Заново

      Двое суток пытался заклинатель стать частью маленькой деревни. Он обживал утлую лачугу, стаскивая туда все найденные красивые раковины, подаренную соседкой корзину и тонкую циновку, заменившую ему постель. Драгоценные ткани не пережили морской воды и покрылись белесыми разводами, а вышивка потускнела, и Шэнь Юань теперь щеголял в широкой рубахе из некрашеного полотна и светлых складчатых шароварах. Новое одеяние никак не помогало ему слиться с окружением. Слишком широкие и коротковатые рукава обнажали изящные запястья, покрытые прихотливой сетью грубых шрамов, но заклинателю впервые за долгое время не было стыдно за свои изъяны. Среди прожаренных солнцем людей не было никого, кто мог бы зваться красивым — их руки были узловаты, лица темны от загара, а глаза обведены сеткой морщин. Для них хрупкий белокожий господин с прямой спиной и тревожным сине-зеленым взглядом казался небожителем, а поврежденная кожа воспринималась как должное.       Шэнь Юаню вдруг показалось, что это хороший знак. Раз не стыдно, значит, он принял себя вот таким и готов шагать дальше.       Его хватило на три дня. К рассвету четвертого, едва солнце коснулось горизонта, он собрал немного еды и побрел дальше, надеясь унять тоску. Привыкший к слугам и охране заклинатель сам не заметил, как за семь лет брака смирился с ролью оберегаемой безделушки, для которой не существовало никаких бытовых мелочей. К его услугам было все, кроме свободы, счастья и надежды на будущее.       Боль зрела внутри, не давая вздохнуть. Телесные мучения сменились отчаянием, за которое Шэнь Юань не смог себя осудить. Нездоровый кусочек его души требовал вернуть все на свои места, и не было такого ножа, который смог бы прекратить этот безгласый крик внутри.       Это пройдет, повторял про себя заклинатель, не замечая сведенного гримасой лица и высыхающих на теплом ветру слез, колкой солью стянувших кожу. Расставания всегда болезненны, просто нужно пережить. Мешочка с едой давно уже не было в руках — не то оставил где-то на ветке, не то потерял, не то вовсе съел, а правую стопу жгло огнем. Оглянувшись, Шэнь Юань заметил тянущийся по песку слабый кровавый след.       Я справлюсь, повторил он в сотый раз, не смея разжать губ и произнести свою клятву вслух. Я…       Я смогу.       Теплая вода приняла тело, как пуховое одеяло. Обняла сразу со всех сторон, ласково тронула соленые щеки, плеснула у самых ушей, заглушая нарастающую внутри грозную тишину.       Если бы в огненном мире демонов текла хоть одна крошечная речушка, то Шэнь Юань хотел бы, чтобы тело его принесло ко дворцу. Не для того, чтобы сделать больнее и без того израненному мужу, а чтобы вернуться домой. Не в тот дом, который навсегда вплавился в его кожу и душу, изуродовав до неузнаваемости, а в тот, куда он шел впервые счастливым и исполненным надежд. Шел, еще безраздельно доверяя Ло Бинхэ и готовясь разделить с ним жизнь, покоренный его волей. Казалось, для короля демонов нет непреодолимых преград. С такой магической мощью он обязательно придумает, как преодолеть барьер между ними и укрепить тело Шэнь Юаня.       Бинхэ обязательно справится. Юань обязательно выдержит.       Сколько самообмана, сколько горького вранья держало на плаву несчастного заклинателя, оказавшегося слишком нежным изнутри, с изнанки, куда впустил огненные щупальца?       — Я буду жить дальше, — отчетливо проговорил Шэнь Юань, и волна щекотно шлепнула его по губам, наказывая за вранье.       Пронизанная светом вода накрыла его с головой, неудержимо вдавливая все ниже и ниже. Произнесенные слова обретают силу пророчеств, и лживое обещание пудовым камнем повисло на шее.       Тело сдалось куда быстрее разума — уж оно-то жить не хотело с того самого момента, как распрощалось с Шэнь Цзю. Только наглый вторженец все еще заставлял дышать и двигаться, а теперь оно наконец могло обрести покой.       Над ухом застрекотало отчаянно и зло, и в грудь будто тараном ударило, заставляя выплюнуть последний воздух. Шэнь Юань успел лишь подумать о том, что стоило все-таки поклясться не жить, а умереть — быть может, водяной король в своих владениях и вправду не терпел лжи.       Заклинателя потащило к берегу сквозь толщу воды, как иглу сквозь ткань, вместо складок нанизывая волны. Вокруг закрутились пенные буруны, испуганные рыбы едва успевали убраться с пути.       Тяжелое, переполненное водой тело шлепнулось на камни, как кожаный бурдюк. Ребра заныли и даже будто затрещали. Заходясь кашлем, Шэнь Юань перевернулся набок и уткнулся виском в мокрую гальку.       Тритон выбирался следом рывками, не привыкший к слабому сопротивлению воздуха. Каждое движение его носило отпечаток мощи. Несколькими толчками сильного хвоста он выбросил собственное тело на берег, помогая себе руками. Плотная серебристая чешуя заскрежетала о камни.       Массивная грудная клетка ходуном ходила, с силой втягивая воздух. Тритон исподлобья глянул на Шэнь Юаня, отбросил облепившие плечи темные пряди и снова толкнулся хвостом, мгновенно оказываясь рядом.       Заклинатель и моргнуть не успел, как его щеку обожгла пощечина. Бил тритон с нечеловеческой силой, и в ушах тоненько зазвенело. Молча прижав мокрую ладонь к горящей щеке, Шэнь Юань во все глаза разглядывал своего спасителя.       Цвета грозового неба глаза стали куда темнее, чем при первой встрече. Тонкое лицо исказилось от гнева, похожего больше на животное раздражение: губы тритона дрожали, обнажая клыки, на предплечьях и позвоночнике с шорохом привставали и снова укладывались костяные гребни, украшенные острейшими иглами. Торс был совсем человеческим, с развитой мускулатурой, а бледная кожа ближе к талии оборачивалась крупной, в половину ладони чешуей. Мелкие серебристые чешуйки поблескивали и на плечах, и на скулах тритона, крошечными зеркалами отражая солнце. Спутанные волосы казались иссиня-черными, а родинка под левым глазом не давала отвести взгляда.       — Красивый, — удивленно пробормотал заклинатель и сплюнул остатки соленой воды. Тритон приподнял одну бровь и подался назад, к воде; он сгорбился и готов был в любое мгновение исчезнуть.       Шэнь Юань перевернулся на спину, потирая ноющую грудь.       — И зачем ты спас меня? Помогал бы тем, кто падает с лодок или не может справиться с течением. Тем, кому и вправду нужна помощь…       Очередная оплеуха едва не вышибла из заклинателя дух; поперхнувшись, он ощутил во рту привкус крови и попытался пнуть юркого тритона.       — Это что за принудительная психологическая помощь? — зашипел Шэнь Юань и снова лягнул воздух в опасной близости от впалого, покрытого чешуей живота. Тритон молниеносно ухватил бледную щиколотку и прижал к земле. — Думаешь, я захочу жить, если ты меня насмерть забьешь?       Эта идея вдруг захватила заклинателя. Он расслабился и раскинул руки в стороны, слепо глядя в наливающееся жаром блеклое небо.       — Мне в принципе без разницы, от чего умирать, — задумчиво пробормотал он и осторожно потянул ногу из ледяных цепких пальцев. — Можешь меня просто убить, и дело с концом.       Промокшая рубашка задралась, обнажив уродливый узор шрамов. Тритон, глядя на Шэнь Юаня совершенно безо всякого выражения, вдруг взглядом прикипел к коричнево-багровым отметинам и даже осторожно потянулся, норовя дотронуться.       Вскинувшись, Шэнь Юань натянул рубаху до бедер. Шарахнувшийся от резкого движения тритон одним пружинистым движением оттолкнулся хвостом и плюхнулся в воду, оставив после себя только вмятину на камнях.       — Весь настрой сбил, — пожаловался заклинатель и медленно поднялся, придерживая ушибленную поясницу.       Путь назад оказался куда длиннее, и до деревни Шэнь Юань добрался уже на закате. Кожа от солнца покраснела, а изодранные камнями босые стопы невыносимо ныли. Прихрамывая и охая, он взобрался в свой надводный скворечник и провалился в сон.       Ночью его разбудил странный звук. Что-то тихонько постукивало по полу хижины совсем рядом, и плеск волн не мог этот стук заглушить.       Яркая и полная луна висела низко над водой, давая достаточно света; отражения в воде множили этот свет и превращали сонное дыхание моря в незнакомый пейзаж, сотканный из бликов и шепотов.       В этом ярком лунном свете отчетливо видны были маленькие предметы, влетавшие в лишенный двери проем и раскатывающиеся по полу. Протянув руку, Шэнь Юань прихлопнул один из снарядов, почти уверенный, что под его ладонью окажется округлая галька.       Кругляш был холодным, плоским и склизким, Он пах кислым металлом и имел слишком правильную форму для камня.       На коленях подобравшись ко входу, Шэнь Юань увернулся от очередного предмета и лег на живот, свесив голову с деревянного помоста. Вода под хижиной пришла в движение — круги на воде и лунные блики запутывали взгляд, но через время волны стали мельче, и Шэнь Юань заметил у самой лестницы темную округлость головы.       Опасаясь показаться полностью, тритон оставался в воде по самые глаза. Настороженно посматривая на заклинателя, он немного приподнялся, показав высокую переносицу и чуть вздернутый кончик носа, и поверх заклинателя забросил в дом очередную замшелую монету.       Шэнь Юань ощутил одновременно злость и непонятный приступ веселости.       — Ну и что ты творишь? — шепотом возмутился он, испуганно оглядываясь по сторонам. — А если тебя увидят? Тебе хвост твой надоел, что ли?       Тритон моргнул и медленно повел головой из стороны в сторону. Вытянув руку вверх, он разжал пальцы: на мокрой ладони лежала горсть тяжеловесных золотых монет с чеканным профилем.       — Это ты так извиняешься? — удивился Шэнь Юань и взял одну монету. Покрутив ее в пальцах, он со вздохом уронил ее обратно на ладонь тритона. — Значит, ты меня понимаешь. И зачем мне деньги?       Опершись свободной ладонью о нижнюю ступеньку лестницы, тритон вытянулся всем телом, высунулся из воды и мастерским броском отправил все монеты в хижину. Плюхнувшись обратно, он одним пальцем снял подсыхающий после трудовых подвигов лоскуток некогда прекрасного наряда, превращенного в тряпку, с намеком сунул его под нос Шэнь Юаню и исчез, подняв тучи брызг.       — Ага, — ошарашенно пробормотал заклинатель и стер с лица водяную морось. — Это мне, видимо, на новые тряпки. Интересно, а с украшениями у них там как?       Странность происходящего прорывалась наружу нервным смехом, но усталый разум воспринял сказочную ночную встречу не то сном, не то плодом разыгравшегося воображения. Собрав все монеты в один угол, Шэнь Юань вернулся ко сну.       Он был уверен, что поутру никаких монет не обнаружит.       Монеты никуда не пропали, и даже зеленый мох на них высох, осыпавшись серой пылью. Несколько дней Шэнь Юань провел в равнодушном липком спокойствии, только изредка раздумывая о том, насколько своим побегом осложнил жизнь охранникам. Для защиты супруга Ло Бинхэ выделил отборнейших и преданных демонов, которые повсюду сопровождали Шэнь Юаня, не дозволяя ему даже меча обнажить. Слишком заманчивой целью была возможность заполучить слабого человека, за которого демонический король отдаст что угодно.       Меч тоже остался на откуп Ло Бинхэ.       Вместе с рыбаками Шэнь Юань все чаще выходил в море. Первые дни он больше вредил, чем приносил пользы. Неосознанно он то и дело вглядывался в прозрачную воду, надеясь уловить серебристый отблеск чешуи, но тритон, похоже, позабыл о человеке.       Беспокойство все чаще лишало Шэнь Юаня сна. Он не был хорош в предсказании будущего, однако темные тучи над головой стянулись слишком плотно.       Спустя две недели с последней встречи он открыл глаза незадолго до рассвета, измученный наполненными огнем кошмарами. Кожа по всему телу зудела, словно под кожу набились муравьи.       Пол хижины мягко блестел. Сотни и сотни крошечных лун устилали его, окутывая заклинателя потусторонним мерцанием; Шэнь Юань пропустил сквозь пальцы несколько крупных жемчужин, завороженно наблюдая за их блеском. Очнувшись, он отбросил жемчуг в сторону и бросился к выходу, стараясь ступать как можно осторожнее.       — Зачем ты приходишь? Что тебе нужно?       Тритон фыркнул презрительно и снова спрятался в воду по самые глаза, словно и не свисал только что с хрупкой лесенки, как запутавшаяся в сетях селедка.       Шэнь Юань щекой лег на согретое дерево настила и опустил руку вниз. Вода осторожно касалась его расслабленных пальцев.       — Ты давно не приходил, — помолчав, снова заговорил он, не отводя взгляда от взъерошенного тритона. — Чего бы ты не искал, я не могу тебе этого дать. Извини.       Тритон подплыл поближе, почти уткнувшись лбом в руку Шэнь Юаня. Заклинатель едва удержался, чтобы не отдернуть пальцы — мало ли, чего можно ожидать от подводного жителя, но тритон только невесомо погладил тыльную сторону ладони. Между его пальцами Шэнь Юань заметил тоненькие перепонки.       Завозившись, тритон обеими ладонями сжал запястье заклинателя, трепетно выводя извилистые линии шрамов. Несмотря на ослабшую чувствительность, Шэнь Юань ощущал и уплотнения мозолей на тонких пальцах, и гладкость кожи.       — Почему у тебя пальцы в воде не становятся морщинистыми? — озадаченно спросил Шэнь Юань, переворачивая бледную перепончатую руку и рассматривая лишенную линий ладонь.       Тритон взбешенно зашипел, выдернул конечность, наградил заклинателя презрительным взглядом и молча ушел под воду.       На руке осталось ощущение влажного прикосновения, и Шэнь Юань растерянно коснулся блеснувшего серебром широкого браслета. Собранная из некрупных чешуек полоса в четыре пальца толщиной плотно охватывала запястье.       Не стоило и сомневаться, откуда взялся материал для украшения — если бы удалось выловить тритона и рассмотреть его хвост, наверняка нашлось бы десятка два болезненных проплешин.       Шэнь Юань молча сжал запястье через чешую. Монеты и жемчуг ничего не стоили для подводного жителя, но были дороги для людей. Они были приятным презентом, не требующим от тритона особых затрат, но собственная чешуя?..       Отдать часть своего тела незнакомцу, которого спас от верной гибели? Для чего? В этом таилось что-то глубокое и неподвластное, какой-то недоступный людям смысл. Этот дар был куда дороже любых сокровищ, упокоенных на дне морском.       Не слишком раздумывая, Шэнь Юань срезал длинную прядь подсохших волос, сплел их косичкой и бросил в воду.       — Я не знаю, чем ответить. Мне больше нечего тебе подарить.       Он задолжал тритону целую жизнь.