***
Уже за полночь, кромешная темнота. Лоулайта до сих пор нет. Тревога в какой раз дала о себе знать. Ягами принялся по новой искать потеряшку. Он снова искал по всему дому, и даже там, где никто бы не подумал лезть, хотя, мог залезть Эл, но даже в этих местах его не было. Тогда у юноши началась настоящая паника, хотя, со стороны это выглядело иначе. Скорее, это выглядело так, как будто он потерял какую-то не сильно важную вещь. У Лайта постоянное чувство, будто бы за ним наблюдают, не просто кто-то именно, а их много, они там, за камерами наблюдения, видят каждый его шаг и звук, он боится показать себя настоящим, когда никого нет, хотя за ним вовсе никто не смотрит, это лишь паранойя, после 6 лет постоянных пряток от L. Теперь L прячется от Лайта. (Киры) Ему и вправду было страшно за друга, понимая, что дни сейчас довольно прохладные, хоть и днём было более менее, +15°, а ночью температура доходила до +8°, ещё и с холодным ветром уже ощущалось под +4°. Нужно было надевать теплые вещи, а Эл не взял ничего из этого. Скорее всего, детектив почувствовал себя неловко, и даже дурно, и от полной расстерянности выбежал на улицу ещё днём. Побежал туда, куда глаза глядят. И его это одно слово, «прости», сильно напрягало юношу. Что может означать его извинения? За что он винил себя? От этой угнетающей мысли, на плечи Ягами обрушился тяжёлый груз вины. Я довёл его до такого состояния, начал провоцировать его на такую откровенность, он извинился за свои чувства. Я виноват… Хотя, и он не святоша! Не надо было наблюдать за мной, как в те дни разгара расследования! Лайт боялся того, что Эл замёрзнет на таком холоде. Одежда, которая была на Лоулайте, от ветра его не спасет. Ягами, перед тем как одеваться, увидел, что кроссовки Эла были у дверей. И, кажется, теплой одежды у Лоулайта не было. Он не то что бы её не взял, у него вообще не было теплой одежды. Главное, мне материализовал теплые вещи, а себе забыл. Надо бы спросить, как он это делает, первое, что я материализую, это шерстяной свитер для L. Ягами представил, как дрожащий от холода Эл, скитается по темным окрестностям совсем один. Без никого. Он не может найти дорогу до дома, и теперь шастает где-то по темноте. Без обуви, без теплой одежды, в такой глуши… Боже, Эл, ты идиот! Ягами надел теплую бордовую толстовку, взял яркий фонарик, большой шерстяной плед, и с непрекращающейся тревогой пошел искать детектива. Лайт не думал, что он может так сильно волноваться за человека. Для него это было… В новинку. Он просто никогда не чувствовал такого резкого беспокойства, уж тем более за Эла. Ягами шёл по огромному лесу, намеривая найти живого L.***
Тёмный лес. Холодный ветер пробирал до костей, и, кажется, не желал заканчиваться. Лоулайт сидел под большим деревом, и пытался согреть уже заледеневшие пальцы. Дрожащие от холода руки будто бились в агонии, скорее от того, что в них перестала поступать теплая кровь. Эл больше не мог идти. Он пытался согреть ноги, но сделать это окоченевшими руками было бесполезно. Он слишком долго пробыл на холоде. L чувствовал болезненную усталость. Попыткии найти выход из леса был равен 15%. От этой цифры Лоулайт впал в отчаяние. Найдет ли меня Лайт? Будет ли он меня искать? Дыхание замедлялось. Разум давно перестал его слушаться, как и мышцы. Всё тело дрожало, и сердце с каждой секундой билось всё медленней. Ха, глупая смерть. Умереть от переохлаждения, да ещё и весной… Нет-нет… Разве можно умереть уже мертвым? А если умру, буду ли я рядом с Лайтом? Мысли о смерти стали настойчиво посещать голову детектива. Эл чувствовал, как слабеет. Его тело и разум медленно погружаются в сон. Лайт-кун…***
Ягами искал в темноте знакомый силуэт. Проверял каждый угол, и боялся, что не найдет Лоулайта. Где же ты… Вдруг, Лайт увидел под большим деревом сгорбленного парня. Он лежал неподвижно, и его фигуру было почти невидно из-за темноты и густой травы. В висках громко стучала кровь, а сердце билось с сумасшедшей скоростью. Преодолев большое расстояние, Лайт подбежал к дубу, и узнал знакомого юношу. Радости не было предела, но… Жив ли он? — Эл… Ягами взял Лоулайта за руку, и тут же судорожно ощупывал всё тело Эла: — Боже мой, холодный как лёд… — панически сказал Лайт, лихорадочно осматривая Лоулайта. Всё же его испуганный мозг додумался проверить пульс, и он приложив ладонь к сонной артерии на шее, почувствовав еле уловимый ритм, он с облегчением выдохнул. — Дышит. — Ягами на секунду закрывает глаза, и убирает теплую руку от холодной шеи. — он просто спит… Лайт быстрым движением растегивает свою теплую толстовку, также быстро её снял, и с бешеной скоростью надел её на Эла. Его руки нащупали рядом лежащий плед, и он аккуратно укутал в него Лоулайта. Лайт суёт небольшой фонарик в карман, тяжело вздыхает, и берет Эла на руки. — А ты тяжёлый… Покрепче сжав худощавое тельце, Лайт направился в поместье. Мысль о том, что Лоулайт мог остаться тут, навсегда окоченевший, и навсегда заснувший, сильно будоражила. Был ли он унижен тем, что тогда сказал мне в комнате? Был ли разочарован в себе? Надеялся ли, что я приду за ним? Или он вовсе, хотел тихо уйти, и забыться в своих собственных мыслях… Как много вопросов, но есть ли ответы? Сможет ли Эл ответить на них? Взглянув на замёрзшего Лоулайта, Лайт понял, что если бы он и вправду не нашел его, не был бы так счастлив. Внутри Ягами смешалось несколько чувств. Вроде, все чувства перебивает недоумение, оно и незаметное, но оставляет неприятный оттенок внутри себя, будто бы он и чувствует это, но так смутно, так непонятно. Страх, чувство страха, действительно. Ягами было безумно страшно. За Лоулайта и за его здоровье. Неистово колотило руки, и в висках, как отбойный молоток стучала теплая кровь, ещё совсем теплая. Сердце билось так, будто бы всю жизнь у Лайта была тахикардия. Ягами и подумать не мог, что страх за человека, он когда-нибудь почувствует. Может, оно и было, это чувство, но сейчас это чувство было настолько ярким, оно окатило с ног до головы и не хотело успокаиваться. Чувство вины. Почему есть это чувство сейчас? Откуда оно? И… Зачем? Может, это чувство того, что Лайт не пошел искать Лоулайта днём? Да, действительно. Ягами винил себя за то, что не спохватился днём, ещё в теплую температуру, и не пошел искать его, решив, что Лоулайт просто не в духе, и он вернётся, но… Эл был просто не в состоянии. Чувство, которое Лайт всеми силами пытается отторгнуть, и вовсе не показывать, чувство нежности. Ягами хотел забыть об этом чувстве, и вовсе выкинуть его из головы. Он не переставал отрицать то, что по-настоящему чувствует. Этим, я наверно очень похож на L, отрицаю, то что чувствую. Мы оба не любим проигрывать. Оба скрытны. Оба боимся показаться слабыми и эмоционально нестабильными. Мы боимся привязаться, быть друзьями, быть чем-то большим друг для друга. Поэтому и отрицаем, то что есть в нас. Может, это была и не нежность, может… Чувство любви? Лайт тряхнул головой, дабы сбросить навязчивые мысли из головы, на душе стало неприятно, и… Даже мерзко. Нет, это глупости. Я не могу любить кого-то, никого не могу. Ягами вышел из темного леса, и взглянул наверх. Темно-синее небо было усыпано блестящими звёздами, было ощущение, что кто-то, очень неаккуратно разбросал их по небу, намеревая заслонить всю темную неизвестность светлыми объектами. Кажется, кому-то было слишком темно. — Потрясающе… — прошептал Ягами, непроизвольно сжимая плечо Лоулайта. Увидев перед собой знакомый замок, и сильнее прижав холодного Эла к себе, он направился в поместье. Быстро зайдя в помещение, Лайт немедля сбрасывает обувь, и поднимается на второй этаж. Зайдя в их комнату, Лайт положил Лоулайта на кровать, затем замотав его в ещё одно одеяло, он плотнее укутал ноги детектива, лишь бы Эл поскорее согрелся. Смотря со стороны на черноволосого, честно говоря, он был безумно похож на большой кокон из одеял. Выглядело это более чем забавно. Лайт приглушил свет, поставил более мягкий и теплый, чтобы чересчур не резал глаза. Он спустился на кухню заварить успокаивающий чай. Лайт медленно накладывал в стеклянный чайничек свежую мелиссу, которую он сам собирал, когда они с Элом решили сходить до небольшого озера неподалеку, это было хорошее воспоминание, и оно приятно теплило душу Ягами. После того, как он положил достаточное количество мелиссы в маленький чайник, он обильно полил это пряным мёдом. Помню, как Эл рассказывал, что в детстве, когда ему снились кошмары, Ватари садился рядом, давал ему кружку горячего молока с мёдом, говоря о том, что плохие сны снятся тем, у кого мозг забит новыми, разными мыслями, и снятся тем, кто сильно переживает из-за этих мыслей. Лайт улыбнулся, и налил в чайничек нужное количество кипятка. Эл, ты часто можешь переживать из-за нового дела, или его последствия.***
Лоулайт медленно открывает глаза, чувствуя некую скованность, но было приятно тепло, и это безумно радовало. Перед собой он видел лишь потолок. В комнате неярко горел свет, что часто любил делать Лайт. Я дома?.. В душе Эл зародилось теплое чувство, которое он сам раньше не испытывал. Он решил выбраться из теплых объятий одеял, но его руки и ноги начали неистово болеть после такого холода, и привыкать организму к теплу будет больно и неприятно. Всё тело ныло, двигать руками было чересчур трудно и ужасно больно. Лоулайта настигла довольно пугающая мысль: Я случайно заснул тогда в лесу, из-за того, что моё тело начало с быстрой скоростью охлаждаться. Риск был велик. И всему виной моя мимолётная глупость. Я был бы уже мёртв, если бы не… — Лайт-кун? — Эл поворачивает голову к двери, и видит Ягами, держащего маленький поднос с чашкой и стеклянным чайничком. Сердце Ягами пропустило удар. Он видел перед собой глубоко дышащего Эл, который смотрел на него с широкого раскрытыми глазами, пытаясь уловить хоть какую эмоцию Лайта. — Тебе лучше сейчас лежать, Эл. — спокойно говорит Лайт, и ставит деревянный поднос на прикроватную тумбочку. Лоулайт было хотел что-то сказать, но слова сами застряли в горле. Он просто с интересом глядел на Лайта, и наблюдал, что тот предпримет. Ягами сел на мягкую кровать рядом с Лоулайтом, положил под его голову большую атласную подушку, снова накинув на него несколько одеял. Он взглянул на Эла уставшими глазами, посмотрел на его руки, они всё ещё мелко дрожали. Лоулайт, широко раскрыв глаза, наблюдал за действиями Ягами, будто бы в них заложен глубочайший смысл. Лайт взял руки Эла в свои, и начал медленно массажировать, не пропуская ни одного места, разминая каждый его палец. Его руки кажутся мне такими горячими, такими приятными и нежными… Эл несколько раз моргнул, удивляясь мыслям, которые сейчас появились в его голове. Чёрт возьми. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Лайт, продолжая массировать кожу рук Эла. Эл прикусывает нижнюю губу, и тихо говорит: — Неприятно болят мышцы тела, а так… Больше ничего, спать хочется… Неужели… Эл хочешь спать, хвала небесам. Эл чуть-чуть опускает веки, массаж действительно был приятным и успокаивающим. Ему хотелось, чтобы Ягами дальше гладил и массировал его пальцы и ладони. Рукам становилось намного теплее. — Теперь ноги. — про себя сказал Лайт, и Эл уловил это. — Ноги? — Да, я не хочу, чтобы ты вовсе перестал ходить, и они у тебя грязные, ты по земле ходил босиком… — Ягами взял несколько уже намокших теплых полотенец, и начал вытирать его грязные от земли ноги. — Лайт… Прости за это. Ты не должен это делать. — Лоулайт был смущён данным занятием, и в его голове промелькнуло что-то быстрое, он сам не мог понять, что именно. — Должен. — Лайт решительно смотрит на Эла, продолжая медленно массировать его пятки, вытирая их уже не белым полотенцем, скорее коричневым. — ты мой друг. Лоулайт на секунду задумывается, и как-то по-детски улыбается, глядя на Ягами. — Ты чего? — Лайт поднимает голову, и видит улыбку Эла. — Ты считаешь меня своим другом, и я тебя таким считаю. Настоящий друг не оставит тебя замерзать в лесу навсегда. Ты и вправду искал меня? — Эл приоткрывает рот, пряча руки под теплое одеяло. — Я достаточно долго тебя искал. Думал, ты где-то спрятался в укромном месте, и в спокойствии хотел побыть одному. — Лайт смотрит на Эла, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. — Вот как… — Лоулайт задумывается, забывая, что довольно долго ему массируют ноги. Вскоре он это вспомнил. — Ты практиковался, да? — Практиковался? — Лайт отрывается от своего занятия, и переводит взгляд на Эла. — Массировать кому-то ноги, у тебя хорошо получается. — Совсем нет. Чисто теоретически. И… мне делали массаж ног. — Да? И кто же это? — Эл улыбнулся, в предвкушении глядя на расстерянного юношу. — А… Да я уже не помню… — Лайт смутился, стараясь не смотреть Элу в глаза, а лишь сконцентрироваться на его ногах. — Не помнишь? Неужели твоя память стала ухудшаться, с того момента как ты здесь? — Ягами показалось, что эмоция на лице Лоулайта весьма печальная. Кажется, Эл хотел, чтобы Лайт помнил все свои воспоминания, и потихоньку рассказывал ему подробности. — Нет-нет-нет, просто… — Лайт не хотел сделать этот разговор неловким, поэтому хотел умалчивать этот инцидент. Эл ждал ответа. Сверлил юношу взглядом, как бы зрительно выпытывал у Лайта правду. — Массаж делал я? — вдруг сказал Эл, мельком улыбаясь. Лицо Ягами выражало искреннее удивление и смущение, он тихо сказал, пытаясь не выражать особых эмоций: — Можно сказать… Да. — Значит, моё мимолётное воспоминание было действительностью! — Воспоминание? — вопросил Лайт, переводя взгляд на Эла. — Ага, и кажется, тебе нравился мой массаж… Ягами запыхтел, и начал нервно массировать тому пятки, переминая каждый палец. — Чуть нежнее, месье… — Помолчи, дикобраз. — Я дикобраз? — Лоулайт нахмурился, поджав губы. — Я по-доброму, так сказать, по-дружески. — Ягами искренне улыбается, всё же начиная поглаживать чистенькие пятки детектива. — Тогда ладно. — в ответ улыбнулся Эл, наблюдая за юношей. Через некоторое время Лайт всё же закончил массаж. — Эл, меня давно волнует один нестранный вопрос… — Какой? — Лоулайт отпивает душистый чай, явно наслаждаясь приятным напитком. — Как мы можем вернуться в реальный мир? Мы ведь уже мертвы. — Пока что я не имею понятия. Поэтому я хочу, чтобы мы вместе расследовали это дело. — Эл допил чай, наливая новую чашку. — Было бы неплохо. — Лайт замечает, что Эл уж сильно налегает на чай, и ему это нравилось. — видно, тебе приглянулся чай, нравится? — Это чудно, приятный запах и вкус. Спасибо, Лайт-кун, я премного тебе благодарен. Как ни странно, ты спас мне жизнь, и я постараюсь вернуть нас обоих в реальный мир. Спасибо. — Не за что, я должен был это сделать.