В наших окнах рассудок, как скатертью соткан, Восприятие нам, как полотна. И пускай весь мир против Мы строим из золота дом на болоте.
Серёжа проснулся первый и долго наблюдал за Игорем. Кажется, что рыжему удалось выспаться впервые за всю жизнь. Ни одного кошмара, ни одного пробуждения — он спал как убитый. И было так спокойно и легко, зная, что ты не один в этой огромной комнате. Игорь тихо сопел, уткнувшись носом в подушку. Одному Богу известно о том, как он ещё не задохнулся. Руки майора спокойно лежали на покрывале, а ноги сжимали белоснежное одеяло. Разумовский невольно и легко улыбнулся. Со вчерашнего вечера он помнит мало, если быть точнее, не помнит ничего кроме эмоций, что он испытывал. И самым последним воспоминанием было то, как голова коснулась подушки. А дальше ничего. Наконец-то ничего в постоянно думающей голове. Игорь чуть встрепенулся, вытянув руку вперёд, касаясь бедра Разумовского, который уже сидел, облокотившись на спинку кровати. Сделал глубокий вздох, а затем опять спокойно засопел. Сердце Сергея пропустило громкий удар и эхом отозвалось где-то в голове. Он перевёл взгляд с лица майора и посмотрел на руку, которая касалась пальцами чёрных спортивных штанов. Тепло тела прошибло, словно молния, и растекалось по венам, заполняя каждый пустой и тёмный уголок внутри страдающей души. На запястье красовалась чёрная резинка, которая спала с волос ещё вчера. Разумовский затаил дыхание. Это выглядело так уютно. Словно они знакомы с Игорем уже целую вечность. Серёжа подумал о том, как же ему будет неприятно, если после пробуждения Гром возвратит резинку обратно. Пусть остаётся на своём месте. На нём она выглядит лучше. Игорь проснулся позднее, но ладонью всё еще чувствовал тепло пустующей кровати. Несколько секунд он снова не мог понять, где находится, а когда осознание пробило голову, словно молотом, Игорь резко поднялся на локтях и оглядел помещение. Сергея не было. И когда его не было в поле зрения, тело напрягалось. Напрягалось от страха, что этот псих опять пойдёт убивать или опять попытается убить себя. Дверь не откроется никогда, если её законный хозяин будет мёртв. Из другой комнаты доносился запах свежего кофе и какой-то выпечки, поэтому Игорь вытаращил глаза на дверь, стараясь понять, как быстро холодное помещение вдруг стало отдавать таким теплом. Не физическим, а внутренним. Всё, что чувствовал Игорь на протяжении нескольких лет при пробуждении — запах побелки, сырости и одиночества. Одиночества, которое, кстати, никак его не напрягало. Поэтому подобный аромат вызвал бурю эмоций, которые никак не были свойственны Игорю. От таких чувств замутило и захотелось блевать. Потому что неизвестно. Подтянув штаны, он дошёл до двери и тихонько её раскрыл, готовясь, если что, бежать на помощь: доставать нож из живота, снимать с петли или прочищать желудок бешеному рыжему дебилу. Но застыл на месте, когда в глазах нарисовалась подобная картина. Серёжа сидел в позе лотоса на диване и заворожённо смотрел на экран. Рыжие волосы снова были завязаны в хвост, и несколько непослушных прядей падали на лицо. Наконец-то он помыл голову. В голубых глазах временами отблёскивал свет экрана, из-за чего зрачки судорожно сжимались и разжимались, становясь огромными. В своих тонких, бледных, аристократичных руках Серёжа держал пирог с яблоками и довольно пережёвывал любимую выпечку, собирая языком на губах сахарную пудру. На столе стояло две большие кружки с кофе. Одна почти допитая, вторая полная. И у Игоря защемило где-то под рёбрами от осознания, что кружку поставили исключительно для него. Рядом со столом лежало два крафтовых пакета доверху набитых пластмассовыми контейнерами. — Ого, ты что, сегодня решил себя не убивать? — спросил Игорь, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Серёжа встрепенулся, и майор заметил, как сжались пальцы на сладкой выпечке, впиваясь ногтями в запечённый кусочек яблока. Но стоило голубым глазам встретиться с серыми, как тело заметно расслабилось. Разумовский улыбнулся уголками губ, а затем тревожно взглянул на стол, как будто смущаясь и пытаясь на нём что-то найти. — Там стоит два пакета. — он кивнул головой на другую сторону стола. — Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал всё, что только было в меню. Игорь вдруг понял, что находится в одной комнате с миллиардером. Рыжему чудовищу ничего не стоит взять, да хоть купить ресторан, лишь бы каждый день есть свой любимый пирог. Майор, который питается одной шаурмой в ларьке, чуть смутился и поджал губы. Хотелось высказать что-то типо: «я сам могу себя прокормить», но живот жалобно заурчал, напоминая о своём плачевном состоянии. Поэтому Игорь нехотя прошёл и сел на другой конец дивана, подальше от чумного гения и богатого доктора. В пакетах действительно оказалось всё: стейки разной прожарки, гарниры, начиная от картошки, заканчивая крупами, салаты, пирожные, сытная выпечка, вегетарианские блюда и многое другое. У Игоря разбегались глаза, и живот ныл ещё жалобнее в попытках выбрать хоть какое-то блюдо на завтрак. Шаурмы в пакетах не оказалось, конечно. И от этого стало грустно, но язвить майор не стал. Не в таком он положении. На большом экране вовсю шёл какой-то сериал, и его звук отскакивал по просторным стенам, отдаваясь эхом. Только сейчас Игорь осознал, что как бы красиво в башне не было, здесь было пусто. Пусто настолько, что сами комнаты об этом напоминали, пытаясь отрикошетить звук от себя, заполняя пространство. Сериал прервался и на экране всплыла Марго. — Сергей, у вас запланирована встреча на пятнадцать часов. — отчеканила она металлическим голосом. Разумовский тяжело вздохнул. А Игоря наконец-то посетила надежда, что скоро он выйдет отсюда, стоит стеклянным дверям открыться. — Отмени её, Марго. Скажи, что приболел. — с набитым ртом произнесло рыжее безобразие. Игорь чуть не поперхнулся горячим кофе, который тут же попал в нос, отдаваясь неприятным жжением. Разумовский обеспокоено поднял на него глаза и стал судорожно теребить корочку. Слоеное тесто откалывалось и падало на пол. — Ты вместе со мной отсюда не выйдешь? — произнёс Игорь, стараясь унять дрожь в руках от злости. — Я выйду только с тобой. — Сергей сделал паузу. — И только во имя правосудия. Серёжа не знал, зачем выдержал эту паузу. Наверное, в ней он несколько секунд мечтал о том, что выйдут они из башни далеко не за тем, чтобы отправиться в участок. Мечтал, что сможет вместе с кем-то посетить Эрмитаж, прогуляться по Неве и послушать уличных музыкантов. Но он понимал, что Игорь не согласится. Потому что за все свои годы Разумовский нагулялся до смертей. Игорь довольно ухмыльнулся, понимая, о чём Сергей думал во время паузы. Возможно, он надеется на то, что выйдут они просто подышать воздухом, да прогуляться. Но при этом сам же вспоминал про то, что он убийца и свежий воздух ему светит, дай Бог, из маленького окошка с решёткой. Жалость вдруг показала себя по пояс, когда Игорь снова взглянул на Разумовского. Он так по-детски улыбался, смеясь над какой-то глупой шуткой из сериала. Игорь посмотрел на экран и узнал Бенедикта Камбербэтча в роли Шерлока. Этот сериал так же когда-то смотрела Елена по телевизору и так же посмеивалась над шутками знаменитого гения. В этот момент Игорь ощутил домашний уют, как бы не хотелось сопротивляться. Сергей сидел в своей неестественно длинной футболке, с завязанными волосами, поджатыми ногами. Но при этом улыбался, пережёвывая и запивая сладкую еду. Улыбался и таращился в экран, без попыток к самоубийству. Глаза горели жизнью, а не страхом. Руки не дрожали, а пальцы на ногах не поджимались. И у Игоря стало так спокойно на душе, словно он сидит не с преступником, на чьём счету куча убийств. Словно он находится в тёплой и уютной атмосфере семьи Прокопенко. Такой же безмятежной, но при этом чарующей, заставляющей снова вернуться в эту квартиру, полную жизни. От новых чувств Игорь сжал кулак, осознавая, как неприятно они растекаются по всему телу. Шаг в неизвестность всегда пугает. Всегда отталкивает. Особенно отталкивает еще сильнее, когда понимаешь, что перед тобой не просто человек, а грёбаный псих, который может сыграть любую роль в театре, лишь бы добиться своего. Нельзя расслабляться. Нельзя давать слабину. Ни в коем случае нельзя сдаваться в этой борьбе за справедливость. За правильную справедливость. А какая она, правильная справедливость, на самом деле? Справедливо ли прожигать тело ребёнка, который ни в чём не виноват? Справедливо ли становится больным только из-за того, что пережил кучу травм? Справедливо ли быть таким богатым и одиноким при этом? Но и также: Справедливо ли убивать народ, который просто выживает как может? Справедливо ли выпускать целую анонимную сеть для своих деяний? Справедливо ли закрывать человека в собственной башне, лишь бы скрыть этот момент одиночества и сбежать от правосудия? Несправедливо. Всё, что было выше перечислено абсолютно несправедливо. Но ни Серёжа, что подвергался насилию с детства, ни люди, которые выживали, как могли, в этом не виноваты. Виноват сам мир и его устои. Крутишься исключительно так, как можешь. А можно всё, было бы желание. И никакого настоящего правосудия в этом мире нет. И видимо не будет уже никогда. — Я останусь с тобой до того момента пока ты не будешь готов. — Игорь произнёс эти слова не думая, они просто вырвались откуда-то из самой души. — Но я позвоню Прокопенко. Я не могу заставлять его волноваться. Серёжа удивился, опуская кружку с громким стуком на стол. Конечно, он не мог доверять словам майора, но и лишать его возможности предупредить единственного родного человека, который заменял отца, он не мог. Серёже, например, вообще не было кому звонить. В любом случае, даже если Игорь и вызовет полицию, он будет прав. Серёже так и так придётся когда-нибудь выйти навстречу злосчастной судьбе. Только вот единственная искра в сердце погаснет навсегда. Доверия не заслужить просто так, поэтому приходится заставлять, закрывая человека в башне. Это несправедливо, но что такое справедливость? Серёжа промолчал, обдумывая слова несколько секунд. Затем тихо поднялся с дивана, шаркая босыми ногами по ламинату. С помощью пароля открыл тумбочку на столе, доставая из неё допотопный телефон Игоря и так же тихо вернулся на место. — Держи. — он протянул телефон Игорю и улыбка заметно исчезла с лица, хотя сериал сзади продолжал светиться. Голубые глаза снова потемнели на несколько тонов и, усевшись на диван, Разумовский привычно поджал колени к груди. Такие эмоциональные качели терпеть невыносимо было обоим. Гром из спокойного состояния снова возвращался в напряжение, а улыбчивый Серёжа мог за секунду стать чернее тучи. И все эти эмоции будто заполняли пустую комнату так же, как звуки, отражаясь от стен и заседая эхом в ушах. Игорь закатил глаза и нашёл в записной книжке нужный телефон. — Алло, — Разумовский дёрнулся так, словно его ударили током. — Фёдор Иванович, здравствуйте! На том конце послышалось: — Игорёк, Господи, мы уже всех на уши поставили! Ты где запропастился? Не видно, не слышно, так спокойно в отделе сразу же, но так непривычно. Не заходишь, на звонки не отвечаешь. Ты в порядке? — Да, я в порядке. — Игорь бросил взгляд на Разумовского, который глазами, видимо, пытался прожечь дыру в столе. — Я не скоро приду, пришлось уехать на время. — Куда же это ты уехал, Игорёк? — Прокопенко на том конце явно начал волноваться, понимая, что Игорь никогда бы не уехал без предупреждения и просто так. — Да познакомился тут с одним человеком, решили вместе отдохнуть. — времени на более продуманную ложь просто не было, поэтому майор произносил всё, что только приходило в голову. — Как это же так? — Фёдор напрягся ещё больше. — Это как это друг, да мы с Ленкой не знаем? Когда успел ты? — Помнишь ситуацию в казино, с айтишником этим богатым? — Сергей насупился и взглянул на Игоря, который довольно ухмыльнулся. — Вот как-то сдружились. Врать было противно. Особенно врать самому близкому человеку, который всегда за тебя волновался. Всегда помогал, всегда вытаскивал из разного рода дерьма. И Игорю ничего не стоило сказать правду, но смотря на голубой омут, что тускнел с каждой секундой, он расставлял приоритеты. И как же ужасен был именно этот приоритет. — Ох, Игорёша, — послышалось на том конце с явно громким выдохом. — тогда я спокоен. Сергей вроде умный малый. Вы отдыхайте, мальчики, я давно тебе говорил, что нужно развеяться! И знал бы Фёдор Иванович чего стоит подобный отдых, да и нет никакого отдыха в стенах этой высотки. — Спасибо. — послышалось сбоку, когда в телефоне запиликали гудки. Разумовский выпрямился и невесомо улыбнулся, словно щенок, которого только что потрепали за ухом. А Игорь в этот момент возненавидел Сергея ещё сильнее, чем это было возможно. Ради него он врёт самому близкому человеку. И если честно, даже не понимает, зачем врёт. Он мог вызвать полицию, но не вызвал. Справедливо?Как лунное затмение, нас нет Перед глазами, но все знают, где мы есть. Мы заблудшие огоньки у дома на болоте.