———
Ситуация обострилась слишком быстро, и в этом нет вины Мартина. Всё началось с неосторожного комментария. — Вскоре мне не придётся постоянно видеть твое лицо. Постарайся не скучать по мне слишком сильно, Фонойоса. Я уж точно не стану тосковать по тебе. Ладно, возможно, Мартин всё же сделал одну ошибку. Нет ничего плохого в приличной мере хвастовства, особенно когда полученное им предложение о работе было таким престижным и заслуженным. Глава департамента по бракоразводным процессам в известной юридической фирмы Барселоны. Глава департамента. Не то чтобы он делился с Фонойосой какими-то подробностями. Но, видимо, он был излишне уклончив, раз этот придурок копнул глубже. Мартин уже присмотрел несколько квартир в Барселоне. И даже дом. С существенным повышением зарплаты, связанным с новой должностью, это тоже стало доступным вариантом. Он никогда не был из тех людей, что делают доски визуализации, но он составил электронную таблицу, и это настолько серьёзно, насколько вообще возможно. Просто обычная таблица для сортировки вещей, которые нужно упаковать с собой, которые придётся приобрести уже после переезда, а также книги и мебель, которые ему придётся раздать. Мартин с энтузиазмом просматривал сайт 'Тринадцать лучших гей-клубов Барселоны', когда получил электронное письмо. Он открыл текст, и его сердце упало. 'Нам искренне жаль сообщать Вам, что Ваше предложение о работе было отозвано, — Говорится в снисходительном сообщении, — Пожалуйста, игнорируйте контракты, которые вам прислали. В свете новой информации мы нашли того, кто больше подходит на должность в нашей уважаемой фирме. Интуитивной реакцией Мартина было сказать 'о, они гомофобы' и проглотить своё разочарование. Конечно, всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Во всяком случае, слишком хорошо для него. Он не мог позволить себе расстраиваться из-за этого. Нужно просто оставить это и идти дальше. Немедленно. Но что-то звучало не так. Тот факт, что они выделили 'нашу уважаемую фирму', например, был довольно необычным. Как будто Мартин был грязью на их подошве. Как будто одно его присутствие в здании портило бы их. Они даже не удостоили его старым добрым 'желаем Вам всего наилучшего в будущей карьере'. Неважно, насколько фальшиво и снисходительно это звучит, это обычай, не так ли? Разве Мартин не заслуживал всего наилучшего в своей будущей карьере? Они не желают ему этого даже после пяти — пяти блять! — собеседований, которые с ним провела фирма, так трепетно желавшая украсть кого-то вроде Мартина из Madrid Legal? Что изменилось? После нескольких умеренно-агрессивных электронных писем Мартин выяснил это. И был вне себя от злости. Как оказалось 'в свете новой информации' означало 'один Ваш коллега из Мадрида любезно проинформировал нас о многочисленных публичных оргиях, в которых Вы регулярно принимаете участие, а также о Вашей продолжительной деятельности в БДСМ-комьюнити, а это не тот образ, который мы хотим поддерживать, опять же, в нашей уважаемой фирме'. — Чёрт меня подери! Ничего. Мартин остался ни с чем. Маленькая выдумка Фонойосы была блестящей — разрушительной — ведь, хоть она и являлось ложью, эта история была близка к истине, чтобы выглядеть абсолютно правдоподобной. Мартину практически невозможно это опровергнуть. Что он может сказать, чтобы заставить их поверить в обратное? 'Я больше не устраиваю оргий, моя последняя попытка группового секса была в колледже'. 'Должен Вас поправить, я не был в секс-клубе много лет'. 'Я не извращенец, все мои кинки остаются приватными'. На всякий случай Мартин всё же рассказал обо всём этом главе отдела по набору персонала в Барселоне. Данное письмо навсегда осталось без ответа. Мартин был слишком ошеломлен, чтобы разочарование пришло к нему прямо сейчас. Да, эта работа должна была стать лучшей возможностью для его карьеры. Но чего он не понимал, так это почему. Почему Фонойоса не воспринял это как дар, как благословение? Мартин бы наконец убрался с его пути. Оставил бы его в покое. Он бы ушёл. Это было бы к лучшему. Всё могло бы сложиться хорошо для них обоих. Они стали бы свободными друг от друга. Конечно, может и есть какая-то логика в разрушении всего для Мартина. Чтобы не позволять чему-то хорошему произойти с ним. Но в этот раз причин не было, совсем никаких…———
ОТ: Мартин Берроте <martin_berrote_pro@madrid-legal.com> КОМУ: Андрес де Фонойоса <andres.de.fonollosa@fonollosa-associates.com> ТЕМА: Я знаю, что это был ты. Почему?———
Мартин схватил уже подписанный ранее контракт и бросил в мусорное ведро. Глубоко вздохнув, он налил себе выпить. Вскоре растерянность сменилась печалью. Лишь щепотка боли, намёк на тоску. А потом вновь погружение в гнев. Похоже, это его настроение по умолчанию, когда дело касается Фонойосы. Пылающая, раскаленная добела ярость, которая затуманивает взгляд Мартина и заставляет его руки дрожать. Он жаждал мести куда больше, чем ответов, которые всё равно никогда не получит. Его следующий шаг не заставил себя долго ждать. Это была не самая умная и изысканная его идея, но Мартину было чертовски приятно рассказывать каждому адвокату или судье, который готов был слушать, что Фонойоса подхватил неприятный случай хламидиоза*, ох, разве Вы не слышали? Это обсуждают в суде в последние дни. Я уверен, Вы видели, как он возился со своей мантией, правда же? Должно быть, там сильно зудит. Хла-ми-ди-оз, говорю Вам. Знаю, это стыдоба. Такой прекрасный экземпляр… Ну, самые красивые грибы — самые ядовитые, не так ли? Мартин мог бы часами любоваться испуганными лицами своих коллег и сверстников, когда он сообщал им такие пикантные сплетни, тщательно подготовленные им же. — Не позволяйте отполированной внешней оболочке одурачить Вас, он пронизан болезнями. В одном лишь прошлом году он дважды переболел гонореей. И кто знает, что ещё не было диагностировано… Лучшая часть? Все купились. Без задней мысли. Без промедления. Иногда незадачливый собеседник Мартина даже выражал что-то похожее на жалость. Они издалека наблюдали за изысканным сеньором де Фонойосой, задумчиво щурясь и слегка пощипывая губы. Фонойоса настолько харизматичный. Даже считая его биологической опасностью, они всё равно думали, что он очаровательный, отличный парень, который не заслужил всего этого. — О, нет-нет, он сам виноват. Это именно то, что Вы получите, если будете пихать свой член в каждую особу с привлекательным декольте и красивыми ногами, которая входит к Вам в офис. При этом Вы непременно что-нибудь подхватите. Это карма. Или основы биологии. Веселые слухи о его токсичных гениталиях в какой-то момент должны были дойти и до самого Фонойосы. И тот сразу определил, кто их пускает. Конечно, он узнал. Ведь что это было, если не возмездие, когда неизвестный джентльмен заказал проститутку на имя Мартина и отправил её к нему в офис? Да, пожалуй, обиднее всего, что это была женщина. Ночная госпожа, как нарёк ее Фонойоса, появилась на работе Мартина средь бела дня в полном обмундировании — с раскрашенным лицом, в мини-юбке и в чёртовых рыболовных сетях — так что любой сотрудник Madrid Legal с первого взгляда мог определить её профессию. И, конечно же, Агата в это время удобно пребывала на совещании вне офиса, из-за чего Мартин оказался в одиночестве. Беспомощный и уязвимый. Никаких свидетелей. На планирование этого ушло немало времени. Фонойоса имел много непростительных недостатков, но он уделял внимание деталям. Мартин должен признать, его способность расчёта времени была безупречна. Он предупредил полицейское управление Мадрида заранее, чтобы они ворвались в офис Мартина буквально через минуту после незваной гостьи. Прежде чем Мартин успел её вышвырнуть. Прежде чем он успел хотя бы среагировать. Детали, расчёт времени и драматизм, это точно. Мальчиков в синем объяснения Мартина, похоже, не впечатлили. — Это подстава! — Кричал он, безуспешно пытаясь помешать полуголой женщине сесть к нему на колени. Он был чрезвычайно сосредоточен на том, чтобы схватить её за руки — и только за руки — с целью оттолкнуть. К счастью, один из полицейских вмешался и вывел проститутку из офиса. Другой подошёл к столу, размахивая наручниками. — В этом нет необходимости, — Начал Мартин, — Видите ли, что произошло– — Прибереги историю до участка, приятель. И постарайся сочинять получше, хорошо? Я слышал всё это, через какое-то время подобное надоедает. Я понимаю, тебя подставили и ты можешь сообщить нам, кто это сделал. Либо ты прилежный христианин, который не прикоснётся к женщине до брака. Или она твоя племянница, приехавшая на весенние каникулы– — Я гей! Это заставило его на секунду остановиться. После чего он рассмеялся Мартину в лицо. — Отдам тебе должное, не думаю, что кто-то пробовал это раньше. Мартин откинулся на спинку стула с разочарованным вздохом, представляя, сколько бумажной работы ему придётся проделать из-за всего этого. До тех пор, пока к нему не пришло осознание, что придётся иметь дело не только с бумагами. — Сеньор Берроте, Вы арестованы. Мартин усмехнулся. Да, верно. Они арестовали его.———
Когда Агата наконец появляется с модным опозданием, первое её действие — смех. Мартин слышит это ещё до того, как замечает знакомую фигуру по другую сторону КП3*. Она держит файл с его делом — она держится за бока — и её громкий смех эхом разносится по всему участку. Но поскольку она прекрасный юрист, как только она заканчивает с этим, она убеждает Суареса открыть камеру и вернуть Мартину его вещи. Он действительно чувствует некое подобие достоинства, когда вновь надевает ремень и шнурки, большое спасибо. — Ты хоть знаешь, который час, Берроте? Я была очень близка к тому, чтобы позволить тебе гнить здесь всю ночь. Уже почти три часа ночи, и Мартин понимает, что она не шутит. Если говорить начистоту, он бы, возможно, и не встал с постели ради неё. Нет, он бы сделал это. Но потом пожалел бы. Он шипит от боли, пытаясь надеть часы, но Агата вырывает их из его рук и застегивает самостоятельно. Она почти осторожно хватает его за предплечье и проводит пальцем по уродливой красной отметине, протянувшейся по коже запястья. Не кровавой, а опухшей и мягкой. — Они что, избили тебя? Когда любой порядочный друг спросил бы: 'Мой дорогой, невинный Мартин, что эти ублюдки сделали с тобой? ' дрожащим голосом и с беспокойством во взгляде, Агата просто закатила глаза. — Ты открыл свой поганый рот, не так ли? — Чт– Да я почти ничего не сказал! Каждое слово Мартина было полностью оправдано крайней несправедливостью ситуации. 'Да ладно, офицер, разве я по-вашему не выгляжу достаточно геем? ' — Скулил он, когда его арестовали, — 'Если бы мне пришлось переспать с кем-то в этой комнате, это уж точно была бы не она. Это могли бы быть даже Вы. На самом деле, это был бы Ваш коллега с широкими плечами. Суарес, кажется? Выглядит как тот, кто может удержать парня, пока пашет его.' Суарес, ранее предлагавший вывести Мартина без шума, после этого передумал и перегнул его через стол, заламывая руки за спину. 'Ай. Ай! Нет нужды в извращениях, я пойду добровольно.' Мартин прокашлялся, чтобы скрыть болезненное ворчание. Надлежащее обращение с людьми является настоящим искусством, которому полиция, похоже, не обучена. Прежде чем он успел озвучить это, чувствительную кожу его запястий поцеловал холодный металл. 'Серьёзно, наручники? Осторожно, офицер, мне это может понравиться.' Суарес очень туго закрепил наручники, и, несмотря на его игривое замечание, Мартину всё же не очень нравилось, что его кровоток ограничили. Но теперь, выйдя сухим из воды, он не делится подробностями с Агатой. Вместо этого он спрашивает, как ей удалось снять с него обвинения. Она вытаскивает фотоальбом, и Мартин понимает, что там, ещё до того, как открывает его. Это одновременно лучшая и худшая часть сегодняшнего вечера. Ключ к свободе Мартина — не оставляющее сомнений доказательство того, что он никогда не прикоснётся к женщине. Не говоря уже о том, чтобы платить за это. Предоставление неопровержимых доказательств его гейства решает всё. — Я не могу поверить, что твоё посещение гей-парада окупилось. — Я не участвовала в параде, — Отмечает Агата, — Мы с Мирко тащили тебя. Не за что, кстати. Мартин просматривает фотографии. Просматривает доказательства. Да, это весьма убедительно. Подавляюще. Он не особо рад знать, что его старые фотографии — топлес фотографии — на роликах и в радужном плаще навсегда будут заархивированы в полицейском досье на его имя. В наши дни цена свободы высока. Тут также есть довольно много фоток, на которых Мартин целуется со своими тогдашними парнями. С парнями, во множественном числе. Все они практически раздеты и украшены радугой. Пусть только попробуют назвать Мартина Берроте натуралом после этого.———
Мартин расхаживает туда-сюда по своему крошечному кабинету, высокие кучи папок вдоль стен создают впечатление, будто комната прогибается под их весом, готовая поглотить в любую секунду. Вот почему он продолжает ходить кругами. Очень маленькими кружками. Здесь нет места широким кругам отчаяния. Только небольшие кружки умеренного уныния. Его голова раскалывается. Осталось так много работы, а ему уже так чертовски скучно. Агата снова вздыхает. — Перестань так много двигаться, ты меня отвлекаешь. — Перестань быть такой неподвижной, ты меня пугаешь, — Огрызается Мартин в ответ. Технически только половина этой маленькой комнаты комнаты является его офисом. Он делит помещение с Агатой. Вот что выходит, когда ты лишь очередной адвокат, потерянный в большой юридической фирме. По крайней мере, между их столами есть перегородка. Но не стена. Стены дорогие. Он должен был быть в Барселоне сейчас. Один в огромном офисе с новенькой блестящей табличкой на двери. Покрикивая на младших коллег и получая свежую выпечку, доставленную перепуганными стажёрами. Проживая свою лучшую жизнь. — Анибаль уже должен был вернуться, — Замечает он. — Ты ведь понимаешь, что не можешь продолжать посылать его за кофе. Он не твой ассистент. Мартин смеётся, слишком громко и слишком горько. Верно… Он никогда не обзаведётся личным помощником. Не с бюджетом своего отдела. Однако Мартин может позволить себе помечтать. И если бы он когда-то всё же получил ассистента, он бы определённо выбрал Анибаля. Пацан исполнителен. Он изобретателен. И очень осторожен, когда Мартин просит его помочь с чем-то низким. Разумеется, всё в интересах клиента. Он уверен, у Фонойосы есть личные помощники. Вероятно, у него их целая стая. Чтобы командовать. Чтобы унижать. И Мартин почти уверен, что у помощника Андреса де Фонойосы офис больше, чем у него. Боже, он ненавидит Madrid Legal. Так сильно. И есть проблема в лице Фонойосы, с которой надо разобраться. Он не скоро забудет свою ночёвку в участке. Это был смелый шаг, креативный, вдохновляющий, и Мартин явно не может оставить его безнаказанным. Но от отказывается наносить ответный удар, пока не найдёт идеальный вариант. Он сильно задел его: проститутка в кабинете, заключение под стражу, унизительные испытания ради доказательства того, что он действительно ярый гомосексуал. Расплата — прекрасное искусство, и Мартин не может довольствоваться одной лишь мелкой местью. Все обдуманные ранее идеи кажутся ему скучными. Он не станет распространять слухи об очередном венерическом заболевании, как бы заманчиво это ни было. Ради равновесия он мог бы подослать к Фонойосе в рабочее время проститутку мужского пола. Или стриптизёра. Посреди зала суда. Быть может, лучше всего было бы подбросить наркотики в его портфель и вызвать на него специалистов. Отряд с злобными полицейскими собаками. Было бы забавно посмотреть, как бегает Фонойоса, разве нет? Погодите. Зачем подбрасывать наркотики, если можно подать их ему? У Мартина должна быть возможность подсыпать экстази в его кофе, или ГОМК в бутерброд, или же ЛСД* в изысканное печенье, которое он мог бы отослать в его офис 'от благодарного клиента'. Ладно, это он запомнит на потом. Мартин заплатил бы хорошие деньги, чтобы стать свидетелем публичного выступления Фонойосы, видящего звуки и пробующего на вкус цвета, встречающего единорогов и драконов в своём поле зрения. Это… Да, это неплохо. Но это неправильно. План-наркоман — слишком тонкий в исполнении протокол. Ему придётся дорабатывать это месяцами, приберегая для особого случая. До очень важного слушания или, возможно, его ежегодной лекции в институте. Что не оставляет абсолютно никаких альтернатив относительно того, как заставить Фонойосу заплатить за последний проступок, из-за которого Мартин до сих пор злится. С другой стороны, было бы разумно не заставлять его. Отвлечься на работу, ожидая прилива гениальности. Вот только у Мартина сейчас нет новых дел. Ну, их куча на его столе. Но хорошего дела нет. Ничего скандального. Ничего сложного. Ничто даже отдалённо не привлекало его внимания достаточно долго, чтобы он перестал думать о Фонойосе, о том, как он улыбается победе, и о том, сколько тот заслуживает страданий. Мартин едва пролистал дело Гомес, прежде чем бросить его поверх 'Скучной стопки' ко всем остальным. Супруги хорошо ладят, никакой драмы для него. Нет, спасибо. Агата издаёт ещё один звук и в отчаянии теребит свои волосы. Все органы чувств Мартина находятся в состоянии повышенной готовности. Она работает над тем делом, не так ли? Подобно собаке, учуявшей запах, Мартин подкрадываетя к столу Агаты. — Всё ещё твой клиент-извращенец, верно? — Небрежно спрашивает он, — Папочка малышей? Как там было, шесть детей? — Семь. От четырёх разных женщин. Мартин вздрагивает. Семь детей. Отвратительно. — Клянусь, эти натуралы… Агата глубоко вздыхает и опускает голову на руки, сложенные над столом. — Я не выношу этого парня, — Бормочет она, — Он продолжает приставать ко мне. Вот оно. Возможность. — Что ж, я полагаю… Даже не знаю, я думаю, что мог бы взять это дело на себя… Если хочешь, — Любезно предлагает Мартин, будто эта идея только что пришла к нему в голову, — Я не буду возражать, если он схватит меня за задницу. На самом деле, прошло немало времени с тех пор, как кто-то пытался… Агата качает головой, подавляя надежду Мартина о возможности получить хоть одно хорошее дело. Одно. Только одно. — Нет, всё в порядке, — Говорит она, снова роясь в своих бумагах, — Я не сдамся сейчас, это самое крутое и самое оригинальное соглашение об опеке, которое я когда-либо создавала. И он на самом деле не хватал меня за задницу. Просто раздражает. Ты же знаешь, я бы ударила его, попробуй он что-то предпринять… Естественно, она бы сделала это. Счастливые воспоминания мелькают перед глазами Мартина. Восхитительный хрустящий звук, который он услышал, когда кулак Агаты встретился с носом Сезара Гандии. Непревзойдённо. Если Мартин правильно помнит, она тогда даже не сняла ни одного кольца. — Соглашусь, ты можешь нанести хороший удар…для женщины. Он прогибается как раз вовремя, чтобы избежать степлера, брошенного Агатой в его голову. — Насилие в офисе! — Усмехается Мартин, сдерживая улыбку, — Я должен заявить об этом в отдел кадров. Когда Агата не выглядит так, будто собирается швырнуть в него что-то еще, он снова подходит к её столу. — Ты уверена, что не хочешь отдать дело папаши? Или другое? Хоть что-нибудь? Она закатывает глаза. — Ай-яй-яй, как ты можешь быть таким жадным? Я только что отдала тебе очень хорошее дело. — Ох? Которое? — То, которое ты только что воздрузил на вершину скучной кучи. Она хорошо его знает. — Что, дело Гомес? Но оно скучное. Есть что-то в том, как Агата ухмыляется ему. — Поверь мне, corazón. Ты хочешь это дело.(родной)
Он спешит обратно к своему столу и снова открывает Скучный файл с вершины Скучной стопки. Этот развод в основном уже решен между супругами. Мартин здесь только ради подписи и зарплаты. Хуже того, это мирное дело. Фу. Он должен браться за эти лёгкие разводы. Но это ужасно, правда. Он ненавидит, когда его клиенты ладят со своими бывшими. Без вражды, без предательства? Ни капельки жажды мести? Что в этом весёлого? Нет брачного контракта, что, однако, может сделать его работу хоть немного увлекательней. Но, конечно, супруги предпочли быть благоразумными и уже согласны на большинство условий развода. Необходимо всего несколько встреч до урегулирования. Мартин не понимает, что по мнению Агаты ему должно было понравиться в этом деле, но он мог бы назначить встречу с сеньорой– Его сердце пропускает удар. — ¡Santa María madre de dios!(Пресвятая дева Мария, матерь божья!)
— Всегда пожалуйста, Берроте. Мартин посылает Агате воздушный поцелуй, прежде чем вернуться к файлу. К подарку, который ему даровали. 'Татьяна Гомес де Фонойоса'. Он обводит имя пальцем. Почти ласкает бумагу. Он слышит собственное хихиканье. — Просто скажи мне, что тебе не нужна эта клиентка, — Передразнивает его Агата, — Я с радостью заберу её из твоих рук. — Отвали нахер, я бы убил, чтобы работать с этим делом. В голове гудит, в ушах звенит. Пахнет конфетами, вином и торжеством, а поблизости играет что, праздничная музыка? Это Рождество, Новый год и день рождения Мартина одновременно. И подумать только, он положил это в скучную кучу. Мартин начинает листать страницы, как ребёнок, роющийся в ящике с игрушками. Он натыкается на записку, приклеенную к задней части папки. 'Клиент особенно просил, чтобы его представлял сеньор Берроте'. Звук смеха Мартина наполняет крошечный кабинет. До тех пор, пока Агата не теряет терпение, бросая в него ластик. Ему всё равно. Сегодня великий день. Первый из многих.———
Татьяна де Фонойоса — очень занятая женщина. Именно поэтому Мартин из всех возможных мест сейчас ожидает её в ресторане. Однако это не что-то из разряда бредовых 'деловых обедов' Фонойосы. Просто небольшой эксцентричный ресторанчик перед Королевским театром, где она, видимо, репетирует часами. Либо так, либо ждать её появления в офисе больше недели. Что было бы неприемлемо. Это дело — главный приоритет Мартина. Жена Фонойосы. Господи, эта женщина, должно быть, страдала. В некотором смысле, он спасает её. Мартин даже не знал об этом браке. Как же он упустил это? Он должен был знать. Что ж, Мартин знал, что Фонойоса был женат. И разведён. Четыре раза. Скоро будет пять. Ах, это так хорошо. Выходит, они расставались на какое-то время. Фонойоса не носил кольцо в последнее несколько их встреч. Или носил? Нет. Мартин бы заметил. Звонок на входе в ресторан звякает, и Мартин, подняв глаза, видит хорошенькую рыжеволосую девушку, направляющуюся прямо к его столику. Он поднимается и протягивает руку. — Сеньор Берроте? — Она приветствует его вежливой улыбкой и удивительно крепким рукопожатием, — Рада встрече с Вами. Они садятся за столик, и Мартин улыбается ей. — Поверьте мне, сеньора, я рад не меньше, — Протягивает он, — И, учитывая обстоятельства, Вы могли бы стать моим новым лучшим другом. Зовите меня Мартин. Она смеётся. — Тогда зовите меня Татьяна. Она выглядит и звучит потрясающе нормально для человека, который намеренно стал бы ассоциировать себя с воплощением дьявола. К их столику подходит официант, и они делают заказ. Мартин глубоко вздыхает и надеется, что не слишком сильно ёрзает на стуле. Волнение и предвкушение действуют ему на нервы. Это может быть та самая идеальная месть, о которой он молил, такой прекрасной возможности ещё не было. Возможности выслушать постыдные истории. Собрать материал для шантажа. Ему нужно притормозить. — Татьяна, нам нужно обсудить много деталей, но сначала я должен спросить… Что побудило Вас нанять меня? Она вздыхает, рассеянно теребя салфетку. — У Вас действительно хорошая репутация, — Начинает она почти с извинением, — Но Вы, вероятно, понимаете, что я выбрала Вас не поэтому. В тот день, когда я решила подать на развод, я была не…я была немного на взводе. Мы с Андресом только что перекинулись…парой слов, и это было не очень приятно. Мой муж иногда может быть немного жестоким. Я хотела задеть его в ответ, и…ну, я вспомнила, как он жаловался на одного адвоката, который всегда встаёт на его пути. Что-то сжимается в груди Мартина. Тёплое, сбивающее с толку чувство. Он смотрит на неё в шоке, уверенный, что неправильно истолковал её слова, потому что быть не может– — Погодите, погодите, погодите! Вы выбрали меня, чтобы отомстить ему? Татьяна улыбается, её взгляд напряжённый и пронзительный, чем-то напоминающий кое-кого другого. — Ну конечно. Вы были моим первым выбором, Мартин Берроте. Гордость. Вот что это. Мартин гордится тем, что удостоился этой привилегии. Что он заденет Андреса де Фонойосу. Или, по крайней мере, что так считает Татьяна. Однако заденет — громкое выражение; он точно знает, что будет его раздражать. И этого более чем достаточно. Это не должно быть таким удовлетворяющим, таким значимым. Но всё, на чём Мартин может сосредоточиться, — это признание. История между строк. Фонойоса говорил о нём. Своей жене. Как может один ничтожный мелкий адвокат из Madrid Legal быть настолько важным для Фонойосы? Вплоть до того, что он достоин упоминания даже в нерабочее время? 'Querida, сегодня у меня был худший день! Ты не поверишь, что вычудил Берроте на этот раз…'(дорогая)
Нет. Совершенно на него не похоже. Но Мартин всё равно представляет себе. Фонойоса возвращается домой после долгого дня в суде. Разочарование искажает его изящные черты. Он глубоко вздыхает, снимая шляпу и расшнуровывая обувь, воспоминания об умных словах Мартина тяжёлым бременем ложатся на его плечи. Быть может, он даже надулся бы, как капризный ребёнок, которым он и является. И, наконец, он бы медленно расстегнул пальто, опустошенный и озлобленный, и начал бессвязно болтать о том, что же Мартин сказал в этот день, как он себя вёл и и почему это раздражало его так сильно. Это безумие. Безумие, потому что это означает, что, когда Фонойоса возвращался домой к своей великолепной, любящей женушке, он каким-то образом всё ещё думал о Мартине. И он, видимо, упомянул его не единожды, раз Татьяна его запомнила. Раз она наняла его с уверенностью, что, если она хочет отомстить своему мужу, Мартин Берроте является лучшим вариантом, чтобы влезть ему под кожу. Честь, правда. Возможность. К тому времени, как официант подносит ему еду, Мартин решает, что Татьяна де Фонойоса ему нравится. Очень. Вот почему он пытается продемонстрировать долю профессионализма, знакомясь со своим новым блестящим клиентом. Чего хочет от него Татьяна. Как она хочет поступить. Она только вернулась после нескольких месяцев гастролей по Европе со своим оркестром, отсюда и долгая разлука. Но теперь, по приезде в Мадрид, она, кажется, торопиться оформить развод. Мартин подозревает наличие нового любовника. Он не спрашивает. Ему на самом деле всё равно. Он узнает, каким был их брак. Помолвлены после всего трёх недель отношений, в браке около двух лет. Бурный роман. Почти что незнакомцы с обручальными кольцами. Это смехотворно. Татьяна теперь в хороших взаимоотношениях с мужем и больше не стремится мстить, из-за чего Мартина настигает щепотка разочарования. Но они урегулируют всё вне суда. Только втроём в офисе или в конференц-зале. По-странному интимно. С этим Мартин может работать. Когда он начинает разгадывать тайну Татьяны де Фонойоса, он понимает, что на самом деле она никогда и не была загадкой. Она была аномалией. Судя по репутации Фонойоса, он не был уверен, чего ожидать от его жены. Бимбо*. Пустоголовая охотница за богатством. Банальная и не шибко умная, раз купилась на его поверхностное обаяние и вопиющую индивидуальность. Мартин знал, что эта женщина будет красивой, так и оказалось. Но на этом предсказуемость заканчивается. Потому что почти уже бывшая жена Андреса де Фонойосы, вопреки всему, восхитительный человек. Умная и интересная. Дружелюбная, но не раздражающая или фальшивая. Забавная. Она профессиональная, успешная пианистка. Артистка, естественно. Выходит, не бимбо и не охотница за деньгами. Вот в чём трагедия: Мартин, убеждённый гомосексуал, понимает, что Фонойоса нашёл в ней. Но вот наоборот… — Татьяна, Вы кажетесь…за неимением лучшего слова, вменяемой. Какого чёрта Вы вообще вышли замуж за такого человека? Она улыбается, в её взгляде мелькает веселье. Мартин позволяет ей считать, что он звучал забавно, хотя только что заданный вопрос очень уместен и серьёзен. Что она делала с ним? — Андрес — сложный человек, — Объясняет Татьяна с задумчивой интонацией, — Но из него получается прекрасный муж, когда он старается. У него есть этот… этот пыл, будто… Когда он смотрит на тебя, когда он действительно смотрит, ты чувствуешь себя замеченной. Чувствуешь себя особенной. Он может быть таким милым, таким очаровательным. Даже заботливым. — Мы говорим об одном и том же человеке? Она смеётся. — Вот в чём дело: лучшего в нём проявляется столько же, сколько и худшего. Он очень долгое время не показывал мне худшее. Я даже не думаю, что он осознанно принял решение скрывать от меня часть себя. Просто он такой. Всегда играет другую роль. С разными людьми в его жизни. Печально, если задуматься. Должно быть, ему совсем одиноко. Я не уверена, возможно, его брат знает его настоящего. Но не я. На короткое время Мартин задаётся вопросом, знает ли он Фонойосу. В каком-то смысле он знаком с ним лучше, чем его жена. С Мартином он никогда ничего не скрывал. Он мог быть таким низким и подлым, как того хотел. Ведь, если Татьяна когда-то видела его с лучшей стороны, то опыт Мартина с этим человеком совсем иной. Как коллеге Фонойосы — и как заклятому врагу — ему приходилось видеть в нём только худшее. Самовлюблённый, безжалостный и непредсказуемый. Претенциозный и контролирующий. До нелепого хорош собой. Да, его внешность — часть худшего в нём. Потому что он использует это во зло. Чтобы очаровать каждого на своём пути, улизнуть от чего угодно. Одной улыбкой с другой стороны зала смутить своих противников. Попытаться поставить в неловкое положение невиновных адвокатов возле кофемашин в здании суда. Зло. Но Татьяна отметила много хороших моментов. Она умная женщина, насколько понял Мартин. Умная женщина, исключая один момент. — Почему, ну почему Вы не заключили брачный контракт? Разве Вы не знали, что он адвокат по разводам, когда выходили за него замуж? Она пожимает плечами. — Андрес не хотел этого. Мартин испытывает особое замешательство. В этом настолько мало смысла, что он почти злится. Какой адвокат по бракоразводным процессам не станет оформлять брачный контракт? — Я не знаю, хочется мне накричать на Вас или не него, — Честно говорит он. Татьяне очень повезло, что она наняла Мартина, потому что в её ситуации? Фонойоса мог бы с легкостью забрать всё, что у неё есть. Но опять же, всё еще существует обратный вариант. Она может претендовать на его имущество. Его апартаменты, деньги. Всё. Фонойоса сделал себя таким уязвимым. И он не какой-то средний мирянин. Он чёртов лучший адвокат по бракоразводным процессам в Мадриде. Второй из лучших. В любом случае, он прекрасно осознавал закон и риски, на которые шёл. И всё же он пошёл ва-банк. Сознательно. Охотно. — Я не понимаю, — Хрипит Мартин, удивляясь тому, насколько всё это его шокировало. Это безрассудство, нет никакого соответствия. Это не Фонойоса. Не тот, которого Мартин знает. Татьяна вздыхает. Вероятно, у неё уже был подобный разговор ранее. — Возможно, он не кажется таким в рабочей обстановке, но Адрес романтик, — Говорит она, — Когда он влюблён, он идёт ва-банк. Он не хочет планировать худшее. Он наотрез отказался даже рассмотреть этот вариант. Что нам может понадобиться брачный контракт. Что мы когда-нибудь разведёмся. — Романтик… — Повторяет Мартин, будучи сбитым с толку. Интригующе. — Я не думаю, что у него был этот контракт хоть с кем-то из бывших жён, — Добавляет Татьяна, — Вероятно, это не станет для Вас неожиданностью, но мой муж очень упрямый. Наконец-то что-то, имеющее смысл. Мартин выходит из оцепенения и хватает Татьяну за руку. — Вы ещё выясните, что я тоже очень упрямый, — Хвалится он, — А это значит, что, если Вы передумаете вести себя мило и дружелюбно, я могу отсудить Вам половину его имущества. Просто скажите слово, и мы пойдем на войну. Я готов. Татьяна просто смотрит на него и улыбается. Немного дольше, чем стоило. Когда Мартин начинает подозревать, что у него что-то застряло в зубах, она снова говорит. — Вы не такой, каким я Вас представляла. Это сказано совсем не зловеще. — Какой же тогда? — Спрашивает он с игривой ухмылкой. — Вы напоминаете мне его. Очень. Мартин точно не понимает, чувствует он себя сейчас оскорбленным или польщенным. Вероятно, и то, и другое. — Судя по тому, как он говорил о Вас, я предположила, что вы двое — полные противоположности. Но это не так. Если бы вы с Андресом ещё не знали друг друга, моей первой мыслью было бы познакомить вас. Видит бог, ему нужны друзья. И теперь Мартину вспоминается Операция Унижение. Ему нужно узнать все постыдные подробности. — Вы хотите сказать, у Фонойосы нет друзей? — Ох, у него их целая сеть, — Беспомощно говорит Татьяна, — Влиятельные люди, коллеги. Сотрудники. Однако я бы не назвала кого-то из них настоящими друзьями. Они для него не более, чем пешки. Люди, которыми он может манипулировать. Фонойоса не смог бы манипулировать Мартином, даже если бы попытался. А он пытался. — Вы ошибаетесь, — Бормочет Мартин, — Я совсем не такой, как он.