———
Удивительно, но первая личная встреча Мартина Берроте с Андресом де Фонойосой не была такой уж неприятной. Да и на самом деле это был не первый раз, когда их пути пересеклись. Технически у них было общее учебное заведение, ведь много лет назад они оба учились в институте Мадрида. Хоть и не одновременно. Фонойоса был на несколько лет старше и сдал итоговые экзамены, когда Мартин был лишь на первом курсе. Тем не менее, в кампусе ощущалось его присутствие. Повсюду были фотографии Фонойосы, награды на его имя, восхищенные рассказы о его великолепии. Судя по всему, парень был очень вовлечён в внеучебную деятельность. Студенческие мероприятия, дебаты. Мартин, будучи студентом, просто вёл себя сдержанно и вкалывал, пока не закончил учёбу. С отличием. И присоединился к первой юридической фирме, которая предложила его нанять. В институте его мало помнили. В отличие от Фонойосы. Он был своего рода легендой. Имея собственную фирму, которую основал ещё до тридцатилетия, и впечатляющий список клиентов, среди которых были знаменитости и высокопоставленные личности, он стал олицетворением успеха института. Блудный сын, который каждый год возвращается, чтобы провести долгожданный семинар или прочитать вступительную речь. Да и как его могли не любить, когда у него есть абсолютно всё? Когда он выглядит с иголочки и освещает помещение одним своим присутствием, когда о нем отзываются, как о шикарном адвокате, хитром и безжалостном, но тем не менее обаятельном. Ну или по крайней мере он хорошо притворяется таковым. В общем, они не пересекались во время учёбы, и у Мартина не было особых предрассудков касательно Фонойосы, кроме уверенности в том, что этот парень обожает находится в центре внимания и процветает в лучах оваций. Не то чтобы Мартин винил его в этом. Обижался, вероятно. Абсолютно точно завидовал. Мартину никогда не нравилось быть в центре внимания, так что он лишь делал вид, что его всё устраивает, и довольствовался этим. Не похоже, чтобы он когда-либо мог сравниться Фонойосой. Но затем карьера Мартина тоже пошла в гору. В одно, казалось бы, обычное утро перед первым слушанием к нему подошёл кошмарно великолепный мужчина. Он не отводил взгляда от папки в руках, никак не здороваясь с Мартином. Просто стоял рядом, важная шишка в костюме-тройке, и полностью игнорировал его присутствие. Давайте признаем, Мартин мог бы быть более красноречивым. — Что… Кто… Где Маркина? Мужчина так и не удосужился отвести взгляд от своих документов. — Это не твоя забота. Серхио задержался, за дело берусь я. Для тебя это не станет проблемой. Он звучал скучающе и покровительственно, но тембр его голоса застал Мартина врасплох. Низкий, глубокий и тёплый, как мёд. Или же, возможно, он просто звучал горячо, а Мартин ещё не проснулся до конца. Он постарался сосредоточиться на словах, а не на беспокойном ощущении в животе. — Для меня это не имеет значения, — Выпалил Мартин. И это была ложь. Он готовился к этому слушанию со знанием того, что другую сторону будет представлять Маркина. Они с Мартином не являлись лучшими друзьями, но у них были хорошие рабочие взаимоотношения. Всякий раз, имея общее дело, они могли прийти к какому-то соглашению. А Фонойоса? Мартин не знал о нём ничего. Уж точно не имел ни малейшего понятия о том, как вести себя с ним в суде. Тем не менее, он попытался разок проявить вежливость. — Доброе утро, полагаю. Я Мар– — В этом нет необходимости. Наконец, он оторвался от своих бумаг, одаривая Мартина взглядом ещё более неприятным, чем сказанные ранее слова. Тёмные глаза обезоруживали, фокусируясь на нём. На лице Мартина, должно быть, отразилось возмущение, ведь вскоре он получил кривую, едва ли не насмешливую, улыбку и протянутую для рукопожатия ладонь. — Берроте, верно? Из института. Я видел тебя на встрече выпускников. Андрес де Фонойоса, рад знакомству. Мартин пожал ему руку с напускной уверенностью, пытаясь не задохнуться. Он видел его. Учитывая профессиональный успех Фонойосы, стоило ожидать, что их первая встреча пройдет наоборот. Мартин должен был представиться, а Андрес бы предположил, что ему называть имя нет смысла, ведь о нём наверняка уже слышали. И Мартин знал, кто он, так что он был бы прав. Но Фонойоса всё же назвал своё имя, пожал ему руку и улыбнулся. Мартин старался не думать об этом слишком много. — Вообще-то, я надеялся наткнуться на тебя, Берроте. Список твоих заслуг опережает тебя. Какое разочарование, что ты решил растратить свой талант впустую, выбрав работу в Madrid Legal. Выбрав. Мартин до сих пор чувствует желчь в горле всякий раз, когда вспоминает этот комментарий. Да, он знает, что это плохая перспектива для него. Он тоже ненавидит эту контору. Он не грёзил мечтами дожить до сорока, работая днём и ночью на компанию, которая наживается на его тяжёлом труде. Но и юридические фирмы не выстраивались в очередь, чтобы нанять его, не так ли? — Я предлагаю свои услуги там, где они востребованы, — Холодно отвечает Мартин, — Не все могут позволить себе отказывать клиентам налево и направо, при этом арендуя целый этаж только для двух сотрудников. Улыбка Фонойосы даже не дрогнула. — Не арендуя, на самом деле, — Поправил он, — Мы выкупили тот этаж для нашего офиса. Так было куда проще. — Уверен, так оно и есть. Обмен любезностями был прерван прибытием судьи и началом слушания. Это было пять лет назад. Мартин не помнит, кто был тогда судьей и какой у него был клиент. Что он действительно помнит, так это гнев, ярость и возмущение, которые охватили его в тот день. Фонойоса провёл большую часть слушания, откровенно рисуя в своём блокноте, не прервавшись, даже когда Мартин начал излагать свои аргументы судье. Это было неуважение в высшей степени. Он счёл нужным отложить карандаш только когда Мартин дошёл до середины. Чтобы громко и противно прочистить горло, пока он говорил. Чтобы прервать его бессмысленным замечанием. Чтобы исправить его произношение имени клиента. — Какой у Вас приятный акцент, сеньор Берроте, но боюсь, что стенографист* может запутаться. Возможно, мне следует произнести имя по буквам… — Возможно Вам стоит вернуться к черчению своих фигурок и позволить мне закончить мою чёртову работу! Фонойоса явно насладился его вспышкой гнева и действительно вернулся к рисованию, отвечая. — Нет необходимости в таких выражениях. Уж не знаю, как проходит судебный процесс в Аргентине, но здесь мы действуем более цивилизованно. Мартин всеми фибрами души возжелал сломать ему грёбаный нос. Он получил образование на юридическом факультете в Мадриде. В институте. Как и его противник. О чем Фонойоса прекрасно был осведомлён, ведь он удобно упомянул это Мартину прямо перед началом слушания. Это не было невинным замечанием. Это провокация. Как и всё остальное, исходящее из его рта, будем честны. В эту игру могут играть двое. В тот день Мартин поставил себе цель закончить слушание с идеальным испанским произношением. И это касается не только акцента. Он копировал интонацию Фонойосы, его речевые обороты. Лишь бы только дать ублюдку понять, что Мартин может говорить, как он, что он может быть таким же. Просто решил не делать этого. Он подражал ему, издевался, при этом стильно и профессионально излагая свои аргументы. И Мартин был хорошим адвокатом. Так что с того, что он не очень заботится о вежливости? Фонойоса глаз с него не сводил. Мартину нравится считать, что он был под впечатлением. Позабавил, но впечатлил. Маленькая победа. Нет, он не добился того компромисса, на который надеялся его клиент — того, который он получил бы, столкнись он в суде с Маркиной, как ожидалось, — но всё же он чувствовал какое-то достижение. Он смог подняться выше своего статуса и бросить вызов Фонойосе. Хотя, возможно, он лишь опустился до его уровня. В тот момент, когда он прошёл через дверь, покидая зал суда, Мартин вернулся к своей обычной манере разговора. Он даже снова пожал руку своему коллеге, просто чтобы продемонстрировать ему, каким вежливым он может быть. Когда хочет. — Мои поздравления, Фонойщоса, — Протянул он, нарочно подчёркнув свой аргентинский акцент, когда обращался по имени, — Поверь, это не последний раз, когда ты слышишь это произношение в суде. — О, я очень надеюсь на это. Я нахожу твою речь совершенно очаровательной, — Поддразнил Фонойоса, — Спасибо за сегодняшний день, Берроте. Ты был весьма забавной штучкой. Он ушёл прежде, чем Мартин успел что-либо сказать. Не то чтобы ему было, чем ответить на это. Забавная штучка. Мартин сделал глубокий вздох, а его пальцы непроизвольно дёрнулись. Злость, осознал он, когда жар приливал к его лицу. Гнев и смущение. Он винил в этом то, что это первая их встреча. Было непонятно, чего стоит ожидать. Он был неподготовлен и сбит с толку. В следующий раз, когда Фонойоса сделает подобный выпад в его сторону, Мартин даст сдачи. Так и случилось. Во все последующие разы тоже.———
Развод, над которым Мартин работает сейчас, очень деликатный. Оба супруга полицейские. Есть ребёнок, это всегда прибавляет трудностей в работе. Также имеется заявление о домашнем насилии. Хорошие времена. Мартин очень уважает инспектора Мурильо. За несколько лет их знакомства, она была ценным свидетелем и помогла ему во многих делах, в которых требовалось вмешательство полиции. Она довольно крута, как полицейский. Так что теперь, когда она обратилась к нему в качестве клиента, Мартин чувствует себя странно вовлечённым в вопрос о её разводе. Можно даже сказать, считает её другом. Однако. — Ракель, если ты хоть немного меня уважаешь, ты никогда больше не покажешь мне это, — Стонет он на третьей — третьей — детской фотографии, которую она сунула ему под нос, — Ты любишь свою дочку, она милая, я понимаю это. Я просто не заинтересован в — бог мой! Что с ней, чёрт возьми? Ракель хмурится и, к счастью, забирает телефон со стола Мартина. — Что, ты имеешь ввиду её рот? — Спрашивает она, ещё раз глянув на фото, — У детей выпадают зубы, Мартин. Это вполне нормально. — Ужасно, вот каково это. Хорошо, позволь мне добавить 'брекеты' в список вещей, за которые мы собираемся потребовать деньги. Мартин действительно записывает это в записную книжку, лежащую рядом. Счёт за посещение стоматолога обойдётся в копеечку, и Альберто должен будет оплатить это. В любом случае испорченные зубы передались Пауле, вероятно, от отца. — Ты действительно можешь устроить это? — Достать тебе деньги? Да, я постоянно это делаю. Одна из лучших частей работы. — Нет, я имею ввиду… — Ракель нервно теребит прядь своих волос, — Ты действительно веришь, что у нас есть шанс, да? Что мы можем просить обо всём этом, что он не… Что он не получит полную опеку над Паулой до того, как сбежит с сестрой Ракель. Мартин вздыхает. Это на самом деле не самая весёлая часть его работы. — Не буду лгать тебе, наши шансы были бы куда выше, если бы у нас на руках были заявления о домашнем насилии. То, чего не хватает. Множество телефонных звонков и фотографий, которые сделала Ракель. Она несколько раз приходила в участок только для того, чтобы впоследствии поданные ей жалобы никогда не фигурировали в протоколах. Эти заявления. — Но даже без этого, у нас есть прелюбодеяние*. Я выиграю тебе полную опеку. Обещаю. — Мартин… Улыбка Ракель напряжённая, практически извиняющаяся. Будто она смущена тем, что собирается сказать. — Что? — Я слышала, что Альберто нанял действительно хорошего адвоката. Ладно, это грубо. — В таком случае хорошо, что ты тоже наняла очень хорошего адвоката, мм? — Напоминает ей Мартин, — Не беспокойся об этом. Я смогу превзойти его. Словно по сигналу, стационарный телефон Мартина звонит. Он готов накричать на администратора. 'Не сейчас, Анибаль, разве ты не видел, что сегодня пришла инспектор? ' 'Я видел! — С долей паники вопит голос в трубке, — Ты говорил звонить, если объявится кто-то из Fonollosa and Associates'. Хорошо, ситуация становится интереснее. 'Ты активировал Протокол? ' 'Он вошёл в лифт до того, как я успел заложить вонючие бомбы. Мне включить пожарную сигнализацию? ' Мартин улыбается. Анибаль славный паренёк. 'Что сказал Фонойоса? ' 'Это был не он, другой. Что-то о разводе Переса? Что ж. Какое облегчение. 'Он может войти, не беспокойся об этом'. Мартин просит его извинить и отходит на минуту, открывая дверь как раз в тот момент, когда его незваный гость собирается постучать. Маркина торопливо приветствует его и проходит в офис. Он пошатывается из-за охапки папок, бормоча о недостающих подписях и неграмотном оформлении документов. — Я бы не приходил, но это очень срочно и… Ракель? Маркина сейчас смахивает на оленя в свете автомобильных фар, а инспектор встаёт и улыбается ему. — Привет, Серхио, — Здоровается она, пожимая чужую руку со странной улыбочкой, которую Мартин раньше за ней не замечал, — Я, эм… Я не знала, что ты работаешь в Мадриде. — Ты находишься в офисе Берроте по полицейским соображениям или… — Я развожусь. — Ох. Хорошо. Можно физически ощутить напряжение в воздухе, и Мартин здесь именно для этого. Он работал с Маркиной много-много раз и никогда не видел, чтобы он вёл себя так. Как идиот. Парень ничего не рассказывал о своей личной жизни, такой весь сосредоточенный, скрытный. Самое интересное в нём, вероятно, его брат. И тут выясняется, что у Серхио есть другая сторона. Потрясающе. — Итак, Маркина, — Вмешивается он, наслаждаясь этим, — Что за очень срочная подпись? — Точно. Конечно. Это на третьей на странице. Мартин возвращается за стол и не спешит просматривать бумаги перед подписанием. На некоторых листах заметны сгибы. Оуу… Маркина из-за стресса снова занимался оригами? Из юридических документов, не иначе. На этот раз Мартин его не высмеивает, будучи слишком очарованным тем, как Ракель и Маркина украдкой переглядываются между собой. К тому моменту, когда Маркина, наконец, выходит за дверь, Мартин на своём месте почти трясётся от нетерпения. — Поговори со мной, Мурильо. — О чем? — Фыркает она, и, надо отдать ей должное, она неплохая актриса. Тем не менее, Мартин немного обижен, что, по её мнению, он должен был купиться на это. — Ракель, por favor. Я не разбираюсь во всём этом вашем… гетеросексуальном флирте. Но я абсолютно уверен, что только что наблюдал рукопожатие двух людей, ранее обменявшихся телесными жидкостями. Двоих, которые когда-то исполнили горизонтальное танго. Парочки, которая однажды сыграла на озорных скрипка друг дру–(пожалуйста)
— Окей, хорошо, я знаю его! — По-библейски*, я бы сказал. Ракель закатила глаза, но, в конце концов, проболталась. И какая же интересная история. Несколько месяцев назад она поехала в отпуск в Толедо с парочкой друзей. Она чуть было не отказалась от поездки, ведь муж бросил её за две недели до этого, но мама Ракель всё же убедила её поехать. Сказала, что смена обстановки пойдёт ей на пользу. Так оно и было! Её друзья арендовали дом на время отдыха. Здание по иронии судьбы принадлежало Маркине, а точнее было наследством от его покойного отца (Мартин знает это, потому что однажды провёл масштабное исследование этой семейки). Эти каникулы в Толедо, должно быть, оказали весьма расслабляющий эффект, раз Ракель пригласила владельца вышеупомянутого дома на небольшое свидание. — О мой бог, Серхио был твоим парнем для отвлечения! Мартин делает глубокий вдох. Это так хорошо. — Я не горжусь этим, но в некотором смысле так и было. — Чёрт возьми, инспектор! Имею ввиду, страстный роман, отличный вариант для тебя… — Это был не… — Огрызается она, пытаясь взять себя в руки, — Это не было 'романом'. Мы просто провели вместе несколько дней– — Несколько ночей… –…и мы оба знали, что этому придёт конец, когда мой отпуск закончится и мне придётся вернуться к привычной жизни. Что и произошло. Мы оба пошли дальше. Врун, врунишка — в огне трусишки. — Но почему? — Почему что? — Почему это должно было закончится? Вопрос ставит её в тупик. Мартин обычно не спрашивает подобных вещей, его это вообще не интересует. Она это не комментирует. — Ну, я думала, что он живёт в Толедо. И, быть может ты позабыл, но сейчас я в процессе развода. Я могу лишиться своего ребёнка. Мне не до этого. Имеет смысл. Очень разумно. Мартин, однако, человек неразумный. — Ракель, я собираюсь задать тебе вопрос, на который ты не захочешь отвечать, но тебе придётся. Как адвокат, ведущий твой развод, я должен знать это. Она пару раз моргает. — Что? — Каков Маркина в постели? Она стонет, и, похоже, не собирается отвечать ему. — Хорошо, позволь мне перефразировать, — Вздыхает он, — Уж поверь мне, я на самом деле не нуждаюсь в подробностях. Но всё же. Было ли это чем-то запоминающимся? Быть может, удовлетворительным? Вполне неплохим? Достаточно хорошим, чтобы ты перезвонила ему? — Почему тебе это важно? Ракель звучит раздраженно и, чёрт побери, краснеет? — Это важно, потому что из всех кавалеров страны ты потрахалась именно с братом адвоката твоего мужа. И этот маленький факт, помимо того, что был очень пикантным, мог очень помочь Ракель в разводе. Если она правильно разыграет свои карты. — А под картами ты имеешь ввиду…? — Агась, твои женские…ну, части. Твои дамские прелести. Что бы там у тебя ни было, Серхио всё ещё хочет этого, ты видела его лицо? Он точно хочет. Это было смехотворно. Ракель не выглядит удивлённой. Она также не пребывает в восторге от блестящего плана, который предложил Мартин. Он уже видит это ясно, как наяву. Ракель и Серхио под ручку идут на слушание по делу о её разводе и обнаруживают, что родной брат её нового ухажёра является адвокатом её бывшего мужа. Драма, интрига… Фонойоса должен будет отказаться от работы со своим клиентом в таком случае, верно? Ракель стала бы его невесткой. А если он станет настаивать — что очень в его стиле — Мартин может просто донести на него судье, чтобы отстранить от дела. Для пущего эффекта он мог бы добавить, что именно Фонойоса подослал своего братца соблазнить жену его клиента, подразумевая, что это была идея Альберто. Как бы он не разыграл это, получилось бы прекрасно. Развлекательно. Разрушительно. За исключением одной маленькой детали. Ракель сегодня решила побыть занудой. — Придумай что-нибудь другое. Мы не станем использовать Серхио таким образом. Кажется, никто не может оценить его идеи по достоинству.———
Мартин обводит взглядом переполненный зал суда. Смотрит куда угодно, только не в глаза клиентке. — Всё прошло не очень хорошо, да? Он не знает, что сказать Ракель. Всё прошло не очень хорошо. Всё, блять, прошло очень нехорошо. Судья Прието обращался к ней высокомерным тоном. Говорил с ней так, будто она алчная и заносчивая. Будто он ей не верит. Будто он близок к тому, чтобы отдать Викунье всё, о чём тот просит. — Я исправлю это. Ракель молчит, но он видит, что она в это не верит. Они делает небольшой перерыв перед продолжением слушания, и Мартин не отрывает глаз от Фонойосы, пока его отстранённая фигура не скрывается за дверью зала с Викуньей на буксире. Конечно, первой мыслью Мартина было сделать то же самое. Отвести свою клиентку в сторону и обсудить дальнейшую стратегию. Но его взгляд обращён в ином направлении. К пёстрой стопке папок на столе Фонойосы, которые он покинул, чтобы побродить чёрти где со своим клиентом. Наверное, они отошли, чтобы выпить кофе и сблизиться, раз уж они оба ужасные люди. Судья также покинул помещение. Люди приходят и уходят. Сейчас на Мартина никто не смотрит. А блестящие файлы, оставленные без присмотра, взывают к нему. — Мартин? Он встаёт, даже не оборачиваясь к Ракель. — Если вернётся судья, отвлеки его. — Чего? Мартин проходит к той стороне зала, где обосновался Фонойоса, и усаживается на стул с видом человека, которому тут самое место. Он просматривает файлы на столе как можно непринуждённее. Как много бумаг, всё так плохо организовано. Документы по самым разным делам, упиханные в одну папку, и– это там квитанции из ресторанов что-ли? Ну конечно же, придурок выписывает счета своим клиентам за их 'деловые обеды' и 'рабочие ужины' в элитных заведениях. В самом деле, не может же он проводить свои встречи, ну, возможно, в собственном чёртовом офисе, дорогих и огромном, так удобно расположенном в самом центре бизнес-района… Сосредоточься, Берроте. Он не наивен настолько, чтобы лелеять надежду найти здесь идеальное доказательство, столь необходимое ему. Но, быть может, что-то тут всё-таки есть. Что-то, что могло бы ему помочь. Что-то, изменившее бы всё. Мартин просматривает файлы и вздыхает, обнаруживая лишь юридические документы, уже виденные им ранее, первые наброски соглашения об опеке, банковские выписки. Скучное дерьмо. Он ищет имя Викуньи или Мурильо, хоть что-нибудь, что угодно. Он откладывает первую папку и заглядывает в следующую. Его сердце пропускает удар. Что за… Что? Что бы Мартин не искал там, это явно было не то. Первое, что он замечает — этот рисунок хорош. Что просто оскорбительно. Естественно, Фонойоса имеет ещё и художественный талант, вдобавок к… Ну, ко всему остальному. Второе, что он замечает — на эскизе изображён он. Мартин, раскинувший руки в стороны в порыве воодушевления, точно также, как пару минут назад, когда он разговаривал с судьёй. Мартин в судейской мантии, с самоуверенной улыбкой на губах и огнём в глазах. Мартин, столь живо изображенный карандашом. В этой позе, с такими чертами он выглядит властно. Уж точно мощнее, чем на самом деле ощущал себя в этот момент. И ещё кое-что. Мартин знает, что выглядит достаточно средне. Он не скромник, но реалист. Он не самый симпатичный в этом помещении. Но на этом листе, на на чертовом рисунке Фонойосы, Мартин выглядит… Он выглядит красиво. Что не имеет смысла, ведь он выглядит там точно также, как и в реальности. Это он, точно знает, что он. Если бы он не держал этот эскиз в руках прямо сейчас, ни за что бы не поверил в это, не от него. Или же там есть доля насмешки? Должно быть так. Невозможно, чтобы Фонойоса видел его таким. — Тебя никогда не учили не рыться в чужих вещах? Мартин резко вскакивает, из-за чего тяжёлый деревянный стул с оглушительным звуком проезжается по полу зала суда. Не будь он так ошеломлён увиденным, наверняка был бы смущён представлением, которое устроил. Или стыдился бы того, что его поймали с поличным. Но он не чувствует ничего подобного. Он взволнован, сбит с толку и попросту немного расстроен. — Что за херня? — Рявкает он, тыча рисунком Фонойосе в лицо. –У тебя действительно нет манер, правда? Его тон звучит практически игриво, но он напряжён. Зол. Фонойоса осторожно выдёргивает рисунок из его рук, проверяя лист на наличие сгибов и повреждений(окей, выходит, он действительно принимает его за дикаря, класс), и кладёт обратно в очень толстую папку, которая, как теперь понимает Мартин, наполнена одними лишь эскизами. — Ну так? — Настаивает Мартин, всё ещё чувствуя необходимость в объяснениях. — Нет нужды нагнетать обстановку, — Говорит Фонойоса, покровительственно впиваясь рукой в плечо Мартина, — Рисование моих коллег помогает понять, что это за люди. Оценить степень угрозы, которую они представляют в зале суда. Язык тела многое говорит о человеке. Слова бывают обманчивы, особенно в нашей сфере. Но линии твоего тела, очертания твоего лица… Они сообщают мне всё, что я должен знать. Всё, что ты, возможно, хотел бы скрыть. Мартин чувствует себя странно обнажённым под его взглядом. Не голым. Обнажённым. Словно Фонойоса смотрит внутрь. Это невыносимо. — Перестань. Фонойоса ухмыляется, как будто раздражение Мартина приносит ему удовольствие. — Не принимай на свой счёт. Я изобразил каждого адвоката, против которого когда-либо выступал. Каждого судью. Некоторых избранных клиен– — В твоём представлении я выгляжу так? Мартин не остановится, не так ли? Он должен знать. — Да, — Отвечает Фонойоса, внезапно становясь очень серьёзным. Его улыбка дрогнула, но глаза неотрывно смотрели на него с тревожной напряженностью, — Ты словно бросаешь вызов, как всегда. Твоё лицо невероятно раздражает. –Заткн– Всё в тебе невероятно раздражает! — Твоя линия подбородка, Берроте, — Уточняет он, — Эту часть очень сложно запечатлеть на бумаге. Фонойоса цепляет его за подбородок, наклоняя чужую голову под неловким углом, и проводит кончиком пальца по линии челюсти Мартина. Ух ты. Ух ты. Это не контактный зоопарк! Мартин отступает и стряхивает его руку, неловко и возмущённо, жар уже приливает к его щекам. Фонойоса усмехается его реакции. — Линия подборка и твой нос. Но я верю, что передал эти черты правильно. Вот как ты выглядишь, Берроте. Нравится тебе это или нет. Я обнаружил, что ты довольно занимательная персона. Спасибо, что побаловал меня. — Ты ведешь себя так, будто я давал разрешение. А я этого не делал. — Точно так же, как и я не позволял тебе копаться в моих файлах. Если ценишь своё благополучие, то не попытаешься провернуть нечто подобное снова. Мартин уже должен был вернуться к своей клиентке. Он пересекается взглядом с Ракель и снова оборачивается к Фонойосе с вынужденным вопросом. — Почему ты вообще работаешь на этого парня? Ты же знаешь, что он бьёт свою жену, да? Фонойоса садится, и его идеальная осанка не выдаёт ни малейшего намёка на дискомфорт. — Каждый имеет право на юридическое представительство, — Хладнокровно и отстранённо излагает он, — Это дело по разводу, а не уголовный процесс. И напоминаю, что мой клиент никогда не был осуждён за какие-либо злоупотребления. Он считается невиновным… Что бы ни сочинила Мурильо. В один момент кровь Мартина снова закипает. — Он никогда не был обвинён, потому что заставил своих приятелей-полицейских подчистить за ним всё! — Рычит он, — Сам посмотри. Ракель звонила в полицию. Много раз. Но в отчётах ничего, как удобно. Где бумажный след, Андрес? Фонойоса приподнимает бровь. Мартин никогда раньше не звал его по имени, даже в гневе. Прежде чем Мартин успевает броситься прочь, чтобы искать стратегию уничтожения конкурента, в его руках оказывается лист бумаги. Его собственное лицо смотрит на него в ответ. — Оставь это себе, Берроте, — Поясняет Фонойоса, как всегда пристально глядя на него, — Мне больше не нужен рисунок. Я точно знаю, что ты из себя представляешь.———
Ракель Мурильо — принципиальная женщина. В первый раз, когда Мартин попытался донести до неё, что строить глазки Маркине — лучший способ опрокинуть Фонойосу — и, соответственно, дать пощёчину Альберто — она отнеслась более чем скептически. Неодобрительно. Но потом они потерпели крах на слушании. Прието рекомендовал разделить опеку над Паулой и не платить алименты озлобленной жене, которая пыталась опорочить доброе имя своего бедного мужа. После такого никто не станет цепляться за свои высокие моральные принципы. Даже Ракель. В итоге Мартин проводит ночь, ныкаясь по тёмным переулкам и преследуя инспектора, как грёбаный папарацци. В его защиту, Ракель осведомлена о том, что за ней следят. В этом и смысл. Серхио, однако, понятия не имеет, что у их с Ракель 'свидания' есть наблюдатели. Анибаль очень хорошо владеет камерой. По крайней мере, Мартин возлагает надежды на это. Он слышит щелчок за щелчком — никаких вспышек, это тайная миссия, — но не может знать, будет ли на фото передана эта нерешительная, девственная манера, с которой Маркина держит руку Ракель. — Не налегай так на моё плечо, фотографии получатся размытыми, — Ноет Анибаль. — Они просто закончили прогулку, — Услужливо отмечает Мартин, наблюдая, как Серхио неловко прощается с Ракель на пороге её дома, — Ты уверен, что они всё ещё в кадре? — Я не позволю бумеру* сомневаться в том, как я использую своё оборудование. Если бы Анибаль не был так чертовски полезен, Мартин уволил бы его на месте. (И если бы это было в его полномочиях. Но это вне.) — Да как ты смеешь? Мне едва сорок исполнилось! — Шипит он, — Кем ты, блять, себя возомнил? Прояви чуточку уважения, пацан, у тебя до сих пор мамкино молоко на губах не обсохло! Когда Анибаль не отвечает, вместо этого продолжая делать снимки, Мартин переводит взгляд в ту же сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ракель бросается на Серхио и целует его взасос. — Вау, отличный финал! — Смеётся Анибаль, — Погоди-ка, разве она не должна была дождаться, пока он её поцелует? Серхио не стал бы, Мартин уверен в этом. Ракель, похоже, решила импровизировать и, судя по всему, она чёртов профи. Когда поцелуй переходит в некое подобие прелюдии, Мартин внезапно вспоминает о плане. Он хватает свой мобильный и набирает номер Ракель, избавляя её от мучений. Мартин и Анибаль наблюдают, как она спешно высвобождается из объятий Серхио, чтобы ответить на звонок. 'Окей, Пенелопа Крус*, мы получили прекрасный кадр, Вы можете идти! — Говорит Мартин практически беззаботно, — Просто изобрази чрезвычайную ситуацию, скажи, что позвонила няня, что дом горит или что-то в этом роде…' Несмотря на то, что она на самом деле не может видеть его, прячущегося в тени на другой стороне улицы, Ракель смотрит прямо в сторону Мартина, когда отвечает. 'Мне жаль, сэр, Вы, должно быть, ошиблись номером.' 'Ракель, я пошутил! Тебе больше не нужно ничего с ним делать, ты хоро–' Она вешает трубку и берёт Серхио за руку, приглашая остаться на ночь. Мартин иронично предполагает, что они проведут время за стаканом газировки и игрой в Монополию. — Это один из возможных раскладов. Мартин продолжает писать Ракель по пути домой.———
Чат с МУРИЛЬО🚓
(23:49) ноги раздвигать было необязательно (23:49) как говорится, благодарим за Вашу жертву (23:52) полагаю, спишемся, когда он покинет тебя завтра утром? (23:52) мы вернемся к снимкам с вашей прогулки позора (23:53) насладитесь там своим вялым гетеросексуальным сношением (23:55) и предохраняйтесь, ну, ты знаешь———
Главная проблема не в том, чтобы найти доказательства. В наши дни корма для шантажа пруд пруди. Связавшись с нужными людьми, очень легко получить желаемое. Нет, настоящая тонкость шантажа заключается в знании, кому это всё нужно адресовать. С фотографиями, которые теперь имеются на руках у Мартина, очевидным выбором было бы не шантажировать. Просто анонимно отправить снимки судье. Молиться, чтобы тот сам всё понял. Но судьёй, ведущим развод Викуньи и Мурильо, оказался Альфонсо Прието. Будь это Сьерра, Мартин без колебаний отправил бы фото. Она стерва, и он ей не симпатизирует. Абсолютно. Но она сообразительная, стоит отдать ей должное. А также не является фанаткой Фонойосы. Она бы разорвала его на кусочки. Боги, тело Мартина потряхивает при одном лишь воспоминании о выражении лица Фонойосы, когда Сьерра последний раз поставила его на место. Как он сжал свои губы в поражении, будучи униженным. Как он горящим взглядом метал молнии в сторону Мартина. Как морщины исказили его лицо, столь красиво и ярко. Мартин хочет увидеть такое снова. К сожалению, сейчас это не вариант. Потому что Алисия Сьерра не имеет отношения к делу, а Прието немного туповат. Итак, вернёмся к началу. Снимки. К кому с ними обратиться? Наверное, к Викунье. Вы знали, что Ваш адвокат является шурином Вашей бывшей жены? Уверены, что он действует в Ваших интересах? Это могло бы сработать, но маловероятно. К тому же Мартин предпочёл бы никоим образом не вовлекать этого парня. Не дать ему узнать, что происходит у Ракель. Это может иметь неприятные последствия. Значит, Фонойоса. Мартин никогда не писал ему электронные письма лично, но, конечно, мог бы. Запросто. Потому что, да, у него где-то сохранён email Фонойосы. Просто на всякий случай. Он открывает ноутбук и с энтузиазмом начинает печатать. В поле 'тема' он пишет: 'ЭКСТРЕННОЕ ОПОВЕЩЕНИЕ: ТВОЙ БРАТ — РАСПУТНИК.' Это должно привлечь его внимание. Должен ли он начинать с оскорбления? Ссылаясь на то, что ему известно? Или, возможно, со стандартного вежливого приветствия, чтобы держать его в напряжении? Он точно должен упомянуть, что скандал негативно отразится на Серхио. Прямые угрозы могут и не подействовать на Фонойосу, но Мартин может поклясться, путь к его сердцу лежит через младшего брата. Если предполагать, что у Фонойосы оно есть. Сердце. Опять же, это не имеет отношения к делу. Чем больше Мартин печатает, тем больше он стирает. Как вообще пишется электронное письмо сеньору де Фонойосе? Это кажется неправильным. И ещё кое-что, что Мартин понимает. Он не должен позволять подобному беспокоить его, но всё же это у него в мыслях. Невыносимо, что его такое заботит. Мартину на самом деле нравится Маркина. Не слишком сильно, не будем спешить. Но они неплохо ладят. Профессионально. Мартин не желает ему зла. А Маркина именно тот, кто столкнется с последствиями всего, что Мартин сейчас раздувает. Дело в том, что… Серхио Маркина на самом деле не адвокат по разводам. Он работает им в данный момент, но это не его призвание. Вот почему юридическая фирма не носит его имени. 'Fonollosa & Associates'. Это Маркина единственный 'партнёр'. Больше в этой компании никого нет.('Фонойоса и партнёры')
Однажды Мартин спросил Серхио. Почему не 'Fonollosa & Marquina'? Конечно, Фонойоса — высокомерный придурок для всех остальных, но его родной брат заслуживает немного уважения, не так ли?('Фонойоса и Маркина')
Вот только сам Маркина этого не хочет. Не хочет, чтобы его имя ассоциировалось с фирмой, ведь он не планирует оставаться там. Он рассказал Мартину о своём стремлении отказаться от семейного права в пользу уголовного правосудия. И Мартин может ясно представить его в этой роли. Маркина трудолюбив и разумен. Даже мило то, насколько он заботится о таких запутанных понятиях, как справедливость и этика. У него также есть некий компас морали — временами немного поддающийся искажению, но это, что Мартину в нём нравится — так что, представить Серхио по другую сторону? Работающим в суде? Он бы идеально вписался. Он бы процветал. Сейчас он просто протягивает руку помощи Fonollosa & Associates, ожидая подходящей должности. Судья, магистрат. Прокурор. Госслужащий. Это мечта, которая разлетится вдребезги, если Мартин опорочит его имя в каком-то скандале. Государство не нанимает никого, кроме идеальных. Чистое дело, безупречный послужной список. То, что собирается сделать Мартин, разрушит всё это. Дерьмо. Да Мартину плевать на карьеру этого парня. Или, по крайней мере, так должно быть. Но он также вспоминает то глупое выражение лица Ракель, когда она рассказывала о времени, проведённом с Маркиной. Когда она пошла с ним на свидание. Она, конечно, великая актриса. Но не настолько, чтобы скрыть всё это. Класс. Класс! Давай, сделай это. Он вздыхает и стирает адрес электронной почты Фонойосы из черновика. Это странная и, вероятно, плохая идея, но Мартин в кои-то веки пытается сделать всё правильно. Или, по крайней мере, сделать наименее херовую вещь из всех имеющихся у него вариантов. Он пишет правильное сообщение и адресует его правильному человеку. Мартин больше не ведёт себя легкомысленно. Ему было гораздо комфортнее с открытой враждебностью. Напечатанные слова кажутся слишком жесткими и добрыми одновременно. Мартин не любит работать вот так. Настолько просчитанное, манипулятивное дерьмо? Это удел Фонойосы. Что в таком случае это говорит о Мартине?———
ОТ: Мартин Берроте <martin_berrote_pro@madrid-legal.com> КОМУ: Серхио Маркина <sergio.marquina@fonollosa-associates.com> ТЕМА: Клянусь, это не то, чем кажется. ПРИЛОЖЕНИЕ(я): [15 файлов] шантаж_(1).jpg шантаж_(2).jpg шантаж_(3).jpg шантаж_(4).jpg шантаж_(5).jpg шантаж_(6).jpg шантаж_(7).jpg шантаж_(8).jpg шантаж_(9). jpg шантаж_(10).jpg шантаж_(11).jpg шантаж_(12).jpg шантаж_(13).jpg шантаж_(14).jpg шантаж_(15).jpg Итак. Позволь начать с того, что я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. Меня припёрли к стенке. И я не имею ничего против тебя лично. Просто прими это к сведению. Как ты знаешь, твоя подруга Ракель разводится. Как ты возможно, не знаешь, её жестокий бывший требует полную опеку над ребёнком, и он вполне может этого добиться. Сам додумайся, КТО представляет этого подонка в суде… Видишь?? Я хороший парень в этой истории!! Я знаю, мы не друзья, но лучше тебе поверить, когда я говорю, что это дружеское предупреждение. Ты заставишь своего брата отказаться от работы с Альберто Викуньей. Если кто-то и может убедить его, то это ты. Я бы не хотел использовать имеющиеся у меня фото и распространять связанную с ними историю(историю я ещё не сочинил, но будь уверен, хорошего там мало). Это было бы просто отстойно для тебя, не так ли? Особенно, если ты всё ещё планируешь сменить сферу деятельности. Скандал не очень смотрелся бы в твоём деле… Но, как и сказал ранее, я бы очень не хотел делать всё это. Не заставляй меня, Серхио. Убери Фонойосу с моего пути.Спасибо, Берроте.
PS: Какого чёрта творится с делом Переса? Ты тоже получил это странное сообщение от Эрнесто, в котором сказано, что они опять потрахались на прошлой неделе и якобы снова вместе??? Позволь сказать, что, с моей стороны, Каталина всё ещё неизменно жаждет развода с ним. Последнее слушание в четверг. Пожалуйста, пусть оно не выльется во что-то странное.———
Ракель не берёт трубку, поэтому у Мартина нет другого выхода, кроме как закончить работу в офисе раньше и поехать к ней домой. Это срочно. Ну, не то чтобы очень. Но Мартин должен быть тем, кто сообщит ей. Его приглашает войти мама Ракель, и теперь Мартин ожидает за обеденным столом, пока та лично почтит его своим присутствием. — Привет, прости, я– Мартин? Что ты тут делаешь? Она надела платье и сделала с волосами что-то, в названии чего Мартин точно не заинтересован, но это смотрится… Здорово? Она выглядит хорошо. Развод ей к лицу. — Когда мама сказала тебе, что у двери стоит незнакомый мужчина, ты надеялась на другого, верно? –Поддразнивает он, — Возможно, на кого-то в очках. С бородой? Ракель закатывает глаза, но садится за стол возле него. — Инспектор, — Начинает он, делая разговор более серьёзным, — У меня есть для тебя две новости. Хорошая и плохая. Ракель рядом с ним заметно напрягается, и он почти ощущает вину за то, что играет так. Почти. Донести важную информацию — искусство. Мартин не собирается извиняться за то, что придал этому моменту заслуженный вес. — Плохая новость заключается в том, что Фонойоса останется в деле до окончания бракоразводного процесса. Или пока кто-нибудь, наконец, не убьёт его. Что бы ни произошло первым. Ракель качает головой и смотрит на него, как на идиота. Какие нервы у этой женщины. — Ты проделал этот путь, чтобы рассказать мне о том, что я уже знала? — А хорошая новость, — Продолжает он, медленно, но верно расплываясь в ухмылке, — В том, что Альберто придётся выбрать другого адвоката для своего суда. — Что ты имеешь ввиду под его судом? Мартин протягивает ей толстую стопку бумаг, которую принёс с собой. — Это было отправлено в суд три часа назад. Ракель начинает читать и шумно ахает, прежде чем поднести руку ко рту, а её глаза раскрываются невероятно широко. Ну наконец-то, хоть какая-то похвала! — Это всё здесь, — Шепчет она, лихорадочно перелистывая страницы, её дыхание сбивается, — Всё это… Всё это здесь… Именно так. Всё здесь. Отчёты полиции обо всех инцидентах, снимки побоев и расшифровки телефонных разговоров. Кадры с камер видеонаблюдения, где Ракель Мурильо посещает разные полицейские участки города. Даже выписанные имена копов. Тех, кто принимал показания. Тех, кто позже стёр их из отчётов. — Как ты– Ракель сглатывает и не заканчивает свой вопрос. Её взгляд затуманен, но она сияет. Как и Мартин. Да, поездка того стоило. Этот момент не оправдал бы себя, сообщи он такую новость по телефону. Явно. Мартин заслужил этот триумф. — У меня есть знакомая в суде, которая уведомила меня, когда было получено электронное письмо, — Объясняет Мартин, с энтузиазмом жестикулируя. Джулия утверждает: этих улик более чем достаточно, чтобы начать расследование. Она работает в архивах, поэтому знакома со статистикой. И она заверила Мартина, что Викунью будут судить за домашнее насилие. — Не питай завышенных надежд, — Добавляет Мартин, — У него будет хороший адвокат, как и при разводе. Он, вероятно, даже не получит срок, но– — Но теперь мне поверят, — Всхлипывает Ракель, — В процессе развода. Они примут это во внимание? — Ты точно получишь полную опеку. Потом немного– Она прыгает на него с объятиями, и Мартин даже не жалуется, обнимая в ответ. С разводом придётся повременить пару месяцев. До окончания суда. Но Мартин не беспокоится. Мало того, что Ракель получит полную опеку над ребёнком, они выиграют гораздо больше. Мартин пока не говорит ей — сейчас не время для обещаний — но контракт о разводе, который он ей добудет? Деньги, дом и автомобили. Куча материальных ценностей, немалая часть сберегательных счетов. И это не считая алиментов. Для Паулы и для Ракель. Проще говоря, Мартин высосет из него всю кровь. В медовый месяц Викунье придется везти свою невесту в местную гостиницу. Если хоть на это ему хватит средств… И наконец. Наконец, Мартин собирается честно и справедливо превзойти Фонойосу. В зале суда. Или же на мирном совещании, если они придут к соглашению в суде, но это было бы настоящим разочарованием, верно? В любом случае, Мартин уже победил. Ещё лучше будет, когда он сможет наблюдать проигрыш Фонойосы. Он поставит его на колени. Но всё не ради этого. Не ради него. Ради Ракель. Конечно. Он лишь получает удовлетворение от дела, с которым он хорошо справился. Ничего больше. — Кто прислал документы? — В конце концов спрашивает Ракель. Это вопрос, к которому Мартин готовился. — Были задействованы иностранные сервера по всему миру, — Отвечает он, — Видимо, твой ангел-хранитель хочет оставаться анонимным. Его электронная почта не отслеживается. Она улыбается. — Ты отследил его? — Конечно, я отследил его. Что ж, Анибаль отследил его. Но только благодаря тому, что Мартин додумался попросить его об этом. Пацан мог казаться гением, но это всё же была командная работа. — Ты ни за что не догадаешься, откуда были отправлены улики… — Он протягивает Ракель адрес, который дал ему Анибаль, — Прямо отсюда, из Мадрида, а именно из делового района Куатро Торрес, но взгляни на адрес! Ты случайно не проводила недавно время с кем-то, кто мог бы быть тебе очень признателен? С кем-то, кто работает в офисе конкретно в этом здании? Она моргает. — Ты же не думаешь, что это значит– — Это значит, что я был прав! — Злорадствует Мартин, — В конце концов, всё получилось, потому что ты ко мне прислушалась и очаровала Маркину, как я тебе и говорил. Ракель поднимает бровь. Если для неё это не очевидно, он отправит ей шантажные фотографии. Ведь они, хоть и не принесли пользы, получились великолепными. Там прекрасно падает свет на влюблённое личико Маркины. — Я даже не хочу знать, как тебе это удалось, — Говорит Мартин, — Но что бы ты ни сделала с Серхио, это действительно вскружило ему голову. Он только что воткнул нож в спину брата, чтобы помочь тебе. Это сюжетный поворот, достойный драмы. Интрига, предательство. — Это развод, а не драма. — Одно другому не мешает. Доверься мне, инспектор. Пришло время поверить в разводы со счастливым концом.———
ОТ: Андрес де Фонойоса <andres.de.fonollosa@fonollosa-associates.com> КОМУ: Мартин Берроте <martin_berrote_pro@madrid-legal.com> ТЕМА: Отлично сыграно. Берроте, Я просмотрел твоё последнее предложение, отправленное в офис. Ты действительно не имеешь стыда, правда? Этот развод оставит моего клиента практически ни с чем. Но с дерзким везением в вашей ситуации, принимая во внимание недавнее осуждение Викуньи, твоё предложение кажется намного более щедрым, чем то, которое он получил бы от судьи. Твой набросок соглашения достаточно приемлемый. Мы не будем запрашивать поправки. Пришли мне окончательную версию, я передам клиенту для подписания.С уважением, Андрес де Фонойоса. Fonollosa & Associates — Представители закона.
PS: Не позволяй этому ударить тебе в голову.