(Глава находится в стадии переписывания)
Это была квартира-студия, тонувшая в скомканных листовках о пропаже трёх личностей: Реи Г., Рамо Пикока и Близа Крашевского. Также стены были обвешаны рисунками, сделанные детскими руками. Рядом стоял стол. На столе лежали документы и прочие важные бумаги. Единственное окно в этой квартире было закрыто тёмными занавесками, из-за чего в комнате царила темень. Стоял спёртый воздух. Человек, который жил в этом помещении мог был бы открыть окно, но не может, поскольку, дескать, у него не имелось форточки. Поэтому этот человек, точнее, Принц D — великий детектив всех времён, старается много не двигаться и не так часто дышать, дабы сохранить свои умственные способности. Принц D сидел на полу в центре комнаты с картами определённых районов Мэлляндии где произошли три странных пропажи людей. Он исследовал каждую карту и что-то записывал в ней, рассуждая каждый шаг определённой личности. Сейчас его больше всего интересовала таинственная пропажа мисс Реи Г., ведь это самое интересное для расследования дело, где есть больше всего зацепок и событий, и всё благодаря генералу полиции Мэлляндии — Штейнзецеру О. Вульфу. Вытянув свои обнажённые ножки, которые имели странный оттенок в темноте в виде пятен. Принц D вдруг заговорил сам с собой: — У меня есть два выбора: съесть эту карту с моими заметками, тем самым лишиться многочасовой работы, или же я могу выбрать... Звиииии Звиииии — это телефон начал издавать шум, — Принцу D кто-то звонил. Отложив свои идеи на второй план, детектив ответил на звонок: — Аоо? — Это Штейнзецер О. Вульф! Ты готов к разговору? — Давай уже.Некоторое время назад...
После того случая с меловыми монстрами и внезапным, и в то же время таинственным появлением Близа Крашевского, Штейнзецер отвёз нас троих в полицейский участок для личного собеседования не только с нами, но и с матерью Рамо и его тупыми дружками. Насколько мне известно, у учителя истории ещё был пульс, несмотря на почти плоское его тело. Его успешно доставили в местную больницу под присмотром самого медицинского директора, по совместительству — самого лучшего хирурга в Мэлляндии. Большеголовому больше всех повезло, но не нам, это я про Близа говорю. Нас всю дорогу в полицейской машине мучала тревога. Всё, что мы хотели, — за Тида и Дита я лишь предполагаю, — это просто уснуть хотя бы на час-два. Но мы старались как можно усердней не подавать совсем никаких эмоций, даже друг другу. Ехали мы достаточно долго, и я просто не мог не спросить своего лучшего друга с фиолетовыми волосами о его сегодняшнем побеге из дома. На этот вопрос он ответил очень... я бы сказал — очень тревожно и невнятно. Тид тоже был подключён к выслушиванию своего родного бедного брата. Перед тем как Дит начал рассказывать, он извинился: — Тид, ты право не знаешь об этом, так что некоторые мои слова будут тебе неизвестны и непонятны, понимаешь? — на это Тид медленно, даже неуверенно, кивнул в ответ, поправлялся свои очки и волосы, которые в них как всегда запутались. — Понимаете, — говорил он тихо, чтобы сидящий впереди за рулём Вульф ничего не слышал, — ребята... я увлечён в последнее время одним своим делом, который я осуществлю в жизнь. Да, вы наверняка удивлены тем, как я уверенно это сказал, я и сам этому удивлён, удивлён своей уверенности, которой у меня не было очень давно, или её никогда и не было. Я не хочу вам пока это показывать, показывать свои идеи, которые внесены на бумагу. Но Мэл случайно их обнаружил, и то, по моей же вине. Я тогда сильно занервничал, и... ну... из-за этого так громко отозвался о тебе, Мэл. Извини меня, я был не прав. Но даже после этого, я ни за что не скажу и не покажу чем занимаюсь. Только финальное его предложение заставила чувствовать нас некомфортно. Чтобы Дит так разговаривал? Да ни за что бы не поверил пока сам не услышал. Мы это приняли, мол, каждый имеет право на свои тайны, какими бы они там не были, наверное. Я вскоре сам извинился за то, что посмотрел на его зарисовки, которые я уже почти да позабыл. После извинений, Дит попробовал перейти к сути дела — рассказать где он был и кажется, что он может рассказать даже, что видел! Он немного вздрогнул, когда увидел в окне автомобиля столпотворение людей на улице. Проходил какой-то парад. Мы проехали его быстро и даже не смогли понять в чём суть этого парада. Да это было совсем не важно, ведь Дит наконец начал рассказывать: — Когда я сбежал, я по началу на знал куда идти, но чутьё почему-то повело меня сам не знаю куда, но пришёл в итоге к Древнему дубу, который был когда-то срублен тобой, — он показал рукой на меня, — но вскоре вырос снова, или же отрубленный ствол встал на пень и прирос обратно к нему, подробностей вроде как не помню, всё равно так и так звучит абсурдно... — сказал Дит, сначала улыбнувшись, но потом он быстро сменил улыбку на простое выражение лица. — Собственно, пришёл я получается к этому дубу, само собой, будто инстинктивно пришёл к нему. И... у меня вдруг возникло желание... я тогда сам так удивился... даже сейчас если бы у меня была бы эта возможность, я как всегда испугался и спрятался куда-либо... Я будто не понимал, что делал, не контролировал своё тело... Будто сам этот старый дуб игрался мной как с марионеткой, подчиняя меня к себе. — Он посмотрел на нас мокрыми глазами, шмыгая, вот-вот да нет, расплачется. И он сказал: — Я спустился туда вниз... — На это мы с Тидом ахнули, да так, что почти взяли на себя внимание Штейнзецера, который посмотрел на нас в зеркале. — Но что странно... туда куда мы упали... ну... то место было зарыто кем-то, и мне пришлось копать, копать своими руками эту зарытую яму, чтобы проникнуть в то подземелье. Было хорошо заметно, что она закопана была лениво — прошло не больше минуты как я всё вырыл. Потом, я проник в то отверстие похожее на нору какого-то зверька, очень пугливого зверька, потому что эта нора была максимум двадцать метров в глубину... Я медленно перебирался вниз по трубе, как вдруг я пришёл к развилине в два прохода. Я вот почему подметил это — когда мы тогда провалились туда с мерзким Рамо, ты, Мэл, столкнул его в один из тех труб, а я хорошо помнил ту трубу, и чисто из любопытства я пополз именно по той трубе. Всё же я, как и вы, там не были, да и на другом пути я бы упал в то страшное чёрное озеро. Собственно, получается, я пролез туда и оказался в очень необычном месте, похожее на комнату. Там была кровать, там был шкаф, там была тумбочка с вещами, а в углу рабочий стол с кучами бумагами, ручками, чернилами, едой, похожую на ту привычную нам еду из школьной столовой, ещё очень много книг связанные с изучением различных языков, но была там ещё книга, которая очень заинтересовала меня, она была на вид очень старинной, намного старее тех справочников по изучению различных языков. Она имела красную замызганную от жизни обложку с надписью на неизвестном языке, который был очень точь в точь похож на тот, что мы видели на том самом квадратном валуне меж гигантских корней дуба. Открыв её, я увидел записи на этом странном языке, написанные вручную кем-то, очень-очень давно. Так же там было много всяких рисунков, которые, не знаю, к счастью ли, не знаю, к добру ли, но были мне понятны, и, думаю, будут понятны и вам, Мэл и Тид. Там были карты какой-то местности, скетчи пейзажей и просто обычных повседневных мест, которые есть в городе, а также там была нарисована Мэлляндия, с такой высоты, что были видны все её края. Ну... там было много чего интересного для тебя, Мэл, ну и собственно для нас троих. Я думаю, эта книга имеет какое-то отношение к прошлому Мэлляндии, потому что такой старой книги я никогда, и вы точно, не видели... — Я был очень рад слышать такую новость, Тид улыбнулся и выдохнул тяжёлый воздух. На вопрос «где эта книга?», Дит сказал, что спрятал её в укромном месте, о котором мы не знаем. Это мог было быть конец рассказа, как вдруг, неожиданно для нас двоих, не ожидавшие чего-то большего, он начал, а мы боялись услышать нечто ужасное. — Забрав и положив книгу в свой рюкзак, я решил осмотреть, поискать чего-либо ещё для нашего расследования. Я полез в шкаф. В нём находил много тёмно-зелёных пиджаков, чёрных брюк и один галстук. Я думаю вы уже понимаете чьи это вещи... Собственно, там я ничего нужного не нашёл. На кровати и под кроватью тоже ничегошеньки не было. Потом, в самом дальней углу, я увидел большой объект, прикрытый тёмной тканью. Подойдя ближе и сняв эту ткань, я обнаружил для себя мольберт с картиной на нём. Возбудившись происходящим, я схватил картину и стал рассматривать её, ведь то, что на ней было написано, повергло меня в шок — там был я! Собственной персоны! Я был написан гуашью, да так красиво, что прям не картина, а фотография! А снизу подпись: Крашевский Близ... — Не может... — ...Быть, — закончил за мной Тид. — Я тоже тогда подумал о том, чья это может быть комната... — сказал дрожащим голосом, Дит. — Куда ж это тебя занесло, друг мой... — волнующим голосом сказал я. — Это теперь объясняет, как Близ смог легко поймать Рамо — Рамо сам к нему провалился! — сказал Тид. — Это как-то очень странно… Зачем и с какой целью историк вдруг взял да нарисовал тебя? Тут явно что-то не чисто… — Всё равно. Я думаю, смысла нет думать об этом, учитывая, что сейчас происходит с Близом. Вряд ли он станет нам помехой в будущем. После того через что он пережил… он явно сгинет из мира за считанные дни в больнице, — сказал Тид, поправляя свои длинные волосы, которые вновь запутались комком в очках. Мы промолчали, обдумывая сказанное Тидом. В итоге, ответа не дали, просто приняв его слова за некую правду будущего. После этого я говорю: — Собственно, — начал я, подхватив эту привычку у Дита, начиная говорить со слова «собственно», — что ты дальше видел? Что было дальше? — Я решил выйти из комнаты через дверь, которая была напротив меня. Выйдя, передо мной был длинный коридор, на стенах которого разрослись корни дуба. Эти корни светили голубым светом, так что было не так темно, как можно было бы предположить. Я вышел к той самой поляне, где произошла наша страшная встреча с озверевшим Близом. Там всё по-прежнему царила жизнь диких зверушек. Всё выглядело прекрасно. Чересчур прекрасно. Будто и не было тут никакой кровавой бойни. Даже самой крови нигде не было... И стоял вдали квадратный большой валун, а возле него человек, очень... даже слово подобрать не могу... он был невероятно большой, то есть толстый, то есть жирный, то есть ожиревший, то есть человек огромного телосложения, чересчур огромного. Я не на шутку испугался, ведь он ещё делал что-то странное своими руками перед валуном. Я ни звука не сделал, но этот человек обратил на меня своё внимание. К сожалению, я не смог разглядеть его лица из-за проливающей на него тьмы от толстых корней Древнего дуба, которые совсем не излучали голубое сияние. Но даже не видя его физиономии, я чувствовал ужас и страх, которые прямо запахом отдавали от её. Толстый человек долго таращился на меня, не прекращая маячить своим полными жира пальцами рук перед валуном. Собственно, чего мне оставалось? Это наверняка был один из тех людей, которые злы к нам. Поэтому я побежал, не глядя куда, я просто бежал, бежал, ли ж бы избежать встречи с толстым человеком. Я нашёл небольшую щель меж корней у стены пещеры. Протиснувшись, — благо я достаточно худ, — я очутился как всегда у очередного тоннеля в никуда. Ну я и побежал в это самое никуда... — Дит на этом моменте замолчал, он всегда замолкает перед самым важным. Мы приготовились в худшему. — По пути мне преградили путь... а... это были... что же это было... я так перепугался тогда, встретив их... Это был одновременно и камень, и человеческое дитя. И этих каменных детишек было очень много, но я бы не сказал «чрезвычайно много». И эти дети смотрели на меня, своими бездушными каменными зрачками полными ужаса. Они ползали впереди меня, подпрыгивали, кричали. Это походило на истории моей приёмной мамы, она ведь страдает, увы, шизофренией, и у неё полно историй как она видит нечто подобное, что видел я сам. Но я видел всё по-настоящему! Именно с такими мыслями мне, почти, не было страшно, совсем-совсем, почти. Только поэтому я смог сбежать от этого страшного толстяка и этих страшных каменных детей. Тут мне сразу в голову бросились воспоминания меловых зародышей и как они потом перевоплощались во взрослые организмы. И история Дита про каменных детишек, очень схожа была с нашей с Тидом историей. Тут Тид подал голосок: — Дит, мы видели буквально тоже самое! Т-только мы видели не каменных, а меловых чудовищ! То есть, детишек, это они потом в чудищ превратились, — Тид очень сильно возбудился не только рассказами своего брата, но и смелостью Дита. — Чёрт возьми, Дит, я представить не могу как ты смог оттуда выбраться... — Закрывая свой рот пышным зелёным шарфом, сказал Тид. Дит слегка улыбнулся пахлавой своего брата. Он сказал: — Я так и понял, что вы наткнулись на нечто подобное что и я... Правда, это очень всё устрашающе. На нас сразу в одно время, ну как в одно, почти, напали похожие существа. — Это точно дело рук толстяка, — появился вдруг я в разговоре, — тут и думать не надо. Как Дит встретил толстяка, так сразу и эти монстры повылазили! Я уверен, что одного человека, Близа, то есть, глупо пускать на троих сумасшедший подростков, значит на нас пустили нового Секретника, и Дит его уже видел! И, пока что, всё что нам о нём известно: его способность и телосложение. — Меня вот только мучает до сих пор пару вещей, — начал говорить Тид, — нам всё ещё не известны полноценные мотивы Секретников, их способности, то, как они получили свои способности, и почему они так яро пасутся как бараны в этом подземелье под дубом? Не один, так второй! — Явно этот проклятый дуб многое для них значит. Всё же мы знаем, что их главная задача — скрывать свои собственные секреты от общества, и дуб не исключение, — предположил я, поднося указательный палец к губам. — Вот, к примеру — книга, которую Дит там смог отыскать, может с лёгкостью быть одним из элементов, которое стоит скрыть от посторонних глаз. — Что ж, теперь мы в скором времени узнаем получше нашего нового преследователя. — Говорит Тид. — Как я понимаю, мы ещё впервые его увидели на видеокамерах поздно ночью у меня с Дитом в комнате. Тот человек тоже был толстый. Но интересно: с кем он там шастал? Со своим коллегой? — Вдохнув побольше воздуха, он продолжил: — Мда... Сколько же всяких событий произошло, стоило нам лишний раз сходить к дубу. То раскрытие истинной личности Близа, то таинственный дуб и подземелье под ним, то персиковый пирог и пропажа драгоценной тётушки нашего друга Мэла, то пропажа ещё двух лиц, то появление Штейнзецера в доме Мэла, то внезапное появление Близа после той самой страшной ночи в подземелье, а потом на тебе — меловые зародыши в подарок! Кошмар! А вот ещё новая новость — раздавленный шкафом Близ, древняя книга из комнаты Крашевского и толстяк создающий этих детей из разных материалов! Мы честно говоря уже говорили достаточно громко, чтобы впереди сидящий генерал полиции слышал нас. Но, видимо, он не слышал, отнюдь, совсем не подавал никаких признаком внимания на нас. Это было и правда удивительно, чтобы за два, или вроде даже за три дня, я уже путаюсь в мыслях. Не жизнь, а сказка. Наконец Дит рассказал последнее: — Я то сбежать смог, самое интересное это то, куда я пришёл. Этот тоннель привёл меня в школьный подвал! Там прям яма была в полу, просто закрытая каким-то ящиком! Теперь понятно, как Близ легко перемещался по местам! В общем, тут я закончу, уже и так ясно, что потом я наконец смог встретиться с вами и обнаружить вас в точно такой же беде, в какой я был ранее. После этого длительного разговора мы сильно утомились и даже переволновались. И очень некстати, ведь мы подъезжали уже к полицейскому участку. Не знаю, как мои друзья, но я попытался быстренько выкинуть эти мысли в сторону, ведь хрен его знает какой разговор ждёт нас. Может он будет требовать от нас стойкого положения, или может даже, просто спокойный дух, а мы тут все дрожим от стресса, могут ведь и лишнее заподозрить. Припарковавшись к полицейской стоянке, Вульф вышел из машины и помог нам выйти, приоткрыв дверь со словами: — Я немного понимаю ваше состояние, ведь вы наверняка пережили очень страшное дело, там, в классе, это мы тоже обсудим, а пока первым делом будет совместное собеседование с этой матерью Рамо и его друзей. Но постарайтесь прийти в себя, это очень важно. Меня совсем не удовлетворили слова генерала. Неужто он настолько не понимает моральное состояние людей? И что ещё за совместное собеседование? Я сразу об этом уточнил: — Уважаемый мистер Штейнзецер О. Вульф, но что это за совместное собеседование, простите? Просто, я впервые слышу о таком. Разве так можно? Обычно ведь всех по отдельности расспрашивают на допросе. На это он мне ответил так: — А это, мой мальчик, новый психологический метод. Сейчас он только тестируется, но показатели идут очень хорошие. — Но почему Вы решили испытать этот, как Вы назвали «психологический метод», именно на нас? Ведь наше дело особенное, понимаете? — Ни слова больше. Я знаю, что делаю, — борзо ответил Штейнзецер, от чего мне стало не по себе, а отношение к нему резко изменилось к худшему. Как только мы зашли в помещение, так сразу раздались голоса да всякие звуки из канцелярии. Запахло потными людьми, которые там работают. Ну и разумеется от каждого пахло пончиками, лишь наш особенный Вульф нёс на себе запах свежей морквы, которую он грыз до самого прихода до своего кабинета. Как мы пришли, он попросил подождать нас на лавочке, дескать, в его кабинете дожидается мисс Пикок и её надо как следует, как я понял по жестам генерала: дать ей своеобразный толчок, чтоб не буянила на собеседовании. Ну а мы просто остались дожидаться нашего времени для входа в кабинет. Спустя какое-то время, боковым зрением я обнаружил толпу жирный, вонючих дружков Рамо, которые и устроили весь этот цирк. Шли они устало, таща огромные массы своих тел к нам. Все они никак внешне друг от друга не отличались — все уроды. Хотя и морально они тоже уроды... — Зачем вы наговорили ей всякой чепухи? — обратился к ним я, как только первый из них стал ближе ко мне. — Неужели вам самим хочется терпеть это? Этот, с кем я разговаривал, вроде выпустил газы из кишечника мне в ответ, или рыгнул, я так и не разобрал, но потом он говорит значит: — А мы не виноваты, кхы-кхы, что это правда, брым-брым-пердым-пердым, — сказал он, добавив в конце частичку своей души. Я посмотрел на него странно. Тид посмотрел на него тоже странно. Дит удивился. — Умейте отвечать за свои поступки, сволочи! — сказал другой идиот. — Мы своими глазами видели, как вы кинули его в водопад, дрым-брым-пердым! «Либо они реально тупые, либо они претворяются» — пронеслось у меня в голове. Потом открылась дверь кабинета генерала, но не полностью, лишь щель появилась, а из неё твёрдый голос Вульфа: — Заходите кто подошёл. Для начала мы любезно пропустили умственно-отсталых вперёд, а сами закрыли за ними двери, проходя вместе с ними вперёд. В кабинете стоял большой стол, видимо этот стол был специально сделал для группового собеседования, ведь был он очень большой, и село бы за него человек так пятнадцать точно! За ним кстати уже сидела женщина, мать Рамо, то есть. Она злобно посмотрела на нас исподлобья как будто мы ей всё её состояние отжали. Ох, извините своего повествователя за такой внезапный гнев, просто эта барышня по сей день сильно меня раздражает. Так вот, о чём это я, ах да, точно, эта злобная крыса! Она так смотрела борзо ещё, знаете, будто лопнет сейчас от передозировки гнева. Да и ещё такую рожу скрутила, фу, гадость! Но она немного остыла, когда Вульф ясно показывал ей, что лезет рукой к своей королевской дубинки, которая всегда при нём на его большом, толстом ремне. После, генерал попросил всех присесть за стулья, которые были у стола. Мы старались сесть последними, вместе, и как можно дальше от этих пухляшей. Как только все уселись, Штейнзецер О. Вульф заговорил: — Итак, приветствую всех присутствующих в своём прекрасном кабинете, моё имя Вульф, полное имя: Штейнзецер О. Вульф, не забывайте пожалуйста мой инициал буквы «О.», она очень важна. Как вы все знаете, я являюсь генералом полиции Мэлляндии. Именно я здесь папочка и именно я всем тут управляю, думаю вы это прекрасно понимаете, НЕ ПРАВДА ЛИ, А, МИСС ПИКОК? — очень-пре-очень громко подметил Вульф в конце предложения, всё вновь и вновь дотягиваясь до своей дубинки, пугая при этом мисс Пикок. — Так вот, понимаете, случилась очень сложная ситуация между всеми нами находящимися в этом кабинете. Я — Штейнзецер О. Вульф, хочу уладить этот конфликт и решить всё путём, мол, я не до конца верую НЕКОТОРЫМ здесь сидящим, — сказал Вульф, презрительно смотря искоса в сторону мисс Пикок. — Что ж, я думаю нам пора бы уже начать всё это дело, а то я уже тут своей речью мозги всем пудрю. Итак, поехали. Вульф застыл, рассматривая каждого из нас, при этом проглаживая свои невероятно пышные чёрные усы, при этом издавая каждую секунду звук «хмммммммм». Но потом он тыкнул пальцем в воздух на одного из самого распухшего от жира мальчика и спросил: — Ты. Твоё имя? — Николай — Твоё полное имя! — Николай Кучка — Я сожалею. Скажи мне, Николай Кучка, что тебе известно о Рамо? Первым делом он издал свой странный звук неизвестно из какого отверстия похожий одновременно и на кашель, и на рык, и на звук выходящих газов из кишечника: — Ну, эм, я лично видел, как эти трое скинули Рамо вниз с водопада, это там, брым-дрым-дрым, в лесу рядом с мысом. Пикок как вдруг разинув рот, и вдруг как заорёт на нас, но как только увидела между своих мелких глазок огромный волосатый кулак с кольцом на большом пальце, резко заткнулась. — Понятно, — сказал Вульф и спросил другого распухшего от жира мальчика: — Ох уж эти ваши фамилии да имена... Лучше скажи, что ты знаешь о Рамо? Этот крыс что-то буркнув другому под нос и сказал: — Ну это, как бы, его скинули с водопада. Кто-то из этих троих. — Понятно, — сказал Вульф и напал на другого распухшего от жира мальчика: — А ты чего о Рамо знаешь? Этот пацан, на удивление, не пискнув даже, сказал: — Ээ, ну типо, Рамо упал с водопада от рук Мэла, а эти помогали. — Понятно-понятно, — сказал Вульф. Потом он резко обратил своё внимание на мисс Пикок и спросил: — Вы верите этим ребяткам? — Кончено! Они же друзья моего сыночка! — Ага... — ухмыльнувшись, сказал Вульф, потом перешёл на нас троих: — А вы что знаете о Рамо? Ответил я: — Он очень плохой человек, не соблюдающий нормы общества. Все ахнули, но не генерал, видимо, этот ответ ему понравился, затем он спросил: — Хорошо, а что тебе известно о его пропаже? — Ничего. В последний раз я, как и Тид с Дитом, видели его в школе. — Ах! — застонал вдруг ни с чего ни всего Штейнзецер, — вот, нормальные люди, спросил их — они ответили на вопрос. А эти малыши отвечают все одинаково, да и даже не на тот вопрос, который я каждому из них задал! Ну что же это такое? Ладно, ладно, ребятки, — это он к пухлешам, — чем вы можете доказать, что эти невинные дети погубили столь массивное тело? Но в ответ лишь, они что-то там буркнули да опять издали этот противный звук, но ничего так и ответить не смогли. Как Вульф не пытался их разговорить дальше, ответа они дать не могли, но мисс Пикок все равно им верила, ведь, как никак, это друзья Рамо, они-то точно всё верно говорят. В общем, по внешнему виду было ясно, как Вульф устал и как он не понимает смысл всего чего тут происходит. Уже начинался скандал какой-то, что даже генерал уже не останавливал сразу как это было раньше. В конце концов никто ничего толком не добился. Эти дружки Рамо не смогли ничего доказать. Они и повторяли всё время одно и то же слово как попугаи, что Вульфа сильно раздражало. Да и ещё Пикок постоянно буянила и кричала ему в ухо. Да и сама она тоже говорила всякую ерунду бессмысленную. Только мы давали здравые ответы, на все вопросы. Да и доказательств на это было куда больше, ведь время, вымышленного убийства Рамо по их словам — было точно тогда же, когда Вульф был в доме Мэла и видел их своими глазами. В итоге это собеседование мы выиграли и Вульф, видимо ожидая этого момента с самого начала, громко сказал пухлым мальчикам и мисс Пикок: — Собеседование для вас окончено! Валите на хер с моего кабинета, лгуны! Я могу себе позволить эту речь, слышите? Могу! Так что не ерепеньтесь, а уходите с глаз моих немедля! И сразу словно головастики, как только наступаешь рядом с ними, они сразу же разбегаются в разные стороны, только эти головастики помчались в одно место с криками и воплями, роняя кал — на выход. Выдохнув тяжкий воздух, который Вульф хранил в себе всё собеседование, присел в своё кресло и расслабился. Потом, спросил нас: — Ох, ребята, извините меня. Я часто допускаю такие бессмысленные действия, по типу этого собеседования с идиотами как они. Я вроде с самого начала говорю себе о том, что с ними не о чем говорить, ведь они всё равно будут стоять на своём тупом мнении. А я всё равно это продолжаю с ними, вот зачем главное? Зачем я теряю на них время? Мне уже почти пятьдесят восемь лет, а у меня до сих пор это чувство того, что я многое ещё не видывал в жизни, а всё потому, что трачу своё время в пустую! — Вульф не сдержался при нас, и, схватившись за виски, зарыдал. Но потом он смог резко изменить выражение лица на своё стандартное — грозно-спокойное. Он сказал: — Извините, что я, генерал полиции Мэлляндии, высказываю вам о своих проблемах, хотя это совершенно не входит в обязанности моей работы... Я хочу теперь поговорить с вами лично, а потом только с тобой, Мэл. — Ну чего ж Вы? — говорю я. — Каждый имеет право высказывать свои душевные проблемы. И совершенно неважно кем Вы являетесь. — Помолчав какое-то время, я спросил: — Что вы хотели обсудить? — Что произошло между вами и господином Близом Крашевский? Тут мы испугались. Ведь Крашевский был до всех пропавшим без вести, а тут сам Вульф — человек, объявивший его в розыск, спрашивает нас о нём, будто бы он и не пропадал никуда. «Что-то произошло» — подумал я. Ведь внезапное появление Близа даже весь класс не смутил. Будто бы всё в пространстве изменилось! Мы поняли, что жизнь играет с нами тремя в злую шутку. Нам пришлось подыгрывать, дабы не нахвататься новых проблем. Но всё же, не можем же мы вот так просто всё выдать генералу, в конце концов мы не можем доверять ему полноценно, особенно после вот такого вот внезапного вопроса! Ведь лично знаем друг друга не так много. Поэтому мы были осторожными точно так же, как и скрыли правду о том, что Рамо погиб, правда не от наших рук. И мы ему рассказали лжывую историю про какую-то крысу, которая бегала по всему классу, и то, как мы пытались поймать её. А шкаф, упавший на Близа — просто случайность. А рассыпчатый мел по всему классу — да так, просто крыса разбросала. Но несмотря на этот бред, Вульф поверил нам. Он как-то чересчур доверчивый к нам. — Какая трагичная произошла ситуация с вашим учителем! А ведь он просто хотел преподавать историю, а не крыс ловить да под шкаф ложиться. Хорошо, что я успел его вовремя вытащить, если бы он там больше пролежал — погиб. Но, он находится под присмотром самого лучшего врача Мэлляндии, так что переживать не стоит. Мы закивали, воображая наше сожаление. Тид даже зачем-то сымитировал плачь, очень реалистичный даже, что Дит подумал, что он правда плачет. Штейнзецер вдруг посмотрел на меня, вроде хмуро, а вроде спокойно. Потом он попросил моих друзей выйти из кабинета и подождать меня пару минут. Ребята поступили как их попросил генерал. Я остался наедине с ним, и вроде как я ждал следующих его действий, и одновременно мне было страшно оставаться с ним. Он попросил взять стул и сесть напротив его. — Мэл, с тобой по городскому телефону хотел поговорить Принц D, — неожиданно для моих ушей, сказал Штейнзецер. «Что!?» — пронеслось мигом в моей голове. Я сначала вообще не поверил ему, думая, что шутит, но нет, дело видимо серьёзное. Сам детектив Принц D, который работает над пропажей моей тёти, хочет лично поговорить по телефону со мной! — Прямо сейчас. Никогда больше, — говорил он, попутно доставая из-под стола телефонную трубку последнего поколения и поставил передо мной. — Сейчас я позвоню, спрошу, готов ли он к разговору. — Послышались гудки, за мгновение человек по ту сторону провода взял трубку. — Это Штейнзецер О. Вульф! Ты готов к разговору? На этот вопрос, Вульф получил положительный ответ. И вот, этот момент, прямо сейчас, я по неведомой причине поговорю с самим Принцем D. Спрошу: как там ведётся расследование, как вообще там успехи и как у самого дела идут. Генерал передал мне трубку. Поднеся её к уху, я говорю: — Да-да, я Вас слушаю, господин Принц D! — Мэл, я отказываю тебе в поисках твоей тёти. Нет никаких зацепок. Расследование бессмысленное. — Что?.. Правда сказать, услышав такой резкий, даже не ответ, такую резкую претензию, я чуть под землю не провалился. Внутри меня вдруг всё закипело. Я, прямо сказать, даже не знаю, что и почувствовал! Настоящий шок и гнев! Как это так? Отказаться от поисков просто потому, что нет зацепок? Да и недели не прошло с пропажи! И этот человек называет себя лучшим детективом Мэлляндии? Он настоящий слабак! — Что ты сейчас такое сказал?.. — Я говорю тебе, что не буду расследовать дело пропажи твоей тёти. — Прошло около трёх дней с пропажи... — Всё равно. — Да что ты, чёрт возьми, такое говоришь!? Принц D промолчал. — Вы издеваетесь что ли все?.. Вы с ума все сошли... И ты себя называешь каким-то там детективом? Да ты себя как ребёнок ведёшь! Это тебе не какая-то там игра! Понял? Зачем ты говоришь, что нет никаких зацепок, если их тонна?! Ты вообще читаешь новости? — С моих глаз показались слёзы, а в горле появлялся ком. — Чёртов ты кретин! Ты не понимаешь, чего творишь... Человек пропал! У меня горе! У меня, считай, дома нет! Зачем же ты вообще взялся за это дело если ничего из себя не представляешь?! Я... Слышишь меня? Я найду тебя! И... И... Тебе это с рук не сойдёт. Ты подлый человек! Как ты мог так поступить!? — Но уже как секунд десять шли гудки об окончании вызова. — Произошёл неприятный разговор? — вдруг спросил Вульф. — Да пошли вы все... И я бросил шумящую трубку на стол и ушёл, хлопнув громко дверью. Именно такая ситуация постигла меня, когда мне было всего-навсего пятнадцать лет. Пережить подобное никому не советую и даже не пожелаю. Спустя какое-то время, я жил в вместе с Тидом, Дитом и их приёмной мамой Асдис. Всё было прекрасно, не учитывая прошлые три или сколько там дней прошло, собственно, прошлые страшные дни. Я принял решение, что сам в силах найти свою тётю. А этот Принц D, ещё встретит меня. Мы решили затихнуть, чтобы наверняка не попасть в беду и просто отдохнуть. И одно событие, сыграло нам на руку! Мы переехали в абсолютно другой район на толстом мысе Мэлляндской бухты. И это правда сработало. Мы уехали с того места и стало нам жить в разы спокойнее. Главное — что Древний дуб не рядом.***
— Но, а что же там было дальше? — спросил один из слушателей. — Дальше будет совершенно иная история. Дальше уже будет итоговая часть истории. Наконец вы все узнаете, по какой причине нас несколько. — Сказал Мэл, смотря куда-то вдаль дремучего леса, из которого по ночам всегда слышаться вопящие звуки животных о пощаде.Конец главы.
Продолжение следует...