In the grave he put you in, you'll miss him

Он не ненавидит его. Черт. Хантер просыпается с этим осознанием, и ему страшно. Он не ненавидит его. Он зол, о титан, он ужасно зол. Он ненавидит то, что он сделал, он ненавидит то, что он сказал. Но он не ненавидит его. И внезапно оказывается, что желание, чтобы дядя был не мертвым, а заключенным в тюрьме, это вовсе не чтобы высказать ему все это, и не чтобы побить. Хантеру просто жизненно необходимо взглянуть в его голубые глаза. Ночью, он чертовски ясно осознает, что не ненавидит его. И это вообще ненормально. Потому что его дядя никогда не любил его, потому что его дядя создал его, потому что его дядя хотел убить его, его дядя убил их всех, потому что его дядя делал ему больно, его дядя… Он ужасно хочет ненавидеть его. Но Хантер не может. Кроме ненависти, Хантер хочет чтобы Бело-Филли-— дядя был жив. Хантер хочет, чтобы дядя гордился им, хвалил его, прикасался к нему, и рассказывал ему о человеческом мире. Хантер хочет, чтобы вместо Дариуса его обнимал дядя, чтобы вместо Леди Совы шутил дядя, чтобы вместо Рейн ему пел дядя. Он такой эгоист. Но ему просто нужно, чтобы вместо Лилит истории рассказывал его дядя, чтобы вместо Гаса его поддерживал дядя. Чтобы дядя пел ему, качал его, успокаивал его. И даже больше. Хантеру хочется, чтобы дядя бил его. Чтобы его тяжёлые руки вновь ложились на плечи, оставляя синяки, чтобы после провала миссии, дядя наказывал его, чтобы дядя вновь ненавидел его. Что бы дядя унижал его, пристыжал его, бил его. Он, наверное, совсем слетел с катушек. Потому что это неправильно, это так ужасно неправильно, невыносимо неправильно, и даже слушать противно. Но Хантеру хочется, хочется, хочется! Хочется что бы дядя был рядом. Плевать в какой форме, и плевать зачем. Пусть даже для убийства. Его подушка все равно была мокрая.