***
Кое-как разлепив глаза, обнаружила себя сидящей на земле в совершенно незнакомом мне месте. Спина прислонена к холодной бугристой стене, руки подвешены над головой и, наверняка, закреплены кандалами — это объясняло свисающие по обе стороны ржавые цепи, а голова все еще гудела, как будто по ней стучали молотком. Размяв шею, дабы хоть немного избавиться от боли, попыталась осмотреться. Пещера. Достаточно просторная и вонючая. Ниодного естественного источника света. Стены были сплошными, с выпирающими то тут, то там камнями и без каких-либо отверстий, куда мог бы просочиться лунный — или уже солнечный — свет. Исключением являлся один из углов, где темнела большая дыра, и где, вероятно, находился вход. По периметру пещеры были развешаны зажженные факелы. В центре громоздился каменный булыжник, почти идеальной овальной формы, всем своим видом напоминающий алтарь. Вся его поверхность, насколько позволяло увидеть освещение, была заляпана какими-то черными и белыми пятнами. У дальнего угла стоял самодельный деревянный стол, усеянный соломой. Что это за место? И самое главное, кто и зачем меня сюда притащил?! Нельзя сидеть без дела. Судя по тому, как меня схватили и приковали, я здесь явно не за чашкой чая. А потому, пока есть возможность, попытаю счастья избавиться от оков. Я напрягла руки и принялась тянуть цепи. Металл кандалов тут же вонзился в оба запястья, но я сдержала крик, крепко сжав зубы. Дернула цепи раз, другой. Безрезультатно. Только лишнего шуму наделала — и ссадин. Протяжно выдохнув, взглянула на свои ноги. К счастью, они оставались ничем не связанными. Приподнявшись, я попыталась упереться ступнями в землю, дабы попробовать встать. Хотелось осмотреть кандалы и, быть может, попытаться достать из волос шпильку, чтобы вскрыть замок... Левая нога тут же отозвалась болью в районе лодыжки, и я мигом рухнула обратно, тихо застонав. К глазам подступили слезы. Должно быть, подвернула ногу, когда меня дернули на дороге, или еще что похуже… Вдруг со стороны входа послышались чьи-то шаркающие шаги. Поморгав, я мигом уставилась в темноту. Сердце заколотилось о грудную клетку, словно пойманный в ловушку воробей. Не прошло и минуты, как в свете факелов показался незнакомый мужчина, лет эдак сорока пяти. Я, конечно, ожидала кого угодно, но… — Ты еще что за хрен с горы? — прохрипела, с прищуром оглядывая его снизу вверх. Долговязый, в застиранных коричневых штанах, такой же куртке и кепке-восьмиклинке. Окинув меня презрительным взглядом, он молча прошел к алтарю и, отвернувшись от меня, водрузил на него небольшой чемоданчик и какие-то стеклянные бутыльки. Следом достал из кармана куртки гнущуюся трубку и что-то похожее на бинт. Он продолжал шебуршиться, когда я не выдержала: — Кто ты такой? Чего тебе надо? — В твоих же интересах сидеть и помалкивать, — пробурчал незнакомец, не переставая звенеть стеклом. Мои брови полезли на лоб. — Да ладно? И что же такого случится, если я продолжу болтать, а? — Для контраста я ещё разок дернула цепями. — Она не позволит мне убить тебя, но я найду другие способы заставить твой рот захлопнуться. — Кто «она»?! Незнакомец наконец повернулся ко мне, но отвечать явно не торопился. Его худощавое, с недельной щетиной лицо было перекошено в гримасе необъяснимого злорадства. В руках он держал те самые трубки, что достал из кармана. Теперь к ним крепился небольшой бутылек. Что это за фигня? Я непроизвольно прижалась к стене. — Не знаю кто ты, и что задумал, но если ты меня не отпустишь… — То что? Магистр Караваля оторвет мне голову? — он усмехнулся и, отхаркнувшись, сплюнул на пол. Затем медленно двинулся в мою сторону. — Милочка, ему плевать на всех, кроме себя самого. Не тешь себя иллюзиями, что с тобой все будет иначе. Когда незнакомец подошел достаточно близко, я со всей силы пнула его здоровой ногой в голень. Он тут же отскочил в сторону, и кулак его свободной руки с превеликой точностью впечатался мне в щеку. Моя голова дернулась, скула заныла. Ублюдок наклонился надо мной и, взяв меня за подбородок, снова злорадно хмыкнул. — Будет или было? Что-то я запутался. Я бросила на него негодующий взгляд и снова пнула. — Ото…шел от меня! В этот раз попала прямо в цель. Он перестал улыбаться. — Мне велено не трогать тебя. Пока. Но ты меня уже достала. Незнакомец рванул ко мне. Крепко схватив за плечо и прижав к стене, одним движением вонзил в шею, прямо над ключицей, что-то острое. Всплеск боли моментально распространился по всей правой стороне моего тела. Мне хотелось закричать что есть мочи, но вырвался лишь глупый хрип. — Немножко кровушки для моей женушки, — захохотал… — Сукин сын… — зарычала я, брыкаясь, дабы избавиться от его устройства. Просто вытащите! Вытащите это из меня! Стало только хуже. Ощущение было такое, будто вся правая сторона уже начала отниматься. Трубка, кою он сжимал в руке, стала наполняться кровью. Капля за каплей. Из нее она плавно перетекала в бутылек. — Не волнуйся, милочка, — усмехнулся незнакомец, когда я снова дернулась и вскрикнула от острой боли, — это разовая ус… Раздался хлопок. Банка выскользнула из его рук и разбилась на мелкие кусочки, а он сам повалился следом, вмиг отключившись. А, может быть, он сдох? — Про «оторву голову» это ты хорошо придумал. Но пока и так сойдет. Я отвела взгляд от развалившегося без сознания урода на того, кто говорил. Неужели у меня уже началось заражение крови, и теперь я вовсю галлюцинирую? Потому что… Мальбонте стоял прямо передо мной, держа на плече увесистую дубинку. Его глаза предельно внимательно шарили по моему телу, а когда остановились на шее, из которой до сих пор торчала окровавленная трубка, поморщился. Даже не знаю, что испытывала к нему сейчас в большей степени: оставшуюся злость из-за секретов или радость, что все-таки пошел за мной. Хотелось расплыться в облегченной улыбке, но вовремя остановила себя. Однако. Надо держать лицо. — Прекрасно, — прерывисто вздохнула я, изображая безразличие. — Помощь подоспела как раз кстати. Отбросив дубинку в сторону, Мальбонте молча взялся за цепи и без труда разорвал их. Мои руки тут же безвольно опустились мне на колени, и я принялась осторожно их растирать. Черт, занемели будь здоров. Запястья после моих попыток выбраться тоже пострадали. Из образовавшихся ссадин проступила кровь и уже успела превратиться в корку. Щека все еще горела от столкновения с кулаком того обалдуя, шея ныла так, что, казалось, начало сводить ключицу. Сбежала с острова, а, Вики? Пока я мысленно жалела себя и восстанавливала кровоток в пальцах, Мальбонте аккуратно вытащил трубку, следом здоровенную иглу, явно не предназначенную для медицинских целей. Стоило представить, что она побывала во мне… Меня снова затошнило. — Убери это, пожалуйста, — прошептала я. Мальбонте, на удивление, послушался и, ничего не сказав, отошел с иглой и трубками в руках к алтарю. Я прикрыла глаза, пытаясь дышать глубже. До ушей донесся шорох перебираемых банок и других штук, которые принес сюда тот ублюдок, а после шеи, в том месте, где втыкалась игла и трубка, коснулось что-то мягкое и влажное. Пахнуло спиртом. Поморщившись, я открыла глаза и вновь увидела перед собой сосредоточенное лицо Мальбонте. Он делал мне повязку через правое плечо, и, казалось, полностью погрузился в процесс. Это позволило мне беспрепятственно наблюдать за ним. За ловкими движениями длинных пальцев, за тем, как нахмурился его лоб, когда бинт отказался затягиваться. Свет факелов отражался в его темных глазах, выглядя, словно россыпи звезд на ночном небе. Никогда не замечала, какие густые у него ресницы. Такие, о каких всегда мечтают девушки — но достаются они, почему-то, чаще именно мужчинам. А этот его чувственный рот, гладко выбритый волевой подбородок… — Ты, оказывается, очень красивый, — пролепетала я прежде, чем подумала. Мальбонте замер. Его задумчивый взгляд на секунду пересекся с моим, и он тут же подскочил на ноги, вероятно, закончив с повязкой. — Вставай, — протянул руку. — Идем домой. — Тебе разве неинтересно узнать о том, что это за человекоподобное существо, и зачем ему понадобилось брать у меня кровь? — Интересно. Но оставлю этот и другие вопросы до утра. Пошли. Я вскинула брови. — Не хочу тебя расстраивать, Спайдермен, но у меня тут небольшая проблемка. Я стянула пальцами подол платья, тем самым оголив лодыжку левой ноги. За время, что находилась здесь, она уже успела изрядно опухнуть. Мальбонте лишь дернул щекой. — Видишь? При всем моем желании сбежать отсюда… Не могу. Какое-то время он лишь молча смотрел на меня сверху вниз и как будто о чем-то усиленно размышлял. Только сейчас заметила, что с момента нашего разговора в замке, Магистр приоделся. Белая рубашка сменилась угольно черной. Такого же цвета был и камзол, расшитый серебряными нитями, что поблескивали в свете факелов. На ногах слегка зауженные брюки, что придавали им по-настоящему… аппетитный вид… Стоп. Аппетитный? Мальбонте наклонился ко мне, так, что моих ноздрей коснулся его пряный аромат. Поднял меня на руки и выпрямился. Мне ничего не оставалось, кроме как обхватить его за шею. — Надеюсь, ты понимаешь, что это — твоя вина? — Он взглянул в мои глаза. От того, как близко оказались наши лица, я оторопела и тут же отвернулась к каменному алтарю, притворившись, что рассматриваю его содержимое. Баночки-скляночки… Интересно. — Я не собиралась никого винить, если ты об этом. Впрочем… Я снова повернулась к Мальбонте и прищурилась. — Ты виноват. И виноват в том, что в твоем городе живут такие твари, как он, — ткнула пальцем ему за спину, где до сих пор валялся незнакомец. Мальбонте отзеркалил мой взгляд, и в следующее мгновение вокруг нас заклубилась тьма. Телепорт? Прежде чем я успела задать вопрос вслух, со стороны входа послышались мужские голоса. — Господин? — Что прикажете с ним делать? — Доставите его в замок, — ответил он, не сводя с меня глаз. — Дальше сами знаете, что делать, — и в следующий миг мы покинули пещеру.***
Пожалуй, это самая длинная ночь в моей жизни… Когда мы оказались в замке, я поняла, что Мальбонте уже успел поднять всех на уши. Количество стражи значительно увеличилось. И если раньше их было почти не видно, то сейчас они только так бродилили по коридорам. Слуги тоже, словно муравьи, сновали по комнатам Магистра. Кто с сухими травами, кто с кувшинами, кто с полотенцами и бинтами. Сам же Мальбонте, усадив меня на свою кровать, куда-то сразу же исчез. Зато появились Клэр и Асия. Они помогли мне снять с себя платье, принять ванну и нацепить сорочку, после чего взялись обрабатывать раны. И если первая, пока занималась моими ссадинами, не переставала испуганно щебетать о том, как ей меня жаль, то вторая со мной не разговаривала. Она толкла сушеные травы для компресса, время от времени лишь качала головой и осуждающе — и обиженно — поглядывала на меня. Пусть. Мне не хотелось говорить о своих попытках сбежать отсюда. Я все еще не понимала, что произошло со мной сегодня. Сперва Варуна, потом та пещера и странный незнакомец. Так же я не понимала и того, что должна чувствовать по отношению к этим людям, которые окружали меня сейчас. В некоторой степени, произошедшее — результат их недоверия ко мне. Да, я не собиралась никого винить в том, на что нарвалась этой ночью. Но, если бы они были более открытыми, если бы рассказывали все, что знают, без утайки и не потому, что я их об этом прошу… Возможно, ничего из этого бы и не случилось. Прикрыв глаза, я устало откинулась на подушки, пропитанные насквозь запахом Мальбонте. И почему он принес меня к себе, а не в башню? Неужели, почувствовал себя виноватым? Или, быть может, мои слова этим вечером как-то повлияли на него? С этими мыслями и полными ноздрями аромата кедра и специй я провалилась в темноту.***
Меня разбудило тихое звяканье стекла о стекло. Покряхтывая из-за почти затекшей спины, я шевельнулась и медленно открыла глаза, вмиг встретившись взглядом с Мальбонте. Он стоял около барчика, прислонившись спиной к краю стола и держа в руках бокал для виски. Рукава его рубашки теперь были закатаны до локтей, а расстегнутая пара-тройка пуговиц открывала обзор на мощную шею. Мальбонте молчал. Не сводя с меня глаз, периодически отпивал содержимое бокала, и я была бы не я, если бы не посчитала сексуальным то, как он мимолетно водил языком по своим губам. Сексуально… Идиотка! Нашла время пускать слюни! Я снова шевельнулась, в попытках принять полусидячее положение, прочистила горло, когда решила спросить: — Почему твоя комната? Почему не моя? — Ты всегда задаешь вопросы вместо того, чтобы благодарить? — Спасибо. Но мне просто интересно… — Конечно, — хмыкнул Мальбонте и, допив, поставил стакан на стол. — Другие комнаты завтра будут заняты, а башня — слишком неудобное место для тех, кто оказывает медицинскую помощь. А подземелье? Рабочее крыло, где жила прежде? Про это я, конечно, уточнять не стала. Вдруг, мое внимание привлекли руки Магистра. Точнее, нечто красное, что осталось и уже засохло на них. Я нахмурилась. — Что с ним? Мальбонте вопросительно приподнял бровь, сложив руки на груди. — С тем… человеком, который напал на меня? — Мертв. Неужели это из-за удара по голове дубинкой? Вряд-ли. Наверняка, он был здесь. Живой. Вот куда Мальбонте ушел сразу же после того, как доставил меня сюда. — Он откусил себе язык, чтобы я не мог вытянуть из него правду. И захлебнулся собственной кровью. — Черт возьми… Но как теперь узнать его мотивы? Мальбонте нервно пожал плечами. — Мне плевать на его мотивы. Сейчас есть проблемы и посерьезнее. Ну да. Плевать. Как я могла забыть об этом… Выпрямив спину, сцепила руки на коленях — точно благородная дама, — дабы сдержаться и не начать все заново. Теперь-то уйти я не смогу. — Что за проблемы? — спросила почти что издевательским тоном, но тут же пожалела о нем, когда услышала четкий ответ: — Кто-то убил ведьму. Взгляд Мальбонте прожигал насквозь, так, что меня вмиг одолело желание спрятаться от него под одеялом. Но я продолжала сидеть прямо, словно натянутая струна, шокировано выпучив глаза. — Ее оскверненное тело было найдено у… — Варуна… Я же видела… видела ее. Магистр нахмурил брови и, оттолкнувшись от стола, начал медленно приближаться к изножью кровати. — Где? Когда? — Когда бежала из замка, встретила ее на дороге к городу. Но сомневаюсь, что в тот момент она была еще жива. По коже побежали мурашки, стоило вспомнить эту до ужаса странную встречу. В тот момент мне хотелось верить, что увиденное мной — очередная иллюзия, а Варуна жива и здорова. Но реальность прямо-таки лепит мне пощечины своей существенностью. — В ее груди была окровавленная дыра; а она рыдала и как будто хотела что-то сказать мне, но потом вдруг исчезла. — Я подняла глаза и наши с Мальбонте взгляды пересеклись. Его лицо выражало лишь твердую решимость. — Что это было? Призрак? — Вероятно, — выдержав паузу, ответил он. Мы не были близки или даже хорошо знакомы с этой ведьмой. Более того, когда она хитростью привела меня к Магистру Караваля, мне хотелось даже вернуться в тот шатер и разобраться с ней. Но это убийство… Мне искренне ее жаль. — Что ты собираешься делать? — спросила непривычно тихо. — В настоящий момент? Спать. Мальбонте оттолкнулся от изножья и направился в сторону ванной, на ходу растегивая рубашку. Я провожала его ошарашенным взглядом, пока он не скрылся за дверью. Послышался плеск воды. Спать? Здесь? Где лежу я? Сев в постели, я быстро осмотрелась. Кровать огромная, так что, если вдруг он удумает лечь здесь, за ночь мы вполне можем и не коснуться друг друга... На мне достаточно плотная сорочка, через которую, благо, не видно ничего лишнего. А нога, что не удивительно, все еще опухшая, и вряд-ли позволит мне сбежать в башню. Видимо, травяной компресс, который примотала Асия, не такой уж и быстродействующий, как обещалось. Я снова откинулась на подушки. Что за сумасшедший денек… Еще вечером мы ругались с Мальбонте, я бежала от него и планировала уплыть с Караваля. А сейчас? Мы будем спать в одной постели. Уму непостижимо! Через несколько минут Мальбонте вышел из ванной в одних штанах для сна. От остатков влаги его рельефный торс мерцал в свете свечей и настенных ламп, волосы чуть растрепались, а лицо не отражало ничего, кроме усталости. В иных случаях — с иными молодыми людьми — можно было уже наблюдать озорной взгляд или похотливую улыбочку, но с ним… Погасив свечи и ночники, Мальбонте преспокойно прошел к левой стороне кровати и, откинув одеяло, забрался в постель. Я осталась лежать на спине, подтянув одеяло к груди и округленными глазами вперившись в полумрак комнаты. Устроившись поудобнее, Мальбонте шумно вздохнул. Я осторожно повернула к нему голову. — Более изощренного способа затащить меня в постель ты не нашел, я полагаю? — Не льсти себе, — просто ответил он. — Между прочим, я все еще зла на тебя. Ты мне многого не договариваешь, так что… Это ты не льсти себе! Я отвернулась и, насколько позволяла больная нога, съежилась, стараясь не занимать слишком много места. Нет, не потому, что скромничаю развалиться на чужой кровати. А потому, что ни при каких обстоятельствах не хочу случайно коснуться его тела. Он высок, широк в плечах… Не удивлюсь, если поутру обнаружу его в позе звездочки, а сама окажусь на полу — в лучшем случае! — Она убила ее. Я замерла. Никогда не слышала, чтобы Мальбонте разговаривал полушепотом; с неким… оттенком старой, чуть притупленной боли, которую никому не желает показывать. Как когда привык к ране, но она не позволяет полностью ее забыть, снова и снова напоминая о себе фантомными — или не совсем — болями. Мне не нужно было спрашивать, кто «она», ведь чувствовалось, что и так знала ответ. А вот… — Кого «ее»? — Мою невесту. А меня прокляла на бессмертную, абсолютно неуязвимую жизнь без неё, — он немного помолчал. — Я не мог убить себя, чтобы попасть на Небеса и воссоединиться с ней. Мое сердце ускорило свой темп. Только не понимала, почему: то ли из-за правды, которую Мальбонте решил раскрыть именно в тот момент, когда я меньше всего ожидала, то ли из-за… ощущений, которые разом захлестнули меня. — Мне… — я прочистила горло. — Мне очень жаль. Как ее звали? Послышался тихий вздох. — Я не помню. Не помню её лица и имени, только обрывки совместных воспоминаний. Наши отношения. Чувства. Это тоже часть моего проклятия. — Вот зачем тебе нужна колода, да? Чтобы с её помощью разрушить проклятие и наконец заиметь возможность убить себя? Воссоединиться со своей возлюбленной? По всему телу пробежала дрожь, стоило моей догадке слететь с языка. Он хочет снять проклятие и убить себя! Я снова повернулась к нему. Глаза уже достаточно привыкли к полумраку комнаты, а потому, смогла рассмотреть Мальбонте. Он лежал на спине, держа руки под головой, и смотрел в «небо» балдахина. — И чтобы сделать это, я должен был прождать полтора века. — Но почему тебе нужна именно колода? — На ней завязано проклятие. Найдя эти карты, я уничтожу их, и тогда освобожусь. Я молчала, переваривая полученную информацию. К общему пазлу наконец добавились новые детали, но стало ли от этого легче? — Мне жаль. Жаль, что тебе приходится переживать такое... — Мне не нужна твоя жалость. Ни твоя, ни чья-либо еще. Так что, прибереги ее для кого-нибудь более достойного. Что ответить на такое? «Ты достоин»? Он ведь действительно рассказал это не для того, чтобы вызвать у меня сочувствие и окончательно подтолкнуть к помощи ему. Скорее, чтобы я поняла его самого. Поняла истинный смысл своих поисков и знала, к чему все в конечном итоге приведет. И я понимала. Но все равно не могла не... проникнуться этим маленьким и таким важным кусочком его истории. Пока обдумывала, что бы еще сказать, Мальбонте уже заснул. Об этом меня оповестило его размеренное дыхание. Подложив руку под щеку, я подняла на него глаза, принявшись изучать проглядывающие в полумраке профиль лица, руки и торс. Кажется, впервые видела Мальбонте таким расслабленным, таким умиротворенным. И тут до меня дошло. Доверие. Вот, что он попытался установить между нами. Начиная с пещеры и заканчивая рассказом о своей убитой невесте. Он решил довериться мне, сделал то, о чем я и просила его минувшим вечером. Но… снова назревал вопрос: легче ли мне от всего этого? Я сомневаюсь. Ибо странные ощущения за грудиной подсказывали мне, что все между нами с Мальбонте становилось только сложнее.