***
Просыпаюсь в холодном поту, в вески ударяет режущей болью, дыхание участилось до такой степени, что складывается ощущение: если пропущу хоть вдох – сердце перестанет биться. Ухватываюсь за подушку, сложившись калачиком, пытаясь унять приступ - грудь сдавливает, только сильнее. Так дальше не пойдет. Я сейчас умру, точно умру, почему здесь так мало воздуха? Я умираю, точно умираю, сейчас остановится сердце. Жарко, очень жарко и зябко одновременно, что делать? Что мне делать? Пытаюсь подняться, чтобы открыть окно, но только сваливаюсь с постели, ушибая колени, об пол. Хватаюсь за горло, от нового приступа. Не могу сделать и вдоха, словно в легкие залили свинец, замечаю красные капли, капающие с меня. - Помогите… - пытаюсь выдавить из себя, но вышло, только хрипение. Тело сковало, от тряски. Тяну руку к кувшину, что стоит на прикроватном столике, может хоть шум услышат слуги. Дотягиваюсь лишь пальцами и что есть мощи толкаю, но от удара об ковер, не единого звука – только я слышу вытекающую оттуда воду, даже в сложившееся ситуации в голову закралась мысль: «Ему при падении повезло, куда больше, чем мне». Уже начинаю задумываться: «А не дотянусь ли я до зеркала?». Невольно посмотрела в свое отражение, мурашки по коже пошли с новой силой, в зеркале не я. А девушка, предательски похожа на меня, только лицо куда больше замученное и всё в потёках, ночнушка в грязи, волосы сплошное кубло, но она не плачет и не умоляет, а лишь смеётся, глядя на меня. Подбородок вздёрнут, на лице ухмылка, будто говоря: «Слабачка».***
- Лале, бога ради, объясни, что здесь происходит? – Шахи-хатун уперто пытается привести меня в чувства, шлепками по щекам, - тебе опять стало дурно? – уже более тревожно спросила она. Я оказалась там же, где и ночью. «Значит не сон» - поспешно сделала выводы для себя. В голове стал прокручиваться вчерашний разговор с друзьями… Бред какой-то, меня не мог пытаться отравить собственный кузен, да и не за что ему меня травить. Или есть за что? Благодаря его отношению, ко мне – можно подумать, что угодно. Я смотрю на него в упор, как и Мехмед, не моргая, он лишь слегка опускает голову, в знак приветствия и уходит в неизвестном мне направлении. Оборачиваюсь к Владу и Аслану, судя по их лицам, они наблюдали нашу маленькую дуэль. - И что это было? – заговаривает первым Аслан, - вы с ним что-то не поделили? Не похоже это на семейное приветствие. Ты будто на саму смерть смотрела. Лале, он тебя чем-то обидел? - Нет, - неуверенно отвечаю я, - но я его видимо чем-то оскорбила, не уверена… После всего произошедшего за эти дни, не выдерживаю и рассказываю, всё о приезде шехзаде ребятам. Влад внимательно слушал, ни разу не сказав ничего язвительного, за что очень ему благодарна, только уточнял: где и как мы с Мехмедом виделись и как он себя вёл, ответ у меня был всегда один: «холодно». Каждый из них что-то себе думал, и мы достаточно долгое время просто молчали. - Ну и семейка, конечно, тебе досталась. – с усмешкой сказал Влад, не глядя на меня - Поживи здесь годик – не такого насмотришься! – вдруг поддержал его Аслан, смеясь. - Эй! Я им тут жалуюсь, а они смеются, с ума сойти можно! – Пихаю Аслана за плечо, не ожидав от него таких комментариев. - Прошу прощения. – в поклоне, говорит Влад. Его манера общения, заставляет лицо налиться краской и нервно теребить платье. - Только в этот раз. - улыбкой отвечаю я ему. Аслан, не выдержав начинает нас кривлять: - «Прошу прощение» – Влад галантно целует руку Лале, а та присаживается в реверансе, томно смотришь в глаза, ему: «только в этот», – пихнув ногой первый попавшейся камушек, процитировал нас рыжеволосый, -Тьфу на вас. Думал хоть здесь без формальностей. Теперь уже смеялись мы все вместе, присаживаясь обратно на траву. - Но, если сейчас говорить серьёзно, с чего ты взял, что меня отравили? – обращаюсь я к Владу. Тот, немного помедлив ответил: - У меня на родине отравление – обычное дело. - При любом дворе отравление – обычное дело, однако таким чаще промышляют женщины. – подмечает Аслан, перебирая травинки в ладошках. - Необязательно, - сухо пробормотал себе под нос валашский принц, - некоторых князей пичкают ядом годами, даже их собственные дети, ради того, чтобы занят престол, к слову, твой дядя неважно выглядит, не находишь это подозрительным? - Влад! – злобно пихаю его в бок, тот лишь равнодушно уворачивается, ожидав мою вспышку гнева, - не думаю, что Мехмед здесь всепоглощающие зло. Тот пронзительно смотрит на меня, констатируя факт: - Я разве тебе указывал на Мехмеда? Ты сама для себя уже всё решила. Как же он прав.***
Нужно немедленно поговорить с Мехмедом. Разъясню всё с ним сейчас, пока он меня просто не убил. Поднимаясь с пола, бросаю почки в приказательном тоне наставнице: - Принеси мне новый наряд, который недавно доставила мне портниха. Шахи – хатун даже слегка возмутилась, но после лишь гордость за меня засияла в её глазах, и она молча ушла в гардеробную. После вернулась с атласным синим платьем расшитым золотом и украшение для волос под стать платью. - И куда же ты собралась? Хочешь навестить дядю? – затягивая на мне корсет спросила она. - Не совсем, - почти не веря, что сама это говорю продолжаю, - хочу навестить Мехмеда. Чувствую, что Шахи – хатун от удивления решила мне сломать ребра или же задушить платьем, или и то и другое, смотря на меня сзади через зеркало, самыми, что не есть удивлёнными глазами, но после всё же немного приспускает завязки, видя, что у меня заканчивается кислород. - Деточка, ты ночью головой ударилась и у тебя прояснился ум? – не скрывая довольства говорит она. - Шахи – хатун! Я просто хочу быть поближе с семьей, всё-таки мы не чужие люди, верно? – самыми невинными глазами, лгу. Не скажу же я ей, что иду с обвинениями в покушении на мою жизнь или хотя бы рассудок. - Не знаю, что ты задумала, однако не забывай об этикете, хорошо? – с недоверием говорит она. И на что я надеялась, пытаясь обмануть человека, который сам меня и учил лгать. Выставляя самые невинные глазки и не выдавая себя языком жестов. Как сейчас помню: «Если надумала лгать, следи за тем, как на это реагирует твоё тело: не перебирай пальцы, не отводи взгляд, не поправляй волосы, либо платья – веди себя естественно». - Я буду самым милым и покорным созданием, обещаю, - наставница рассмеялась на мою очередную ложь, я лишь закатила глаза выходя с комнаты, - ладно, насколько это возможно, с моим характером. Шахи-хатун лишь крикнула: - Уже лучше, дорогая, уже лучше! Покои Мехмеда находились в другой части гарема, так что обдумать, разговор с ним время есть. Правда я совершенно не знаю, как его начать, обдумывая вопросы: «Зачем ты пытаешься меня убить?», «Не ты ли это со мной сделал?», «Твоих рук дело?», «Почему ты так ко мне относишься?» - последние звучало, более лояльно, учитывая, что обвинять шехзаде в покушении на жизнь кузины не самое моё разумное решение. И зачем я туда иду? Идиотка. Пока я металась в своих мыслях, не обратила внимание, что уже дошла до его комнаты, где стояла калфа и охрана. - Лале-хатун? – в поклоне обратилась ко мне калфа, - шехзаде сейчас занят. Я не готова отступать. Либо сейчас - либо никогда. - Скажите, что я пожаловала и добавьте, что это важно. – твердо говорю я. - Но… - неуверенно бормочет калфа, - я не уверена, что сейчас подходящие время. - Делай, что сказано. – уверено говорю я, а у самой руки дрожат. - Как скажете, но не говорите потом, что я не предупреждала. – женщина неуверенно заходит в покои. После вернулась и сказала: - Вас ожидают, госпожа. – открывая для меня двери. Немного помедлив, я вхожу в покои. Покои обставлены дорогой мебелью, не хуже, чем у падишаха, что вызывает у меня маленькую ухмылку. Мехмеда нигде не видно, прохожу вглубь через шторы с шелка и прихожу в ужас от происходящего и в невероятное смущение. На моем кузене скачет наложница, тот не смотрит на неё, а в упор смотрит мне в глаза. Я же отвернулась от стыда и ужаса от того, что он себе позволяет, собираясь выбежать с покоев, однако слышу его голос. - Подождите милая кузина, я же не мог бросить все дела и уделить вам время, но вы можете рассказывать с чем пожаловали. – спиной чувствую его злорадство. Если падишах узнает в какой момент я пришла к Мехмеду – моей чести конец. Он вполне может подумать, что я пришла с той же целью, что и наложница. Пойдет сомнение в моей невинности и меня выдадут за первого попавшего пашу.