Меланхолия

Бежать уже поздно. Я самостоятельно попала в ловушку, с которой уже сухой из воды не выйду. Спиной чувствую насмешку кузена. Вновь он со мной играет. Что если, я всё-таки сейчас выбегу с его покоев – вероятность избежать слухов, хоть и малейшая, но останется. В любом случае в гареме пойдет молва, о том, что я с одного наследника перепрыгнула на другого. — Черт… - сама того не заметив, вслух произношу словечки Аслана. — Ладно, вам, Лале-хатун, вам не стоит так смущаться, - без всякого интереса сказал Мехмед, - я действительно не ожидал, что это именно вы ко мне пожаловали, думал, что Назие, решила присоединиться. – уже с игривостью в голосе прощебетал он. Всё ещё слышу шлепки, доносящие с кровати, она даже не соизволила с него слезть при мне. — Это не подобающие поведение с вашей стороны, шехзаде. – в пол голоса говорю ему. Бежать отсюда уже бессмысленно, тем более, я покажу перед ним слабость, а этого допускать нельзя. — Вас разве не предупредили, что я занят? Так с чьей же тут стороны не подобающие поведение? Доля правды в его словах есть. Я и вправду слишком настойчиво сюда рвалась, что в данный момент идет не в мою пользу. Шлепки только ускоряются, набирая темп. Девица тихо постанывает. В более неловкой ситуации я ещё в жизни не была, но всё ещё стою на месте, не предпринимая никаких действий, хоть и малейший интерес обернуться есть, стоит себе это признать. — Может уже прекратите это делать? – с раздражением выплёвываю я, не вынося этих звуков. — Прекратить, что? – забывая дышать говорит Мехмед. — Только не сейчас... – умоляюще пищит наложница. О, Аллах, ну хоть ты помолчи. Слышу, что движения стали рваными, а после и вовсе стихли. — Пошла прочь, - шипя бормочет шехзаде. Я вздрагиваю, от такого тона, - и не вздумай, хоть кому-то проболтаться, что мы тут были не одни! То же самое, передашь калфе. Я думаю, нет необходимости объяснять, что случится за непослушание. Понимая, что это адресовано не мне, оборачиваюсь. Он не собирается это использовать против меня, во всяком случае, пока что. Мехмед закрывая нижнюю часть тела покрывалом, нависая, сжал скулы девушки одной рукой, так, что у него напряглись мышцы, отмечаю быстро у себя в голове, что он точно не пропускает тренировки с беями. Его спутница, лишь испуганно хлопает ресницами и тихонько кивает. Не хотела бы я быть на её месте. Это просто унизительно. Растрёпанная, волосы прилипли к лицу и ничего не скрывает её наготы. Секунду назад её ласкали, а теперь относятся как к мусору. Я не двигаюсь, только наблюдаю. Он переводит взгляд на меня, глаза полны злобных искр, однако, те быстро угасают, переходя в добродушность. Мехмед откидывает девушку, вылезая с постели, я слежу за его движением. Наложница тихо удалилась. — Может позволите мне одеться? – игриво спрашивает у меня шехзаде. — Предлагаете мне уйти? – с непониманием спрашиваю его. Тот, злорадно улыбнувшись произносит: — Предлагаю отвернуться. Мне захотелось треснуть себя по лбу, понимая то, что, всё это время пялилась на него. Быстро возвращаюсь, в то же положение, в котором была ранее. Через некоторое время Мехмед подошел ко мне, оценивающе рассматривая и нахмурив брови, о чем-то задумываясь. Вся игривость спала с его лица, и переросла в напряжение, уголки губ опустились. Теперь я понимаю, что он рассматривал моё платье, обдумывая или вспоминая, у себя в мыслях. Не выдержав долгого молчание, прерываю его: — Что-то не так? Тот будто вынырнул с воды, и вдохнул впервые за долгое время воздух. Вопросительно посмотрел на меня темными глазами. — Лучше вы мне скажите, что не так? Вы же ко мне так нахально вторглись. – переводя тему пробормотал шехзаде. Я уже не готова ему выдвигать обвинения, это просто смешно. Но и светскую беседу будет вести глупо. Значит нужно идти полуправдой. — Почему вы ко мне так относитесь? – едва слышно спрашиваю несмотря на него. Пожалуй, это будет самое лояльное, из моих претензий. Стараюсь не выдавать насколько велико сейчас у меня желание провалиться под землю, со стыда. — И как же я к вам отношусь? – с наигранным удивлением, вновь отвечает вопрос на вопрос Мехмед. — С неприязнью. – несмело отвечаю ему. Тот лишь звонко смеётся, расслабившись. — Разве я к вам отношусь с неприязнью? Не уже ли я как-то вас ненароком обидел? – пытаясь заглянуть мне в глаза, будто отчитывает нашкодившего ребёнка, спрашивает он. Я не знаю, что ответить, фактически, он ничего такого не делал, но я же чувствую холод в каждом его «добром» слове. Всё ещё не силюсь посмотреть ему в глаза, предчувствую, что меня это морально задушит, но дурой себя ещё больше выставить не позволю. — Люди, которые желают «скорейшего выздоровления», обычно в более радушном тоне это произносят, - неуверенно начинаю дискуссию, - - без насмешки и с искренним переживанием - за вами я этого не замечала. Кузены, хотя бы удосуживаются здороваться, а не игнорируют, будто меня здесь и нету. Вновь слышу смех, уже громче прошлого. — Я вас понял, кузина, - на последнем слове заостряя внимание, произнес Мехмед, всё ещё пытаясь, взглянуть мне в глаза, - однако, кузенов, у вас больше нет, кроме меня конечно же и то, как они к вам относились меня не волнует. А раз уж вам так мало моего внимания, то поверьте, я могу вам его обеспечить, - на миг о чем-то задумываясь, Мехмед продолжил, - Правда, мне казалось, что вам достаточно и ваших друзей. – с пренебрежением добавил он. Он всё перекрутил! Встречаюсь с ним взглядом, на его лице, он явно доволен, что вновь в этой дуэли со мной, но я уже вскипела от обиды. — Вы не так меня поняли! Меня, очевидно, кто-то пытался отравить, как только вы сюда приехали, со мной происходят необъяснимые вещи! – слова вырываются прежде, чем я успела расценить их вес, меня охватывает ужас от сказанного. Мехмеда передернула, он с неменьшим удивлением и ужасом посмотрел на меня, а после с презрением. Словно я только, что его предала. Он отворачивается от меня, уходя к письменному столу. Недавно я боялась замужества, теперь пора боятся казни, за обвинение в сторону шехзаде. Молодец, Лале, молодец! Руками сжимает бортики, так что те скрипят от давления. Мехмед тяжело дышит, а мне уже и не верится, что миг назад, этот же человек меня впустил в свои покои, когда развлекался с наложницей, чтобы поглумиться надо мной. Медленно, в полуоборот поворачивает ко мне голову и произносит: — Как тебе вообще могло такое в голову прийти? – злобно шипя, спрашивает Мехмед. Я молчу, нельзя говорить, о том, что эта мысль у меня родилась, благодаря друзьям. Отмечаю у себя в голове, что уже думаю «друзья», а не «друг». Шехзаде всё ещё молчит, ожидая ответа. — Я повторяю, как тебе пришло в голову, что я тебя собираюсь убить? – всё так же спросил он, всё так же не получает ответ. По спине пробежали мурашки, тело начинает неметь от ужаса. Не слова, я не проронила про убийство – сам пришел к такому выводу, что уже и без того, наталкивает меня на ответы. Он возвращается ко мне до боли хватая меня за лицо. Увидев мой испуг, он ослабляет хватку, его глаза выражают сожаление и тревогу. — Я никогда не причиню тебе вреда, Лале. Никогда, не смотря не на что. – он смотрит в притык, будто ожидая, что я поверю, а я просто не знаю во что верить. — Мне страшно, Мехмед, - к глазам поступают слезы, которые так давно хотели вырваться наружу, - я не понимаю, что происходит, никогда ещё не чувствовала себя так беспомощно. – сама не верю, что выговариваюсь ему, но мне это необходимо и плевать, что возможно именно, он, мой палач. Мехмед вытирает мои слёзы, не отпуская, с сожалением разглядывая меня, больше не замечаю никакой ухмылки, только искренность, от чего начинаю чувствовать себя более комфортно, после он пытается аккуратно обнять меня, будто спрашивая разрешения – я позволяю, обнимая его в ответ. Утыкаюсь макушкой в подбородок. На мгновение вспоминаю объятие монстра, который мне привиделся в тюрбе Хасана – от чего невольно вздрогнула. Мехмед естественно это почувствовал и отстранился, я не захотела его отпускать и прильнула к нему сильнее, от чего уже вздрогнул он. Не могла даже и подумать, что это будет так легко, и так приятно. Вся тревога отступила, мы стояли так долго, не смея что-то сказать, шехзаде гладил мягко мои волосы, пытаясь меня успокоить и дать возможность выплакаться. После тихо произнёс: — Я скучал за тобой…

***

Успокоившись, я вернулась к себе, позабыв, о том, как началась моя встреча с Мехмедом. Переодевшись, ужинать желание не было, поэтому, обессиленно рухнула на кровать, как бы то не было, такие скачки эмоций – высосали все силы. Теперь мне кажется, что все действия шехзаде в мою сторону, были лишь для привлечения моего внимания. Как бы то не было, мы в детстве дружили и, если я этого не помню, не означает, что он этого не помнит. Не думаю, что у него было много друзей, в то время. И теперь осознаю, ту картину, которую ему пришлось наблюдать. Подарок, который он мне послал, выхватывает у меня из рук и выбрасывает Влад. Начинаю чувствовать нарастающий стыд, переворачиваюсь на бок, утыкаясь лицом в подушку, чтобы хоть как-то приглушить это чувство. Успокаиваю себя тем, что он должен понимать, что друзья за меня просто беспокоились. Спустя некоторое время усталость одолела меня, и я уснула. Собравшись на уроки, кручусь перед зеркалом, любуясь завитыми локонами, которые как оказалось мне очень к лицу, но замечаю в отражении зеркала позади себя странное настроение наставницы. За всё утро она не проронила не слово, что для неё несвойственно, мало того, даже «доброе утро» от неё не услышала, да и про мой вчерашний визит к Мехмеду ничего не спросила, что уже просто аномально. Молча собрала меня, но сейчас замечаю действительно странное в зеркале - наставница переливает воду с кувшина в чашку – из чашки в кувшин, её лицо не выражает никаких эмоций, будто она это делает бессознательно. Немного понаблюдав, из интереса, всё же обращаюсь к ней, не оборачиваясь: - Шахи-хатун, зачем ты это делаешь? Женщина резко поднимает на меня взгляд, уголки губ расползаются в неестественной улыбке, глаза раскрываются так, будто от удивления, то ли от безумия. Я застыла, тело резко похолодело, смотрю на неё в отражении, как и она на меня и слышу всё ещё переливающуюся воду, она и не думала прекращать свои механические движения. Решаюсь обернуться, но комната пустая, посуда стоит на тумбе, никого нет, я одна. Так мне казалось, пока не почувствовала чьё-то бешеное дыхание позади себя и непонятный запах, ком подступает к горлу, голова начинает кружиться, я не двигаюсь, после резко оборачиваюсь, снова вижу свое отражение, но рядом уже не наставница - бледное полуразловшиеся существо, в котором можно было отдалено разглядеть черты женщины, стояло позади меня уже впритык, точно так же смотря в зеркало, теперь понимаю, что она не дышала, нет, она принюхивалась. Не моргаю, как и она, мне остается только наблюдать, уверена, если пошевельнусь – она разорвет мне глотку. Вдруг она раскрывает пасть и хрипло произносит: — Не уж то я так страшна тебе, милая? – костлявая рука начинает перебирать мои волосы, - Я раньше тоже была такой красивой и посмотри, что со мной стало! – злобно и с обидой рычит она, - однажды и ты такой станешь, - ещё раз принюхавшись ко мне, ухмыляется гнилыми зубами, отходит от меня разглядывая чашу с водой -, а может и не станешь, может во что похуже превратишься. Воспользовавшись моментом, бегу к двери не оглядываясь. За спиной слышу смех. — Беги, дитя, беги. Да только смотри к смерти своей не прибеги! Вместо дворца оказываюсь в каком-то лесу. Место пропитано запахом гниения, меня тошнит. Деревья везде черные, нигде нету ничего живого, ноги предательски подкашиваются, но я не останавливаюсь, слышу чьи-то истошные стоны. Пытаюсь себя убедить, что это просто кошмар. Но почему я всё ещё не проснулась? Слышу позади себя хруст веток. Кто-то бежит за мной. Ужас охватывает меня с большей силой, чем прежде. - Лале, постой! – слышу до боли знакомый голос. Нельзя останавливаться, чтобы или кого бы я ни услышала, все мои инстинкты кричат «беги». Замешкавшись, спотыкаюсь об корягу, но меня резко перехватывает чья-то рука, правда я, итак, уже знала чья, просто боялась об этом даже подумать.