***
В пути Леви внимательно наблюдал за их сопровождающими. Несмотря на мучительную духоту, его будто окатило холодной водой прямо из ведра. Желваки на его скулах напряженно двигались. Сейчас разведчики напротив выглядели спокойно, как-то апатично и совершенно не заинтересовано. Иными словами: они выглядели подозрительно. Левее всех сидел парень. Он закрыл глаза и откинул голову назад, как только они уселись по местам. Его каштановые волосы крупными прядями падали на лоб, почти полностью закрывая верхнюю часть лица. Руки расслабленно лежали на бедрах. Глубокие и ровные вдохи говорили о его дремотном состоянии. Справа от этого парня — безобидная на вид русая девушка, которая составила впечатление запуганной девицы. Надо же быть такой нервной, когда у тебя под рукой лезвие в тридцать дюймов. Эта девушка — та, чьи волосы отливали золотом, когда на них падало солнце, — она все время смотрела на владелицу белесой копны. И беловолосая, как Леви успел понять, была капитаном. Стоило запомнить это на случай непредвиденных ситуаций. Ее глаза были закрыты. Голова — откинута назад, открывая шею. Она укуталась в зеленый плащ как в одеяло и тихо посапывала. Девушка просто заснула в одной карете с тремя несвязанными бандитами. В их ножнах девятидюймовые лезвия, но более опрометчивого поступка нельзя было совершить. Разве что всучить в руки ножи оставшейся троице. В какой-то момент девушка напротив разлепила сонные глаза и замерла, глядя прямо на него. Она вскинула одну бровь, из-за чего ее лицо стало выглядеть насмешливо. Ужасно насмешливо и раздражающе. Леви насупился еще больше. – Они идут в наш отряд? — звонкий женский голос справа от капитана, раздался в тишине как лязг металла. Ева повернула голову вправо и устало разлепила веки, норовя уснуть в любую минуту. Она слегка поежилась и нехотя выдавила: – Нет. Уголки губ Ника дрогнули в полуулыбке. Казалось, все время его мучил только этот вопрос. После отрицательного ответа парень даже отвернулся в сторону от остальных, не имея желания улавливать что-либо еще. Карета врезалась в кочку и с грохотом подпрыгнула. Рыжая девушка громко ахнула и вцепилась руками в лавочку, на которой сидела. Она неловко глянула по сторонам и рвано выдохнула. Следующие десять минут она не могла найти себе места: ерзала в разные стороны и глупо улыбалась время от времени. – Можно задать вопрос? — незнакомка нагнулась вперед. – Слушаю, — ответила Коссманн, не открывая глаз. Рыжеволосая надулась. Капитан никак не создавала впечатление слушателя. – Что будет с нами по приезде в ваш штаб? — рыжая склонила голову, пытаясь всмотреться в лицо капитана. – Тренировки. Через несколько месяцев, возможно, отправитесь на первую вылазку за стены. Если выживете — снова тренировки. Вылазки… тренировки. И так до самой смерти. — Скулы Евы напряглись. — Это кратко. Евангелина Коссманн отвечала на вопросы нехотя. Совершенно не важно, что она скажет. На каждый ее ответ будет влетать дополнительный вопрос. – Почему «если»? — девчонка возмущенно нахмурилась. — Мы обязательно выживем! Когда понимаешь, что диалог не имеет смысла, становится все равно, что будешь говорить. Поэтому Коссманн отвечала: – Большинство новичков погибают на первой вылазке. – Но это не про нас! Знаете, мы намного сильнее, чем вы думаете. – Вы намного слабее, чем ты думаешь, — Ева тяжело вздохнула, припоминая слова старого друга. Лучшая возможность сбежать от вопроса — задать свой. Люди любят говорить о себе. Ева Коссманн вдыхает больше воздуха и выдавливает из себя на выдохе: – Так, как вас зовут? – Изабель Магнолия! — ее голос режет уши. У Коссманн болит голова, и в данный момент ей совершенно плевать на их имена. Она пропускает все мимо ушей — прочтет в резюме чуть позже. – Фарлан Черч, Леви вы уже знаете, — Фарлан указал на своего соседа и чуть улыбнулся, вопрошающе смотря в ответ. – Андреа Эванс, — сдержанно отозвалась пшеничная девочка и кивнула в знак приветствия. — Врач и солдат четвертого отряда специального назначения. Фраза была заучена и сказана на автомате. Так она представлялась вышестоящим. Новобранцем, почти ничего не знающим о Разведкорпусе, эта информация ничего не давала, но для остальных это имело большое значение. Четвертый отряд специального назначения означал:мы выполняем то, что не могут сделать другие. Это означало: мы убираем дерьмо, потому что все боятся испачкать руки. – Ева Коссманн, — девушка несколько секунд молчала, ожидая отклика со стороны Виндсора, но, не слыша даже намека на представление, продолжила: — А это — Ник. Сейчас ему плевать, но он обязательно прочтет ваши имена в резюме. Казалось, на этом можно было заканчивать. На этом нужно было закончить. Коссманн может вести диалог часами, но не сегодня. Единственное, что ей нужно в этот день — перекус и несколько часов сна. Андреа тихим шепотом, почти неслышно, слегка склонившись к уху капитана, продолжала интересоваться: – Почему нас отправили сюда? Разве ты не должна была заниматься какими-то разработками? – Приказ главнокомандующего — следить за ними. — ее голова норовила упасть, Ева уже не пыталась держать себя в сознании. — Ничего серьезного, можешь расслабиться. Глаз Леви несколько раз нервно дернулся. Он напрягся и покосился на выход из повозки, на кучера, который вез их куда-то и на тридцать дюймов стали в ножнах разведчиков. Никто из солдат, сидящих перед ним, еще не сделал ничего опасного для их жизни, но планировать отступление всегда нужно заранее. Пшеничная девушка продолжала: – Ходят слухи, что они попадут в наш отряд… – Не начинай. В ближайшее время — точно нет, но… Тебя это смущает? — девушка приоткрыла один глаз и повернула голову к Эванс. Задать вопрос первой — хороший способ избежать вопроса. – Мы с Итаном поспорили. – И какова цена проигрыша? – Уборка склада снабжения в одиночку. На этой неделе наша очередь, — она развернулась к Еве всем корпусом. — Итан сказал, что ты даже слушать не будешь, если кто-то заикнется. – Я отказалась от пополнения в отряде. Андреа уж было хотела добавить что-то еще, но была нагло перебита: – Не хочешь провести ночь с тряпкой в руках? — Ник нахально улыбнулся, не меняя своего положения. — Надо было думать прежде, чем спорить. – Но капитан! Пора найти кого-то… Итан все время торчит в своей мастерской, нас всего трое, при учете того, что мы находимся в опасных позициях. – Тем не менее за три года наш отряд не потерпел изменений. Представляешь, Эванс? Наша невероятная команда выживает, находясь в упадке… Тебе есть чем гордиться. Подумай об этом, когда будешь убирать склад. Андреа смотрела с удивлением и ничего не говорила, то и дело открывая и закрывая рот. Вздергивала брови и смотрела за спину Коссманн, надеясь увидеть в глазах Ника поддержку, но не замечала ни намека на нее. Еще один способ уйти от вопроса: заставить человека сомневаться в своем вопросе. Перевалившись через возвышенность, карета начала набирать скорость, съезжая вниз. Единственная дорога вела к штабу Разведкорпуса. Большому серому зданию с множеством пристроек: казармы кадетов, столовая, несколько конюшен. Внутри территории было шумно, несчетное количество солдат передвигалось по всей местности. Ева вывалилась из повозки первой и слегка скривилась, жмурясь от солнца. Она сделала несколько шагов и встала возле входа, с деловитым видом осматривая штаб. В здании замка четыре этажа. Девяносто одна ступень. Семь метров лестницы и еще около десяти до двери ее комнаты. До собрания около трех часов, а, значит, сейчас самое время для сна. Сзади нее кто-то копошится и Коссманн медленно оборачивается. Ник пнул какой-то камень. Виндсор единственный здесь никуда не торопился. Андреа смотрела на нее с непониманием. Изабель и Фарлан с опаской. Леви — с раздражением. Ник единственный здесь не имел никаких вопросов. – Андреа, позаботься о форме. Выдай им полные комплекты и проследи за тем, чтобы они переоделись. – А их комнаты? — Эванс подняла брови. – У них будет капитан, который и проследит за этим. – Принято, — отчеканила Андреа, тут же испаряясь где-то за забором. Ева с секунду размышляла о дальнейших задачах. У нее похмелье, и ей нужно стать человеком до начала собрания. Она решила воспользоваться единственным плюсом своего капитанского звания — перекладыванием обременительных задач на подчиненных: – С остальным вам поможет Ник. Ник слабо кивнул и молчал, смотря на капитана в упор. Ждал, когда девушка решится уйти. Когда Ева не в настроении, у него никогда нет вопросов. Самое время улизнуть, пока кто-то не захотел остановить ее. Коссманн откинула волосы назад и медленно развернулась, рассматривая лица напротив прищуром, ожидающим подвоха. Словно как только они пропадут из ее поля зрения, кто-то вскрикнет: «Стойте! Меня еще кое-что интересует…», и ей придется остановиться. Сделать глубокий выдох и отсчитать тридцать секунд. Когда блондинка развернулась спиной, она тут же двинулась. Шла все тем же медленным, ленивым шагом, с прямой спиной и вздернутым вверх острым подбородком. Ее неслыханную торопливость можно было разглядеть лишь в суетливых зрачках, бегающих в стороны — так сильно она старалась отвлечься и не терять терпения. Ник пнул камень. Взглядом он провожал спину капитана до самой двери, а затем повернул голову на рекрутов и тяжело вздохнул. Он обвел сухим взглядом три лица, останавливая взгляд, когда Леви решил внести свою лепту: – Вы трое — местные собаки? Хорошо, что Ева не услышала этого, — подумал Ник. Виндсор насмешливо поднял бровь и слегка улыбнулся. Ничего не говорил, будто шутка, которую он услышал, не нуждалась в комментарии. Подобные слова ему говорили почти постоянно. Для таких ситуаций уже был заготовлен список из не менее десяти ответов. – О чем ты? — мягко спросил Ник. – Раз вас послали вынюхивать о нас информацию, у меня только одно предположение о вашем статусе здесь, — презрительно подметил Леви. – А… об этом, — вздохнул Виндсор, едва сдерживая насмешливые нотки. — Я бы сказал, что мы офицерские псы. Вы тоже такими станете, не беспокойся. То была одна их тех фраз, что была придумана Ником заранее. Он слегка прищурился и наклонил голову вправо, ожидая реакции. Виндсору нравилось выводить из себя людей, которые считают, что умеют держать себя под контролем. – Я не собираюсь становиться чьей-то шавкой, — возразил Леви. – Придется, — ответил Ник с лицом принявшим свою тяжелую судьбу и советующим поступить так же. — Вам ведь уже кинули кость и вы охотно за нее ухватились. – Ублюдок. Ты хоть знаешь, о чем говоришь? Брюнет оскалился. Прямой взгляд серого прищура был направлен прямо на Ника и выражал лишь пренебрежение. Пальцами рук Виндсор заправил взлохмаченные волосы назад и тихо хмыкнул: – Ладно, прости. Я не хотел как-то задеть тебя. Ник лениво пожал плечами и задумчиво протянул, размышляя о висящем в воздухе вопросе: – И чем нам заняться? — на его реплику никто не ответил и он продолжил: — Все уставы и правила изучите по ходу дела — не вижу смысла говорить об этом. Сейчас пройдем по полигону и выйдем к главному зданию, Андреа уже должна идти к нам на встречу, — он прошел за ворота и обернулся через плечо, проверяя рекрутов. — Первое время не ждите хорошего отношения, сами знаете… Разведчики, знающие о вашем происхождении, уже решили, что вы из себя представляете. Придется завоевывать уважение своими навыками, если вам это интересно, конечно. – Да плевать… — пробурчал Леви, закатывая глаза. – Тогда тебе не стоит так реагировать на нелестные обращения в свой адрес, — Ник провел взглядом по толпе, следящей за их движениями. — Разведкорпус — один большой механизм, и все тут рассчитывают друг на друга. На вас тоже будут рассчитывать. – Почему ваш капитан отказалась от принятия нас в ваш отряд? — вполголоса спросила Магнолия. – Ева не берет неопытных солдат. Не берет солдат-одиночек, не знающих о командной работе. Не берет импульсивных, глупых, слабых. Много кого не берет, в общем, — Виндсор перевел дыхание и шутливо продолжил: — Всю разведку забраковала. Говорит, не подходят. Понимаете, наш отряд слегка… специфичный. Помимо обычных задач разведки мы занимаемся разного рода делами. Не всем подходит. Да и на вылазках наши действия отличаются, неподготовленные солдаты вряд ли справятся. — Ник остановился и обернулся, сухо смотря на троицу. — В общем, вы бы просто мешались под ногами. И, скорее всего, ваша первая вылазка с нами была бы последней.***
В комнате уже некоторое время стояла тишина. Мужчины за столом молчали и напряженно обдумывали происходящие события, ожидая, когда кто-то заговорит. Ева по-детски дула губы, складывая их в трубочку, и задумчиво разглядывала природу за окном. Голубое небо — чистое и теплое. Такое было в Рибелио над их маленьким старым домиком в поле. Небо — перевернутое море. Она хотела увидеть море. Хотела дышать до одури густым воздухом. Ева хотела лежать на мокром прибрежном песке, без одежды, без прошлого и будущего, улыбаясь в сырое небо. Хотела стирать с лица брызги воды, не открывая глаз, не будя души, почти не существуя, забывая себя саму. Но небо есть небо — и оно самое обычное. Она играет в счастливого человека и закрывает проруби одичалой тоски. «Изысканной печали», — сказала бы ее мама, но на деле это была лишь отчаянная боль в душе. Ее душа болела, и она возводила эту боль в величайшую трагедию. Ковыряла ногтями свои разлагающиеся ранки — они не больше мух, но она искренне считала их слонами, потому что своя рубаха всегда ближе к телу. Но на деле она — счастливый человек. Коссманн постукивала пальцами по подоконнику. Тук-тук. Тук. Разведчики на полигоне усердно тренировались. Когда Ева только попала в отряд, тоже тренировалась до потери пульса. Шесть лет назад, когда она стала солдатом Разведкорпуса, она искренне верила, что может что-то изменить. Но время шло. Менялись времена года. Менялись люди вокруг — сотни разведчиков сменяли друг друга. Менялась она сама. Неизменен был лишь мир — он будто стоял на месте. Небо все такое же голубое, земля — твердая, а стены — высокие. Тук-тук. Эрвин громко кашлянул и сложил листы бумаги, ударяя их о стол одной из сторон. В его сторону метнулись несколько пар глаз, и Смит лениво отвел свои. Он глянул в то же окно, куда смотрела Ева, и ей вдруг стало интересно, что он там видит. – Честно говоря, это унизительно, — недовольно начал Флагон Туррет, скривив лицо. — Ввод в должность новобранцев должен происходить после курса обучения. А мы, наплевав на правила, должны принять в свои ряды этих преступников? – Если есть возражения, не стесняйся, — прозвучал ровный и низкий голос главнокомандующего. Он любил принимать определенные позы, когда слышал возражения. Так он выглядел более устрашающе. В этот раз он наклонился вперед, сжал кулаки и опустил их на стол с характерным громким стуком. Его широко распахнутые глаза были устремлены на Туррета, отчего Флагон слегка занервничал. – Они присоединились к нам только потому, что мы им угрожали. Как я объясню это своим подчиненным? — нервно пробурчал Турретт – Капитан Флагон, — вкрадчиво вмешался Эрвин. — Я прекрасно вас понимаю. Они еще не стали настоящими солдатами и это будет причинять неудобства некоторое время. Но помните о возложенной на вас ответственности. Наша главная задача — реформа Разведкорпуса. – Ключевая часть реформы? — шикнул Флагон. — Я буду молиться, чтобы экспедиция за стены не окончилась для них еще большим преступлением. Пожалуй, Коссманн будет молиться вместе с ним. Она сидела в этом кабинете, исполняя роль молящегося. Молилась о скорейшем завершении собрания и о том, чтобы ей не пришлось проводить панихиду. Ева стучала по подоконнику и сомневалась в значимости своего присутствия все больше. Девушка лениво развернулась к сидящим за столом и громко произнесла: – Позвольте прояснить, что я здесь делаю? – Да, капитан Коссманн, — Шадис посмотрел на нее по-отцовски мягко и доверительно. — Я бы хотел, чтобы ты присутствовала на их тренировках. «Могло быть хуже», —подумала девушка. Но лучше бы она продолжала изображать декорацию. Ева поджала губы и сощурилась, обдумывая предложение. Серьезного повода для отказа не наблюдалось, о личных желаниях не могло быть и речи. Ее еле заметный кивок служил неохотно сказанным «Хорошо». Смит довольно хмыкнул. – Присутствовала? Почему бы просто не зачислить их в ее подразделение? — Флагон непонимающе уставился на девушку. — В чей отряд они попадут? – Существуют формальности, которые мы соблюдаем… — многозначительно ответил Шадис. — Все остальное вы узнаете на собрании. Если возражений нет, можете идти. Коссманн улыбнулась. Она насмешливо вздернула брови, смотря на Туррета. Мол, ничего удивительного, что ты вновь оказался в заднице. Еве не приходилось волноваться о том, что в ее отряд неожиданно попадет новый кадр. Когда ее только ввели в должность, девушка уверенно сообщила о том, что солдат в свой отряд будет отбирать лично и не потерпит никаких вмешательств — это было условием ее повышения и главнокомандующий уступчиво согласился с ее просьбой. Шадис изредка направлял к ней особо выделившееся кадры, но за три года она так и не смогла принять кого-то в свой отряд. Честно говоря, даже не пыталась. Она весело встала со своего места и отдала честь, пока Туррет терпеливо сжимал зубы. Разумеется, он не имел возражений. Выйдя из кабинета, она двинулась к лестнице. Чтобы выйти на улицу, нужно пройти сто шестнадцать ступеней. От дверей замка до здания столовой — восемь метров. Она высчитывала эти расстояния, чтобы занять голову другими мыслями. Когда размышляешь о площади тренировочного поля или о длине своих волос, невольно забываешь об остальном. Последний раз Ева стриглась около шести лет назад. Их первый капитан держался суровых правил и велел всем девушкам состричь волосы под каре перед наступающей экспедицией. У Коссманн они были значительно длиннее нужного и Эванс вызвалась помочь. Они сидели в темной комнате при свете одной свечи. Андреа собирала в руку пучок волос и срезала их бритвой у сжатой ладони. Ее карие глаза бегали вправо-влево между ушами и ужасно сильно щурились. Стрижка вышла слишком короткой и неровной, но Андреа выглядела гордо. Она задумчиво сжимала свой подбородок, и ее лицо выражало искреннюю радость. Это был последний день, когда она улыбалась. После той вылазки она начала тухнуть на глазах. Улыбчивая Эванс не солдат. Ранимая девочка не убийца титанов. Добрая и чуткая… Она была не в силах принять утраты, которые нес корпус. На одной из последующих вылазок импульсивная Андреа кинулась в пасть титана, спасая какого-то солдата. Огромная челюсть клацнула в паре сантиметрах от ее руки. Девушку вовремя вытащили. «Знаешь, кто так делает!?», — кричала Ева, в попытках достучаться до ее сознания, — «Самоубийцы, которым жизнь не дорога! Если собираешься подохнуть, уйди с глаз моих. Я не хочу это видеть». Андреа оправдывалась, мол, разведчик выжил, значит, игра стоила свеч, но его имя, черканутое в отчете о без вести пропавших в экспедиции, говорило об обратном. Игра свеч не стоила, и нужно ли вообще так стараться? Сейчас волосы Коссманн были той же длины, что и тогда, шесть лет назад в маленькой комнате, освещаемой одной свечей. В день, когда Андреа улыбалась последний раз. Девушка спустилась с лестницы первого этажа и вышла из главного здания, сворачивая к столовой. Туда уже сбегались все проголодавшиеся после тренировок солдаты. Оказавшись в помещении, она смазано оглядела занятые столики и остановилась на одном — находящимся почти в самом конце. То было место ее отряда. Столы не были закреплены за кем-то, но тот одинокий стол обычно всегда оставался свободен для них. Как-то так вышло. Негласное правило. Прямо как «капитанский стол», находящийся в самом центре помещения, всегда был свободен для вышестоящих. Эрвин, Майк, Ханджи и Ева обычно собирались за ним каждый второй день и обсуждали какие-то важные сообщения. Они приходили туда в самом конце перерыва, когда большинство солдат уже покидали столовую. И стол всегда был свободен. Разведчики интуитивно обходили его стороной. Троица из подземелья расположилась чуть дальше от сидевшего четвертого отряда Коссманн. Изабель и Фарлан бегло оглядывались по сторонам и бесцельно тыкали своими вилками в месиво на тарелке. Леви недовольно рассматривал посуду. Ева пару раз мотнула головой. Несколько встретившихся ей кадетов поздоровались и отдали честь. В ответ она лишь кивала и поднимала уголки губ, уходя дальше. Улыбка на ее лице теперь как визитная карточка. – Сестренка выглядит доброй, — Изабель оперла голову на руку, разглядывая беловолосую девушку. — Не думаю, что она плохой человек. Фарлан несогласно помотал головой: – Какого черта, Изабель, купилась на ее улыбочку? – Нет, она кажется хорошей! — девушка повернулась к Леви. — Братец, а откуда ты ее знаешь? – Встретил в баре. Пьяную, — коротко ответил Леви. – Чего? — Черч удивленно уставился на друга. — И что она делала? – Бухала, — черноволосый нахмурился. Беседу нарушил чей-то звонкий голос. Удивительно, но среди шума его было отчетливо слышно. Изабель повернулась к столику, расположенному недалеко от них. – Капитан! — девушка усиленно привлекала внимание. — Ева! Уже известная им Андреа встала из-за стола и махала одной из рук в стороны. Рядом с ней — рыжий парень и Ник. Рыжий уплетал содержимое своей тарелки и косился на Виндсора, словно хотел украсть у него его порцию. Ник оглядел товарища с удивлением и пододвинул к нему свою тарелку. На обед: несколько картошин и кусок хлеба, чай в чашках — разбавленный и холодный. Грех жаловаться, но Ник еще успеет запрячь Коссманн проблемами в финансировании. Девчонка уже не раз умело завлекала инвесторов и находилась в какой-никакой благосклонности у разных состоятельных личностей. Стоило лишь устраивать несколько непродолжительных встреч в месяц — и у Разведкорпуса есть деньги на мясо. Это было хорошей сделкой, учитывая легкость работы. Коссманн просто общалась со всей этой интеллигенцией. Она являлась умной и начитанной девушкой, имеющей в библиотеке своих знаний множество полезной информации. Как известно, путь к сердцу людей лежит через их желания. А желания этих людей были до жути просты. Девушки обычно интересовались секретом длинных и ухоженных волос, красивой кожей без признаков высыпания. Ароматами тела. Аристократки, на удивление, сильно интересовались духами и парфюмерией. Каждая из них хотела выделиться на фоне другой. Каждая из них просила что-то уникальное. Но все они в конечном счете одно — апельсины, бергамот и роза. Почти все дамы Митры пахли розами. Еву Коссманн тошнит от запаха роз. Мужчины были более нудными. Они любили говорить о жизни в целом, о понимании и устройстве мира. Каждый из них на деловых ужинах умело дирижировал мыслями Коссманн, стараясь произвести на гостей должное впечатление. Восемь поверхностно окультуренных дикарей в строгих костюмах вовсю делали вид, что они что-то знают. Говоря проще: мерялись членами. И каждый из них рано или поздно понимал, что их надули: Ева не создавала ни уникальных духов, ни уникальных слов. Обычно так и заканчивалось финансирование Разведкорпуса. Все получали одно и то же, смысла в инвестициях никто не наблюдал. Белобрысая девушка с подносом в руках плавно и неторопливо двигалась вдоль ряда столиков. Она смотрела куда-то в пустоту, игнорируя взбалмошную Андреа, хотя совершенно точно видела и уж тем более слышала ее попытки выделиться на фоне остальных. Ее шаг выглядел нарочито медленным. Словно она специально не спешила подходить и мучала Эванс своей заторможенностью. Коссманн успела разглядеть все помещение. Каждую трещину в стене и лицо каждого солдата. Девушка поправила волосы и белый воротник. Она выровняла плечи и разгладила складки на рубашке. Ровно расставила тарелки на подносе и наконец-то подошла к своему отряду. Рыжий отодвинул тарелку и улыбчиво посмотрел на появившуюся Коссманн. – Говорят, новеньких хотели повесить на тебя, но ты отказалась принимать в отряд неопытных новичков, — оживленно начал Итан. — Не хочешь пополнения? – Кого-то? И кого именно? Бросим их со стены и выберем того, кто останется в живых? — Ева тихо посмеялась и села на свободный стул. – Зачем же так жестоко, капитан! — Итан театрально схватился за сердце. — На вылазке ведь все и без нас решится. – Может, перестанете говорить об этом в таком духе? — Андреа возмущенно шикнула и покосилась по сторонам. — Это очень плохая тема для шуток! – Нравится мне флиртовать со смертью. Что поделать? — Ехансен развел руками и беззаботно засмеялся. Ник беззлобно усмехнулся, отпивая из стакана темную, блеклого цвета жидкость. Он поморщился и сказал чуть хрипловато: – Начни заигрывать с жизнью. Итан широко улыбался и весело щурил глаза. Смахнув несколько выступивших слезинок, он продолжил: – Шутник ты, Никки. Это не так то просто. Виндсор скривился от прозвучавшего к нему обращения, будто ему влепили пощечину. Красок этой эмоции придал еще не оставивший его привкус чая. Его лицо сейчас было похоже на скукожившуюся кожуру. – Так ты отказалась брать их? Почему? Могли найти мне замену, вариант не плохой, — обратился Итан к Еве, оставляя без внимания реакцию друга. – Их не собирались зачислять в наш отряд, — Коссманн осмотрела свой обед и нерешительно ткнула вилкой в один из желтых плодов. — Да и тебя никто не списывал, имей в виду. – Да? — удивленно воскликнул Итан. — Зачем тогда вам нужно было ехать за ними? – Я буду принимать участие в их тренировках, — белесая сделала паузу, прожевывая пищу. — Следовательно, по вечерам мы все будем работать вместе. Ник раздосадовано вздохнул: – И до какого момента? – Думаю, после их первой вылазки мы и поймем, до какого момента, — Коссманн сделала глоток чая и поморщилась. — Что это? У нас отозвали финансирование? – Мистер Кайзер писал тебе письма, но ты выкинула их вместе с остальным хламом, — Андреа пожала плечами. — Может, заручимся кем-то одним? – Промой мозги Краусам своей болтовней, — лениво протянул Виндсор. — Они будут полезны. – Винсент Краус пытается затащить меня в постель, — Ева скривилась, вспоминая вид старика. — Ему моя болтовня и даром не сдалась. – А миссис Краус? — размышляла Андреа, складывая тарелки на поднос. – От нее несет розами, — Еву брезгливо передернуло. — И она очень рада этому факту. Розы отлично перебивают запах мочи, вы знали? Я думаю, у нее недержание. Эванс, твоя помощь нужна ей больше, чем моя. Итан вновь разразился смехом. На лице Андреа мелькнула полуулыбка. Она попыталась улыбнуться в силу привычки, но выглядела чересчур неловко. Коссманн достала из кармана аккуратно сложенный платок и вытерла руки. Через минуту все присутствующие за столом встали почти одновременно и взяли в руки подносы с грязной посудой. Они достаточно быстро избавились от тарелок и прошли к выходу. Итан шел последним и успел захватить с кухонного прилавка какую-то булку. Рыжий всучил ее Нику, когда они уже выходили из столовой — благодарность за отданную ранее порцию. Виндсор все-таки остался без обеда. Разведчики словно по команде начали расходиться. Изабель и Фарлан последовали примеру остальных: сложили тарелки в подносы и ожидающе уставились на Леви. Парень в форме слегка нервной походкой подобрался к их столу. Он демонстративно поднял светлые брови и наклонил голову, недоброжелательно оглядывая ребят. – Вы трое, идите за мной, — разведчик пренебрежительно махнул рукой в сторону и направился к выходу. Рекруты, не испытывая ни малейшего желания идти, встали и последовали за солдатом. Леви тихо цокнул и оглядел его обувь: грязные армейские сапоги. В нескольких местах они были стерты. Вряд ли парень чистил свою обувь хотя бы раз в жизни. Солдат вывел их из помещения столовой и повернул в направлении штаба. Несколько встретившихся на пути солдат отпрыгивали от них как от огня, подозрительно косились и перешептывались между собой. Повышенное внимание не было по душе никому из компании идущих. Разведчик недовольно шикнул. Они обошли здание и увидели деревянную сцену. На трибуне стоял взрослый мужчина, чьи синяки под глазами могли говорить о жутком недосыпе. Напротив в ровные шеренги выстроились разведчики, молча ожидавшие начала собрания. Юноша, сопровождавший их в это место, толкнул их в спины, приказывая подниматься. Черч позволил себе выйти первым. Ступени издали режущий скрип и прогнулись под его весом. Мужчина на трибуне — главнокомандующий — медленно покосился на них и нахмурился. С задних рядов послышались тихие голоса: новобранцев явно принялись обсуждать. Кис Шадис прочистил горло. Когда троица остановилась чуть поодаль от него, он еще раз пристально окинул их пристальным взглядом, как бы спрашивая самого себя, действительно ли от них будет толк, или стоит остановиться на этом. Приказать капитанам скрутить их и отправить в штаб Военной Полиции, мол, там им и место. Наконец, решив для себя что-то, главнокомандующий сжал губы и резко отвел взгляд. – Всем внимание! — начал он, громко выкрикивая слова. — С этого дня эти трое будут сражаться вместе с вами. Поприветствуйте своих новых товарищей. Вы трое… Представьтесь своим сослуживцам. Леви опустил взгляд на разведчиков, находящихся перед ним. Взгляд сразу приковался к знакомым лицам. Парень прищурился. Эрвин Смит стоял прямо перед ним. Его руки были сложены за спиной, плечи расслабленно опустились вниз. Голубые глаза горели огнем, значение которого было не совсем ясно. Человек слева от Смита легонько толкнул его в плечо. Человек слева — Ева Коссманн. Слишком веселое и игривое выражение ее лица оседало в легких нехорошим предчувствием. Она шепчет что-то неразборчивое, еле передвигая губами — ни одного слова не разобрать. – Леви, — буркнул он, снова углубляясь свои в размышления. Блондинка вдруг обаятельно улыбнулась Смиту. Совсем не так, как она ранее улыбалась им, и не так, как она улыбнулась ему у бара подземного города; сейчас ее улыбка выглядела более надежно. Она тихо посмеялась, прикрывая рот рукой. Эрвин еле заметно приподнял уголки губ и расслабленно прикрыл веки. Леви скривился. Было схоже с подглядыванием за флиртом двух малолетних детей. Глядя на это, возникало желание выблеваться в кусты. – Меня зовут Изабель Магнолия! Приятно познакомиться! — девушка широко улыбнулась. – Фарлан Черч. Рад знакомству, — уверенно произнес он, отдавая честь ладонью вниз. Несколько тихих вздохов отчаяния разнеслись по выстроившимся рядам разведчиков. Главнокомандующий прокашлялся, и продолжил: – Они поступят в отряд Туррета. Флагон, присмотри за ними, — он кивнул в сторону капитана — Капитан Коссманн будет принимать непосредственное участие в тренировках. Согласуйте расписание и составьте отчет о вашей работе. Капля пота, казалось, стекала по лбу Туррета. Голос его неуверенно дрогнул: – В мой отряд?! – Возражения? — Шадис вскинул бровь. – Никак нет… Леви насупился. Все его мелкие подозрения слиплись в один до сих пор нарастающий снежный ком — дурное предчувствие. Он посмотрел по сторонам. Десятки глаз были устремлены на них. «Смит и Коссманн вряд ли являются страстными любовниками», — подумал он, но нельзя отрицать возможность использовать их против друг друга. По словам Коссманн, она будет следить за ними. Ее непосредственное участие могло сильно сказаться на их задаче. Неверный шаг мог погубить все дело.