Свинская судьба

      Открыв глаза, Петр провел рукой по щеке, подбородку. «Бли-ин… – подумал он. – Совсем зарос…»       Вчера Петр опять засиделся на работе допоздна. Транспорт, как обычно, в этот поздний час почти не ходил, и Петр возвращался домой пешком. Весь путь он проделал на автомате, засыпая на ходу – что неудивительно, ведь последнее время, ночуя в нетопленом кабинете, сидя в верхней одежде на стуле, он совершенно не высыпался. Он даже не помнил, а хотел ли он идти домой, не говоря уже о самом пути. Как будто его ноги сами приняли это решение, не ставя в известность засыпающий мозг.       Позевывая, Петр направился в ванную. Привычными движениями он намылил щеки и принялся скоблить их одноразовым бритвенным станком. Бритье было сущим мучением – затупившиеся лезвия цеплялись за отросший волос, пытаясь его выдрать. Морщась, Петр кое-как доскреб себе подбородок и щеки (которые после этой экзекуции немилосердно жгло), смыл мыло водой и погляделся в зеркало, чтобы оценить результат.       – Не-е-ет!!       От удара стекло хрустнуло, раскалываясь. Расширенными от ужаса глазами Петр глядел в разбитое зеркало, где отражалось, разъятое на части, его лицо – точнее, то, во что оно превратилось. Нос расширился, приняв сходство со свиным пятаком; уши оттопырились и слегка заострились на кончиках. «Нет, нет… Это просто кажется мне, кажется!»       Нет, это не казалось. В трюмо Петр видел то же самое. Свое собственное лицо, принявшее совершенно отчетливое сходство с поросячьим рылом. Можно было бы, конечно, показаться кому-то постороннему и спросить, действительно ли он, Петр, стал похож на свинью. Но Петр не мог на такое решиться.       Был, впрочем, и еще один вариант…       – Значит, вы подозреваете, что после перелома у вас неправильно срослись кости носа? – Врач-травматолог, пристально глядя в глаза Петру, крутил в руке авторучку.       – Да… – Петр стащил с лица марлевую маску. – Может быть, конечно, я слишком мнительный…       Положив ручку на стол, травматолог пристально вглядывался в лицо пациента.       – Хм!.. – наконец произнес он. – Небольшая деформация спинки носа… действительно имеет место… У вас, в связи с этим, не наблюдается никаких проблем? Заложенность носа, нарушения обоняния?       – Нет, не наблюдается.       «Наоборот, обоняние только усилилось», – добавил Петр про себя.       – Что сказать… – Травматолог снова принялся крутить авторучку. – Пока попробуйте накладывать повязку… Если и это не поможет – придется прибегнуть к пластике.       Из-за визита к травматологу Петр смог попасть на работу позднее, чем обычно. Возле склада уже вовсю кипела деятельность – рабочие сгружали ящики, судя по запаху, с морковью.       – Ты гдэ быль, дарагой?! – накинулся на Петра Вазген. – Ужэ груз прыбиль, разгружаць пара!       – Что там у нас? Морковка? Давайте ее вон в тот свободный угол… Хотя нет… постой… – Нагнувшись над ящиком, Петр извлек одну из морковок. Оранжевый корнеплод выглядел крепким, сочным – но все же что-то в нем смущало Петра. Он поднес морковку к носу, понюхал…       – Вазген, ты ее в какую категорию записал?       – В пэрвый, ясна жэ! Ты глянь, дарагой, какой морковк – как члэн паутру стаит!       – Ты на календарь когда в последний раз глядел? Сезон моркови был в сентябре; если она до сих пор выглядит так, словно только что с грядки, значит, ее чем-то обрабатывали… Понюхай!..       Вазген с удивленным лицом понюхал корнеплод. Ничего подозрительного не заметив, он подошел к экспедитору и стал с ним что-то обсуждать. Петр остался наедине с грузчиками. – Вон туда ее несите, – сказал он усталым голосом, кивнув в дальний конец склада. Когда Петр тащил очередной ящик, к нему подошел Вазген.       – Пирав ты быль, дарагой… Экспедытрь сказаль – в сэнтабр сабралы. Навэрнека чэм-та вспрыснуле… Давно хатэль спрасыць – как тэбе эт удаеца?       – Нюх у меня хороший. – Петр опустил ящик на землю. – Вот и все.       – Па-аслюшь!.. – Вазген взял Петра за рукав. – Май дэло прэдлажиць… – Воровато оглянувшись, он перешел на громкий шепот. – Эесле пэрвий сорта от фтарой ныкто нэ атлычиць… так шта мэшаиць… Панимашь, дарагой, а?..       – Нет, не понимаю.       Разумеется, Петр превосходно понимал – подобные предложения ему уже делали неоднократно.       – Эесле выглидыт как пэрвый… ша мэшайт эе прадаць, как пэрвый?.. Как щшэтаэшь?       – Да ты что?! Ты хоть понимаешь, как это называется?!       – Тыха-тыха! – Вазген поднял ладони вверх, как бы отгораживаясь. – Я нычо такова не прэдлагаль; эт я проста… правэряль тэбя, панымаыш? Шутыль, можна сказаць!       – Больше так не шути! – Петр взял очередной ящик с морковью и потащил через склад. Закончив с морковкой, Петр направился в свой кабинет. Первое, что он увидел, открыв дверь, была сидящая на полу крыса. От неожиданности Петр замер на мгновение; этого мгновения оказалось достаточно, чтобы крыса стремглав ринулась к стеллажу и исчезла под ним. Все произошло настолько быстро, что Петр не был до конца уверен, что это ему не померещилось.       Рынок представлял собой просторную площадку, заставленную сдвоенными рядами прилавков. Крыши у рынка не было, но над прилавками стояли навесы, защищавшие продавцов от непогоды. С трех сторон рыночную площадку обрамляли склады и прочие хозпостройки, с четвертой – забор из бетонных плит, несущий поверху частокол металлических зубцов. На территорию площадки можно было попасть через устроенные в заборе ворота, открытые днем и запираемые на ночь. Были в заборе и другие ворота, с противоположной стороны – именно через них на внутренний двор попадали грузовики от поставщиков.       Через кабинет кладовщика можно было попасть прямо со склада в коридор с окнами, открывающими вид прямо на рыночную площадь. Люди ходили мимо прилавков, приценивались, говорили с продавцами… Все это выглядело, словно будни параллельного мира, в котором когда-то жил Петр – но теперь, побывав по ту сторону окна, он уже не чувствовал себя своим в этом мире.       Позавтракав вместе с грузчиками, Петр вышел в коридор и без всякой задней мысли остановился у окна. Там все было как обычно: немногочисленные в это время покупатели затаривались харчами. Среди них была и женщина в красном пуховике. Собственно, сначала Петр обратил на нее внимание только потому, что этот пуховик выглядел на общем фоне раздражающе ярким пятном. Но вот женщина в красном остановилась неподалеку от окна и, повернувшись прямо к Петру, достала из сумки кошелек, чтобы отсчитать деньги…       Это была Анна.       Ты думал, Петр, что с прошлым покончено? Что оно захоронено, забыто, словно его никогда и не было? Ты ошибался – прошлое здесь, стоит за твоим левым плечом и дружески похлопывает по спине: ты не забыл? Ты помнишь, что тебе надо сделать? Или ты уже смирился и готов стать рядом с этой человеческой накипью, существующей только чтобы жрать, срать, глушить пиво, ебать своих страшненьких подруг и чужих жен, смотреть по ТВ идиотские телепередачи и в итоге самим отправиться на кладбище, где их сожрут и высрут опарыши?..       Сломя голову Петр кинулся к выходу. Пулей проскочив через склад, он выбежал во внутренний двор, затем побежал в обход всего квартала, занятого рынком, налетая на прохожих. Подбежав к воротам рынка, Петр остановился. Где, где она? Он озирался, но тщетно – красного пуховика нигде не было видно.       Вбежав на территорию рынка, Петр метнулся мимо прилавков. Вот и то самое окно – однако Анны уже не было рядом.       Зачем он ее ищет? Что он ей скажет при встрече? И скажет ли? Достойна ли эта потаскуха того, чтобы он, Петр, снисходил до каких-то там слов?       И главное – неужели он думает, что сможет ее так найти? Лучшей тактикой было бы занять пост у ворот и ждать. Рыночная площадь – не Желтая комната, выход с нее только один; Анна по любому будет вынуждена пройти мимо Петра.       Если, конечно, она все еще на площади. А это, между прочим, не факт – у нее было предостаточно времени, чтобы скрыться. Придется признать – он ее упустил. Ну и ладно. Ну и похуй.       Неспешным шагом Петр покинул территорию рынка. Однако, когда он миновал ворота, он вдруг застыл, как вкопанный.       Женщина в красном пуховике о чем-то говорила с мужчиной в куртке. Мужчина помог Анне сесть в машину – бежевый «рено» – затем запрыгнул в салон машины сам и захлопнул дверцу. Мотор запыхтел, и «рено», выпустив облако вонючих газов, укатил прочь. Петр, стоя на краю тротуара, смотрел ему вслед.       – Бэ-эл-сто-семьдесят-два-дэ-о! – повторял он про себя, точно твердя некую мантру.       Сомнений не было – мужчина, подсадивший Анну в свою машину, и есть тот самый Дэн, он же Хахаль. Правда, тогда Петр видел его один раз и мельком… Вполне возможно, что Анна уже бросила Дэна и ушла к другому… Впрочем, какая разница? Все они едины!       Главное – теперь Петр знал, что у Хахаля есть машина. Бежевый «рено», номер BL172DO.