Синагава, Токио.
24.11.2012, 11-00.
Эрико проснулась от шума двигателя, работавшего где-то шестью этажами ниже распахнутой форточки ее спальни. Не поднимая головы, она протянула руку на другую сторону кровати. После секундных блужданий ее пальцы сомкнулись на поверхности подушки. Не совсем то, чего ей хотелось бы. С другой стороны, это было вполне предсказуемо. Встав с постели, она подошла к окну и подняла жалюзи. И вновь открывшаяся картина соответствовала ее ожиданиям, но не слишком радовала. На дороге перед домом стояла «Тойота» соседа с пятого этажа. Ее владелец, Тачибана Мимура, стоял, оперевшись на капот, и разговаривал с кем-то по телефону. Сменив ночную рубашку на легкий домашний костюм, Эрико вышла из спальни. Закрывая за собой дверь, она вновь невольно бросила взгляд на постель. Примятая простынь, подушка, еще помнящая очертания головы, с одной стороны. Идеально ровная поверхность кровати с другой. Эрико не смогла сдержать огорченного вздоха. – Доброе утро, мама! – произнесла симпатичная девочка лет двенадцати, когда Эрико вошла в кухню. – Доброе утро, Юми. – Папа сегодня опять не ночевал дома? – У папы много работы, – мягко сказала Эрико, включая чайник. «Папа ловит Киру» — добавила она про себя. Он не любил говорить об этом, тем не менее, она, конечно же, знала, чем занимается ее муж. В последний раз Эрико видела своего супруга два дня назад. С тех пор Аизава Сюити не напоминал о своем существовании даже телефонными звонками. В то же время сама Эрико никогда ему не звонила, понимая, что ее звонок может оказаться для занятого мужа совершенно некстати. Однако прошлым вечером ей как никогда сильно хотелось это сделать. Весь день он не давал о себе знать. Эрико начала волноваться. – Он уже года два не был в отпуске, – досадливо заметила Юми, потешно выпятив нижнюю губу. – Нужно же и отдыхать когда-то. – Ты же его знаешь. Он не может сидеть без дела. Лет пятнадцать назад эта черта характера ее мужа нравилась Эрико едва ли не больше всех остальных. Теперь она постепенно приходила к другому мнению. Из-за стены раздался мелодичный телефонный звон. Поймав взгляд дочери, Эрико прочитала в нем надежду и нетерпение. Чтобы не разочаровывать Юми, она быстро отвернулась и двинулась в сторону соседней комнаты. Если бы это был он, он позвонил бы на мобильник, как делал это всегда. Но, пусть разум это и понимал, где-то в глубине души она верила, что ошибается. Поэтому, принимая звонок, голос ее слегка звенел. – Да? Я слушаю! – Добрый день, – прозвучал в ответ ровный, хорошо поставленный женский голос. – Я представляю корпорацию «Сэйко Эпсон». Если у вас найдется свободная минута, мне бы хотелось рассказать о… Аизава Эрико опустилась на находившийся неподалеку стул. Женский голос доводил до ее сведения информацию об инновационном лазерном принтере, который в настоящее время можно было приобрести по чрезвычайно выгодной цене. Эрико слушала, прикрыв глаза.***
Аизава Сюити.
21.11.2012, 19-00.
Конечно, если рассматривать явление как таковое, то широкоформатные экраны — несомненно успешное изобретение человечества. Однако в некоторые моменты, ей богу, хочется, чтобы история повернулась вспять и единственным способом просмотра телепередач оставались крохотные черно-белые телевизоры, на которых не так-то просто разглядеть что-то кроме помех. По крайней мере, помехи не способствуют такому отвращению, которое испытывали члены группы расследования дела Киры, глядя на огромный жидкокристаллический экран с зашкаливающих размеров диагональю. С недавних пор подобные чувства могло вызывать только одно шоу, транслировавшееся по японскому телевидению. Запущенное на прошлой неделе, оно, тем не менее, в кратчайшие сроки заставляло ненавидеть себя. «Королевство Киры». С одеревеневшим лицом Аизава наблюдал за тем, как вырядившийся в белую мантию Демегава активно жестикулирует, возвещая скорейший приход нового Бога. Очевидно, он несколько переоценил неожиданно свалившуюся на него роль. Кира назначил его своим голосом, Демегава же успел провозгласить себя его пророком. – Может, кто-нибудь переключит канал? – взмолился Мацуда. – У меня сил нет смотреть на эту мерзость. – Пульт у тебя под рукой, – бросил в ответ Идэ. – Возьми и переключи. – Не могу. Я слышал, что уродство завораживает, но это просто что-то из ряда вон выходящее. Повернув голову в сторону Тоты, Аизава заметил сидевшего за его спиной Лайта. Он не сводил взгляда от экрана. Лицо его было совершенно непроницаемым, однако детектив догадывался, что в действительности Ягами обуревают эмоции. Аизава достаточно долго проработал с его отцом и не раз видел подобную каменную маску на лице Ягами Соитиро, когда тот по-настоящему оказывался чем-то взбешен. Из общего ступора, вызванного трансляцией «Королевства Киры» их вызвал требовательный звонок, исходивший из ноутбука L. В последнее время это могло означать только одно: Ниа вновь выходит на связь. Мацуда, наконец, взял в руки пульт, однако Аизава заметил, что тот не выключил телевизор целиком, ограничившись тем, что лишил картинку звука. – Я слушаю, N, – произнес Лайт, включив модификатор голоса. – Здравствуй, L, – донеслось в ответ. – У меня появилась новая информация по делу Киры. Детективы переглянулись. На лице Лайта появилась скептическая улыбка. – Продолжай, – произнес он. – Мне удалось поговорить с Мелло. Он сказал, что одно из правил тетради — ложное. Аизава нахмурился. Слова Ниа совпали с его давними подозрениями. Но ведь он уже успел убедиться в их беспочвенности, разве нет? Большинство правил действуют — это несомненно. Вопросы вызывало правило тринадцати дней, но его мы проверили сами. Остается правило о том, что если уничтожить тетрадь, то умрут все, кто прикасался к ней. Его мы проверить, разумеется, не могли. Да и Мелло не уничтожил тетрадь, которой владел, так что вряд ли он имел в виду его. Так неужели речь все-таки о тринадцати днях? – Это невозможно, – ответил Лайт. – Думаю, Мелло солгал, чтобы пустить тебя по ложному следу. У нас нет оснований сомневаться в правдивости правил. – Почему бы вам не спросить бога смерти? Настоящего владельца тетради? Мацуда, сидевший по левую руку от Аизавы, испустил прерывистый вздох. – Бог смерти? – переспросил Лайт. – Что ты имеешь в виду? – Хочешь сказать, в вашем штабе нет бога смерти? – Да. Конечно, это не было чистой правдой, но не было и несомненной ложью. Два дня назад Рюук действительно покинул их, объяснив это тем, что должен на время вернуться в мир шинигами. Это удивило детективов, так как ранее он говорил, что намерен остаться с ними, однако воспрепятствовать ему они никак не могли. Кроме того, он все равно не приносил никакой пользы, наотрез отказавшись сообщать что бы то ни было насчет Киры или тетради смерти. Он вообще ничего не делал, только торчал в штабе и ел яблоки. Так что едва ли его исчезновение расстроило группу расследования. Хотя конечно, у них были опасения, что в действительности Рюук вернулся к Кире и теперь рассказывает ему об услышанном в штабе его противников. Ниа ответил не сразу. У Аизавы сложилось впечатление, что он ожидал услышать нечто другое. – Хорошо, – произнес он после паузы. – В таком случае ответь: если мы допускаем, что одно из правил тетради действительно ложное, какое на твой взгляд больше всего подходит под это определение? Лайт на мгновение прикрыл глаза, словно обдумывая последствия своего ответа. – Полагаю, правило, в котором говорится, что если ты, внеся в тетрадь одно имя, в течение тринадцати дней не напишешь следующее, то умрешь сам, – сказал он. – Но это исключено. Я ведь уже говорил тебе: мы проверили его в действии. – В таком случае, почему бы не проверить его еще раз? – предложил N. – Я могу записать имя Мелло. Он настолько уверен, что готов рискнуть жизнью? Но я лично выбрал осужденного на казнь, который записал в тетрадь имя другого преступника. Ни Лайт ни Сейго ничего не знали о том, кто будет участвовать в эксперименте. – Мы обсудим это предложение, – ответил Лайт. – Тебе придется подождать. Отключив сигнал, он обернулся к детективам. – Вы сами все слышали. Что скажете? То, что он предлагает, идеально подошло бы Кире в случае, если правило настоящее. В течение тринадцати дней он лишился бы двоих врагов. Но в противном случае, это фактически подтвердило бы виновность Лайта, поскольку правило тринадцати дней выгодно только ему. – Звучит заманчиво, – заметил Мацуда. – Я хочу отомстить Мелло за смерть нашего шефа, но делать это такой ценой… – Я категорически против, – отозвался Идэ. – Хоть я и не доверяю Ниа, он преследует ту же цель, что и мы. Его смерть будет только на руку Кире. А в том, что правило работает, мы уже убедились. – Согласен, – коротко кивнул Моги. – Я тоже против. Да, Лайт не мог знать, что я выберу Хироки Абэ, но план проверки разработал именно он. Мог ли он как-то повлиять на мой выбор? Если он действительно Кира, то наверняка все предусмотрел. – Да и зачем идти на такие жертвы? – Мацуда всплеснул руками, словно только что вспомнил о чем-то. – Лайт стопроцентно не может быть Кирой! Помните, шеф перед смертью сказал, что Лайт — не владелец тетради смерти! Все сходится! Договорив, он повернул голову и пристально посмотрел на Аизаву — единственного из детективов, еще не высказавшего свою точку зрения. Остальные также не спускали с него глаз. Слова заместителя директора, пожалуй, остаются главным свидетельством невиновности Лайта. Даже на пороге смерти он не стал бы лгать, чтобы выгородить сына. С другой стороны, с помощью глаз бога смерти он смог узнать только то, что Лайт в тот момент не владел тетрадью. Это не может автоматически означать, что он — не Кира. И все же… – Шеф был бы против этой идеи, – сказал Аизава. Кивнув в знак того, что понял позицию группы, Лайт вновь связался с N. – Мы не можем передать тебе тетрадь для проверки, – сказал он. – Это слишком рискованно. – Забавно, что ты упомянул о риске, – отозвался Ниа. – Действительно, проверка правила тринадцати дней — риск. Для Киры. Ведь если оно ненастоящее, нетрудно догадаться, зачем оно было написано. Лайт потемнел лицом, но промолчал. Ниа же, в свою очередь, продолжил: – Я обращаюсь ко всем детективам, ведущим это расследование. Разве вам не приходило в голову, что тот, кто называет себя L, и есть Кира? Аизава мысленно отметил правоту N. Однако после проверки правила все его недоверие к Лайту развеялось и более не возникало в сознании до сегодняшнего дня. Ему даже думать об этом не хотелось. Но после слов Ниа семена подозрений вновь дали всходы в его рассудке. – Если кто-то из вас хочет помочь мне в расследовании, – добавил Ниа, – позвоните по номеру, который я вам сейчас назову. Я готов выслушать вас в любое время.***
21.11.2012, 20-30.
Вечером на связь со штабом вышел Миура Сейго. Незадолго до этого Лайт заверил детективов, что любой из них волен принять предложение Ниа и рассказать тому обо всех своих сомнениях. Его голос звучал столь искренне, что Аизава почувствовал окончательный разлад где-то глубоко внутри себя. Мацуда жизнерадостно заверил Лайта, что ни у кого и в мыслях нет подозревать его, и это также не прибавляло душевного спокойствия. Поэтому звонок Миуры позволил Аизаве переключить внимание на что-то другое и хоть ненадолго отвлечься от своих тяжелых раздумий. – Выйти на Киру через Демегаву оказалось не так-то просто, – посетовал Сейго. – Пока мне удалось узнать только то, что Демегава скорее всего получает указания по электронной почте. – Вряд ли кто-то из нас ожидал, что это будет легко, – отозвался Лайт. – Но мы находимся в таком положении, когда нельзя пренебрегать даже самой малой вероятностью на успех. – Да, действительно, – согласился Миура. – Конечно, мы могли бы попытаться выбить из него информацию с помощью тетради… но это совершенно недопустимо. Договорив, он рассмеялся: мелко и довольно ненатурально. Где-то на заднем плане также донеслось что-то, похожее на сдавленный смешок. Впрочем, это с тем же успехом могли быть и помехи. – Что ты имеешь в виду? – уточнил Мацуда. – «После написания имени у вас есть шесть минут и сорок секунд для указания обстоятельств смерти» – процитировал Сейго фрагмент из правил. – Если бы на нашем месте оказался, например, Мелло, он мог бы записать имя Демегавы, придумав обстоятельства, при которых тот выдал бы все, что знал насчет Киры. – Ну знаешь, Сейго! – выслушав пояснения кузена, Мацуда возмущенно ахнул. – Так нельзя! – О чем я и говорю, – терпеливо согласился Миура. – Мы так поступить не можем. И Кира, надо полагать, хорошо это понимал, когда решил передать нам свою тетрадь. Аизава украдкой посмотрел на Лайта. Тот сидел на своем месте и, чуть приподняв брови, глядел на динамик, откуда исходил голос Миуры. Интересно, приходил ли тебе в голову такой вариант? И о чем ты думаешь сейчас, если на то пошло? – Ладно, завтра я продолжу за ним наблюдать, – сказал Сейго. – Попробую выяснить, есть ли у него сообщники на канале. В смысле, настоящие сообщники, которые знают о его союзе с Кирой больше остальных. Если есть, то через них получить какую-то информацию наверняка будет проще. – Хорошо, Сейго-кун, – произнес Лайт. – В таком случае, до связи. Вы тоже можете быть свободны, – добавил он, обращаясь к детективам. Дел на сегодня все равно больше нет, а мне бы не помешало побыть одному и как следует все обдумать. Ничего удивительного. Если учесть сегодняшний разговор с Ниа… Кире тут действительно впору задуматься. Стоп. О чем я думаю? Лайт не может быть Кирой. Ниа подозревает его, и это объяснимо, ведь в свое время подозрения были и у L. Но Лайт доказал свою невиновность. От этих мыслей у Аизавы заныло в области затылка. Приехав домой, он тяжело вздохнул, откидываясь на спинку дивана. На столике перед ним стоял бокал, наполовину наполненный ароматной жидкостью мягкого золотистого цвета. Детектив протянул руку, поднес бокал к губам и сделал небольшой глоток. Обычно он разбавлял виски соком, но в этот раз единственными компаньонами чистого семнадцатилетнего «Сантори Хибики» были лишь несколько кубиков льда. То, что нужно. Незадолго до полуночи в комнату вошла Юми, пожелавшая отцу приятных снов, на что тот ответил, что, несомненно, скоро приступит к их просмотру. Однако когда через два часа после Юми в гостиной появилась Эрико, Аизава Сюити по-прежнему сидел на том же месте, и бокал виски по-прежнему стоял перед ним на столике, все такой же полупустой, хотя для поддержания этой стабильности полицейскому регулярно приходилось прибегать к помощи бутылки — и вот она-то опустела уже более чем на две трети. – Так и просидишь всю ночь? – спросила Эрико. – Надеюсь, что нет, – глядя на супругу, Аизава едва заметно улыбнулся. Улыбка получилась грустной, усталой и немного виноватой. – Я иду спать, – известила Эрико и повернулась к мужу спиной. Но уже находясь за пределами комнаты, вновь впилась в него взглядом. – Разве это обязательно — изводить себя? В моей ситуации выбирать не приходится. Он не стал произносить этих слов, пообещав лишь, что присоединится к ней в течение часа. Но и по истечении этого срока остался недвижим, лишь сказав себе, что Эрико наверняка его понимает. Когда бокал вновь опустел, и наполнить его было уже нечем, Аизава медленно встал и подошел к окну. Несмотря на поздний час, Токио продолжал жить полной жизнью. Детективу вдруг пришло в голову, что Лайт в этот самый момент тоже стоит у окна, смотрит на ночной город и размышляет о чем-то, что ведомо лишь ему одному. Нет, я не могу его подозревать. Но дело ведь не во мне. Прикрыв глаза, он проговорил про себя номер, указанный Ниа. Рука скользнула по карману брюк, в котором лежал телефон, но он сразу же ее отдернул. Отвернулся от окна, немного нетвердой походкой двинулся в кухню и вымыл бокал. Затем добрался до спальни, и, стараясь не разбудить Эрико, занял место на своей половине кровати. Но выполнить обещание, данное жене и дочери, так и не смог. Сон не приходил.***
22.11.2012, 09-20.
На утреннем собрании группы расследования дела Киры Аизавы не было — поступил срочный вызов из полицейского управления. В отделе расследования серийных и массовых убийств еще не нашли замену Ягами Соитиро, поэтому немалая часть обязанностей экс-замдиректора внезапно оказалась на его плечах. Собрание получилось недолгим, однако, вместе с тем, довольно емким. Лайт сообщил об итогах своих непростых размышлений. Большинство детективов серьезно удивились этим итогам, так что кроме «недолгого» и «емкого» к собранию отлично подошел бы эпитет «резонансное». – Я пришел к выводу, что в своих рассуждениях N мог оказаться недалеко от истины, – несмотря на утомленный вид Лайта, голос его звучал твердо. – Мы не можем быть полностью уверены, что правило тринадцати дней действует. Таким образом, логично, что я вновь попадаю под подозрение, но если бы дело ограничивалось этим, я бы вряд ли провел прошлую ночь, не смыкая глаз. Есть еще одна вероятность, и я вынужден признать, что ее нельзя сбрасывать со счетов, пусть она и ничтожна. Я не единственный, кому выгодно правило тринадцати дней. И возможно, Кира действительно входит в группу расследования. Я говорю о Миуре-куне.