Освободители. 𝕿𝖍𝖊 𝕾𝖆𝖛𝖎𝖔𝖗𝖘

      «Вам кажется, что ваш мир в безопасности? Это иллюзия. Превосходная ложь, сказанная, чтобы защитить вас. Наслаждайтесь последними мгновениями спокойной жизни. Ибо я вернулся, чтобы свершить возмездие»

Цитата из к/ф «Стартрек: Возмездие»

****

★ГЛАВА 18★

      Карманы моей одежды были набиты несколькими боевыми гранатами, а в ледяных руках я нервно сжимал автомат. Выехав из гаражного кооператива, все молчали, подозрительно высматривая потенциальную угрозу за окном машины. Сосредоточившись на главном, я совершенно потерялся во времени. Понимал лишь, что сегодня очень важный день.       Но сейчас был уже вечер. Роковой решающий вечер. Я пребывал в мыслях: «Что я вообще здесь делаю? Куда я еду? Зачем? А что, если меня сегодня не станет? Или кого-то, из дорогих мне людей?» И вспомнив нашу общую цель, я ни разу больше не сомневался в себе, и своих поступках.       Издавна меня воспитывали, что за правое дело умирать не страшно, что каждому воздастся по делам его. Я был уверен, да и все уверяли, что мы делаем хорошее дело. «А раз так, то бояться нечего», — решил я, и облегченно выдохнул. Сегодня нам предстоит сделать очень нужное дело, от которого зависят жизни людей, и я должен сохранять спокойствие. — Макс, ты в порядке? — сквозь пелену тяжёлых мыслей, я услышал родной и знакомый голос Сергея, — Эй, Ларин!       Я повернулся в сторону Сергея, который сидел рядом со мной на заднем сиденье машины. Передо собой я видел озадаченное взволнованное лицо Федорчука, а на голове у него уже была надета подвёрнутая вверх балаклава. — Да, всё хорошо, — ответил я, пытаясь вернуться обратно к чистому разуму. — Мы решили, что тебя, Влада, Александра и Якова лучше не брать в самое пекло, — сказал он. Влад, который вёл машину Сергея, недоверчиво покосился на него, через зеркало заднего вида. — Ты в нас сомневаешься? — спросил Бондарь, повернувшись к нам, с переднего пассажирского сиденья. Вздохнув, Федорчук промолчал, и немного виновато опустил взгляд. Он явно очень боялся за нас, и винил бы себя, если с нами бы сегодня что-то случилось. — Нет, у нас в этом деле побольше опыта имеется, — ответил Сергей, напоминая, что он с Фроловым прошёл Афганскую войну, — Я даже не знаю, служил ли кто из вас в армии. Я просто дал вам в руки автоматы, чтобы убивать, и даже не поинтересовался, умеете ли вы стрелять. — Обижаешь, Петрович, — за рулём Влад вздохнул, воспринимая слова шефа как упрёк, — У нас Макс вообще после академии на Кавказе служил.       Все с интересом посмотрели на меня, узнавая о моём неизвестном факте из биографии, о котором я не хотел бы распространяться. — Ларин, это правда? Ну ты даёшь, — с удивлением сказал Федорчук, — Однако, я похоже ещё многого о тебе не знаю. Может, расскажешь? — Потом, — строго отрезал я. — Согласен, сейчас не время, — согласился шеф, посмотрев в окно.       Машина ехала не быстро, и то нехорошее место, куда мы направлялись, было уже в нескольких сотнях метров. — С чего мы будем начинать? — спросил Ковальский. Он сидел рядом, слева от меня, держа на коленях свой автомат. — Тактика будет такой: мы с Воеводиным, Светлицким, и Фроловым пойдём первыми, вы лишь страхуете, и при необходимости, прикрываете. Вчетвером мы сможем успешно начать штурм, если будем придерживаться всех правил динамической атаки. Дальше без вас нам не справиться, поэтому вы присоединитесь и добьёте, сразу после того, как всё начнётся, — ответил Сергей, — Но для начала нам нужно забрать Алексея, с нашей наблюдательной позиции.       Машина ехала по скользкой дороге вдоль гаражей, и наконец затормозила возле прохода между ними. Из прохода вышел Алексей Константинович, осторожно оглядываясь по сторонам. Подойдя к машине, он кивнул нам, дав понять, что всё идёт по плану. Через стекло Сергей кивнул в ответ, и показал большим пальцем назад. Воеводин направился к своей машине, которую вёл Светлицкий, вслед за нами. — Влад, выключи фары, и проедешь ещё вперёд метров триста, там будет поворот направо, на дорогу вдоль заводского забора. Там есть лазейка, — сказал Сергей Владу. — Хорошо, — ответил он, поворачивая и съезжая вниз, на грязный пустырь, — Где будут остальные? — Ай, чёрт! — в полной темноте машина подскочила на кочке, когда мы въехали на узкую, полуразбитую дорогу. — Аккуратнее! Остальные будут с другой стороны, за территорией они оставят свою машину. Потом обойдут забор, и придут к нам, — ответил Федорчук. — Зачем всё так усложнять? — слегка возмутился Ковальский. — Разумнее было бы разделиться, но мы не можем этого сделать, потому что у нас пока нет раций. Телефонами пользоваться нельзя, да и связь здесь очень плохо ловит, — ответил Сергей, — Тактически оставить машины в разных местах будет разумно. Если что вдруг, мы сможем разбежаться в разные стороны, и сразу же уехать. — Согласен, — ответил Александр. В кромешной тьме машина ехала медленно, так как дорога вдоль заводского забора была разбита, а фары нам включать было никак нельзя, в целях полной конспирации. По указанию Сергея, Влад остановил машину в нужном месте. Мы остановились в тупике, между густыми зарослями, растущими вдоль забора. — Ну что, пошли? — заглушив двигатель, и натягивая маску на лицо, спросил Влад, собираясь выйти из машины. — Подожди. Нужно дождаться наших, — ответил Федорчук, включая маленький фонарь, — О, вот и они. Потихоньку мы вышли из машины, стараясь вести себя как можно тише. — Себе-то вы лёгкий путь выбрали, блин, — сказал Олег, пробираясь через заросли. За ним из кустов выбрались Воеводин и Светлицкий, отряхиваясь от сухих веток. — Не ной, — сурово ответил Сергей, тихо открывая багажник, — Ваше оружие здесь, разбирайте.       Мы все натянули маски на лицо, взяв в руки по автомату. — Мы пойдём первыми, — сказал Сергей, как можно тише закрывая багажник. — Шеф, нам что делать? — спросил я. Я не понимал, почему Сергей настаивал на нашем отсутствии на зачистке. Я не знал, боялся он за нас, или просто геройствовал. Это было ни к чему, учитывая, что в здании находилось куда больше подготовленных людей, чем всех нас. — Вы остаётесь пока здесь, — ответил он. — Нет! — взволнованно сказал Бондарь, — Этих уродов там наверняка в три раза больше! Как вы уберёте их вчетвером? — Спокойно! — возразил Федорчук, — Вы остаётесь пока тут, я сказал! — Да тише вы! Чего разорались? — в целях предотвратить конфликт, сказал Олег, вешая через плечо свой автомат, — Тоже мне, диверсанты хреновы... — Зачем тогда вы вообще нас взяли? — недовольно сказал Влад, чувствуя свою ненужность. — Завьялов, отставить капризы! — строго сказал Светлицкий, — Как только услышите стрельбу, тогда и пойдёте вторыми, как подкрепление. — Надеюсь, это понятно? — спросил Воеводин. — Да, Алексей Константинович, — успокоившись, сказал я. — Вроде никого, — сказал Олег, всматриваясь в щёлку забора. — Лазейка здесь, — сказал Федорчук, разводя руками кусты, на углу заграждения, — Сюда, пошли!       Первым в лазейку шустро пробрался Олег; ему это было сделать проще и быстрее всех, благодаря небольшому росту и средней комплекции. Сергей и Алексей быстро пролезли на территорию следом. — Давайте, без самодеятельности тут! — пригрозив пальцем, сказал Светлицкий, пролезая в дыру забора последним. — Да мы поняли, Павел Денисович, — ответил Влад, подавая ему оружие, —Удачи, тренер.       Мы вернулись в машину. Выжидая время, все нервничали, смотря по сторонам в темноте. Влад не сводил глаз со своих наручных часов. — Сколько? — спросил Яков, нервно сжимая в руках автомат Калашникова. — Восемь минут уже, — ответил Влад, — А до сих пор всё тихо... — Так, всё! — взорвался я, когда мои нервы и терпение уже кончались, — Я пойду к ним!       Я собирался выйти из машины, но впереди сидящий Александр повернулся, и дёрнул меня за руку. — Успокойся! Если мы пойдём толпой, то быстрее спалимся! — крикнул Ковальский, протягивая вторую руку к приборной панели, — Усядься, иначе я заблокирую дверь! — Пусти! — возразил я, резко дёрнув свою руку из его хватки, — Я не могу просто так здесь сидеть, когда наши там! — Ну, вы ещё подеритесь, — вздохнул Влад, наблюдая за нашим спором, — Макс, мне тоже не очень нравится правильность Поляка, но здесь он прав.       Внезапно, где-то очень близко послышался первый выстрел. Затем, спустя несколько секунд, ещё несколько автоматных очередей. — Началось! — нервно сказал Яков, открывая дверь машины. Мы быстро выбрались из машины, оставив её открытой. — Пришло время платить по заслугам, мрази! — приговаривая, Влад подбежал к лазейке. — Давай! Первый пошёл, — сказал ему Ковальский. — Если конечно не застрянешь, — усмехнулся Яков. — Что? Заткнись, Бонд! — по-дружески ответил Влад, пропуская остальных вперёд себя.       Яков и Ковальский полезли первыми, в небольшое отверстие между покосившимися бетонными блоками забора. Снова послышался единичный выстрел. Следом быстро забрался я, дожидаясь Влада, который шёл последним. — Не отставайте, — тихо сказал Александр. Медленно, вцепившись в автомат, он пробирался сквозь заросли в сторону здания. — Ай, вот же дерьмо! — выругался Влад, зацепившись курткой, за торчащую из бетона острую арматуру. — Завьялов, блин! И вправду застрял что ли? Давай быстрее, — поторапливал я друга, — Винни-Пух, твою мать!       Нападение уже началось, и отставать было никак нельзя. От одной мысли, что кого-то из наших старших друзей могут здесь пристрелить, становились не по себе. Собрав волю в кулак, мы бегом направились к заброшенному заводу. Территория была брошенная и запущенная. Высокие колючие ветки голых кустарников и деревьев, растущих на территории, иногда царапали лицо, а в стальном бронежилете было бежать куда сложнее.       Мы добрались до первого корпуса, но кажется, в нём было всё тихо. — Куда дальше? — спросил Яков, и совсем рядом ещё прогремели два выстрела, слегка оглушив нас. — Похоже, стреляют там! — перекрикивая эхо выстрелов, ответил Ковальский, сорвавшись с места вперёд. Мы с Владом и Яковом побежали за ним. — Что делать-то? — на бегу спросил Влад, когда мы направлялись к второму заводскому корпусу, где находился заброшенный цех. Мы остановились, спрятавшись за колонны надземного перехода, соединяющих два разных здания. — Нам лучше разделиться, по два, — сказал я, осторожно выглядывая из-за колонны, в сторону цеха. — Давайте! Мы с Бондарем направо, вы влево, — согласился Александр, и они с Яковом снова сорвались с места. — Удачи, пацаны! — И вам!       Разделившись, мы с Владом повернули за угол, направляясь к одному из входов в цех. Пригнувшись, мы осторожно бежали вдоль стены. Над нами, в окнах мелькнула неяркая оранжевая вспышка света, сопровождающиеся новыми выстрелами. Почти добравшись до входа, Влад прижался к стене. Спустя несколько секунд тишины, он рискнул заглянуть одним глазком в помещение. После этого он мне кивнул, и я вошёл первым, держа автомат наготове. На удачу, у меня получилось пройти бесшумно в полной темноте, но... И тут неожиданно я споткнулся обо что-то довольно мягкое, и чуть ли не улетел носом вперёд. Я быстро поднялся, и меня ослепил свет внезапно включившегося фонаря. Под ногами я мельком разглядел чьё-то мёртвое тело, но им точно не был никто из наших. За мной в проход забежал Влад, готовый к атаке. Я успел перезарядить автомат, и направить его на тёмные силуэты, едва заметные, в засветке фонаря. — Макс, это вы что ли? — громким шёпотом спросил кто-то из стоящих передо мной людей. Негромкий голос был очень похож на голос Федорчука. Разглядев знакомые фигуры, и куртку Сергея, я расслабился, отпуская автомат. — Фу-х, Петрович, — выдохнул Влад, опуская ствол. — Мужики, что у вас тут происходит? Вы целы? — взволнованно спросил я. — Всё нормально. Тише! — шёпотом сказал Воеводин. Держа фонарь, Алексей осветил им помещение.       Здесь было всё также грязно и сыро — ржавые трубы, старые запылившиеся станки, и прочее ветхое заводское оборудование. Под ногами хрустели мелкие камни и битое стекло, покрытое каплями и лужицами крови. На полу лежали двое убитых, в неестественных позах запрокинув головы. — Это что, все? — спросил я. — Нет, ещё третий там, на улице, — ответил Фролов, — Лёха, посвети мне!       Воеводин направил фонарь в сторону Фролова. У большой стальной двери, которой здесь никогда не было, стоял Олег. С ним был Светлицкий, он держал в руках боевую гранату. — Что за дверью? Куда ведёт этот ход? — удивился Влад. — Наверное, в подвал. Мы подоспели во время, когда трое вышли из этой двери, — ответил Олег, зубами откусывая нитку. Он привязал один конец нити к чеке гранаты, а другую, к одной из труб заброшенного цеха, засунув саму гранату в ручку двери. Фролов прижался ухом к двери, вслушиваясь в звуки за ней, но тут же отскочил.       За дверью мы услышали множество быстрых шагов. — Валим! — сказал он, бегом направляясь к противоположному выходу. — Быстрее! — подталкивал нас Сергей. Светлицкий погасил фонарь, когда мы выбежали из цеха, перепрыгивая третий труп, валяющиеся в проёме. Позади нас мы услышали скрип открывающийся металлической двери, и тут же прогремел мощный взрыв. На время мне заложило уши, но я смог расслышать сзади звон бьющихся стёкол. Окно цеха выбило сильной взрывной волной, а огонь, охвативший помещение, просветил нам путь в темноте. — Попались! — на бегу, с хитрой злостью выкрикнул Олег.       Мы бежали прочь. — Твою мать, что это было? — где-то рядом я услышал знакомы взволнованный голос Бондаря. — Стой, стреляю! — из-за угла снова нервно крикнул он, и под нашими ногами, по сырой земле прошлась глухая автоматная очередь. Все попятились обратно, назад за угол. — Эй, это свои! — громко крикнул Сергей, — Твою дивизию, Бондарь, прекрати палить!       Нам навстречу из-за угла выбежали Яков и Александр. — Ну? Что там? — тревожно спросил Ковальский, нервно поправляя балаклаву на лице. — Всё хорошо! — быстро ответил Воеводин. — Но нам нужно срочно сваливать! — перебил Сергей, — Быстрее, рассыпались, в разные стороны! Быстро! — Мы туда! Там тоже есть лазейка, — сказал Воеводин, собираясь бежать в противоположную сторону. — Хорошо, Лёха! Будьте осторожны, —ответил Сергей, и все мы в панике, разделились как придётся, и разбежались в разные стороны. Мы с Владом, Сергеем и Олегом бежали обратно, приближаясь к взорванному корпусу. Бондарь, Воеводин, Светлицкий и Ковальский побежали в обратную сторону. Пробегая мимо горящего цеха, Влад почти остановился. — Эй! Ты чего тормозишь? — крикнул я ему, остановившись рядом.       В выбитом окне цеха, я увидел следующую картину: кто-то громко стонал, пытаясь выбраться из огня. Этот раненый человек был одним из участников группировки серийных убийц. Увидев нас, он стал материться, с трудом пытаясь подползти к выходу. Мы с Владом быстро переглянулись. — Кто-бы вы не были... Вы не посмеете помешать нам! — надрывным криком прохрипел раненый, — Убирайтесь вон, вы здесь никто! Совсем скоро, здесь всё равно всё будет нашим! — Ошибаешься, падла! — со злостью ответил я, сквозь зубы, пока тот подползал всё ближе, — Запомните, ублюдки! Это наш город! — Кто вы!? — в ответ крикнул он, корчась от боли. Похоже, он очень опешил от того, что теперь их тайная организация была обнаружена нами. — Догадайся, кто мы! Мы пришли за вами, выродки! — ответил Влад, перезаряжая автомат с яростным взглядом. — Горите в аду, сукины дети! — кричал друг, стреляя в боевика длинной очередью. — Что за чёрт происходит? — к нам подскочил Сергей, прибежав на шум, а за ним и все остальные, смотря на нас встревоженным взглядом. — Просто тут попался один шустрый, — ответил я. Все посмотрели в окно, на труп, который постепенно начал покрывать огонь. Я перевёл взгляд на друга. С крепко сжатым автоматом в руке, Влад стоял неподвижно, будто застыл. Он смотрел на огонь, и пламя отражалось в его безумных чёрных глазах. Будучи не в себе, он снова пропустил автоматную очередь сквозь мёртвое тело. — Влад, успокойся, он уже мёртв! — сказал я ему, хватая под руку, и оттаскивая с места. — Всё хорошо, пойдём, — сказал Фролов, пытаясь успокоить его. — Да, Олег, хорошо... Это я его добил, чтобы не мучился, — слегка помотав головой, сказал Влад, приходя в себя. — Пойдёмте! — нетерпеливо крикнул Федорчук, — Нам срочно нужно уходить!       Весь путь бегом за территорию мы были наготове, но никого из секретного отряда здесь больше не было. Наконец мы подбежали к лазейке, когда уже услышали звук приближающийся милицейской сирены. — Серёга, это похоже по нашу душу! — встревоженно сказал Олег, вылезая с территории завода. — В машину, быстро! — сказал Федорчук, — Откуда они взялись тут, так быстро?       Мы быстро уселись в машину Сергея, а звук сирены приближался ближе. — Может, они нас не заметят? — в надежде спросил Влад, окончательно успокоившись после своего очередного убийства, и наконец вернувшись в реальность. — Хоть бы пронесло! Хоть бы пронесло... — приговаривал Фролов, оглянувшись назад. Я повернул голову, в сторону дороги. Машина с мигалками мчалась по ней, и я молил всех богов, чтобы она проехала мимо. Но, как назло, она свернула на пустырь, в нашу сторону. — Чёрт! Она свернула, вот же сука! — крикнул я. — Серёга, мы в тупике! Они нас обнаружат, рано или поздно, — тревожно сказал Олег. — Выхода нет! Влад, твой выход, гони! — сказал Сергей, пристегивая ремень безопасности. Завьялов быстро завёл машину. Всё также с выключенными фарами, он быстро развернулся на бездорожье, отчего вся машина заходила ходуном. — Они уже близко! — сказал Фролов, когда звук сирены стал ещё громче, и в темноте замелькал красно-синий свет проблесковых маячков. — Влад, гони! — подбадривал Сергей друга, пока тот быстро набирал большую скорость. Милиция была уже у нас на хвосте. В левом зеркале я увидел, как один из милицейских высунулся из окна машины, готовый стрелять по нам. Влад резко свернул с разбитой дороги в чистое поле, из-за чего мы увернулись от выстрелов из табельного пистолета. — Может, нам их тоже того? — спросил Олег, вверх поднимая автомат. — Нет! Менты ни в чём не виноваты! — резко ответил Федорчук, — Не смей этого делать! Среди них мог бы оказаться и Макс!       Внедорожник разогнался, немного отвязавшись от милицейской машины. Но позже, машина стала терять свою скорость, не смотря на истошный рёв мотора. — Что случилось? — в панике спросил я. — Здесь грязь. Похоже, увязли, — ответил Влад, продолжая безуспешно жать на педаль газа. В свою очередь, машина с мигалками, приближалась ближе. Милиция снова попыталась нас обстрелять, но к счастью, в темноте пуля просвистела мимо нашей машины. — Давай, жми! — кричал я другу, в желании приободрить его, — Ты же гонщик от бога!       Тяжело, с надрывом двигателя, машина всё же поехала дальше. — Давай, давай! — кричал Фролов, оглядываясь то назад, то на Влада. Наша машина прорвалась вперёд, с бешеной скоростью пересекая поле. Оторваться еле как получилось, но милицейские решили прибегнуть к громкоговорителю: — Джип, Шевроле чёрного цвета, немедленно остановитесь! Повторяю, немедленно остановитесь!       На большой скорости мы выехали на асфальтовую дорогу, пока милицейские Жигули также безуспешно остались газовать средь чистого поля, будучи застрявшими по уши в грязи. — Оторвались! Ребят, оторвались! — с улыбкой на лице, очень радостно и бодро сказал Сергей. — Макс, а ты всё время жаловался на ментовские тачки, — рассмеявшись, сказал Влад, — Вот, теперь скажи спасибо советскому автопрому! — Влад, с возвращением! — услышав желанную шутку, сказал я, радуясь тому, что мой друг очень быстро отходит от стрессовых ситуаций.       Мы проезжали обратно, по дороге между гаражей и завода, в дальнем цеху которого всё ещё виднелось жёлто-оранжевое пламя. Подъезжая к нашему месту, я наконец заприметил знакомую машину. — Смотрите-ка, наши!       Наконец включив фары, впереди мы увидели красную Ауди Воеводина, сворачивающую в гаражный кооператив.

★ГЛАВА 19★

      По приезду обратно, после удачного дела, Сергей быстро загнал свой джип в гараж, а машину Воеводина мы оставили на улице. Мы заперли гараж, решив отсидеться пока здесь.       Устало все сняли с себя верхнюю одежду, и бронежилеты. Оружие мы побросали на кушетку, возле стола. — Всё-таки он меня продырявил, сука, — вздохнул Олег, снимая свой жилет. — Как? Ты цел? — спросил я. — Да, пуля застряла в жилете, а я отделался синяком. Наверное, — ответил он, потирая больное место на боку. — Вы слышите? — сказал Яков, вслушиваясь в звуки на улице. Издалека приближался звук очередной милицейской сирены. — Менты. Что-то их здесь подозрительно много, — задумчиво сказал Сергей, садясь за стол. Он подозрительно посмотрел на всех нас. Кажется, он догадался, что нас уже ищут. Сегодня днём я узнал это точно, из официальных источников, но сказать пока не решался. Влад ткнул меня кулаком в спину, заставляя признаться. Я лишь незаметно отмахнулся от него. — Что дальше будем делать? Нам тут всю ночь сидеть? — спросил Ковальский. Все настороженно переглянулись, когда рядом пронёсся звук сирены. — Пока не знаю. Сюда они вряд ли сунуться, — ответил Сергей, и поставил электрочайник. — Ну-ну, — вздохнул Воеводин, — Нас ищут, а мы чаи гоняем. Нашли время. — Чаи, говорите? А может что покрепче, а? — хитро спросил Фролов, — У меня всё-таки стресс, да и у ребят тоже. — Олег, прекращай, — отмахнулся Светлицкий. Фролов достал из кармана фляжку, сделав пару глотков. — Ну ты как всегда, — наблюдая за ним, усмехнулся Воеводин. — Нужно решить один вопрос, — сказал Федорчук, — Кто-то должен остаться на ночь вести слежку, на всякий случай. — Я могу. Мне завтра никуда не надо. Сергей, тебе лучше поспать, ты итак несколько ночей тут дежурил, — вызвался Александр. — Хорошо, возьмёшь Фролова, и вперёд, — ответил он, устало размешивая сахар в чашке. Александр и Олег недовольно переглянулись между собой. — Эй, меня-то за что? — возразил Олег, закручивая крышку фляжки. — За нарушение сухого закона, — усмехнулся Федорчук. — Друг, называется. Ладно, возьмём вилы и топор, и отправимся в дозор, — весело сказал Олег, прихватив пистолет Стечкина, и спрятав его во внутренний карман, — Кстати, пока не забыл. Вот.       Олег выложил из кармана на стол конверт. Тот самый, который передал ему Сергей, на сделке при покупке оружия. — Что это? — спросил Сергей. — Как что? Деньги, твои. Возвращаю, они мне не нужны, — навеселе ответил Олег, — Да чтобы я, честный прапор Фролов, деньги у своих брал? Да никогда! — Ну хорошо, — согласился Сергей, — Ладно, вам пора. Всё тихо, ментов вроде нет. Можно идти. — Пойдём, Поляк, заодно поговорим с тобой, — сказал Олег, обнимая Александра. Ковальский все еще испытывал к Олегу странное недовольство, но больше не показывал колючки. — Только без глупостей! Олег, это тебя касается, — сказал Сергей им вслед, — И если что вдруг, я всегда здесь. — Петрович, ты не боишься их одних наедине оставлять? Ещё и с оружием, — усмехнулся Яков, когда те вышли на улицу. — Пусть поговорят, им есть о чём, — ответил Сергей. — Кстати, откуда столько денег? — спросил Влад, с любопытством заглядывая в конверт, — Он ведь тебе за них толкнул оружие? — Это мои накопления. Но мне они уже ни к чему, так что какая разница. Я всё равно на нелегальном положении, — ответил Федорчук. — Да ладно, может что придумаем, найдем способ вернуть тебя к нормальной жизни, — сказал Влад. — Лёха, извини меня, — неожиданно сказал Федорчук. — За что? — не понял Воеводин. Мы все наблюдали за их разговором. — За то, что развёл в твоем собственном гараже склад оружия, и живу здесь, как у себя дома, — немного смущённо ответил Федорчук, — Ты ведь знаешь, сколько за хранение оружия дают. У нас тут очень серьёзный арсенал. — Брось ты, Серёга. Мы это уже обсуждали, – ответил Алексей, — Ты можешь даже перетащить сюда холодильник, телевизор и диван, и жить сколько влезет. — А насчёт оружия, это решаемо, — перебил Светлицкий, встав из-за стола, — Подвинься, Завьялов.       Павел отодвинул стоящую на полу канистру. Под нами оказался лаз вниз, представляющий из себя скрытую дверцу в полу, с небольшой ручкой. — Вот. Запасы оружия, или то, чем мы пока не пользуемся, можно спустить в погреб, — сказал он, открыв дверцу, — Или спрятать всё здесь, если вдруг что. — Хитро, — с улыбкой сказал Влад.       На всякий случай мы решили переждать какое-то время в гараже. — Знаете, что-то здесь не чисто, — задумчиво сказал Сергей, допивая свой чай. — Что? — осторожно спросил Влад, подозревая, что шеф почти расколол нашу тайну. — Там было куда больше их людей, чем всех нас. Растяжкой с одной гранатой мы их вряд ли бы всех кокнули, — ответил Федорчук. — Действительно, странно, — согласился Павел, — Может, выжившие отсиживаются в подвале, или ушли каким-то другим путём, о котором мы не знаем? — Чертовщина какая-то, — недовольно вздохнул Влад, — Там был самый обычный заброшенный заводской аварийный подвал, в который и зайти-то страшно. — Нам нужно узнать, что было за той металлической дверью. Может там что-то, что прояснит ситуацию, — сказал я, — Сколько себя помню, там никогда её не было. — Ну не сейчас же, Ларин. Менты могут быть рядом, можем нарваться, — ответил Сергей, — Но ты прав, узнать надо, и всё проверить. Давайте завтра всё решим. — Там может быть всё, что угодно. От этих уродов можно всякое ожидать, — снова задумчиво Сергей, закуривая сигарету. — Серёга, ты бы не курил здесь, — сказал Воеводин, кивая на сумку с боеприпасами под столом, и стоящую на полу канистру с бензином. — Извини, Лёха, что-то я совсем. Не хватало ещё, чтобы я тебе всё тут спалил, — ответил он, и потушил сигарету в пепельнице.       Время близилось к одиннадцати вечера, пока мы прятали сумки с запасными стволами и гранатами вниз, и говорили о том-о сём. — Макс, скажи, а сколько за хранение оружия дают? — спросил меня Влад, устало усаживаясь за стол, когда мы всё убрали, и навели порядок. Воеводин покосился на него, скрывая свои опасения. — Завьялов, ты как что-нибудь ляпнешь, хоть стой, хоть падай, — сказал Сергей, — Думаю, вам уже пора по домам. Ментов вроде больше нет. — Серёга, я на всякий случай тоже заночую здесь, — сказал Светлицкий, протяжно зевая, — Остальным лучше осторожно разбежаться по домам, пока всё тихо. — Павел прав, — сказал Сергей, — Придётся мне вас прогнать. — Хорошо, шеф. — Как доберётесь до города, позвоните, — сказал Павел, — Будьте осторожны.       Мы вышли на улицу, и Федорчук с Воеводиным заперлись изнутри. Машина Влада была на пустующей стоянке, где кончались гаражи, в паре сотен метров от нашего места. Пока мы шли, все было тихо, и ничто не нарушало ночную тишину. Подойдя к машине, мы с Владом и Яковом настороженно переглядывались, по скольку пока только мы знали, что нас уже спохватились. Алексей уселся с нами в машину, ни о чём не подозревая.       Молча мы поехали к въезду в город, по дороге, которую охватывала небольшая кленовая роща. — Вот же блин! — сказал Влад, когда мы увидели впереди себя патрульную милицейскую машину, стоящую на выезде из промзоны. — Спалились? — тревожно спросил Бондарь. — Не паникуй! — ответил я, — Придумаем что-нибудь. — Деваться не куда, — вздохнул Воеводин, — Останавливайся.       Наша машина прижалась к обочине. Когда к нам подошел патрульный, Влад открыл окно. — Сержант ППС, Лосев, — представился он, — Из машины, все. — А что случилось, сержант? — спросил Алексей. — Из машины, я сказал! — грубо крикнул он, перезаряжая автомат, висящий через плечо, — Багажник к осмотру!       Мы покорно вышли из машины, находясь под прицелом. Выйдя из патрульной машины, к нам подошёл второй сержант. Он проверил нас всех на наличие оружия, пока Влад к осмотру предоставлял свой багажник некому Лосеву. — Откуда направляемся? Документы предъявите, пожалуйста, — сказал второй сержант. — Бог с тобой, какие документы? Это мои сыновья, и племянник. Мы просто допоздна возились с машиной в гараже, — ответил Воеводин сержанту.       Влад еле сдержал смех, когда Алексей взял на себя враньё и импровизацию. — Можете ехать, — также грубо ответил инспектор, — Я вас запомнил.       Мы уселись обратно в машину, и поехали в город, куда подальше от этих мест. — Прорвались, похоже. Ну что, бать, тебя подвезти? — подшутил Влад над Воеводиным. — Давай без фамильярностей. Ничего лучше я не придумал, — ответил Алексей. — Может, стоило напугать их моим дядей? — спросил друг. — Ты итак всегда в таких ситуациях пугаешь инспекторов своим дядей. Даже если нарушаешь правила, — припомнил я Владу его слегка мажорские повадки. — Я не понял, что значит «я вас запомнил»? — спросил Бондарь, и не на шутку занервничал, — Звучало как угроза. — Да уж. Надо предупредить остальных, что тут патруль, — сказал Алексей, набирая с мобильного номер телефона Сергея.       Я надеялся, что люди из патрульно-постовой службы никак не связаны с главными отморозками из всей этой истории. Случиться с нами могло всякое, но однако, мы оторвались, и все более-менее успокоились. ****       По дороге ко мне домой, я остался с Владом наедине, когда мы развезли Воеводина и Бондаря по домам. — Когда ты всё уже им скажешь? — нетерпеливо спросил друг. — Завтра, — ответил я. — Я себя сволочью чувствую, когда скрываю что-то от своих друзей, — ответил он, — Может, из-за этого нас тормознули. Уже начали нас искать. — Мне самому противно. Но я решил что во всем признаюсь завтра, — ответил я, и мое настроение ухудшилось, — Может, ты меня винишь в том, что мы нарвались на ментов? — Макс, что за глупости ты несёшь? Нет конечно, — ответил Влад, — Мы должны все рассказать, что ты теперь работаешь против себя и нас самих, и за наши поиски взялись федералы. Тогда все будут осторожнее, и на чеку. — Я знаю, я все расскажу, — согласился я, — Тем более, завтра мне будет наверняка что рассказать, ещё больше. На работе узнаю, что с нами соберутся делать. — То есть, вывалишь шефу всё сразу? — усмехнулся Влад. — Да, а что еще делать? Сам же сказал, что нужно рассказать абсолютно все. — Ну понятно, — улыбнулся Влад. — Что тебе понятно? — Завтра оповещу население, чтобы все из города эвакуировались, — рассмеялся друг, — Представляю, крику тут будет... Шеф будет рвать и метать. — Ты-то хоть не издевайся! — возмутился я, чувствуя себя виновато перед всеми своими людьми. — Ладно. Если что, можешь рассчитывать на меня, как на группу поддержки, — ответил Влад, когда мы уже въехали в мой двор. — И на том спасибо. Я жутко устал, до завтра, — сказал я, выходя из машины.       Я вернулся домой в максимально убогом настроении. Было ощущение, что я не был в своей квартире целую вечность, ведь за последние сутки слишком много всего произошло. Время перевалило уже за полночь, а завтра меня ждала новая работа, на которую мне предстоит положить всего себя, и свои нервы. И рассказать о ней остальным. Даже думать об этом не хотелось, лишь бы просто дожить до завтра. Я очень устал. Сил не было заниматься саморазрушением, чем я обычно и занимался бессонными ночами. Бороться с собой за последнее время стало моим основным хобби. Наконец, этот переломный психологический момент подходил к концу, и мои вечера больше не были похожи на суд совести. Я понял одно: жизнь — это когда ты рад тому, что ты устал, и на самобичевание просто физически не хватает времени. Это была последняя мысль, на которую мне хватило сил сегодня, и я быстро крепко уснул, провалявшись в одной позе до самого утра.

★ ГЛАВА 20★

      Выспавшись перед важным днем, я встал по звонку будильника. За завтраком мне позвонил Сергей, и сказал, что вчера у нас всё получилось. Наш общий знакомый Лемешев, который работал в морге, сообщил, что сегодняшней ночью жертв серийников к нему не поступало. Я выдохнул с облегчением, когда узнал, что прошедший вторник обошёлся без жертв. Значит, вчера всё это было не зря, и это можно считать нашей первой победой.       С чувством выполненного долга я начал свой типичный день обычного человека. Крепкий кофе, душ, бритва — так начинают день все люди. Даже те, кто днём изображает из себя прилежного милиционера, а ночью превращается в убийцу, словно оборотень.       По дороге на маршрутке в центр, было время отдохнуть мыслям, но нет. Я не мог не думать ни о чем, кроме нашего общего дела. У меня начинается весёлая жизнь, которая превратилась в блокбастер, а мы в нём главные герои. Впрочем, я стал воспринимать её как фильм или книгу. И взирая на жизнь со стороны, я с нетерпением ждал, что же будет дальше. Интересно, однако, было смотреть этот блокбастер. Я чувствовал, что самое интересное меня ждало далее, на работе.       Я прибыл на новое место работы чуть раньше восьми. У входа в главное управление меня уже дожидался Ширяев. — Доброе утро, Евгений Николаевич, — я поздоровался с своим новым начальником, которого знал ещё давно, как родного дядю своего лучшего друга. — Здоровей видали, блин, — сказал он, бросая докуренную сигарету в урну возле входа в ГУВД. — Что-нибудь ещё случилось? — спросил я, заходя в здание за Евгением. — Да, вы с ума посходили, вот что случилось! — чуть ли не крикнул он в ответ, и дежурный сержант с проходной странно покосился на нас. — Так, ладно, пойдём ко мне в кабинет, живо, — строго сказал он, снизив тон, — Мне еще нужно успеть тебе многое сказать, пока ты не преступил к работе.       Мы поднялись в кабинет Ширяева. Он быстро сел за стол, доставая из ящика какую-то папку. Он кинул ее передо мной на стол. — Что это? — спросил я, открывая папку. В ней лежали капитанские погоны, и приказ из министерства внутренних дел. — Звание не позволяет тебе работать следователем. Пришлось повысить, через знакомых из министерства, — ответил полковник, — Ты теперь капитан. Поздравляю, если есть с чем! — Спасибо, — неуверенно сказал я. Евгений определенно был в гневе. — Будь моя воля, я бы тебя в органы на порог не пустил, не то чтобы предложить тебе на работу в главке, — сказал он. — Считаю правильным напомнить, что я вас об этом не просил, — ответил я, на его грубость, которая возмутила меня. — Просил, не просил... Я тоже не лучше, из-за вас на должностное преступление пошёл, — вздохнул Ширяев, и вскочил с места, — Так, хватит! Лучше объясни, что вы устроили сегодня ночью у промзоны? Вы совсем там спятили? — Ничего мы не развязали. Просто делаем, что должны, — спокойно ответил я, — Вы ведь знаете, кто есть кто в этой подковерной войне? — Я прекрасно знаю, кто враг, и чем вы занимаетесь. И ни сколько осуждаю вас, наоборот, поддерживаю. Я на вашей стороне, — успокоившись, ответил Евгений, начав ходить по кабинету, — Ты извини меня, я сегодня с утра на нервах. А тут ещё и вы, со своими сюрпризами. Сейчас понаедут эти наглые морды из ФСБ. Не представляю, что в моём отделе начнётся. — Понимаю. Проехали. — Ты мне только скажи, по-своему. Мой племянник участвовал во всем этом? — спросил Евгений, усевшись обратно в кресло. — Он нам помогал, — коротко ответил я. — Видишь, какой я хреновый? Хреновый дядя, хреновый мент... — вздохнул Ширяев. — Не говорите так. Я тогда вообще исчадие ада, — усмехнулся я, прикрепляя новые погоны к своей форме. — Так, замяли тему. Чем смогу, помогу. А с Владиславом я ещё дома поговорю, — ответил он, посмотрев на наручные часы, — Через пятнадцать минут начало рабочего дня. Пойдем, познакомлю тебя с сотрудниками. А там и гостей с Лубянки пойдём встречать... — Кстати, в любом случае, поздравляю тебя с повышением, Максим, — сказал Евгений, когда мы вышли из кабинета. — Спасибо. Правда, я мечтал о капитанских погонах, но не такой ценой, — вздохнул я, идя по коридору. — Ничего, капитан, — с ухмылкой ответил Ширяев.       Остановившись, он сделал жест, будто смахивает пылинки с моих новых погон: — Носи, и делай, что считаешь правильным.       И он был прав. Моим делом сейчас было вовсе не ломать голову над случайно заработанными звёздочками, а победа над истинным злом. И лично я всё сделаю ради нашего дела, чтобы достичь её.       Мы спустились на второй этаж, и начальник отдела познакомил меня с моими коллегами. Старший следователь, с которым мне придётся проводить всё своё рабочее время — был майор Станислав Свирин. На первый взгляд, он был порядочен и вежлив, и профессионально заинтересован во мне. Ведь перед новыми коллегами, Ширяев выставил меня эдаким Шерлоком Холмсом, преукрасив мои достижения и профессиональные умения. Все сотрудники отдела не обращали на меня особого пристального внимания, и в новом коллективе я чувствовал себя вполне естественно. Все шептались между собой о нашумевшем новом деле, но ничего пока не знали. Коллеги недоумевали, что же заинтересовало сотрудников службы безопасности в нашем городе. Я тоже делал вид, что не понимаю, о чём речь. Я осторожно присматривался к каждому из коллег. Я знал, что здесь доверять никому нельзя, но все равно, я привык отличать для себя людей от мразей. И если теперь я работаю как настоящий агент, то не должен показывать своей недоверие, или особенное беспокойство о нашем новом деле. Здесь мне придётся скрывать своё истинное лицо.       Иногда в жизни, чтобы докопаться до правды, самому нужно научиться постоянно врать, изворачиваться, и за всеми шпионить. Пока все были в замешательстве от предстоящих новых событий в отделе, я прошёл на свой стол. Занимая своё рабочее место личными вещами, я решил незаметно присмотреться к каждому из коллег. Я был правой рукой майора Свирина. Это был типичный следователь, лет сорока — седоватый, слегка нахмуренный синеглазый мужчина, с задумчивым взглядом и спокойным выражением лица.       Дожидаясь утренней летучки, он вежливо предложил мне кофе. Мы разговорились, чтобы наладить контакт, и вот уже перешли на «ты». По рассказам Евгения, Свирин был трудоголик и карьерист, с которым лучше не спорить. Приказ для него — дело святое, поэтому мы договорились, что при необходимости, влиять на Станислава будет сам Ширяев. Остальные сотрудники, которых я буду видеть не так часто — это опытный криминалист лет пятидесяти, и молодой программист, который без особого пристрастия выполняет свои непосредственные обязанности, и дальше компьютерного монитора ничего не видит. Такими мне казались эти люди на первый взгляд. То, что они могут оказаться волками в овечьей шкуре, это я сам знал прекрасно. Причём, по себе. Ведь здесь я оказался не просто так. И я скрывал настороженность, понимая, что на всякого правдоруба найдётся свой враг. Например, врагами окажутся люди с ФСБ, которые приедут сюда для того, чтобы покрывать очень опасных преступников-убийц, пользуясь всеми нами. Я здесь для того, чтобы знать их намерения, следить за каждым шагом, добывать нужную для нашего дела информацию, и рубить голову тварям. Самым важным будет не допустить того, чтобы следствие вышло на нас. Это звучало как анекдот, но я должен ввести всех в заблуждение, чтобы не поймать самого себя, и своих друзей. Но до этого, я надеюсь, дойдёт ещё не скоро.       В девятом часу утра я услышал сирену на улице. Подойдя к окну, я увидел подъезжающий к зданию ГУВД кортеж. Он состоял из двух черных, полностью затонированных представительских автомобилей с мигалками, и трёх патрульно-постовых машин. Я с скепсисом наблюдал за этим зрелищем, от которого веяло пафосом и понтами. К чему весь этот цирк? Да, точно. Ведь только я и Евгений знаем об истинных целях прибытия службы безопасности. — Ну все, капитан. Забудь, кем мы были раньше, — выглянув за оконную штору, сказал Станислав, и вздохнул, — Теперь всем здесь управлять будут они.       «Это мы ещё посмотрим», — подумал я по пути в кабинет Ширяева, где на важное совещание сходился весь отдел.       В кабинет вошёл полковник Ширяев, и двое высоких мужчин, одетых в штатские солидные костюмы и длинные кожаные плащи-френч. Их лица были каменные, выражая безразличие и бесчувствие, а глаза отблескивали злобной расчётливостью. Все встали, якобы показывая своё уважение, но те смотрели на всех нас свысока, с гордыней и спесью. — Рад представиться. Я подполковник ФСБ, из подразделения по борьбе с терроризмом, — сказал один из сотрудников спецслужб, уверено пройдя к столу.       «Борьба с терроризмом — это то, чем мы занимаемся ночами, вместо того, чтобы спать», — еле сдерживая насмешку, подумал я. — Проще говоря, нашим новым делом мы заинтересовали Второй департамент, или легендарную «Двойку», — пояснил Евгений. — Меня зовут Артём Владимирович Городецкий, со мной мой зам, майор Рудов, — сказал подполковник, принявшись расхаживать по кабинету Ширяева как по своему, когда все сели за стол. — Ну всё, пиши пропало, — тихо сказал мой нынешний руководитель Свирин, рассеянно вздыхая, — Конец нашему отделу. — Майор, вы хотели что-то сказать? — подполковник ФСБ строго спросил Станислава, не потерпев разговоры за спиной. — Я хотел сказать, что наслышан о вашем подразделении, и рад иметь с вами дело вживую, — ответил Станислав, — Просто нам бы всем хотелось поскорее узнать, какое же дело заинтересовало элитные спецслужбы? — Я понял ваш вопрос, майор. Перейдём к сути, — ответил Городецкий, — Я бы хотел разъяснить пару моментов, чтобы не возникало вопросов. — Слушаем вас, — заинтересовано сказал Евгений. — Дело поручено вести совместно с управлением по борьбе с организованной преступностью только потому, что первоначальная версия предполагает наличии серьёзной преступной группировки в городе, — рассказал майор ФСБ Рудов, — Если же в процессе расследования найдутся версии вне вашей компетенции, то мы имеем право вести следствие сами, не посвящая вас в дело. А то и вовсе, снять с сотрудников УБОП все полномочия для его ведения, и изъять материалы.       Сидя за столом, все сотрудники недовольно переглянулись. И я их понимал, по-особенному. Теперь моих нынешних коллег будут не только ни во что не ставить, но и использовать втёмную. Ну а я, в свою очередь, буду пользоваться всей ситуацией, сливая своим людям информацию. Я старался не думать о том, как таких людей называют, и то что я давно перешёл через себя и свои принципы. — Приступим к работе, — леденящий голос Городецкого отвлёк меня от размышлений о грядущем шпионаже.       Ширяев взял папку, лежащую на его столе, и передал помощнику подполковника. — Итак, некая группа лиц, принялась наносить удары по территории завода, который собираются восстановить в ближайшее время, — рассказал Рудов, — В последние годы его территорию не раз выставляли на торги под застройку, и на первый взгляд, это выглядит как рейдерский захват. Завод находится под охраной частного охранного предприятия, но преступников это не остановило.       Я чуть не поперхнулся на ровном месте от того, какую легенду услышал о нас. Меня бы прорвал истерический смех, если бы можно было бы не притворяться. Но я спокойно сидел и внимательно слушал. Даже было любопытно, что я ещё услышу интересного о нас? — И ещё! Предполагаемая банда действует с вопиющей наглостью, — забирая папку у Евгения, сказал Городецкий, — Потери ЧОПа составляют одиннадцать человек. Четверо трупов были обнаружены в понедельник.       При упоминании числа убитых, все очень удивились, чуть ли не открывается рты. Противно было изображать из себя обычного человека. — Ещё один пропал, а сегодня ночью от взрыва погибло ещё шестеро, — подполковник предоставил нам ещё несколько фотографий, на одной из которых был наш преследователь.       После того, как при помощи Влада мы с Сергеем смогли бежать из заточения, он пытался догнать нас, и убить. Этой же ночью с воскресенья на понедельник, мы закопали «пропавшего» в лесу. — Беспредел! — подыгрывая, выругался Ширяев, — В девяностых такой херни не было, в конце концов... — Банда особо опасна, вооружена и хорошо подготовлена, — сказал Рудов, и я воспринял его слова как абсурдный, но вполне приятный комплимент. — Первоначальная версия, думаю, вам понятна, и будет интересна с профессиональной точки зрения, — сказал Городецкий, — Начинайте поиски среди участников тендера, кому бы было выгодно заполучить эту землю. Мы организуем засаду в тёмное время суток у места преступления. С нами ещё несколько наших людей, и штат сотрудников ППС.       По неволе, я вспомнил о том, что вчера нас остановила патрульная машина. Не знаю, было ли вчерашнее совпадением, но предчувствие было гадкое. — Перед тем, как мы начнём работать, я хочу, чтобы все поняли, что дело очень серьёзное и громкое, — строго сказал подполковник ФСБ, — Поэтому, любая утечка информации в СМИ равносильна трибуналу. — Да-да, конечно, — согласился Евгений, — Все тайны следствия будут строго соблюдены.       С утра весь отдел стал работать над новым делом. Я и Свирин работали над бизнес-версией, в поисках потенциальных подозреваемых. За работой пристально наблюдали федералы, которые висели над нами, как дамоклов меч. Я вздохнул, понимая, что бессмысленно убиваю своё время. Свирин был напряжён, озадаченно думая над новым делом.       Время перевалило за четырнадцать часов, но мы без обеда мы продолжали работать. То есть, работал Станислав. Я лишь создавал видимость. — Макс, тебе не кажется, что тут всё слишком просто? — спросил меня Свирин, после чего устало зевнул. — Что ты имеешь ввиду? — спросил я. — Понимаешь, нам подкинули готовую версию, не допуская никаких других вариантов, — ответил он, — Да и вообще, поведение преступников не очень логичное. — Согласен. Желавшие заполучить землю могли бы просто убрать собственника, — ответил я, отводя всякие подозрения, — Кстати, кто владелец завода? — Какой-то депутат. Ты отработал погибших, есть что-нибудь интересное? — спросил Станислав, — Здесь могут быть какие-то личные мотивы. — Пока не знаю. У всех убитых сотрудников ЧОПа не было проблем с законом, — ответил я, без содрогания изучая дела тех, кого мы убили собственными руками. — Попробуй отработать каждого из них.       Этим мы и занялись весь день. В первый день расследования, это никаких плодов не принесло. И не могло принести, так как я знал наверняка, что мы изучаем дела несуществующих людей. Никто не будет нам выдавать реальную информацию, и настоящие имена убийц из тайного отряда. Всё это был какой-то гребаный цирк, в котором я участвовал ради нашей безопасности.       Вот так бессмысленно и прошёл первый рабочий день в серьёзном отделе и новом звании. Уж точно не о такой службе я мечтал. В конце рабочего дня почти весь отдел распустили. Идя по коридору, меня отвлек телефонный звонок моего мобильного.       Мне звонил Влад, чтобы предупредить, что Сергей собирает всех сегодня в семь вечера на нашем месте.       На лестнице я столкнулся с Евгением. — Максим, ты сейчас куда? — спросил он, после чего очень устало вздохнул. — Не отвечай, Ларин. Я даже знать не хочу, что вы там ещё задумали! Надеюсь, у вас хватит ума сегодня ничего не делать, — сказал он, — Извини, всего лишь хотел спросить, ты не торопишься? Разговор есть.       Мы молча вышли спустились вниз. Я чувствовал себя неудобно за то, что мы навалили ещё большей работой отдел Ширяева. С Евгением мне не хотелось пересекаться еще по одной причине, по имени Влад. — Если вы про Влада, то он не участвовал во всем этом, — первым сказал я, когда мы уже вышли на улицу. — Вот только не надо ля-ля! Знаю я вас, — строго, но с ухмылкой ответил подполковник, — Вообще-то, я не об этом. Пойдём. Быстрым шагом мы пошли по мокрому тротуару, свернув с проспекта на другую улицу. — Что-нибудь случилось? — спросил я. — Макс, я не понимаю, а тебе этого мало? — нервно ответил Евгений, — Мало того, что приехали ФСБ, свои права качают, так ещё и придумали черти что. Знаешь, как противно? Хочется поскорее снять с ушей эту лапшу. — Я вас понимаю. Но вряд ли это дело будет громким. Если информация попадёт к журналюгам, нам не жить, — ответил я. — Это общественность может не переживать, а нам итак не жить. Тебе ли не знать, что все дела, которые скрывается от посторонних глаз — очень серьёзные и кровопролитные? — Не трави душу. Теперь мне это хорошо знакомо, — ответил я с упадническим вздохом. — Мы перешли на «ты»? Неожиданно. — Чего тут фамильярничать? Все в одной упряжке, — снова вздохнул я. — Так вот, теперь при федералах, шаг влево, шаг вправо — расстрел, — сказал Евгений, — Поэтому, вот. Держи.       Полковник достал из кармана мобильник, и мы остановились. — Что это? — Здесь левая сим-карта, для связи с твоими Пинкертонами, — ответил он, — Она, и телефон зарегистрированы на несуществующего человека.       Будучи немного удивленным, я взял телефон. — Вы хотите сказать, что... — Да, — резко оборвал он, — Мы у них теперь на особом контроле. Это обычное дело, если нас будут слушать. А следить, так подавно. — Охренеть, — недовольно ответил я, спрятав второй мобильник. — Поэтому, я тебя очень прошу, нигде не светись! И всем остальным передай, — сказал Евгений, — И вообще, пора вам сворачивать свою бойню, хотя бы на время. Ты же как мент понимаешь, что вам сейчас лучше залечь на дно. Вам могут приготовить ловушку. Это очень серьёзно. Они выставили засаду. Вообще чтоб ни ногой туда! — Да, понимаю, — я не стал спорить, шагая по вечерней улице. — Тебя подвезут, — слегка улыбнувшись, сказал он, когда мы зашли за угол, где был припаркован знакомый внедорожник моего друга. Влад вышел из машины. — Товарищ капитан, ваш личный шофёр готов, — отдавая мне честь, шуточно сказал друг. — Привет. Поехали, — устало я первым уселся в машину. — Дядя, меня не жди, буду поздно! — крикнул Влад Евгению, усаживаясь за руль. — Э-эх, да пошли вы! — неодобрительно покачав головой ответил Ширяев, направившись к своей машине, стоящей на обочине, — Можешь вообще не приходить домой ночевать. В гробу я видал вас, и весь этот цирк... — Что!? В гробу, значит, дядя? — в шуточном гневе крикнул ему вслед Влад, — Сплюнь, дурак! — Тьфу-ты, чёрт! — выругался Евгений, открывая дверь своей машины, — Ещё неизвестно, кто из нас дурак...       Наблюдаю за из задорным междусобойчиком, я на минутку отвлёкся от проблем. — Ну что, сильно гражданин начальник свирепствует? — спросил Влад, выезжая на проспект, — По фуражке сильно получил?       Я ничего не ответил, а моё настроение снова поползло вниз. — Макс, не кисни. Мне похоже, тоже сегодня огрести за вчерашнее предстоит, — продолжил говорить друг, — Хоть правда, домой сегодня лучше не приходить, что ли... — Твой дядя просто устал. Федералы наседают, строят всех, — ответил я, — Не обращай внимания. — Ладно. Кстати, что там чекисты насчёт нас придумали? А, хотя лучше не говори. Мне два раза это слушать будет не интересно, — хихикнул друг, — Ты ведь помнишь наш уговор? — Эй, ты всё издеваешься. А я вообще не представляю, как всё скажу сегодня нашим. Такое началось. Провозгласили нас опасными преступниками, коих даже в девяностых не было, — рассказал я. — В конце концов, даже во всём этом можно найти что-то хорошее, — сказал Влад, с присущим ему оптимизмом. — Например? — недовольно усмехнулся я. — Мой дядя расщедрился, и ты теперь капитан. С чем и поздравляю! — весело ответил Влад, — Такими темпами в двадцать восемь майором будешь! Мне твои звёзды аж глаза слепят...       Друг рассмеялся, а я, почти как всегда, был не в настроении. — Да ну тебя. Я вообще не заслужил эти погоны, — ответил я.       Своё новое звание я по истине считал фальшивкой. Меня как будто бы внедрили в отдел, как шпиона, под прикрытием капитана милиции. — Что ещё за новости, дружище? Ты себя недооцениваешь, — недовольно удивился Влад, — Да за то, что мы делаем, нам надо памятник поставить! В частности, тебе. — Зато ты у нас, я смотрю, сама скромность. — Так, всё. Мне надоело твоё дурацкое настроение, — друг недовольно закатил глаза, — Реально, хочется остановить где-нибудь у первой попавшейся забегаловки, и заставить тебя накидаться, для храбрости.       Я снова промолчал. — Перестань так переживать. Вместе всё расскажем, и вместе отдуваться будем, — сказал он, в попытках меня приободрить перед серьёзным разговором с остальными, — Один за всех, как и учили. Я тебя не брошу. Круговая порука, ну? — Ладно.

★ГЛАВА 21★

      К половине седьмого вечера мы добрались до своего района. По пути мы заехали ко мне домой по быстрому перекусить, и чтобы я мог переодеться в штатское. После мы бросили машину Влада на охраняемой стоянке на самой окраине города. — После вчерашнего машину лучше не светить. Мне даже пришлось опять сменить номера, — сказал Влад, когда мы направлялись к промзоне через небольшую рощу, — Теперь всегда так, бросать машину где-то неподалёку, и чесать пешком по этому захолустью... — Реальность злее с каждым днем, привыкай, — ответил я.       Когда совсем смеркалось, мы добрались до нашего места, увидев своих друзей. Бондарь нервно ходил туда-сюда вдоль гаража, а Ковальский с задумчивым видом курил, смотря вдаль. — Привет. Вы чего здесь? — Здорово. Внутрь не рискуем зайти, — ответил Александр, бросив окурок в лужу, — Вот, вас ждём. — А что такое? — спросил Влад. — Федорчук странный какой-то, — ответил Яков. — Ну, для него это привычное состояние в последнее время, — ответил я. — Нет. Мне кажется, он догадывается о ваших галимых тайнах, — ответил Ковальский.       Мы с Владом настороженно переглянулись, изображая не понимание. — Ну извините! — виновато сказал Бондарь, — Поляк тоже всё знает. — Ладно вы от остальных свои дела скрыли. Но зная Серёгу, он вам этого не простит, — ответил Александр. — Ты ещё лечить будешь? — возмутился я. — Старшие сегодня настороже, из-за того, что вас вчера остановили, — сказал Яков. — Вы думаете, мы попались? — спросил Влад. — Пока не знаю, — недовольно ответил Александр, — Тебе виднее, Макс, правда? Капитан, блин. — Так, Поляк! Давай без наездов. Лучше скажи, как там слежка? — вступился за меня друг, переводя разговор на другую тему, — Вы же с Олегом здесь всю ночь провели? — Провели. Ты думаешь, мне интересно слушать всю ночь армейские байки про то, как он на высоте три тысячи метров тушёнку добывал? — усмехнулся Александр, — Зря всё, за всю ночь там травинка не шелохнулась, и весь день тоже. — Весёлый человек, Фролов. Я бы с ним в дозор разок сходил бы, — улыбнулся Влад. — Вот и сходишь, вы друг друга стоите, а с меня хватит. Уверен, вы найдёте общие интересы и темы, — проворчал Ковальский. — Сколько время? — спросил я, прерывая их дискуссии. — Почти семь, — ответил Влад, взглянув на свои часы. — Пора, — уверенно сказал Бондарь, и мы направились к входу в гараж. — Эй, есть кто? — спросил Бондарь, войдя первым в гараж. — Петрович, ты здесь? Вы бы аккуратнее были что ли, двери запирали, — сказал Влад, зайдя в тёмное помещение.       Маленькая керосиновая лампа на столе давала плохое освещение. Войдя внутрь, в полумраке мы увидели Сергея. Он сидел за столом с пистолетом в руке. Увидев нас, он убрал ствол за спину. — Проходите, — сказал Федорчук, потирая забинтованную руку с недавним ранением. — А где остальные? — спросил я, закрывая за собой дверь. — Будут позже, — ответил Сергей, — Я хотел поговорить сейчас только с вами.       Сняв верхнюю одежду, мы прошли к столу. — Серёга, не пугай, — сказал Влад, — Что происходит?       Мы пока точно не знали, о чем хотел поговорить Федорчук, и пока свою тайну выдавать не спешили. — Вы знаете, что происходит. Настали тёмные времена. Более того, вы теперь участвуете в этой бойне, — спокойно ответил Сергей, — Я хочу, чтобы вы задумались. Стоит ли вам так подставляться и рисковать? — Что всё это значит, шеф? — удивлённо спросил я, — Ты хочешь всех нас распустить? Кто теперь защитит простых людей? — Нет, Макс! Я не хочу бросать всё наше дело. Не перебивай меня, пожалуйста, — терпеливо сказал Федорчук, — Не догадываетесь, почему я собрал сейчас именно вас?       Все непонятливо переглянулись. — Вы самые молодые из всех нас. У вас ещё есть шанс не связываться с этим дерьмом. Это не какая-то чёртова игра! Всё очень плохо, и очень серьёзно. Не прощу себе, если с вами здесь что-то случиться, — с серьёзным видом сказал Сергей. — Подожди, шеф! Мы же не маленькие, мы знаем на что идём, — возразил Влад. — Я насильно никого прогонять не буду. Просто хочу, чтобы вы подумали над тем, в какой жопе можете оказаться из-за наших дел, — сказал Сергей, — Подумайте, может для вас сейчас будет лучшим решением просто собраться, и уехать из этого ужасного города? — Нет, — сказал Александр, — Я остаюсь. — Я тоже, — ответил Влад, — Это даже не обсуждается. — Я тоже останусь здесь, — решительно ответил Бондарь, — Я даже думать не хочу, что я буду бежать от всех проблем, как крыса с тонущего корабля. — Не спешите отвечать. Это ваша жизнь, я не в праве подставлять ее под угрозу, и рисковать вами. Лучше сваливайте отсюда, бегите! — настырно ответил Сергей, вскочив с места, — Может, хотя бы вам ещё не поздно все это оставить и забыть, и жить дальше. Решайте, или будет поздно. — Серёга, — отозвал я его, — Прости, но уже поздно...       Недоуменно, и несколько напуганной, Сергей медленно приземлился на стул, сверля своим яростным взглядом всех нас. — Что!? Что ты имеешь ввиду? — спросил он.       Я промолчал. Только я решил во всем признаться, но под напористым и жёстким характером Федорчука, из меня не шли слова, и я как будто проглотил язык. — Ну!? Что ты молчишь, Ларин? О чем ты говоришь? — продолжал давить на меня Федорчук, — Что вы все молчите? Максим, скажи хоть что-нибудь! — Спокойно, Петрович! Ты же сам слово не даёшь вставить, — сказал Бондарь. — Давайте дождёмся остальных, тогда всё и скажем, — предложил Влад. От слов Влада, Сергей пришёл еще в большую ярость. — Вы? Вы все вместе сговорились? — спросил он, — Ковальский, ты-то хоть объясни мне, что происходит? — О нет, увольте. Я сам всё узнал только сегодня, — ответил Александр, закуривая сигарету, — Действительно, давай дождёмся остальных.       Я чувствовал себя ужасно и виновато, пока мы дожидались Светлицкого, Фролова и Воеводина. Сергей нервно ходил по помещению, выкуривая подряд две сигареты. Мы с Владом и Яковом следили за ним с опаской. — Шеф, тренер просил не курить в его гараже, — сказал Влад, делая ему замечание. — Чёрт! С вами тут совсем с куришься, на хрен... — яростно проворчал Федорчук, грубо потушив сигарету в пепельнице.       В железную дверь наконец постучали, и я услышал голос Фролова. — Эй, открывайте!       Я нервно вскочил с места, чтобы отпереть вход. Со мной вскочил Влад, который сейчас не отходил от меня, в качестве группы поддержки. Поздоровавшись со всеми, Олег прошёл первым к столу. Влад подбежал к Светлицкому и Воеводину. Он схватил Павла за предплечье обоими руками. — Тренер, помоги! — тихо, но напугано сказал он. — Завьялов, ты чего? — не понял Павел. — Он убьёт нас! И особенно Макса! — ответил Влад. — Кто? За что? — удивился Воеводин, запирая дверь гаража. — Серёга! Нам капут похоже, — ответил я. — Чёрт возьми, что вы опять натворили? — недовольно возмутился Алексей. — Эй, долго вы там? — нас отвлек нетерпеливый строгий голос Сергея.       Мы уселись за стол. — Ну? Вот все и в сборе, я вас слушаю! — строго сказал Федорчук, нависнув над нами, и уперевшись руками о стол. Фролов и наставники не поняли, что между нами происходит. — Мужики, а вы чего? — непонятливо спросил Олег, поправляя очки, — Что случилось? — Я бы сам хотел это знать! — резко ответил шеф, — В натуре ни хера не понимаю!       Сидя за столом, Влад толкнул меня локтем, дабы я первым начинал рассказывать. — Ну, в общем... — Ларин, рожай быстрее! — не вытерпел Фролов. — Короче... Нас ищут ФСБ, и я работаю над нашей поимкой, — собравшись с мыслями, быстро сказал я, вывалив всё сразу. Сергей смотрел мне в глаза, не в силах ничего ответить. — Я не понял, против нас работаешь что ли? — спросил Павел. — Ты что, тренер, совсем? Как ты вообще такое мог подумать? — вступился Яков. — Извини, я не это имел ввиду. Ты ведь специально ведёшь это дело? — спросил Светлицкий. — Мужики, я гадом буду, никогда не поверю, что Максим крыса, — подтвердил Олег, в мою пользу. — Макс теперь работает с моим дядей. Он специально взял Ларина на работу, чтобы следить, как нас ФСБ кошмарить будут, — тараторил Влад, — То есть, если что, чтобы Макс смог всё контролировать, и предупреждать нас. Ну, вы же понимаете? — Понимаем, — ответил Воеводин, — Теперь ты работаешь на два фронта. — В смысле, на два? Ты тоже мне не веришь, тренер? — не выдержал я, — Вы ведь все поняли, как я работаю. Среди ментов, я как крот. Как чёртова крыса, мать вашу! Покрываю всех вас, и наше дело! — Успокойся! Ты же знаешь, я тебе всегда верю, — ответил Алексей. — Так, стоп! — наконец сказал Сергей, и с трудом успокоившись, вздохнул, — Я правильно понимаю, что ты, Макс, работаешь с ФСБ? — Да. С «Двойкой». — Та-ак... — протянул Федорчук, с трудом держа себя в руках, — И давно? — Со вчера, — ответил я. — Япона мать! Как!? То есть, ты нам ничего не сказал перед тем, как мы вчера пошли на дело? — с яростью спросил он, — Ты понимаешь, что мы могли нарваться на засаду? Нас бы положили, всех. Всех, до единого! Ты мог нас здорово подставить! — Послушай! Это дело открыто только сегодня, — крикнул Влад, — Ещё вчера нас никто не разрабатывал! — Может, я лучше знаю, как работают спецслужбы, недоумок? — сквозь зубы ответил Сергей, — Идиоты! Зачем я с вами связался вообще...       Сергей снова закурил. Усевшись в угол, он уставился в одну точку на полу. — Макс, давай выкладывай свои агентурные данные, — сказал Павел. — Придумали нам какую-то чушь, что якобы те мрази-убийцы — это ЧОП, охраняющий завод. А мы, ОПГ, которая хочет его отжать. Якобы, завод хотят восстановить, а мы хотим отобрать землю под застройку, — рассказал я, — Теперь по ночам у завода слежка, и нам туда нельзя соваться. — Прикол. Двадцать лет стоял, никому не нужен, а теперь такое, — усмехнулся Влад, — Конечно, это всё полнейший бред. — Всё это для отвода глаз. Теперь мы для всех террористическая группировка. На самом деле, ФСБ знают, кто мы, и против кого. Они настоящие предатели. И то, что мы делаем, это чуть ли экстремизм, — рассказал я, — Федералы всех ментов будут использовать втёмную. Но не меня. Я буду за ними следить, что они на самом деле против нас задумали. — Вот это ты молодец, парень, — сказал Олег, — Но зачем чекисты вообще стали работать с вашим отделом? — Возможно, разнюхать, кто что из наших ментов знает, и здорово поиметь всех нас, — ответил я. — Официально это дело уже возбуждено министерством и без участия федералов. Немногие знают, что между МВД и Лубянкой, реальная война за масштабные дела. Я всё это от дяди узнал, — рассказал Влад, — ФСБ не могут забрать это дело из министерства, или закрыть, потому что это тогда точно просочится в прессу. Они не допустят того, чтобы дело стало громким, чтобы никто не мог догадаться о реальной его составляющей. Поэтому, дело поручено вести совместно, как компромисс. — Охренеть. Просто какие-то государственные интриги, — сказал Бондарь. — Чекисты не потерпят любой огласки, и шито-крыто будут вести реальное дело сами, прикрываясь ментами, – подтвердил я, — Они же прекрасно знают, что кто-то раскусил их подопечных убийц, и теперь этих кого-то нужно искать. То есть, нас. — Понятно. Запутаться можно. Ну, а как я понимаю, сегодня мы на дело не идём, — устало сказал Олег, забрасывая ногу на ногу. — Сегодня были какие-то планы? — спросил Яков, — Но там же сегодня никого. — Мы хотели узнать, что было за той чёртовой дверью, которую мы взорвали, — ответил Светлицкий, — Но видимо, нам сейчас нельзя там появляться. Если бы не эта засада, давно бы узнали, что не так с этим местом. — Нам по любому нужно узнать, что там! — сказал я, вспомнив кое-что важное. — Обязательно сходим, когда всё утихнет, если федералы снимут засаду, — ответил Алексей, — Чего ты так орёшь? — Я вспомнил! На работе я узнал только о нескольких погибших при взрыве, но мы-то знаем, что там было их намного больше, — сказал я. — Так-так. То есть, они могли уйти каким-то другим путём, о котором мы не знаем? — удивился Светлицкий. — Ну конечно! У них всё предусмотрено, — ответил я, — Если бы мы знали, как они могли уйти, то не дали бы им этого сделать. Остальные теперь ходят живыми и здоровыми, твари. — Тогда тем более нужно узнать, как они могли уйти, — сказал Ковальский, — Иначе, они теперь всегда будут так увиливать от нас. — Кстати, я тоже узнал кое-что любопытное. Я расспросил отца, почему год назад он отказался от застройки заводской территории, — сказал Влад. — Ну-ка, интересно? — Это экономически не рентабельно из-за огромных подвальных помещений, да и небезопасно технически, — ответил он, — Я тут нашёл в старых документах отца вот эти бумаги. Тут планировка этого завода, и план его подземелья. Надеюсь, это как-то нам поможет.       Влад вытащил из кармана куртки свёрнутые в трубочку бумаги, и положил их на стол. — Спасибо, Завьялов, я это изучу, — сказал Воеводин, разворачивая листок со схемой планировки, — Это нам очень нужно. Но в любом случае, пойти туда сейчас мы пока не можем. — Да, пока нам лучше не рыпаться, и залечь на дно, — согласился я. — Даже думать забудьте! — неожиданно вмешался Сергей, будучи до этого находившись в прострации с сигаретой в руке, — Ларин, я не понял, ты ещё здесь? Я видеть тебя не желаю, исчезни! — Вот что ты за человек? Сволочь ты, шеф, — спокойно ответил я Сергею, вставая из-за стола. — Ребятки, пойдёмте, — собираясь уходить, Олег подтолкнул нас к выходу.       Мы ушли, договорившись, что Светлицкий останется с Сергеем, заодно и пойдёт сегодня в караул. — Поляк, ты был прав. Такой подставы он мне точно не простит, — вздохнул я, когда мы выходили из главного входа кооператива, который находился ближе к городу, и был безопасен. — Я же ради дела всей его жизни на всё это дерьмо пошёл, — расстроенно сказал я, — Вы думаете, мне не хватает помимо обычной работы детективных историй? Все для нашего дела. А он... Впрочем, вы всё сами слышали. — Ну это же Федорчук. Он сложный человек, у него всегда был такой характер, — сказал Фролов, неспеша шагая возле меня, — Я ведь давно его знаю, он всегда таким был. — Таким деспотичным? — усмехнулся Влад. — Не-ет, что ты. Петрович не такой. Он добрый, — ответил Олег. — Слышь, Бамбр. Ты успел где-то выпить, или просто смеёшься? — с сарказмом спросил Ковальский. — Нет, я серьёзно. Серёга ещё с давних времён носит такую маску, чтобы якобы не казаться слабым, — ответил Фролов, — На самом деле, что бы ты ему там ни наговорил, ему плевать на это. Он знает тебя внутреннего и настоящего. А ты хороший парень, Макс. Петрович тебя любит. — Я же действительно вас чуть под монастырь не подвёл своим молчанием, — вздохнул я, — Есть, за что любить, блин. Это же самая настоящая подстава. Просто вчера я об этом как-то не подумал, что мы могли бы попасть в ловушку. — Ничего же не было, и ничего не случилось, — сказал Воеводин, — Хотя... — Что? — Патрульная машина, — задумчиво ответил Алексей, — Помните, вчера? — Да. Она мне очень не понравилась, — сказал Ковальский. — Как думаете, совпадение? Или на нас вышли ещё вчера? — озадаченно спросил Яков. — Не знаю, это могли быть кто угодно. Значит так, пока нигде не светимся, сидим тихо, и не высовываемся, — сказал Воеводин, — И не светим больше здесь свои машины. Дожили, блин. Я по назначению уже свой гараж использовать не могу. — Не мы такие, жизнь такая, — ответил Фролов, — Ничего, я с машиной вопрос решу. Зуб даю, будет вам машина. — Лучше побереги зубы, они тебе ещё пригодятся, — усмехнулся Влад.

★ГЛАВА 22★

      Когда мы добрались до города, все разъехались; Ковальский и Фролов уехали вместе с Алексеем, на его машине. Мы с Владом и Яковом задержались на стоянке, болтая о всякой всячине. — Вот блин, — озадаченно вздохнул друг, садясь в машину. — Ты чего? — Мне вроде как даже идти некуда, — ответил он, — Домой не могу, там дядя будет мозг выносить. Думал, что заночую сегодня в гараже, но с Федорчуком сейчас наедине оставаться опасно. — Может, ко мне? — предложил я. — Нет, я лучше останусь на ночь здесь. Помогу Павлу, — ответил Влад, — Всё равно, хрен усну сегодня. Вы забирайте машину, и дуйте в город. — Ну, как знаешь, — ответил я, перелезая на водительское сиденье с пассажирского, — Будь осторожен. — До завтра, — ответил друг, и пешком направился обратно к промзоне.       Я завёл машину, и мы выехали на главную дорогу. — Слушай, Макс, можно тогда я у тебя сегодня останусь? — спросил меня Яков, когда мы были недалеко от моего дома, — А то у меня дома тоже тёрки, не хочу сегодня там появляться. — Да, конечно, без проблем, — ответил я, сворачивая в мой двор. — Ну, приходи, Бонд. Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу, — сказал я, устало бросая ключи на полку у зеркала в прихожей. — А множество историй расскажешь? — улыбнулся Яков, — Не знал, что ты фанат Короля и Шута. — Есть пару старых кассет, можем послушать, — ответил я, пройдя в комнату, — А ты думал, менты слушают только Любэ или Высоцкого? — О, у тебя тут много чего есть, — с интересом сказал Бондарь, рассматривая музыкальные диски и кассеты на полке, — Эминем, Линкин Парк, и Любэ тоже есть. Мы в детстве такими менялись. И слушали в плеере, который был один на толпу. — По-моему, у тебя в планах сегодня разбудить весь дом? Хорошая идея, — сказал я, прихватив с собой магнитофон, и несколько дисков, — Пойдём на кухню. — Подожди, что это у тебя? Дембельский альбом? — любопытно спросил он, взяв с полки фотоальбом, — Ты правда служил на югах? — Слишком много вопросов, — недовольно ответил я, — И вообще, откуда ты знаешь, где я служил? — Завьялов всем рассказал, ещё вчера. Когда Федорчук усомнился в нашем умении стрелять и кокать людей, — ответил Бондарь. — Ну, Завьялов! Мы же с ним договаривались. Когда только успел, трепло... — Почему ты держишь это в секрете? — спросил Яков, без спросу рассматривая армейскую фотографию из альбома на фоне кавказских гор, — Вон, Олег почти на каждом углу рассказывает, как пролетел всё небо над Афганом вдоль и поперёк, а ты скрываешь такие интересные факты из своего прошлого. — Я не люблю об этом говорить, потому что, когда я говорю, что служил на Кавказе, все воспринимают это с восторгам, чуть ли не кланяясь в ноги. А я этого не люблю, — ответил я, — Я служил на границе Чечни и Грузии, и всего-то. В середине девяностых это был ещё мирный район. Я не видел войну. Только со стороны. Представлял. Но не видел. Не то, что сейчас... Хотя, на зверьё я насмотрелся там, и вот, здесь тоже. — Ты не хочешь этой войны? — задумчиво спросил Бондарь, продолжая листать страницы альбома, с аккуратно вклеенными фотографиями, — Но как же ещё нам сейчас действовать... — В этой жизни я не хочу три вещи: воевать, убивать, и умирать. Но в нашей жизни все они неизбежны, — ответил я, — Хотя бы потому, что либо они нас, либо мы их. От насилия мы спасёмся насилием. Деваться некуда. Я уже участвую в этой войне. И я всё сделаю. Всё, чтобы сохранить в тайне наше существование, и защитить людей. В конце концов, я публично давал клятву защищать граждан.       Бондарь нахмурился и промолчал, захлопнув альбом. Я не хотел, чтобы наш разговор сводился к одной и той же теме. — Давай не будем об этом, — первым предложил я, — Пойдём на кухню. Я бы сейчас слона съел.       Улыбнувшись, Яков кивнул мне. И прихватив с собой мой дембельский альбом, мы пошли на кухню.       За фоновой музыкой, рассматриванием армейских фотографий и дружескими разговорами, пролетал уютный вечер за ужином. Бондарь оказался более чем интересным собеседником, и другом. Я был рад, что Яков возвращался к жизни, после смерти своего лучшего друга. — Макс, подкинешь меня завтра утром к нашему месту? — спросил меня Яков, когда мы разговорились о наших общих планах, — На день хочу сменить Светлицкого, а то он итак сутками слежку ведёт. Мне не сложно, всё равно мне никуда не надо. — Хорошо, — согласился я, — Подожди, а как же универ? — Я ушёл из универа, — спокойно ответил Бондарь. Удивившись, я демонстративно нажал кнопку магнитофона, выключая негромкую музыку. — Рассказывай, — строго сказал я. — Не ругай меня, дяденька милиционер! Я буду хорошо себя вести, — рассмеялся Бондарь. — Так, я серьёзно! — Ну что тут рассказывать? Просто не моё это, и всё. Пойми, я себя не в своей тарелке чувствую, как будто в другой мир попал, — ответил он, — В мир, где уже не существует больше той профессии, на которую я учился, и где деньги заменяют воздух. Просто не вижу смысла. — Но у тебя ведь была точно такая же позиция, как у меня, — поспешил возразить я. — Была, и есть. Зачем мне становиться кем-то, если творить справедливость тебе не дадут в любом случае? В погонах ты, или без, — перебил меня Бондарь, — Наше дело я продолжу делать, кем бы я не являлся. И я могу, и буду его делать. Пока это единственный смысл, что у меня остался.       Я ничего не ответил, задумавшись о жизни каждого из нас. — Поэтому, когда Сергей уговаривал нас выйти из этого дела, я бы ни за что не поддался на его уговоры, — продолжал говорить Яков, — Всё, что у меня осталось после смерти лучшего друга — это вы, и наше дело. Я поклялся, что отомщу за его смерть. Я не уйду от вас. Место, где я найду себя, станет моим домом. Я нашёл себя, и большего мне не надо. — Да, я бы поступил также, — сказал я, в желании поддержать товарища. — Всё хорошо, и не надо меня уговаривать, — упрямо ответил он, — В универ я не вернусь. Тем более, мне там всё напоминает о нём. — Но ты уверен, что не запорол своё будущее? — спросил я. Зная Якова, он мог сделать не обдуманные поступки, и во всём был весьма упрям и себе на уме. — Будущее? А какое будущее ждёт нас? — Ты имеешь ввиду каждого из нас, или вообще? — спросил я. — И то, и другое. Я не знаю, что будет дальше, если нас кто-то предал наверху. Это настоящие враги народа, а всё, что происходит, это просто какой-то фашизм. Если не будем ничего делать, пострадают многие. Мы можем изменить это. О своей жизни мы не думаем, — ответил он, — Я впервые вижу людей, которые за счастье других умереть будут счастливы. И лично для меня, всё остальное уже не так имеет значения, потому что я теперь тоже понимаю, в отличие от простых людей, что на самом деле происходит в этом мире. — Да, ты во всём прав. А домой чего не хочешь возвращаться? — спросил я, переводя разговор на другую тему. Не хотел я портить настроение ни себе, ни ему. Я уже свыкся с мыслью о том, что мы положим всех себя и свою жизнь во славу нашей миссии. — Всё из-за того же. У меня дома тёрки, — ответил он, — За мной младший брат шпионит, зараза. Да, у меня есть ещё один брат, самый младший, Мишаня. Наверняка всё уже разболтал родителям, что я универ бросил. — Да, у всех сейчас тёрки какие-то, — вздыхая, ответил я. — Эй, ты чего? Из-за Петровича что ли? — спросил Бондарь, заметив моё упадническое настроение, — Да ладно, помиритесь, в первый раз что ли. — Ладно. Мне ещё завтра на работу, — сказал я, посматривая на часы, и устало потирая глаза, — Опять притворяться. Видеть не могу эти рожи. — А завтра четверг? — настороженно спросил Яков, вспоминая про дни недели, по котором совершались массовые убийства. — Нет. Нет, — поспешил я успокоить его, — Ничего не будет. Во вторник ничего не было, и завтра вряд ли будет. — Макс, спасибо, — сказал он. — Да за что? — За то, что ты делаешь для нас, — ответил Яков, вставая из-за стола. — Перестань. Я ещё ничего не сделал. Толи ещё будет, чувствую... — ответил я, предчувствуя завтрашний рабочий день дурацким. — Всё равно. Я рад, что жизнь нас свела снова, — с улыбкой ответил Бондарь, и пожал мою руку. — Я тоже, дружище. — Ты иди спать, я всё здесь уберу, — сказал он, хлопая меня по плечу. Видимо, было уже сильно заметно, что я очень устал. — Хорошо. Спокойной ночи.       Проснувшись около шести, мы с раннего утра поспешили к делам. На машине Влада мы доехали до окраины, всё также оставив машину на полупустой стоянке, и добираясь оставшийся путь пешком. Мы дошли до заброшенной двухэтажный сторожки, откуда сегодня ночью Павел и Влад вели наблюдение. — Эй, свои! Вы тут? — крикнул Яков, когда мы подошли к месту. Я на всякий случай держал свой табельный под рукой. — Да! Залазьте сюда, — крикнул Влад, и я спрятал ствол обратно в портупею. — Ну уж нет! Давай, сам слезай оттуда, — сказал я, отказавшись лезть вверх по металлической лесенке, в сторожевую будку. — Или слезть не можешь, Пухлый? — подшутил Бондарь. — Не беси меня, мелюзга, — ответил он, спрыгивая с полутораметровой высоты вниз, — Вообще-то я в меру упитанный молодой человек. — В меру? Ну не знаю. Чего тогда сейчас земля так затряслась? — продолжал подшучивать Яков, — Макс, ты ведь тоже ощутил это лёгкое землетрясение? — Ха-ха, юмор от бога просто, — недовольно пробурчал Влад. — Так, я не за этим сюда приехал, — не скрывая смеха, сказал я, — Давай, рассказывай. Что разведка докладывает? — Разведка докладывает, что я задолбался уже тут сидеть, — ответил Влад, подтягивая джинсы, — Все булки отсидел. — Твои отсидишь, как же, — снова усмехнулся Бондарь, на что Влад по-дружески на него замахнулся. — А где Светлицкий? Он разве не с тобой? — спросил я, заметив отсутствие Павла. — Тренер в гараже. Отсыпается, — ответил друг, — Знаете что? Так дело не пойдёт. — Ты о чём? — Мне нужно в город, я кое-что придумал, — ответил Влад, направляясь к выходу из кооператива, — Яков, покарауль за меня, пока я не вернусь. — Без проблем, я как раз здесь для этого, — ответил Бондарь, и полез вверх, в сторожку. — Макс, пойдём, — подтолкнул меня Влад. — Что ты задумал? — подозрительно спросил я. Зная Влада, от него можно было ожидать самые безбашенные поступки, и сумасшедшие идеи. — Не скажу, потом всё узнаете, — ответил он. — Ну тогда я тем более боюсь, — усмехнулся я. — Ну хватит, это действительно важное дело, — недовольно фыркнул он, — Идём, заодно тебя в центр подкину.       За полчаса до начала рабочего дня я пришёл на работу, после чего Влад поехал по своим делам, отказавшись мне рассказывать о своих планах. — Макс! — на улице меня отозвал голос Евгения, когда я уже почти дошёл до отделения. Обернувшись, я увидел Ширяева, который подошёл ко мне. — Хорошо, что я тебя сейчас встретил, — сказал он, медленно идя вровень со мной, — Иди медленно. — И тебе доброе утро, — ответил я, замедлив шаг, — Снова конспирация. У нас опять какие-то новые сплетни, интриги и расследования? — Теперь они у нас каждый день. Времени нет, слушай меня внимательно, — быстро сказал Ширяев, — Сейчас мы пройдем ко мне в кабинет. Я тебе кое-что покажу, и ты сам прекрасно поймёшь, что с этим делать. О том, что ты увидишь, на работе не говори ни слова. — Понял.       Вместе мы зашли в здание, и поднялись в кабинет Евгения. Он быстро разделся, небрежно повесив верхнюю одежду в шкаф.       Молча я уселся за стол. Евгений открыл ключом свой сейф, вытаскивая из него небольшой пакет, в которые обычно складывают улики. Полковник положил его передо мной, на стол. Сквозь прозрачный пакет, я увидел в нём три подслушивающих устройства. От удивления я открыл рот, готовый что-то сказать, но разговаривать было нельзя. Пока мне не приходило ничего лучше в голову, но как я понял, я должен каким-то образом подсунуть эти жучки федералам. Из кармана Евгений достал какой-то дубликат ключа, и отдал мне его лично в руки. Я ещё раз непонятливо поднял свой взгляд на Евгения, и тот уверенно кивнул. Полковник встал из-за стола, и подзывая меня рукой, направился к двери. Я быстро спрятал ключ и пакет с прослушками себе в карман, и мы вышли в коридор. По пути вниз, на второй этаж, Евгений указал мне на план эвакуации, висящий на стене. Пальцем он показал кабинет, находящийся в паре кабинетов от моего. Как раз его вчера и заняли наши новые сотрудники из ФСБ. Теперь я больше всего уверился, что подслушивающие жучки Евгений приготовил специально для них. Мы прошли до конца коридора второго этажа, где был электро-щиток. Остановились у него, Евгений хитро улыбнулся и подмигнул мне. Он указал мне на свои часы, и показал пятерню. Чтобы провернуть это дело, мне было дано пять минут. Я кивнул, дав понять, что всё понял и принял. Ещё раз подмигивая, полковник похлопал меня по плечу, и подтолкнул. Быстрым шагом я пошёл по коридору в сторону нужного мне кабинета. Когда я подошёл к его двери, позади я услышал щелчок, и свет погас. В темноте я нащупал замочную скважину, открывая кабинет ключом как можно тише. Я спешил, но старался не нервничать из-за того, что могу быть кем-то застуканным. До начала рабочего дня ещё была уйма времени, но федералы обычно приходили раньше всех. Я быстро проник в кабинет, плотно закрывая за собой дверь. Подсвечивая себе фонариком от мобильника, я осмотрелся в кабинете, подыскивая место, где бы можно было незаметно прикрепить прослушки. В небольшом кабинете было два стола, полка с папками, небольшой шкаф и стулья. Я прикрепил подслушивающие жучки под столешницы каждого стола, и третий, под подоконник. Устройства быстро и надёжно крепились на острые зубки, похожие на иглы от канцелярских кнопок. С этим делом я управился за пару минут.       Как только я собирался уходить, я услышал чьи-то шаги в коридоре. — Чёрт, кого ещё несёт... Потушив телефонный фонарик, я притаился, и выдохнул, когда этот кто-то прошёл мимо кабинета. — Товарищ полковник, это вы? — из-за двери я услышал голос дежурного сержанта, — Похоже, пробки выбило. Я сейчас всё починю. — Кто разрешал тебе покидать рабочее место? — строго ответил ему Евгений, — Я сам всё сделаю. Свободен!       Мимо кабинета я снова услышал звук быстрых шагов. Как только они удалились, я поспешил на выход. Осторожно открыв дверь, я высунулся в щёлку. Передо мной был тёмный коридор. На цыпочках я выскочил за дверь, тихонько закрывая её ключом. Когда я прошёл до двери своего кабинета, в конце коридора снова что-то щёлкнуло, и свет включился. Закрывая электро-щиток, полковник довольно улыбнулся мне.       Это был первый шаг. Игра только началась.

★ГЛАВА 23★

      Рабочий день. Как всегда, притворство. Я очень уставал физически и выгорал морально, когда притворялся, выдавая себя за того, кем не являюсь. И отсутствие возможности говорить всю правду прямо и открыто, вызывало чувство нетерпеливости. Но вести двойную жизнь было для меня даже забавно. Я уже привык к тому, что жизнь вряд ли уже станет прежней. Как шутил мой лучший друг, так можно дойти и до раздвоения личности. Смех смехом, но всё очень серьёзно.       Пока мой руководитель Свирин и криминалист уехали изучать место преступления во главе с Городецким, я с майором ФСБ Рудовым забирали результаты вскрытия тех людей, нескольких из которых я сам же и убил. В морге я безжалостно смотрел на мёртвые тела, но потом сам ненавидел себя за это. Одиннадцать убитых мразей, которые творили зло безнаказанно. Я знал их настоящих. И знал в лицо некоторых, которых отправил на тот свет собственноручно. И ещё одного гниду, выдаваемую за без вести пропавшего, которого мы закопали в лесу. Все, о которых я знал, считая якобы пропавшего, было несколько застреленных ещё на прошлой неделе отморозков. И шестеро жертв позавчерашнего нападения, выдаваемых за сотрудников охранного предприятия. С помощью растяжки с гранатой мы убили их позавчера вечером, во время нашего первого спланированного налёта на пристанище этой банды. Ею были откровенные душегубы и фашисты, на счёту которых тысячи убийств простых людей.       Её защитой была служба безопасности. Вторые были более бесчеловечными предателями. Врагами народа, как говорил Яков Бондарь. И их я видел каждый день на работе, в желании также бескомпромиссно расправиться. Но для начала я был вынужден выкачать из федералов всю информацию, ещё раз удостоверившись в их полной беспринципности. Очищать планету от моральных ублюдков было делом не из лёгких. Особенно, если ты работаешь в милиции, и тебе поручено вести дело. И вдвойне сложно, если официальное дело вымышлено спецслужбами, а на твоих ушах смачно болтается лапша.       Вернувшись из морга, я принялся отрабатывать официальную версию, вместе с новым руководителем, Стасом Свириным. Бессмысленно я копался в делах каких-то тендеров, строительных фирм и сорванных контрактах застройщиков. Я не работал, а лишь создавал видимость, пребывая в своих скверных мыслях. Тем временем Свирин усердно ломал голову над делом, не зная всей правды. В некоторые моменты мне было его жаль. Но мы продолжали работать. Меня это мало интересовало. Дело рейдеров было фикцией. Ложью, навязанной предателями. Реальность была куда страшнее.       Послеобеденная летучка окончательно доканала меня. Федералы давили на нас, якобы мы слишком медленно и плохо работаем. Знал бы кто-нибудь из моих нынешних коллег, в каких тёмных играх мы участвуем. А работа, которую мы делаем, абсолютно бессмысленна.       Во время рабочего процесса, мы с Ширяевым не пересекались без дела, и во время совещаний даже не переглядывались, скрывая от всех наше хорошее знакомство. Более того, Евгений всегда подыгрывал Городецкому, выдвигая версии, как совершались преступления, и как действовала беспощадная кровавая банда. То есть, мы.       Оставшийся рабочий день я всё также провёл в своём параллельном мире, работая с бумагами, и делая вид, что парюсь над делом. Парился я совсем над другим. Анализируя в целом всю эту ситуацию, я пришел к неутешительным выводам. Я давно смирился с тем, что мир перевернулся с ног на голову; никто не может остановить настоящих отморозков. Преступников, действующих в нашей стране более года, и убивших около тысячи человек, защищают спецслужбы, а поймать решили нас, как только мы решили остановить этот ужас. Сейчас меня волновали сомнения в нашей победе. Тысяча жертв, и десятки тысяч искалеченных судеб их родных и близких. Отомстили за это мы всего одиннадцати ублюдкам. Если считать это пирровой победой, всё равно, эту войну мы проигрываем. Я был воспитан не падать духом. Нам мешают делать наше дело, но мы выкручиваемся. Если дело правое, то победа будет за нами; видимо, я ещё не утратил веру в высшую справедливость. Результат не заставил себя долго ждать — массовые убийства в нашем городе прекратились. Это, пожалуй, можно было считать нашей первой небольшой победой.       Когда выдался небольшой перерыв, я заскочил в умывальник. Чтобы справиться с нервной усталостью и дурными мыслями, я умылся ледяной водой. — Ну же? Соберись, тряпка! — бормоча себе, я хлопал ладонями по мокрым щекам, — Никто не говорил, что будет легко! — Выстоим... — отдышавшись, говорил я себе, глядя на своё отражение в зеркале, — С маленьких, но точных побед...       Когда я более менее пришёл в себя, в дверь вошли. — Товарищ капитан, вот вы где? — сказал сержант, вошедший в умывальник, — Я вас везде ищу. —Чего тебе? — я обернулся, вытирая руками мокрое лицо. — Извините, если помешал, — смущенно сказал сержант, застав меня в не лучшем виде. — Все нормально. Давай ближе к делу. — Вас к начальнику отдела, срочно, —ответил он, и поспешил удалиться из умывальника.       В спешке я поднялся наверх. Интересно, зачем я так срочно понадобился Евгению? Если сейчас опять предстоит второе за день совещание, на котором нам всем будут вешать очередную лапшу, я этого не выдержу. Только на этой работе я понял, насколько тяжело быть актёром, и играть роль простого молодого мента, которого не волнует ничего больше, кроме приказов и поручений. Людей, которые по всем законам справедливости заслуживают смерти, я вижу здесь каждый день. Я к ним так близко, но пока не могу ничего сделать, кроме как строить из себя покорного дурачка. С первого дня руки чесались прикончить этих предателей, но подавленные желания рождали то агрессию, то уныние. Надеюсь, я когда-нибудь исполню задуманное, и это будет абсолютно правильным. В этих кровожадных мыслях я добрёл до кабинета Ширяева. — Вызывали? — я зашел в дверь без стука. В кабинете был только один Евгений. Видимо, совещание отменяется, и назревает какой-то личный разговор. — Ты один? — спросил я, без приглашения рассевшись за столом, — Что-то случилось? — Пока нет, но может, — ответил полковник, и оторвал свой взгляд от бумаг на меня, — Макс, ты чего такой помятый? На тебе просто лица нет. — А что, так заметно? — усмехнувшись, спросил я, устало потирая глаза. Ширяев сочувствующе покачал головой. — Всё нормально, я просто устал, — отмахнулся я, — Сам знаешь, от кого. — Кофе хочешь? — Нет. Спасибо, полковник. Оно мне уже не лезет, — ответил я, — Так что там ещё может случиться? — Ах, да. Короче, до меня тут дошла информация, что безопасники подозревают утечку информации, от кого-то из наших, — рассказал Евгений, и я напрягся, — Вторые сутки они выжидают вас в засаде. А вы тут очень кстати залегли на дно. Если и следующие дни всё будет тихо, то ФСБ начнут шерстить всех нас. — Вот блин, — вздохнул я, — Так, стоп. — Чего? — Ты уверен, что об этом можно говорить здесь? — спросил я, оглядывая весь кабинет полковника. — Можешь не беспокоиться, я всё проверил. Мой кабинет чист, — ответил Евгений, — И извини, что пришлось устроить этот спектакль сегодня утром. Просто они не глупее нас с тобой. Сегодня мы им прослушки ставим, а завтра они нам. — Ладно. Но откуда ты всё это знаешь? — спросил я, в усталости не сложив дважды два, — Федералы сдохнут, но в жизни не скажут нам о своих планах и подозрениях. — Конкретно, я узнал это от племянника. — От Влада? — удивился я, — А он откуда знает? — Оттуда, Ларин, оттуда, — хитро ухмыльнулся Ширяев, — Ну же, не тупи. — Кажется, я понял, — ответил я, догадавшись, кто же работает с подслушивающими устройствами. — Теперь главный вопрос, что будем делать? — задумчиво спросил Евгений. — Тут надо что-то придумать, чтобы выйти чистыми из воды, — сказал я, — До завтра время ещё есть? — Да. Я подумаю над этим. Если у вас будут какие-нибудь идеи, сообщи. С меня, пожалуй, хватит ваших сюрпризов, — строго ответил начальник. — Не серчай за это. Пусть даже мы подкинули тебе лишней работы, но беспредел в нашем городе пока прекратился. Мы добились главного. — Ну да. Один прекратился, начался другой, — вздыхая, ответил он, — Я же за вас боюсь, мстители вы хреновы... — Перестань, начальник, и не путай месть с справедливостью. С нами же ничего не случилось, — с легкомыслием ответил я, — Только меня одно волнует. — Так, рассказывай. — Майор Свирин, — коротко ответил я. — Интересно. У вас с ним что, какие-то проблемы? — тревожно спросил Евгений. — Нет. Просто неприятно смотреть, как он загружен, и по сути всё зря. Он так усердно париться над этим делом. У него даже были версии насчёт этого ЧОПа. Стас искал что-то, за что так могли расправиться с ними. Но биография всех их вымышлена, и никакого охранного предприятия и вовсе не существует, — расстроенно рассказал я. — Макс, послушай. Я всё понимаю. Стас неплохой мужик, и у меня таких весь отдел, — ответил Ширяев, — И я понимаю твою позицию Робин Гуда, но невозможно помочь всем и каждому. Мне самому не нравится вся эта бадяга. Очень не нравиться. Но тут даже я бессилен. Никто не должен знать правду, иначе со всеми будет что-то страшное. — Да, Женя. Наверное, ты прав, — согласившись, задумчиво ответил я, — Иногда я хочу также пожить в неведении, хотя бы ненадолго... — Именно. Тем более, вы сами сейчас очень рискуете оказаться в большей заднице. И по таким делам следствие может вестись годами. — Годами? — Да, тем и лучше для вас. И я вас прошу, будьте осторожны. Особенно сейчас, когда федералы задумали вас караулить, — сказал Евгений, — Лучше вообще подальше держитесь от этого места. — Да, хорошо. — Кстати, рабочий день окончен. Иди домой, отдохни, — сказал Ширяев, сверившись с часами, — А за это не беспокойся, я что-то придумаю. — Спасибо. До завтра.       Ненадолго я заскочил домой, чтобы быстро принять душ, переодеться и на ходу перекусить тем, что оставалось в холодильнике. Разумеется, я проводил вечера вовсе не дома, а пропадал в гараже на окраине города, ставшим нашим штабом и местом собраний. Туда я направлялся и сейчас.       По пути я был предельно осторожен. Новость о нашем выслеживании меня не грела, хоть вообще не появляйся в этом районе. Радовало только то, что в полузаброшенном забытом кооперативе ещё изредка появлялись люди. В случае чего, в нескольких сотнях ничем неприметных серых гаражей нам было спрятаться и затеряться проще всего.       Не встретив никого по пути, я дошёл до нашего места. Гараж был заперт. Я потихоньку постучал, и вход мне отворил Яков. — Привет. Вы уже всё знаете? — спросил я. — Да. Проходи. — А Серёга? Как он? — Мой тебе дружеский совет: держись от него подальше, — ответил Яков. — Понял, — вздохнул я, вспоминая вчерашний неприятный разговор с Федорчуком.       Я прошел внутрь, узрев небольшую перестановку. Стол был разложен, и передвинут в дальний угол, где раньше висела боксёрская груша. Сейчас она была подвешена примерно в центре помещения, между двумя раскладушками. На этажерке у стены, стоял старый советский малюсенький холодильник, на котором магнитом был прикреплён план здания завода с какими-то пометками, нарисованными маркером. Перед ноутбуком за столом сидел Влад. Будучи в наушниках, он махнул мне рукой, не отвлекаясь от монитора. С ним рядом сидели Сергей и Александр. При виде меня, Федорчук переместился на самую дальнюю раскладушку, прихватив с собой со стола пепельницу и пачку Винстона. — Макс, привет. Садись, — сказал Влад, поворачивая ко мне экран ноутбука, - Вот, обещанный сюрприз.       В ноутбуке я увидел черно-белое изображение с видеокамер, поделенное на секции. В каждой из них хорошо была видна территория заброшенного завода со всех сторон. — Вы установили камеры? — в приятном удивлении переспросил я. — Да, сегодня всё утро лазили по деревьям, как маугли, пока устанавливали. Эти камеры с датчиком движения, поэтому их заряда хватит очень надолго, — ответил Влад, — Правда, они реагируют на движение шевелящихся от ветра веток, и приходиться всё время всё проматывать, зараза... — Зато теперь не нужно сидеть в холоде целую ночь, чтобы что-то узнать, — довольно сказал Бондарь. — Это круто. Но я надеюсь, вас никто не заметил? — спросил я. — Нет. Я сидел в сторожке с биноклем на шухере, — сказал Ковальский, — С утра приезжали только менты, и мы дождались, пока они слиняли. — Кстати, Макс. Хорошая работа с прослушками, — сказал Влад, переключаясь с камер на аудиодорожки, — Сегодня всё слышал. И про утечку, и про засаду. Какие мерзкие типы, этот Городецкий и Рудов. Хочешь послушать?       Влад протянул мне наушники. — Нет уж, спасибо. Мне этих типов и на работе хватает, — недовольно ответил я, — Кстати, это безопасно? Нас не смогут отследить? — Нет, успокойся. Всё под контролем. У меня на ноуте стоит шифровка всех моих данных, — ответил друг, — За прослушками и камерами можно наблюдать в реальном времени, и не только. Всё это пишется, и остаётся на диске. Если что, его можно вытащить, уничтожить или сломать. — Ладно, понял, — с улыбкой ответил я, — Ты любого заболтаешь своей техникой. — И ещё, диск можно использовать как компромат, — добавил Влад, хитро улыбаясь.       Молча Сергей обернулся на нас, сверля нас злобным взглядом. — Чего? Завьялов, ты что, с ума сошёл? — возразил Бондарь. — Нет. Я даже не уверен, что вообще сказал это на полном серьёзе, — ответил Влад, — Шантажировать безопасников мы не можем. — Вот именно! Ты что, очную ставку между нами устроишь, или стрелу им забьёшь? Я даже слушать ничего не хочу. Они предатели, у них нет ничего человеческого, — ответил я. — Да, они просто убьют нас. Даже слушать не станут, — подтвердил Александр, — Кстати, что будем делать завтра? Ведь... — Тихо! — перебил Влад, быстро надевая наушники. Друг встревоженно вслушивался в них, нервно наблюдая за аудиодорожкой в ноутбуке. — Что там? — наконец спросил Сергей, вскакивая с места. — Тсс!       Спустя несколько минут Влад нехотя отдал мне наушники, проматывая заново аудиодорожку. Друг резко переменился в лице после того, что прослушал в наушниках. Я понял, что случилось что-то ещё, и это касается меня. Я с интересом надел их. — Как же мне надоели эти менты. Мне вообще кажется, что они копают под нас, или среди них есть крот, — в наушниках послышался голос подполковника ФСБ Городецкого. — Ты в этом уверен? — спросил Рудов. — Факты говорят сами за себя. Вчера было всё тихо. Тут вполне можно допустить утечку, — резко ответил Городецкий, — Если кто-то из этих чёртовых мстителей среди ментов, я сам прикончу его, собственными руками! Мои люди указывают на Ларина, но я не совсем уверен в этом. — Успокойся, босс. Сегодняшняя ночь нам ничего не даёт. Нам нужно ещё два дня, чтобы вычислить эту закономерность. Тогда можно будет потрясти ментов, — ответил Рудов. — Успокоится? Если мы не поймаем их за неделю, то все наши планы коту под хвост! У нас нет этих дней, мы не укладываемся в сроки! — криком ответил подполковник Городецкий, — Приостановление этого проекта не входит в государственные интересы, мы теряем время, работа стоит на месте. Из-за этих народных мстителей наш план горит. Если мы в сроки не выполним уничтожение заданного количества объектов, то скорее всего, придётся открыть более масштабный проект. Откуда они только взялись? Они знают про нас всё, и не дадут нам действовать. Если они нас так хорошо знают, то и должны догадываться, что мы и до них доберёмся. Если они знают всё о нашем проекте, наверняка считают себя грёбаными освободителями! Ненавижу! Кем они себя возомнили? Героями, узниками совести? Пока эти мстители живы, вся наша многолетняя работа коту под хвост!       Рудов недолго помолчал. — Тебе напомнить, из-за чего это всё? — с ненавистью спросил Городецкий, — Кто просил твоих людей раскидывать эти чёртовы улики? Мы тебе чьё существование всё время в тайне держали? Кстати, ты выяснил, кто на всю страну решил поиграть в маньяков? Чёрт бы вас побрал! — Нет, никто из наёмников не признаётся. Мы сами переборщили с этой вербовкой. — Ты понимаешь, что из-за этого мы теперь не можем больше выполнять план? Всё стало! — Что я могу сделать? — возразил Рудов. — Найди мне их! Немедленно! — Об этом тебе лучше поговорить непосредственно с кураторами. — Сам поговори! В воскресенье днём куратор будет в городе, съездишь к нему. — Хорошо. Будет сделано. Но как нам найти этих неуловимых Зорро? У нас нет никаких зацепок, к тому же они тоже неплохо подготовлены, возможно силовики. — Я сам займусь этим. Одного мы уже упустили в прошлое воскресенье. Слишком дорого они мне обходятся. Дождёмся субботы, а там я всех ментов уничтожу, и узнаю, кто стоит на нашем пути! Больше нет смысла разыгрывать перед ментами этот цирк, больше потеряем, — ответил Городецкий, — Если мои догадки подтвердятся, останется убрать Ларина, но сначала выйти через него на остальных. Позавчера мои люди из ППС были уверены, что это был он. Мне самому нужно проверить это. Вряд ли тогда он оказался там случайно. — Кто ещё был с ним? — Какие-то люди. Их мы не знаем. Но я обязательно из него это выбью, — ответил Городецкий, — Передай нашим людям приказ брать этих освободителей живыми. Дальше мы сами ликвидируем их в ближайшее время. Пойдём.       Далее в наушниках послышался шум и хлопок двери кабинета, и всё стихло. В замешательстве я снял наушники. Я находился почти в панике, стараясь не истерить. Но видимо, всё было написано на моём лице. — Ну!? Что там? — тревожно спросил Яков. — Макс, ты чего? — спросил Сергей, обнимая меня.       Вся жизнь проносилась перед глазами, а наша вчерашняя ссора с Сергеем из-за его чрезмерной импульсивности и моей тупости, и рядом не стояла с тем дерьмом, которое всех нас ждало. — Мужики, ФСБ всё про меня знают. Они хотят убить нас, — ответил я, — Серёга, прости. Ты был прав. Я мудак, каких мало. Можешь убить меня, прямо сейчас. Простите меня, за всё...

★ГЛАВА 24★

      Позже, по скорому звонку, в гараж подоспели все остальные: Воеводин, Светлицкий и Фролов. Все по очереди слушали запись в наушниках. — Твою мать! — выругался Яков, — Что значит, «сроки по уничтожению объектов»? — Да, ты всё правильно понял. Это проект по уменьшению населения, — ответил Александр, — Геноцид, который выгоден. — Вот это вот настоящее дерьмо! — выругался Сергей, вскакивая из-за стола, и в ужасе хватаясь за голову, — Какой-то сон. Кошмарный! Мне страшно подумать, что в головах у этих людей! — Это всё похоже на фашизм, когда Гитлер бредил мировым господством. Затеять геноцид, оставив в живых только рабов, которые будут батрачить на них, в нашем случае — на мировую элиту, — подметил Яков. — Да, вот только про Гитлера знают все, а всё это похоже на какой-то тайный орден. Здесь всё скрыто от посторонних глаз. И в этом у государства есть огромные интересы. Теперь я понял, почему всё так, — сказал Влад. — Да, к тому же, вокруг всего этого крутятся очень большие деньги, — подтвердил Александр, — И за чьи-то миллиарды мы сдаваться не станем. — По сравнению с ними мы ничтожны, а убийцы годами гуляют на свободе, выполняя план этих мандырей. Но сейчас это всё неважно. Мой друг в беде, — ответил Влад.       Завьялов расстроенно потёр глаза, опустив голову. Все замолчали, а мои руки непроизвольно тянулись к пачке с сигаретами. Кто-то сел за стол, а кто-то принялся нервно расхаживать по помещению, думая, что делать дальше. Но все смотрели на меня с огромным сочувствием. Сергей сел рядом со мной за стол, на старую банкетку, уже прослушав всю запись. — Максим, не говори так, — сказал Федорчук, поднося зажигалку к сигарете, жадно зажатой у меня во рту. — Я же подставил вас. Всех, — виновато сказал я, и сделал первую за десять лет затяжку, — Ты был прав всегда, во всём. Шеф, они поставили засаду ещё во вторник вечером, и мы почти нарвались на них. — Не вини себя, — ответил Сергей, закуривая сигарету, — Многого на себя не бери. — Знаете что? Я эту кашу заварил, я и буду расхлёбывать. По-хорошему, вам всем нужно немедленно уехать, — сказал я, когда чувство вины пожирало меня, — Я останусь. Я один всё решу. — Эй, я не понял? — настойчиво в разговор вмешался Алексей, — Ты что, сдался уже что ли? Чему я вас учил? — Учил, что курить вредно, — безэмоционально ответил я, потушив окурок в пепельнице, — Извини, больше не буду.       Воеводин недовольно покачал головой, скрестив руки на груди. — Я учил вас не сдаваться. Никогда, и не перед чем, — сказал он, — Наша сила в единстве. Вспомни, по каким законам мы вынуждены жить. — По каким? — По законам стаи, — ответил Влад за Алексея. — Завьялов, тебе пять баллов, — ответил Воеводин, — Знаешь, Максим, чем отличается стая от стада? Совместными силами, стая объединяется и борется, а стадо поддаётся, сдаётся и подчиняется. — Лёха дело говорит, — подтвердил Фролов, — Лично я сдаваться не собираюсь. Осёл я или нет? И тебя не оставлю. Мы с Серёгой ещё и не такой смерти в харю смеялись. — Тренер, ещё ты учил нас отвечать за свои поступки. Я это и делаю. Я накосячил, мне это и разгребать, — ответил я. — Я ещё раз повторяю, не бери на себя многого. Может, ты и вовсе не виноват, — ответил Сергей. — То есть, как? Ты же сам говорил, что я вас подставил. — Забудь! И послушай меня. Неужели ты думаешь, что мы бы никуда позавчера не пошли, если знали о ловушке? Сдались бы мы? Ошибаешься. Позавчера мы знали, куда идём. И что у них всё схвачено, и мы можем попасться, тоже знали. Но все равно полезли на амбразуру. В любом случае нас могли выслеживать. В прошлое воскресенье меня же как-то поймали; значит они могут всё, — сказал Сергей, — И сейчас, ты реально думаешь, что все согласятся на твою идею нашего побега? — Да-да. Они твои друзья, — сказал Олег, — На войне никто своих не бросает.       Я виновато промолчал. — Может хватит о войне? — снова завёлся Ковальский, не к месту напоминая Фролову о своей семейной истории, — Война была у тебя там, в Афгане, а здесь... — А здесь всё ещё хуже, и ты сам это прекрасно знаешь, — перебил Фролов, — Саша, ты меня опять в чём-то упрекаешь?       Все были на нервах, а Фролов и Ковальский и вовсе стали спорить на свои личные темы. После встречи с Олегом он вёл себя как малолетний максималист. Мне бы его проблемы. — Эй, заткнитесь! Сейчас не до вас, — не выдержал Влад, — В другом месте свои отношения выясняйте. — Мы придумаем что-нибудь, — сказал мне Федорчук, когда я продолжал сидеть, повесив нос, — Выкрутимся. Верь мне, Максим. — Шеф, прости! — Ну, ты ещё заплачь, — улыбнулся Сергей, успокаивая меня, — Все будет хорошо. — Только я не понимаю, почему ППС не задержал нас, и не ликвидировал сразу? — спросил я, вспоминая вторничный вечер. — Тебя они тогда ещё не знали, и к тому же, ты мент. Если ты вдруг исчезнешь, или они тебя убьют, всё может вылезти наружу, и начнутся проблемы, а они им ни к чему. И сейчас Городецкий сам пока не очень уверен в твоей причастности. Понимаешь, на самом деле они галимые трусы. Так трясутся за своё разоблачение. Поэтому они захотят узнать обо всех, кто ещё против них настроен, — объяснил Сергей, — И действовать они будут через тебя. Пока ты им будешь полезен, выдавая остальных, они тебя не тронут. — Но я не собираюсь им выдавать вас! — возмутился я, — Я скорее сдохну... — Я же сказал, мы всё решим. Просто верь мне, — настойчиво возразил Федорчук. — Я верю. Что мы будем делать? —спросил я, дожидаясь реальных идей. — Макс, ты только не дрейфь, — вмешался в разговор Олег, — Прорвёмся. — Для начала ты должен это рассказать своему новому начальству, — сказал Сергей, — На работе не подавай виду, и не оставайся с федералами наедине. Они захотят тебя прессонуть. — Дружище, я дяде всё расскажу сам. Тебе нужно продержаться всего пару дней. Я скажу Жене, чтобы он глаз с тебя не спускал, — сказал Влад. — Ты мент, тебя сложно убрать. Мы сделаем всё раньше, — уверенно сказал Светлицкий, — В субботу мы снова должны выйти на охоту, у нас нет выбора. — Да. Заодно мы дадим о себе знать, чтобы опровергнуть их версию об утечке информации, — сказал Сергей, — Они же считают, что мы залегли на дно. Тут будет сюрприз. Максим, всё будет в лучшем виде. — Кстати, домой тебе тоже нельзя, — сказал Федорчук, — Иначе, всё может получиться так же, как и со мной. Они могут нагрянуть в любой момент. — У меня такое неприятное ощущение, будто мы под колпаком, — сказал Воеводин, — Максим, сегодня оставайся здесь. Эти твари могут всё. — Просто всемогущие мрази, как я погляжу, — вздохнул Олег, закуривая сигарету, — Я до сих пор не выкупаю, как Серёгу нашли. — Фролов, не нагнетай, — сказал Светлицкий, — Нам нужно сесть и обо всём подумать, холодной головой. — Макс, не грузись. Мы за тебя любому кишки на автомат намотаем, — сказал Влад, обняв меня. — Спасибо, друг, — с непроизвольной улыбкой ответил я, — Это лучшая поддержка, которую я слышал.       На город уже опускалась ночь, пока все слушали запись с прослушки уже десяток раз, дабы узнать ещё что-нибудь важное. Я прилёг на старую скрипучую раскладушку, размышляя о том, как мне ночь простоять, и два дня продержаться. — Они говорят о каком-то кураторе, — снимая наушники, сказал Алексей. — А кто такой, этот куратор? — с интересом спросил Бондарь. — Кураторы руководят группировками серийных убийц, — сказал Ковальский, — Проект у них стал! Как конвейер, по производству смерти. Какая дрянь... — Поляк, как ты думаешь, до куратора реально добраться? — спросил Олег, — Мы ведь как-то можем узнать его местонахождение, когда этот Рудов поедет к нему в воскресенье днём. — Возможно, — ответил Александр, — Но почти бессмысленно. — Это почему это? — возмущённо спросил Павел. — Уберём этого, они найдут нового, — ответил Поляк. — Ну знаешь. Для нас одну сволочь убрать — это уже успех, — сказал Фролов, — Хоть на одного ублюдка меньше будет, планету очистим. — И то верно, — согласился Александр. — Я за. У меня есть даже пара идей, — задумчиво сказал Сергей, потирая щетинистый подбородок. — Каких? — Завтра скажу. Нам бы сначала с главным разобраться, — ответил Федорчук, кивая на меня.       Все замолчали, а я лежал, и думал. Очень странно, но смерти я больше не боялся, так как каждый из нас нёс её в себе. Мы несём смерть другим, а в моё жизни закон бумеранга работал всегда, поэтому я уже свыкся с этим всем. Я верю в того, кто будет судить меня за мои дела и грехи, потому не жду счастливого конца. Я чувствовал себя выжатым лимоном, и моё абсолютно безэмоциональное состояние заметил озадаченный Сергей. — Ларин, ты чего нос вешаешь раньше времени? Ты в нас не веришь? — спросил Федорчук, — Очень зря. — Не знаю, шеф. Будь, что будет, — ответил я, укрываясь шерстяным пледом, — Я устал. — Все слышали? — громко спросил Сергей, — Ночь на дворе, ну-ка все отсюда!       По одному все разошлись. Не ушёл только Влад, который остался за ноутбуком. Он продолжал следить за прослушками, дабы не пропустить что-то важное. Насколько я знал, федералы могли оставаться в отделении в кабинете допоздна, поэтому, шанс ещё услышать что-то интересное про себя, был велик. На ночь Влад заваривал себе имбирный зелёный чай с лимоном и мёдом, утверждая что действия этого рецепта бодрости хватает аж на два часа. Нас с Сергеем это умиляло. — Шеф, что за идея, о которой ты говорил? — спросил я, когда мы уже улеглись, — Что ты собираешься сделать с куратором? — Пока мы не решим твою проблему, я даже думать об этом не буду, — строго ответил Федорчук. — Как скажешь, — ответил я, — Серёга, можно личный вопрос? — Валяй. — Ты совсем не боишься? — Не знаю. Но боится только либо дурак, либо псих. Но мне уже всё равно. Говорят, не страшно, если нечего терять, — задумчиво ответил он, — Когда мы вышли на эту тропу войны, я уже перешёл на нелегальное положение и аскетический образ жизни. — Ты не жалеешь? — Ни о чём, — ответил шеф, — Я жив, и на том спасибо. Если земля меня носит, значит я должен идти по этому пути. — Да, и этот путь нелёгкий и тернистый, но оттого мы становимся сильнее, — ответил я, — Тренер всегда учил, что у воина не бывает поражений. Бывают трудности на пути, которые только закаляют дух. Ты либо побеждаешь, либо становишься ещё сильнее. И всё равно побеждаешь. Это и есть путь воина. — Да, Лёха истину глаголит, — зевая, ответил Сергей, — Следуй по этому пути, и считай, что мы уже побеждаем. — Эй, воины! — окликнул нас Влад, — Может хватит на сегодня болтовни? А то от всякой философии меня клонит в сон. — Да? А как же твои секретные рецепты бодрости? — спросил я, — Неужели не помогают? Тогда съешь торт со сгущенкой, тебе это точно поможет. — Если надо мной издеваешься, это уже хорошо, — ответил Влад, недовольно закатив глаза, и сделал очередной глоток горячего зелёного чая из кружки. — Завьялов прав, пора на боковую, — сказал Сергей, удобнее накрывшись пледом, — Макс, тебе нужно выспаться. — Да, шеф, — согласился я, в очередной раз зевнув, — Спокойной ночи.       Чувствуя неприятный осадок от того, что вчера перенервничал, я проснулся и осознал, что я вовсе не дома. В сонные глаза ударил тусклый свет старой настольной керосиновой лампы. Я поднялся с раскладушки, потирая глаза. За столом перед ноутбуком дремал Влад, облокотившись на локоть. — Эй, сколько время? — я встал, натягивая на себя джинсы. — А? Что? — сонно спросил он, резко проснувшись, — Половина седьмого. — Серёга где? — спросил я, бросая взгляд на пустую соседнюю раскладушку. — А ты не знаешь? Он же наверняка встаёт в пять часов утра, бежит три километра к реке купаться в проруби, а потом идёт в тайгу, с медведями общаться. — Влад, сейчас не до твоих шуток! — возразил я, когда дверь в гараж открылась, — Я же серьёзно спрашиваю... — С какими ещё медведями, что ты мелишь? — спросил Сергей, войдя в помещение, — Мне и общения с вами по горло хватает.       Я с облегчением выдохнул. — Про прорубь я вовсе не шутил, — буркнул Влад, снова укладываясь дремать на столе. — Эй, не спать! Иначе я сам тебя в прорубь окуну, — толкнул его Федорчук, — Как там, есть какие новости?       Влад встал, и принялся копаться в ноутбуке. — Прослушки молчат, — спустя несколько минут сказал он, снимая наушники, — А вот на камерах есть интересное. — Что там? — Вчера в двадцать два часа снова подъехал микроавтобус; десять человек заняли здание, — ответил он, пролистывая изображение с камер, — С этого же времени вокруг территории дежурят штатские машины, наверняка ФСБ. Они уехали в шесть утра, а с завода никто не выходил. — Что же они так вцепились в это место? Просто аномальная зона какая-то... — задумчиво спросил Федорчук, — Чувствую, что все концы надо искать в подвале. — Так, ладно, — сказал он, отвлекаясь от своих размышлений, — Влад, подвези Макса на работу. И обязательно поговори с местным начальством. — Разумеется, шеф, — ответил Влад, вылезая из-за стола, — Пойдём, капитан. Только ко мне сначала заедем. — Зачем? — Дома с дядей поговорить будет удобней всего, — ответил друг, надевая куртку, — На работе вам такие разговоры лучше не вести. — Хорошо. Идём.       Как всегда, наш путь до города простилался через захолустье промзоны, а машины мы теперь оставляли на стоянке на самой последней городской улице.       Мы добрались до дома моего лучшего друга, в котором он жил со своим дядей, ныне моим новым начальником. Нажав на кнопку дверного звонка, Влад вздохнул, мысленно приготовившись к выслушиванию нотаций от родственника. Дверь нам открыл сонный Ширяев, в расстёгнутой милицейской рубашке и с кружкой ароматного крепкого кофе в руке. — Думаю, кого это нелёгкая с утра принесла... А это вы, кто же ещё? — проворчал он, захлопывая за нами дверь, — Владислав, ты опять не ночевал дома. — Дядя, мне двадцать пять, — капризно возразил друг, пройдя на кухню. — Потом поговорим об этом. Кстати, Максим, я тут подумал над нашей ситуацией с засадой, — сказал Евгений, садясь обратно за стол, — Выходит, что вам нужно снова нанести удар по заводу, чтобы разрушить догадку федералов об утечке, и отвести подозрение от сотрудников. Выбора нет, иначе начнётся шмон.       Мы с Владом переглянулись, готовясь выложить полковнику всю правду о том, что мы услышали вчера. — Нет. Это уже не поможет, — ответил Влад, — У нас тут засада теперь по всем фронтам. — В смысле? — Макса уже прошмонали, — сказал Влад, — Ну, почти... — Что!? — удивился Евгений, — Что это значит? — Они подозревают меня. Федералы могут знать обо мне абсолютно всё, — начал рассказывать я. — Как? Как такое могло получиться? — недоумевал Ширяев, — У тебя же подставные данные с прошлого места работы. Я специально позаботился об этом, прежде чем взять тебя к себе, и заплатил твоему бывшему начальнику Клюеву, за молчание. — Ты так сделал? Зачем? — удивился я, услышав новые тайны о своём увольнении, — Сколько ты заплатил за меня? — Какое это сейчас имеет значение? — возразил Ширяев, — Или ты хочешь, чтобы тебя нашли также, как и Федорчука? Всё-таки, как такое могло произойти? — Женя, твои старания были не напрасны. Это не связано с бывшей работой Макса, — сказал Влад, — Мы просто попались. Как оказалось, ещё позавчера.       Лицо Евгения вытянулось. — Не с поличным! — поспешил я успокоить его, — Нет никаких доказательств. — А им они и не нужны, Макс! — нервно возразил друг, — Они убивают всех без разговоров, кто им помешает, и не только. — Ничего не понимаю! — перебил Евгений, — Давайте всё по порядку. — Вот! — Влад выложил из кармана куртки диск, и положил его на стол, - Послушай сам. Здесь всё записано.       Будучи озадаченным, Евгений ушёл в комнату, чтобы прослушать диск на компьютере.       Пока мы на скорую руку приготовили себе чай и перекусили, спустя несколько минут Ширяев вернулся обратно на кухню. Он выглядел так, будто из него вытянули все жизненные силы. — Ну всё, ребятки. Приплыли, — сказал он. — Ну? Что скажешь? — требовательно спросил Влад. — Скажу, что это полный писец! И тут даже я бессилен! — взорвался Евгений, — Я так понимаю, у вас два дня, чтобы всё это разрулить? — Да. — Максим, тебя я не дам им уничтожить, даю слово, — сказал полковник, — Но учтите, что мне лишние проблемы ни к чему. Федералы сначала доберутся до Ларина, а заодно будут шерстить весь наш отдел. У меня только один вариант. Нужно опять... — Да! Мы так и планировали, — перебил Влад, — Мы знаем где стоит засада, и примерно, где могут дежурить патрульные машины. — Ну и флаг вам в руки! — сказал Ширяев, — Я так понимаю, что позавчера вы наткнулись на ППС? — Да, но мы надеялись, что это обычные опера, которые приехали на шум, — ответил я, — Но они уже почти нас раскусили. Чтобы этого полностью не произошло, мы готовим налёт. — Когда? — безэмоционально спросил полковник, закуривая сигарету. — В субботу. Нам нужно ударить именно в последний день засады, когда они уже точно будут уверены в моей причастности и утечке информации, — ответил я. — Что-то типа неожиданного сюрприза напоследок, — сказал Влад. — Да. К тому же, нам нужно хорошо подготовиться, — согласился я. — Я вас понял, — сказал полковник. Он больше молчал, но пребывал в тревоге. — Кстати, что нам делать, если там будут ещё ППС? — спросил Влад. — В ППС сидят их люди, — хладнокровно сказал Ширяев, — Так что делайте с ними всё, что хотите. — Гражданин начальник, я тебя очень хорошо понял, — с злорадной улыбкой ответил Влад, сделав жест рукой, будто убивает кого-то из пистолета. — Слышать даже ничего не хочу, — вздохнул Евгений, вставая из-за стола, — Ларин, мы опаздываем.       Влад пошёл за нами в прихожую, надевая куртку. — А ты куда ещё собрался? — строго спросил Евгений, застёгивая бушлат. — Как это куда, дядя? — переспросил друг, — В универ. — Ты останешься дома, пока всё это не уляжется. Ты позавчера тоже засветил свою физиономию, — ответил он. — Да, лучше дома посиди. Они тебя видели, — сказал я, и умудрился даже здесь вставить шутку, — А такого как ты, забыть невозможно. — Ладно, хорошо! — недовольно ответил Влад, нервно бросая свою куртку на пуфик, — Только если ты вдруг упустишь Макса, я сам запру тебя дома на два дня! — Вот это аргумент. Годиться, — усмехнулся Евгений, открывая входную дверь, — Пойдём, Макс.       До работы мы с полковником добирались вместе на его машине, и также остановившись за углом, мы пошли пешком до отделения врозь. Даже пройти одному пешком триста метров мне казалось опасным после того, что я узнал вчера о том, что ждёт меня и всех нас. Я шёл спокойно, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать нервно глазеть по сторонам. Мне казалось, что из угла на меня выскочит ФСБ-шник, и начнётся то, чего мы допустить не должны.       Пятничный рабочий день проходил без происшествий. Я также отрабатывал выдуманную версию с рейдерским захватом, пока майор Свирин абсолютно бессмысленно ездил ко всем подозреваемым строительным фирмам, собиравшихся когда-то занять место заброшенного завода застройкой.       В своём кабинете я не мог оставаться один. Конечно, маловероятно, что ФСБ могли наехать на меня прямо на работе, но мой страх будто бы убивал разум. Наедине во мне росла паника, хоть я на людях извечно претворялся обычным спокойным следаком. Кстати, притворство действовало на моё психологическое состояние тоже не самым лучшим образом. Я строил версии в кабинете у криминалиста, когда мы собирались в нём всем отделом. Никто ничего более не предполагал, хотя все понимали, что мы ищем не там, и потихоньку упираемся в тупик.       На послеобеденной летучке подполковник ФСБ Городецкий опять упрекал нас в нашей бесполезности. Сами же они сообщали, что их засада работает, и всё идёт по плану, но преступник ведь не дурак, чтобы так быстро возвращаться на место преступления, как говорили они. Кроме меня и Ширяева никто не знал, что мы ещё вернёмся. И очень скоро. Где-где, а здесь эта ментовская поговорка бесспорно работала. Изредка майор ФСБ Рудов косился на меня и сверлил взглядом за спиной, когда мы пересекались. Я не отводил взгляд, и не прятал глаза, что могло выдать меня. Я просто больше не мог видеть их, но умело скрывал это. Что творилось у меня внутри, знал лишь я, и представлял Евгений. Чего мне всё это стоило? Нервов? Всего лишь жизненных сил и пачки сильного успокоительного. Нервы как раз были в порядке. Интересно, это помогли волшебные пилюли, или у меня просто не осталось их, чтобы тратить? Действительно, я чувствовал себя так, будто внутри ничего не осталось. Подавленно, раздавлено и пусто. Так и прошёл очередной день опасного преступника, мента под прикрытием, или секретного агента.       Сегодня наш отдел распустили ровно к концу рабочего дня, и Евгений взялся подвезти меня, чтобы обезопасить и не спускать с меня глаз. Он не хуже нас был осведомлён, на что способны эти люди. — Как ты, капитан? — спросил Евгений, когда мы отъехали от отделения. — Нормально, — безэмоционально ответил я. — Держись, Максим. Осталось ещё не долго, — сочувствующе сказал Ширяев, — Однако, сегодня ФСБ не сильно наседало на нас. — Конечно. Они сами понимают, что от нас толку, как от козла молока, это очевидно, — сказал я, по привычке скрывая всю злость, — Это же видимость. Они скрывают за нами свои грязные дела, ублюдки. — Да, и эта видимость видна похоже только нам, — за рулём вздохнул Евгений, — Ты ничего не замечал странного? Я заметил, они пристально изучают тебя. — Да, но я не подаю виду, что знаю, что они знают, что я про них всё знаю, — устало ответил я, сам едва не запутавшись. — Сложная схема, — улыбнулся Ширяев, — Но я понял.

★ГЛАВА 25★

      По дороге мне звонил Олег, на мой секретный телефон. — Привет нашей доблестной милиции, — навеселе сказал в трубку Фролов, — Как ты? — Нормально, спасибо, — сухо ответил я, — Но ты мне звонишь не чтобы это спросить, верно? — Вообще-то, за этим тоже. Я тебе тоже друг, — недовольно сказал Фролов, но его голос, как всегда, не терял резвости, — Мы тут такое придумали, это насчёт куратора! — Что вы там ещё хотите напортачить? Зная тебя, мне стоит немедленно вмешаться, — усмехнулся я, — А то я уже боюсь... — Приезжай, и всё узнаешь, — ответил Олег, — Сегодня назначаю штабом берлогу Поляка. — Хорошо, я скоро буду.       Машина остановилась у ближайшей станции метро. Домой мне по прежнему было нельзя, а дома у полковника мне после рабочего дня лучше не появляться; Евгений допускал, что федералы уже принялись пасти за сотрудниками УБОПа. Свой официальный телефон я специально оставил на работе, чтобы меня нельзя было отследить. Я рискнул остаться один, и затеряться в густой толпе людей в вечернем метрополитене, добираясь до дома Ковальского, который находился в трёх станциях езды.       Когда я прибыл к дому Александра, у подъезда сталинки меня уже дожидался Олег. Он сидел на оградке цветника, затягиваясь сигаретой. — Здорово. Ты чего не заходишь? — спросил я. — Курю, не видишь? — капризно ответил Фролов, недовольно отвернувшись. Поправляя очки, он сделал очередную затяжку. — И что? Ковальский разрешает курить дома, — возразил я, заметив его нервозность, — Ты чего такой дёрганный? — Раскусил, парень. Ты ведь знаешь, у нас с ним какие-то напряги? — спросил Фролов, бросая окурок в клумбу. — Я тебя умоляю, это все знают, — ответил я. — Он меня в чём-то винит, хотя я не понимаю, где я согрешил, и что мы не поделили, — сказал Фролов, — Ну, поляк же. Противный народец. — Да, он тоже непростой человек. Ничего, разберётесь. — Ладно, что я про себя, да про себя, — отмахнулся Олег, вставая с ограждения, — Лучше докладывай, что нового, сексот. — Кто? — Это приличное слово, не надо тут такое лицо делать, — рассмеялся Фролов, открывая дверь подъезда, — Что означает, секретный сотрудник. Ты же у нас агент? — Ничего особенного, — ответил я, войдя в дом, — Всё также: завтра последний день засады, а дальше начнётся полная задница, если наш план не сработает. — Сработает. Всё сделаем в лучшем виде, — сказал Фролов, зайдя в лифт, — Курить будешь? — Нет. — У тебя всё хорошо? — Да. — Точно? — Я же сказал, да, — ответил я, терпя заботу добродушного Фролова. — А за тобой хвоста нет? — спросил он. — Нет. — А точно нормально добрался? — Бамбр, отстань, а, — сказал я, устало потирая ладонью лоб и брови, — Ты любого до смерти заговоришь.       Олег промолчал и недовольно покосился на меня, когда лифт остановился на нужном этаже. Я позвонил в звонок, и дверь быстро открыл Александр: — Ну вы где ходите? Все уже в сборе. — Сашка, ты чего так вырядился? — спросил Олег, обглядывая Ковальского с головы до ног.       Александр был одет в чёрные джинсы и белую заправленную в них рубашку, отчего выглядел вполне солидно. — Кому Сашка, а кому Александр Андреевич, — буркнул Ковальский, — Привет, Макс. — Да, привет. — Эй, это ты мне так говоришь? — по-дружески возразил Олег Саше, — Вообще-то, я тебе сам в отцы гожусь. — В отцы значит? Ну хорошо, — выпуская свой гнев, выдохнул Александр, и я приготовился к их очередной перепалке, — Я устроился на работу, в школу. — В школу? Я думал, личным охранником к английской королеве, — снова подшутил Олег над внешним видом Ковальского. — Да, в школу. Учителем истории, — резко ответил Ковальский, — Ещё вопросы, бать? — М-да, такие учителя нам не нужны, — протянул Олег, первым пройдя к двери гостиной, и осматривая винтажную обстановку квартиры Александра. — Какие? — из интереса спросил я. — Которые не спят по ночам, — ответил Фролов, войдя в гостиную, — О, Серёга, ты чего здесь? — Привет, шеф, — сказал я, увидев Сергея, рассевшегося в кресле, — Тебе можно выбираться в город? — На машине до самого подъезда, можно, — ответил Федорчук. — Мы решили, что до субботы нам лучше вообще не появляться в этом районе, — сказал Яков, который сидел в кресле напротив Сергея. — Ларин, ты как? На работе всё в порядке? — наконец спросил Сергей, с явной тревогой за меня. — С ним всё хорошо, не мучай вопросами бедного капитана, — сказал за меня Фролов, — Саша сказал, что все в сборе. А где ваш колобок, компьютерный гений? — Влад что ли? На кухню укатился, — с сарказмом ответил Яков. — Это его любимое место, мог бы и не спрашивать, — усмехнулся Олег. — Эй, за компьютерного гения спасибо, конечно, — сказал Влад, зайдя в комнату, — Но колобка я тебя никогда не забуду, Бамбр, блин.       Фролов промолчал, а его глаза бегали из стороны в сторону, что выглядело очень забавно. — А где Паша и Лёха? — спросил я. — Сегодня без тренеров, у них турнир. Но я им всё сам передам, — ответил Влад. — Чего передашь? — от любопытства не выдержал я, — Может, меня посвятите? — Короче. Мы знаем, как можно достать куратора, — сказал Ковальский. — Ну и как? Слежка? — Не совсем. Следить за федералами сейчас в открытую небезопасно, — ответил Бондарь. — У нас есть вариант поинтересней, — ответил Сергей, — Влад, у твоего дяди ещё есть какие-нибудь волшебные следящие устройства? — Наверняка, — ответил я за друга, — Шеф, к чему ты клонишь? — Да-да. Именно, — подмигнул мне Федорчук, — Нужно как-то подкинуть или прицепить прослушку к машине ФСБ, если конечно этот Рудов поедет в воскресенье к куратору на ней. — А если нет? — возразил я. — Они ведь тоже не тупые, и для таких поездок могут менять машины, что хрен найдёшь потом, — сказал Яков. — Да, противника нельзя недооценивать, — сказал Олег. — Выходит, следить всё равно придётся, шпионить по старинке, — согласился Александр. — Это всё потом. Сейчас у нас есть посерьёзней проблема, — перебил Влад, показывая на меня, — Вот она. Максимом зовут. — Да, все проблемы сейчас решаем по мере их поступления, — согласился Федорчук. — Не такая уж я и проблема... Ну нанесём мы удар завтра, нам что, это впервой что ли? — сказал я, — Заодно отведём от меня подозрение. Скорее всего, теперь они будут сомневаться в моей причастности. — Удар по их уверенности? Тонко. Но их люди уже видели твоё лицо, это факт, — подметил Влад, — И ещё. Мы должны их убрать, после того, как доберёмся до куратора. Хотя бы потому что они конченые мрази, что не мало. И что-то мне подсказывает, что они с тебя живого всё равно не слезут. — Завтра мы всё-таки должны оставить их в живых, хотя бы одного. Чтобы они вывели нас на куратора, — сказал Александр, — Будем работать их же методами. Выудим из них всё, а там можно их и... — Чувствую, влетит мне от полковника... — вздохнул я. — От дяди? За что? — удивился Влад. — У нас с ним не было уговора, что мы уберём конкретно Рудова и Городецкого. Мы договорились, что мы устроим налёт, чтобы отвести от себя подозрение, и разрушить их версию об утечке информации от кого-то из ментов, то бишь от меня, — ответил я, — У нас не было уговора, что мы убираем федералов. Если мы это сделаем, подтянется ещё и федеральная служба охраны, и тогда начнётся полный хаос. — Ладно, выхода всё равно нет. Оставлять в живых их нельзя. Мы по любому уберём их, в ближайшее время. Вы помните, где стоит засада, и патруль? — спросил Сергей, уже начиная продумывать план завтрашней операции, — Я достал карту этой местности. Макс, сможешь показать? — У нас есть карта? Профессионально, — приятно удивился я, — Да, я покажу. — Заодно продумаем пути отхода и отступления, а дальше уже дело техники, — сказал Олег, как будто для него это было плюнуть и растереть. В целом, это действительно так.       Просто я на время забыл, что у этого, на первый взгляд безобидного и простецкого человека, за плечами пройденная афганская война, и имелся солидный боевой опыт.       Время близилось к десяти вечера, пока мы обсуждали все тонкости завтрашнего дела, сидя в гостиной в квартире Александра. Я адски устал, но спать не хотел; на нервах сна не было, да и в шумной компании, благодаря шуткам Влада и весёлым историям Олега, я чувствовал себя бодро. Владу показалось, что меня сморило, и он подсел ко мне на диван, с тревожным лицом и расспросами: — Эй, дружище. Неважно выглядишь, — сказал он, — Всё в порядке? А то твои зелёные глаза уже отлично гармонируют с таким же цветом лица. — Всё нормально. Мне только пару дней простоять, и всем ночь продержаться, — ответил я, — Чего вы все ко мне пристаёте? — Макс, не дерзи, — сказал друг, — Вот видишь, это у тебя уже от стресса и недосыпа. — Влад, я тебя прошу, отстань от меня со своими диагнозами, — отмахнулся я от него, глубоко зевнув. — Так, понятно. Лучше скажи мне, Женя сегодня про меня что-нибудь говорил? — Нет. Вообще ничего. — Странно, — нахмурился Влад, — Что, даже не орал? — Нет. — Тогда тем более странно. Я думал, дядя будет выносить мозг, как обычно, а тут молчит, — озадаченно ответил Влад. — Может, потому и молчит? Что мы впервые делаем что-то полезное, — предположил я, — И долго ты от него ещё бегать будешь? — Он запретил мне выходить сегодня из дома, так что придётся ещё побегать немножко, — ответил Влад, — Останусь у Поляка. Заодно тебя одного не брошу.       После уговоров Влада всем пойти спать, все разошлись по комнатам, сворачивая этот дружеский междусобойчик. Я не ночевал дома уже два дня, и был вынужден мыкаться по квартирам друзей или ночевать прямо в гараже, пока ФСБ не оставят меня в покое. Влад тоже остался сегодня здесь, так как избегал своего дяди-полковника, заодно оказывая мне дружескую поддержку. Яков остался по тем же причинам: разногласия дома, и волнение за меня. Сергей решил ради безопасности перекантоваться у Ковальского, пока в районе промзоны дежурила засада. Ну а Олег как всегда напросился, утверждая, что пока его жена работает в ночные смены, и появляться дома ему абсолютно незачем. Александр это воспринял скептически, молча хлопнув дверью спальни. Похоже, отношения между Ковальским и Фроловым явно накалялись.       Улёгшись на своей кровати, Поляк недовольно отвернулся к стенке. Я же я заночевал, расположившись на раскладном кресле, но сон не спешил приходить ко мне. Влад уселся рядом со мной на пол, копаясь в своём ноутбуке. Ковальский решил куда-то выйти.       Прошло уже достаточно времени, но как назло, всякие гадкие мысли лезли в голову, и я постоянно ворочался, и не мог уснуть. Я странно себя чувствовал, меня бросало то в жар, то знобило. С нервами шутки плохи, и я решил встать и пройтись до кухни, чтобы принять успокоительное. В кровати напротив я не обнаружил Александра, а на краю постели, прямо в одежде и свернувшись калачиком, сопел Влад.       В половине первого я отправился на поиски Ковальского. Его долго не было, и я предчувствовал что-то неладное. К тому же, если Фролов посреди ночи решит выскочить на него из-за угла как чёрт, то драка будет обеспечена. Я побрёл на кухню в поисках Александра, и своих таблеток. Он как раз был здесь, и стоял у окна. По крайней мере, в темноте я разобрал его силуэт. — Эй, Поляк, ты? — шёпотом спросил я, пока моя рука нащупывала выключатель. — Я, — повернувшись, ответил он, — Не включай!       От неожиданного вскрика моя рука отдёрнулась от выключателя. — Ты чего? — спросил я, заметив какие-то странности. — Иди сюда, смотри, — сказал Александр, повернувшись обратно к окну. — Что там?       Я всматривался в темноту ночного двора, окруженного плохо освещаемыми сталинками. — Видишь эту машину? — спросил он, кивая вниз. Возле нашего подъезда стояла чёрная иномарка представительского класса. — Обычная машина, — сказал я. — Её никогда не было в нашем дворе. Может, у меня уже паранойя, но мне кажется, что... — Ты хочешь сказать, что я привёл к тебе хвост? — спросил я, предвкушая худшее, — Вот же сука... — Макс, может мне просто показалось, — сказал Александр, зашторивая кухонное окно, — В любом случае, если это они, то нас и тебя они пока не тронут. Пойдём спать. — Не хочу, — вздохнул я. — Я вообще-то тоже, — сказал Ковальский, включив свет, — Не могу находиться с этим чудиком в одном доме, кого я обманываю. — Может, тогда расскажешь, что вы с Фроловым не поделили? — спросил я, — Он из-за этого какой-то потерянный ходит. — Он? Потерянный? — удивился Ковальский, — Мы точно сейчас об одном и том же человеке говорим?       Я покачал головой. — Не знаю, наверное, это я всё начал. Раздражает он меня, понимаешь? Сильно раздражает, — ответил Александр, взяв с кухонной полки какую-то очередную историческую книгу, — Ты ведь знаешь, из-за чего это всё? Слышал мою семейную историю? — Краем уха, да. — Вот, смотри, — сказал Ковальский, достав из книги старую фотографию, — В центре мой отец. Справа эта рожа.       Я взял чёрно-белое советское фото в руки. На ней были запечатлены несколько молодых людей в панамах и форме советской армии, с автоматами наперевес, на фоне песчаного ущелья. В центре стоял высокий серьёзный мужчина, очень похожий на Александра — его отец Андрей Ковальский. Где-то рядом с ним я узнал молодого Сергея, а справа, с широкой улыбкой на лице, красовался Олег. На нём был надет вертолётный шлем, из-под которого в разные стороны выбивались выгоревшие на солнце непослушные волосы. — Да, а он в молодости ещё смешней был, — сказал я, возвращая фотографию Поляку. — Он всегда такой. Всегда весёлый, смеется и улыбается. У него всё хорошо, есть жена, дом. Наверное, я просто ненормальный, если меня раздражают такие вещи? — с досадой сказал Александр, — Мой отец остался там, а мать ушла за ним, когда мне было семнадцать. Вроде бы, Фролов знал моего отца, и я должен тянуться к нему, как к Сергею, который помогал мне всё это время. — Так в чём проблема, Сань? Олег к тебе очень хорошо относится. — Да. И сам он неплохой человек. Но мне он постоянно напоминает об отце. Это происходит не специально, но всё равно, — ответил Ковальский, — Понимаешь, обидно? Обидно аж до злости.       Я не знал, что ответить, поскольку не бывал в таких ситуациях. Зная свой темперамент, меня бы тоже бросало в эмоции, от обиды до ревности. Не успел я ничего сказать, как в кухню зашёл сонный Фролов в одних семенниках: — О, вы чего не спите? Интересно, о чём могут говорить ночью на кухне историк и мент... — Вот оно, явилось, — буркнул Ковальский, быстро спрятав фотографию обратно в книгу, — Пошёл я.       Фролов принялся искать кружку, а Александр быстро удалился из кухни. — Макс, что, не спиться? — спросил он, ища что-то в кухонных шкафах. — Да, — ответил я, — Тебе, я смотрю, тоже? — Не могу уснуть. Надо стресс снять, — ответил Олег, и я наконец допёр, что он искал на кухне. — Олег! Ты опять? — Извини, тебе наверняка сейчас хуже всех, — Фролов обернулся, поправляя очки, — Так давай вместе накатим. Ты не знаешь, где тут у него припрятано? — Фролов! Ты серьёзно полагаешь, что это поможет? — Ну знаешь, с нашей жизнью теперь не до принципов, — ответил он, наконец добравшись до бутылки водки, стоящей в самом дальнем шкафу, — На тебя смотреть больно. А так, может хоть уснёшь. — Уговорил, — согласился я, думая, что хуже быть уже не может. Фролов разлил водку по пятидесятиграммовым стаканам. — Ну, будем!       Он запрокинул эту адскую жидкость в себя, и я сделал тоже самое, дабы хоть ненадолго забыться. — Ну, и? Легче мне не стало, — сказал я, — И что дальше делать? — Максим, дальше будем веселиться, — ответил Олег, — К тому же, мы так до сих пор и не отметили твоё повышение. Это непорядок. — Ну какое на хрен повышение? — возразил я, — Нечего отмечать. Я в ГУВД теперь работаю на свой страх и риск. — Не думай о плохом, живи настоящим, — ответил он, подливая мне ещё водки в стакан.       Я пропустил ещё пятьдесят грамм, почувствовав слишком сильное расслабление и чувство лёгкости. Только сейчас я вспомнил, что несколько часов назад я принял успокоительное, которое наверняка нельзя мешать с алкоголем. Но было уже поздно: мир вокруг засиял необыкновенными яркими красками, а лицо растягивалось в довольной улыбке. Олег взял с подоконника кассетный магнитофон, включив на нём музыку в стиле диско девяностых. — Учись, как надо, салага!       Держа на плече магнитофон, Фролов вышел на середину кухни, и принялся отплясывать. И плевать мы хотели, что сейчас час ночи. На шум из душа выскочил Сергей, замотанный по пояс в одно полотенце. До ночи он засиделся в гостиной над книгой, и только сейчас готовился отойти ко сну. — Что здесь происходит? — спросил Федорчук, перекрикивая музыку. — О, Серёга! У тебя дресс-код соблюдён, давай к нам! — крикнул Олег, выкручивая на всю громкость магнитофона. — Вы чего тут устроили? — возмутился Сергей, увидев на столе бутылку и стаканы, — Ларин, я могу ещё понять его, но ты-то! — Ой, шеф, хватит уже! — развязно ответил я, — Не занудствуй, дай отдохнуть!       На шум сбежались остальные. Влад и Яков смеялись в голос, наблюдая за этим зрелищем. — Вы что, совсем охренели! Олег, что ты творишь? — яростно крикнул Ковальский, выбегая в кухню, — Час ночи! Здесь интеллигентные люди живут. Кто что подумает? — Интеллигенции слово не давали! — крикнул Олег, распахивая шторы, — Пусть все видят, как нужно отрываться! Может, в последний раз веселимся! Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог конечно.       Фролов продолжал танцевать в неглиже возле открытого окна, и не особо реагировал на замечания. Тем временем Яков заметил моё странное состояние, садясь рядом за стол. Федорчук продолжал ругаться на Олега: — Идиот! Кто-нибудь сейчас наряд вызовет, и всё! Нам сейчас только ментов не хватало!       Фролов выключил музыку. Ковальский, махнув на нас всех рукой, ушёл в спальню. — Извини, я об этом не подумал, — виновато ответил Олег Сергею, обратно задергивая штору, — Мы тут просто немножко посидели... — Ты никогда не думаешь! Иди уже! — Федорчук вытолкал Фролова из кухни, — Танцор хренов! — Не, ну вы даёте! — продолжал смеяться Влад, — Чего меня не позвали? — Эй, Макс, ты в адеквате? — Яков принялся расталкивать меня, когда мы остались на кухне втроем, — Ты что, смешивал те таблетки с алкоголем? Ты с ума сошёл? — Я? Нет! — возразил я, пытаясь встать, но в глазах всё расплывалось, — Всё прекрасно! Всё очень хорошо... — Не понял! — вмешался Влад, — Макс что, сидит на колёсах? — Нет, конечно! Я просто дал ему своё успокоительное, — ответил Бондарь, помогая мне встать. — Считай, что успокоил, блин! — ворчал Влад, — Макс, а пил ты зачем? — Я просто устал жить, как на пороховой бочке! — отвечал я, — По-моему, я заслужил фронтовые сто грамм! — Какие фронтовые? — возмутился Влад, выводя меня из кухни. — Ну так война же! Выпивай бокал до дна, и снова в бой. Па-бах!       Спорить со мной, дураком, не стали, а молча отвели в спальню. Друзья уложили меня в постель, и я заснул сном младенца.

★ГЛАВА 26★

      Спросонья я услышал звук будильника, и стал тяжело просыпаться. Голова слегка гудела, но не болела, а вот всё тело ужасно ломило. — О, проснулся... — растянувшись на полу, Влад кинул в меня подушкой, — Голова не болит? А у меня вот спина болит. Поляк во сне пинается, зараза. Наверное, снилось, как он Фролова бьёт. — Я бы сам его избил, — зевая, протянул я, медленно вставая с постели, — Бамбр, сволочь! Чтоб я ещё хоть раз ему поддался... — Ты хоть помнишь, что было вчера? — спросил Влад, поднимаясь с пола, — Макс, что с тобой происходит? Вчера ты курил, а сегодня пьешь. Чего вдруг ты решил вспомнить нашу дурную юность? — Прекращай, — отмахнулся я, потирая глаза, — Ты сейчас читаешь нотации, прям как Воеводин. — Кстати, очень повезло, что тренер не видел этого всего, — подметил Влад, — Объясни мне, я же твой друг. — Чего объяснять? Человек не может спокойно преодолевать такое лютое дерьмо, которое сейчас с нами происходит, хоть нас с детства и учили закалять дух и воспитывать силу воли, — ответил я, — Я просто устал. Я не железный, в конце концов, но все почему-то считают именно так. Это было минутной слабостью. Чёрт, это больше похоже на оправдание... — Нет, ты именно железный, — перебил он. — Ой-ли. Не льсти мне, Влад. — Нет, я серьёзно. Я бы на твоём месте давно бы дубу дал, — ответил друг, — Макс, всё будет нормально. Осталось совсем недолго.       С утра Сергей и Олег уже уехали, и с Яковом, Александром и Владом мы остались вчетвером. Я старался не вспоминать сегодняшнюю ночь, так как всё, что случилось, было не в моих принципах, а из последствий — пустая кружащиеся голова, и ничего хорошего.       За завтраком я заметил, что Александр нервничает, и я приглянулся к нему. Я понял, о чём он до сих пор переживает. В это субботнее утро, никуда не торопясь, он стоял возле окна, задумчиво и не спеша докуривая сигарету, пока я наблюдал за ним, и борол в себе подобные слабости и желания. Подойдя к окну, я увидел ту самую машину, которую опасался Ковальский. Сейчас она как раз медленно ехала в сторону выезда из двора. — Мужики, похоже, меня пасут, — сказал я, посчитав это нужным. — Ты уверен? — с надеждой, что это ошибка, спросил Яков. — Спокойно! — сказал Влад, — С тобой ничего не случиться! Они тебя не тронут, слышишь? Я позвоню дяде, чтобы он заехал за тобой, и был всегда с тобой.       Сегодня я не терял бдительности, и был уверен, что за мной слежки нет. Работать по субботам я ненавидел, а тут ещё и стресс, слежка, и очередное нападение на логово сумасшедших убийц, запланированное на сегодняшний вечер. К моему счастью, федералов на работе сегодня не было, и все работали на отвали. Пока майор Свирин лично общался с потенциальными подозреваемыми, разыскав их в городе, я дремал на диванчике в кабинете полковника Ширяева, под его наблюдением. В полдень и вовсе, наш отдел распустили по домам. Как обычно, бессмысленный день. В целях безопасности, я поймал такси, дабы одному не добираться обратно, до дома Ковальского. По пути, мне позвонил Фролов, и сказал, что нам всем нужно собраться в гараже после шестнадцати часов.       Когда я уже добрался до квартиры Ковальского, мне звонил Влад: — Максим, выручай. — Объясни, что ещё могло произойти, пока я был на работе? — возмутился я, уже устав от того, какие гадкие сюрпризы и мерзкие неожиданности подкидывала нам всем жизнь. — Ничего, просто я не могу выйти из дома. Дядя забрал все ключи, и будет только поздно вечером, — ответил друг, — Специально, не хочет чтобы я в этом участвовал. Знал же, гад, что у нас сегодня дело. Макс, придумай что-нибудь. — Что? Ты предлагаешь мне вскрыть хату полковника? — А как ещё? На воздушном шарике мне что ли спуститься, с пятнадцатого этажа? — Это было бы гениально, Пух, — подшутил я, — Но не один шарик тебя не выдержит. — Ха-ха-ха, очень смешно. Последний раз ты так шутил надо мной в третьем классе. — Не бухти, я придумаю что-нибудь, — ответил я, придумывая варианты. — Жду.       Александр встретил меня, снова тревожась за мою безопасность. За обедом мне удалось убедить его, что хвоста за мной нет. Но всё же, Ковальский был сегодня далеко не в настроении, и я решил спросить, из-за чего он такой кислый. — Поляк, что случилось? Я же вижу. — Просто сегодня нам снова туда, — ответил он, снова закуривая, — Скажи, ты совсем не боишься? — Не знаю, я уже привык. Нас учили ничего не бояться, быть сильными, и не сдаваться. Красивые слова, но на деле это оказалось сложно. При нашей жизни просто нужно быть железным, но все мы люди, — ответил я, вспоминая свой вчерашний срыв, и утренний разговор с Владом, — Наверное, немного боюсь. Как говорил Сергей, не боится либо дурак, либо псих. — Знаешь, так странно. Перед делом чуть ли не трясёшься, и у тебя мандраж. А на деле страха нет, и ты готов всё крушить, как заведённый, — ответил Ковальский, делая затяжку, — Бешеная скорость, и чувство, будто делаешь что-то очень хорошее. Так и затягивает в эту воронку. — Сейчас я тебя понимаю как никто другой, — ответил я, подмечая для себя, как точно он описывал мои чувства, — И хватит курить! А то самому аж зубы сводит...       Пока было свободное время, я позвонил Воеводину, и попросил его вытащить Влада из дома. Я помнил, что у Алексея была отмычка, и зачем тренер носил её с собой, было одному богу известно. Спустя время, за мной и Ковальским приехал Светлицкий. Он забрал нас на своей машине. Мы доехали до нашего места раньше назначенного времени, как всегда, бросив машину на забытой пустующей стоянке, недалеко от промзоны. Благодаря камерам, мы знали почти всегда, когда на выездах в город выставлена засада, и спокойно шли к гаражу, когда наших недоброжелателей в этом районе не было.       Павел ключом отпёр дверь гаража, и мы прошли внутрь. Алексей, Яков и Влад уже были на месте. Воеводин с ноутбуком Влада, просматривал записи с камер, а сам Влад и Бондарь сидели за столом, и вырезали что-то из разных газет и журналов. — Ба-а, что я вижу, — рассмеялся Павел, — Что это ещё за кружок «очумелые ручки»? — Это детский сад, Паш, — ответил Воеводин, отвлекаясь от ноутбука, — В своё время мы не до конца выбили детство из их задниц. — Что вы делаете? — с интересом спросил Александр, снимая куртку. Я взял листок бумаги со стола. На нём были приклеены разные вырезанные цветные буквы. — С днём кровавой суббо... — вслух прочитал я слова, выстроенные из букв, — Что это? — Анонимка, — ответил Влад, — Послание-сюрприз. — Я даже не сомневаюсь, чья это идея, — довольно улыбнулся Ковальский, — Молодец, Завьялов. — Да-да, я тоже заценил, — усмехнулся Светлицкий. — Влад, тебе что, заняться нечем? — спросил я, будучи пребывая не в духе. — Ларин, видишь, людям нравиться, — ответил Влад, забирая у меня листок, — Отдай, мне ещё две буквы осталось приклеить. — Лучше бы вы оружие приготовили, — возразил я, — Кстати, где Фролов и Федорчук? — Шеф уехал с Олегом. У них дела какие-то, — ответил Павел, — Они скоро будут.       Прислушавшись к моему совету, Воеводин и Светлицкий стали не спеша готовиться к нашему сегодняшнему делу, выкладывая на стол арсенал из пулемёта, гранат, пистолетов и автоматов.       Вечер наступал быстро, и я не мог найти себе место. Перед сегодняшним моя психика была явно возбуждена, и чтобы перестать нервничать, я решил отвлечься тем, что обычно всегда помогало лучше алкоголя или сигарет. Я отыскал на этажерке старые боксёрские перчатки, и принялся бить грушу, подвешенную к потолку почти в центре гаража. Отвлёкшись от чистки оружия, Алексей наблюдал за моими движениями по привычке, как всякий тренер следит за ударами ученика. До часа икс оставалось ещё время, и начинать нервничать сейчас было ни к чему. Как говорил Ковальский, боишься лишь перед делом, а во время происходящего страха нет, и любая битва в радость. Поэтому я принялся мочить грушу усердней, дабы отвлечь себя от бессмысленной траты нервов. — Отличная работа. Разреши полюбопытствовать, откуда такая спортивная злость? — спросил Воеводин, подойдя ко мне, и останавливая раскачавшийся боксёрский мешок. — Бью грушу, заодно и слабости в себе, — ответил я, добивая на скорость ещё несколько хуков. — Какие у тебя слабости? — спросил Алексей. — Уже неважно, — ответил я, вытирая предплечьем пот со лба, — Ты тренер или психолог? — Ты знаешь, кто я тебе, и даже больше, — ответил Воеводин, — И всё, что с тобой происходит, интересует меня. — Вот оно что... Рассказали уже? — кивнул я на Влада и Сашу, вспоминая свой ночной косяк. — Я не знаю, что ты там ещё натворил, — ответил Воеводин, — Я просто вижу, что тебе сейчас плохо. — А кому сейчас хорошо? Знай, что со мной всё нормально. Нормально, для нашей жизни. Ты сделал из меня человека, научил жизни, и всем её жестоким правилам, за что я благодарен. Но дальше я сам. — Сам? Э-нет, Максим, — усмехнулся Алексей, хлопая меня по плечу, — Забыл наш главный закон единства? — Извини, виноват. — И если что вдруг, ты знаешь к кому обратиться, — добавил он, намекая на себя. — Спасибо, учитель, — в глазах проносился случай восьмилетней давности, когда тренер прикрыл меня, во время опрометчивой ситуации.        Он навсегда останется моим главным наставником и учителем жизни, и таких людей, наверное, больше уже нет. Закончив мутузить грушу, я услышал за дверью гаража приближение машины, двигатель которой заглушился совсем рядом. — Кто это? — спросил я, быстро сняв боксёрские перчатки, и хватая первый попавшийся ствол со стола. Александр подошёл ко входу, держа ствол наготове. Далее кто-то начал ключом отпирать дверь. — Спокойно. Наверняка это Петрович с Олегом, — сказал Алексей. Действительно, это были Фролов и Федорчук. — Мужики, а вы где были? — спросил я. — Ну вы странные, — покачал головой Олег, — Я же обещал достать машину. Вы серьёзно не думали, на чём мы сегодня на дело поедем? — Ну извини, просто слишком много навалилось, — развёл руками Алексей. — Извинений не надо, Лёха, — гордо сказал Фролов, — Ваш Бамбр уже всё давно решил. Пойдём покажу.       Мы все вышли из гаража, когда уже смеркалось. У ворот перед нами стоял УАЗ, в народе называемый «буханкой». Машина была выкрашена в тёмно-оливковый цвет. — Она списана с военного склада, но полностью на ходу, — сказал Сергей, — Нужно только номера скрутить. — Вау, — со скепсисом сказал Влад, смотря на это творение советского автопрома, — И далеко мы на ней уедем? — Ну, извиняйте, ваше высочество. Ламборгини не было! — ответил Олег. Влад подошёл к машине, открывая дверь со стороны водительского места. — Не понял? — удивился он, раскачивая дверь, — А почему дверь такая тяжёлая? — Она бронированная, — с улыбкой ответил Сергей. — Что? — удивился Ковальский. — Бронированная буханка? Серьёзно? — рассмеялся Яков, и тут стало смешно даже мне, — Как это? — Это что, тюнинг такой? — хохотал Влад, рассматривая машину изнутри. «Буханка» была вполне вместительной, а её стенки под окнами были аккуратно обшиты листами фанеры, за которой была самая настоящая броня. — Ничего удивительного, — улыбаясь, сказал Воеводин, возвращаясь в помещение, — Фролов может ещё и не такое придумать. — Короче, рассказываю. Мы на складе с мужиками в картишки рубились на желание. Я выиграл, и спьяну ляпнул, чтобы из уазика сделали бронемашину, — рассказал Фролов, — Сам не знаю, как мне такое вообще в голову прийти могло. Вот целую неделю мужики и корячились, вырезали броню из списанной БРДМ. Потому что карточный долг — дело святое. Как знал, что пригодится. Вот так вот. А мог бы ящик пива попросить. — Ну ты вообще, даёшь, — ответил Влад, — Я в шоке, Бамбр. — Стараюсь!       На улице Сергей задержал меня, чтобы поговорить. — Максим, это правда? — спросил он, скрывая встревоженность. — Что именно? — не понял я. — Поляк сказал, вчера за тобой был хвост, — сказал Федорчук, — Говорят, он теперь дёргается на каждый звук, и спит с пистолетом под подушкой. — Ты предлагаешь мне извиниться перед ним, за все доставленные неудобства? — на нервах ответил я, — Полковник меня сразу предупредил, что ФСБ могут следить за сотрудниками и без всякой причины. Мне что, теперь из дома не выходить?       Я сам не ожидал, насколько сейчас на нервах, что даже хамлю тем людям, которые для меня теперь всё. Но мне порой надоедало, что все больше волнуются и думают обо мне, нежели о предстоящем деле. — Не кипятись ты так, ну. Я всё сделаю, чтобы это закончилось, — ответил Сергей, закуривая сигарету. — Всё? — Конечно, всё, — ответил он, с сожалением смотря мне в глаза. — Тогда оставьте меня все в покое, — спокойно, но несколько требовательно сказал я. — Зачем ты так, Ларин? — возмутился Федорчук, нервно кидая окурок в лужу, — Как в душу плюнул, ей богу... — Серёга, я не это имел ввиду! Я конечно понимаю, что мы все теперь друг другу не чужие люди, и вы за меня волнуетесь, — начал говорить я. — Да, волнуемся, — ответил Сергей, выдавая все свои эмоции, что было не в его понятиях свойственной ему гордости, а услышать об этом прямо, было непривычно и очень лестно, — А ты как думал? Мы тебя бросим? — Но не надо отвлекаться от главного! — продолжил я, не став баловать себя всеобщим вниманием, — Если не хотим сегодня проиграть, то мы должны быть внимательны в своих действиях, и не допускать даже незначительных оплошностей. У нас просто нет права на ошибку! Поэтому, я прошу подумать лучше об этом! А не обо мне. — Да, тут ты действительно прав, — улыбнувшись, ответил Сергей, — Извини, больше не буду думать о тебе.       Сергей наконец скрутил номера со старого уазика, и мы все вернулись в гараж, чтобы подготовиться к сегодняшнему делу, до которого оставалось совсем меньше часа. Мои нервы были на пределе, впрочем как и у любого здесь присутствующего. Во время таких времён я учился смотреть своему страху прямо в глаза, не смотря на то, что он убивает разум. Однажды тренер научил меня одной мудрости, которая звучала примерно так: «Тот, кто не боится смотреть смерти в лицо, не может быть рабом. Тот, кто боится, не может быть воином».       Следуя этой философии, я думал только о своей цели. О нашей общей цели, ради которой мы и проходим все трудности, переступив через страх. Препятствия и испытания — вот настоящие преподаватели, и это было второй мудростью. — Эй, Макс, — толкнул меня Сергей, когда мы все сидели за столом, — Ты здесь вообще?       Я молча обернулся, отвлекаясь от своих философских мыслей, которые мне, как-никак немного помогали. — Всё нормально? — спросил Воеводин. — Всё в порядке, тренер, — ответил я, вспоминая все его философские предания. — Мы должны всё тщательно продумать, — сказал Сергей, доставая из кармана вчетверо сложенный листок бумаги, — Их по прежнему там больше, чем нас. Надо рассмотреть всевозможные пути отступления.       Сергей развернул карту, положив её на столе перед нами. — Да тут отличные места, есть куда отступать, — обрадовался Олег, рассматривая карту, — Это не то, что тебя духи в ущелье зажмут... — Скрыться можно в лесу. Справа город, трасса. И недалеко есть богом забытый частный сектор, из которого уже можно попасть в город другими путями, — сказал Светлицкий. — Но на трассе наверняка будет дежурить ППС, – сказал Влад, отмечая маркером место выезда в город, — В прошлый раз мы наткнулись на них примерно здесь. — Хорошо, понятно, — согласился Сергей, — Теперь отметьте, где находится засада. Будем думать, как нам её обойти. — Засада стоит в двух местах. Возле дороги, у главных заводских ворот, и на той грунтовой дороге, которая ведёт к лазейке, — ответил Яков, отмечая на карте места, от которых нам надо держаться подальше. — Понятно. Придётся наступать со стороны леса, — ответил Сергей, уже надевая свой бронежилет, — Первым пойду я, и Максим. У меня есть план, как безопасно пробраться к засаде. Потом расскажу, по дороге. Мы собирались долго, экипировавшееся в серьёзный арсенал. Из погреба пришлось достать пулемёт, и ещё несколько боевых гранат. Все наши автоматы были почищены и заправлены полными рожками, и помимо этого, пистолет Стечкина был в кармане у каждого. На дальнее сиденье машины, на которой мы теперь собирались на дело, мы положили два гранатомёта, в добавок ко всему арсеналу. Тяжёлое вооружение объяснялось наличием засады, которая могла в любую секунду вызвать серьёзное подкрепление силовиков. Хотелось верить, что и в этот раз всё обойдётся.       Около восьми мы выехали единственным путём, не касающийся засады, не смотря на то, что обычно она заступала в свои привычные места только в двадцать два часа. Пропуская машины, движущиеся по последней захолустной городской улицы, Влад переложил своё послание с надписью «С днём кровавой субботы» из бардачка в нагрудный карман куртки. — Ты уверен, что это нужно? — спросил я, сидя рядом на переднем сиденье. — А ты против, чтобы немножко поиздеваться на ними? — спросил Влад, сворачивая на главную дорогу, — Дурацкая анонимка — это лишь малая часть от того, что заслуживают эти ублюдки. — Да, но кабы для нас не стал этот день кровавым, — вздохнул я.       Велика была вероятность, что для нас эта суббота тоже станет таковой, и я смотрел правде в глаза, отчаянно пытаясь бороться с этими страхами. — Типун тебе на язык, дурак! — по-дружески возразил Олег с заднего сиденья. — Ларин, гони к чёрту эти мысли, — сказал Алексей, — Сегодня мы не проиграем.       Я снова молча вздохнул, пока все переглядывались с надеждой в глазах. Похоже, со стороны старших, чрезмерное внимание к моей персоне и не думало меня покидать. — Ты не веришь мне? — переспросил Воеводин, — Я когда-нибудь тебя подводил? — Ты? Нет. — Мы не проиграем, Максим. Верь. Просто верь...       И я чисто верил, что сегодня всё получится. Что не проиграем.