***
На сухой траве поблескивала наледь. Барашки мирно разгуливали по залитому осенним солнцем лугу. Их мало волновало, что одной из них не было рядом. Но овца ощущала приятное тепло на душе, наблюдая за ними со стороны. Пастух как обычно прохаживался вокруг них, пуская облака дыма изо рта. Она вернулась, запретив себе даже смотреть в сторону леса. Осталось раствориться во множестве себе подобных и радоваться тем незатейливым событиям, происходившим изо дня в день до её приключения. Охапке сена, ведру воды, тёплому загону. Стоило пастуху заметить заблудшую овцу в стаде, он бросил что-то маленькое себе под ноги и двинулся в её сторону, держа на весу свою ветку. Что-то недоброе сквозило в его походке. В звуках, которые он произносил. Не слишком-то он рад её видеть… Он бросил палку и вытащил из кармана кожаную полоску. Будь на его месте любой другой человек, она отбежала бы, стоило тому лишь приблизиться. Овечка слишком поздно поняла, что на неё собираются надеть ошейник. Пытаясь вырваться, она почувствовала, что Пастух сел, зажав её бока между коленями, и уже затягивал на шее ремешок с продетой в кольцо цепью. Высвободившись, овца резко побежала вперёд, пока ремень не сжался на горле, заставив резко сдать назад. Она вернулась домой.***
Поймав первую попавшуюся зверушку, волк безо всякого удовольствия её проглотил, просто по привычке. Ему хотелось как можно скорее забыться сном на целый день и проснуться как ни в чём не бывало. Как будто и не было никакой бесноватой овцы — она не более чем ужасный плод игр его подсознания. Он улёгся на берегу реки, заканчивающемся невысоким обрывом. Пытаясь уснуть, он не раз ловил себя на том, что не отрываясь смотрит на чёрные волны. Их шум изредка нарушает тихое кваканье ещё не впавших в спячку лягушек, плеск рыбы. Столько дней ходил туда… Выглядывал. Изучал повадки. Ошибки просто не могло быть. И в чём он, собственно, ошибся? В том, что ему претило есть кого-то, кто ведёт себя настолько неестественно, против всякой логики подставляя ему шею — мол, «ешь меня, голодный волчок»? Нет. В том, что принял её шебутное поведение в стаде пастуха, постоянные порывы сбежать и эти то весёлые, то печальные взгляды вглубь леса за нечто «занятное»? Тоже нет. Видал и таких. И никто не вызывал такого отвращения. Наоборот. Стоило ему закрыть глаза, перед ними возник её образ. Странный взгляд. «Она смотрела на меня не просто как на высшее звено в пищевой цепи этого леса. Она словно… Нет. Этого не может быть.» Шерсть на холке встала дыбом. Сердце забилось сильнее. В порыве он подбежал к краю берега, вытянулся в струну и наполнил предрассветный лес долгим протяжным воем.