***
Следуя данному не так давно мудрому совету белобрысого Дракона мы начали потихоньку разгребать директорское окружение. Первым в список, как самый непредсказуемый, попал параноик Грюм. Хотя с ним, в отличие от остальных, всё было намного проще. Призванные из-за Грани души погибших по его вине магов, невидимые для остальных, но зато хорошо видимые для магического глаза отставного аврора, толпами круглосуточно ходили за ним, беспрестанно завывая и стараясь схватить призрачными руками. Грюм стойко вытерпел аж целую неделю. Но последней каплей для и так покореженной психики мужика стал незапланированный инцидент в туалете. В момент, когда бравый аврор справлял малую нужду, из унитаза бесшумно вынырнул призрак со свисающими с лица лохмотьями плоти. Ну, не расчитал, бедолага, что плотность унитазной воды больше плотности ароматного воздуха в туалете, и что при этих физических параметрах разница в скорости движения в различных средах выльется в увеличение пути торможения. Проще говоря, бестелесный бедолага с разлету врезался в живот писающего аврора, умудрившись при этом насадиться безгубым, но очень зубастым ртом прямо на его член. Видать, зрелище пытающегося откусить бравому орденцу самое дорогое, хотя и давно уже не пользуемое, призрака привело того в такой экстаз, что визг отставного аврора услышали в четырёх из пяти башен замка, пятая же пролетела мимо, и то лишь по причине полного отсутствия в ней живых существ. Когда в злополучный туалет кучей слетелись преподаватели с палочками наперевес (не иначе как все ожидали увидеть самого Тёмного Лорда!), взору предстал валяющийся на полу Аластор Грюм с растегнутой ширинкой и выпученными глазами, в которых не было ни намека на здравое сознание. Мадам Помфри помахала у того перед носом и зачем-то в районе паха волшебной палочкой, хмыкнула и развела руками — случай был явно не в её компетенции. Поэтому спешно были вызваны целители из специальной бригады Святого Мунго, и так и не пришедший в адекватное состояние аврор срочно был доставлен для лечения в палату с мягкими стенами.***
Следующим на очереди шёл оборотень. Римус Люпин никогда не считал себя хоть сколько-то привлекательным. Он с детства был тихим забитым ребёнком, а после обращения ещё и омегой к тому же, что всеми правдами и неправдами пытался скрыть, встречаясь с женщинами всевозможных цветов и расовых принадлежностей. Секс был. И много. Но… Как-то не вставляло. Он был пресным и унылым, как пролежавшая целый день на солнце рыба. Хотелось альфу. Только где ж его взять? Ещё и Дамблдор чуть ли не под хвост дышал постоянно. Поэтому на странного мужика, затянутого в кожаные штаны, что подсел к нему в одном из магловских клубов, он даже внимания не обратил, хотя предложенный им коктейль выпил с удовольствием. Халява же! Разговор за жизнь плавно перетëк в обсуждение сексуальных предпочтений. И Ремус с удивлением отметил для себя, что мужик, вот уже минут двадцать как поглаживающий его по бедру, его привлекает. Да так, что волк, скулящий внутри, больше походил на кошку в течке, чем на славного представителя семейства псовых. Альфа. Воплотившаяся, блять, мечта идиота. Ещё и крайне притягательный внешне, не смотря на застарелый шрам, пересекающий всю левую половину лица. И явно заинтересованный именно им, Ремусом. Да катись оно всё в преисподнюю! Много позже, расслабленный и счастливый, Ремус лежал на груди СВОЕГО альфы (метка, поставленная в процессе бурной ночи, делала это заявление стопроцентным утверждением) и слушал разглагольствания своего уже мужа о том, как они будут жить дальше, какой офигенный дом он построил для них и их будущих щенков, коих планировалось не менее пяти штук, и вообще о том, какой замечательный омега ему попался. Ремус млел и соглашался с каждым словом. Нахер этого Великого и Светлого вместе с таким же Великим, но Тёмным! У него, Ремуса, теперь счастливая семейная жизнь. А остальное неибëт! Осталось уточнить один маленький вопросик — и можно идти на пятый заход. — Ммм… Дорогой, я так и не услышал, как тебя зовут? Лежащий рядом маг ласково взъерошил шевелюру своего омеги и пробасил: — Фенрир, малыш.***
С остатками семейства рыжих тоже разобрались довольно быстро. Гоблины под моим чутким руководством отловили Билла Уизли за попыткой вынести из банка какой-то артефакт. Как итог — три года Азкабана. Чарли Уизли попался чуть позже за нелегальную продажу драконьих ингридиентов и попытке вывезти из заповедника детёныша горбатого дракона. На вопрос, на кой хрен он ему понадобился, — тот, пожав плечами, ответил, что мама попросила. Итог — бесплатная работа в заповеднике в течении пяти лет без права выезда. Перси отделался легче всех — министр сделал его своим личным помощником и так завалил работой, что последние две недели парень даже спит на диванчике в своём кабинете. И хотя близнецы уверяли, что Артур был не в курсе проводимых его женой махинаций, после долгого копания и кучи разбирательств аврорами выяснилось, что попытки сделать Джинни богатой вдовой полностью одобрялись главой семейства. Дракончик, кстати, нужен был Молли именно для приготовления Песни. Судя по тому, сколько этого зелья уже было переведено на богатого, но, сука, ничем непрошибаемого Поттера, он был далеко не первый. После закрытых разбирательств Визенгамот вынес вердикт — виновны все четверо. Артура упекли на три года, женщинам семейства дали по десять лет, а Рончика за попытку убийства Национального Героя посадили в Азкабан на пожизненное. Каждому воздалось по делам его. Близнецы же, которые теперь Прюэтт, нимало не расстроились произошедшим с их бывшими родственниками. Гораздо больше их занимал другой вопрос: какого Мордреда от Долохова всё так же продолжало фонить их Избранным? Были проведены куча тестов и проверок, но все они были категоричны: Тони — пара Дракона. А близнецами там даже рядом не пахло. Но Фред и Джордж как привязанные ходили за уже начавшим шарахаться от них русским и продолжали ныть о том, как им плохо без своей пары и какой Долохов гад, раз не хочет помочь бедным одиноким лордам найти своего единственного. Положение спас, как ни странно, проходивший мимо Саэрос, предположив, что у Тони есть какая-то вещь, что раньше принадлежала тому, кого они так упорно ищут. А вот от перспективы оказаться прилюдно полностью раздетым и защупанным за все возможные места радостными рыжиками Долохова спас Люцифер (будут тут ещё всякие инкубы будущего зятя за задницу лапать!) — посоветовав перепроверить все подарки, а также артефакты, что Тони привёз с собой из Обители. Что тут же и было ими проделано. Заглянули даже к Руди в сундук, за что получили в задницу увесистыми Жалящими и свалили в ту часть комнаты, где обитался Антонин. В полнейшем хаосе, что царил на столе, в шкафу и, казалось, даже в воздухе вокруг его кровати тоже ничего не нашли, лишь умножили бардак раза в три. Когда уже отчаявшиеся близнецы с горя плюхнулись на широкую холостяцкую кровать, в бока им обоим что-то воткнулось. На проверку это оказался весьма искусно выполненный амулет для защиты от демонов. Оба Лорда Прюэтт хорошо хоть тереться об него не начали. Правда, всё равно слюней на безделушку напускали кучу. Рыжиков из транса вывел заливистый хохот Долохова, к которому после недолгого рассмотрения злополучной побрякушки присоединились и братья Лестрейндж. — Чё вы ржёте, кони? — Представили рожу хозяина этой цацки, когда он узнаёт о вас… — Долохов, мы тебя по-хорошему спрашиваем последний раз: кто он?! Но за ржущего до слёз Антонина, который сейчас мог только мычать, ответил Рабастан: — Да Августус это. Ну, Руквуд который… Синхронно отпавшие челюсти близнецов потонули в чьëм-то горестном завывании. Две пары братьев одновременно вперились глазами в рыдающего белугой русского. А тот, сидя на краешке собственной кровати, размазывал рукавом по роже слёзы. — Тони, ты чего? Тебе Руквуда, что ли, для мальчишек жалко? — Какой нахер Руквуд? Мне себя жалко! — смачно вытерев нос об так удачно подвернувшееся покрывало, Долохов снова всхлипнул. — Я тут к та-а-аким выводам сейчас пришёл… — На! — в трясущиеся руки русского влетел стакан со ста граммами беленького успокоительного. — Рассказывай, до чего ты там додумался, глядя на эти две счастливые рожи, — Руди кивнул в сторону блаженно лыбящихся близнецов, которые словно клещами вцепились в найденный артефакт. — Августус мне эту хреновину сам сделал, после того представления. Ну, когда идиота Кэроу демонам отдали. Вот я сейчас смотрю на него и понимаю… — Вот лично я ни хрена не понимаю. Ты можешь нормально объяснить? Антонин грустно вздохнул. И принялся обьяснять очевидные, но почему-то до этого проходящие как-то мимо истины. — Вот смотрите: Драко — моя пара. — Ну. — Рано или поздно мы с ним поженимся. — Естественно. — А родители у него кто? Правильно: Люциус, который не Люциус, Северус, который вообще не Снейп, а ещё Поттер, который нахрен не Поттер, и княжна, которая князь и вообще ни разу не баба. — И? — Значит, все эти четверо будут моими тестями. — Ну четыре тестя — не так уж и плохо. Было бы хуже, если бы это четыре тёщи было. — Да я не об этом, Раби! Они же официально моими родственниками станут! — Долохов, да рожай ты быстрее! Чего тебя так напрягло-то? — А у Поттера с Мораном дед кто? — О-о-о… — Правильно. Вот меня и пугает тот факт, что Тёмный Лорд тоже будет моим родственником. — Ну, что тебе сказать, Антонин? Прими наши искренние соболезнования…