***
Сколько их было? Десять? Двадцать? Тридцать? Запрокинув голову вверх, он выпустил густой дым из лёгких. Он отравлял и отрезвлял, пробуждал и убивал. Табачный запах пропитал всю одежду, кожу и волосы. Пепел от сигары снегом оседал на его платину, словно на сугроб. Ночь истощала, а поток мыслей душил. Но ему было так легко. Длинные венистые пальцы поднесли окурок к сухим губам, и очередной затяг заполнил истощенные легкие новой порцией яда. Верные ПСы ждали, но было до чертиков все равно. Хрупкое, слепленное из ничего спокойствие было таким мимолётным и невесомым. Он ухватился за него, как за спасательный круг, и окружив себя невидимым щитом, вел медленный счет. Эта ночь вновь обещала принести потери. Малфой прикрыл глаза, довольствуясь отвоеванной минутой. Он имел на нее право. Стоя оравой убийц перед домом склонной к старости женщины, они все имели права на отдых. Он проследил замутненным взглядом невидимую нить между слабо горящими звёздами. В какой-то момент одна из них подмигнула ему, словно подталкивая на безумие, и он впервые повиновался. Сожженная сигарета полетела вниз и была бездумно раздавлена грубой подошвой его ботинка. Пора начинать. Кивнув стоявшему наготове солдату, тот быстро среагировал, пустив в деревянную хлипкую дверь беспощадную «Бамбарду». Навряд ли Пожиратели когда-то врывались в чужой дом со стуком и просьбой угостить чаем, верно? Им потребовалось не более десяти секунд, чтобы молниеносно ворваться в старую халупу и окружить ее как изнутри, так и снаружи. Малфой молча, скучающе и безучастно дожидался, пока вся грязная работа будет сделана, и лишь с приглашением Пожирателя войти наконец ступил на крыльцо. Он был одет, как и все, в черную блеклую мантию, однако маски, в отличие от других, не надел. Ему нужно было, чтобы его узнали и начали говорить без применения силы. Возможно, под гнетом страха или не менее возможного удивления. В любом случае, он готов этому поспособствовать. Дом изнутри казался немного больше из-за показавшегося ему странным отсутствия любой мебели. Зал, первый встречающий гостей своей пустотой, навевал ненужные тревожные мысли. Успел ли он? Посередине комнаты сидела, сдерживаемая за плечи ПСами, женщина. Кажется, она вовсе не боялась их, будто ожидала их ранее. Ее ночнушка в цветочек помялась, а тонкая коса сбилась в одну сторону. Ей помешали. Точно. Да. Наплевать. Аделаида Ричардсон была настроена воинственно глупо, готовая в своей манере выпустить шипы, несмотря на то, что уже оказалась в руках садовника. Малфой счел с ее глаз интересный факт: факультет Гриффиндор стоял за годами жизни женщины. Он криво усмехнулся, думая о том, что Гриффиндорцев будто тянет друг к другу. — Я знаю вас, — прервала она его размышления своим слегка запыхавшимся, но не менее грубым голосом. — Драко Малфой, сын Люциуса. — Рад, что стал настолько узнаваем, — произнес он, понимая, что посыл его не был ясен никому. — Уверен, начало этой утомительной для нас обоих ночи уже положено, — до этого медленно, подобно хищнику, продвигаясь ближе, он резко остановился. — Думаю, мы поладим, — заключил он. Склоненная в сторону голова, согнутая рука в локте и задумчивый, блуждающий по воздуху взгляд, заставляли задуматься Аделаиду о подлинности его персоны. Манера общения растягивать слова, криво улыбаться и скалиться в недовольстве смутно напоминали Люциуса. Малфой-младший был точной копией своего надменного и жестокого отца. Лишь одно отличие было меж двух копий: во взгляде юноши, в отличие от отца, еще горел огонь. И пока он был способен на многое. — Смею предположить, вы знали Люциуса, — отыскав единственный стул на первом этаже, он подступил к нему, и подхватив двумя пальцами за спинку, пронес через всю комнату, ставя напротив пленницы. — Как? — Ничего необычного. Были однокурсниками в Хогвартсе, — пояснила быстро она. Что ж, эта женщина его не боялась, что усложняло задачу. — Тогда Вы, несомненно, осведомлены о всем положении дел и знаете, кто стоит перед вами, — утвердил он. — Надеюсь, вы сделаете правильный выбор, поговорив с нами добровольно. Изогнутая темная бровь подтверждала его слова. Он намеревался переступить через обмен парой ласковых проклятий и перейти к делу. — Что же вас привело ко мне, раз вы в спешке выбили мне дверь Бамбадой? Он задумчиво покачал головой. — Хотел лишь узнать, как у вас дела, — скривился он, и, чуть склонившись к сидящей на полу, четко, выделяя каждый слог и слово, произнес: — Нас интересует все, что Вам известно о Гермионе Джин Грейнджер. Напускное спокойствие, излучаемое Аделаидой, тревожило. Да. Она определенно использовала окклюменцию; еще никто в присутствии Драко Малфоя не мог сдержать в себе абсолютно все эмоции. — Гермиона Грейнджер… довольно милая девушка. Мы с ней хорошо общались, любили выпить по чашке чая. Вы тоже хотите чаю или что-то случилось? Он начинал злиться. — Уверен, вы прекрасно осведомлены, что случилось, — процедил сквозь зубы он, раздражаясь. — Где она? — В своем доме, полагаю, — невинно та пожала плечами. Рывком поднявшись с шаткого стула, он опустился на корточки и схватил левой рукой ненасытную за шею, правой ладонью поднося сжимаемую палочку к виску. Былого спокойствия больше не было. Была лишь ярость. Чистая, но далеко не невинная. — Легилименс, — прошептал он, бесцеремонно врываясь в чужой разум, двери в который Аделаиды открыла самостоятельно. Она позволяет ему взглянуть? Кажется. Да. Рывками пробираясь сквозь ненужные воспоминания, он грубыми движениями искал. А когда добрался, загоревшийся оскал в глазах ослеплял. Чаепитие. Разговоры. Смех. Телевизор. Ночь. Слезы. Страх. Чаепитие. Разговоры. Смех… Чаепитие. Разговоры. Смех… Он прокручивал эти воспоминания из раза в раз, поражаясь, удивляясь, злясь. Здесь не было ничего стоящего. Абсолютно. Аделаида определенно заперла ему необходимое. Верно. Да. Она ведь окклюмент, и очень даже опытный. Драко покинул голову слегка ослабшей женщины в руках Пожирателей, и сильнее надавив палочкой на висок, выплюнул: — Покажи мне. Его аура темнела, терпение кончалось. Когда-то чистое серебро почернело. Он не мог снова допустить ошибку. — Так смотри. Я тебе все показала. С гулким рычанием он погрузился вновь. Чаепитие. Разговоры. Смех. Телевизор. Ночь. Слезы. Страх. Все не то! Вынырнув, Малфой запустил проклятие в стену. Раздался взрыв, штукатурка обсыпалась, но ему было плевать. Поднявшись на ноги, но не сводя палочку с Ричардсон, он вновь настоял на своем. — Покажи мне! — Я уже все… — Круцио. Не задумываясь. Легко. Быстро. Беспрепятственно. Аделаида чуть изогнулась в спине, но не издавала ни звука. Она плотно сжала глаза и челюсть, но не позволяла ему довольствоваться ее болью. Нет. Никогда. Малфой был уверен, что Аделаида знала многое. Замки, что он заметил в ее библиотеке, не спроста. Она им пригодится. Определенно. Он подавил в себе желание непременно убить пленницу. Ладони нервно сжимались в кулаки, жилка на шее пульсировала, но он сдерживался. Широко и сумасшедше смотря на женщину, он не понимал, откуда в Гриффиндорцах столько смелости. Он в очередной раз убедился в том, что эта смелость рыла им же могилу. Нет. Он не отступит. Никогда. Малфой зажмурил глаза, вспоминая мать, что будет непременно подвергнута пыткам в случае неудачи. Нет. Он не остановится. — Забираем ее, — произнес устало он, в последний раз бросая пылкий взгляд на в корень ослабшую и уже, скорее всего, ничего не понимающую ведьму. А после хмыкнул. Грейнджер ему не обыграть. Никогда. Она может вечность убегать и указывать на фальшивый путь, но ей никогда не одурачить его. Хочет играть? Да будет так. Но эта игра лишь на выживание, и только один выберется из этой ямы живым.***
Хорошо сработано. Отлично. Просто замечательно. Где она сейчас находилась? Кажется, это были леса. Нет, это не бега. Вокруг темень и режущие до крови ветви. Они лезли в лицо, оставляли белые полосы на ногах и руках, словно нарочно заставляя ее остановиться и не совершать задуманного. Помогало ли это чем-то? Нет. Ни разу. Хорошо. Кажется, пора рассказать суть плана. Он был слегка безбашенным и маловероятным, однако все еще существовал у нее в голове, жил своей жизнью, рос и креп. Гермионе пришла в голову идея начать уничтожать ряды Пожирателей, но не снаружи, как могло подуматься, а изнутри. Она намеревалась вонзить клинок в сердцевину, перекрыть доступ кислорода и ударить по самой важной части любой армии. Пусть Волан-Де-Морта она не убьет, но вот главнокомандующих, без которых его солдаты на время останутся, словно без оружия — вполне можно. Она составила некоторый список, кто пойдет ко дну первым: Беллатриса Лестрейндж, Антонин Долохов, Джагсон и другие значимые лица приспешников. Строчка с именем Люциус Малфой стояла в самом конце списка и под жирным вопросом. Она не знала, сможет ли сделать это. Вероятность встретить Драко — огромная. Что же будет с ними дальше? Гермиона прогнала мысли о Малфое-младшем прочь. Все потом. И так, как же она собиралась туда попасть? Все предельно просто. Возможно. Грейнджер узнала, что после каждого рейда Пожиратели набирают на места пострадавших новых солдат. Их последняя вылазка чудным образом ударила по деревушке, где находилась девушка, и это несомненно упростило задачу. Не пришлось выискивать информацию о новом нападении из газет или чужих уст. Гермиона так же узнала время и место. Все, что ей осталось сделать, так это добраться до ближайшего укрытия около Визжащей хижины и ждать прибытия новобранцев. А дальше все просто. Как только Гриффиндорка покинула стены дома Аделаиды, она трансгрессировала, и случайным образом ее занесло в Темный лес. В целом, времени у нее было предостаточно, и Гермиона решила дойти до Хогсмида самостоятельно. Это заняло около часа. Лишь увидев перед собой редеющие листья, она напряглась. Ей пришлось наложить на себя Дезиллюминационное чары задолго до выхода на пустую улицу. Предосторожность никому еще не мешала. Хогсмид спал глубоким сном. Ночь нависла над до боли родной деревней, укрыла и согрела в своих невесомых объятиях. Фонари светили, словно над луной, а мигающие окна, наконец, потухли. Она двигалась вдоль затемненных улиц, избегая любых взглядов, и стоило туману коснуться ее лица, девушка меняла траекторию. Она выбрала скромную гостиницу, окна которой выходили, как к стати, на Визжащую хижину. Пришлось снять чары на пару минут, чтобы забронировать комнату на ночь и прошествовать на второй этаж. Ворвавшись в номер, она тут же бросилась к окну. Осматриваться времени не было; ее задача крылась в другом. Она распахнула шторы, вернув на место чары, и принялась ждать в противовес усталости, голоду и недосыпу. Страх… Мокрым и склизким червем под кожей, взмах крыльев последний вчерашнею ночью. Она до скрежета зубов, до дрожи в коленях боялась. Страх сидел глубоко в груди и мешал сделать шаг. Она боялась их встречи с ним, боялась их жизни вдвоём. Но трусихой она не была. И погибая в своих убеждениях, она тихо обращалась ко тьме. Сидя за окнами и веря, она скупо упивалась надеждой. Этот страх разъедал ее плоть. Поднимая свой взгляд замутненный, она видела россыпь сверчков. Тусклые звёзды, живущие жизнью, обещались с ней в этой ночи.