***
Их привели в Визжащую хижину. В воздухе витало напряжение, скрытые под слоем капюшона незнакомцы пугали не меньше. Гермиона, замыкающая ряд, бросила беглый взгляд поверх головы впереди идущего и ужаснулась. Люциус Малфой стоял напротив и смотрел точно на нее. Его глаза, такие же пустые, сотканные из холодного железа и прозрачного снега, были до боли похожи на глаза Драко. Острые, немного осунувшиеся черты лица, сведенные к переносице брови и прямая, чуть ли не до боли, осанка. И платина. Они были так похожи. Она заставила себя отвернуться, опустить взгляд и затоптать гребаное бешеное сердцебиение. Ей нельзя выдавать эмоций. Воспользовавшись окклюменцией, Гермиона напомнила себе, что ее не могут узнать. Ни одна душа не признает в ней Грейнджер, пока на ее пальце сияет кольцо. Новички, выстроившиеся в две колонны, стали опускать капюшоны. Она вторила каждому их действию, чуть ли не копируя дыхание. Гииффиндорка стянула с головы шершавую ткань и напряглась, ожидая проклятия и скалящиеся зубы в одном слове «Грязнокровка». Ни того, ни другого не произошло. Кажется, ее ноги чуть было не подкосились от облегчения. — То, что вы находитесь здесь, не значит, что вы приняты в ряды Пожирателей Смерти, — заговорил Люциус, осматривая каждого пристальным взором. — Некоторые из вас сегодня отправятся обратно, но тех, кто пройдет дальше, будет ждать испытательный срок и еженедельные проверки, — он остановился на лице Гермионы, но не признав в ней нежеланную знакомую, перевел взгляд куда-то в сторону. — Начнем со знакомства. Долохов, до этого стоящий в стороне, передал в руки Малфоя-старшего тонкую стопку бумаг. Хмуро оглядев первый пергамент, Люциус принялся читать. — Джон Буш, 25 лет, — вперед шагнул рядом стоящий солдат. Внутри Гермионы что-то противно сжалось. То, что листы лежат не по порядку, разочаровывало. Однако, помимо нее среди новобранцев была всего одна девушка. Значит, имя той, что лежит в переулке, Грейнджер распознает сразу. — Статус: чистокровный. Родители…бла…бла…бла, — Люциус разочарованно вдохнул и поднял взгляд на новобранца. — Джон, назови нам причину, по которой мы должны принять тебя? Тот замялся, но лишь на мгновение. — Мне терять нечего. Родители мертвы, братья тоже. Я буду бороться за волю Темного Лорда до последнего, до последней капли рода Бушов. Люциус вскинул брови, явно удивлённый настроем парня. — Как умерли твои родители? — Что? — не понимал он. — Мне повторить? — изогнув в вопросе бровь, Малфой поднял томный взгляд. — Н–нет, не стоит, — он сглотнул вязкую слюну, явно растерявшись. — Их отравили. Кажется, они перешли дорогу древнему роду Кэрроу, и те посчитали необходимым свести счеты подобным образом. Говоря о родителях, Джон вел себя, на удивление, стойко. Лишь стиснутые в кулаки ладони и хриплый голос проливали луч света на истинное отношение мужчины к смерти родных. У Гермионы болело сердце за него. — Ладно, Буш. С тобой мы еще увидимся, — оскал в ухмылке и взгляде, казалось, немного смягчился. — Таак… Кевин Кэррингтон, 30 лет, — на этот раз названный солдат стоял на другом конце колонны. — Твоя очередь. Поведай нам свою историю. — Семья моя жива, но я здесь из-за желания истребить всех грязнокровок. Пару лет назад одна подпортила мне жизнь. Я готов к мести. — Я вижу, — мужчина с платиновыми волосами взглянул на, возможно, анкету в своих руках и злобно усмехнулся. — Грязнокровка смогла одурачить твое сердце? Занимательно. — Больше этому я не позволю повториться, — приклонил голову Кевин. — Не сомневаюсь, — выплюнул раздраженно Люциус и передал анкету Кевина в руки Долохова. Его дальнейшая судьба была под огромным вопросом. Шло время. Гермиона настороженно слушала истории каждого новобранца, удивляясь их безмерной жестокости и ненависти к магглорожденным. Стопка в руках Малфоя исхудала, а вместе с ней заканчивалось и терпение Гермионы. Ей было страшно, ведь она не знала историю той девушки. Соврать, увы, не удастся, а узнать правду она не догадалась, снимая с нее мантию посреди переулка. Она наблюдала, как каждый бланк Люциус передавал либо Долохову, либо Джексону, стоящему по другую руку от него. Замысел подобного разделения присутствующих был ей непонятен. Гермиона отчетливо запомнила одного новобранца, что стал неугодным взору Малфоя. Он ответил запутанно и непонятно. Люциус разозлился. Она испугалась, заслышав шум свалившегося тела. Он завыл, а ему вторило ее сердце. Хрупкое. Ранимое. Трепещущее. Его унесли, а она осталась стоять, ватными ногами упираясь в поплывший пол. Ее ждет то же самое? — Дебора Юманс, 21 год, — сердце совершило кульбит, когда женское имя слетело с искривленных губ напротив. Грейнджер вскинула взгляд на вторую девушку в ряду, но та даже не пошевелилась. Ей надо шагнуть вперед? Так звали ту девушку, попавшую под злой рок ее плана мести? Она сделала неуверенный шаг, ловя на себе десятки прищуренных взглядов. Кольцо ведь не перестало работать? Ее паранойя начала надоедать. — Красивое имя, Дебора, — подметил, усмехаясь, Люциус, но тут же вернул прежнюю суровость. — Расскажи нам, красавица, что ты тут забыла? — он обвел ладонью присутствующих. — Нам будет интересно послушать. Черт. Мелкие испарины выступили на лбу, крича о ее потерянности. Что ей сказать? Она и понятия не имела, какова судьба Деборы, а учитывая, что на пергаменте в руках Люциуса изложена вся жизнь той незнакомки, шанс выбраться из сложившейся ситуации победителем был равен нулю. Все выжидающе смотрели на нее. А она смотрела на картину, застывшую перед глазами. Тело того мужчины. Взгляд Малфоя ощущался среди прочих особенно тяжело. Он словно намеревался прожечь в ней дыру или попросту испепелить серыми зрачками. Что ей делать? — Ты что-нибудь скажешь? — надавливал он, а Гермиона и слова вымолвить не могла. В горле пересохло, но пить не хотелось. Она вновь взглянула на Люциуса, и столкнувшись с переменами в настроении, потеряла счет времени. — Что ж, здесь написано, что вы придерживаетесь взглядов Темного Лорда. Появление здесь было вашим решением, а учитывая, что среди уже вступивших в армию Пожирателей есть ваш старый друг, в ваших чистых намерениях мы сомневаться не должны, — Люциус вопросительно посмотрел на Гермиону, и дождавшись ее неуверенного кивка, продолжил: — Если вам настолько страшно, что не можете связать пару слов, вам здесь не место. Это относится ко всем. Дрожащих коленок и соплей терпеть не стану. Лучше сразу выметайтесь, пока есть возможность сделать это живым. Пронесло Все тут же отозвались единогласным «Есть», и Люциус, проследив за тем, как Гермиона занимает прежнее место в ряду, отдал бланк Деборы в руки Долохову. Что это могло значить?***
Они трансгрессировали в Мэнор. Энергетика дома Малфоев была в разы напряженнее, темнее. Гермиона поежилась, когда проходила мимо смутно знакомого зала. Надпись на ее руке обожгла сознание, подтверждая слабые догадки. Их привели в Южную башню Мэнора. По словам Долохова, что вернул лидерство новичков в свои руки, эта часть здания принадлежала новобранцам. Здесь расположены их комнаты и выход на улицу, где будут проходить их ежедневные тренировки. Конечно, это не курорт, но всяко лучше бездействия. Им дали пятнадцать минут на то, чтобы оставить некоторые вещи в своей комнате и спуститься в Нижний зал на первом этаже. Гермиона затратила около семи минут на то, чтобы отыскать табличку с именем Деборы. Дернув ручку спальни, та легко поддалась. С беззвучным скрипом войдя в комнату, девушка немного удивилась. Она рассчитывала увидеть старые заброшенные покои, что любезно предоставили новеньким в знак очередного испытания. Она надеялась увидеть слои пыли и разводы грязи, мокрый из-за дождей потолок и ржавую мебель. Но перед ней открылся вид на довольно уютную комнатку с двумя кроватями и одним большим шкафом. Обои, несмотря на свой возраст, выглядели, будто новые, а широкие окна впускали много солнечного света в девичью спальню. Ей здесь очень даже нравилось. В комнате, не за ее стенами. Но если спальня расположена на двоих, кто будет ее соседкой? Ответ тут же подоспел открыться для нее. Дверь вновь распахнулась, и в проеме показалась та самая девушка, вторая представительница женского пола среди новобранцев мужчин. У нее была слегка смуглая загорелая кожа, иссиня-черные короткие волосы, низкий рост и взгляд, полный уверенности. Она помнила ее биографию. — Кристина Гилл, 25 лет. Вы ищете своего младшего брата, Одиса. С этим, по вашему мнению, мы вам можем и помочь, — Люциус вопросительно изогнул бровь, поднимая взгляд на невозмутимую девушку. — Каким образом? — Пребывание среди Пожирателей дает некоторое преимущество и власть над обычными магами. Стоит мне признаться, кем я являюсь, и нужная информация тут же будет в моих руках. От вас мне требуется лишь статус, остальное я сделаю сама. — И почему мы должны его вам предоставить? У нас здесь не фонд помощи беспомощным. Мы ищем бойцов, верных и отважных. — Коим я и являюсь, — подметила Кристина, криво улыбнувшись. — Помимо необходимости достать брата из-под земли, я намерена навести порядок в волшебном мире. Я буду полезна в вылазках, ведь хорошо умею орудовать не только палочкой, но и физической силой. Уверяю, обузой я не стану. Малфой долго смотрел в глаза Кристины, что-то кропотливо обдумывая, а после, слабо кивнув самому себе, передал анкету девушки в руки Джагсону. Она вновь взглянула на вошедшую из-под бровей, и тихо поздоровавшись, выскользнула на выход. Ей нужно спуститься и не тратить время зря. Разузнать все более подробно времени будет предостаточно. Помимо Гермионы вниз по лестнице спускалась еще парочка новобранцев. Те, искоса поглядывая на идущую особу, странно ухмылялись и о чем-то перешёптывались. Мерзкие колючие и острые мурашки покрыли нежную кожу, заставляя еще больше погрузиться в ненависть к этим людям. Она всегда считала ПСов недостойными жизни. Мерзкие и скользкие типы. Несмотря на многолюдность, разгуливать по Мэнору было новым испытанием ее смелости. Темные углы и каменная кладка стен веяли холодом, страхом и болью. Находиться здесь было практически невозможно: мысли и чувства усыпить нельзя. Было ли ей страшно? Возможно, но Грейнджер больше испытывала напряжённость. Она никогда не примет всех этих людей за своих. Ни за что. Наконец, дойдя до распахнутых высоких дверей зала, она тихо ахнула. Скромностью в богатстве Малфои никогда не славились. Каждый поворот таил за собой роскошь, каждая статуэтка была усыпана камнями славы. Что-то больно защемило в груди, но она проигнорировала очередной выпад ее эмоций. Нужно использовать окклюменцию. Войдя в зал, ее пробил сквозняк. Это хорошо. Всяко лучше проклятия. Кажется, ее глаза бегали. Этого нельзя было допустить. Обращаясь к полученным знаниям, Гермиона утопила ключ от чувств в собственных слезах. Она смотрела, как эмоции постепенно отдаляются, а после наблюдала, будто со стороны, как девичье лицо принимало суровость. Все верно. Скапливающиеся со временем ПСы выстраивались в две колонны. Грейнджер заняла место во второй. Осталось три минуты. Около нее черной тенью встала ее соседка Кристина. — Значит, теперь мы соседки, — произнесла своим охрипшим голосом Гилл, так и не посмотрев в глаза напротив. — Получается, что да, — кивнула в подтверждение та. Две минуты. — Я бы хотела после обсудить ряд правил, чтобы дальнейшее сожительство не затрудняло существование каждого, — вновь чеканила та, блуждая незаинтересованным взглядом за входящих людей в мантиях. — Звучит разумно. Одна минута. Кристина обернулась. — Ты ведь не храпишь? — изогнула бровь та, а Грейнджер, не ожидая подобного вопроса, опешив, выпустила смешок. — Нет. Думаю, нет. Не замечала. Она прищурилась. По телу пробежали мурашки. — Отлично. Тогда мы поладим. Время! Ровно по истечению заданного времени в зал вошел все тот же Малфой-старший. Его походка была твердой, но спокойной. Изогнутые брови, ровная спина и сталь в пустых глазницах. Он остановился посреди помещения, и бегло оглядев собравшихся, произнес: — Те, кто опоздал на встречу, тут же отправляются домой, — обращался он к охране, что стояла у дверей. — Никого не впускать. И только получив кивок, Люциус обратился к новобранцам. — И так, ваш испытательный срок начнется с завтрашнего дня. Сегодня я представлю вам временных наставников до тех пор, пока вы не перейдёте в руки к генералу основной армии Пожирателей Смерти. На данный момент к ним вы не относитесь… Кажется, он говорил что-то еще, бурно хмуря брови и высоко восклицая на вопросы. Однако Гермиона не слушала. Все ее внимание было нагло украдено тем самым генералом армии. Кем он являлся? По бывшим предположениям Грейнджер, армию ПСов возглавлял сам Волан-Де-Морт, но вряд ли он стал бы заниматься подготовкой бойцов. Кто стоял прямо за спиной Лорда, опаляя его шею томным дыханием и наступая прямо на пятки? Кто был его правой рукой, или, возможно, еще глазами и ушами? Ответ ждать не заставил. Люциус упомянул того самого генерала вновь. Кажется, он хотел его представить. Да. Точно. Главные двери распахнулись, впуская скрытого тканью незнакомца, и Гермиона, повернув голову к нему, выжидающе смотрела. Смотрела, как он шел знакомой ранее походкой. Она была такой же, что и у Люциуса: уверенной, твердой и непоколебимой. Смотрела, как он остановился около Малфоя-старшего, опережая его почти на голову в росте. Смотрела, как длинные пальцы потянулись к капюшону, и выглядывающая платина лавиной обрушилась на стены окклюменции. Она смотрела на Драко Люциуса Малфоя. Того самого, с кем она, держась за руки, читала книги школьных лет. С кем считала звезды, доходя до миллиона, а его пальцы все переплетались с ее. С кем она встречала рассветы и провожала закаты, не переставая наслаждаться теплотой его ладоней. Это был не он. Сейчас его глаза смели встречать и провожать лишь жизни, сменяя их на смерти, и затем снова. А жестокости нас научили те, кого мы до безумия любили. Сегодня вернулось домой восемь новоизбранных Пожирателей.