***
Гермиона не моргала, ожидая, когда Малфой достанет палочку и убьет ее. Сердце в страхе спряталось где-то в пятках и вовсе перестало биться. Ее трясло, и причиной тому был не холод. Скорее, холод его глаз. Грейнджер отшатнулась, будто ее ударили, но Драко не шевелился. Почувствовав позади себя что-то твёрдое, она уперлась ладонями о деревянную поверхность тумбы. Сейчас это было единственным, что держало ту в вертикальном положении. В его серебре больше не хотелось захлебнуться, его сталь не было желания плавить. На данный момент от осколков глыб, летящих в ее лоб, хотелось лишь укрыться. Спрятаться. Но где? Что же с ней будет? Он сдаст ее? Скорее всего. Но сначала будет пытать. Долго. Беспощадно. Чтобы выместить всю свою ненависть и злость, чтобы показать, на что способен. Мерлин, почему он так смотрит? Взгляд Малфоя был пристальным, нечитаемым, словно приватным, но на дне его океана Грейнджер заметила блеснувшее узнавание. Оно сменилось вспышкой нежности, как когда-то смотрел на нее, но после исчезло под затопившей радужку яростью. Однако боль осталась. Ее и, возможно, его. Тогда-то он и оживает. Его ресницы вновь трепещут, будто он пытался отморгаться и согнать возможный мираж. Мышцы на руках, шее и спине напрягаются, когда волосы Грейнджер продолжают быть кудрявыми, а глаза — удивленными и широко распахнутыми. Малфой мотнул головой и нахмурил брови. — Что происходит? — голос хриплый и низкий. Драко впивается теперь уже осознанными глазами в нее, и сердце снова вздрогнуло. Гермиона молчала, будто у нее кто-то отобрал дар говорить. Часто моргая, девушка продолжала вжиматься в тумбу. В голове пропасть, и слов подобрать невозможно. — Я задал вопрос, — чеканит он. По телу бегут мурашки. — Я… Я не… Малфой резко приблизился, и Грейнджер в страхе зажмурилась. Казалось, сейчас он ее задушит, как тогда в палатке. Ее жутко трясло, но все, что она ощущает, это тяжелое дыхание Драко на своем лбу. Он находился совсем близко, наверное, между их телами не пролезла бы и рука. Вблизи Малфой выглядел еще более разъяренным и слегка потерянным, но взгляд оставался холодным. И ей было холодно. Затем в нем будто что-то вспыхнуло. Осознание. Резко опустив голову, Драко отыскал на полу кольцо, и призвав его с помощью Акцио, сжал между двух пальцев. Внимательно крутя в руках украшение и рассматривая то со всех сторон, он хмыкнул и посмотрел на вовсе не дышащую Грейнджер. — Похоже, это кольцо имеет много функций. Надеюсь, ты не будешь против, если я посмотрю, как оно на тебе смотрится? Его ехидство отзывалось протестом внутри Гермионы. Но сделать она ничего не смогла: крепкая хватка обвила ее запястье и потянула на себя. Драко мазнул глазами по красноте и слишком нежно натянул кольцо на палец. Облик Грейнджер начал стремительно меняться, и девушке хотелось исчезнуть. Может, аппарировать. Без разницы. Ведь в серых радужках возник восторг, когда перед ним снова появилась Дебора Юманс. — Так вот оно что, — протянул полушёпотом он, и ей стало не по себе. Что он имеет ввиду? Он что-то понял? Драко выглядел так, будто последний затерявшийся паззл наконец встал на место. Картина собрана, и его осознание тоже. Мерлин. Он оказался победителем в этой игре, где изначально все были проигравшими. Нежное касание теплых пальцев пришлось на правую ключицу и вызвало табун мурашек. Дыхание Драко щекотало и заставляло подрагивать выбивающиеся из кудрей волоски. Она смотрела вниз, боясь встретиться с его глазами и всполохнуть от обжигающего мороза. Его пальцы, почти не касаясь, очертили плечо, и словно прокладывая свой путь, повели по шее вверх. Все нутро Грейнджер сжалось, когда внутри стало приятно от этих прикосновений. Слишком нежно. Слишком знакомо. Слишком близко. Слишком Он будто проверял ее на реальность, смотря так, как это делал раньше. Гермиона абсолютно ничего не понимала, но, черт возьми, его пальцы заставляли что-то внутри оживать. И она поддалась. Сломала свою броню и пустила врага на собственные земли. Грейнджер сама не заметила, как откинула голову чуть назад, давая больше доступа к шее и подбородку. Пальцы прошлись около ушка, задевая мочку, и пробежались по контуру челюсти. Ноги подкосились, но другая рука Малфоя крепко держала за талию. Мерлин, что он творит? В ту секунду она рискнула открыть глаза, а после сразу окаменела. Драко склонил голову вбок, изучая весь ее расслабленный вид, и уголок губы в усмешке пополз наверх. Он выглядел довольным и чем-то удовлетворённым, а тот самый серебряный океан топил его с головой. Теперь уже его. — Это и в правду ты, — шептал он, но девушка не слышала. Его пальцы пробежались к затылку, и ладонь крепко сжала кудри. Девушка зажмурилась и затуманенный разум полностью отключился, когда чужая ладонь потянула вперед и губы Драко впились в ее. Гермиону словно ударили кувалдой по голове, настолько происходящее было выше всякого понимания. Ласки Малфоя что в школе, что сейчас доводили Грейнджер до полусознательного состояния. Он был нежным, внимательным и аккуратным. Салазар, что происходит? Он, немедля, провел языком по пухлым губам, собирая ее вкус, наслаждаясь. Гермиона тут же ответила на поцелуй и чуть приоткрыла рот, цепляя губами его собственные. Мерлин, они падали в пропасть. Он был все таким же, и его поцелуи оставались прежними. Что-то внутри блаженно гудело, и мир за пределами этой комнаты полностью потух. Осмелев, она накрыла широкие плечи своими ладонями. Малфой ближе притянул ее к себе, и их носы столкнулись, вызывая искры где-то внизу живота. В его объятиях, в плену губ и рук было тепло. Гермионе хотелось там остаться, задержаться хоть на мгновение. Он прижимал ее фигуру к тумбе, и даже боль в спине не вызывала дискомфорта. Все было так, как надо. Она несильно закусила его губу, а после, будто залечивая ранку, собрала кончиком языка красную бусинку. Драко, удовлетворенно рыкнув, огрубел. Нежность сменилась новым напором, и они оба согласились на это. Его рука сжалась на талии, выдавливая из нее удовлетворённое мычание. Гермиона чуть сильнее раскрыла рот, а Малфой, казалось, только этого и ждал. Его шершавый язык прошелся по небу и ровному ряду зубов, собирая из нее всю сладость. Ему нравилось, и осознание этого отзывалось дрожью в коленках Грейнджер. Он целовал так, будто наказывал, однако в то же время и вкладывал в свои движения эмоции. И по нежным касаниям языка, по ласковому поглаживанию большого пальца на талии, Гермионе могло показаться, словно он скучал. И это чертовски нравилось. И в один момент это все пропало. Движения чужих губ на своих исчезли, как и сжимающие прикосновения Малфоя. Гермиона рвано выдохнула и распахнула глаза, наблюдая за успевшим отойти на пару шагов Драко. Тот выглядел напряженным и тяжело дышал, даже не смотря в сторону девушки. Он нервно провел ладонью по волосам и щетине, отчего-то тихо хмыкая. Она буквально видела, как шестеренки крутились в его голове, упорно над чем-то размышляя. Малфой, будто не выдержав, вынул из кармана пачку сигарет, и избрав одну, поджег заклинанием. — И как мне тебя называть? Грейнджер? Юманс? — язвил грубо он, и от былой нежности не осталось и следа. Гермиона разочарованно понурила голову. — Не знаю. — Это действительно ты, Грейнджер? — Да. Наконец, Драко посмотрел на нее. И в этот раз его взгляд был не читаем. Стены воздвигнуты, и пробраться туда снова он ей не позволит. Он поднес фильтр к губам и сделал непозволительно длинную затяжку. Грейнджер вдруг представила, как от переизбытка табака его легкие резко взрываются. Что ж, это было бы забавно. — Что ты здесь делаешь? — устало спросил он. Весь его образ вызывал жалость. — Пришла мстить, — девушка пожала плечами. Малфой долго молчал, глазами сверля в ней глубокую дырку. Гермиона старалась занять себя разглядыванием занимательной картины, на которой было изображено солнце вблизи. Были четко очерчены все рельефные поверхности, а так же отлично подобранная цветовая гамма практически ослепляла своей яркостью и натуральностью. Однако Грейнджер не понимала, для чего тут солнце? Она обещала поразмыслить над этим позже. Малфой перенял на себя внимание, когда заметил ее интерес к картине и чуть приблизился к ней. — Мой прадед был фанатиком Астрономии. Он даже жизнь свою связал с изучением космоса, несмотря на то, что в этой области науки пришлось бы в любом случае контактировать с магглами, ведь только они бывали там. Гермиона кивнула, не зная, что сказать. Драко к этому моменту докурил сигарету и испепелил ее палочкой, а после стремительно направился к двери. Но его оставил ее голос. — Ты… ты сдашь меня Темному Лорду? — шептала удивленно она, смотря в напряженную спину. Он, не оборачиваясь, усмехнулся. — Если только ты этого хочешь, сладкая. Она мотнула головой. — Нет! Пожалуйста… Драко обернулся, и теперь Грейнджер могла увидеть на его лице эмоции. Он был раздражен. — Ты хоть представляешь, что меня ждет, если я не выполню свое задание? Что ты видела за все то время, пока пускала пыль в лицо каждому из нас? Блять, ты обвела меня вокруг пальца! Ты все это время была под носом, когда я, как идиот, носился по твоим следам! Он резко приблизился к ней и прижал девушку к стене, расположив руку на шее. Но только чтобы удержать. — А знаешь ли ты, для чего нужна Лорду? — шипел разъяренно в лицо он, заставляя девушку при малейшем приближении сжиматься под его напором. Она отрицательно качнула головой. — Он хочет отомстить за то, что мы связали свои жизни в школе. Мы полюбили друг друга, Грейнджер, а это и есть самая огромная ошибка и наказание. Перейдя на полушёпот, Малфой тяжело дышал. Он прислонился своим лбом к ее и вымученно прикрыл глаза. И снова в его прикосновениях Грейнджер видела успокоение и будто извинения за ранее повышенный тон. Она растворялась рядом с ним следом. — Он убьет нас, Грейнджер, — выдыхал он колючую правду, что горечью отозвалась внутри. Гермиона слегка повела головой, потеревшись о его лоб, и коснулась кончиком носа щеки. — Ты… Ты помнишь меня? — произнесла она, и Малфой вымученно рассмеялся. — Это все, что тебя волнует? — Да, — уверенно сказала она. Драко глубоко вздохнул. — Да, Грейнджер. Я помню все. От этого признания стало тепло. Безумно захотелось броситься в его объятия, но Гермиона позволила себе только одно касание. Она подняла ладонь и аккуратно опустила ту на острую челюсть. Он что-то глухо промычал, и вибрация передалась по подушечкам ее пальцев в самое сердце, кутая напуганный орган в кокон правильности. Мерлин. Она видела, как тяжело дается Малфою. Он поджимал губы, борясь с собой где-то на задворках бездомной души. Он жмурил глаза, сопротивляясь былым убеждениям. Драко менялся, и эти перемены не приходились ему на вкус. Но так было правильно. В конце концов, руку Гермионы накрыла чужая и оторвала ее касания от него. Вмиг стало пусто и холодно, но она все понимала. Она часто закивала, давая понять, что все в порядке. Как раньше больше не будет. Так что же с ними станет? Эта борьба бесконечна. Противиться кому-то гораздо легче, чем самому себе. Но они не любили, когда легко. Драко отстранился, и обрыв между ними возрос. Подняв на него взгляд, Грейнджер со слезами на глазах осознала, что это конец. Их истории. Они не будут вместе, потому что гребанная жизнь свела их не в тех обстоятельствах. Этот мир никогда им не принадлежал, ведь здесь правила пишут другие люди. Другие события. И эти правила не срастались с их судьбами. Именно это было отражено в серых глазах напротив. — Уходи, пока не поздно, Грейнджер. У тебя ничего не выйдет. Соленая слеза пробежала по щеке, но Драко уже этого не видел. Он ушел, оставив ее одну на растерзание собственных мыслей. Ноги более не держали, и девушка скатилась на пол, разрываясь в громких рыданиях. Они отступили, оставили все произошедшее между ними в прошлом, чтобы остаться живыми в будущем. Однако Грейнджер не знала, хотела ли это будущее без него. Хотела ли вообще этого будущего. Придя сюда, она была готова умереть. Возможно, в самый первый день, а может и в финальной битве. Плевать. Она проделала этот путь, чтобы подарить будущее новым поколениям, но о себе не было сказано и слово. Но Гермиона не уйдет. Никогда не отступала и не собирается. Ребра сдавливали легкие, круша все внутренности в пепел. Так, как сейчас, она никогда никого не ненавидела. Желание мстить росло, теперь уже за них. Она отомстит и подарит свободу если не себе, то кому-нибудь другому. Такова ее сущность: умереть за ближнего. И она умрет, но только не сейчас. Когда-нибудь, когда царствование Темного Лорда в магическом мире подойдет к концу, Гермиона воспользуется всем, чтобы закончить этот ад на земле. Мерлин, жизнь к ней несправедлива.***
Спустя два часа беспрерывных рыданий и томных размышлений Гермиона вернулась в комнату. Настроение было подавленным, однако на слезы сил не осталось. Разговор с ним выбил из колеи, но никак не спугнул. Стоило только распахнуть входную дверь, как ей пришлось застать слегка нетипичную картину: Кристина сидела на своей кровати с растрепанной причёской и сместившейся одеждой, а из ванной комнаты доносились звуки льющейся воды. Грейнджер прошла вперёд, нахмурено глядя на Гилл, пока та хаотично поправляла свой внешний вид. — Дебора! Я не знала, что ты так скоро вернёшься, — тараторила она, вызывая ухмылку у Гермионы. Она оказалась напротив темноволосой девушки и стряхнула с ее макушки засохший осенний лист. — Там тот парень, с которым ты пропадаешь последнюю неделю? — подбородком указав в сторону ванной, спросила Грейнджер. Кристина неуверенно кивнула. — Надеюсь, ты не против, если мы тут… — Ах, нет! Что ты? Конечно я не против, — спохватилась Гермиона и слабо улыбнулась. Кристина поравнялась с ней. — Ты неважно выглядишь, — заключила Гилл, хмуро оглядывая ее покрасневшие глаза. Гермиона отмахнулась. — Ничего интересного. Получила письмо из дома, — соврала ловко она. Пройдя к своей кровати, Грейнджер опустилась на край и вытянула ноги вперёд. Кристина в одной только мужской футболке села рядом. Эта девушка подсознательно стала подругой Гермионы. С ней было довольно легко поладить, как и в дальнейшем вести общение. — Ну и как он? — произнесла она, с прищуром глядя на краснеющую подругу. — Он очень аккуратный и спокойный. Кстати, я хотела вас познакомить! Наверное, сейчас не самые лучшие обстоятельства, но зато появился шанс. Грейнджер впервые за день искренне рассмеялась при виде потерянной Гилл. — Все хорошо, сейчас было бы отлично. Повисло молчание, в процессе которого звуки за дверью стихли. Вода выключилась, и спустя пару мгновений щеколда была задвинута. — Ох, а вот и он, — Кристина вскочила с кровати, приближаясь к появившемуся в проходе силуэту. Высокий рост, рельефный пресс, шрамированная бледная кожа и кучерявые волосы. Обжигающий горячий шоколад в глазах столкнулся с мёдом в ее, и это заставило поежиться. — Дебора, знакомься, это… — Теодор Нотт, — выдохнула девушка. При виде друга стало спокойнее. Воспоминания о недавних событиях затерялись на дне сознания, и Грейнджер позволила себе улыбнуться. В ее голове Нотт всегда нес за собой некое успокоение, и особенно шутки слизеринца помогали девушке отвлечься от посторонних мыслей. Но сейчас что-то подсознательно заставило нахмуриться, а от него более не почувствовать тепла. Гермиона попыталась отгородиться от подобных размышлений, сваливая все на тяжелый день. Так ведь? Тот хищно улыбнулся, закидывая руку на плечи маленькой на его фоне Кристины. Все еще мокрое тело сияло под светом ламп, а бархатное полотенце низко сидело на бёдрах. — Верно. А ты Дебора Юманс, я помню тебя, — произнес он. Не выдержав напора темных глаз, девушка поднялась. Что-то в его образе напрягало, и он полностью казался другим на фоне прошлой встречи. По большей части настораживал взгляд Нотта. Он был словно… с подтекстом. Но Гермиона не понимала посыла. Грейнджер даже пропустила мысль, что сегодня он.. пугал. Своим оскалом. Своей громадностью. Своей мощью, заложенной в крепкие бицепсы и кубики на животе. Но этот взгляд… Теодор с Кристиной быстро о чем-то договорились, и Нотт вновь скрылся за дверью ванной. — Он переодеться. Не хотел тебя смущать, — пояснила Гилл, натягивая штаны. Грейнджер лишь кивнула. Она попыталась расслабиться, но его глаза из раза в раз всплывали в голове. Девушка устало потерла виски, полностью убеждаясь в собственной потери разума. Спустя еще некоторое время парень вышел в комнату в той же черной футболке, что носила ранее Кристина. По неизвестной причине в этот раз Гермионе не хотелось сесть с ним за стол и пустить по чашке чая за обсуждением всего, что произошло во время дружеской разлуки. Теперь он отталкивал, и Грейнджер поспешила сесть на койку, чувствуя, как бьется сердце. Предчувствие Чмокнув Кристину в щеку, Нотт направился к двери, но замер напротив Деборы. Он широко улыбался, как будто с ноткой безумия, и снова этот взгляд… — Пока, Дебора. Думаю, мы еще встретимся. Она громко сглотнула, полностью уверенная, что сейчас бешеный ритм ее сердца был слышен даже в космосе. Грейнджер сжалась на своем месте, наблюдая, как ползёт его бровь наверх, и кивнула ожидающему Нотту. — Пока. Он довольно ухмыльнулся, но теперь его взгляд сменился. Там не было сбивающей с ног теплоты и какой-то чрезмерной открытости. Сейчас он посмотрел с ноткой презрения, с легким прищуром от ослепляющей ненависти. Теодор умел говорить глазами, и мазнув ими по ее образу, тот будто предупреждал об опасности, что рекой исходила от него. Грейнджер сама не заметила, как замерла и вовсе затаила дыхание вплоть до его ухода. И только когда дверь закрылась за ним, позволила себе выдохнуть. Что это было?