Уклон. Захват. Удар.
Уклон. Захват. Удар.
— Плохо. Еще раз!
Уклон. Захват. Удар.
Соленая бусинка пота упала на плотно сжатые губы и сорвалась вниз. Ее волосы были собраны в высокий хвост, спортивная одежда давно намокла.
Уклон. Захват. удар.
Голова была словно наполнена водой, и картинки перед глазами сменялись намного медленнее обычного. Гребаное похмелье.
— Еще!
Она яростно выдохнула и сильнее сжала кулаки, с гневом смотря на своего противника. Молодой мужчина с длинными русыми волосами ей пошло улыбнулся, и Грейнджер снова сделала выпад.
Уклон. Захват. Удар.
— Юманс, еще раз!
Она была готова выплюнуть собственные легкие. Выкрики генерала с другой стороны поля звучали приглушенно, но даже расстояние не заглушало хрипотцу и усталость в его голосе. Гермиона каждый раз хмурилась, слыша, как Драко сухо откашливался в кулак.
Сегодня он выглядел помято. Под глазами залегли темные круги, серая кожа была почти белой, а обычно выглаженная до тошноты одежда — мятой. Но помимо этого Грейнджер смутил еще один момент — то, как генерал армии Пожирателей смерти каждые пять минут хватался за свое правое плечо, и глаза моментально начинали слезиться.
Гермиона снова покосилась на него, попутно отбивая летящий в ребра локоть, и подметила, что плечом он вовсе не шевелит. Ему больно?
Между бровей залегла глубокая задумчивая складка, и, почти потеряв связь с реальностью, Грейнджер ослабила бдительность. Крепкая рука перехватила ее собственную, и дернув девушку на себя, мужчина прижал женское тело к себе. Она тихо выдохнула ему в губы, и на лице вновь появилась омерзительная ухмылка. От него пахло сырыми тряпками и древесиной, и подобная смесь была ей противна. Дернувшись в чужих руках, девушка почти зарычала от желания расцарапать самодовольное лицо напротив. Его вторая ладонь лежала на ее пояснице и стремительно спускалась вниз, когда...
— Солдат Юманс.
Его голос прозвучал слишком грозно и близко. Руки с тела в тот же миг исчезли, позволяя ее грудной клетке наполнится свежим воздухом. Облегчение и благодарность затопили сердце. Гермиона обернулась, сталкиваясь с его потемневшими зрачками, и вскинула голову.
— Да, генерал? — сказала она, подумав, что звучала слишком воодушевленно.
Томно помолчав всего секунду, Малфой заговорил:
— Твои захваты слишком слабые, и их легко предугадать. Когда ты делаешь выпад ногой, ставь ее правее от противника. Так ты не позволяешь ему сделать то же самое с тобой. Когда противник нападает, находясь близко, садиться нужно ниже, иначе будешь задета. И напоследок: в конце ты потеряла бдительность. Почему?
Он говорил и медленно надвигался. Слушать его наставления было приятно, но его взгляд и тон говорили о большем, чем простое недовольство. В какой-то момент слова начали бить под дых, и Грейнджер ловко от них уворачивалась, однако не от последних.
Снова потерян контроль, и снова из-за него.
Драко остановился на расстоянии вытянутой руки, и воздух был нагло похищен из ее организма. Гермиона забыла о том, что рядом продолжал стоять мужчина. Плевала на то, что кто-то мог посмотреть. И не обращала внимание на грозовые тучи, собравшиеся во взгляде напротив. Девушка, набравшись смелости, спросила:
— Ты в порядке?
Тихо. Робко. Почти невинно. Огонь ее глаз согревал, и в один момент согрел и Малфоя. Его лицо чуть вытянулось, а губы разомкнулись. В этот момент Грейнджер не видела ничего вокруг себя. Только грозный силуэт, возвышающийся рядом.
— А ты? — почти беззвучный прозвучал ответ.
Они долго смотрели друг на друга. Казалось, им задали написать реферат, а стоящий напротив — объект, который нужно изучить. Тот мужчина куда-то ретировался, она не чувствовала больше жжения на своей щеке, но это радовало. Гермиона бы простояла так еще немного, хотя бы миг, но Малфой, последний раз окинув ее взглядом, развернулся и стремительно ушел.
Она все понимала. Он генерал, ему нельзя. Если кто-нибудь заметит в их взаимоотношениях что-то подозрительное, это повлечет за собой череду неприятностей. Она все понимала.
Решив вернуться к тренировке, пока нанесенная его же кинжалом рана на ее сердце не начала кровоточить. Несмотря ни на что, произошедшее хотелось запечатать в коробку и спрятать где-то на глубине своей души. Этих коробок у нее уже много, ведь на большее рассчитывать нельзя. Она все понимала.
Вернувшийся противник принял боевую стойку, и девушка начала атаку.
Уклон. Захват. Удар.
***
Небо было цвета металла. Сильный ветер почти сносил с ног. Длинные волосы спутывались, а одежды трепетали, облегая стройную фигуру. Земля была покрыта засохшими листьями, что хрустели под массивными женскими ботинками. Кроны деревьев гнулись, казалось, они вот-вот надломятся. Зарывшись носом в ворот мантии, Гермиона ускорила шаг.
Приближалась зима.
Она ненавидела зиму. Холодное время ассоциировалось с самыми плохими воспоминаниями. Зима приносила разрушение в ее жизнь. Грейнджер потратила бы не один день, если бы начала перечислять каждое происшествие. Нет, она не будет этого делать.
Ветер подхватил листья и закружил в воздухе. Гермиона наблюдала, как они пролетают мимо нее, а один даже застревает в подоле мантии. Осень, напротив, была ее любимым временем года. Она любила прохладу, любила зарываться в листву и лежать, словно под одеялом. Любила надевать пальто и идти в ближайшую кофейню. Любила осенний Лондон за свою особенную эстетику. А еще любила наблюдать за тем, как город облачается в золото. Может, ей так нравится осень, потому что в школе Грейнджер была золотой девочкой?
Прощаться с осенью было грустно.
В руке покачивалось небольшое ведерко, наполненное ярко-зелеными яблоками. Гермиона направлялась в конюшню. Давно она не навещала своего доброго приятеля.
Мэнор остался далеко за спиной, и дышать становилось легче. Несмотря ни на что, само нахождение здесь было ей ненавистным, но она и мечтать не смела о завершении войны. Мирная и спокойная жизнь никогда не принадлежала ей. Отныне и не будет.
Впереди показалась небольшая постройка. Настроение было скверным, но постепенно становилось лучше. Грейнджер вошла в конюшню, и вот на ее лице уже улыбка.
Диго Грейнджер нашла на прежнем месте, и это не могло не радовать. Она остановилась в паре шагов от загона и взглянула на своего нового друга, что стремительно рос и креп. В прошлый ее визит Диго доходил ей до плеча, однако на сегодняшний день, недавно будучи младенцем, дракон был на одну голову выше девушки. Это... впечатляло.
— Ну привет, — сказала Грейнджер, ставя корзинку на землю и упирая руки в бока. Она внимательно оглядела загон, подметив, в какой чистоте содержится дракон. — Вижу, условия у тебя получше будут.
Гермиона бросила на него завистливый взгляд, но ничего не понимающий дракон только моргнул глазами цвета голубой лагуны. Он наблюдал, как девушка наклоняется к принесенной корзине и вынимает из нее самый крупный фрукт. Когда-то круглые зрачки дракона резко вытянулись, становясь двумя вертикальными полосками, и Грейнджер решила думать, что это означало одобрение.
Она отошла ровно на три шага назад, а после, резко обернувшись, выкрикнула:
— Лови, Диго!
Возбужденный дракон мгновенно собрался и подпрыгнул, ловя яблоко, плывущее по воздуху. Гермиона запрыгала и хлопнула в ладоши, когда он поймал фрукт с первого раза.
— Ты молодец, Диго! — восхитилась она, потянувшись к корзине.
Грейнджер кормила дракона до тех пор, пока тот заметно не вымотался, как в прочем и она. Довольный собой дракон прокрутился вокруг себя ровно три раза, и девушка была уверена, что тот носом коснулся своего хвоста. Гермиона же, вдоволь насмеявшись, схватила из корзинки последнее яблоко и упала напротив загона на землю.
Сделав надкус, она услышала, как пустой желудок одобрительно заурчал. Гермиона не любила зеленые яблоки, но почему-то сейчас девушка бы съела и стог сена. Все еще поглядывая на Диго, что так же устроился на земле, только за стеной от нее, Грейнджер впервые за многие месяца подумала о Гарри и Роне. Эта тема до этого была строго запрещена в ее подсознании. Это было опасно не только по отношению к ее раскрытию личности, но также и психологическому здоровью. Гермиона уверена: позволь она себе слишком много думать о бывших друзьях, она точно сойдет с ума. Чувство вины и безнадежности лишило бы ее рассудка, и тогда никто бы не помог.
Но они оба любили эти чертовы зеленые яблоки.
И сейчас, сидя здесь в тишине и одиночестве, Грейнджер позволила себе заглянуть в эту комнату, ранее заколоченную деревяшками. Она приоткрыла дверь слегка, на створку, но даже эта щель ослепляла. Увидев лишь поверхностно жестоко отложенные и забытые ею воспоминания, сердце перестало биться. Девушка увидела не более улыбок своих друзей, но даже это ранило больнее Круцио.
Гермиона приказала себе закрыть комнату.
Возможно, она еще не готова. Возможно, получится в следующий раз. И только дрожащие руки и опустошенный взгляд знали на это верный ответ.
Вернув себе самообладание, девушка заговорила:
— Вот знаешь, мне иногда так хочется вернуться в ту жизнь в Кэтлуэлле. Там было довольно мило и уютно. Там я смогла сбежать от реальности, от чертовой войны. Помню, когда я впервые повстречала Аделаиду, подумала, что она просто злая пожилая женщина, которая еще не раз испортит мне настроение, — она усмехнулась, покачав головой. — Но потом я захотела отомстить. Все смерти моих близких были на моих руках, и до сих пор есть. Каждый раз, стоит мне закрыть глаза, как я вижу дым и ту поляну. А еще звуки боя, от которых я бежала. Я ведь даже никому не рассказывала, что произошло на самом деле, — Гермиона посмотрела в сторону, боясь пустить слезу. Только сделав ровно четыре вдоха, девушка продолжила. — Но сейчас я здесь. Что я вообще здесь делаю? — она посмотрела на Диго, словно он мог дать ей ответ. Но дракон лишь внимательно смотрел, устроившись напротив. — Я тоже не знаю, милый. Наверное, это была плохая идея и плохой план. Наверное, тогда я была ослеплена ненавистью. Сейчас я здесь, и тут мне не место. Каждый день вставая с кровати, я даю себе обещание: еще немного, и это обязательно закончится. А ложась спать, благодарю Мерлина за то, что еще жива. Разве это справедливо? Разве война должна делать подобное с людьми? — она перешла на шепот, и дрожащий голос стих. — Я делаю ненавистные мне вещи каждый день среди людей, которым хочу вспороть глотку. Я ведь так хотела поубивать здесь всех к чертовой матери. Взглянуть в их глаза перед смертью и увидеть дикий страх, который был для меня сочнее любого плода. Я хотела заставить их страдать, как страдала я, но смогу ли я это сделать? Хочу ли? — Грейнджер понурила голову, касаясь глазами своего кольца. — Наверное, я уже давно знаю ответ, просто боюсь его признать. Но пока это кольцо на мне, я чувствую себя сильнее, при этом находясь в безопасности. Да, пока я здесь, я в безопасности. Верно ведь?...
Ее слова были подобно искуплению. Ее речь помогла затянуться душевным ранам. Стало действительно легче, и даже сквозь выступившие слезы Грейнджер смогла улыбнуться. Дракон как-то странно зафырчал, привлекая к себе внимание, и только после взмахнул хвостом. Решив считать это как знак поддержки, Гермиона рассмеялась.
Плевать, если кто услышал. Ее это действительно не волновало. Было приятно избавиться от какой-то части груза, что каждый день тянет девушку ко дну.
И она впервые за долгое время так искренне улыбалась.
***
Их собрали в кабинете генерала. Всего было около пятнадцати человек, но все свободно вмещались в просторном помещении.
Грейнджер впервые была в кабинете Драко, но примерно так она его и представляла. Комната, выполненная в темных тонах, и ничего лишнего на полках и столе. Кожаный стул, диванчик и небольшая люстра на потолке. Бордовые шторы плотно скрывали вид за окнами, но Гермиона знала, куда они выходили. Сад Нарциссы. И его решение скрыть этот бесценный вид ото всех ей нравилось. Так было правильно.
Она стояла у самого выхода и наблюдала за общающимися между собой ПСами. Крепкие мужчины бесцеремонно раскинулись на диване и громко смеялись, вызывая у Гермионы отвращение. Они даже не предложили единственной девушке в комнате присесть. Дилана не было видно, и Грейнджер предположила, что сейчас он находится с генералом, который задерживался уже вторую минуту. Ей ничего не оставалось, кроме как блуждать скучающим взглядом по комнате.
— Эй, ты!
Гермиона вздрогнула от громкого мужского голоса, словно обращающегося к ней. Поскольку ответа не последовало, девушка посмотрела в сторону амбалистого мужчины, в развалку сидящего на краю дивана.
— Да, ты. — его губы растянулись в странной улыбке. Грейнджер напряглась. — Как тебя зовут?
Девушка удивленно вскинула брови, но отвела взгляд, не желая отвечать. Она уже знала, чем это закончится.
Несмотря на напускную уверенность, внутри все ходило ходуном. В кабинете кроме пятнадцати незнакомых мужчин не было никого, кто в случае чего мог бы вешаться. Это настораживало.
— Брось, мы ничего не сделаем. Просто хотим познакомиться.
Грейнджер упорно игнорировала возмущенный голос незнакомца и еще десяток взглядов на ней. У всех у них одно на уме, и пробыв здесь всего полгода, девушка не раз в этом убедилась. К тому же, сюда она пришла уж точно не для новых знакомств. С нее хватит фальшивого дружелюбия по отношению к ПСам.
Мужчина, поняв, что Гермиона не расположена к знакомству, быстро забыл о ее существовании. Это к лучшему. Она позволила себе свободно дышать.
Вскоре дверь открылась, и в кабинет вошел Малфой, Дилан и... Блейз Забини. Грейнджер чуть отшатнулась от прохода, вовсе не боясь быть задетой. Скорее боясь быть замеченной. Трое мужчин выглядели напряженно, и комната погрузилась в тишину. Драко и Блейз прошли к столу, и только Дилан, оставшийся закрыть дверь, заметил сжавшуюся неподалеку Дебору. Бейтс одобрительно ей улыбнулся и стремительно вернулся к генералу.
Воздух будто накачали гарью. Серые глаза бегло осмотрели присутствующих, и Гермиона была благодарна, что встала за спинами крупных мужчин. Он ее не заметил.
— Завтра мы отправляемся в Мэнор семьи Паркинсон. Наш солдат, Пэнси Паркинсон, исчезла после того, как отправилась туда. — Драко говорил четко и быстро, и Гермиона поняла, что впервые видела его таким сконцентрированным. Он выглядел... сексуально. — Есть предположения, что орден захватил Мэнор и удерживает семью в качестве приманки. — сказав это, Малфой бросил взгляд в сторону Забини, и Гермиона только сейчас заметила, насколько сильно мулат сжимал кулаки, слушая генерала. Она нахмурилась. — Действуем по такому же принципу, как и всегда: мне нужно трое человек, которые уже сегодня отправятся туда и прощупают всю почву на ловушки и проклятия.
Из толпы вперед вышла троица, среди которых оказался довольно пожилой мужчина. Гермиона предположила, что Драко уже доверил им эту работу на постоянной основе. Малфой окинул их одобрительным взглядом и продолжил:
— Джеймс, Роберт и Михаил, — названные вышли вперед. — Как только прибудем в Мэнор, вы обыскиваете первый этаж. Джордж, Кеннет и Ашот, на вас оставляю второй. Мэтью, Дэнни и...
— Я Брайан. — напомнил молодой парень, заметив на себе задумчивый взгляд генерала.
— Верно, Брайан. На вас третий. Я, Дилан и Блейз обыщем подвал.
Грейнджер чувствовала себя неуютно, будучи обделенной и вовсе забытой. Видимо, это заметили и остальные. Мужчины часто оборачивались, оглядывая ее фигурку так, словно она была белой вороной, и под гнетом чужих глаз хотелось исчезнуть. Гермиона боялась слухов. Ей вовсе не нужно, чтобы о ней думали, как о подстилке генерала.
Дилан, словно считавший с ее глаз возмущение, наклонился к генералу и что-то быстро шепнул. Но, видимо, это
что-то Драко не понравилось, ведь сразу после его глаза нашли ее. Теперь они разделяли это возмущение на двоих. Малфой выглядел так, словно вовсе забыл о ее существовании. Впрочем, так оно и было. Он забыл и о том, как по собственному приказу включил ее в эту гребаную группировку.
— Ты никуда не идешь. — выплюнул он, смотря прямо на нее.
Теперь его глаза, подобно кинжалам, вырезали на ее коже большими буквами
НЕТ.
Она захлебнулась недовольством, смотря в ответ с укором.
— Но, генерал...
— Я все сказал. — перебил он и поставил точку, отвернувшись от нее и снова забыв о ее присутствии.
Ярость клокотала где-то изнутри, и плотно сжав губы, она решила подождать до конца собрания. Сжав кулаки до полумесяцев на ладонях, девушка отступила, позволяя ему победить. Пока что. После она обязательно все выскажет, и желательно, чтобы поблизости не было ни души.
И она ждала. Ждала, пока он детально разъяснял план. Терпела на себе все те же вопросительные взгляды. Молчала, когда один даже усмехнулся, смотря в ее стороны.
Но после, спустя два часа, когда генерал наконец махнул рукой, отсылая всех отсыпаться, она осталась стоять на месте. В комнате осталось четверо: она, Дилан, Блейз и он. Гермиона, сложив руки на груди, упорно смотрела в его затылок, мечтая прожечь в нем дыру.
— Ты почему еще здесь? — спросил мулат, привлекая к ней внимание. Малфой, наконец, обернулся, а Дилан схватил Забини за руку, призывая замолчать.
Драко недовольно поджал губы и отвернулся, не желая разговаривать. Он выглядел уставшим, и Гермиона, возможно, сжалилась бы над ним. Но не сейчас.
— Солдат Юманс, ты свободна. — выдохнул Малфой, растирая ладонями лицо. Грейнджер продолжала стоять на месте.
Казалось, она не сдвинется даже если начнется землетрясение. Заметивший это Драко начинал заметно закипать. На щеках выступили желваки, и взгляд его давал пощечину.
— Твою мать, Грейн... — взревел он, но тут же замолчал. Они оба быстро дышали, будто все это время бежали, и отчасти это было правдой. Карие глаза округлились. Он только что чуть не назвал ее по фамилии? Ее фамилии?
Драко, осознавший это раньше ее, затих. Гнев сменился растерянностью, и он бросил взгляд в сторону удивленного Забини, смотрящего в ответ. Хрупкое сердце быстро забилось. Это конец. Это ее личный конец. Ладони вспотели, когда она обхватила собственные плечи, ограждаясь от всего мира. Ноги стали ватными, и Гермиона в любой момент могла свалиться на пол.
— Мы пойдем. — тут же спохватился Дилан, и взяв ничего не понимающего Блейза за руку, чуть ли не выбежал из кабинета. Дверь захлопнулась, и вместе с ней остановилось ее сердцебиение.
Повисла тишина. Драко смотрел, но она — больше нет. Гермиона смотрела куда угодно, но только не вперед. Руки продолжали дрожать, но спустя минуты оцепенение спадало.
Все хорошо, Грейнджер. Он не назвал фамилию полностью. Забини и Дилан, должно быть, уже забыли. Все хорошо.
Спустя время отошел и Малфой. Она слышала, как он медленно опустился на свой стул, и поставив локти на стол, зарылся руками в волосы. Решив взять ситуацию в свои руки, она сменила тему:
— Я пойду завтра, и это не обсуждается.
Гермиона видела, как напряглись его плечи. Говорить об этом Драко точно не жаловал, но она не может остаться в стороне. Не в этот раз.
— И почему же? — его голос звучал приглушенно. Он все еще сидел, понурив голову вниз.
— Я прошла этот путь вплоть до метки на моей руке не чтобы сидеть сложа руки. Ты меня не остановишь. Я иду.
Возможно, она действительно чересчур упряма. Возможно, сейчас Малфоя стоило оставить в покое. Он выглядит отнюдь не здорово. Но, с другой стороны, позволять ему оставлять ее где-то позади Грейнджер точно не намерена. К тому же, разве не для этого девушка тренируется на износ уже почти пол года? Точно нет.
Малфой, наконец, выпрямился и посмотрел в ответ. Спокойно. Без злости. Так устало. Ей стало стыдно.
— Грейнджер, это опасно. Я знаю, через что ты прошла, и ни в коем случае не обесцениваю это, но... у тебя мало опыта. — его голос звучал мягко, словно он говорил с ребенком, но это вовсе не обижало. Драко замолчал, окидывая ее взглядом. — На сегодняшней тренировке Роб легко одолел тебя. Все, кто может повстречаться тебе там, в разы сильнее. Ты, с большей вероятностью, умрешь.
Она нахмурилась. Ладно, ее это обижало.
— Я прожила в бегах более двух месяцев. Научилась жить одна, и со всем справляться в одиночку. А после — вновь сбежала, но уже от вас, когда вы пришли в мою деревню и сожгли ее дотла. — слова Гермионы сочились ядом. Должно быть, это больно. Должно быть, ему больно. Плевать. Ей постоянно больно из-за него. — Я прошла через ритуал, который мог оказаться для меня концом. А потом я оказалась среди вас. Мне пришлось стать новой личностью, забыть о настоящей Гермионе Грейнджер без кольца. — девушка посмотрела в его помутневшие глаза, но больше ничего в них не видела. — Тренируясь ежедневно, я прошла мимо чертовой смерти, когда истекала кровью на том мосту. И сейчас я здесь, стою перед тобой и слушаю, что у меня мало опыта?
Он молчал. Вот, что было больнее всего. Его блядское молчание. Она отшатнулась, словно от пощечины, и на глазах выступили слезы.
— Я пережила твой уход из моей жизни. Почему ты продолжаешь делать мне больно? — шептала в пол она, зная, что Драко смотрит.
Всегда смотрит, но ничего не делает.
К черту все и всех. Дрожащие губы растянулись в печальной улыбке, и Грейнджер часто закивала. Взгляд Малфоя был странным и непонятным, но ей так не хотелось с этим разбираться...
С ресниц сорвалась слеза, и она медленно провела подушечками пальцев по щеке. Мокро. Ей было смешно оттого, что она так старательно запрещала себе плакать, чтобы в итоге разреветься перед ним, как лишенный конфеты ребенок.
Гермиона усмехнулась, и последний раз посмотрев в бледное лицо напротив, резко развернулась и вылетела из кабинета. Ноги несли в известном направлении. Шаги из-за ботинок звучали громко и тяжело, но Грейнджер сейчас мало что волновало. Портреты в изумлении оборачивались, ворча что-то об отсутствии воспитания. Холодный воздух обжигал щеки, но она бежала.
Спустя минуту она влетела в свою комнату, и громко хлопнув дверью, наслала не одно заклинание запирающего и заглушающего. Подойдя к балкону, девушка резковато распахнула двери, впуская холод внутрь. Кожа мгновенно покрылась мурашками, а зубы мелко застучали.
Скинув с плеч мантию, Гермиона осталась в одной футболке и тонких джинсах. Грейнджер свалилась на постель и тут же сжалась в комок, позволяя слезам, наконец, пролиться. Ей этого не хватало. День выдался тяжелым.
Это история об одной девушке, осмелившейся встать в одиночку против всего мира. Ее жизнь наполнена страданиями и потерями, каждый день испытывал ее на желание жить. Она боролась ради себя и еще миллиона других жизней, ведь кто бы это делал заместо нее? Только сумасшедший.
Маленькое тело сотрясалось в громких рыданиях, и Грейнджер наконец оплакивала всех, кого она потеряла. Гарри, Рон, Джинни, Люпин, Аделаида, Тонкс... Кристина. Она никогда не забывала их. Не могла забыть.
Но, что не менее важно, она оплакивала саму себя. Начиная с того дня, как на орден напали ПСы и ей пришлось сбежать, спасая свою жизнь и подло бросая в огне друзей, настоящая Гермиона Грейнджер мертва. Есть только отважная и не менее резвая в своих действиях Дебора Юманс с кольцом на пальце и прямыми волосами. Ей еще предстоит научиться управляться с длинными прядями.
— Дорогая, я ведь не раз говорила тебе об этом. — Аделаида поставила чашку чая перед ней, и запах малины с медом ударил в ноздри. Гермиона широко улыбнулась, обхватывая пальцами горячий фарфор, и взглянула на женщину, садящуюся напротив. — Позволь этому быть.
