***
Темно. Холодно. Сыро. Со стоном очнувшись, девушка часто задышала. Боль. Много боли. Ей чертовски больно. Гермиона открыла глаза и огляделась. Каменные стены, заплесневелая бочка в углу, койка из железных прутьев и без матраса, решетка. Она в заложниках. Опустив взгляд ниже на свое тело, Гермиона обнаружила на себе старые порванные тряпки. Ее переодели? Это была длинная сорочка, похожая на ту, что выдают психбольным в лечебницах, но рукава ее были распущены. Она была вся в засохшей крови. Грейнджер сжала руки в кулаки в попытке сохранить самообладание. С ней такое не впервые. Она прислушалась к звукам за камерой. Тишина. Прислушалась к своим ощущениям. Море боли. Потом попыталась встать, но тело не слушалось. Она не могла пошевелить даже пальцем. Зарычав от бессилия, Гермиона припала к стене, у которой очнулась. Рука ее была прицеплена к цепям, и Гермиона отлично знала, что это за цепи. Они подавляют магию и энергию. Она чувствовала себя безвольной куклой. Сколько прошло времени? Где Тео? В Мэноре уже знают о ее пропаже? Голова раскалывалась, но думать Гермиона ее прекращала. Пыталась вспомнить, каким было ее последнее воспоминание, но в памяти зияла дыра. Она нахмурилась и напряглась, пытаясь вспомнить что-то еще. Ее тело окутал жар, и в памяти вспыхнул огонь. Начав задыхаться, девушка схватилась за грудь и закашлялась. Это продолжалось пятнадцать минут. Она хрипела, теряла сознание, но быстро возвращалась. Послышались шаги, стремительно приближающиеся к ее камере. Должно быть, кто-то услышал. Девушка сжалась у стены, мечтая слиться с ней, и наблюдала, как высокий парень остановился напротив и начал быстро отпирать дверь. Сердце быстро билось, будто она участвовала в забеге. Она наблюдала широко распахнутыми глазами, как он закрывал за собой дверь и надвигался на нее. Длинноволосый парень с голубыми глазами и татуировками на предплечьях смотрел на нее с опаской, хоть и пытался это скрыть. — Ты жива? — спросил он, и его спокойствие обескураживало. Гермиона глубоко и часто задышала, все еще смотря на него во все глаза. Она ждала, что он вот-вот достанет палочку и прикончит ее. — Я.. Где я? — Не столь важно. Мне поручили следить за тобой. — он замолк, и кадык его дернулся. — Ты единственная, к кому приставили охрану. Должно быть, имеешь особое значение. Ей не нравилось, как он говорил загадками. Она чуть приподнялась и увидела прилипшую к телу грязь. — О чем ты? Что значит «особое знание»? — прошептала она. Сил не было совсем. — Думаю, ты можешь дать нам полезную информацию. — его губы растянулись в улыбке, и она показалась ей искренней. Парень был неплохим человеком, в этом Гермиона уверена. — Так рад этому? — снова хрип. Ей хотелось поговорить. Или разговорить. Он подошел чуть ближе и остановился в двух метрах от нее. Руки спрятаны в карманах брюк, распахнутая рубашка доходила до бедер. В глазах не было отвращения, сколько бы он не пытался его выдавить. Однако не стоит забываться. — Даже не знаешь, насколько. Грейнджер ухмыльнулась. — Только вот я ничего не скажу. Скорее отрежу себе язык, чем предам. Парень склонил голову вбок. — Ну это мы еще посмотрим. tab>Внезапно в глазах начало темнеть. Голова закружилась, и девушка издала новый болезненный стон. Что происходит? Последнее, что она видела перед тем, как отключиться — удивленное лицо парня и открывающаяся за ним решетка. Темнота.***
В следующий раз, когда она очнулась, никого в темнице не было. Девушка приподнялась на локтях, чувствуя себя более отдохнувшей, чем в прошлый раз. Около ее вытянутых ног стоял поднос с остывшим бульоном, высохшим ломтиком хлеба и стакан воды. При мысли о еде желудок неприятно скрутило, и Гермиона отвела взгляд от подноса. Теперь на ней была другая сорочка, и от нее пахло порошком и хлоркой. Он был чистым, без крови и грязи. Грейнджер кое-как приняла сидячую позу и облокотилась на стену. Голова ужасно болела, но боль стала привычной. Плохое самочувствие вызывало различного рода подозрения, и в первую очередь девушка винила волшебные цепи. Второй причиной могла стать рана, перелом или внутреннее кровотечение. Она не знала, что с ней делали, пока она была в отключке. Сейчас разум был более ясным, и думалось в разы легче. Дышать было намного проще, и девушка даже могла себе позволить небольшие движения. Может, ее немного подлечили? Сколько прошло времени, как ее похитили? Она не имела и малейшего понятия. Сейчас день? Ночь? Что происходит за стенами темницы? Вопросы душили еще сильнее, и Гермиона постаралась отвлечься. Ее горло саднило, и девушка решила испить немного воды. Наклонившись к подносу, она шикнула на вспышку боли, пронзившую ее левый бок. Возможно, у нее имеются переломы. Она трясущейся рукой поднесла стакан к сухим губам и сделала маленький глоток, сразу же закашлявшись из-за пресного вкуса. Однако вода промочила горло, и странное чувство удушья исчезло. Грейнджер оставила стакан в сторону, осушив его всего наполовину, и уставилась в потолок. Она справится. Со всем справится.***
По ее скромным подсчетам, прошло около недели. Она существовала в четырех стенах, даже не стараясь выжить. Ей бы не позволили умереть, но и больше никто не навещал. Однако девушка знала, что охрана к ней все-таки приставлена. Она старалась не сойти с ума, развлекая свой разум приятными воспоминаниями, мечтами на жизнь, которой у нее не будет. Нормальная жизнь не для нее. Ночь сменяла дни. Гермиона снова научилась делать маленькие шаги и ходить. Боль ощущалась не так, как раньше. Раны заживали. Она нашла в себе силы оглядеть свое тело и обнаружила множество синяков и порезов, после которых обязательно останутся следы. Над ней определенно издевались, пока она спала. Но она не теряла надежду и время зря. Каждый день в ее голове рождался новый план побега или попытки связаться с Малфоем, однако это бы сработало, если бы ее навещали. Но никто так и не появился. Ее определенно хотели истощить, чтобы после было легче разговорить, однако Грейнджер — слишком крепкий орешек, и просто так ее не расколешь. Не раз она пыталась позвать того парня. Кричала, билась о стены и решетку, даже угрожала. Ответа не было. Потом она пыталась колдовать, но цепи не пропускали ни малейшей магической искры. Она была в заточении, и постепенно осознавала, что осталась совсем одна.***
Прошла еще одна неделя. Она была истощена. Наступила стадия принятия, апатии, бессилия. Сил не было даже не еду. Она сидела в самом дальнем углу темницы и смотрела на свои ноги, что постепенно превращались в костлявые конечности. Гермиона отчетливо видела все свои кости, но страха не было. Девушка больше не пыталась придумать план. Она выжидала, как львица на охоте. Огонек надежды еще грел ее изнутри, и она всеми силами не позволяла ему потухнуть. Грейнджер продолжала ходить из стороны в сторону, но это давалось уже труднее из-за нехватки сил. На этот раз причина была в еде, а не в ранах. Ее организм не переваривал ту пищу, что ей приносили. Стоило ей поднести ложку с бульоном к губам и сделать первый глоток, как рвотный рефлекс давал о себе знать. Ее тошнило каждый гребаный раз. Она больше не пыталась есть. Гермиона научилась определять, день за стеной или ночь. Она нашла между двумя кирпичами в самом верху рыхлую землю и расчистила щель, сквозь которую смотрела на густую траву и виднеющийся чуть дальше забор. Сейчас была ночь. Она пыталась что-либо услышать, но дыра была слишком маленькой. Однако это очень помогло ей в миссии «Не сойти с ума». Гермиона надеялась, что Малфой придет за ней. Сидя здесь, она старалась не так часто думать о нем, дабы не скучать. Дабы не было так больно. Она лишь надеялась, что он придет.***
Только что покончив с ужином, Гермиона поднялась с лавки и тут же устремилась к выходу. Настроение было испорчено из-за плохого результата за тест. «Удовлетворительно» она получала в последний раз на втором курсе. А все из-за глупой ошибки! Вспоминая об этом, на глаза наворачивались слезы, и девушка спешила укрыться от чужих взглядов, запереться в своей комнате и рыдать ночь напролет. Да, именно так она и поступит. Гермиона почти бежала, проносясь по длинным коридорам. Она держала голову низко, прячась за стеной своих кудрей, и даже не смотрела на дорогу. Декабрь обжигал холодом, и даже в замке стояла низкая температура. По коже бегали мурашки, но дискомфорт мало сейчас волновал девушку. В какой-то степени она даже хотела, чтобы ей было холодно. Грейнджер наказывала и винила себя. Она это заслужила. За окнами падали белоснежные хлопья; сугробы доходили уже до коленей. В этом году зима пришла рано. Не сказать, что Грейнджер была этому рада, еще с раннего детства девушка отдавала предпочтение теплу. Она проносилась мимо очередного перекрестка коридоров, и внезапно чья-то рука схватила ее за плечо. Сердце громко забилось, в глазах все закружилось. Гермиона вскрикнула и зажмурилась, ожидая увидеть перед собой самого Волан-Де-Морта. Ее толкнули к стене, но не позволили приложиться головой. Грейнджер, до этого успевшая ухватиться за чей-то рукав, резко распахнула глаза и встретилась взглядом с ухмыляющимся Малфоем. Сердце забилось еще быстрее, и причина тому был далеко не страх. Драко смотрел тепло и ласково, взгляд выражал все то, что он хранил в себе. Он скучал. Грейнджер судорожно вздохнула и посмотрела на свою обувь, вспомнив о своих покрасневших глазах. Он не должен попусту расстраиваться. Длинные холодные пальцы легли ей на подбородок и потянули вверх, заставляя поднять глаза. Мокрые ресницы быстро затрепетали. Драко мягко улыбался. — Что произошло, милая? — спросил тихо он, прижимая ее тело к стене. Одна рука лежала на ее талии, и большой палец вырисовывал незамысловатые узоры, успокаивая. Гермиона почувствовала вспышку возбуждения, и все плохое мгновенно забылось. Черт, он имеет слишком много власти над ней. Она набрала воздух в легкие, готовясь говорить, но глаза вновь защипало. Грейнджер всхлипнула и внезапно прижалась к торсу парня. Плечи ее затряслись в разрастающихся рыданиях. Он быстро обхватил ее плечи руками и крепко прижал к себе, вдыхая запах волос. Драко положил свой подбородок на девичью макушку и позволил ей излить все свои эмоции. Весь мир остановился для них в эту минуту умиротворения, тепла и комфорта. Шло время, и девушку отпустило. Она вдруг залилась краской, боясь увидеть осуждение в его глазах, поэтому прижалась к нему сильнее. Гермионе так хотелось остаться в этом положении навечно. Но он положил свои руки на ее хрупкие плечи и мягко отодвинул от себя, после чего нагнулся к ее лицу и, склонив голову вбок, спросил: — Что случилось? Глаза в который раз обожгло, но девушка сжала руки в кулаки, беря контроль над собой. Она не заплачет во второй раз. — Я.. Я получила «Удовлетворительно» по Зельеварению, — выдавила она и отвела взгляд в сторону, ожидая насмешки. Малфой молчал, и Грейнджер только чувствовала покалывание на своей мокрой щеке. Внезапно он поднял ладонь и провел большим пальцем под глазом, стирая всю влагу. — И все? Она резко повернулась к нему. В глазах вспыхнуло раздражение. — По-твоему это пустяк? — спросила злостно она, вспоминая слова всех ее друзей за ужином. Они в один голос твердили, что это не имеет никакого значения. Они ничего не понимали, и Драко тоже! Почувствовав подкравшуюся обиду, она отбросила его руки от себя, оттолкнула и хотела уйти, но ладони вновь вернулись на ее плечи. Малфой слегка ее встряхнул, заставляя посмотреть на себя. Между его бровей залегла складка, на губах больше не было улыбки. Он выглядел сосредоточенно. — Я не считаю, что это пустяк, — начал Драко, и тон его был серьезным. — Мне жаль, что ты получила не ту оценку, которую хотела. Правда жаль. Грейнджер смотрела на него широко распахнутыми глазами. Ей это не снится? Драко Малфой так извиняется перед ней? От обиды не осталось и следа. Уголки губ слегка приподнялись, и заметивший это Малфой усмехнулся. — Иди сюда, — сказал он и притянул к себе. Она тут же обвила его шею руками и прижалась к широкой груди. Гермиона откашлялась, привлекая внимание. Она вспомнила вопрос, который мучил ее вот уже несколько дней. — Так ты выбрал, с кем пойдешь на бал? — спросила девушка, не поднимая головы. Она почувствовала, как его пальцы, до этого выводящие круги на ее пояснице, замерли. Малфой резко выдохнул, щекотя макушку головы. — Да. Гермиона поджала губы, мысленно принимая свою участь. Конечно он выбрал себе новую пассию. Как он мог не выбрать? — Мм, понятно. Я тоже выбрала, — лукавила она в попытке скрыть свое разочарование. — Правда? — искренне заинтересовался он, чуть отстраняясь от нее подбородком. — И кто он? — Увидишь, — процедила девушка. Сверху послышался смешок. — Грейнджер, тебе говорили, какая ты бываешь милая, когда ревнуешь? — Я не ревную! — Ревнуешь. — Кто она? — Ты. Гермиона отошла назад, разрывая объятия. Ее глаза искали его в попытке вычислить ложь, но он смотрел слишком ласково и искренне. Она вскинула брови вверх, ожидая объяснений. — Грейнджер, я хочу пойти с тобой. — Почему это? — сощурила гриффиндорка взгляд. Она скрестила руки на груди, продолжая копаться в правде. Драко сунул руки в карманы брюк и перекатился с пятки на носок. Это все выглядело слишком по-юношески. Они выглядели, как обычная пара, собирающаяся вместе на бал. Гермиона и представить не могла, как быстро они от проблем с неудовлетворяющей оценкой перейдут к спасению мира… И как быстро азарт и подростковое ребячество сменится на сплошное выживание. На поле боя нет места радости. Только жестокость. Как быстро она из чувствительной и скромной школьницы превратится в воительницу, жаждущую мести. Как быстро Малфой из любителя вечеринок перейдет к самой чёрствой версии себя. Они слишком молоды, чтобы познавать всю жестокость мира, но никто другой бы не сделал вместо них. И тогда убили бы их, а не они. Сколько уже крови на их руках? Сколько потерь они пережили в погоне за победой? Почему им пришлось отказаться от вечеринок, взросления, создания семьи? Это несправедливо, но это жизнь, а она и есть сплошная несправедливость. Гермиона склонила голову вбок, ожидая объяснений. — Потому что я хочу этого, Грейнджер. Только тебя я хочу видеть в этот вечер рядом со мной. — он сделал шаг вперед, заставляя девушку отступить и прижаться лопатками к каменной укладке. Драко склонился ниже, сверля ее своими ледяными зрачками, и выдохнул на ухо: — А ты хочешь этого, Грейнджер? Внизу живота медленно затягивался узел. Гермиона часто задышала, касаясь грудью его. Воздух накалялся, и зрачки напротив стремительно темнели. Грейнджер хитро улыбнулась, заметив, что тоже имеет власть над ним. Она поднялась на цыпочки, достигая ухо юноши: — Да, — прошептала она и легонько укусила мочку уха. В следующее мгновение Драко стремительно отстранился и выругался. Гермиона проследила за его взглядом, что был прикован к ее сомкнутым губам. Он обхватил ее затылок ладонью и потянул на себя, а она податливо раскрыла рот. — Грейнджер, ты сведешь меня с ума, — проговорил он и впился в нее жадным поцелуем. Девушка положила ладони на крепкие плечи Малфоя и прижалась к его телу, вызывая гортанный мужской рык. Этот поцелуй не был нежным или робким. Совсем нет. Он был полон страсти и желания. Драко прикусил ее нижнюю губу, заставляя шире раскрыть рот, и углубил поцелуй. Он жаждал ее всю. Рукой отыскав девичью коленку, он заставил ее согнуть ногу и прижать к своему бедру. Школьная юбка задралась, позволяя рукам Малфоя ласкать ее нежную кожу. Грейнджер застонала, и он отпустил ее губу, перейдя на челюсть. Он осыпал ее шею поцелуями, стремительно спускаясь к хрупким ключицам. Ощущать вкус ее кожи было сплошным головокружением. В штанах становилось тесно, и он напряг мышцы пресса. Напряжение волнами уходило вниз, пока его ловкие ладони лежали на узких бедрах. Гермиона откинулась на стену и прикрыла глаза, позволяя ему делать все, что он хочет. Она была чертовски податливой и сладкой, однако им стоило остановиться. Драко чертовски ее хотел, но не так и не здесь. Он отстранился, окинув девушку взглядом. Раскрасневшаяся, с взъерошенной прической, с задравшейся юбкой, тяжело дышащая она выглядела сексуальнее всех, кого он только видел. Новая волна возбуждения пронзила его тело, заставив вздрогнуть. Он мог взять ее сейчас, она даже не успеет ничего понять. Но Грейнджер была не в себе, а он должен мыслить здраво. Драко нервно взъерошил волосы, склонился к ней, оставляя легкий поцелуй на ложбинке между ключиц, и отпустил. Проследил, как ее веки поднимаются, и немой вопрос возникает в глазах. Он мягко улыбнулся ей, опустил юбку вниз и взял девушку за руку. — Пошли отсюда.***
Прошла еще неделя. Она потеряла надежду, и греющий ее огонек потух.