Студенты Колдовстворца

      С дня, когда Диму превратили в утёнка, прошло не особо много времени, всего каких-то две недели. Но даже за такое время если не многое, то кое-что может измениться.       Начинало холодать, как никак зима готовилась вступать в новые владения, где должна была обосноваться на следующие несколько месяцев. На смену тонким мантиям и свитерам стала приходить более теплая одежда, особо никак не отличающаяся от того, что студенты Хогвартса носили в ранние периоды года. Учащиеся же Колдовстворца облачились в теплые шинели и пальто цветов, соответствующим их отделениям, что снова выделило их для учеников Хогвартса, что только-только привыкли к их пиджакам. Наверное, это было чуть ли не единственным, что давало им ощущение дома и некоторой общности в чужой стране, где все ощущалось иначе.       Но холодать начинало не только на улице — изменения, еще не видимые, но уже ощущаемые, происходили в самих славянах. По крайней мере, видеть Сережу в компании своих друзей, а тем более Олега, стали реже. Единственное, что сейчас останавливало Юлю засунуть свой аккуратный носик во всю эту ситуацию — было спокойствие Волкова, ведь если его не беспокоит подобное поведение друга, значит, он знает, что происходит, значит, всё хорошо.       Было ли это так на самом деле? И да, и нет. Олег видел, что с Разумовским что-то не так, даже пытался выяснить, что случилось с этим рыжеволосым чудом, но Сережа только мягко улыбался и отвечал, что всё хорошо, просто ушёл с головой в учебу. И это было в его стиле — у него часто было такое состояние в Колдовстворце, когда он брал на изучение новую дисциплину. Поэтому Олег и перестал его дергать этим вопросом, несмотря на то, что ответ его совершенно не удовлетворил. Оставалось только молча наблюдать и деликатно контролировать — всё в стиле Волкова.       Позже, состояние Сережи и правда стало лучше, но с друзьями он по прежнему встречался только в Большом Зале и на занятиях, предпочитая свободное время проводить либо в гостиной Когтеврана, либо в библиотеке, но из раза в раз обязательным условием было одиночество.       Возвращаясь в один из вечеров в гостиную, Сережа пребывал в своих мыслях, пытаясь устаканить новую информацию; он не совсем понимал, как его фокус внимания смесился с зелий на историю магического сообщества Британии, но точно осознавал, что потратил на чтения учебника по истории не меньше пары часов. Подобное происходило с ним не в первый раз, он привык. Сейчас ему не нравилось только то, что это выпадение из реальности и невозможность фокусироваться на одном предмете происходила намного чаще.       Таким рассеянным и хмурым его нашла Юля, возвращающаяся с новыми знакомыми в гостиную. Окликнув его и заметив, что он не среагировал, девушка остановилась. — Я потом вас догоню, — проговорила она, двигаясь в сторону своего рыжика.       Подойдя ближе, Пчелкина окликнула его снова — знала, что если дернуть за плечо, может на автомате начать защищаться. Но к ее счастью, он был слишком в себе, чтобы включить даже автопилот, а потому, когда подруга его остановила, какое-то время в упор ее не видел. — Юля? Что… что ты здесь делаешь? — юноша не сразу сообразил, где он находится и что происходит. — Очевидно, привожу тебя в чувства. С тобой все нормально? — обеспокоенно осматривая Разумовского, спросила она. — Ты совсем потерянный.       Сережа неоднозначно помотал головой, после чего устало опустился на скамью. Юля села рядом, прекрасно понимая, что он не будет ничего рассказывать — он всегда вставал, если нужно было что-то объяснить. Сейчас ему нужно было чуткое подружеское плечо, на которое он уронит голову, и нежное поглаживание по волосам, и Юля об этом знала. Он сам во всем разберется, как делает всегда, просто сейчас ему нужно немного спокойствия и тепла.       В один из дней, когда Игорь слег с простудой, — ибо нечего вылетать в холод на улицу без верхней одежды и делать вид, что тебе тепло, — а Сережа скрылся в одной из своих обителей, Юля решила вытащить Олега в Хогсмид; одной идти желания не было, а Волков был чересчур серьезен, и своим холодным взглядом начинал пугать окружающих, совершенно не привыкших к подобному состоянию юноши. Понимая, что существенных причин отказаться у него нет, он согласился. И в самом деле, не оставлять же девушку в «беде».        Покинув территорию замка, подростки молча шли по дороге, пока Пчёлкина не решила прервать тишину: — Волч, могу я задать один нескромный вопрос? — Если хочешь спросить, есть ли у меня что-то с Грейнджер, то Игорь уже спросил, — хмыкнул в ответ юноша. — И ответ «нет». — Вот как, — кивнула. — И не думал? — Юль, если меня ровесницы не интересуют, то почему должен кто-то младше интересовать? — Олег улыбнулся уголком губ. — Гермиона просто интересный собеседник. — Сережа в юбке. — Именно. Но с другим культурным кодом, поэтому и вызывает интерес, — пожал плечами. — Но не более. К тому же, и ты, и Игорь прекрасно знаете, что у меня отношения только с моим любимым квиддичем. — Как я могла позариться на святое, — девушка схватилась за сердце и театрально начала падать назад, зная, что друг ее поймает. Так и произошло. — Ну вот, теперь ты хотя бы улыбаешься, Волков. Вот это мне нравится, — растрепала ему волосы.       Парень усмехнулся и поставил девушку на ноги, даже не собираясь ничего делать с волосами — знал, что это бесполезно.       Дойдя до магазинчика со сладостями, Олег галантно открыл перед подругой дверь и вошёл следом. От тепла немного закоротило, тело обсыпали мурашки. Некоторое время они просто бродили по магазину, рассматривая окружавшие их вкусности и наслаждаясь приятным сладким запахом, пока Юля не увидела то, что ей интересно, и упорхнула туда, оставляя друга в одиночестве. Олег же продолжил исследовать ассортимент на полках, пока ему на глаза не попались орешки в шоколаде. Немного поразмыслив, он кивнул своим мыслям, и взяв несколько пакетиков, направился дальше. В итоге, спустя минут двадцать они выходили из магазина с бумажными пакетами, наполненными сладостями.       Пройдя еще пару улочек и несколько магазинов, подростки услышали, как животик Юли издал жалобное урчание. Юля знала, что Олег в такие моменты ведет себя как мамочка, поэтому понимала, что ее сейчас ждет: Волков потащит ее кушать. Так и произошло. Завернув к «Трем метлам», юноша пропустил девушку вперед и, осмотрев заведение, усадил за столик. Вскоре Юля сидела хомячила сэндвичи с кофе, ведь от чего-то стоящего она отказалась, аргументируя это тем, что и в Хогвартсе поест позже. Решив, что это вполне логично, юноша не стал настаивать. Ему иногда было очень тяжело сдерживать свою гиперзаботливую натуру, с океаном нерастраченной и невыраженной любви и нежности, хотя юноша предпочитал отрицать эту сторону своей личности, если вообще осознавал ее наличие.       Путь обратно занял времени меньше, ведь вальяжная походка сменилась чуть ли не бегом. На самом деле, бежала только Юля, которая ужасно замерзла. Олег же просто шел быстро, чтобы не терять подругу из виду, так как нёс ее пакет со сладостями, да и ее зверя неуклюжести на скользких дорожках тоже нужно было контролировать.       Поднявшись по ступенькам, они оказались в коридоре, и Юля остановилась, снимая с плеч шинель друга. Волков вручил ей пакет, забрал свою верхнюю одежду и произнес: — Смотри не растеряй сладости и бегом под одеяло. Если узнаю, что через пять минут ты не будешь в тепле, тебе будет хуже, чем у Морозовой. — Конечно, мамочка! — хохотнула девушка и, оправив другу воздушный поцелуй, побежала по коридору.       Покачав головой, юноша направился в гостиную Гриффиндора. Проходя мимо Большого Зала, двери которого были открыты, он заметил знакомую рыжую макушку. Немного подумав, он все же завернул в зал. Уже подходя, он заметил, что друг вновь где-то оставил резинку для волос, поэтому сейчас сидел хмурился, смахивая мешающие пряди. Тихо поставив пакет на стол, Волков достал из внутреннего кармана резинку и, подойдя к Сереже со спины, аккуратно собрал волосы в низкий хвост. Разумовский запрокинул голову и слабо улыбнулся, увидев друга. — Привет. — Привет, — Олег сел рядом, подвигая пакет к Сергею. — Это тебе для улучшения мозговой деятельности. — Орешки в шоколаде? — уже довольно улыбаясь, парень полез в пакет. — Кислые язычки! Волков, ты с ума сошел?! — Из нас двоих я тут самый адекватный, — усмехнулся.       Сергей лишь шуточно толкнул его в плечо. — Придурок.       Олег только развел руками, мол, такой родился. Сережа сложил все обратно в пакет и закрыл книгу, которую читал, после чего повернулся к другу и спросил: — И за что мне такой лучший друг? — За все хорошее, плохое… Просто за всё. Потому что, почему бы и нет, правильно? Правильно.       Разумовский только рассмеялся и покачал головой — спорить с Волковым в такие моменты было более, чем бесполезно, и он об этом знал. А потому здравым решением было согласиться и смириться с сим прекрасным юношей.       По возвращении в гостиную и в свою спальню, Волков увидел небольшой беспорядок, что, как и отсутствие Игоря в своей постели, явно указывал на то, что что-то случилось. Оставив свои вещи на кровати, он вышел обратно в гостиную и прямо с балкончика спросил: — Что там произошло и где Гром? — Его начало сильно лихорадить, — поднял голову Фред, что только вернулся в гостиную, но успел услышать вопрос. — Его отвели в больничное крыло.       Не говоря больше ни слова, он вернулся в комнату за пиджаком, после чего покинул гостиную, попутно зеркаля Юле. Добрались до больничного крыла они почти одновременно и даже успели застать мадам Помфри. Пока Юля справлялась о здоровье своего парня, Волков обдумывал другие вопросы, которые задал, когда Пчелкина направилась к Игорю: — Морозову уже оповестили? — Не успели. Её нет в школе. — Вот как, — он задумался. — Хорошо, тогда я сам этим займусь.       Мадам Помфри кивнула и покинула зал, который навевал на приезжих студентов не самые приятные чувства; да и о каком скором выздоровлении может идти речь, если атмосфера больничного зала навевает только чувство безысходности и отчаяния?       Олег подошел к постели Игоря, что пока не спал, хотя это было бы полезнее, чем его бубнеж о том, что он не любит болеть. — Да-да, Игорь, мы слышим это уже не в первый раз, — чуть усмехаясь, Волков закатил глаза. — Но ты все равно делаешь то, что ведет к болезни. Выглядит сомнительно, не думаешь?       Игорь только наградил друга убийственным взглядом, на что тот только довольно улыбнулся. — К слову, Морозовой они не сообщили, — вновь становясь серьезным, оповестил Олег. — Почему? — Юля удивленно вскинула бровь. — Потому что они ее не нашли. Так что… Будем надеяться, что она нигде не оставила свое чарзеркало, — проговорил парень и направился в другой конец почти пустой залы, чтобы не мешать голубкам.       Вибрация и тихий звон чарзеркала прервал внезапно возникшую тишину, что за мгновение до этого была наполнена шумным, сбитым дыханием. Сначала посторонние звуки игнорировались, но вскоре стало ясно, что игнорировать это не получится. Раздался щелчок — и яркий свет больно ударил по глазам. — Волков? Что ему надо? — девушка смахнула пропущенный призыв и открыла письмо. — Игорь в больничном крыле? Даже на пять минут их не оставишь, — вздохнула. — Они подростки, — раздался мужской голос за спиной. — Это их суперспособность.       Морозова на это ничего не ответила, молча вынырнула из-под шёлкового покрывала и направилась за ширму, чтобы одеться и привести себя в порядок.       В больничном крыле она была уже через четверть часа. Поговорив с мадам Помфри о состоянии Игоря, она вошла в зал. Компания стала на одного Диму больше. Подойдя к постели больного, Морозова тяжело вздохнула и взглянула на Юлю: — После прошлой выходки ничего не было? — Нет, просто вдруг стало хуже, — пожала плечами.       Юлия перевела взгляд на парня. — Снова отказываешься пить лекарства? — Мне хватит только против огневицы, — буркнул. — Всё остальное само пройдет. — Гром, или ты лечишься, или вернешься в Колдовстворец, ясно? Будь умничкой, не создавай проблем, которых можно спокойно избежать.       Игорь закатил глаза и недовольно отвернулся. Юлия Олеговна покачала головой и повернулась к подошедшему Волкову: — Я понимаю, что я несу за вас ответственность, но раз уж он не умирает, меня не обязательно было сиюминутно вызывать. — Верно, — спокойно согласился, убирая руки за спину. — Но я решил, что разобраться с этим вопросом сразу и для Вас, и для нас, будет лучшим исходом. Или у Вас были дела важнее, чем благосостояние учеников?       В помещении повисла тишина, ибо подобного от Волкова никто не ожидал. Преподавательница тем более. Удивленно выгнув бровь, она полностью к нему повернулась и сложила руки на груди. — Волков, мне кажется или я слышу в твоём голосе какую-то претензию? Надеюсь, мне кажется, ибо в противном случае, тебя ждет то же, что и Игоря, — она выпрямилась и направилась к выходу. — Не думай, что если ты золотой мальчик школы, то ты неприкосновенен.       Компания, кроме Волкова, вздрогнула с хлопком двери, после чего три пары шокированных глаз устремились на юношу. — Олег, — тихо позвала Юля, — это что было?       Парень только отрицательно качнул головой и также покинул больничное крыло, оставляя друзей в недоумении.       Его путь лежал к Хагриду, а если быть точнее, то к Володару. Олег всегда оказывался в компании своего лютоволка, если не мог справится с эмоциональным напряжением или чем-то, что просто выходило из-под контроля, ведь для юноши это было хуже всего. Фамильяр сразу почувствовал, в каком состоянии его хозяин, поэтому спокойно пошел за ним куда-то в уединенное место.       Опустившись на траву, лютоволк наблюдал, как его человек выпускал из себя эмоции, с которыми не мог справится и которые не мог себе объяснить, через практику самых сложных заклятий, что он только знал.       Что произошло? Олег сам не понимал, но все его нутро противилось тому, что он почувствовал: что-то с Блэком было не так, что-то в нем раздражало всю сущность Волкова. И если с самим аврором он не пересекался, — а когда это все же происходило, то ему удавалось сдерживать свою активную и пассивную агрессии под контролем, — то его запах, что притерся к Морозовой и следовал за ней везде, как надоедливый призрак, раздражал юношу до глубины души. Вот тогда сдерживать себя уже выходило скверно.       Спустя пару часов Волков устало опустился на землю и оперся спиной на Володара. Тот вопросительно заурчал, пытаясь вытянуть из своего хозяина объяснения своего странного поведения. Олег только вздохнул и, сняв кольцо, начал покручивать в руках. — Да так… Не нравится мне, что этот британец вокруг нас ошивается. Теперь и от Морозовой им несет за километр, — недовольно поморщился. Животное лишь фыркнуло на это. Олег закатил глаза. — Но что-то другие авроры не выражают к нам настолько сильного интереса. Они просто работают. А этот… Не нравится мне его внимание в нашу сторону, — Володар вновь заурчал, чем заставил Олега вскинуть брови. — Ты вообще на чьей стороне?! Ладно, неважно, — он встал. — Пора возвращаться.       Отведя лютоволка к Хагриду и поговорив с последним о зверушках, что вызвало у него неописуемый восторг, вернулся в школу. Спокойствие и даже умиротворение, что было на его лице минуту назад на улице, при входе в замок вновь сменилось ужасной мрачностью, что могло напугать тех, кто его не знал. Собственно, поэтому его никто и не трогал по возвращении в гостиную.       В комнате он остался один, по крайней мере на ближайшую неделю. Правда, сейчас ему побыть в одиночестве не удалось — в спальню влетели два рыжих урагана Уизли. К счастью, они пробыли там недолго, только справились о здоровье Игоря и предложили развеяться в гостиной, если у него будет настроение. Олег отказался, предпочтя немного почитать. Но вникнуть в текст не выходило — мысли сменялись с бешеной скоростью, меняя темы, участников и эмоциональный окрас. На мгновение юноше показалось, что он сходит с ума.

***

      Морозова же была преисполнена негодования после «сцены» в больничном крыле, ведь подобного неуважение вот от кого от кого, а от Волкова она не ожидала. Поднявшись в покои, что ей отвели на время пребывания здесь, девушка решила доделать то, что не сделала до похода к ученикам: принять приятную ванну. К тому же, сейчас она должна была расслабить и успокоить, поэтому Юлия поняла, что ничего особо не потеряла от того, что не сделала этого сразу.       Ее плохое настроение исчезло значительно быстрее, чем у ее ученика, поэтому и вечер она провела интереснее. Проходя по коридорам замка, она заметила Люпина в кабинете, где всегда проводилось ЗОТИ. Решив, что ее планы можно перенести, девушка остановилась и изменила свой маршрут. Постучав по косяку, чтобы случайно не напугать профессора, она спросила: — Можно? — О, госпожа Морозова, — Римус добродушно улыбнулся. — Добрый вечер. Чаю? — Не откажусь, — согласилась она, проходя в кабинет, а после поднимаясь в небольшой офис. — В последние дни Вас не видно не слышно, профессор. Вы вообще выходите из своего кабинета? — присаживаясь в предложенное кресло, поинтересовалась она. — Разве что в Большой Зал, — усмехнулся, заваривая чай и подвигая к девушке вазочку с печеньем и шоколадом. — А так, увы, дел много. — Сложные темы? — У старших курсов, да. Даю контрольные работы, чтобы выяснить, где у них пробелы в знаниях. Но увы, забываю, что их нужно проверять.       Юлия тихо рассмеялась. — Понимаю. Поэтому я предпочитаю тестовый формат. Позволяет не проверять эти тонны макулатуры. — Увы, но это не самый удачный вид работ, на мой скромный взгляд. Он проще во всех планах, согласен, но ученики мало думают в таком случае. К тому же, мой предмет больше практический, нежели теоретический, но без теории все равно никуда. — Тут даже возразить нечем, профессор, — улыбнулась, поднимая руки в капитулирующем жесте.       Спустя небольшую паузу, прерываемую хрустом печения и звоном ложечки в чашке, Римус вновь заговорил, но уже на отвлеченную тему. И это заставило Юлию облегченно выдохнуть, ведь говорить о работе на работе и вне работы — такое себе удовольствие. Правда, вообще от учебы далеко не ушло, ведь разговор затронул смешные ситуации с учениками и из юности обоих профессоров. К тому же, она узнала другую версию истории, которую ей уже рассказывал Сириус, и почему-то от Римуса она звучала в разы смешнее.       Разошлись они незадолго до отбоя школьников, ведь Морозова хотела еще раз заглянуть к Игорю — от этого чуда можно было ожидать чего угодно. Узнав у мадам Помфри, что парень не доставляет никаких проблем, — что было для преподавательницы приятным сюрпризом, — она пожелала только Игорю хорошей ночи, — ведь медикам нельзя желать спокойной ночи, — и направилась обратно к себе, чтобы провести остаток вечера за кофе и книгой, в компании трех мурчащих пушистиков.