Студенты Колдовстворца

      Ранняя холодная весна наконец-то сменилась приятным теплом, пробуждающим природу и побуждающим подростков сбросить с себя тяжелые зимние одежды. Снег на удивление тоже сошел быстро, и, только это произошло, Юля появилась с предложением прогуляться верхом, которое было принято всеми без исключений, хотя Сережа был скептично настроен в сторону Олега — на нем, конечно, заживало все как на собаке, но Разумовскому казалось, что еще слишком рано для включения друга в его обычную жизнь. И Олег об этом знал, а потому при каждом удобном случае убеждал юношу, что все хорошо.       Прогулка была тихой и довольно медленной. Легкий ветер трепал волосы и приносил с собой запах приятной лесной свежести. В один момент Олег словил себя на мысли, что вот она жизнь, а все то, что было несколькими неделями ранее — кошмарный сон, но тупая боль в спине при любом движении заставляла его изменить свое мнение. Хотя, в сущности, это мало меняло дело — на контрасте с Колдовстворцем все выглядело другим, новым, нереальным; даже первые недели дома Олег ощущал себя странно, находясь на свежем воздухе с одной стороны среди холмов и гор, а с другой — у бескрайнего вечноцветущего луга, что до глубины своей сущности любил Володар.       От своих рассуждений о нереальности происходящего его оторвал голос Юли, что предложила повернуть к озеру. Волков взглянул на едущего рядом Сергея, что, пожав плечами, равнодушно кивнул. Сменив маршрут, они вновь разбились на пары — дорога не позволяла идти в одну линию как раньше. Игорь с Юлей ушли вперед, а Олег поравнялся с Сережей, что шел с тенью мрачности на лице. — Лисенок? — мягко позвал Волков. — С тобой все в порядке? — Да, — вяло отозвался тот. — Просто… прошло уже почти две недели, а зачинщика всего того кошмара не нашли. Да и не особо ищут, мне кажется. — Учитывая все то, что рассказывала Гермиона, я не удивлен, — хмыкнул Олег. — Не хочу сказать, что это неважно, но мы все равно скоро уезжаем домой. — Да, но… — он нахмурился, — неужели не беспокоит в принципе сама ситуация? Сам факт этого равнодушия к происходящему. — Знаешь, — немного помолчав, начал Олег, — я пока лежал в госпитале, пришел к такой мысли, что… для них это норма. Если бы родителей так сильно беспокоила сохранность их чад, они бы поставили на уши не только саму школу, но и Министерство. — М-да, — вздохнул Сережа. — Выглядит так, будто одному Малфою есть дело до своего сына. Чаще всех здесь видно.       На такую презрительную интонацию Олег смог только улыбнуться.       Они остановились недалеко от берега, глядя как у воды остановились их друзья. Заметив, что их голубки наконец-то появились, Юля помахала им рукой, призывая подойти, что они и сделали в следующий момент. — Знаете, — заявила она бодрым голосом, — а мне будет не хватать этой природы. — Ага, а Игорь снова превратится в Лихо Одноглазое от недостатка настоящего солнца, — подхватил Олег, тут же уворачиваясь от летящего в него заклятия. — За правду не бьют!       Игорь только вскинул брови. — Давайте только без боевых действий, — улыбнулся Сережа и спустился с лошади. — Волкову пока рано, — хмыкнул Гром. — О, так тебя только моя спина останавливает? — уже стоя на земле, шутливо начал наезжать юноша. — Боже, какие страсти, — покачала головой Юля и повернулась к подошедшему Сереже.       Трудно было сказать, в каком моменте студенты были неправы, — по крайней мере, в доступной для них информации, — но поиск виновных в недавнем происшествии шел полным ходом. Блэк, хоть и проверял всех и каждого, был глубоко уверен, что вина лежит на юных славянах, в чем с ним был не согласен даже Люпин, несмотря на то, что понимал, как выглядит эта ситуация. Единственное, что не нравилось Сириусу во всем этом — абсолютная отстраненность и холодная вежливость Морозовой, которая исчезала при общении с Люпином. И именно Римус посвящал ее во все подробности дела.       Сидя одним поздним вечером в кабинете Люпина, девушка устало вздохнула: — А не могла это быть ошибка Снейпа?       Римус весело улыбнулся, чем ввел в недоумение свою собеседницу. — Этот вопрос поднялся одним из первых, и Снейп продолжает утверждать, что он слишком профессиональный зельевар, чтобы ошибиться в таком пустяковом, по его мнению, зелье. — Ну, я бы наверное тоже была настолько в себе уверена, — согласилась Юлия. — Что Вы думаете произошло, Римус? — Я не знаю. Даже предположить не могу, кому бы подобное могло понадобиться. Но на Ваших студентов я не думаю, — поспешил ее успокоить профессор. — Даже после произошедшего они ведут себя так, словно ничего не случилось. И я не думаю, что, если бы у них были какие-то злые умыслы, они бы придерживались такого поведения. — Вы меня успокоили, — слабо улыбнулась. — Сириус просто как-то сильно включился в позицию Министерства… — Это издержки любой государственной работы, — перебила его Морозова. — Я понимаю. И тем не менее, есть разница между следованием протоколу и приказам Министерства и собственным предубеждением. — Это Вас сильно задело. — А Вас бы не задело? — выгнула бровь. — Я верю этим детям как самой себе, Римус. Если бы это была их вина, я бы об этом узнала. — Но… Я заметил, что ваши взаимоотношения несколько охладились, — осторожно проговорил мужчина, не желая задеть собеседницу. — Да, — мрачно согласилась она. — Их буйный нрав требует крови за произошедшее, а я пытаюсь сохранить более-менее мирное существование на остаток нашего пребывания здесь. — И они этого не оценили, — покачал головой. — О времена, о нравы.       Морозова против воли заулыбалась. — Будем надеяться, что за следующий месяц ничего не произойдет. Иначе мне придумают что-то хуже увольнения. — О чем Вы?       Поставив чашечку на стол, девушка рассказала занимательную историю своей негласной войны со Стрелковым и про условие, что поставил ей Кощей перед отъездом. Ее не могла не повеселить вспомнившаяся формулировка Кощея о «ничём предосудительном». Люпин только мог покачать головой и поделиться тем, что и сам не останется преподавателем по окончании учебного года. — Когда меня все же уволят, — улыбнулась Юлия, — предлагаю встретиться где-нибудь в Европе, профессор. Будет весело. — Не сомневаюсь.       Их дальнейшую беседу прервал буквально влетевший в кабинет Блэк. Преподаватели вопросительно выгнули брови, ожидая объяснения его весьма шумному появлению. — Кто-то умер? — с присущим ей холодным спокойствием спросила Юлия, делая последний глоток чая, после чего благодарно кивнула, когда Люпин налил еще. — Нет. К Вашему счастью. — Что тогда стряслось? — спросил Римус.       Сириус выдохнул и, немного прочистив горло, произнес: — Мы нашли виновного. Виновных, — поправил сам себя мужчина. — И что же, это мои студенты? — усмехнулась девушка. — Нет, — спокойно ответил Блэк, но друг уловил тень раздражения скользнувшую по его лицу. — Это был Малфой с друзьями. Как выяснилось, это была давно спланированная месть.       Юлия, глядя в чашку, выгнула бровь. — Месть? За что? — За конфликт осенью? — предположил Люпин. — Настолько мелочно? — в слова преподавателя поверить было трудно. — Не думаю, что это настолько задело его самолюбие, профессор. — Малфой и меня самого особо не любил… Как по мне, идеальное стечение обстоятельств.       Немного поразмыслив, Морозова поняла, что звучит убедительно, а потому причин не соглашаться — нет. — Вам лучше знать ваших студентов, сказать мне на это нечего, господа, — девушка встала. — Если Вы не против, профессор, я зайду вечером. Сейчас у меня еще есть дела. — Само собой, Юлия, — улыбнулся Люпин. — Заходите, когда удобно.       Мягко улыбнувшись Римусу, она наградила Сириуса холодным взглядом и покинула кабинет. Тот только раздраженно закатил глаза, чем заставил своего друга улыбнуться. — Ты извиняться будешь? — усмехнулся Люпин, складывая руки на груди. — За что? — Ты ее обидел. — Тем, что делал свою работу? — возмутился мужчина. — Нет, — спокойно поправил его Римус. — Тем, что обвинил ее, ее студентов в том, чего они не делали. Твое убеждение в том, что только они могут быть виноваты, потому что только они знали, было слишком агрессивным. Ты задел ее гордость. А кому, как не тебе знать, что такое задетая гордость.       Сириус вздохнул. — Как с этими женщинами сложно. — Что? — Люпин едва сдержал смех. — А как же это твое… Как ты там говорил? А! «Люблю девушек с характером». Вот тебе девушка с характером. — Я когда это говорил? — буркнул Блэк. — Когда был молодой и бойкий, а сейчас… — А сейчас тебе всего 35, королева драмы, — убирая посуду, заметил мужчина. — Так что давай, что там обычно говорят: волю в кулак, собери все свое мужество и признай, что был неправ. — Ты вообще на чьей стороне, лунатик?! — Ты мне еще потом спасибо скажешь. Вперед.       Бурча что-то себе под нос, какой его друг предатель, мужчина также покинул кабинет.       Юлия же тем временем отправилась на прогулку, которую давно себе обещала. Выйдя за пределы замка, направилась к своим студентам, которых заметила из окна кабинета ЗоТИ и решила уведомить о том, что все подозрения с них сняты. В общем, посвятить в последние новости. И чем ближе она подходила, тем отчетливее улавливался какой-то конфликт. Оказавшись за спинами рыжиков, преподавательница тихо опустила руки им на плечи, чем заставила сразу перейти в атаку. Другого она не ожидала от них, а потому защитный барьер сразу появился между ними. Когда же подростки смогли рассмотреть, кого же к ним принесло, Пчелкина прикрыла рот рукой. — Простите, Юлия Олеговна! Я не хотела. — Вы чего со спины подкрадываетесь? — мрачно спросил Сережа. — Это произошло случайно, — усмехнулась она. — Но за реакцию крепкая пятерка. Что у вас происходит? — У них поединок, — Юля быстро кинула взгляд в сторону парней. — Хорсичи, — вздохнула преподавательница. — Просто так или на что-то? — Просто так. Считают, что подрастеряли форму.       Морозова взглянула на недовольного Сережу, что все время молчал, и выгнула бровь. — Что это с ним? — наклонившись ближе к студентке, тихо уточнила она. — Не одобряет поведение Олега, — пояснила Юля. — Он же еще не восстановился до конца. — Разве? Почему? — Ему восстановили потерю крови, но ранозаживляющие на него не работают. Одно что-то помогло, но очень медленно, — еще более мрачно объяснил Сергей. — Так что, по факту, он ходит забинтованный. — Оу… Думаю, он не стал бы к себе халатно относиться, так что… он явно знает, что делает, Сереж, — Морозова мягко погладила его по плечу, на что он дернулся и отодвинулся, а после и вовсе ушел куда-то.       Пчелкина наблюдала за этим всем с небольшим шоком. — Это он так из-за профессора еще злится? — А ты бы так не злилась, если бы Игоря ранили? А потом он начал такое вытворять, — кивнула на юношей. — Ну… — девушка задумалась. — Не думаю, что я была бы такой агрессивной. — С твоей семьей и жизнью, возможно. Но поставь себя на место Сережи. Разве бы ты не вела себя так же, если бы единственный человек, которому ты доверяешь от и до, на которого ты можешь положиться, и без которого ты будешь ощущать в мире абсолютное одиночество, вот если бы такой человек подвергал свою жизнь опасности… разве у тебя не была бы такая же реакция? — она повернула голову в сторону Разумовского. — Он может и выглядит довольно холодным, делает вид, что ему никто не нужен. Ему и правда никто не нужен, кроме Олега. Потому что зачем ему кто-то еще, если он уже нашел свою «безопасную зону»?       Юля ничего не ответила, только задумалась, ведь только что ей преподнесли ее друга под другим углом обзора, который она никогда не могла себе представить. Да и было так странно, видеть другой образ человека, которого ты уже знаешь столько лет, и понимать, что другие люди видят его совершенно иначе.       Между тем юноши закончили свою небольшую практику и разошлись. Олег сразу направился к Сереже, чтобы выяснить, что произошло, хотя прекрасно понимал, что всему виной излишняя тревожность Разумовского. Опустившись на колено напротив надувшегося Сережи, Волков вздохнул: — Лисенок, мы уже это обсуждали. Хватит дуться.       Юноша на это не ответил, только закатил глаза и отвернулся. — Лисенок, я серьезно. Я бы не стал ничего делать, если бы это угрожало моему здоровью. Особенно сейчас, — он подвинулся чуть ближе и взял того за руки. — Со мной все хорошо, там просто пара ран и синяки, на мне и хуже вещи были. — Я знаю, — Сережа наконец-то сдался и опустил голову. — Просто… — Тебе не стоит обо мне так переживать. Я никуда от тебя не денусь, — мягко улыбаясь, убрал прядь ему за ухо. — Все будет хорошо.       Разумовский смущенно улыбнулся. — Хэй, голубки, — окликнул их Гром. — Тут информация появилась. — О чем вы? — нахмурился Олег, и через минуту они уже стояли всей компанией возле Морозовой.       Преподавательница передала последнюю информацию по делу, на что студенты отозвались недоверчивыми взглядами. Юлия Олеговна и сама понимала, что довольно трудно поверить в то, что она сказала, но сомневаться в итоге расследования она не собиралась — если это не касалось ее и студентов, ее это мало волновало. Решив не накалять больше атмосферу и не смущать подростков своим присутствием, девушка продолжила свой путь вдоль озера, наслаждаясь легкой прохладой и запахом воды, который она тщетно пыталась для себя определить — он не был похож ни на что, что ей встречалось прежде.       Еще раз остановившись на берегу, прежде чем подняться обратно к замку, она глубоко вздохнула. — Вот этого мне точно будет не хватать дома.       Ее прогулка закончилась на холмах, недалеко от Гремучей ивы. Морозова поняла, что ей, как и студентам, действительно не хватает привычной изнуряющей практики, чтобы прочистить голову. Да и место было выбрано оптимальное, чтобы никого не ранить, не задеть. По крайней мере, она так думала. Но беспечность Блэка сыграла с ними обоими злую шутку, и мужчина, не ожидавший поражающего заклятия, влетел в валуны, хорошенько приложившись своей казалось бы умной головой. Морозова, возможно, даже не заметила бы, что что-то произошло, если бы просто случайно не обернулась.       Увидев лежащего у камней аврора, она быстро сопоставила, что это было. — Пресвятой Велес, — выругалась преподавательница и спустилась следом. — Сириус, ты вообще знаешь, что нельзя подкрадываться со спины?! — возмутилась она и помогла ему сесть, сама опускаясь на корточки. — Как ты? — Хороший удар, — ответил он, видя звезды в глазах. — Очень даже… Что это было? — Обычная ударная волна, — дернула плечом. — Ты просто близко стоял. Ты что-то хотел? — выгнула бровь. — Вообще да, но кто ж знал, что ты атаковать начнешь, — вздохнул он и попытался встать, но Юлия усадила его обратно. — Сиди, рано тебе еще вставать.       Сириус послушно опустился обратно на землю и оперся спиной о камень. Морозова спокойно ждала, пока он начнет говорить то, зачем пришел. И он начал. Не скоро, и шло это очень туго, но он начал. Девушка честно пыталась не смеяться, ведь это было все очень серьезно, но почему-то ее вся эта ситуация очень веселила.       Когда он закончил, она произнесла: — Я принимаю извинения вином и шоколадом, мистер Блэк.       Тот поднялся и улыбнулся. — Будет исполнено.