Солёные смерчи

— Защищайся! — раздался громкий, словно гром, голос Джеспера. Я встрепенулась, с трудом сдерживаясь, чтобы не ругнуться подобно матросам. Стоило мне выйти на палубу, как сверху, прямо с помоста, игнорируя все преграды прямо на меня прыгнул Фахи. Он бы мог сломать мне шею, если бы приземлился прямо на меня, но клич испортил всё, что стрелок так старательно планировал. Стоило мне услышать его голос, как я сделала шаг назад, и Джеспер развалился прямо передо мной, с трудом успевая выставить руки вперёд, чтобы не столкнуться с полом лицом. Парень резво поднялся, подпрыгивая на месте, и замахиваясь на меня, чтобы ударить. Я удачно уклонилась, делая Джесперу подсечку, но он устоял. Тогда я вытащила заточку из кармана — заострить её мне помогла Инеж — и, привстав на носки, потянулась к горлу стрелка. Из-за моего неустойчивого положения он с лёгкостью оттолкнул меня, отчего я повалилась на груду мешков и канатов, немного прикусывая губу. Я с ворчанием поднялась на ноги, убирая заточку обратно в карман. Уже несколько дней Джеспер испытывал меня всяческими способами, словно подготавливая к войне, а не к освобождению рабов. Его трюки и потайные места, где он ожидал моего появления, становились всё искуснее, и я стала догадываться, что кто-то подсказывает ему, как поступать. Потерев ушибленное плечо, я демонстративно со всей силы наступила на ногу Джесперу. Иногда мне казалось, что его пальцы уже должны посинеть оттого, как часто я била по ним, вычислив, что это его слабость. До прибытия в Шухан нам оставалось не больше суток. Погода была располагающей, даже прохладные лучи солнца пробивались сквозь частые серые тучи. Вода становилась темнее, но дождей и штормов не ожидалось. Мне уже хотелось поскорее сойти с корабля на землю, чтобы приступить к более интересной части нашего плана и наконец развеять тоску от затянувшегося однообразия. Не рассчитывая, что нападки начнутся с самого утра, я направлялась к матросам, что отвечали за наши припасы. На борту не было никакой еды, кроме рыбы, а запасы пресной воды иссякли. Вчера мы съели последние сухари, печенье и вяленое мясо, а на воде сварили похлёбку. Пока матросы отлавливали ещё рыбы, мне нужно было наполнить бочки пресной водой, которую почти что любой Проливной способен достать из тучи. К счастью, Джеспер не продолжил своих попыток вылепить из меня идеального бойца или же начать тренировку. Он молча направился вслед, желая посмотреть, как я буду собирать воду. Его любопытство было объяснимо: если я только по пробуждению поняла, что немного утомилась от морского путешествия, то Джеспер стал скучать ещё вчера. Парень старательно навязывал свою помощь Уайлену, который, конечно же, был безумно рад компании возлюбленного, но всё же не позволял ему лезть в профессиональные дела, беспокоясь то ли за него, то ли за сохранность корабля. В этом я была согласна с подрывником — вряд ли кто-то хотел взорваться посреди Истиноморя по нелепой случайности. Ближе к вечеру Фахи сидел в нашей с Ниной каюте, агитируя её на преображение после затяжной тоски и мореплавания. Девушка-гриш на удивление быстро согласилась, но игнорировала все советы красоты от Джеспера. Её явно убедил аргумент, что вряд ли работорговцам нужны чахлые грустные девки. Когда я пришла в каюту, она высказала мне всё, что думает о замечаниях стрелка. Тогда я поняла, что Нина явно не из тех, кто готова считаться чахлой и неинтересной девушкой. Кстати говоря, я всё ещё хотела узнать, что было между ней и Матиасом, но мне не выдавалось такой возможности. Сегодня Джеспер выбрал меня на роль своей жертвы. Полный энергии и энтузиазма, он вышагивал своей пружинистой походкой вслед за мной. Молча мы добрались до дальней, тенистой части корабля, где сидело несколько матросов. Они держали в руках сетки, которые были опущены в воду. Увидев нас, один из них присвистнул. Тогда на горизонте появились ещё двое, подкатывая ко мне бочки и оставляя их рядом. Матросы всё ещё старательно избегали разговоров со мной, думая, что это может привести их к смерти. Пару дней назад, совсем устав от косых взглядов, я встала на пути одного из матросов, пытаясь донести до него, что в смерти их товарища виноват лишь он сам, но явно принявший на грудь мужчина притворился, что не знает керчийского. Меня распирало от желания заговорить с ним на равкианском, но я знала всего несколько слов, а он наверняка не владел языком вовсе. Я подняла лицо к небу, глядя на тучи. Если они станут ещё плотнее и темнее, то пойдёт дождь. Своими действиями я лишь добуду нам пресной воды и сохраню судно от стихии. Подняв руки к небу, стала двигать ими так, словно ползу вверх по канату. Каждая часть тела приятно затрепетала, наливаясь чистейшей силой. Первые струйки воды стали заливаться в бочки, а ближайшая туча немного рассеялась. Преобразуя одно агрегатное состояние воды в другое, я почему-то чувствовала, как отступает усталость. Краем глаза заметила, что матросы-рыбаки еле заметно подглядывали за процессом. Как только я наполнила две бочки, их оттащили, прикатывая ко мне ещё три. В этом участвовал и Джеспер, для которого стоять на месте было равно пытке. — Ты знал, что порой чересчур активно маячишь перед глазами, забивая своей болтовнёй чужие мозги? — вопросила я, понимая, что покачивания и перемещения Фахи начинают действовать мне на нервы и мешать сосредотачиваться. — А что, лучше общаться с хмурыми молчунами? И как с ними разговаривать, если они молчуны? — изогнул бровь Джеспер, запрыгивая на бортик корабля и ловко балансируя. Мне захотелось узнать, как же он подружился с Казом, если тот буквально являл собой олицетворение хмурости, но промолчала, чтобы не начинать ненужную дискуссию. Одна из трёх бочек была наполнена, а над нами уже вовсю светило солнце. — Я слышал, что Эфиреалы могут призывать грозу, пусть это и под строгим запретом. Это правда? Я уже видел нечто подобное, но, думаю, был в бреду. «Или в пьяном угаре» — подумала я, скалясь. — Количество запретов значительно снижается, когда никто не знает о том, что ты гриш, и когда ты находишься один посреди Истиноморя, — отозвалась я. — Постой-ка! Ты намекаешь, что могла бы продемонстрировать? Я закатила глаза. Порой мне казалось, что я была не просто на испытательном сроке, а устроилась самой настоящей цирковой зверушкой, которую можно эксплуатировать в самых разных целях, а заодно и наслаждаться воздушно-водными зрелищами. — Нет. Это всего лишь значит, что это правда, — покачала головой я, заканчивая наполнять вторую бочку. Руки начинали немного затекать, а пальцы покалывать, но я продолжила. Совсем скоро мы прибудем, так что нам стоит помыться. Этой ночью мы используем больше воды, чем когда-либо, если хотим привести себя в должный вид. — Хочешь, поделюсь секретом? — вдруг предложил Джеспер, а я почувствовала, как меня наполняет интерес. Секреты всегда были моей слабостью, а тайны — мучением. — Мы дошли до уровня, когда можно секретничать? — скептически поинтересовалась я, не глядя на парня. Вообще-то, я свыклась со всеми членами команды и мне даже казалось, что мы пришли к хорошим доверительным отношениям. Кого-то больше, кого-то меньше, но, тем не менее, я знала, что никто не сомневается во мне и не считает лишней. Конечно, никто кроме Каза. Мне не хотелось думать о том, что у него в голове и какие выводы он делает. — Да, ты права, явно нет, — поморщил нос Джеспер, тут же улыбаясь. — Отложу это на потом. Уайлен и так не в восторге, что я таскаюсь с тобой. — Уверена, не только он, — намекнула я. — Попрошу без оскорблений, юная пиратка! В любом случае, ты меня не интересуешь. Хотя ты хорошая груша для битья и умеешь действовать зрелищно, — признал Джеспер, поднимая руки и как бы сдаваясь. — Вот даже сейчас! Могла бы просто плюхнуть эту воду по тарам, а устраиваешь какой-то элегантный танец капель. — Что, прости? Я непонимающе посмотрела на поток воды, осторожно затекающий в бочку. Некоторые мелкие капли отделялись от общего потока, ярко сияя на солнце. Если бы не комментарий парня, то я бы даже не подумала обратить внимание на то, как красива материальная сила Проливных. Скорее всего дело было в том, что я слишком привыкла к ней и она была для меня самой собой разумеющейся. — Да и вообще я здесь как раз только ради него, — фыркнул парень, указывая на воду, затекающую в третью бочку и наполняющую её до краёв. Матросы, что маячили где-то за спиной, подоспели, закрывая бочки и укатывая их отсюда. Я понимала чувства Уайлена. Если бы мой покойный муж при жизни таскался за какой-то девчонкой, стараясь побольше о ней выведать, я бы, скорее всего, задушила её глубокой ночью, пусть и не была особо ревнивой. Порой мне казалось, будто Джеспер задаёт мне тысячи вопросов не интереса ради, а чтобы выкладывать всё услышанное и пересказывать увиденное Бреккеру и Инеж. Когда эти трое были вместе, их взгляды зачастую падали на меня, что я старательно игнорировала. Но отставать было не в моих привычках. Из-за всевозможных происшествий я катастрофически быстро демонстрировала Отбросам свою суть, в то время как практически ничего о них не знала. Мне не были известны даже некоторые фамилии! А о национальности я могла судить лишь по каким-то чертам, что не давало никаких гарантий. Потому мною было принято решение, что стоит выудить побольше информации о новой команде. Кстати говоря, жертвой, которую я собиралась разболтать, стал никто иной, как Уайлен. Конечно, мы с ним не особо много общались, тем более не откровенничали, но что-то мне подсказывало, что, если найти к нему подход, он с облегчением расскажет мне всё, что знает о своих друзьях. Закончив с водой, я решила, что сейчас настало прекрасное время, чтобы отправиться к подрывнику-химику. К тому же, Джеспер подкинул мне отличную цель для визита! Если я сделаю вид, что сочла его слова за намёк на ревность, то смогу начать разговор с этого. Это было очень легко, учитывая, что Фахи не нравился мне ни в каком плане вообще. Слишком болтлив, слишком высок, балансирует между оригинальностью и безвкусицей и чересчур много шутит. Порой он казался мне слишком легкомысленным, пусть и талантливым. Характер стрелка немного напоминал Эрвина. Наверное, это единственная причина, по которой я могла переносить его присутствие. Один из матросов сухо поблагодарил меня за воду. Я лишь кивнула, но на деле испытала облегчение, ведь это означало, что мои отношения с экипажем корабля сдвинулись с мёртвой точки. Распрощавшись с Джеспером и так и не сообщив ему, куда собираюсь, я ушла. Без труда нашла нужную мне каюту и даже постучала в дверь, однако ответа не последовало. Тогда я ещё раз постучала и, снова оставшись без внимания, вошла, не дожидаясь позволения. Каюта оказалась побольше размерами, чем наша с Ниной, а две кровати были сдвинуты и придвинуты к стене. Напротив неё лежала груда вещей, в том числе — открытый ящик, из которого торчало несколько непонятных устройств, крайне напоминающих бомбы, коими они, скорее всего, и являлись. Света здесь тоже было больше. Он попадал большими потоками, освещая кудри Уайлена и придавая им почти рубиновое свечение. Парень стоял спиной ко мне, склонившись над столом. Шелковистая коричневая жилетка натянулась, и проступили позвонки. Купец не был катастрофично худым, но это зрелище меня слегка ужаснуло. Уайлен что-то тихо напевал, и, вслушавшись, я поняла, что он произносит названия каких-то химических элементов, с которыми, скорее всего, работает. Не то чтобы я была сильна в науках, но столь длинные замысловатые слова не могли означать что-то, кроме веществ и элементов. Я громко прочистила горло, выпрямляясь как струнка. Наконец Уайлен разогнулся, резко поворачиваясь и немного удивляясь тому, что пришла именно я. Он приветливо кивнул, откладывая в сторону мешочек, который держал в руках. — Как дела, химозный? — поинтересовалась я, кивая в сторону стола и делая несколько шагов вглубь каюты. — Я предпочитаю, когда меня зовут по имени, но нормально. Я заканчиваю последнее устройство, — сообщил парень, почёсывая затылок. — Мне думалось, лучше сделать ещё несколько запасных бомб, но, судя по остаткам всего, что у меня в запасе, все пропорции в них будут нарушены, а это может быть чревато. Впрочем, вряд ли тебе это интересно. Что-то случилось? — Не то чтобы. Джеспер сказал, что ты ревнуешь его ко мне, — невозмутимо начала я. — Я его… что? — переспросил парень, заливаясь краской. — Не думаю, что он правильно меня понял. Скорее, я имел ввиду, что его поведение относительно тебя немного навязчиво, и ему стоило бы поменьше ходить за тобой. Я наклонила голову вбок, сводя брови в театральном умилении. Мы оба знали, что это не так, а его слова пусты. Теперь, когда Уайлен был немного выведен из строя, я могла приступать к интересующим меня вопросам. Я прошла к кровати, садясь на самый край, так как больше было некуда. Казалось, парень не возражал, или же просто лишился дара речи из-за моего прямолинейного высказывания. — Совсем скоро мы прибываем в Шухан, Уайлен, и у меня создаётся впечатление, что я прошла испытательный срок. Каждому на корабле известны мои имена, то, что я — гриш, и даже подробности жизни. Знаешь, на какой мысли я поймала себя? В свою очередь, я совершенно ничего не знаю о вас. Как давно ты с Казом? Должно быть, уже всё обо всех разузнал. Купец задумался, опираясь на стол и складывая убранные за спину руки в замок. — Раньше я слишком легко доверял людям, теперь отношусь к ним с осторожностью. Каз же всегда был осторожным, даже слишком. Если говорить откровенно, то на испытательном сроке ты только у него, так что здесь мне подсказать тебе нечего, — покачал головой он. — Возвращаясь к моей приобретённой осторожности… не думаю, что меня похвалят, если я что-то расскажу, а потом выяснится, что ты тайный агент Фьерды, Шухана или… не знаю, старых лидеров Отбросов? Не сочти за грубость, но в тебе есть еле читаемые черты шуханцев. Да и вообще, для команды это может быть опасно. — Мой дедушка был шуханцем, — отмахнулась я. — Будь я агентом, Каз бы этого не знал? Сам подумай: а безопасно ли на корабле мне, не зная ничего о группе, явно превосходящей меня числом и силой? — Нет, совершенно точно, нет, — без раздумий ответил Уайлен. — Я бы не сказал, что мне есть, что рассказывать. Что, например, я могу тебе сказать о том же Казе Бреккере? Не уверен, что хоть кто-то что-то о нём знает. Кроме Инеж, конечно. — Они близки? — Весьма, но не то чтобы. Невозможно быть слишком близко к Грязным Рукам, — покачал головой подрывник. — Из наблюдений я понял, что он не особо любит телесные контакты и, кажется, у него был брат. Как-то раз он назвал Джеспера его именем. Выглядела та картина жутковато. Но, поверь, Минерва, это всё, что мне известно. — А что насчёт Джеспера? Его-то ты точно должен знать вдоль и поперёк, — заиграла бровями я, замечая, как щёки собеседника снова немного разрумянились. — Джеспер — земенец и отличный стрелок. С ним легко найти общих язык, он всегда открыт и… наверное, это та причина, почему он почти преследует тебя со своими вопросами и предложениями. Его отец фермер, а мать… неважно, её просто нет. — Важно всё, химозный. К тому же, ты только что разжёг во мне ещё больший интерес. Его мать — что? — Была гришем. Он не очень любит об этом распространяться. Лучше вообще не говори с ним о том, что я рассказал. Сам не понимаю, что на меня нашло. — Я не прошу выдавать людские секреты, я просто хочу знать, кто спит через пару стенок от меня и с кем мне придётся нарушить парочку законов, — успокоила я парня. — Этого достаточно. Откуда взялась Инеж? — Инеж Гафа — сулийка. Раньше выступала с семьёй в цирке, и оттого в ней есть невероятная гибкость и умение передвигаться тихо и незаметно. Она потеряла семью, когда её затащили в Зверинец. Каз выплатил её долг перед владелицей Зверинца, выкупая Инеж. Она стала его помощницей, у которой нет права уйти. Не так давно, когда мы победили моего… отца, он подарил ей этот корабль и нашёл потерянную семью. Я крайне удивился этому! Это очень достойный поступок. Вообще-то, Каз делает много достойных поступков, каким бы скользким он порой ни казался. Но он не делает никому ничего просто так, не получая какую-либо выгоду. — В приобретении Инеж была выгода. Преданный приближённый человек и хороший боец, — согласилась я, внезапно понимая, что теперь, когда у сулийки есть свой корабль и непревзойдённые навыки, Бреккер принялся что-то лепить из меня. — А что насчёт Нины? — Нина Зеник. В самом деле, печально, что ты не застала её такой, какой она была раньше. Резкая, громкая, с хорошим аппетитом и своим мнением равкианская девушка, — слегка улыбнулся Уайлен. — Она великодушна и добра. А ещё очень способна. Не хочу говорить, на что. Придёт время, и ты сама всё увидишь. Надеюсь, когда-то мы увидим Нину такой, какой она была до потери Матиаса. — Матиас был её любовью? — ухватилась за давно интересующий вопрос я. — Да, но всё очень сложно. Между ними всегда была то пропасть, то миллиметры. Но он был ей важен и нужен, а Матиас был готов на всё ради неё, — вовлечённо рассказывал подрывник. — Странно, да? Девушка-гриш и фердинец. В любом случае, это было что-то платоническое. Нина тоже была в публичном доме Кеттердама, но это было ради Матиаса. Тогда он был в Ледовом Дворе, но мы его оттуда вытащили. — Занимательно, — протянула я, а Уайлен мгновенно выпрямился, поправляя жилет и белоснежную рубашку. — Я заболтался. Тебе достаточно этой информации, чтобы чувствовать себя в безопасности? — быстро проговорил парень. — Я — гриш. Не помню, когда в последний раз чувствовала себя в безопасности, — хмыкнула я, проводя языком по слегка острым зубам. — Тогда почему ты здесь? Почему рискуешь? — полюбопытствовал купец. — Что Каз пообещал тебе за помощь? — Немного крюге и вернуть всё то, что я потеряла из-за смерти мужа, — ответила я, чувствуя, что обязана сказать хоть что-то после той информации, которой снабдил меня Уайлен. — Так странно. Когда-то он точно так же вернул мне всё то, что забрал отец, и даже больше, — хмыкнул подрывник-химик. — Благодаря Казу мой отец, Ян Ван Эк, действительно получил по заслугам. Можешь быть уверенной, он не подведёт и тебя. — Видишь, даже у нас может быть что-то общее, — улыбнулась я уголками губ, поднимаясь с кровати. — Ты здорово выручил меня, Уайлен. Я такого не забываю. — Я рассчитываю на твоё благоразумие и верный подход к доступной информации, Минерва. — Вообще-то, лучше Ерви. Так короче и привычнее, тем более — в Бочке. Надо всех переучить, — озадаченно сдвинула брови я. — Удачи со взрывчаткой. Мне пора. Я покинула каюту, понимая, что не узнала каких-то шокирующих вещей, но получила достаточно информации, чтобы портреты Отбросов стали более чёткими. Мне были известны их истории и происхождение, пусть и в общих чертах. Не знаю, в почему, но я была уверена, что этой информации для меня достаточно. Пока что. Нельзя отрицать, что я не вернусь к Уайлену за новыми подробностями, когда придёт время. Разговорить его и расположить к себе казалось ещё более простой задачей.

***

Вечером, после небольшого собрания и рыбного ужина, мы отправились завершать дела, чтобы прибыть в Шухан в полной готовности. Последними из дел оказались приведение своего внешнего вида в порядок и подробный пересказ Казу его же плана. Точнее, той части, которая была всем известна, ведь уже не было секретом, что в его голове может быть куда больше подробностей и слов, направленных на описание наших дальнейших действий. После долгого пути и бесконечных обсуждений предстоящих событий, я поняла, что беспокоиться не о чём. Я в команде людей, что делали безумные вещи, И сама сильнее многих гришей, а теперь ещё и частично подготовлена к бою. Мне нравилось думать о том, как всё гладко пройдёт, и, вернувшись в Кеттердам, я займусь делами Хоакина, вернувшись в общество уважаемых людей. Не то чтобы жители Бочки были ужасны, нет. Чем больше у меня появлялось знакомых, тем отчётливее я понимала, что их жизненные пути и характеры гораздо ярче, чем у купцов, владельцев заведений и прочих высокопоставленных лиц. Но нужно быть честной: никто из тех, кого я видела каждый день, не отказался бы однажды обогатиться и почувствовать вес мешков с монетами на своих плечах. Первой в порядок себя приводила женская часть корабля. Нагретая на почти что вечернем солнце вода ещё не до конца остыла, что означало: можно ополоснуть и тело. Несколько вёдер воды стояли в каюте Инеж, куда мне наконец удалось попасть. Каюта капитана значительно отличалась от всех остальных: огромное помещение с широкой кроватью, круглым столом и стульями вокруг него, прибитыми к полу. У окна стоял стол, на котором лежало минимум с десяток карт, компас и подзорная труба. Несколько свечей уже догорали, начиная капать воском на некоторые карты. Также в каюте был массивный сундук, явно наполненный личными вещами Инеж, несколько крючков на стене, на которых уже висели тонкие, жестковатые полотенца, и диван с двумя креслами, обитыми тёмно-коричневой кожей. В ночном полумраке большую каюту освещали лишь свечи. В углу стояли подготовленные вёдра, а Инеж и Нина уже активно обсуждали предстоящий день. Судя по всему, они не были сильно довольны ролями, которые для них выбрал Каз. Инеж сидела на полу в грязных брюках и майке, подбрасывая свой кинжал, а девушка-гриш поливала ей волосы, намыливая весьма ароматным мылом. Постепенно комната стала наполняться лёгким запахом жасмина. Я присела в одно из мягких кресел, и, закинув ногу на ногу, принялась распускать косу, вытаскивая свою идеальную заточку. — Это ничто иное, как проявление самого невежественного отношения! Нет, скорее пренебрежительного. Интересно было бы глянуть на рожу Бреккера, если бы мы составили план, где ему нужно бегать голышом по улицам и распугивать шуханцев! — фыркнула Зеник, промывая чёрные, словно смоль, волосы Инеж. Та плотно поджала губы. Не слишком хорошо, но я понимала их недовольство. Благодаря Уайлену я узнала, что обе девушки какое-то время пробыли в публичных домах и, само собой разумеется, никто не спрашивал, хотят ли они этого снова. Вероятно, с точки зрения сочувствия, Каз поступил мерзко, но мне удавалось разглядеть в его поступке логику. Он знал, что Нина и Инеж смогут сориентироваться в предложенной им ситуации лучше, чем кто-либо. Никто не знает скрытую от людских глаз сторону работорговли лучше, чем жертвы этого грязного бизнеса. Также я была уверена, что девушки без проблем справятся с поставленной задачей, пусть им и придётся временно окунуться во мрак пережитков прошлого. — Наверное, у него были весомые причины заставить нас вспомнить о том, какого быть рабами, не знающими, насколько жестокое отношение их ждёт, — мрачно заметила Инеж. — Не существует такой причины! Ты слишком размякла после того, как Каз подарил тебе корабль, — с укором произнесла Нина, начиная развязывать свою рубашку. — Я не размякла, — сухо отозвалась сулийка, поднимаясь на ноги и идя в сторону полотенец. Взяв одно, она окунула его в остывающую воду, начиная протирать потную, солоноватую кожу. — Ты его знаешь. Он ничего не делает просто так. К тому же, он не бросает нас в реку с крокодилами. Мы справимся, это нетрудно. Попав в одно место, мы быстро объединимся. Скажи-ка, неужели нам двоим будет страшно, зная, что ребята вытащат нас, как только появится возможность? — Нет, никакого страха, — вздохнула Нина. — Минерва, передашь полотенце? Я молча поднялась с кресла, встряхивая волосами. Сняв с крючков оставшиеся два, кинула одно Сердцебитке. Она благодарно кивнула, бесстыдно сбрасывая блузку и оголяя пышную грудь. Казалось, ей всё равно, что она здесь не одна. Нина с довольным стоном вылила на себя немного воды, и капли потекли по ложбинке между грудей, к немного задранной юбке. Мой взгляд упал на татуировки у обоих девушках. Впервые я увидела видимое напоминание об их прошлом. Скучающе отметила, что на фоне привлекательных форм Нины и крепкого, спортивного тела Инеж, моя фигура отличается особой убогостью. Длинные пальцы на руках и ногах, слишком тощие руки и продолговатые ладони, едва округлые ягодицы, выпирающие ключицы и кости внизу живота. Всё это обтягивала бледная, казалось, водянистая и слишком тонкая кожа, пусть через неё и не просвечивали вены. Я подошла к ведру и, опустившись на колени, опустила в него длинные волосы. Выпрямив спину, приняла мыло, которое мне протянула Нина и намылила макушку с затылком. Холодные капли потекли по ещё сухой коже. Смыв пену, я расстегнула рубашку, оголяя плечи и часть спины. Холодный талисман в виде серебристого сосуда коснулся кожи. — Неужели будучи в этой команде у вас остаётся время рассуждать о страхе? — изогнула бровь я, умывая лицо. — Куда более странно, что его нет у тебя, — хмыкнула Нина. — Сама не знаю, почему нет. — Появится, как только скрытая часть плана Каза станет прорезаться наружу. Тебе стоит знать, что чаще всего известные только ему подробности могут быть слишком ненормальными. И неожиданными. В любом случае, лучше хотя бы попытаться довериться ему и следовать плану, — предупредила Инеж, стягивая штаны. — Почему так много тайн вокруг его имени? Это нервирует, — закатила глаза я. — У меня и не было особого желания перечить. Я бы подумала, что Каз — ваш главный страх, если бы не провела столько времени с вами на корабле. — Кстати, о скрытых частях плана, Каз подготовил для нас одежду. Стоит признать, она неплоха, — кивнула Нина в сторону сундука. — Постой, я думала, там твои вещи, — свела брови я, обращаясь к Инеж. — Нет. Этот сундук был закрыт на замок ещё пару часов назад, а ключ от него, как оказалось, был у Каза. В нём лежат наши платья. Если хочешь, можешь посмотреть. Всё равно не понимаю, зачем их нужно было запирать, — ответила сулийка. — Посмотрю потом. Перед тем, как причалим. Мало ли, что ещё случится, пока мы в море. Ещё не время наряжаться, — произнесла я. — Я так давно не наряжалась, — довольно протянула Нина. — Знаю, там точно не шелка, а невзрачные платья, но и это уже что-то. Пока мы завершали водные процедуры, обсуждали то, как Нине и Инеж прикинуться наивными девушками, которых легко поймать и затолкать за решётку. Я бы с радостью обсудила и то, чем буду заниматься сама, но учитывая, что я была в паре с Казом Бреккером, который не сказал ничего более чёткого, чем прогулка по Безъю, это было невозможно. Подобие купания пошло мне на пользу. Распрощавшись с Инеж, мы с Ниной забрали наши платья и направились в свою каюту. По пути мы вышли на палубу из-за моего острого желания посмотреть, не виднеется ли на горизонте Шухан, и порыва немного постоять на ветру. Вместо сухой кожи, покрытой пылью и потом, я снова ощущала мягкость и источала приятный запах мыла, что Зеник взяла с собой из Кеттердама. Я осмотрела своё платье, немного морщась. Слишком длинное, тускло- кирпичного цвета с треугольным вырезом и длинными облегающими рукавами. Юбка была украшена жёлто-коричневыми узорами нитей. Это бедное украшение было столь неумелым, что я не могла разобрать, что из себя представляли эти узоры. На талии была узкая полоска ткани бледно-жёлтого цвета, которую нужно было завязывать сзади в бант. Но, дойдя до каюты и увидев платье Нины, которое ещё сильнее походило на шуханский манер, я поняла, что мне не стоит жаловаться. Выделенный ей наряд был болотного цвета, с высоким воротником и чересчур широкими рукавами до пола, в которых легко запутаться. К платью прилагался простой белый передник. В отличие от меня, Сердцебитка сразу надела платье и коричневые туфли с острыми носами. Как только она собрала ещё влажные волосы в высокую причёску, то стала походить на торговку. Нина больно ударила меня по колену, услышав такое сравнение, и пообещала, что, если я не начну следить за языком, то в ближайшее время она скормит его на ужин матросам. Ничто не поднимало командный дух и уверенность в удаче миссии, как угрозы, начинающиеся ещё до прибытия в пункт назначения.