Реинкарнация

Безумный эльф никак не желал отлипать от Оливии. Будь на его месте кто-то другой, девушка бы расценила его действия, как что-то очень приближенное к домогательствам. Но это богоподобное создание и домогательства в её голове никак не связывались воедино, поэтому она совершенно растерялась и не знала, как реагировать на подобное вторжение в её личное пространство. Но когда его жаркий шёпот вдруг превратился в горячее дыхание у её шеи она начала трепыхаться. Стоило убрать от своего лица его руки, как он тут же хватал её за плечи. Она попыталась вывернуться, но он взял её за ладони и резко притянул к себе, так, что она буквально упала в его объятия, из которых уже было не вырваться. Он прижимал её голову к своей груди и гладил по волосам, не переставая что-то бормотать, и до Лив с трудом доходил смысл его лихорадочных лепетаний. Он говорил о том, что всё будет хорошо, о том, что она снова дома, о том, что больше не позволит ей исчезнуть. Эльф переключался с одного языка на другой и, хоть эльфийский и звучал как песня даже при таких обстоятельства, это ничуть не успокаивало. «Что происходит?», - думала Оливия не в силах спросить об этом вслух. Она была настолько шокирована, что ни слова не могла вымолвить. Картинка никак не складывалась, и что здесь к чему, было непонятно. Она ожидала всего чего угодно. Ожидала, что её могут отмыть, накормить и отпустить. Ожидала, что её могут бросить в темницу за нарушение границ. Или устроят допрос. Но вот такого «тёплого» приёма не ожидала совсем. - Отец? - комнату вошёл тот самый парень, который привёл её сюда. Богоподобный эльф обернулся, чуть ослабив хватку, так, что Лив удалось лишь извернуться в его руках, чтобы взглянуть на вошедшего. Тот смотрел на них так, будто происходящее его радовало. Для полноты картины не хватало только слёз умиления в его сияющих воодушевлением глазах. На мгновение Оливия даже подумала, что гигантский паук в лесу её всё же поймал и сейчас она медленно умирает от яда где-то в его гнездовье, а весь творящийся вокруг абсурд — лишь больная фантазия её умирающего мозга. - Я ведь был прав, отец? Я не ошибся? - Ты не ошибся, - умиротворённо выдохнул девушке в макушку богоподобный. - Что происходит? - удалось наконец пропищать ей. Звук собственного голоса придал ей сил и Оливии удалось вырваться из чужих рук. - Что происходит? - уже громче и твёрже повторила она. - Где Торин? Почему меня разделили с отрядом? Почему никто ничего не говорит? - Всё хорошо, Лаирэн... - Меня зовут Оливия. И я хочу увидеть своих друзей. Где они? От напряжения и неадекватности ситуации у неё задрожали колени и она очень сильно надеялась, что это осталось незамеченным. - Леголас, - голос эльфа приобрёл повелительные нотки. - Оставь нас. - Нет! - тут же взвизгнула Лив, совершенно не желая вновь остаться наедине с чрезмерно тактильным остроухим. Она ринулась к парню в порыве отыскать у него защиту и не думала о том, насколько это логично. Она не то чтобы испугалась, скорее слишком измоталась, чтобы снисходительно относиться ко всем этим звезданутым загонам чокнутых ребят и вежливо терпеть любые их необъяснимые поступки. Даже если этот богоподобный эльф всего лишь хочет объяснится, с ним наедине она не останется ни за что. И если надо будет, мёртвой хваткой вцепится в этого Леголаса. - Нет, - неожиданно повторил за ней этот эльф, видимо решив сжалиться над девушкой. - Не оставлю. Богоподобный не ответил, лишь чуть склонил голову в сторону и взглянул на сына так строго и этого без всяких слов хватило, чтобы у Оливии неприятный холодок по спине пробежал. - Не оставлю, - упрямо повторил Леголас. - Ей нужно побыть одной. Она устала, напугана, ничего не понимает. Ты ведь видишь, она сбита с толку даже больше, чем мы... И она никого не узнаёт. Они перешли на эльфийский. Спорили между собой, но, как показалось Лив, достаточно миролюбиво. Она лишь переводила взгляд от одного эльфа к другому, ничего не понимая. Это уже почти стало привычным. «Что Гэндальф, что эльфы... В этом мире видимо не положено никому ничего объяснять», - думала девушка. Наконец, вздохнув, эльф, которого Леголас называл отцом, еле заметно кивнул. - Ты прав, - сказал он, а после повернулся к Оливии. - Эта комната твоя. Всё здесь принадлежит тебе. Чувствуй себя свободно. Сегодня тебя никто не побеспокоит, так что можешь спокойно отдыхать. Обо всём поговорим завтра. Он коротко попрощался и стремительно вышел из комнаты, словно куда-то резко заторопился. Леголас пошёл было следом, но задержался у выхода в холл. - Не беспокойся ни о чём, пожалуйста. Ты здесь в полной безопасности, - столько доброты и нежности было в его взгляде и голосе, что в это и вправду захотелось поверить. - Доброй ночи. - Ага, - заторможено кивнула Оливия. Услышав тихий щелчок двери, оповестивший о том, что она осталась совершенно одна, девушка снова села у дерева, привалившись к стволу. Осознание того, что её просто с кем-то перепутали пришло внезапно. Странности начались ещё в Ривенделле, но только теперь, когда её назвали чужим именем, подобное поведение можно было хоть как-то объяснить. Все эти эльфы видят в ней какую-то свою знакомую. И, видимо, это сходство настолько сильное, что даже её очевидное непонимание происходящего никого не смущает. Но даже такое объяснение походило на какое-то массовое помешательство. Ну похожа, и что с того? При ближайшем рассмотрении же должно стать понятно, что она какой-то другой человек. «Но, это же эльфы... Кто знает, что у них там в головах творится». Оливия огляделась. Ей сказали, что это её комната, но она знала, что это не так. Её просто приняли за другую девушку, поэтому она никак не могла чувствовать себя здесь свободно. Это же не номер в отеле, за который она заплатила, а чьё-то личное место, кусочек приватной жизни. Чёрт возьми, это чужая спальня! А она самозванка, пусть и не по своей воле. Выждав несколько минут, девушка решила проверить дверь. К её удивлению, в этот раз она оказалась незаперта. Выглянув наружу Лив увидела, что галерея пуста. Вокруг не было ни души. Соблазн покинуть чужую комнату и сбежать проснулся сразу же. Раз уж она здесь не пленница и никто её насильно не удерживает, то она могла бы пойти и самостоятельно поискать отряд. Или спросить о нём у кого-нибудь более адекватного. Проблема была в том, что она не знала, куда идти даже приблизительно. А пока она добиралась до этой комнаты, ей на глаза не попалось ни одного эльфа. Так что, в теории, Оливия может часами бродить по этим лабиринтам и так никого и не встретить. Сил на подобные бессмысленные подвиги у неё просто не было, так что она вернулась в комнату и закрыла за собой дверь. Хозяйничать на чужой территории не хотелось и пользоваться чужими вещами было неловко, но ей очень нужно было поспать и большая кровать на втором ярусе занимала все её мысли. А когда Лив поднялась наверх, то поняла, что просто не может лечь на чистейшие эльфийские перины в том виде, в котором она была. Это было бы слишком неуважительно. Она вернулась вниз чтобы попытаться как-то решить эту проблему. Девушка была уверена, что где-то в этом месте есть какие-нибудь купальни или бани, но сама, без сопровождения, она их вряд ли найдёт. Так что она ходила из угла в угол в надежде найти какой-нибудь доисторический умывальник, или хотя бы кувшин с водой. А по итогу нашла целую ванную. Оказывается, винтовая лестница скрывала за собой целый коридор с другими комнатами. И в первой же, где вместо двери была лишь тяжёлая тёмно-лиловая занавеска, оказалась ванная. «Интересно, это кому такие хоромы принадлежат», - подумала Оливия, проскальзывая внутрь. Комнату освещали такие же камни как и в холле, но здесь они были расположены на потолке в каком-то своём, определённом порядке, изображая незнакомые девушке созвездия. По мраморным плитам ползли тёмные лозы с маленькими бутонами василькового цвета. А у стены с фреской, на которой была изображена долина с рекой и птицами, был большой подиум высотой в четыре ступени, с бассейном. У его края стоял каменный постамент в виде сложенных крыльев и в районе их стыка, из-за перьев, торчала труба со скошенным срезом. Оливия решила, что это кран. Она крутанула звездообразный вентиль над трубкой и оттуда полилась тёплая вода. У девушки возникло почти пьянящее ощущение того, как жизнь начала стремительно налаживаться. Даже настроение поднялось. А перед эльфами она вообще была готова пасть ниц и осыпать их благодарностями за подобное изобретение, которое никак не ожидала увидеть в этом мире. Её всё ещё немного смущало то, что вся эта роскошь была предоставлена ей по ошибке и она пользуется чужими благами, но Лив старалась внушить себе, что эльфов за язык никто не тянул. Они сами всё решили, что-то сами себе придумали и дали зелёный свет, а она сама никого не обманывала и ни в чём не виновата. Раздевшись, она залезла в ещё полупустой бассейн, быстро вымылась, опасаясь, что заснёт прямо на ходу, разомлев от тёплой воды, завернулась в широкий отрез ткани, стопку которых нашла в этой же ванной. В нём же вышла в большую комнату и поднялась на мезонин. Задвинув портьеру, она забралась на кровать, уже совсем не переживая о том, имеет ли на это право, и отключилась почти сразу же. А когда проснулась, никак не могла понять, сколько прошло времени. По её ощущениям, она бы с удовольствием провалялась в постели ещё как минимум сутки. Она уже давно не отдыхала с таким комфортом и совсем не горела желанием возвращаться к суровым походным будням. Ей хотелось как следует отлежаться за все те дни, в которых приходилось терпеть холод, сырость и острые камни под задницей. Но, Оливия не знала, как долго спала и эльфы могли прийти за ней в любую минуту, поэтому она заставила себя подняться, чтобы встретить их в полной боевой готовности. Ну, или хотя бы одетой. Запахнувшись в ткань, она спустилась на первый этаж и застыла на последней ступеньке. На маленьком круглом столе стоял поднос с едой, а на кушетке лежало платье. Первое, о чём девушка подумала, было то, что кто-то заходил в комнату, пока она спала. А сама она этого даже не услышала. Было в этом что-то неприятное. Очень неприятное. Но она решила на этом не зацикливаться, сказав себе, что злиться и раздражаться у неё нет никакого права. И так очень повезло, что ей предоставили возможность нормально отдохнуть и привести себя в порядок, а не бросили в лесу подыхать. Ещё и еду прямо в комнату принесли. Сервис на пять звёзд, можно сказать. Платье она проигнорировала, и пошла в ванную, где оставила свою походную форму. Одежды там не было. Она облазила всю комнату, но ничего не нашла. Было ясно, что тот, кто принёс сюда еду, унёс с собой её шмотки. Это было столь же неприятно. Одежда, конечно, была грязная и местами рваная, но... Это были её вещи, и их забрали без спроса. Она понимала, что сделано это было скорее всего из благих побуждений, но неприятный осадок в душе остался. Пришлось наряжаться в платье. Красивое, бледно-зелёного цвета и, по мнению Оливии, очень непрактичное. Она уже успела привыкнуть к тому, что ей всё время нужно от кого-то бежать, куда-то лезть, карабкаться по грязи и спать на земле. И делать это удобнее в штанах и рубахе, а не в платье диснеевской принцессы, поэтому в подобной обновке чувствовала себя не очень уверено. Но, её мнения об этом никто не спросил. В ожидании, когда за ней придут, Лив съела всё, что было на подносе. Прикончила всю стопку зелёных лепёшек, умяла полную тарелку вишни и допила весь графин с вином. Сначала она вообще не хотела его пить, но жажда требовала сделать хотя бы глоток. Как оказалось, вино было настолько разбавлено, что даже практически лишилось всякого вкуса, остался лишь лёгкий цветочный запах. И в голову оно совсем не ударило. Набив живот, девушка привалилась к угловой спинке дивана и стала ждать. Никто не приходил. Закусив губу, Оливия оглядела потолок с искусственными звёздами, которые давали свет. Невозможность узнать время нервировала. Поднявшись на мезонин, она обошла кровать и присела на подоконник. Стало полегче, хоть окно и выходило на такое же закрытое пространство. Сад, из которого не было выхода и где не было видно неба, хоть и было светло, как днём. В этом месте явно ощущалось что-то волшебное. Оно было оторвано от всего, что она видела прежде, словно кто-то взял кусочек чьего-то сна и перенес его в реальный мир. «Чья это комната вообще?» - раздумывала Лив. - «Я здесь, будто внутри снежного шара. Идеальное место, чтобы кого-то прятать». Несмотря на то, что она знала, где находится дверь, Оливия всё равно чувствовала себя запертой. С одной стороны закрытый сад, а с другой безлюдная пещера с озером. А выйти из неё можно только через какой-то лабиринт странных, похожих друг на друга, коридоров. - Интересное местечко, конечно, - пробормотала Лив. За ней всё ещё никто не пришёл и она решила поискать вход в сад, так как больше заняться было особо нечем. Девушка спустилась в коридор под лестницей, помня, что помимо ванной, там были ещё какие-то комнаты. Таким образом она обнаружила большую гардеробную, которую сразу же и покинула, не смотря на проснувшееся любопытство. Нагло шариться в чужих вещах она не собиралась, хоть это и могло бы помочь скоротать время. Предназначение следующей комнаты она определить не могла. Это был круглый зал с арочными нишами в стенах и узкими, извилистыми траншеями в полу, по которым текла вода. И, если не обращать внимание на журчание этого искусственного ручья, то можно было сказать, что там была абсолютная тишина. Не такая, как в остальных комнатах. Не сказать, что гнетущая, но какая-то особенная. Почувствовав себя неуютно, Лив поспешила уйти. - Чёрт, эти покои раз в десять больше всей моей квартиры, - вздохнула она, двинувшись дальше. Дверь в конце коридора вывела её на небольшую лестницу в один пролёт, а лестница вывела на широкий балкон, который был виден из окна спальни. А с балкона ещё одна лестница спускалась уже в сам сад. - Сколько же здесь ступеней и ярусов, - ворчала девушка, у которой всё ещё ныли мышцы. Прогулявшись по заросшим тропинкам, особо не углубляясь в дебри, она покрутилась около пыльной, усыпанной сухими листьями, беседки, но в итоге села на скамью, в окружении кустов жимолости. На неё накатывала тоска. Гномов рядом с ней не было, и она, уже привыкшая к их шумной компании, начинала чувствовать себя одиноко. И как-то странно. Хотя конкретно это скорее было заслугой самого этого места. Без каких-либо видимых причин оно заставляло её тревожиться, хотя Оливия старательно подавляла в себе это чувство. Эльфов она заметила не сразу, только когда они уже спустились с балкона и подходили к её скамье. Это были те самые два блондина, которых она видела вчера. Сердце Лив тут же забилось от волнения и беспокойства, пусть она и не ожидала от них ничего дурного. Просто на эльфов в принципе было трудно реагировать с равнодушием. - Лаирэн, - произнёс один из них и протянул руки так, словно думал, что она кинется в его объятия. Оливия не сдвинулась с места. Только смотрела в ответ. Ей казалось, что они светятся на фоне увядающей зелени сада,и девушка гадала, так ли это на самом деле, или такой необычный эффект даёт сверкающая вышивка на их одеждах. Но что бы это ни было, вид создавался завораживающий. Ни один человек, даже самый красивый, не смог бы выглядеть настолько впечатляющим, в какой шикарный костюм его не наряди. Эльф медленно опустил руки и это вывело Оливию из ступора. Ей показалось, что она ведет себя очень невежливо и поспешила встать. - Здравствуйте, - она машинально огладила длинную юбку. - По-моему, произошло какое-то недоразумение. Я не совсем понимаю, что происходит, но... - Лаирэн, - снова произнёс один из мужчин, прерывая её речь. Чужое имя резануло по ушам, но она не хотела перебивать, хоть и почувствовала укол стыда из-за того, что его не поправила. - Скажи, ты чувствуешь себя лучше? Удалось отдохнуть? Лив заторможено кивнула. - Хорошо. И прошу, не нужно беспокоиться и бояться. Здесь, в лесном королевстве, никто не желает тебе вреда. Оливия снова кивнула: - Ну, это радует... - Ситуация, - говорил эльф. - Сколь счастливой бы не была, безусловно необычная. Исключительная. Всё так странно, будто сон, - он вдруг замолчал, серьезно и внимательно на неё посмотрел, словно разом забыл все слова, и продолжил лишь спустя долгую минуту. - Я раздумывал над этим всю ночь, но так и не решил, как правильней будет вести подобный разговор, ведь ты, судя по всему, ничего не помнишь. Или... Может, хоть что-то? - с надеждой спросил он. Лив нахмурилась. Она совершенно не понимала, о чём идёт речь. Что именно она должна, или наоборот, не должна помнить. И почему вообще они об этом говорят. Она ведь просто шла по лесу. Двигалась из точки «А» в точку «Б». К какой такой исключительной ситуации это могло привести? О чём речь? Но эльф говорил мягко и спокойно, выглядел собранным и серьёзным, так, что к себе располагал. От вчерашнего эксцентричного поведения не осталось и следа. Сейчас всем своим видом, голосом и взглядом напоминал наставника. Мудрого учителя, знающего обо всём на свете и готового помочь решить любую проблему. Учитывая, как долго живут эльфы, такой образ мог был вполне недалёк от истины. От того Оливии казалось особенно странным, что этот волшебный народ мог с кем-то её перепутать. Как-никак древние эльфы — это не земные старички с деменцией. - Я всё-таки хочу объясниться, - она старалась подобрать слова так, чтобы не показаться грубиянкой или обманщицей. - Я не вполне понимаю, что происходит, но почти уверена, что вы принимаете меня за кого-то другого. Для меня это очень странно, но не знаю... Может, все люди для вас на одно лицо? Я бы даже не удивилась, окажись это правдой... Я не Лаирэн. Меня зовут Оливия. И я совершенно точно с вами не знакома. Я вас не знаю. В эльфе что-то переменилось. Из него будто в один момент испарилась вся жизнь и он стал похож на восковую фигуру. Прекрасную, но бездушную. Можно даже сказать — мёртвую. Лив стало не по себе, но она понимала, что ей всё это лишь кажется, на нервной почве. Тем более эльф снова стал прежним, живым и настоящим, когда вновь заговорил: - Оливия, - он мелодично протянул звуки, словно это было начало какой-то песни. - Красивое имя. Оно мне нравится. Оно звучит, как музыка. Девушка закусила губу. Он не сказал ничего предрассудительного, но она всё равно ощутила тревогу, хоть для неё и не было никаких видимых причин. «Все эльфы чудаковатые», - напомнила она себе, отмахнувшись от этого чувства. Именно об этом свидетельствовал её скромный опыт общения с ними. А эльф перед ней, ещё вчера изрядно её напугавший, сейчас представал в совершенно ином свете. Всем своим видом он транслировал в окружающий мир доброту и спокойствие, и Лив купилась на этот образ, перестав ожидать всевозможных подстав и неприятностей, которыми уже успела пресытиться за время пути. - Оливия, посмотри на меня, - эльф неожиданно взял её за подбородок, поворачивая к себе её лицо. - Посмотри внимательно. Может быть ты помнишь что-нибудь? Хоть что-то? Лив проигнорировала то, что к ней снова как-то сомнительно прикасаются, без её на то позволения и внимательно посмотрела на мужчину, как он того и просил. Красивый, как языческое божество, и такой же чужой. Она искренне любовалась его внешним видом, но в её памяти так ничего и не шевельнулось. - Извините, - наконец произнесла она, покачав головой и повторила. - Я вас не знаю. Мне просто нечего вспоминать. Настроение эльфа снова изменилось. Он таким раздосадованным и даже разочарованным. Но явно не желал мирится с таким положением дел. Всё так же удерживая девушку, он повернул её к Леголасу, который до этого тихо стоял рядом, на расстоянии пары шагов. - А что на счёт него? Ты не можешь его не узнать. Присмотрись хорошенько! Неужели ничего не отзывается в твоём сердце? Он ведь твой сын! - Мой... КТО?! * * * Это был очень трудный разговор, и возможно, самый нелепый в жизни Лив. И если раньше она и пыталась как-то оправдывать эльфов, то после этой беседы окончательно убедилась в их безумии. Её пытались уверить в абсолютно абсурдных вещах. На протяжении часа её старательно пытались убедить в том, что она вовсе не та, кем является. Что Оливия вовсе не Оливия, а какая-то эльфийская дева, на минуточку, много лет назад как умершая. И никаких адекватных обоснований этому заявлению ей, разумеется не предоставили. Что, в общем-то, не удивительно. Никаких разумных объяснений у подобных вещей быть не может априори. Чувствуя себя невольным посетителем дурдома, Лив слушала их разговоры о каких-то валар, загробной жизни, специфику эльфийской души и о прочих вещах, очень уж похожих на пустое сектанское словоблудие, которое не внушало никакого доверия. Справедливости ради, после того, как она оказалась в этом месте и вдоволь насмотрелась на существ, которым самое место в страшилках, девушка была готова поверить в то, что в этом мире вполне могут быть и какие-то свои боги и какая-то своя загробная жизнь, но то, что её хотят ко всему этому подвязать было уже за гранью. К этому миру она никакого отношения не имеет и иметь не желает. Она терпеливо выслушивала весь этот стендап, ожидая, когда придёт её очередь высказаться, но тут, как-то совершенно между делом, выяснилось, что всю эту дичь втирает ей не кто-нибудь, а сам король. Так что её желание отстоять свои позиции и обвинять всех окружающих в сумасшествии несколько поутихло. В подобном тоне с власть имущими диалог вести не стоит ни в каком из миров. А потом, с большой заторможенностью, до неё стало доходить, кто здесь кому отец, кто кому сын и в роли кого к этой семейке её пытаются подключить. Тогда она и вовсе притихла. На самом деле этот разговор был почти таким же шокирующим, как и само попадание в Средиземье и первая встреча с орками. Сама она, конечно, совершенно не верила в то, что является чьей-то реинкарнацией. Может быть, если бы она родилась и выросла в этом мире, то она бы и повелась на все эти россказни, тогда вся эта магия и духовность была бы для неё в порядке вещей. А так, в её представлении такое просто было невозможно. Каждая извилина в её, уставшем от всевозможных впечатлений, мозгу упрямо отвергала любую вероятность её причастности к этой Вселенной. Осталось только убедить в этом эльфов и закончить весь этот цирк. И она попыталась это сделать. Мягко, вежливо и деликатно, словно имеет дело с непредсказуемыми психами, она выразила им своё сочувствие, по поводу кончины жены и матери, и напомнила, что сама она всего лишь человек. Другой разумный вид. И родом она из другого мира. К сожалению, более весомых аргументов против их «теории заговора» у неё не нашлось, а её заверения в том, что они просто ошибаются, всерьёз никто не воспринимал. Это действительно был трудный разговор. К тому же абсолютно пустой. Каждый так и остался при своём мнении. Понимая, что всё это так никуда и не приведёт, Оливия решила повернуть беседу в другое русло, которое действительно её интересовало и заговорила о гномах, судьба которых беспокоила её куда больше эльфийских семейных проблем. Она всё так же старалась следить за словами и вела себя максимально вежливо, но всё равно умудрилась чем-то задеть тонко организованную душу короля. Владыка, чьё имя она так до сих пор и не услышала, обвинил её в том, что она думает совсем не о тех вещах, о которых следует и заявил, что с гномами у него свои личные дела, после чего, перекинувшись парой фраз с Леголасом на своём языке, быстро покинул сад, в котором сразу же повисло неловкое молчание. Лив некоторое время смотрела вслед королю, стараясь разгадать причины переменчивости его настроения. Он то цеплялся за неё, физически, вопреки всем приличиям, то вдруг становился максимально адекватным и приятным, то вдруг злился, а потом с чего-то разобиделся и сбежал. «Да он сумасшедший просто», - заключила девушка. - «Ненормальный». Конечно, она не считала его сумасшедшим в буквальном смысле этого слова, но то, что он с какой-то своей непонятной чудинкой, была уверена. Оливия обернулась к Леголасу. Парень встретил её взгляд, едва заметно улыбнулся, но продолжал молчать. - Ну, мне... Мне надо бы побыть наедине со своими мыслями, - сказала девушка первое, что пришло в голову. - Разумеется, - любезно откликнулся эльф. Лив ожидала, что он, по примеру своего отца, просто уйдёт, но он лишь отошел подальше, давая ей больше пространства, но всё ещё оставался в поле зрения. Это почти нервировало. Поняв, что парень уходить не собирается, она сама медленно побрела вглубь сада. Вокруг было так тихо. Ни зверей, ни птиц, ни насекомых. За всё время, что девушка тут находилась, она даже ни одной мошки не заметила. Здесь не было даже ветра, отчего казалось, будто бы само время в этом месте замерло, и Оливия не могла определиться, нравится ей это или нет. Когда она увидела Ривенделл, то была так поражена, что даже думать не могла, лишь ходила с широко открытыми глазами и разглядывала всё вокруг. Долина напоминала сказочное королевство, в котором даже дышалось как-то по особенному. Здесь было не хуже, разумеется. По-другому, но не хуже. Однако девушка так измоталась и измучилась за последние дни, что вся сказочность уже не производила должного впечатления. У неё и без того были поводы для душевных волнений. «Сын...», - она незаметно глянула в сторону Леголаса, который деликатно держался вдалеке. - «Да это же просто смех какой-то». Она даже в теории, ни на секундочку не могла вообразить, что этот эльф, выглядящий как её ровесник, мог быть её отпрыском. Настолько это было нелепо. Она саму себя то всё ещё считала ребенком, который только-только начал привыкать к самостоятельной жизни вдали от родных, а тут... ТАКОЕ. Не сдержавшись, Оливия тихо рассмеялась, закрыв лицо ладонями. «У меня явно сдают нервы», - подумала она. - «Надо же было попасть в такую идиотскую ситуацию». Успокоив порыв истерического веселья, Лив вмиг стала серьёзной и начала раздумывать, не выйдет ли ей всё это боком. Пусть она сама и считала всё это бредом, но вот владыка явно верил в то, что говорил. Он казался очень убеждённым в собственных словах. В каком-то смысле это было даже трогательно. Он так тосковал по жене, что готов был увидеть её в ком-то другом. Сердце Оливии сжималось от искренней жалости, когда он заглядывал в её глаза, ожидая увидеть в них хоть малейший проблеск узнавания. Но этого там просто не могло быть. Теперь, когда этот эльф покинул сад, думать стало легче. Лив перестала сочувствовать и полностью сосредоточилась на себе. Не принесут ли ей проблем чужие заблуждения? «Да нет же», - отмахнулась она от своей паранойи. - «Ну верят эти эльфы в какие-то свои бредни, да и пускай. Мне то что с того? Не запрут же они меня здесь против воли? Какой в этом смысл?». Девушка вновь взглянула на Леголаса и укорила саму себя за излишнюю подозрительность. Весь внешний вид этого белокурого юноши говорил о том, что он не способен на такую низость. Убить монстра-паука, защищая собственную жизнь — это одно дело. А вот держать в плену ни в чём не повинную женщину для ему подобных явно что-то совершенно недостойное. Такие мысли могли бы полностью её успокоить, если бы гномы были рядом. Она не разлучалась с ним с того самого момента, как попала в этот мир, а сейчас не видела их уже почти сутки. Из-за этого она чувствовала себя не очень уютно. Оливия вполне допускала, что у них правда могут быть какие-то личные дела с местными, но невозможность быть рядом с отрядом вселяла в неё неуверенность. Она чувствовала себя брошенной, оставленной на произвол судьбы без какой-либо поддержки, в окружении существ, чужих и незнакомых. Словно почувствовав, что мысли Лив направились в опасную сторону, Леголас прервал своё безмолвное созерцание сада и подошёл ближе. - Понимаю, - произнёс он, останавливаясь рядом. - Это всё непросто уложить в голове. Мы и сами изумлены. - Да? А мне показалось, что для эльфов воскрешение вроде как в порядке вещей. - Всё не так просто, - немного помолчав он продолжил. - Более того, мы думали, что ты никогда не покинешь Чертоги Мандоса. Я хорошо помню, как ты болела. Я видел, как день за днём тебя покидала воля к жизни, пока твоё тело попросту не истлело, наконец освободив измученную душу. От такого не просто оправиться. Отец считал, что ты навсегда останешься бесплотным духом и не пожелаешь покидать чертог даже спустя эпохи. Ты попрощалась с нами навсегда и наступило скорбное время. Отец погрузился в глубокий траур, но я был слишком мал и грузом ответственности оставался на его плечах, так же как и всё королевство. Думаю, только этот долг держал его на земле и не позволял уйти следом. Оливия слушала его и её посещали противоречивые чувства. С одной стороны она, конечно, проникалась сочувствием совершенно искренне. Потеря близкого — это всегда трагедия. И, как ей казалось, даже стойкая вера в то, что однажды вы сможете встретится где-то в ином мире, особо тебя не утешает. Когда наступит это размытое «однажды» и наступит ли оно вообще? Слишком призрачная надежда. А с другой стороны, она не понимала, почему вообще должна всё это выслушивать. Она была совсем не к месту в этой чужой истории и заявляла об этом прямо. - И вот, вдруг появляешься ты. Но никого не узнаешь и ничего не помнишь. Твоё возвращение — это и радость и скорбь одновременно. К тому же, ты теперь человек... Это так странно. Хотя, это всего лишь второстепенная проблема, разумеется. «Проблема, блин», - мысленно проворчала Оливия. - «С каких пор быть человеком — проблема?» - Может быть, - медленно протянула она. - Это не странно, а просто невозможно? Вы оба просто ошиблись и я не та женщина, о которой вы говорите. Леголас развернулся к ней всем корпусом, вставая ровно напротив. - Я помню твою фэа, я вижу её пламенное сияние даже сквозь смертную оболочку. Нет никакой ошибки, мама. Что такое фэа, Лив не знала, но из контекста примерно догадывалась о чём идёт речь. А обращение «мама» покоробило её даже не так сильно, как взгляд эльфа. Он смотрел на неё так, словно она была для него самым родным существом на свете, и это родное существо вдруг стало выстраивать между ними какие-то преграды. В его взгляде была боль и грусть, от которой в груди начинало ныть. Оливию снова обожгло стыдом, хоть она и не понимала, чего стыдится. Это эльфам должно быть стыдно за то, что они обрушили на неё свои еретические мировоззрения и теперь смеют ещё чего-то ждать. А они точно ждали. Ждали, что она вдруг что-то вспомнит, ждали, что она признает их правоту и примет роль, которую ей хотят навязать. - Да чушь всё это! - не выдержала Лив. - Я ведь даже не отсюда. Меня здесь не должно быть вообще. Леголас кивнул, но как-то машинально, словно не вникал в её слова. Или вникал, но не придавал им значения. «Ладно, хрен с ними». - подумала девушка, отворачиваясь в сторону. - «Пусть думают, что хотят. Это не мои проблемы. Когда гномы решат свои дела, я отсюда уйду и забуду про всё, как страшный сон».