Гарри Поттер и няшные пожирательницы душ

      ***Гарри***              – Представляешь, этот Жон на самом деле не Жон, а пришелец из другого мира! – долетает до меня от шушукающихся девочек-первокурсниц.              Тут я, признаться, сбиваюсь с шага.              – Ага! – соглашаются с ней. – А ещё говорят, что он волшебник! Прям как в старых сказках!              Тут и моя вторая нога тоже запинается. Такие новости!              И я даже теряю равновесие. Слегка. Буквально символически. И взмах моей руки, который должен был помочь мне восстановить равновесие, выбивает фляжку с каким-то пойлом из рук какого-то алкоголика. И откуда этот алкаш в академии? Кто-то из родителей? Неважно…              А важно то, что дух-симбионт этого типа с радостью на своей физиономии проводил взглядом разливающееся по земле пойло. А когда перевёл на хозяина, в его взоре отразилось грусть пополам с неодобрением. Хм… Похоже для духов этого Мира волшебный контракт не пустой звук. И он понимает что «стать образцом добродетели и славы» для валяющегося по канавам алкаша – не достижимо. Никак не достижимо… Аж захотелось ему помочь. Духу, само собой.              – Гримм! – ругается алкаш, находя взглядом упавшую наземь флягу.              – Гримм!!! – ещё громче ругается этот тип, провожая взглядом в последний путь вытекающую из горлышка фляги сивуху.              – Гримм? – задумчиво потирает он свою руку, о которую мне пришлось облокотиться чтобы не упасть.              – Гримм! – приходит он к единственно правильному умозаключению.              Ну, а что тут поделать? Тело из эктоплазмы, оно тело из эктоплазмы. В смысле, опытный охотник гримм чует издалека. А на ощупь определит тем более. А в силу более сильной души, чем у рядовых порождений Потусторонии, я сейчас непроизвольно «одолжил» у него немало единиц маны. Оно, конечно, потом восстановится, но… А неважно. Давно хотел сделать так...              – Алкаш! – «зеркалю» я собеседника.              Охотник тянется за мечом. Вижу некоторую неуверенность в его движениях. Всё-таки говорящих гримм он наверняка не видал. Хоть и лет ему уже за пятьдесят. Надо ему помочь. А то у меня в плане дел «Как стать счастливым» этот пункт не проверен. И называется он «нанесение блага и причинение добра» Ну, если честно, он в самом конце списка, потому как нет у меня особых надежд на него. Ну, а вдруг…              – Грядёт царство Тьмы! – пафосно провозглашаю я. – И когда силы Зла победят – мы закодируем тебя от алкоголизма и ты будешь пить одно лишь молоко!              ***Это же время***              На верхнем этаже Часовой башни, в кабинете директора собрались четверо. Директор Озпин, завуч Глинда Гудвич и ещё двое человек. Первый из них был высок, черноволос, лицо имел мужественное, а подбородок – квадратный. Военный мундир смотрелся на нём как родной. И более того, представить его в гражданской одежде было довольно затруднительно. И при встрече директор Озпин обратился к нему как «генерал Айронвуд».              Его помощница выглядела как молодая женщина, знающая чего она хочет добиться в этой жизни. Военная выправка, ноль косметики… лишь природная красота нордической блондинки… Всё говорило о том, что молодая женщина всерьез настроена делать военную карьеру. А в процессе взаимных приветствий было названо и имя этой женщины в том числе. Винтер. Винтер Шни. Из того самого печально известного своим отношением к фавнам семейства Шни. Но женщина почему-то была не в фамильном особняке, а здесь, в Биконе.              И вот когда стороны поприветствовали друг друга и настроились на долгий и продуктивный диалог...              [Грохот!]              – … – открывший было рот для высказывания умной мысли директор Озпин передумал и ограничился глотком кофе.              Стоящая у окна Глинда Гудвич орлиным взором окинула территорию академии.              ***Несколько секунд спустя**              [Грохот!]              – … – вновь было открывший было рот для высказывания умной мысли директор Озпин опять передумал и не став оригинальничать, ограничился глотком кофе.              – Я уже было подумала, что это Кроу и Винтер как обычно выясняют отношения… – задумчиво протянула Глинда.              – Я вообще-то здесь! – возмутилась вышеупомянутая Винтер.              – Я знаю, – холодно ответила Глинда.              Никто не знал, что за чёрная кошка пробежала между двумя этими женщинами, но никто не рисковал выяснять этот вопрос.              – …! – уже открывшая было рот для возмущённой реплики, Винтер осеклась, уловив взгляд генерала Аронвуда.              И смутившись… но постаравшись при этом не показать своего смущения… Винтер придумала выход из неловкой ситуации.              – Разрешите узнать, что там происходит? – обратилась она к генералу Айронвуду.              И получив разрешение, уехала на лифте вниз.              ***Ещё некоторое время спустя***              [ГРОХОТ!]              – Винтер и Кроу… – протянула Глинда, – дерутся.              Генерал Айронувуд поиграл желваками на стиснутых челюстях, но оставил эту информацию без комментариев.              – С ними ещё один парень… – лёгкая нотка удивления появилась в голосе Глинды. – Его лицо мне незнакомо. Однако… Его движения мне знакомы…              Всё-таки Глинда Гудвич не просто завуч, а в первую очередь Охотник. И один раз увидев чужую манеру боя, она её гарантированно опознает. И чужие потуги замаскироваться её не обманут.              – Это же Жон Арк. Он почему-то стал ниже ростом... И превратился в брюнета. Но… движения те же самые… – слегка удивилась Глинда.              – Глинда, ты не могла бы… – страдальчески проговорил Озпин, которому шум с улицы мешал насладиться кофе.              Та кивнула в ответ и отправилась твёрдой рукой наводить порядок.              ***Несколько минут спустя***              [Бздыщь!] [Бздыщь!] [Бздыщь!]              – Не ожидал я такого от Глинды… – удивлённо протянул генерал Айронвуд. – Она, мне, признаться, всегда казалось такой… холодной. А тут…              В этот момент, заинтригованный его словами, к окну подошёл Озпин. И от увиденного очередной глоток кофе попал ему не в то горло.              – Кхе-кхе! – только так он смог прокомментировать зрелище некогда строгого и невозмутимого завуча, сейчас с огнём в глазах преследующего троих «жертв». Кроу, Винтер и «вроде-бы-Жона-Арка-но-это-не-точно».              ***Четверть часа спустя***              – Просто я предложил мистеру Кроу излечиться от алкоголизма… – с невозмутимым видом объяснял Гарри собравшимся в кабинете директора людям.              – Ты назвал меня алкоголиком! – возмутился Кроу.              – Знаете, какой самый быстрый тест на выявление алкоголизма? - спросил Гарри.              И не дожидаясь ответа, продолжил:              – Алкоголик отреагирует агрессией на обвинение в алкоголизме. В то время как непьющий человек лишь удивится-посмеётся.              Уловив скрещённые на нём взгляды всех людей, Кроу нахохлился.              – И вовсе я не алкоголик, – пробормотал он себе под нос, нашаривая фляжку со спиртным.              А затем опомнился и убрал руку от фляжки. И все это заметили. И Кроу это тоже заметил. Всё таки он был опытный Охотник, а не «я-тут-погулять-вышел».              – Затем к нам присоединилась мисс Шни, – кивнул в сторону Винтер, Гарри. – И согласилась с тем фактом, что из-за злоупотребления алкоголем мистер Кроу выглядит далеко за пятьдесят.              – Мне не шестьдесят! – опять возмутился Кроу.              И всем сразу стало понятно, что именно сказала Винтер в адрес Кроу. Что именно ей сказал в ответ Кроу, они не знали. Но резонно предположили, что это было что-то обидное. И что после этого драка «Гарри против Кроу» перешла в формат «королевской битвы на три участника».              – Мы как раз м-м-м… обсуждали возраст мистера Кроу… когда к нам присоединилась мисс Гудвич. Мистер Кроу обратился к ней за помощью… – продолжил рассказ Гарри.              Во взглядах окружающих, направленных на Кроу, появилось что-то вроде сочувствия. Сочувствия типа «бедняга, его порох в пороховницах уже почти иссяк, и молодое поколение может заставить его бежать и просить помощи у прохожих». Разве что в глазах Глинды Гудвич этого нельзя было прочесть. Но это потому что холод в её глазах был сегодня на порядок более убийственным, чем обычно.              – Я всего лишь сказал, что мы с Глиндой ровесники, – начал копать себе могилу Кроу. – А Винтер сказала, что она в этом никогда не сомневалась…              Костяшки пальцев Глинды, которыми она стискивала учительскую указку, побелели.              – А он сказал… – Кроу сделал невежливый тычок пальцем в Гарри, – что Глинде не то что шестидесяти, но и пятидесяти нет…              Указка в руках Глинды захрустела. Кроу этого не слышал. И образно говоря, стоя в могиле по пояс, он решил закопать себя с головой.              – Тогда им и говорю: «Мне – всего лишь сорок!», – окончательно закопал себя Кроу.              [Хрусть!]              Окончательно сломался стек в руках Глинды.              – Кроу, можно тебя на секунду, – холодно проговорила она, ухватывая мужчину за плечо.              И не слушая его ответа, повлекла к лифту.              Вот бесшумно сомкнулись створки лифта за ними. Окружающие непроизвольно потянулись к головным уборам, дабы их снятием почтить память Кроу...              [Хлобысь!]              Раздался резкий звук пощёчины.              – Ай! За что! – вскрикнул Кроу.              Но тут его мозг наконец-то заработал. И до него дошло, что возраст Глинды он, хоть и не напрямую, озвучил в присутствии нескольких десятков свидетелей.              – Я всё понял! Никаких больше разговоров о возрасте! Обещаю!              Второй пощёчины не последовало. Створки лифта разошлись, Глинда и потирающий щёку Кроу проследовали к своим местам.              ***Несколько минут спустя***              ***Гарри***              – А теперь, когда мы все представились, настала очередь сказать пару слов о себе пришельцу из другого Мира, ранее известному нам под именем Жон Арк. Кстати, отличные документы. Только запрос в ту подготовительную школу выявил их… эм… недостоверность, – с лукавым прищуром проговорил Озпин.              И почему я не удивлен? Риторический вопрос. После стайки первокурсниц, обсуждающих моё иномировое происхождение, я морально готов ко всему. Так что объясним. Не так подробно, как моей команде и команде Руби… Хм, я назвал их «моей командой»? Отвлёкся…              – Меня зовут Гарри. Гарри Поттер. Маг. В Мире, который я покинул, маги самоизолировались от окружающего мира. И с ними произошло то, что всегда происходит… Они раздулись от спеси. А любой, кто заявлял, что они отстали от жизни, рисковал уже своей жизнью. Иметь дел с идиотами я никогда не собирался. Поэтому, пройдя обучение у немногих, сохранивших трезвость ума и профессионализм, магов, я тот Мир покинул. Без малейших сожалений. И твёрдо намерен никогда туда не возвращаться.              – Ну ты даёшь, парень! – хохотнул Кроу. – Ищешь мир без идиотов? Ну, в таком случае твои поиски будут длиться вечно, ха-ха!              – Не проблема, – пожимаю я плечами.              Кроу, уловив, что его шутке никто не смеётся, умолк.              – Да, – соглашается Озпин, – думаю господин Поттер…              – Просто Гарри, – поправляю я.              Нахер этот официоз. Не на собеседовании по приёму на должность младшего менеджера находимся. Там по слухам многочасовые собеседования с кучей идиотских вопросов непонятно о чём...              – Думаю Гарри уже достиг… бессмертия, – то ли констатирует, то ли задаёт вопрос Озпин.              – Что-то вроде того, – отмахиваюсь я от предложенного мне трона. – И если я всё же и умру от старости, то не в эту тысячу лет. А может даже и не в следующую… И вообще, по-настоящему бессмертны лишь порождения Потусторонии. Мы, маги, лишь пытаемся скопировать то, что они умеют с самого рождения. Да и хватит об этом… Модификацию своей души я проводил не для того, чтобы стать бессмертным, а чтобы иметь возможность путешествовать через Потусторонию…              – Потусторония? – уточнила Глинда Гудвич.              – Незримый мир, – вздохнул Озпин. – Так его называли, когда… Когда в нашем Мире ещё была магия, а не жалкие остатки оной, как сейчас…              – Как его только не называли, – согласился я. – Невидимый мир, мир духов. Некоторые даже называют его загробный мир. Но это не так. Душ людей там нет. Энергия Потусторонии и людские души – несовместимы.              – Да, – с грустным видом согласился Озпин.              Похоже этот… человек? ...что-то знает. Знает о том, что случилось с его Миром. И в этом была как-то замешана Потусторония. Ну, это мои догадки. И всё может оказаться не так, а наоборот… Что ж не спросишь – не узнаешь.              – И я тут как раз по этому поводу. Я не просто маг, каких много. Я специалист по ритуальной магии. Уже одно то, что я сижу тут, перед вами... Притом не в теле человека… Жона я вылечил от полученных им на экзамене травм и отпустил домой… Так к чему я это всё? А к тому что это всё – моё резюме. Такое вот своеобразное резюме. И мне, как специалисту, информация о том, как целый Мир может одномоментно умереть… Многометровые отложения Праха, образовавшегося из волшебных существ, об этом говорят недвусмысленно… Короче, мне такая информация нужна не из прихоти. А потому что нужна! Нужна, чтобы не допустить подобного в том Мире, где я решу, так сказать, осесть.              Надеюсь, я был убедителен. Вроде бы, судя по лицам, мне верят. Ну, кроме Озпина. У того на лице по-прежнему покерфейс. Каковой не менялся в течении всей беседы.              ***Час спустя***              Помнится, час назад я говорил, что я был убедителен. Можно забыть об этом. Ибо нифига подобного. И меня не оставляет ощущение, что мне вешают лапшу на уши. Попробуем уточнить. Последний раз. И если не услышу внятного ответа… ну, или хоть что-то хоть как-то и хоть отдалённо похожего на внятный ответ… то начнутся посылания нахер. И я даже знаю кто, кого и куда будет посылать.              – Итак, подведём итоги… – протягиваю я. – Более тысячи лет тому назад на Ремнанте… ну, тогда жители ещё не называли свой мир «осколок»… существовала высокоразвитая цивилизация. Магическая цивилизация. И было у них всё как у людей. Разве что магов было много. А обычных людей было, наоборот, мало. И люди были вполне себе как люди. Кто кожей посветлее, кто кожей потемнее. Но и на этом они сумели изобрести почвы для конфликтов. И тут же изобрели войны, королей со знатью и всем идущим в комплекте. Регалии, мундиры, нашивки и позументы. В общем, вся та фигня за которые люди... пусть и с магическими способностями… готовы умирать сами и убивать других. А тут ещё и религия на огонёк подтянулась. Жрецы, храмы, прихожане и их подношения. В общем, есть за что устроить религиозную войну. И устраивали. А были ли те боги на самом деле или то просто ловкие трюки жрецов, на деле являющихся ловкими магами-иллюзионистами, так и осталось неведомо. Но тут силу вдруг набрал культ Светлого Бога. Ну, с ним в комплекте шёл ещё и Тёмный Бог. Но его никто и никогда не видел. Я ничего не упустил?              Озпин не стал вслух комментировать мои слова, а лишь прихлебнул кофе. Ну, да… Ну, да… Кофе-то может остыть. В отличие от меня, готового закипеть!              – А дальше начинается… – продолжаю я.              Хочется сказать «цирк с конями», но я держу себя в руках.              – ...история, достойная занесения в летописи. Да что там в летописи? Сразу в баллады! Один молодой человек, воин и маг, узнаёт что где-то за тридевять земель от него в темнице томится прекрасная дева. И бросив все свои дела, он бросается ей на выручку. Освобождает её из высокой башни, где она томилась день и ночь напролёт, на протяжении многих лет. То, что эта высокая башня принадлежала культу Бога Света, молодого человека не остановило. Да он этим и не интересовался. Узнал после. Когда лежал на смертном одре. Только вот ждало его оное смертное одро уже на следующей неделе после освобождения прекрасной девы.              – Да, – согласился Озпин, – так всё и было. И я до сих пор не знаю от чего я помер тогда… в первый раз...              Вполне понимаю о чём он недоговаривает. Магический мир – это вам не пони, какающие радугой. Первым делом людям приходит в голову идея убить ближнего своего. Потому как пирог один, а ртов желающих скушать всё в одно рыло, хоть отбавляй. Вот и начинается такое вот «отбавление» методами тёмной магии. Потерял где-то прядь волос, а ещё лучше капельку крови, ну всё… Пиши завещание. Потому как в чужих руках – это главная часть ритуала насылания смертельного проклятия.              Хотя, может быть просто совпадение? Нет… Не верю, как говаривал Станиславский.              – Что было дальше тот молодой человек не помнит… – продолжаю я.              – Ну, точнее был один момент, – со вздохом уточняет Озпин. – Я вернулся к жизни… Но… Не успел я проморгаться от яркого света, как снова умер. Точнее меня убили… Но это я уже узнал гораздо позже…              «Да», – мысленно соглашаюсь я. – «Один из самых… не подберу нужного слова... мерзких… да, вот подходящее слово... мерзких моментов той истории. Убивать молодого парня на глазах любящей его девушки не было ни малейшей необходимости. Вообще никакой. Вот предположим Бог Света воскресил того парня, и что в итоге? А в итоге все живы, здоровы и счастливы. Молодая девушка работает на Светлого Бога… Искренне и с полной отдачей. Молодой парень извиняется перед культом Бога Света за порушенное в процессе вызволение Девы-в-беде. И живёт с ней в браке. Долго и счастливо. Но, нет… «Светлому богу» надо было убить того парня! Потому как «божественную» задницу мучала попоболь. Как это так? Вламываться ко мне! Красть моё! И пофиг, что то «моё» – это живой человек. И пофиг на то, что лишать людей свободы нельзя. И пофиг на то, что даже на том моменте можно было погасить конфликт и даже поиметь с того профит. Просто, когда говно бурлит в душе «разумного», он, этот «разумный», выбирает только такие варианты. Бессмысленно-жестокие. И ломающие психику жертв…              – Но молодая девушка не сломалась, – переключаюсь я на другого персонажа этой истории. – И не добившись справедливости у богов, сама объявила им войну. Звучит… м-м-м…              Как начало анекдота вида «Комар, глядя на слона говорит: «Главное его завалить, а потом я его уже затопчу!»», – мысленно говорю я.              – ...странно, – всё же формулирую я мысль.              Однако, если это всё же правда, то надо отдать должное той девушке. Харизма и лидерские качества у неё не хуже, чем у Жанны де Арк. А больше я даже не знаю с кем и сравнить. Впрочем, я никогда не был силён в истории.              – Но у неё всё же что-то да получилось, – подбираюсь я ко второму стрёмному моменту этой истории. – Она прыгнула в озеро тьмы…              Звучит как начало анекдота вида «Возвращается смертник-шахид домой после успешно выполненного самоподрыва...». Ну, а если серьёзно, то… Что за нах?! Озеро тьмы, как это явление называют местные жители, это эктоплазма. Всего лишь эктоплазма. Правда, объёмом с озеро. Если человек прыгнет в такое вот «озеро», то смерть его будет мгновенной. Ну, почти. Маг потрепыхается подольше. И если сцепит зубы и включит режим Пафосного Превозмогания, то может и догребёт до безопасного берега. Ну, а если с превозмоганием не заладится, то холод быстро охватит всё тело мага, а затем… само собой, смерть. И лишь порождения Потусторонии могут «облечься плотью» из эктоплазмы. Ответственно это заявляю, потому как недавно помог это сделать Пинки. А вчера и сам это проделал… Не время… Потом порассуждаю…              – ...и вынырнула оттуда в виде злой ведьмы, одним видом внушающей страх и трепет в сердца окружающих, – и нет, это меня на поэзию не потянуло. Это цитата.              Озпин молча кивает, продолжая прихлёбывать кофе. М-да, железные нервы у человека. Я вот например, уже почти созрел для того чтобы встать и уйти. Потому как лапша давит на уши уж слишком сильно… Та лапша, что мне развешивают на уши.              – Потом армия «богоборцев» добралась до богов. Ожидаемого сражения, достойного занесения в анналы и воспевания в легендах… не состоялось. Боги прокляли ту молодую девушку по имени Салем… бессмертием, – со вздохом говорю я.              Так и слышу хор голосов, говорящих: «И меня прокляните тоже! И меня! И меня!». Проехали...              – Молодого парня по имени Озма, благословили бессмертием в виде перерождения после смерти…              Когда директор Озпин… Озма… а, не важно… упомянул «перерождение» мне многое стало ясно. Полагаю, при упоминании той разновидности бессмертия, что досталась Озме, тоже раздался бы хор голосов, кричащих «И мне! И мне!», но… Нахер таких! Просто нахер! Ибо есть такие закоулки Тёмной магии, в которые не забредает даже такой циничный и равнодушный к проблемам окружающих тип вроде меня. Сами посудите…              После напутственного пинка от «бога света» Озма воскрес. Но не в своём теле. И нет, это не была реинкарнация. Он не вспомнил свою прошлую жизнь, как это очень редко, но всё же бывает… Нет. Его душа взяла и присоединилась к душе какого-то паренька. Паренёк был против. И много ругался. И даже хулил богов. Озма как мог утешал товарища по несчастью. А через некоторое время тот, безымянный паренёк, свыкся-обвыкся. А затем и вовсе начал использовать навыки Озмы. Озма не возражал. А потом устало махнул рукой и дал доступ Озме к к телу. А затем сказал: «Устал я… Рули ты». А затем и вовсе перестал отзываться. Озма трактовал это так, что их души слились. И он теперь – это сумма душ себя и того паренька.              Не стану говорить ему, что это всё энергия Потусторонии. Точнее, отравление энергией Потусторонии. Душа Озмы, после того, непонятно чего, что над ней проделал «бог света», душой человека-мага уже не являлась. И где-то… местами… он уже был порождением Потусторонии. А точнее, одними из тех мерзких её порождений, что питаются людскими душами. И то, что случилось с тем безымянным пареньком, к которому прикрепилась душа Озмы, это называется Поглощение. Только медленное. Обычно злой дух торопится, агрессивно атакует душу разными иллюзорными видениями, не забывая приправить это всё этаким «впрыском яда»… инъекцией потусторонней энергии. Так что, когда паренёк замолк, это он не слился с Озмой, а умер. Озма стал чуть сильнее, а душа паренька прекратила своё существование. И судя по некоторому сомнению в глубине глаз Озмы, он такой вариант со счетов не сбросил, но старается убедить себя в том, что «в целом-то всё хорошо, несмотря на отдельные шероховатости». Ну, или он такой хороший актёр, что Станиславский будет ему аплодировать стоя. Нельзя полностью сбрасывать такую информацию. Но я всё же ему… верю. Но только в этом моменте! А в остальной бред его рассказа – не верю!              – ...а сами ушли. И магию с собой забрали. И луну на прощанье сломали. Правда, всего этого тот молодой человек не видел. Значительная часть этой истории прошла без него. Он то был мёртв, то присоединён к душе своего первого носителя. А тот информацией о происходящем в мире не владел.              – Всё так, – подтвердил Озма-Озпин. – И именно поэтому Салем – это самая большая угроза нашему миру. После купания в Озере Тьмы она превратилась в чудовище…              – Ничего не так, – отхожу я от правил приличия и перебиваю Озму-Озпина.              Поясняю окружающим свои мотивы.              – Идя сюда, я рассчитывал на… скажем так… конкретику. Мол, в такой-то день такого года случилось то-то и то-то. В итоге, магический фон упал на столько-то процентов. И дальнейшее его падение происходило по графику описываемому такой-то формулой. А с барьером между реальностью и Потусторонией приключилось вот это. В итоге барьер ослаб на столько-то процентов. Что в свою очередь проявилось в увеличении незваных гостей из Потусторонии на столько-то процентов. И с течением времени динамика событий… А неважно, – машу я рукой. – Ведь я услышал мифологическую версию, услышанную мною от профессора Ублека. Только в варианте «Я-то сам того не видел, но ведь слухи не могут врать!»              «Да, блин!», – пока ещё мысленно ругаюсь я. – «Команда обливиейторов из моего прошлого мира могла бы изобразить такое не сильно напрягаясь. Ну, ладно… Насчёт «не сильно напрягаясь» – это я загнул. Запотели бы по полной программе, но всё же смогли бы изобразить и богов, и даже Страшный Суд. Так что однозначно принять на веру, что оно всё так и было я никак не могу. Ведь может так случится, что всё было совсем не так, а очевидцам, включая Озму, малость подкорректировали память».              – … – промолчал Озпин-Озма.              И лишь в очередной раз глотнул кофе.              Ну, и зачем весь разговор смотреть на меня с видом «Кто понял жизнь, тот не спешит?». Ведь, если бы ты действительно её понял, то знал бы, что молодые всегда спешат. А многозначительные стариковские паузы вызывают у них желание поинтересоваться: «Долго вы там ещё со своей деменцией будете советоваться?». Так что… Может пора начинать хамить? Ну, а почему бы и нет? Если я облажаюсь, то просто покину этот кабинет со скандалом. Когда это меня пугало? Да никогда!              Делаю специфическое усилие… только не мышцами, а душой… и провожу атаку на разум директора Озпина. Ну, само собой это не удар вида «круши-ломай», а осторожное и почти незаметное прощупывание почвы. За годы спаррингов с Пинки опыт у меня набрался о-го-го какой.              ***Флешбек***              ***Англия, дом мистера Гарри Поттера***              Подхожу к куче бумажных карточек, лежащих на столе. Наугад выбираю одну. 87. Окей. Тщательно окружаю этот образ ментальными щитами. Сделано. Теперь даже я не могу сказать что было на той карточке, если особым усилием не сниму ментальный блок на том воспоминании. Так глубо свои тайны прячут лишь параноики. Я не параноик. Да. Но нужную методику знаю.              Встаю напротив Пинки. Пинки в своей римской тоге из простыни впечатление опасного легилимента не производит. Но это лишь потому что внешний вид обманчив. А так бы я дал Пинки место в топ-10 британских легилиментов. И это при том, что там, в том ТОП-е есть и Тёмный лорд и директор Хогвартса.              – Начали! – командую я.              Пинки недвижим. Ну, легилименты не из тех, кто делают лишние движения.              Ощущаю лёгкое, как прикосновение пёрышка, касание к своему разуму. Рядовой маг такого бы не заметил, но у меня есть какой-никакой опыт. На жаргоне легилиментов такое называется «положить руку на пульс». И как людские мастера физиономистики по мельчайшим движениям лицевых мысли расшифровывают эмоции и мысли человека, так и опытный легилимент, «держащий руку на пульсе» способен многое понять о человеке. И покерфейс на лице читаемого объекта его уже не обманет.              Делаю специфическое усилие одним разумом. Всё. «Стряхнул руку». Но расслабляться рано. Поверх моей «руки», которой я отбил «руку» Пинки, ложится вторая «рука» моего домовика. На сей раз уже покрепче да пожёстче. Ты хочешь бой, Пинки? Окей, ты его получишь!              – Цифра была однозначная или двузначная? – спрашивает Пинки.              Ничего у него не выйдет. Тихое вторжение провалилось. А когда бой равных легилиментов перешёл в вязкое позиционное противостояние, то они оба рискуют получить порцию головной боли, а не хоть какой-то значимый результат.              ***Конец флешбека***              Не время вспоминать былое! Кстати, тогда Пинки извлёк из моей памяти то злосчастное число 87. Для этого он обвёл меня вокруг пальца. Притом дважды. Сперва показал, что его приём «положить руку на пульс» работает с именно с вот таким объёмом волшебной энергии. А сам, хитрец такой, упорно тренировался. И смог, понизить этот показатель почти в два раза. А переведя затем наш поединок в силовое противостояние, он ещё раз обвёл меня вокруг своего эльфийского пальца. И изображая напряжённую борьбу, «держал руку на моём пульсе». А по косвенным реакциям на свои наводящие вопросы, сперва определил, что число было двузначное. А затем, что оно было нечётное. Это называется «поэтапное снятие ментального блока». Короче, провёл ментальную атаку так, как и полагаются опытному легилименту. А я до последнего момента не верил в успех Пинки.              Короче! С того дня я немало вырос в мастерстве. Так что сейчас я без риска для разума Озмы, протягиваю свою ментальную руку и «кладу её на пульс». И задаю вопрос:              – А что ж вы сами-то эту Салем за столько-то лет сами не прикончили?              И ощущаю, что под моей невидимой рукой есть нечто. Хотя, о чём это я? Конечно же, это образ. Воспоминание. Коротенькое. Буквально микроскопическое. Но с другой стороны и мне наглеть не надо. Моих шалостей не заметили и я, похоже, уйду из этого кабинета без скандала. И я аккуратно «снимаю руку с чужого пульса». В моей невидимой руке зажато нечто. Копия чужого воспоминания.              А затем, помолчав пару секунд я говорю:              – Простите, но меня не интересует ваше с Салем противостояние. И я планирую в ближайшее время отправится в иной Мир. Не в смысле «загробный», а нормальный Мир. Без богов. Без катастроф, уносящих жизни всех, кроме горстки случайно выживших. Без голодных порождений Незримого мира. Прощайте.              – … – промолчал Озма-Озпин.              Лицо его было всё также невозмутимо. И глотнуть кофе во время моей прощальной речи он не забыл. Вот и хорошо.              И не сказав более ни слова, я иду к лифту. По идее меня должна бы сейчас мучать совесть. Ведь я наврал двум компаниям хорошим людей… ну, кроме Озмы. Тот «хорошим человеком» быть не может. Потому как он политик. Так что его не считаем. Но… Я тут подумал… Я не соврал. Я просто излишне вольно обошёлся с правдой.              И винить меня за то, что я пообещал уйти, но не ухожу, тоже… нельзя. Пока в окрестностях этого Мира действует тот странный феномен, что залез мне и Пинки в разумы так, что мы это заметили только post factum, я резких движений предпринимать не намерен. Не торопясь исследую это явление. Соберу все факты. Проанализирую…              Хм? А если этот феномен и массовое нашествие простейших духов из Потусторонии в реальность – это звенья одной цепи? Ещё раз «хм»…