Всё из-за тебя

      Минхо в третий раз мыл полы. Он нервно закусывал губы, сжимал половую тряпку дрожащими руками. Минхо глубоко вдыхал и каждый раз кашлял или чихал от запаха чистящих средств. Но нужно было успокоиться. Уборка не помогала. Глубокое дыхание тоже. Ли кинул тряпку в ведро, снял с рук перчатки и положил их рядом с собой. Минхо потёр глаза, стирая подступающие слёзы. Почему-то было нервно. Тревожно. Почти панически страшно. Получил ли Хёнджин письмо? Прочитал ли его? Понравилось ли оно? Не слишком ли банальный текст и подарок? Глупая подвеска. Стоило выбрать подарок подороже. Хёнджину бы понравилось. Его дом — река роскоши. Он сам — роскошь и идеал. Огромная люстра в коридоре прямо таки кричала Минхо: «Этот мальчик купается в богатстве, а ты тут со своей подвеской!» Было страшно идти на встречу, до которой оставалась пара дней. Что, если Хёнджин вновь будет груб и зол? Хван точно недоволен отказом Минхо в прошлый раз, он точно недоволен тем, что Ли пришлось спасать и рисковать своей шкурой. А если Хёнджин вообще не придёт?       К чёрту всё. Минхо убрал ведро, тряпку и перчатки, ему нужно было отвлечься. Срочно. Только на что? Мысли раз за разом всё равно возвращались к Хвану, а Минхо только сильнее накручивал себя. Возможно, стоило выпить и включить какую-нибудь романтическую, дурацкую, банальную, девчачью дораму, которые Ли любил. Если он напьётся, то будет тяжело вставать на работу. Но Минхо не отказался от своего решения. Готовить и есть совсем не хотелось. И Минхо взял побольше лимонно-лаймового пива. Плевать, что на голодный желудок. Ноутбук, романтическая дорама и пиво. Это всё, чего хотел Ли.       Дорама летела быстро. Как и время, которое ушло уже за полночь. Пиво тоже быстро кончалось, и Минхо так же скоро пьянел. Несколько часов голова была пуста. Но только потому что дорама действительно заинтересовала Ли и ему удалось отвлечься. Когда сюжет начал комкаться, Минхо снова стало дурно. Сердце колотилось, глаза слезились, а Ли вновь думал о Хване. Но теперь было хуже. Алкоголь окончательно добил Минхо, и оставалось только беспомощно рыдать в подушку. Лучше бы он продолжал мыть полы в десятый, сотый, пятитысячный раз. Сейчас ему было бы не так плохо.       Минхо казалось, что он обречён. Обречён на вечное одиночество, на вечный страх привязаться к человеку, на вечное отталкивание людей от себя. Ли сам убедил себя, что противен Хвану, что Хёнджин недолюбливал его. А всему виной отказ. Отказ дать номер телефона и улыбнуться. Минхо сам сводил себя в яму одиночества и боли. Но где-то на подкорке теплились те воспоминания, как Хёнджин крепко обнимал его, как иногда мило улыбался и опускал глаза в пол. Или это было притворство? Хван же из семьи богатых людей. Наверняка он привык получать всё, всегда и сразу. Поэтому Хёнджин был зол.       Дети богатых людей не умеют дружить, любить. Их волнуют только деньги и безотказный партнёр. Неважно какой: по танцам, в групповой работе или сексе. А можёт, Хёнджину это и нужно было — затащить Минхо в постель, трахнуть и бросить?       А может, Хёнджин и сейчас этого хочет?       Это больше не могло продолжаться. Минхо написал сообщение начальству о том, что не сможет завтра выйти на работу. Руки тряслись, пальцы не попадали по клавиатуре. Будь что будет. Пускай даже уволят. Сейчас Минхо слишком сильно погрузился в свои проблемы.       В голове была каша, лицо опухло, глаза болели, а в теле чувствовалась дикая слабость. Еле-еле Минхо смог поднять телефон. Начальство не возмутилось, что очень удивило Ли.       План на сегодня был таков: валяться весь день в кровати, чтобы завтра прийти в закусочную в адекватном состоянии. Но Минхо не стал ему придерживаться. Он не пошёл первым делом в душ, нет, не стал сразу завтракать. Ли снова отправился кормить кошечек под окнами.       Своего рода терапия — смотреть, как животные едят, трутся о ноги, мурчат и ластятся. Вот это действительно помогало Минхо отвлечься. Однако он почти никогда не задумывался о том, чтобы завести себе кота или кошку — уличные вполне устраивали его. Да, часто хотелось забрать их домой, помыть, сделать все прививки, заботиться о них и любить. Но каждый раз Минхо говорил, что не справится с такой ответственностью. Две кошки сразу — чересчур.       Конечно, любой человек бы увидел в глазах Минхо восхищение, когда две рыжих кошки, наевшись, ложились у ног Ли и начинали громко мурчать, требуя ласки. Любой бы человек сказал, что эти животные, кажется, привязаны к Ли и любят его. Однако сам Минхо это отрицал. Он просто боялся ответственности, как и все люди.       В компании двух милых котиков в голове стало пусто. Сердцебиение успокоилось и дыхание выровнялось. Минхо было тепло и спокойно, хоть похмелье всё ещё ощущалось. Так и просидел бы целую вечность — гладил кошек и грелся на солнышке.       К встрече Минхо совсем не готовился. Он надеялся (вернее, боялся), что Хван не придёт. Забудет и не придёт. Руки дрожали. Но не от страха, как казалось Минхо, а от волнения и предвкушения. Всё-таки он хотел встретиться с Хёнджином. Просто Ли боялся, что всё испортит, что всё пойдёт не так. Деваться некуда.       Минхо вышел заранее и пришёл слишком рано. Хёнджина ещё не было. Что ж, придётся подождать. Ли уверен, что Хван опоздает. Такие как Хёнджин не приходят вовремя. Никогда. Но Минхо ошибся. Крупно. Он не успел и пяти минут прождать Хёнджина, а стрелка на часах ещё не была на шести, как Хван появился в дверях закусочной. С розой. И сумкой. Ладно сумка, но роза? Он что? Планирует задобрить Ли и всё-таки трахнуть его, а после бросить? Но увидев Хвана, Минхо расцвёл в улыбке, мысли, давившие на Ли, отступили, сердце забилось сильнее, а ладошки вспотели. Хван был просто прекрасен. Минхо сразу вытер руки о джинсы и помахал Хёнджину, привлекая внимание. Было жарко, а от ускоренного сердцебиения стало ещё жарче. Но Минхо не хотел выходить на воздух.       — Классное худи. Что это за рисунок? — Хван сощурил глаза и наклонился, раглядывая одежду Минхо. — Это тапочки?       — «Дом, милый дом», — озвучил Ли надпись на нарисованных тапках.       — Тебе не жарко? На улице жара, а ты в тёплой одежде! Ещё бы шапку надел! — Хёнджин сел, а на шее блеснула кошачья лапка — Минхо улыбнулся. — Кстати, господи, это тебе!       Хван вручил Минхо розу, сказав, что это ещё не всё; покопавшись в сумке, он достал картину и положил её на стол. Повезло, что она небольшая.       — Вот! Теперь всё. Спасибо за кулончик, мне очень понравилось.       — Это всё мне? — Минхо удивлённо таращился на цветок, а в душе трепетали бабочки, задевая сердце мягкими крыльями и заставляя его то замедляться, то ускоряться. — Тебе правда понравилось?       — Ну конечно, — Хван улыбнулся, и Минхо растаял. — Распаковывай. И закажем рамён.       Ли хлопал глазами, глубоко вдыхая. Жалко было портить такую красивую упаковку с котиками.       — Мне упаковку жалко… красивая.       — Ой, да ладно тебе! Если хочешь, я тебе ещё такую куплю. Хоть целый километр!       Минхо хихикнул, поджав губы. Распаковывал он аккуратно, а Хёнджин смеялся и внимательно наблюдал за выражением лица Ли.       — Что? Нравится? — спросил Хван, заглядывая в удивлённые глаза Минхо.       — Это… Безумно… — Ли потерял дар речи.       — Надеюсь, не прогадал с котами?       — Это просто прекрасно, Хёнджин. Почему ты не оставил песца? Почему никак не менял кошку? — Минхо нежно водил пальцем по тюльпановому полю.       — Чью лапу ты мне подарил?       — Кошачью… — Ли почему-то смутился.       — Песец мне не нравился. Картина выглядела вычурно. Она была, знаешь, будто, ну, совсем не законченная. Вот смотришь на неё и думаешь, что это какая-то хуета. Ой. Прости. Что это некрасиво.       — Что некрасиво? Песец или ругаться матом?       — Не знаю, — Хёнджин рассмеялся. — Тебе больше нравились наброски с песцом?       — Эскизы красивые были. Но кот просто безупречен.       — Поэтому я и решил нарисовать кота. С котом картина выглядит законченной. Приятной глазу. Прямо даже душа радуется.       — Соглашусь, — Минхо улыбнулся, отложив подарки в сторону. — Я успел заказать нам рамён, ты не против? Правда, я сказал, чтобы его принесли чуть позже шести.       — Почему? — хмыкнул Хван.       — Честно? Ты не обидишься? — Минхо стыдливо опустил взгляд.       — Говори.       — Я думал, что ты опоздаешь или не придёшь.       Вот так. Голос Минхо не дрогнул, когда он вытащил наружу сокровенные мысли, которые тревожили его.       — Я вышел раньше и гулял. Очень хотел с тобой увидеться. Хотел посмотреть на твою реакцию. Хотел поскорее отдать подарок. Да и я не люблю опаздывать. Честно, я очень расстроился, когда понял, что ты не сказал, где мы должны встретиться. Думал, ты хочешь отвязаться от меня. Когда я получил письмо… — Хёнджин облизнулся, перестав тараторить. — Я был очень рад, честно. Ты очень нежно пишешь. Я серьёзно. Эта фраза, где ты писал… господи, как же ты писал? — он сделал паузу, вспоминая текст, а Минхо медленно заливался краской — уши уже покраснели и осталось дождаться, когда румянец дойдёт до щёк. — Вспомнил! «Облако доброе, как Феликс. Облако сладкое, как вата. Облако нежное. А всё остальное нежное, как облако по имени Хёнджин».       Вот так. И Хван выливал всё, о чём он думал. Ничего не скрывал. С Минхо хотелось быть искренним.       — Только вот, что за Феликс?       — Э-это мой брат. Я г-говорил про нег-го, — Ли был дико смущён, поэтому смотрел в стол.       Стало так жарко, что по вискам Минхо стекли капельки пота. Нервы, паника и погода. Они были виноваты том, что Ли было дико жарко.       — Прости, я отойду, — Минхо вскочил и убежал в туалет, а Хёнджин лишь пожал плечами, оставшись ждать друга.       Рамён уже принесли. Минхо всё ещё не было. А Хван ждал. Почему-то он даже не нервничал. Кажется, понимал, почему Ли так среагировал. Минхо всё-таки вернулся, когда рамён ещё не остыл. Худи он снял и остался в футболке с Томом и Джерри. Хван усмехнулся. Он находил Минхо забавным.       — Какой ты милый, — Хёнджин чуть нервно улыбнулся. — Всё в порядке? У тебя волосы сырые.       — Да. Немного перегрелся и переволновался, — Минхо выдохнул, сглотнул подступившую слюну, когда увидел еду, а желудок заурчал. — Тебе правда нравится фиолетовый цвет? — он быстро задал тему разговора, надеясь, что говорить о бурлящих животах они не будут.       — Ну… я приврал. Самую малость. Он красивый… Ну, в некоторые моменты, но вот баклажаны фиолетовые, и у меня заведомая нелюбовь к фиолетовому. Хотя цвет волос твой мне нравится. Ещё сиреневый красивый. Он такой нежный-нежный. А баклажаны фе! Боже, как вкусно, — Хёнджин закатил глаза от удовольствия.       — Насмешил!       Минхо заливисто засмеялся. Хван непонимающе заморгал. Что смешного в том, что Хёнджину понравился рамён?       — Сначала ты говоришь фе, а потом так блаженно закатываешь глаза. Мне нравится. Так перескакиваешь с одного и другого, что не успеваешь сориентироваться, — пояснил Минхо.       — Ой, прости. Я всегда так, — Хёнджин отвёл взгляд и неловко потёр шею.       — Всё нормально. Это мило. Приятного аппетита, к слову.       Оба одновременно улыбнулись. У обоих затрепетало сердце.       — Кстати, я всё ещё настаиваю, чтобы ты дал мне свой номер телефона, — вдруг вспомнил Хван.       Минхо кивнул, продолжая улыбаться, и сказал тихое: «Записывай».       В тишине они доели рамен и вышли. Тёплый ветер обдул лица. Минхо слабо поёжился, а Хенджин улыбнулся и закрыл глаза. Он казался безмятежным, каким-то беспечным, что ли, может, даже чуточку безалаберным. Не мог кореец-выпускник быть таким спокойным. А если у него ещё и богатые родители… То, что видел Минхо, никак не клеилось с его представлениями, убеждениями и каким-никаким опытом. Хван счастливо и сыто улыбался, молчал и никуда не торопился. От него невозможно было отвести взгляд.       — Может, прогуляемся? Ты не против? — поинтересовался Хенджин.       — Да… давай, почему бы и нет?       — Идём, я знаю красивый парк.       Ли двинулся за ним. Хотелось поговорить о чём-нибудь. Молчать почти всю встречу было невежливо, неприлично и как-то странно даже для Минхо. Он ломал голову, пытаясь придумать тему для разговора. Нужно было что-то простое… обыденное… Учеба? Но много кто слишком сильно волновалчя из-за неё и не хотел лишний раз обсуждать, если появлялось какое-то свободное время. Хотя Хенджин не был похож на того, кто из-за неё сильно парился…       — Ты давно в той кофейне работаешь?       — А… ой! Нет, не так давно. Я переехал сюда из другого города.       — Почему ты решил переехать?       — Ну… я даже не знаю, как объяснить… — Минхо глубоко вздохнул, подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. — Он давит на меня, там слишком… дискомфортно, что ли? Я не знаю. Просто я хотел сменить обстановку. Правда, жаль, что Феликс остался там, я бы хотел больше времени проводить с ним. Не по видео и не в переписках, — он сделал паузу, — ну… ты понимаешь?       — А сколько тебе?       — Двадцать два. А что?       — Ты уже отучился?       — Нам не хватило денег, чтобы оплатить обучение… и экзамены я написал… ну так себе, если честно. Я хотел стать хореографом.       — Хотел?       — В смысле? — Минхо наклонил голову набок и чуть замедлился, смотря на Хенджина.       — А сейчас хочешь?       — Хочу, но не думаю, что в этом будет смысл. Ну, я много ходил в детстве в танцевальную студию. Потом пришлось завязать.       — Почему?       Ли замялся. Грузить Хенджина своими проблемами не хотелось, да и в целом, пока не стоило…       — Кстати, вот и парк. Сейчас мы пройдём подальше, там будут красивые клумбы!              — Ты любишь цветы? — попытался сменить тему Минхо.       — Ну… смотря в каком плане. Они красивые, начнём с этого. Их интересно рисовать — это второе. Ну а чтобы их выращивать там… заботиться, пересаживать куда-то, чего-то, зачем-то. М-м-м, не моё. Совсем не катит. В вазе они классно смотрятся, мне тоже нравится. Но вот это тоже, что им постоянно надо воду менять, подрезать… нет. Мне они чисто, так, эстетическое наслаждение.       — Какие твои любимые цветы? — Ли заулыбался. — Розы?       — Э, ну нет… я просто… слишком банально, да? — Хенджин глянул на подарки, которые нёс Минхо. — Тебе не нравятся розы?       — Мне нравятся все цветы. Не переживай. Так какие тебе нравятся?       — Я плохо в них разбираюсь, но сухоцветы красивые… Эм, не знаю даже… Может, водные лилии, но я их видел только на картинках. Ты, кстати, не ответил на вопрос.       — Какой? — по телу прошлась дрожь. Как же Хенджин всё хорошо помнил… даже нагонял этим ужас.       — Почему пришлось завязать с танцами?       — У меня умерла мама. Мне было не до этого.       — А потом? А сейчас что мешает? — слишком настырно Хван пытался ковыряться в душе Минхо.       — Деньги, — односложно ответил Ли. Размусоливать эту тему совсем не хотелось.       — А отец у тебя есть?       Минхо опустил голову и вздохнул. Они уже дошли до чудесного сада. Но клумбы и украшенные растениями композиции из дерева уже не привлекали. Хван, конечно, забавный и милый, но чересчур…       — М-м, прости, я, наверное, слишком далеко полез… я не хотел, Минхо. Ты… если ты не хочешь, можешь не отвечать.       — Он ушёл. У меня только тётя и брат.       — Прости.       — Да ничего…       Ли шмыгнул, крутя пальцами розу. Настроение упало. Нахлынула тоска по родному дому. По матери. Перед глазами всё был тот же силуэт. До сих пор нечёткий, цепляющий глаз лишь некоторыми деталями.       Больше пока ничего не забылось.       Минхо выдохнул.       — А мне девятнадцать, — Хван попытался разрядить обстановку.       — Я предполагал.       — Давай присядем. Смотри, как красиво…       Они опустились на лавочку. Ли мельком взглянул на окружающую его обстановку и кивнул.       — Прости, я, правда, не хотел давить на тебя… — Хенджин слабо толкнул его плечом, обращая на себя больше внимания.       — Да, я понял, всё хорошо. Не переживай, — Минхо натянуло улыбнулся. — Что планируешь делать после школы?       — Ну… идти домой и делать уроки. Разве не так? Обычно я так делаю.       — Нет, я в другом плане.       — А… — Хёнджин зажевал губу и хрустнул пальцами. — Хочу рисовать, но не знаю. Моя мать хочет, чтобы я поступал на какую-то более престижную профессию.       — Хм, так это не плохо же. Ты всё равно можешь рисовать, чем бы ты ни занимался.       — Ты не понимаешь.       Хван вздохнул и откинулся на спинку. Даже здесь его подогнала учёба… А ведь до сунына и вступительных не так далеко, а он всё ещё ни с чем не определился.       — Посмотрим, что мать скажет, что не скажет отец и что в итоге получится. Может, в медицинский какой-нибудь отправят. Или на юриста.       — Тебе не нравится дизайн или архитектура? На рекламе тоже вроде рисуют. Может…       — Ей не понравятся эти варианты. Если завалю мне не оплатят обучение. Хотя оно мне особо-то и не сдалось… как ты учился в школе?       — Ну, у меня был средний рейтинг… я предполагал, что завалю экзамены. Я точно мест не помню уже особо.       — М-м… я постоянно опускаюсь в рейтинге… Стараюсь-стараюсь. А толку? Я бы хотел вообще уехать из страны… Жить один, без родителей и делать то, что хочу.       — Среднестатистическое желание любого школьника, мне кажется.       — Ты тоже хотел?       — Я хотел лишь сменить город. Общество тёти и Феликса меня устраивало.       — Повезло тебе вообще, — невесело протянул Хенджин.       — С чем?.. — Минхо недоумённо вскинул бровь.       — Ты уже отучился, тебе не надо переживать за каждый балл, за каждый свой пук на учебе. Родители тебе не капают на мозг. Мать не ебёт мозг с учебой, нет безучастного отца, которому похуй на то, как ведёт себя мать по отношению вашему, блять, общему ребёнку, — Хенджин фыркнул и достал сигареты. — Надеюсь, ты не против, я покурю, — и закурил. — У тебя классный брат, тебе есть с кем поделиться чем-то. Это круто.       Минхо внимательно слушал Хвана, чувствуя, как с каждым словом сердце всё сильнее и сильнее сжимали тиски. Ли грустно хмыкнул, дослушав, и спросил:       — А у тебя?       — Что у меня?       — Есть кто-то, с кем ты можешь чем-то поделиться?       — У меня никого нет. Буквально, — Хенджин выпустил дым через нос и поджал губы. — Давай поговорим о чём-то хорошем, может? Я слишком гружу тебя…       Хо неопределённо повёл плечами и покрутил в руках розу.       — Давно ты рисуешь?       — Ну… на самом деле, я не считал даже… не знаю, — он призадумался, зажевав фильтр сигареты.       — Ты самоучка?       — Да. Я ни в какие кружки никогда не ходил. Так, чисто учёба всю жизнь. Слушай, я не помню, но года два-два с половиной должно быть.       — Ты показываешь свои работы? Я просто в тот раз взял твой скетчбук… некоторым не хочется показывать их…       — Да не, всё нормально. Я знаю, что не все работы у меня красивые, прекрасные и вообще чего-то стоящие, — Хенджин потушил сигарету и, выдохнув, спокойно улыбнулся.       — Ты не хочешь волонтёрить на каких-нибудь выставках или ярмарках? Или работать? Там можно будет потом и свою, может, организовать. Покажешь свои картины. Как вариант, я думаю. Деньги подзаработаешь и людей к искусству приобщишь.       — Что? — Хёнджин рассмеялся.       Минхо напрягся и про себя повторил то, что только что сказал. Волонтёры. Работать. Выставки, ярмарки. Картины. Деньги и искусство. Что не так?.. Сердце забилось сильнее, а ладошки вспотели. Ещё чуть-чуть, и затрясутся руки.       — Искусство… фух! — Хван смахнул слёзы от смеха. — Каляки-маляки это! Не больше. Искусство, блин… тоже сказал мне.       — А… — как камень с плеч, можно успокоиться, — то есть, ты подарил мне каляку?       — Ну… это уже что-то более стоящее. То, что мне не нравится, я не буду дарить другому.       — И много ты дарил картин?       — Только родителям на годовщину… да и то зря.       — Им не понравилось?       — Они дели куда-то картину… даже никуда не повесили.       — Это грустно.       — Я привык, — Хенджин продолжал улыбаться. — Знаешь… я могу показать тебе город. Ты хорошо его знаешь?       — Нет, я особо сильно не гулял… Знаю пару мест. А зачем мне весь его знать?       — Ну ты тут живёшь. Мало ли что случится, а ты ничего не знаешь. Я как пять пальцев своих его знаю! Можем хоть сейчас пойти, пойдём?! — Хван обрадовался собственной идее и вскочил.       — М-м… Джин-и, давай не сегодня. Я… не был готов к такой прогулке. Давай в следующий раз? Номер у тебя мой есть. Как раз вот…       — Очень интересно, — он опустился на место. — Когда ты свободен?       — Я тебе напишу.       Минхо улыбнулся в ответ. Казалось, ещё чуть-чуть, и у Хёнджина точно треснет лицо. Полные штаны радости и довольства — не иначе. Хотел бы Ли уметь так же быстро переключаться с одной вещи на другую и не зацикливаться на чем-то слишком долго.       На улицах темнело и зажигались фонари. Дворы пустели. Пора собираться домой.       Долго спорили, кто кого будет провожать, но Минхо сдался и уступил Хёнджину. По пути Хван рассказывал глупые и смешные истории со школы. Хо смеялся и внимательно слушал. Иногда и Минхо что-то вспоминалось, и он рассказывал об этом.       Конец вечера протекал спокойно. И от этого у Минхо становилось тепло на душе.       Чем меньше волнений, тем приятнее существовать.       Напоследок Минхо махнул рукой и скрылся за дверью, ему опять предстоит полночи драить квартиру. А к Хёнджину выбежали две голодные кошки.