Слепота

       Тони вздрагивает от каждого звука.        Он все еще надеется.        Старк не видел ее целых два дня.        Он почти дошел до нервного истощения, с упорством каторжника перебирая в уме горестные обстоятельства своей дурацкой выходки.        Нет, на лечении это никак не отразилось, Грейн, вопреки обычному, странно помолчал минуту, но вопросов не задал; а затем незамедлительно прислал Тони другую сиделку.        Тони стоически вытерпел эту муку, в душе осознавая, что сам все испортил.        Она была чуть менее ужасной, чем те, прежние, но...        Но Тони никто не устраивал.        Новую сиделку звали, кажется, Кэтрин, и она, предупрежденная о сложном характере пациента, старалась изо всех сил.        Впрочем, как и Тони.        Он отчаянно пытался сосредоточиться на вычитке нового отчета, но напрасно.        Джарвис втолковывал ему о важности и сроках, а Старк лишь вздыхал.        Ему было не до работы.        Мучительное самоистязание, перемежаемое бурными всплесками желания найти Эмму самостоятельно сменялись такой же неутолимой, обжигающей горечью.        Тони все время задавал себе только один вопрос.        «Зачем?»        У них только-только на горизонте забрезжило понимание, паузы становились насыщенными и плотными.        Что-то потеплело, постепенно обретая силу и мощь.        Может быть, чувства?        Тони никогда не был потерянным романтическим героем, но в этой, казалось бы, невеселой атмосфере больницы ему было хорошо.        Хорошо, Тони.        Так хорошо, как не было уже лет пять.        Старк и сам не помнит подробностей, да и не надо.        Теперь у него есть Эмма.        Да.        Тони считает часы, измочалив себя убивающей мыслью, что она не придет совсем.        Он уже перебрал все варианты извинений.        Только...        Только вот он оказался не готов…        — Кэтрин, спасибо. Вы очень добры. Оставьте чай на столике.        Тони кивает на автомате, думая лишь о словах Грейна.        Он заверил Старка, что Эмма вернется.        Но когда?        И сможет ли она его простить?        Тони недоуменно пожимает плечами, не услышав ответа.        И почти тонет.        От такого странного предчувствия.        От размывающей сердце, словно паводок, радости.        От того, что он угадывает.        Звук.        Тот самый.        Разум улетает в небо, когда Старк осознает главное.        Это ее запах.        Эта лавандовая вуаль.        Это ее руки.        — Эмма…        Старк, перестав себя изводить, исступленно вдыхает ее запах.        И все повторяет.        Ее имя.        Словно она уйдет, если он замолчит...