Слепота

       Я истосковался.        Мир стал ненужным.        Я бесцельно брожу в ожидании.        Меня мучает неизвестность, за неделю я получил лишь одно голосовое.        «Тони, как проходит новый курс? Я очень рассчитываю, что ты максимально нацелен на лучшее. И не сердись, я и правда не мог отказаться. Пожалуйста, верь мне. Скучаю бесконечно.»        Это согрело сердце, но тоска не отпустила.        Я плохо сплю, да зрение, пусть и частичное, скачет без него, как свихнувшийся радар, от плюса резко в минус.        Время тянется так долго, что порой мне кажется, что я брошен.        Теперь уже навсегда.        От печали, так и норовящей, словно болотная гадюка, пронырливо заползти в душу, меня спасает только Джарвис и дела.        Я даже решился пойти в наш больничный парк поздно вечером, так стало тяжело на сердце.        И я так долго стоял там, что чуть не замерз, но снег, засыпающий меня, отрезвил и заставил вернуться в себя.        Только дурные мысли не исчезли, отравив меня и лишив сна.        Через три дня, вымотанный до предела и усталостью от процедур, и отсутствием вестей от Стивена, я нашел для себя новое занятие.        Я стал читать, книжка, любезно данная мне новой сиделкой Мари, поначалу далась не сразу, но потом я втянулся.        Азбука Брайля далась мне легко, тем более что напрягать слабо видящий глаз мне наотрез запретили.        В тайне я неоднократно проверял, не стабилизируется ли и другой глаз, но тщетно.        Две недели тянулись, как год.        Я безуспешно искал, чем себя занять, и не находил.        Пространство, ранее казавшееся огромным, внезапно сжалось до размеров улитки и я ощутил в полной мере одиночество.        И оно, мой старый друг, оказалось болезненным и печальным, чем когда-то ранее.        Сны стали сниться такие, что иногда мне и засыпать не хотелось.        Безрадостно открыв глаза очередным пустым утром, я осознал, что устал ждать.        Ничего не хотелось, и даже то, что по моим примерным прикидкам, Стивен должен был вернуться через несколько дней, не прибавило радости.        Я безо всякого удовольствия позавтракал, обыденно чертыхнулся от ужасного кофе, и приготовился к стандартному дню, безнадежному, как мои сны.        Если честно, больница и все, с ней связанное, мне осточертели.        Но шансов сбежать, пусть даже со скандалом, практически не было.        К тому же, если бы я сбежал, то подвел бы и Стивена, и его приятеля-главврача.        В палату я вернулся с тяжелым сердцем, мне стало казаться, что я обманываю себя, все еще ожидая Стивена.        Может быть, он тоже устал от этого постоянного больничного распорядка?        От невкусной еды, от лекарств, невеселых прогнозов в отношении меня и вообще, от всего?        После уколов каких-то новых препаратов я провалился в дремоту так, будто не спал месяц, не меньше.        «Ну и черт с ним, хоть посплю, пусть и днем..» — было последним, о чем я подумал, падая в сон, словно в глубокий снег.