My life's okay
Yeah, just when You’re not around me
My life's okay
Just when you're not around me
My life's okay
Just when you're not around me
My life's okay.
Руки касаются талии под широкой футболкой, и кончики пальцев чувствуют бархатную кожу. Ёнджун упирается на него, и его бëдра трутся о чужие. В этот момент сдерживаются оба, а потом лишь судорожно выдыхают. Они живут этим танцем в синхронном мотиве, их мысли схожи до мелочей. Субин судорожно глотает горячий воздух и поднимается, выходя из душевой кабинки. Тело обжигает холодным воздухом, но нет того липкого ощущения. Вместе с ним он и смыл отпечатки чужой кожи, которые почувствует только через несколько дней. Он натягивает чистые спортивные штаны и футболку сверху, которая пропитывается влагой со спины. Каштановые волосы темнеют, и он почти становится брюнетом. Они сосульками свисают с лица, прикрывая тёмные глаза. В кармане сумки находится пачка мятных леденцов, один он закидывает в рот. Его рассеянность позволяет оставить мобильник на лавочке, и Субин мысленно проклинает себя, потому что хочет скорее уйти. Закинув полотенце на шею, он выходит из раздевалки. Его сердце пробивает мягким ударом, когда он видит со стороны красного от движений Ёнджуна. Тот сбито дышит и облизывает сухие губы, на которых не хватает блеска. Всегда Субин смотрит ему в глаза, не замечая такого вида во время танца. А сейчас ему это безумно нравится. Ёнджун, кажется, заканчивает и смотрит в зеркало, а после замечает младшего. — Что случилось? — спрашивает он и вправляет уставшее плечо, немного дуя на него. — Телефон забыл, — объясняет младший. Он игнорирует взгляд Ёнджуна и берёт мобильник. Ему хочется поскорее уйти, чтобы не чувствовать эту напряжённость. — Субин-а, — и боже, ему чертовски нравится, когда хён зовёт его так. По коже бьют приятные мурашки, хочется, чтобы это повторили. Кажется, будто в этот момент кровь в венах останавливается. Субин поднимает глаза, а Ёнджун молчит, будто подбирает слова. На самом деле, он даже не знает, чего хочет, кроме того, как коснуться влажной кожи. Хочется даже пробежаться языком и слизать капли воды с шеи, а потом перейти на щëки. Он давится своими мыслями и прикрывает глаза, пальцами подзывая младшего. Субин, наверное, забывает как дышать. Он медленно подходит и встаёт рядом, разглядывая поджатые губы. Краснеет, когда попадается на таком преступлении, и отворачивается. — Я вот что тут подумал, — негромко говорит Ёнджун, он тянется рукой к плечу младшего и проводит по нему. — Смотри, — приходится поддаться давлению и встать впереди. Субин почти закрывает собой чужое отражение и вдыхает больше воздуха, когда Ёнджун обхватывает его за талию. Это движение похоже на то, что идёт во время слов:You're holding me down and
Holding me down
You're killing me slow.
Пальцы несильно вжимаются в рёбра, и Субин прикрывает глаза. Ему не до того, что он недавно принял душ и смыл с себя пот. Он не прочь сходить ещё раз, лишь бы его касались. Ёнджун делает выпад в сторону и плавно прогибает спину. Он замирает в такой позиции. — Можно попробовать в другую сторону, потому что мы противоположно расходимся. Такое сэкономит время. Я заметил, что мы оба не успеваем, — он будто специально говорит шёпотом, а вибрация от его голоса касается горячей кожи. — М-можно, я думаю… — сбито соглашается Субин, и когда Ёнджун возвращается в начало позиции, по инерции прижимается бёдрами к нему. Кажется, это как удар током для них. Паутинки этого тока расходятся по всему телу, поднимая привычный табун мурашек. Ёнджун задерживает дыхание и прикрывает глаза, почти так же, как Субин, но он размыто видит. Это, кажется, табу? — Субин-а, чего ты хочешь? — решается на вопрос Ёнджун, сжимая талию того и чувствуя влагу тела через футболку. — Хён… — кажется, он млеет, когда губы, которые он хочет, весомо касаются кожи. Он поддаётся и откидывает голову назад. Ёнджун не видит своё отражение, но знает, как его зрачки уже сливаются с радужкой от мгновенного возбуждения. Во время танца он не позволяет себе такой вольности, сдерживается и отгоняет мысли, а сейчас он воплощает своё желание и понимает, что оно идентично с желанием младшего. Какая ирония судьбы… Его сухие до этого губы становятся влажными от желанной кожи, он облизывается. Ёнджуну нравится чувствовать чужой вкус, смешанный с водой, и мурашки тоже. Они выступают в роли массажёра для его губ. Ёнджуну позволено целовать всю шею, и он этим наслаждается. Язык пробегается по пульсирующей жилке, после он зубами цепляется за загривок и слегка тянет, оставляя свой след. Хочется ещё метки оставить, такие алые, с тёмно-синими крапинками, но это чересчур. Никто не знает, когда они пройдут. Пальцы ныряют под футболку и пробегают по рёбрам, будто считая их. У Субина они выпирают, и это ещё больше сносит крышу. Мысли путаются, как нитки, их не распутать. Ещё пара мгновений, и уста касаются нежной щеки. Субин выше на несколько сантиметров, но это не становится преградой, они будто стали одного роста. Ёнджун стоит напротив, и его руки ласкают кожу, а губы уже почти… Субин получает поцелуй в подбородок, в уголок губ, но никак не в свои уста, которые жжёт от жажды. Ему кажется это невыносимым, ведь он так влюблённо смотрит на губы Ёнджуна и желает их, а тот, видимо, понимает это. Дразнит. Субин уже давно рассосал леденец и чувствовал мягкий привкус на внутренней стороне щёк. Интересно, понравится ли такой вкус поцелуя Ёнджуну? Сорвавшись, как зверь, младший впивается пальцами в затылок и тянет на себя несопротивляющегося хёна. Мягкие и влажные губы соприкасаются с его, Субин млеет. Он чувствует, как слабеют его ноги. Ему сносит крышу от своих возможностей: целовать припухшие лепестки уст и слизывать с них собственную влагу. Язык врывается в тёплое нутро рта и исследует пространство. Мятный вкус расслабляет, и оба чувствуют себя на седьмом небе. Кажется, властные пальцы скользят к бёдрам, оглаживают их под мягкой тканью. Субин держит уже некрепко, потому что поцелуй сам по себе соединяет их и не даёт отпрянуть. Чувствовать чужой язык в своём рту оказалось до дури приятно, особенно со знанием того, что это Ёнджун. Они будто исполняют танец, медленно и страстно, который не сравнится с их хореографией. Всë настолько интимно и желанно, что мысли отпадают. Хочется больше и больше чувствовать на себе мягкие уста. Субин не знает, как все ещё сдерживает себя, чтобы не впиться зубами в мягкую плоть и не оттянуть. Он всегда завороженно смотрел на эти розовые губы, которые слегка блестят из-за блеска. Они чересчур напоминают кукольные, почти ненастоящие, или же это его одичалое видение? Тактильность Субина — нечто невообразимое. Он любит, когда его касаются и уж тем более обнимают. Хочется вцепиться в человека и от всей нежности принести ему боль. Но Чхве держит самообладание и трепетно, как с чем-то хрупким, обращается с этими губами. Кажется, Ёнджун не противится его грубости, его ровные зубы тянут за нижний лепесток уст, и Субин выдыхает так, что грудь сжимает. Они, как два пламени, которые мешаются между собой, создавая общий поток. Им до дури горячо, но от этого чувства не хочется избавляться. Оба не прочь согреться в этом хаосе, лишь бы не останавливаться. Пальцы сжимают бёдра, и Субин стонет в поцелуй, как бы это не звучало жалко. Губы Ёнджуна изгибаются в надменной улыбке, он, кажется, улавливает состояние. Его колено медленно касается бугорка на спортивных штанах, и младший вдыхает, сжимая крепкие плечи. Ещё чуть-чуть, и начнёт скулить. Они заходят очень далеко, но прекращать… почему оба должны отказываться от выпавшего шанса? — Субин-а… — начинает в губы Ёнджун, а его тёмные глаза с огоньком азарта смотрят в глаза напротив. Кажется, они не думают о собственной безопасности, потому что дверь в зал открыта. На первом этаже ходят охранники, в кабинете сидит управляющая. Любому может прийти в голову войти в зал, а танцоры занимаются непристойностями. Это, честно, возбуждает ещё больше, азарт скачет в кипящей крови. Ёнджун легко подцепляет нижнюю губу младшего, смотря ему в бездонные глаза. Разум туманит до пелены во взгляде. Субин успевает лишь вздохнуть, когда горячие пальцы обжигают кожу под футболкой, а после их заменяют мягкие губы. Он цепляется пальцами за взлохмаченные тёмные волосы и оттягивает их, чтобы направить на большее действие. Каждый мокрый поцелуй обжигает кожу. Несмотря на спортивные свободные штаны, член ноет от всех соприкосновений с тканью. Боксеры прижимают стоящую от возбуждения плоть. Когда влажные уста касаются выпирающих косточек у бёдер, Субин кусает губу и рывком тянет Ёнджуна. Тот заметно опешивает от его действий, но быстро собирается. Ему нравится этот грубый пьянящий порыв, но Субина, с которым ассоциируется всë милое, он видит таким впервые. Новизна всегда симпатизирует и будоражит Ёнджуна. Ему хочется подчиняться такому Субину. — Хён, сделай это, — шепчет младший. Его ладонь гладит по тёплой раскрасневшейся щеке, и Ёнджун вдыхает. Он не тянет время, как бы этого не хотелось, сдëргивает с бёдер штаны вместе с бельём. Губы держатся бантиком, хочется причмокнуть, но он лишь смотрит на набухшую от возбуждения розовую головку. Полупрозрачные капли смазки стекают до уздечки. Кажется, влаги так много, что хочется коснуться языком. Ёнджун колеблется, ведь не силён в минетах. Это его первый раз? Ему отсасывали, но не он кому-то. Пугает, но кровь в венах стынет от представления, насколько глубоко в его глотку зайдёт член. А Субин, кажется, вот-вот начнёт скулить из-за тяжести в плоти, которая вскоре перейдёт в неприятную. Его большие и возбуждëнные глаза смотрят на соблазнительную картину. Разве можно ещё где-то увидеть стоящего на коленях напротив собственного члена хёна? Опять эти губы… Они кажутся восхитительными до безумия, и Субин желает их вновь почувствовать на своих. Но Ёнджун двигается ближе к нему, его изящные тонкие пальцы ложатся на член. Он не сжимает, лишь проводит вдоль, почти до основания. Ладонь смазывает предэякулят, и его вполне хватает для лёгких движений. Прикусив нижнюю губу, Ёнджун удобнее перемещает ноги и приближается. Головка на ощущение бархатная, а смазка оставляет на языке пресный привкус. Он не торопится, а смакует и лишь на пару сантиметров двигается. Ему не кажется это неприятным, разум шепчет ему продолжить. Когда он берёт глубже, то чувствует, как Субин вздрагивает. Руки ложатся на напряжённые бëдра, сжимая их. Гортань сжимается, когда член скользит глубже. Рвотный рефлекс где-то недалеко, но Ёнджун аккуратен. Его глаза поднимаются к младшему, и, кажется, это выражение лица, как движок к большему. Субин закатывает глаза, и пятерня впивается в тëмные волосы, сжимая у самых корней и вызывая стон, который отдаётся вибрацией на нежной головке. Голову совсем снесло, когда парень качнулся вперёд, вбиваясь в неразработанную глотку. Ёнджун давится, но берёт глубже, чувствуя, как внутри жжёт и нежная кожа натянулась как струна. Одной рукой он подбирается к яичкам и массирует их, заставляя парня сжать пальцы в волосах сильнее. Субин приоткрывает глаза и смотрит в зеркало. Вокруг до невыносимости душно, хочется стянуть всю одежду. В отражении Ёнджун выглядит куда сексуальнее. Он покорно стоит на коленях и вбирает в рот член, а Субин подаётся бёдрами вперёд. Кажется, ещё чуть-чуть, и они дойдут до кульминации, потому что в голове туман, а перед глазами уже собираются звëзды. Внизу живота приятно тянет и, ох боже, Субин зажимает глаза и расслабляет хватку, когда чувствует, как без предупреждения изливается в горячее нутро партнёра. Его немного потряхивает, ноги кажутся ватными…***
— То есть, ты серьёзно отсосал ему в зале? — не подобрав нужные слова из-за каши в голове после рассказанного, выдаёт Тэхëн. Его глаза чуть больше, чем обычно, а на губах нервная полуулыбка. — Тише ты! Да, да, так и есть, — в мелкой панике зажестикулирует Ёнджун, в итоге прикладывая указательный палец к губам. Тэхён не глупый, должен понять, что нужно быть тише в коридоре университета. — Неужели ты так сильно в него влюблён? — на риторический вопрос Ёнджун качает головой и поджимает губы. — Как я припоминаю, ты никому не отсасывал за все свои похождения с парнями? — Но… как бы… Вообще, да, не очень, а там в зале я прям захотел, у нас следующая тренировка в субботу… Как же повезло, что их всего две на неделе. Мне стрëмно, — Ёнджун поправляет лямку на плече и сворачивает к лестнице. После того случая проходит два дня, но сердце в пятках до сих пор. Ёнджун периодически проводит по губам, когда видит Субина где-то в коридоре, будто вспоминая их поцелуй. Хочется повторить? Безусловно. Он бы его ещё прижал к стенке в глухом холле возле заброшенной аудитории. До омерзения к себе, но мысли не уходят. Они даже не здороваются, когда пересекаются в столовой после первой пары. Тэхëн подходит ко второй, потому что ездил на приём. И свою душу Чхве выкладывает только сейчас. Просто заявляет, что отсосал своему возлюбленному после тренировки. И Тэхён не был бы настоящим другом, если бы осудил его. Он прекрасно знает о его симпатии и о том, что Ёнджун — панромантик. Заниматься сексом — одно, а любить — другое. Кан знает и о том, что Ёнджун ни разу никому не делал минет. Это, наверное, его больше всего и удивляет, что порой застенчивый второкурсник и партнёр по танцам Чхве Субин наталкивает его на нарушение личных принципов. — Бояться его после минета? Джун, ты с ума сошёл, где мой прежний друг, который без зазрения совести мог говорить со своими пассиями? Ты же до сих пор общаешься с той из второй группы, что-то тебе не стрёмно… — Тэхён хихикает, и Ёнджун озлобленно глядит на него. — О, совмещёнка… — Что, вашу мать?! — Чхве дёргается на месте, потому что его сердце падает в пятки. Когда успели сменить расписание пар? Было же обыденное! Или он настолько «внимателен»? Он кричит достаточно громко, привлекая к себе лишнее внимание, особенно заинтересованные глаза Субина, сидящего на первом ряду, рядом с его друзьями. — Эй, Джун, ты никуда не пойдёшь! — Кан хватает его за рукав и тянет к себе. Ёнджун хочет уйти, пропасть, чтобы его сбила толпа студентов, но не сидеть здесь в напряжении. — Отпусти меня, Тэхëн, мать твою! — он рвётся уйти, концентрируя всё внимание на себе, сам того не замечая. Паника охватывает его с ног до головы. Ещё чуть-чуть, и он загнётся от безысходности и собственных навязчивых мыслей. — Только больше внимания собираешь, пошли на последний ряд, пока его окончательно не заняли. Ёнджун глотает собственные вздохи, сидя за столом и наблюдая за спиной Субина. Его внимание никак не цеплялось за преподавателя, который торопливо повторял прошлую тему и говорил что-то о грядущей сессии. Её нужно хорошо сдать, потому что прошлые контрольные он завалил, испортив свой табель с оценками. Ёнджун неплохо учится, но из-за соревнований и выступлений зачастую пропускает темы, не успевая их нагнать. Тэхён ему помогает и поддерживает, только не всегда помогает. Перед глазами уже натянулась мутная пелена, и он видит лишь очертания Субина, но продолжает смотреть. Это не специально, но выглядит, как сталкеринг. Ему будет стыдно. Младший начинает двигаться, и это срабатывает, Ёнджун дёргается на месте и прячет свой взгляд в тетради. — Перестань на него так смотреть, он может подумать, что сделал что-то не то или же что ты сожалеешь. Только хуже делаешь. Может, лучше поговоришь с ним? — тихо советует Кан, откладывая ручку в сторону от конспекта. Кажется, Тэхён начинает переживать за своего друга. Это видно по поджатым губам и нервным постукиванием по столу. — О чём мне с ним говорить? — глупо спрашивает Ёнджун и накрывает голову руками. — Признайся, если ты этого не сделаешь, то в субботу не сможешь с ним в одном квадратном метре стоять, а я видел ваш танец, так что… — его рука в поддержку берёт чужую и поглаживает. Тэхён чувствует, как всё тело Ёнджуна пульсирует из-за паники и растерянности. Был ли таким до этого друг? Нет. Обычно он говорил мало о Субине, просто о том, как тот хорошо танцует и Ёнджун хочет его. Была пара раз, да. И Тэхён искренне радуется такому откровению, потому что друг, видно, сам не справляется. Он видел его после тренировок и слушал, как тот судорожно рассказывал, как чуть не пережил инсульты из-за паники. Они же нормально общались в компании где-нибудь на вечеринках. — Так что? Ты думаешь, я настолько смелый? Может быть. Вот возьму ему и признаюсь, но как? — жалобно спрашивает он и ерошит волосы на голове. — Подойди к нему после пары? Или позови его куда-нибудь под предлогом пообщаться или уж, на крайний случай, обсудить танцы… — к его советам стоит прислушиваться, и Ёнджун смакует в голове всë предложенное, на миг представляя, как это будет. Подойти к Субину после пары и громко заявить о влюблённости? Очень страшно. Наверное, его увезут из университета на скорой помощи. Позвать куда-нибудь… Это же почти намёк на свидание… Романтично с одной стороны, но с другой, он будет чувствовать себя куда в большем неловком положении. Лучше подойти к нему после всех пар и позвать к себе? Как раз Ёнджун живёт в съёмной квартире и без родителей, они поговорят? А если зайдет дальше? Сколько вопросов и ни одного ответа. Но Ёнджун уверен, что паника отступит, и он решит, что делать. Выкарабкается. — Может, позвать его к себе? — Ты это представляешь как: «Субин, может, придёшь ко мне, посмотрим фильм и на крайний случай займёмся сексом»? Я же знаю тебя, ты ему не признаешься, ты быстрее ему отсосёшь, — и это звучит очень правдиво, поэтому Ёнджун ещё больше потерялся. — Ты думаешь, мы займёмся сексом? — А ты думаешь, нет? — Ему вообще нравятся парни? Может, он меня просто обидеть не хотел… — обречённо и добивая себя предполагает Ёнджун. Он, честно, не знает, что делать. Хочется придумать больше тысячи отмазок, но так же хочется просто уже излить душу самому Субину. В студии куда проще. Они будто понимают друг друга и говорят движениями. Могут касаться и не тревожиться из-за этого. Ёнджун не представляет их полноценное общение вне студии. Они познакомились там несколько лет назад, до сих пор партнёры. Их дуэт нравится многим. Два сексапильных студента, которые созданы друг для друга. Не профессионально влюбляться в своего партнёра по танцам. И за это Ёнджун себя тысячу раз проклял. Когда они в студии, они будто знают друг друга всю жизнь, а вне еë — просто знакомые. Но друзья же? Потому что в общей компании могут общаться. — Прямо сейчас я хочу убить тебя учебником психологии, потому что ты пиздец не логичен, — Тэхён почти замахивается, но преподаватель косо глянул на них. Пришлось убрать будущее орудие убийства и судорожно выдохнуть. — Так, всё. После пар подходишь к нему и зовёшь к себе, и хрен его знает с какой причиной. А там уже признаешься ему под сопливую драму, которую вы будете смотреть. Возможно, сделаешь ему второй минет в своей жизни и запишешь это в собственную книгу рекордов Гиннеса. — Тебе так понравился мой рассказ о первом минете, что ты решил часто упоминать его? — Тэхён лишь хихикает. — Может, я что-то другое хочу сделать? — Единственное, что ты хочешь сделать — это признаться, а ещё это в твоих же интересах, — Кан, кажется, заканчивает свою речь и поворачивается к доске, на которой уже исписано больше половины. — Я когда-нибудь убью тебя, Джун, — шипит он, пытаясь разобрать хоть что-то. Через месяц начнутся итоговые сессии, и преподаватель рассказывает об этом, но Ёнджун обречённо смотрит на Субина. Ему нужно думать о конце года, а не о том, как признаться парню в любви. Но его мысли и желания не позволяют. После решения главной проблемы другие станут легче. Если Ёнджун признается, то морально ему похорошеет и он сможет сосредоточиться на подготовке. Собрав всë мужество в кулак за последние тридцать минут пары, Ёнджун всё же с пожеланиями удачи идёт к Субину. Его немного потрясывает, а ещё, если он подойдёт, то его ноги подвернутся из-за физического состояния. Рядом с Субином сложно дышать, лёгкие сжимает, как от горького сигаретного дыма. Атмосфера становится чересчур душной. Он на половине пути, сердце где-то в районе пяток отбивает тяжёлые ритмы, а желудок делает сальто назад. Его вырвет от скачка давления. Тошнота уже собралась комком в горле. Или он гиперболизирует… Просто нужно подойти к небольшой компании и вытянуть это чудо к себе на деловые переговоры. Ёнджун хватается за край стола, когда Тэхён устало пихает его в бок и уходит, закатил глаза. — Субин-а… — негромко зовёт Ёнджун, едва заметно подрагивающим тоном. Он чистит горло и улыбается уголками губ. — О, хён! — Субин реагирует незамедлительно, будто ждал этого, и направляется к старшему. Он паникует или ему нормально? Но немного розоватые щëки и подрагивающие пальцы говорят о первом. — Привет! — неловко говорит он, борясь с желанием почесать затылок. — Привет, слушай, можем поговорить? — Ёнджун улыбчиво смотрит на его друзей и кивками отвечает на приветствие. Его пробирает дрожь, когда рука ложится на плечо и Субин смотрит на него с некой растерянностью. — А… Хорошо, где? — немного смущаясь и выдавая это розовыми щеками, говорит Субин. Он почти не может смотреть на своего хёна, который недавно стоял перед ним на коленях. А поджатые в растерянности губы… О них можно молчать, потому что они покрыты блеском, который хочется слизать. — Где будет меньше людей, — он берëт его за рукав толстовки и слышит, как Субин говорит друзьям, что позже присоединится. Даже сквозь ткань его одаряет ударом тока, и по светлой коже, как муравьи, разбегаются мурашки. Субин идёт следом за старшим, который продолжает держать его, будто боясь потерять в толпе. Они выбираются к заброшенному кабинету, и Ёнджун наконец-то отпускает его, прижимаясь бёдрами к подоконнику. Оба боятся встречаться глазами друг с другом, висит неловкое молчание, которое нужно разорвать, потому что времени у них не так много. Субин, набрав в лёгкие побольше воздуха для смелости, подходит к парню, вставая напротив. — О чём ты хотел поговорить, хён? — севшим от волнения голосом спрашивает Субин. Ёнджун поднимает на него глаза и улыбается уголком губ. Прежний хён возвращается? Чхве не может понять… Они оба запутались. — А… Как насчёт того, чтобы ты пришёл ко мне завтра вечером? — звучит до боли глупо, и Ёнджун мысленно проклинает Тэхёна, хотя это его же идея. Он боится реакции Субина, потому что не исключено то, что тот просто поддался тому напряжению. А вот Субин, кажется, ловит звёздочки над головой от приглашения. Язык будто иссохший и не двигается вообще, он прикусывает его и смотрит на Ёнджуна, которого до дури хочется поцеловать. Его сложенные в бантик блестящие губы… Может, Субин влюблён именно в них? Определённо нет. К Ёнджуну у него больше, чем простая симпатия. Это страсть и влечение, желание быть рядом и касаться его… поддержать, если это нужно, и знать, что всë хорошо. Субин не помнит, в какой момент почувствовал это щемящее чувство внизу живота от тех взглядов и прикосновений. Для него самого это было как удар ниже пояса. Впервые такие крепкие чувства, на удивление, возникли к своему хёну. Они проводят вместе достаточно времени, чтобы влюбиться. Чувства могут возникнуть и от проведённой вдвоём минуты где-то на станции метро, будучи незнакомцами. У них все иначе: они знакомы и знают о друг друге многое. Ладошки вспотевают, и Субин сжимает их, смотря на Ёнджуна. Его смущение кажется поистине привлекательным явлением. Красные щëки и поджатые губы хочется растерзать мелкими поцелуями. — Можно, а во сколько? — вопрос заставляет задуматься, и Ёнджун поднимает глаза, встречаясь с глубокими зрачками. Повисло неловкое молчание, за которое он хочет себя проклясть. Детский приём. Они как малые дети, хотя на деле два взрослых парня, которые не могут совладать со своими чувствами. Со стороны это выглядит забавно, о чëм они стараются не думать… — К восьми, сможешь? — Субин сразу не отвечает, вспоминая свои дела. Это подходящее время для встречи, поэтому он кивает. — А, — замолкает, не зная, как верно подобрать слова. От прямолинейности он проклянёт себя, это будет звучать глупо… но Субин так пристально смотрит на лицо Ёнджуна, которого, кажется, это завораживает. Внутри что-то сладко тянет, и он поджимает губы, это чувство не оставляет его в покое уже, кажется, всю жизнь, хотя на деле всего ничего. — Хён, можно тебя по… — Ты можешь не спрашивать, — перебивает Ёнджун, замечая забавное смущение. Этим он малость помогает, и Субин с довольной полуулыбкой на милом, нежном лице склоняется над ним. Его пальцы становятся как спасательный круг от растерянности. Поцелуй похож на тот самый из популярных дорам, такой же насыщенный, но короткий. Ёнджун чувствует сладость чужих уст и цепляется за них, оттягивая и впиваясь с новой силой. Он борется с желанием проникнуть в горячий рот языком и изучить его лучше, чем в первый раз. Потому что у них мало на это времени. Субин отстраняется первым, облизывая губы, будто на них остался вкус… И тут Ёнджун тихо смеётся, потому что так и есть. Его вишнёвый блеск остаётся на контуре уст, и выглядит это очень мило. Он протягивает руку и костяшкой указательного пальца стирает липкий слой, выходящий на кожу. — А… Ладно, до встречи, у меня сейчас литература, — он тараторит быстро, и Ёнджун даже не успевает ответить, как Субин уже у выхода. — До встречи, — одними губами произносит он. Стоит Ёнджуну вернуться в аудиторию и сесть за ряд, как возле него с заинтересованными глазами оказывается Тэхён. Ёнджун бы отмахнулся от него, но улыбнулся, прикрывая лицо рукой. Это чересчур смущающе для него, до скрежета в груди. На периферийном зрении он глядит в сторону доски, но не видит ровным счётом ничего. Всё размыто, а перед глазами этот поцелуй, от которого щипет губы. Ёнджун выдыхает и ложится на стол. Сердце бьётся слишком сильно для ровного голоса, поэтому он молчит. — Он согласился? — кивок. — Ты ему отсосал в туалете? — кивок, но Ёнджун быстро реагирует и замахивается на Тэхёна учебником. Но тот со смехом выставляет руки вперёд, показывая то, что тут же сдаётся. То-то же. — Ты отвалишь от меня с этим минетом? Всю жизнь будешь говорить про него? — воет Чхве, трагически накрывая голову руками. — Если так интересно, то мы всего лишь поцеловались. А вообще, это можно воспринять как признание? Я бы, наверное, подумал, что это точно первый шаг. Типа, если бы чувства были без ответа, он бы стал тянуться ко мне? Или же серьёзно обидеть не хочет. Танцуем же вместе и всё такое, портить отношения не хочет? Боже, что за бред я несу… А… Может! Мы уже типа парочка, которая не призналась друг другу. Ну, знаешь, так в книгах бывает, когда они целуются, трахаются и всё в этом роде, но про чувства друг другу не говорят, понимают, что всё взаимно. Но это же как их там… Свободные отношения. Вот! Это же ужасн… — Так, стой! Джун, не загоняться, завтра всё узнаешь, — Тэхëна иногда пугают размышления друга, которые выглядят как самобичевание вслух. Он вроде говорит бред, но есть доля истины. Но Кан уверен больше, что у них всё взаимно, просто оба ещё не нашли подходящего момента для признания. Интересно, а Субин изменит его эту чёрту? Говорит сущий бред в порыве паники, с их отношениями панику Ёнджун будет ловить уж точно реже. — Дожить бы до завтра, у нас похоже тест сейчас будет, — лицо Чхве выдаёт панику. Зрачки сужаются и он нервно улыбается, поворачиваясь к Тэхëну. — Он листы какие-то достает…***
По глухой квартире приглушённо раздаются голоса, исходящие из ноутбука. Включая дораму, Субин пытается заполнить тишину, которую после съезда от родителей не любит. Он не может привыкнуть, ему нужно общение или хотя бы ощущение того, что он не один. В университете с друзьями Субин чувствует себя полноценно, а на танцах словно свободен. Ему хочется сейчас быть в студии и двигаться под излюбленную и изученную слово в слово песню. А ещё прижимать к себе Ёнджуна, но как партнёра, и подчиняться ему. Хён… Субин будто хранит вкус вчерашнего поцелуя на своих губах и как вспоминает, то их начинает приятно жечь. Проведя ладонью по нижнему лепестку уст, он выдыхает. Через пару часов он пойдёт к нему. Это мысль заставляет напрячь мозг, чтобы придумать повороты событий. Они же могут посидеть как друзья и больше ничего. Субин соврëт, если скажет, что не пребывал в самобичевании на протяжении недели после тренировки. Он думал, думал и думал, как такое произошло. И от вспоминаний всех подробностей в паху приятно тяжелело, парень и представить себе не мог, что хён способен на такое. Нельзя было расценить как умелый минет, но Субину понравилось. Он впервые за долгое время смог так расслабиться. Но только физически, его моральные устои рухнули за это мгновение. И парень гонял себя мыслями, что же это значит… Это же точно должно что-то значить. Ёнджун бы просто так этого не сделал. И Субин был почему-то уверен, что хён предпочитает девушек. Возможно, его безнадёжный и утерянный взгляд не позволяет видеть очевидное. Их чувства схожи? Иначе зачем Ёнджун разрешил себя поцеловать вчера, если тот случай в студии недоразумение? Они оба поддались чувствам и улеглись на самое дно, бороздясь об него. Субин сидит за ноутбуком всë оставшееся время, каждый раз кидая на него взгляд полный надежды, что минуты превратятся в секунды. Этого не происходит, время тянется как едва плавленый свинец, медленно и неприятно. Под конец первой серии дорамы он засыпает и просыпается под начало другой, слишком уж оно громкое. Закрыв крышку ноута, он поднимается и направляется в душ, от нервов ему чересчур душно и тело будто полностью пропитывается неприятной влагой. Стоя в душевой кабинке, он проводит пальцами по коже, вспоминая поцелуи. Эти места приятно жжёт, и Субин судорожно выдыхает. Каждое касание Ёнджуна всегда отдаётся мелкими ударами тока, словно его прожигает и воздух выбивает из лёгких. Хочется больше и больше, но он может только молчать и поддаваться в танцах. Давать прижать себя или же зацепить пальцами подбородок. Смотреть в глаза. Это самое сложное, но приятное. Ловить заинтересованные взгляды на своём теле и делать всë, чтобы это ощущение не прекращалось. Из душа течёт горячая вода, но он даже не чувствует, как кожу обжигает до моментального покраснения, его полностью втягивает в мысли. Он может выбраться только через десяток минут, нет, вырваться, как из крепкого кокона. Тело обдувает прохладным воздухом, мурашки атакуют, как мелкая сыпь. Он оборачивается в полотенце и выходит. Субин слишком категорично относится к встречам и времени, он подходит к подъезду без пяти и добирается до квартиры ровно. После стука ему сразу открывают, впуская внутрь. Помнится, он как-то был здесь, около полугода назад, когда они договорились обсудить танец. Сейчас другой случай, в который его сердце бьëтся, не зная нормальной меры, пробивает грудь и просто уходит в пятки, как свинцовый рубец. Смотря в спину Ёнджуна на то, как с его плеча слетала широкая футболка, он отгоняет навязчивые мысли и идёт за ним. Ему кажется, что атмосфера накаляется, но Ёнджун делает вид, что всë хорошо, и улыбается, складывая свои красивые губы в кривую линию. — У тебя уютно… — через несколько секунд произносит Субин, лишь бы не молчать и не напрягать обстановку. — На самом деле, в одиночестве эта квартира ужасно давит, — признаёт хён и растягивает губы в слабой, но привлекательной улыбке. — Иногда хочется просто кого-то приводить, чтобы разорвать эту тишину разговорами, с детства привык быть в кругу общения. Всё это время, пока снимаю квартиру, не могу привыкнуть. — Это очень знакомо, а по вечерам максимально печально. Я иногда даже думаю, почему у нас сократились тренировки, я бы мог проводить это время с тобой… — Субин чувствует, как щëки начинают гореть от сказанного, а потом отворачивается в сторону. Его начинает протряхивать, и ладони потеют. — А… боже, ничего такого не подумай, хён, я не хотел… — Вообще, мне тоже нравится проводить с тобой время, — Ёнджун замечает, как их разговор набирает обороты; он скучный, но хоть какой-то. Он может слушать любимый голос, а не ловить привычные отголоски тишины. Плевать, что разговор похож на старческий, но зато искренний и полный чувств. В такой атмосфере он чувствует себя нужным, а от каждого слова, произнесëнного Субином, его тело готово рассыпаться на мелкие частички. — Правда? — Я бы тебя тогда не позвал, а ещë не отсосал бы тебе в зале, — не сдерживается Ёнджун и прыскает, когда щëки младшего загораются, как спичечная головка пламенем. — Хён! Ты, господи… — он прикрывает лицо руками и усмехается. Сейчас ситуация кажется до дури забавной, но тогда они отдаются страсти, которая присутствует и сейчас, только оба это скрывают. — Зачем ты об этом вспоминаешь… Хотя ты достаточно мило выглядел… — он решает подхватить и уже довести до смущения Ёнджуна. — Ну я по тебе заметил, — его усмешка поднимает табун мурашек, которые только-только успокоились. Низкий голос почти пробирается под тонкий покров кожи, пробегая по нервным окончаниям. — Ты рассказал о случившемся Тэхëну? — Да… В смысле? Что? Ты откуда знаешь? Неужели было слышно? Вот придурок, почему он вечно так орёт? Сволочь такая! — ругается Ёнджун и поворачивается к Субину, встречаясь с его веселящимися глазами и глубокими зрачками, которые походят на галактику. — Нет-нет, хён, я просто рядом проходил. Не скажу, что это было слишком громко. Но «Ты серьёзно ему отсосал?!» было слышно мне из гардероба… или ты про кого-то другого говорил, я не знаю… — чувствуется нотка грусти, и Ёнджун поджимает губы. Самому забавно. Кому он может отсосать, кроме Субина? Но парень этого однозначно не знает. На его месте он бы тоже поник. Это же неприятно: возвращаться на землю и осознавать, что помимо тебя есть кто-то ещё. — Вот же! Блять, если это кто-то, кроме тебя, услышал… Ужас… я беру больничный, однозначно. И это про тебя было, глупый, — ласково произносит старший и кладёт руку на острое плечо. — Всего несколько дней прошло, да и меня до этого почти одни девушки интересовали, — Ёнджун не сдерживается и дрожащей от волнения рукой проводит по шëлковым волосам, а после кладёт ладонь на тёплую щеку. Кожа ощущается, как бархат, как нежный покров лепестка розы, кончики пальцев обжигает. — И ты чертовски милый. Это край… Периферия собственного сознания, рядом с Субином он вообще мыслит трезво? Сколько себя помнит, будто в тумане пытается пробраться сквозь сизый дым. Пальцы некрепко берут подбородок и давят, наклоняя голову для удобства. Он двигается и замирает напротив, словно спрашивая: «можно?», а ему в ответ: «делай, что хочешь». И он делает. Касается губами, ощущая эту мягкость и нежность, как поджаренный на костре зефир. Ему мало просто чувствовать поверхность, язык скользит в тëплое нутро. Губы разжимаются, а челюсть расслабляется, давая зелёный свет — свободу действий. До беспамятства тепло и приятно скользить языком, касаясь дёсен и юркая глубже, пока уста накрывают губы. Поцелуй тянется сладкой карамелью, застывает и вновь плавится от общего тепла. Между телами жар, а сердце останавливается, тяжелеет, словно кусок металла. Свободные руки находят место на талии, сжимая крепкие мышцы и притягивая к себе. Ёнджун, не отрываясь, садится совсем близко, забирая воздух с остатками. Лёгкие сокращаются, будто их достают наружу. Они отстраняются и быстро дышат, а после цепляются друг за друга с новой силой. Будто спасаются, вытягивают со дна и дают надежду, которая кроется в их взаимных чувствах. Они пьянят до маразма, сумасшествия в молодом возрасте, отказываются верить в реальность. Сложно морально и физически, но оба тянут этот груз, говоря касаниями и страстью. — Субин-а, — шепчет в губы Ёнджун, его тембр отдаётся вибрацией. Субин рывком тянется обратно, чтобы соединить их и вернуться в тепло. Его пальцы сжимают волосы на затылке, и Ёнджун довольно улыбается. Они уже лежат: Субин головой на подлокотнике дивана, а Ёнджун на нëм. Его руки держат чужие, властно прижимая к мягкой поверхности. Младшему это нравится, он прикрывает глаза и отдаётся. Отдаётся этому порыву сполна, думая, что он последний. Но как же он ошибается, его затуманенный разум упрямо отрицает очевидное. Ёнджун расслабляет хватку, но не выпускает, лишь даёт немного свободы. Его взгляд пленит и выглядит серьёзно. Субин сейчас готов на всё, чтобы не потерять это тепло, которым он обжигается, а грудь его высоко вздымается. Лёгкие заполнило воздухом, которому перекрыло выход. Ему безумно нравится смотреть в тëмные глаза и видеть в них всю страсть, а своими передавать взаимность. Ещё чуть-чуть, и они смешаются воедино, и будут одним пламенем. А сейчас только начало. Любимые губы весомо касаются бледной щеки и скользят к подбородку, дразнят и ликуют из-за этого. Ёнджун даёт высвободить руки и закатывает глаза, когда они сжимают талию и ведут вверх и вниз. Его кожа покрывается мурашками, но настрой, чтобы поддаться, немного не тот. Тонкая шея с выступающими венками, кажется сладкой, он обводит языком адамово яблоко и кусает за ключицу. С него нетерпеливо снимают лëгкую футболку и откидывают в сторону. На губах появляется лёгкая усмешка, и Ёнджун аккуратно тянет вещь через голову Субина. Ему открывается вид на бледную грудь, а в глазах горит огонёк. Мягкий и тёплый язык пробует кожу на вкус, ведёт ровной линией между груди до кромки штанов и останавливается. — Что ж, из-за второго моего минета Тэхён словит инсульт, — смеётся Ёнджун, и Субин накрывает своими горящие щëки руками. Ему смешно и неловко, а ещë хочется скорее продолжить. — Ты же не ему его делаешь, — бубнит Субин, а старший заливается смехом, утыкаясь носом в живот. — Ещё бы ему, не отвлекай меня вообще, — Ёнджун слышит бурканье в ответ и усмехается. Его горячее дыхание поднимает на коже мурашки. Голова кружится от сильного возбуждения, а член, прижимающийся к животу, дёргается. Нежно-розовая головка истекает белёсой смазкой, которая длинными и тонкими каплями пачкает плоть к основанию. Язык смачивает сухие губы и после касается подрагивающего члена у начала. Синие чувствительные венки под тонким слоем кожи не остаются без внимания, губы обводят и их. Субин смотрит себе в ноги и задыхается больше от соблазнительного вида, чем от ощущений. Перед глазами летают искры, пелена накрывает зрение, и он лишь покачивает бёдрами, когда его член опускается в горячее нутро. Приятно до тугого узла внизу живота и дрожи самих костей. По коже бегают волны, а волосы встают дыбом. Ёнджун берёт глубже, как только может, едва его губы смыкаются у основания, и к горлу поступает рвотный ком, он с выдохом отступает и начинается снова. Ему нравится это ощущение, даже это лёгкое жжение растягивающейся глотки. А слëзы в уголках глаз стекают к губам. Пресный вкус мешается, но он его игнорирует, наслаждаясь процессом. И когда пальцы на руках Субина вздрагивают, а весь он напрягается, Ёнджун отстраняется, не давая закончить всë так просто. Кажется, он слышит неудовлетворённый скулёж и нагло усмехается. Его розовые припухшие губы показательно чмокают, и слюна, повисшая на подбородке, обрывается. — Зачем ты так со мной, хён? — его голос немного дрожит из-за ниспущенного оргазма. Ёнджун облизывает губы и прикладывает указательный палец к ним, показывая, чтобы парень успокоился. Субин откидывает голову на подлокотник и вдыхает полные лёгкие. Сердце бьётся чересчур сильно, выбивая барабанные перепонки. Он вздрагивает, когда его берут под колени и ноги укладывают на плечи, но не сопротивляется. Ёнджун приподнимает голову и улыбается самой милой и ехидной улыбкой из всех. Его руки крепко берутся за мягкие бёдра, сжимая их. И ей-богу, Субин даже не замечает, как его штаны оказываются на полу рядом с футболкой. Пальцы на ногах сжимаются, и он приподнимается на локтях, но лёгкий поцелуй в основание члена заставляет упасть обратно. — Уверен, тебе понравится, детка, — Ёнджун спускается губами к яичкам и медленно ведёт языком к промежности по шву. Мурашки, которые проходятся по телу сейчас, сильно отличаются от других. Они будто окатывают, как ведро холодной воды и сверху до невозможности горячей. Ёнджун расслабляет руки на бёдрах и чуть разводит половинки, примыкая языком к сжатому колечку мышц. Он не ожидает такой резкой отдачи в виде стона и прогиба в спине. Губы сразу образовывают довольную улыбку. Старший немного прогадывает с удобной позой, и, положив руку на плоский живот, просит парня перевернуться и раздвинуть ноги. Его дыхание спирает, когда перед глазами открывается манящий вид на сжимающийся и не разработанный анус, но это ни к чему, потому что в его планы пока не входит секс с проникновением. Он льнёт к бёдрам, разводя руками мягкие половинки и целуя нежную кожу. Губы касаются, а зубы продолжают, оставляя красные с бордовым оттенком отметины. Ёнджун ещё не приступает к главному, но отдача Субина на его прикосновения ему нравится. Он выгибается и крепче вжимался в мягкий подлокотник, лишь бы скрыть своë постыдное смущение. Язык скользит вдоль, задевая анус и разглаживая его, пока руки гладят живот и сминают бока. Он ничего не делает резко, растягивает процесс, и, когда чувствует полную расслабленность, проникает языком в тёплое нутро. Не так глубоко, но достаточно, чтобы задеть стенки толстого кишечника. Язык входит и выходит, двигается внутри и замирает на месте, а Субин еле дышит, растворяясь в ощущении. Ему делают такое впервый раз и не то чтобы суперски умело, скорее из-за желания, но это получается так хорошо, что он готов выть волком. В него никогда ничего не входило, а язык, казалось, работает настолько хорошо, что не приносит дискомфорта. Ёнджун отстраняется, кусает его за ягодицы и возвращается к процессу. Его длинные пальцы скользят к поджатому члену Субина, медленно надрачивая, словно вовсе издеваясь над бедным парнем. Но он издевается и над собой. Его член болезненно ноет в шортах, в которых уже не хватает места, но он не может отстраниться и не хочет. А когда по рукам течёт тёплое семя, Субин сдвигает дрожащие ноги, падая на диван. Он вдыхает воздух в болящие и сдавливающие от нехватки воздуха лёгкие. Субин отходит быстро и, навалившись на Ёнджуна, протискивает в его шорты руку, обхватывая болезненно стоящий член. Он ведёт то медленно, то быстро, но Ёнджун на пике и кончает быстро, прогибаясь и выдавая стон. Волосы липнут ко лбу, а Субин прижимается рядом к старшему, обнимая его одной рукой поперёк груди. — Ну и как тебе, детка? — переводя дыхание, спрашивает Ёнджун и, не удержавшись, чмокает парня в щёку. — Когда я успел стать деткой? — украдкой интересуется Субин и поворачивает голову в сторону Ёнджуна. — Десять минут назад и… Не представляешь, детка, как я тебя люблю, и боже, как влюблён в тебя, — он наконец-то это говорит и утыкается в шею, борясь с собственными эмоциями. Грудь горит, а внутри полыхает сердце от переизбытка навалившихся эмоций. — Я тебя тоже люблю, хён, — его рука ложится на влажные волосы и проводит вдоль роста.***
Ёнджун нервно бьёт пальцами по подоконнику, прислушиваясь к неприятному от этого звуку с большим желанием, чем к пыхтению другу. Как-то его выводит на смех, но и на неловкость. Потому что он всё ещё не понимает, почему все свои любовные похождения рассказывает Тэхëну. Ну тот и не против, хотя по его разным каждый раз реакциям нельзя понять. Сейчас тот наматывает круги по небольшому коридору и то и дело кидает взгляды на Ёнджуна. — То есть, ты ему ещё раз отсосал и вылизал ещё? — произносит Тэхён, будто ничего не было пару секунд назад. — А к чёрту мне это знать вообще? — Потому что ты потом это спросишь, не? — парирует Ёнджун, сосредоточенно пытаясь оторвать зубами с губ отсохшую кожицу. — Я ещё в ахуе, друг, — признаëт он и запрыгивает на подоконник, чего никогда прежде не делал. — Надеюсь, вы вместе? — Надеюсь, да.