От ненависти до любви всего лишь слежка

Такемичи зажёг огонь в камине, который не так давно установил. Языки пламени моментально охватили несколько досок, которые он использовал для розжига. Теперь же они весело потрескивали и согревали. Дождь за окном только прекратился, но прохлада и сырость всё ещё не собиралась сдавать позиции. Мужчина расположился в удобном кресле и включил ноутбук. Он взял несколько дней отдыха, оставив все заботы на Кисаки. Наконец час сигарет снова настал. Пальцы ловко вспоминали все движения, будто Мичи курил каждый день. Сигарета у него в руках тот час ожила. Он сделал небольшую затяжку, никотиновый дым обжигал полость рта, поэтому Мичи немедленно выпустил его наружу. Ханагаки принялся копошиться в соцсетях, в поисках страницы Майки. Отыскав нужное, он стал рыться в его фотографиях. Среди довольно милых фото с Дракеном, Хана отыскал и кое-что интересное. На одном из снимков был Манджиро в объятиях какой-то девушки. Это лицо ему показалось знакомым. Подпись гласила: «Любимая сестрёнка». Мичи решил поискать её в интернете. В итоге выяснилось, что это Эмма Рюгуджи, в прошлом Сано. Получается так, что она жена Кена. Поиски того, что с ней сейчас, босс решил отложить на потом. Он снова затянулся и сразу же выпустил дым, не давая ему задержаться в лёгких. В груде всевозможных селфи, он нашёл несколько странных. На них был Сано с каким-то блондином. До Такемичи долго не доходило, что это он и есть. Достав старый свой альбом и поискав там такие же изображения, обнаружил, что они идентичны. Сердце как будто что-то приятно кольнуло. Чувство ностальгии накрыло как-то внезапно. *** Сонливость сама по себе окутывала незаметно. Докурив, он выбросил ещё тлеющий окурок в пепельницу, которую взял с работы, и та теперь покоилась на матовом столе. Вечер понемногу вступал в силу. Последние лучи солнца догорали за горизонтом. Ханагаки чувствовал себя прекрасно. Всё спокойно, всё идет как по маслу. Надо было конечно что-то сделать с этой Эммой, но было не до этого. Довольный, он погрузился в крепкий сон. *** Дом разрывался от нервных телефонных звонков. Такемичи не сразу догнал, что происходит, но взял трубку. Время было час дня. -Мичи, Мичи, срочно- Аккун был запыхавшийся, голос скакал от почти шопота до крика — тут проблема. Майки походу собирается сигануть с заброшки рядом с парком Ёёки! -А с чего ты мне-то звонишь? Не проще ли полиции? — Ханагаки пытался проснуться и спросонья чуть не свалился на стол. -Такемучи. — прозвучало угрожающе. -Ладно, ладно, не заводись ты только. Скоро буду — он бросил трубку. *** Здание будто скрипело под ногами Ханагаки. След Сендо уже простыл. -Майки? Ты здесь? — во всю глотку заголосил мужчина. Ответа не последовало, лишь звук эхом разнёсся по строению. Здесь было очень грязно и мокро; казалось, что этому месту много лет, и оно само по себе стало разрушаться из-за времени. Всё внутри сжималось, видя эту унылую картину. Такемичи поднялся ещё на один этаж, то и дело пиная пустые бутылки и какие-то склянки. Прохлада пробиралась прямиком под одежду и неприятно холодила изнутри. Он поднялся на предпоследний этаж. Тут он заметил хилую тень в разрушенном проёме. Присмотревшись, он понял, что ему не кажется. Дыхание перехватило. Чуть не упав, он аккуратно прошёл в помещение, которое ничем не отличалось от других: всё также завалено мусором. На камне напротив сидел сгорбленный человек, который был очень знаком Мичи. -А я думал ты уже и не придёшь — медленно, расставляя паузы, произнёс Манджиро. Он встал и круто развернулся. Ханагаки обомлел. Перед ним стоял будто призрак. Майки выглядел изнемождённым до предела. -М-майки, что ты собрался сделать? -Мне показалось тебе предельно ясно сказал Аккун — сухо отвечал полицейский. -Нет. Не ясно — Ханагаки не нравилось направление диалога — зачем тебе это надо? -А зачем мне находиться в этом мире? Всё равно мои цели недостижимы — глаза устало глядели куда-то за собеседника. -Как зачем? — Мичи незаметно делал шаги к Манджиро — а друзья? А работа в конце концов? — ему удавалось сохранить спокойствие, хотя внутри всё съеживалось. -Друзья? Работа? — он хмыкнул — этого ничего нет. -Как нет? -Обычно — Майки сунул руки в черные широкие штаны. На ветру у него развивалась такая же темная туника. -Не надо этого делать, прошу. Ты сейчас совершаешь ошибку. -Хах, ошибку? Для кого? Разве ты не тот, из-за кого я оказался в таком положении? -Если ты сейчас шутишь, то это очень херовая шутка, кончай эту парашу нести — Хана сжал руки в кулаки. Между ним и собеседником было буквально пару метров. Звенящая тишина образовалась довольно внезапно. Майки молчал. И это молчание нехило давило на психику. После паузы Сано разразился смехом. Очень холодным и леденящим душу. Будто взяли его откуда-то из ужастиков. Манджиро посмотрел в голубые глаза Такемичи. -Ты серьёзно считаешь себя невиновным? — он продолжал содрогаться от смеха, но было видно, что ему ничерта не весело. -Серьёзно. -Эх, ты действительно не хочешь принимать правду. Почему ты тогда стал другим, когда стал ближе общаться с Кисаки? Ведь именно из-за него стал таким чёрствым. -К чему здесь он? -Между прочим очень даже кстати. Что он тебе такого наговорил, что это так на тебя повлияло? -Просто мне сказал одну мысль, которую я запомнил навесегда: «Если верить в себя и не оглядываться на других, всё возможно». И не понимаю в таком случае таких претензий. Мне кажется довольно логично. Майки помедлил с ответом и отрешенно отвернулся к улице. -А ты не знаешь, кто тебе это сказал в первый раз? — Манджиро застыл. -Нет. Это мне донёс и вдолбил Тетта. -Это был я. -В смысле? -В прямом. Господи, как я сожалею, что тогда не побил Кисаки, когда он не дал мне с тобой свидеться. -Что? Что ты городишь? Он говорил, что никто, абсолютно никто меня не навещал и даже не пытался — Мичи пронзила головная боль и белый шум. -Врёт всё. Жаль, что меня не отпустили раньше с той чертовой психушки — говорил всё это Сано с какой-то печалью в голосе — может сейчас было и всё по-другому. -Ты несёшь откровенную чушь — Такемичи понимал, надо спасать ситуацию и прибегнул к козырю — в конце концов подумай о сестре. Как она расстроится, когда тебя не станет? Или ты настолько эгоистичен?! — тон стал повышаться, его будто душили. Он смутно помнил, что сам хотел когда-то подобное совершить. -Она не отвечала ни на какие сообщения уже почти два дня — Майки обогнул камень и шагнул к краю. Внизу послышалось, что что-то обвалилось. -Какая разница? По твоему она не может этого сделать? — потрясение росло. Внутри всё клокотало от такой несправедливости. -Какой ты лицемерный, но ладно. Отвечу. Не может. Она ведь должна прекрасно понимать, что нельзя оставлять всё вот так и уходить в закат. -Почему она не имеет права?! — повторил глава; отчаяние медленно но верно подступала к горлу. -По качену. Не суй туда свой нос — Манджиро был полностью расслаблен, но что-то пугало в этом. -Да какого чёрта ты вообще ничего не хочешь говорить?! — Мичи надорвал голос, отчего теперь он немного сипел. До него доходило, что эта ситуация почти безвыходная. -Обжечься один раз дорогого стоит — Сано наконец повернулся лицом. -Говори нормально, а не ребусами — Хана почувствовал, что его окатили мурашки, причину которых он не осознавал. -Ты и сам всё поймешь — его глаза остекленели. «Неужели он показал хоть какую-то эмоцию?» — пронеслось в голове у босса. -Знаешь, Такемучи. Я тебе кое-что пообещал, но не смог выполнить, за что искренне жалею. Выполни хотя бы моё последнее желание — изменись к лучшему, вспомни прошлого себя и хоть что-то у него перейми, прошу — с этими словами Майки завёл ногу перед пропастью, по его щеке потекла слеза — прощай — он повернулся обратно к воздуху. Для него в нём витали ноты свободы и облегчения, что это всё скоро закончится, нужно лишь завершить один-единственный шаг. Он сорвался, но Ханагаки успел вовремя схватить суицидника за руку, правда сильно шмякнувшись о бетонный пол. -Я не дам тебе умереть — едва дыша проскрежетал Мичи и сплюнул немного крови. Кажется он что-то себе повредил. -Отпусти меня, пожалуйста. Я не хочу больше это терпеть — Сано разрыдался. Снизу послышался какой-то неясный крик. -Не совершай — Хана тянул на себя эту несчастную руку, он едва видел пустые глаза Майки — ошибку — он пыхтел от неожиданной тяжести. Внутри себя Такемичи кричал от безысходности, но здесь нельзя было проявлять эмоции. Он окончательно вымазался в грязи. Головная боль не утихала, но тут его будто оглушили. Ничего не было слышно, лишь неприятный писк. Последнее, что он почувствовал, так это то, что чужое бледное запястье выскользнуло из его ладоней. Мичи впал в транс. Он ничего не соображал. Руки так и застыли в воздухе. Пелена стала застилать взор.