To Be Free

Слэш
Перевод
R
В процессе
237
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 315 страниц, 19 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
237 Нравится 53 Отзывы 73 В сборник Скачать

6. Финитные взрывы

Настройки текста
Примечания:
      Казуха знал — он идёт против закона.       Страх наперегонки с адреналином гнался по венам. Губы изгибались в хрупкой, нервной улыбке.       Он боялся. Страшился само́й своей сутью, что аж тело тряслось от коктейля предчувствия и волнения, теряя всю грацию и утончённость.       По дороге он даже споткнулся об трещину и, к счастью, не шмякнулся, успев выставить руки. Тем не менее, охранники Тэнсюкаку каким-то чудом не заметили.       — Зачем я на это пошёл? — раздраженный вздох покинул Казуху, что прошёл пальцами через чёлку.       Красная прядь, закравшаяся среди основной платиновой копны, выпадала из хвостика, создавая более неопрятный вид.       И всё это лишь подчеркивало насколько нервным он был. Вот так хаос.       Подумать только, он и в таком состоянии?       Грубом, напряжённом даже. Слишком ново для Казухи, обычно уверенного и собранного. Ведь даже в неловкие моменты на нем всё ещё натягивалась одна из бесчисленных фальшивых улыбок.       Не важно, актёр он или нет, держать эмоции под контролем просто. Потому многие считали его невозмутимым человеком с вечным спокойствием на лице. Молодым парнем с высоко поднятой головой, что любит сочинять хайку и, слаще которого, казалось, и не существует.       Для него необычно бесконтрольно трястись без возможности остановиться. Не то чтобы кто-либо знал, в каком он сейчас расположении духа.       Всё таки Казуха же прятался.       — Глупый, глупый ребёнок, — шептал он в пустоту, задержав дыхание, — успокойся и не трясись. Иначе нас поймают…       В случае поимки, на него свалятся одни беды. Точнее, на него и весь клан.       Ведь, как наследник клана Каэдэхара, он представлял идеалы их рода.       Если он окажется замечен сегунатом, весь клан казнят. Может даже самим Электро Архонтом. Учитывая, как близко он был к Тэнсюкаку — её дому и пристанищу принца.       Ошивание у подобного места с коробкой фейерверков просто не могло быть не нервным. Так ему ещё нужно установить их. Если его увидят, он обречён.       Казуха знал это. Единственной мыслью в его голове было «не попасться любой ценой».       Ради принца.       Он шептал это между вдохами и выдохами, ускоряясь по мере приближения к какому-то высокому дереву, на котором планировал спрятаться. Хотя это не лучшее место.       Сегодняшнюю одежду украшали разные цвета: белый, черный и красный. Но ни капли зелёного.       Прятаться в фиолетовой листве было глупой затеей. Но сейчас едва ли Казуха задумывался.       Притаившись и прижав ношу к груди, самурай постарался замаскироваться и забраться по тонкому стволу. Но то было очень жалко и, очевидно, обернулось провалом. При этом, каким то образом, его не поймали.       Как? — задавался он вопросом, на мгновение прикрыв глаза.       Спрятался он, конечно, плохо. Даже самые глупые похитители сокровищ сделали бы лучше. В обычной ситуации он бы воспользовался природой и ветром, но, к сожалению, Тэнсюкаку — это огромная территория с лишь парочкой деревьев, которые даже не откидывали должной тени, да несколькими бесполезными кустами.       Обычно он прятался в высоких, раскидистых ветвях. Однако, не имея таковых в округе, выбирать не приходилось.       Оставалось лишь молиться, чтобы не заметили так быстро. Возможно, это всего лишь случайность. Или, может, солдаты давным-давно заметили его и теперь просто играются?       Подобная мысль отчаянием и стыдом окрасила лицо Казухи в алый.       Если в этом и дело, через мгновение его арестуют. Проведут вокруг пальца и будут относиться как к кретину — свысока. А он не кретин.       Внезапно снизу раздался кашель.       — Кхм.       Искусственный, очевидно чтобы привлечь внимание. Казуха тут же свалился с высокой ветки, приземлившись в куст. Затем он суетливо повернул голову только чтобы увидеть, как шквал цветков сакуры несётся ему в лицо.       — Ч-что за? — испугавшись, выдал Каэдэхара.       Как только он смахнул лепестки с глаз, озорное хихиканье дало о себе знать. Но, стоило ему вдохнуть — весьма ожидаемая реакция на подкрадывание — несколько розовых недоразумений заполнили рот. Эмоциональное состояние било полы.       Виновник торжества, сбросивший на него всю эту растительность, лишь смеялся от выражения боли и горя, найдя забаву в том, как юноша, хмурясь, оттряхивался.       — Боже, боже, не так я себе представляла нашу первую встречу, — сказал высокий, плавный голос.       Казуха, раздражённо нахмурившись, ответил: — Вы не солдат, так?       Его глаза всё ещё застилала пелена из сакуры, так что едва ли он что-то видел. Потому он и озвучил такой вопрос, на который запросто можно было ответить, всего лишь открыв глаза. Ведь каждый солдат обязан носить доспех и униформу.       Должен несмотря ни на что. Иначе — увольнение, и неважно, случилось ли это в выходной или на службе.       — Верно. Хотя забавно, что ты задаёшь подобные вопросы.       — Я не вижу, — отметил Казуха очевидное.       — Ага, — согласился женский голос. — Открой же глаза и узнай, кто я на самом деле.       В нерешительности, плечи Казухи затряслись пуще прежнего. Одной рукой он крепко обнимал фейерверки. Усталость одолевала его.       Даже если человек перед ним не врёт и она правда не солдат, стоит оставаться настороже. Она подкралась к нему незамеченной и временно ослепила. И ведь в этом ни капли клеветы.       Хотя, даже если то было случайно, нельзя отрицать, что он выглядел куда страннее, крадясь к Тэнсюкаку.       Среди них двоих он подозрительнее.       И даже так, ей не стоило кидать в него так много лепестков сакуры. Собранных.       Это значит, что кем бы ни была эта девушка, она либо имеет Электро Глаз Бога, либо знакома с его владельцем.       Сбор цвета сакуры без электричества не представлялся возможным. Потому многие люди нанимали владельцев Электро Глаза Бога или молились дабы ударила молния. Но первым пользовались чаще.       В последнее время эти лепестки пользуются большим спросом. Ну, они довольно привлекательны.       Розовые пластинки, что, казалось, бросали вызов самой гравитации, левитируя над землёй. Ими хотелось любоваться. И, независимо от того, насколько они привычны для здешних пейзажов, цвет сакуры обожали.       Наконец, Казуха смог расчистить взор и сбросить налипшую на лицо флору. Он пару раз моргнул и поднял взгляд, желая опознать своего насильника.       Из всех вещей, которые можно в него бросить, та выбрала цвет сакуры. Это заставило его вспыхнуть ещё сильнее.       Унизительно.       Прямо перед ним стояла розоволосая женщина с лисьими ушками, одетая в типичный наряд служителя храма. Как он и ожидал, Электро Глаз Бога серёжкой висел на ухе. Вероятно, именно его она использовала, чтобы собрать лепестки сакуры.       Нет, не просто «вероятно». Казуха уверен, что им она и пользовалась.       Ни сомнения не промелькнуло на этот счёт.       Для него это — неоспоримый факт.       А смущение всё продолжало расти. Такой самурай, как он, оказался обыгран монашкой! Конечно же, он застесняется собственного имени и фамилии.       Ради безопасности, он держал ухо востро. Хотя кто-то может заявить, что ему следует быть осмотрительнее к своему окружению. Всё-таки он же самурай.       — Вы — служительница храма, — озвучил Казуха.       В ответ та кивнула, — Хм, да. Как ты видишь, это очевидно.       — Почему Вы кинули лепестки сакуры мне в лицо? — спросил он, всё ещё сидя на земле, на короткое мгновение забыв, что прячется от сегуната.       Когда он попытался снова скрыться, священнослужительница только рассмеялась. Она выглядела весёлой, расплываясь в улыбке.       Нашла Казуху смешным.       — О, дитё, не волнуйся о солдатах, — на секунду её голос снизился, пугая Казуху. — Я сказала им пойти передохнуть. Так что здесь только мы вдвоём. Можешь прекратить свои смешные прятки.       — О- оу.       Казухе захотелось врезать себе за заикание, послужившее следствием нервозности и тревоги. Оба напомнили о себе в не лучший момент.       — Никогда бы не подумала, что ты такой прыгучий, — пробормотала она, отпустив ещё один смешок.       Ветер не предупредил его о приближающейся служительнице храма, и теперь он влип. Пожалуй, он бы предпочёл вообще никогда в подобном не участвовать.       Листья и грязь прилипли к его рукавам, несколько лепестков сакуры забрели на щёки. Словно первозданный хаос. А ставшие непослушными волосы ситуацию только ухудшали.       — Вы просто испугали меня, — попытался оправдать себя Казуха, оттряхивая грязь с одежды.       — Это очевидно.       Это… Это прозвучало куда более снисходительно, чем должно быть.       Она даже не попыталась оскорбить его. Слова не содержали ни капли плохих намерений. Просто стиль речи.       — Кто Вы? — спросил Казуха с нахмуренными бровями и сжатыми кулаками.       Если служительница храма доложит о нём, он сделает всё, лишь бы защититься и сбежать. Последствия могут оказаться сверх тяжкими и даже нести риск для жизни, неважно. Он никогда не позволит поймать себя.       Сей действо принесёт вред не только ему, но и всему клану.       Он может эгоистично мечтать о побеге от всех обязанностей, но выкапывать могилу клану Каэдэхара — никогда. Поэтому он остался, даже презирая все дела. Поэтому он продолжал выполнять долг единственного наследника клана.       Он эгоист, не бессердечный.       Потому он никогда не пожелает им проблем.       В конце концов, клан его вырастил. Со многими лишениями, но он выжил. И то было неоспоримой истинной.       Арест закопает их ещё глубже. Казуха не мог этого допустить.       — Ты даже не представишься первым? Тц-тц, а ты весьма хитёр, — безжалостно дразнилась служительница храма, вызывая у Казухи усмешку.       — Это Вы подкрались ко мне.       — Ну, ты действовал подозрительно. Вот так вот прятаться близ Тэнсюкаку. Со стороны самый настоящий разбойник, — отметила она с поднятой бровью и скрещенными руками.       Справедливо.       Среди них двоих, это Каэдэхара выглядел подозрительно. Служительница храма рядом с Тэнсюкаку — не такое редкое явление, как одинокий самурай. Он действительно казался неуместным.       Эта одежда правда не давала никаких преимуществ. Следовало надеть что то более невзрачное.       — Меня зовут Казуха, — нерешительно представился он, намеренно скрыв фамилию.       — Ну вот, это же не сложно? — спросила служительница храма, хотя тон вопросительно не звучал. Затем она присела, чтобы быть на одном уровне с Казухой, и потрепала его волосы. — В ответ я тоже назовусь. Яэ Мико.       Казуха замер.       Как он не заметил раньше?       На него что, нагрянули слепость и тупость?       — Яэ Мико.!       Пока самурый отходил от шока, блеск веселья пробежал в глазах монашки, — Верно. Рада наконец встретиться с тобой, Казуха.       В ответ Казуха смог лишь впериться в одну точку. Он не мог поверить.       Перед ним стояла Яэ Мико. Гудзи Великого храма Наруками, а он и не признал. Понимание пришло только когда она назвалась и теперь он видел, насколько это очевидно.       Может, у него лепестки сакуры вместо мозгов? Едва ли он мог думать, реагируя куда медленнее обычного. Сегодня просто не его день.       Леди Яэ стояла прямо перед ним. Та выглядела, словно играла, вороша его прическу прежде, чем встать. Временами её уши дёргались, а Глаз Бога мигал. Она носила церемониальные одежды служителей храма, у коих довольно много разновидностей.       Всё таки она Гудзи. Это объясняло, почему её наряд немного отличается от обычных служителей храма.       — Наконец? Что Вы имеете ввиду под «наконец»?       Он не имел никакой важности, так что странно, что кто-то, как Яэ Мико, захотел с ним встретиться. Никакого смысла.       — Ты заинтересовал меня.       — Мы даже никогда не встречались, — сказал Казуха с хмурыми бровями. Смятение одолевало его. Он всё больше и больше забывал о фейерверках в своей хватке, ощущая себя озадаченнее некуда, — как же я мог заинтересовать Вас?       — Но ведь вы с принцем же встречались?       Ранее Казуха думал, что удивительнее того дня уже не будет. Ошибался.       — Это Его Высочество рассказал вам? — единственное, что он смог выдавить сквозь дрожащие губы.       Если принц рассказал Яэ Мико о дне их встречи, то он в огромной беде. Их знакомство было мимолётным для обоих, но его она могла привести к палачу. К мечу самой сёгуна Райден, не меньше.       А пока существовал столь высокий шанс, он может лишиться больного принца Инадзумы. Он хорошо помнил, как те пухлые губы выхаркивали кровь, которая после застывала на дорогих рукавах. Ужас охватывал его от одной мысли, что он может послужить тому причиной.       Страх и беспокойство всё ещё бегали по нему.       — Нет, не рассказывал, — глаза Яэ Мико слегка понежнели, а черты лица сгладились.       — Тогда как? — Казуха трясся, словно упавший лист.       Значит ли это, что Электро Архонт тоже знает о случившемся? Если так, ему конец.       — Бедняжка. Я везде имею глаза и уши, — объяснила Яэ Мико, обойдя по кругу испуганного самурая. Обе её руки лежали на его плечах, слегка сжимая. — Я знаю о твоих мелких подвигах. Те письма очень осчастливили принца.       Послышался глубокий вздох. Широко раскрыв глаза, благовейным тоном он сказал: — Так Его Высочество правда читал их…       До сего момента у Казухи не было точной информации, что принц читает его письма. Но он всё-таки получал их, а кошачий друг правда оказался хорошим почтальоном! Эта информация повергла его в шок.       — Мгм. Он ждёт их каждую неделю, — раскрыла Яэ Мико.       Была ли это правда?       Может, Гудзи просто играется с ним. Дразнит потехи ради, пока его лицо ещё горячо. Красный украшал щёки, но на сей раз не из-за раздражения.       Подозрение закралось в его черты лица, несмотря на помидорное лицо. Что Яэ Мико заметила и вздохнула.       Она пригнулась так, чтобы лицом опуститься к уху Казухи, и шепнула: — Казуха, я не вру. Поверь мне.       — Ладно, — Казуха не знал, врёт ли сам.       Хотя, кажется, Яэ Мико этого хватило. Она сжала хватку на его плечах, пустив ток вниз по позвоночнику, заставляя парня вздрогнуть.       — На том и решили, — вдруг её взгляд помрачнел, пугая итак взволнованного самурая. — Какие у тебя планы на моего милого маленького Куникудзуши?       Куникудзуши.       Должно быть, имя принца.       Довольно уникальное.       Куникудзуши.       Куникудзуши — крутил он в голове.       Принц вечности, Куникудзуши.       Как бы то ни было, лицо Казухи украсила улыбка. Его принц полон сюрпризов. С какой стороны ни посмотри, разобьёт ожидания.       Те ожидания были далеки от реальности. Настоящий принц Инадзумы куда лучше. Его Высо- нет, Куникудзуши увлекателен. Настолько, что захватывало дух.       — Я хочу осчастливить его, — голос Казухи был жалким, и в то же время каким-то образом уверенным.       — О? И почему же? — Яэ Мико задала вопрос, который так долго мучал его.       Почему?       В чем причина? Почему он продолжал этим заниматься?       Это ничего ему не давало. Все действия лишь сведут его в могилу, и ради чего? Ради внимания и счастья принца, которого он едва знал?       Подобный ответ такой глупый. Никто не засчитает его. Даже он сам.       Потому он настолько долго медлил с ответом, что взгляд Гудзи прожёг ему черепушку. Её некогда весёлое выражение лица обернулось серьёзным, да так резко, что казалось, сменилась сама личность.       — Потому-что… — попытался заговорить Казуха, — потому-что…       — Хм? Потому-что? Мелкий чудак, моё терпение кончается, поторопись, — она пару раз постучала каблуком, давя на молодого самурая.       Как Гудзи Великого храма Наруками, в своих руках Яэ Мико держала огромную мощь. Даже не участвуя в политических распрях Инадзумы, за счёт тесной дружбы с Электро Архонтом, её слово имело вес. И, конечно, в народе её уважали.       Только те, кто никогда не слышал о ней, не покажут ни капли страха перед её соблазнительным взглядом. А то могли быть только туристы, ведь в Инадзуме о ней наслышаны все. Местная достопримечательность.       Потому его знобило, а горло с языком на па́ру иссохли.       Казуха правда не знал, что сказать.       Затаив дыхание, он неуверенно произнёс: — Потому что я — верный подданный Его Высочества.       От такой чепухи Гудзи лишь рассмеялась, убрав руки с плеч Казухи. Вместо этого она прикрыла ими рот, из которого вырывались звуки один веселее другого.       — Ха-ха, ты такой забавный, — она продолжала смеяться, тогда как Казуха чувствовал, что его уши смущённо порозовели.       Он молчал, пока Яэ Мико наконец не перестала смеяться, на что у неё ушло несколько минут. Однако он не просто сидел, а старался согнать столь жалкую краску с лица.       Честно, Казуха и предположить не мог, что когда-либо за всю свою жизнь окажется в такой ситуации.       И всё-таки судьба привела его сюда — прямо за беззащитные стены Тэнсюкаку. К Гудзи Великого храма Наруками, которая, кажется, смеялась над ним и его абсурдными словами. В ситуацию, где он в нескольких секундах от ареста и позора для клана.       Всё из-за его преданности, опрометчивее которой некуда.       В ней не было никакого смысла. Ни в чем не было. Он верен тому, кого видел лишь однажды.       — Глупый ребёнок.       Казуха мог только согласиться с Яэ Мико, чьи глаза всё ещё поблескивали после хохота.       — Так и есть, — сказал Казуха со слабой улыбкой.       Едва ли они с принцем друг друга знали. Это неоспоримый факт. Его письма, хайку, преданность — всё ради того, кого встречал лишь однажды.       Верно, он глупый ребёнок. Прямо как и сказала Яэ Мико.       Даже так, он никогда не оставит своих убеждений. Он дал клятву верности принцу и не остановится.       Плюс, он обещал ему десерт.       Заметив, как изогнулись его губы и засияли глаза, кицунэ за ним вздохнула, — Просто не рань его, и тогда мне неважно, чем ты там занимаешься. Я не сёгун Райден. Пока Куникудзуши счастлив, я никому не расскажу о твоих проделках.       Затем она подмигнула Казухе, у которого с плеч словно гору сняли. Он не обречён. Облегчённая беззвучная молитва прошла сквозь губы.       — Спасибо, — правда благодарно сказал он, — огромное спасибо, Гудзи Яэ.       — Не стоит. Но если по твоей вине хоть один волосок упадет с головы Куникудзуши, я сью же секунду сообщу о тебе сёгуну Райден, — она кинула ему предупреждающий взгляд, наводящий ещё больше ужаса.       — Понял.       Яэ Мико удовлетворённо хмыкнула. Лисьи уши слегка дрогнули, заставляя Электро Глаз Бога качнуться.       Некогда окружающая их дискомфортная, давящая атмосфера исчезла, уступив не-то-чтобы-дружелюбию, но всё же менее оскорбительному пониманию. Яэ Мико снова по-лисьи улыбнулась.       — А теперь иди продолжи начатое. Я придержу солдат, но, всё же, поторопись. Иначе они станут подозревать, зачем я отослала их на такой большой промежуток времени, — после она слегка подтолкнула Казуху.       Который в ответ кивнул и крепче сжал фейерверки, все ещё лежащие в его хватке. Подумать только, он забыл свою изначальную цель.       К счастью, Яэ Мико напомнила ему о незаконченном деле.       — Хорошо. Спасибо… снова, — кивнул Казуха.       В ответ он получил смешок, — Не за что.       Когда Казуха повернул голову, чтобы бросить последний взгляд на Гудзи, та ушла. Просто бесследно исчезла из поля зрения.       Даже прилипшие к его коже лепестки сакуры магическим образом пропали. Как странно.       В его голове промелькнула мысль, что всё это было обычной галлюцинацией. Что, должно быть, он слишком сильно ударился головой при падении. Но все выглядело слишком реально, чтобы быть фантазией.       Случившееся — не просто плод его воображения.       Он уверен.       Впрочем, Казуха продолжил своё дело. На этот раз, устанавливая принесённые фейерверки, он не был столь же тревожен, поверив словам Яэ Мико о том, что она отослала стражников.       Долой страх быть пойманным. Как его могли поймать, если никто даже не видел?       Теплые лучи солнца падали на бледную кожу, что в ответ тоже светилась. Ради этого он пропустил Летний фестиваль.       А он ещё никогда его не пропускал.       До этого дня.       Хотя, если он сможет осчастливить Куникудзуши, оно того стоило. Ради принца что угодно.

∘₊✧──────✧₊∘

      Была причина тому, почему в тот день Яэ Мико оказалась в Тэнсюкаку.       Нет, не ради Казухи. Просто ей случилось заметить его и протянуть руку помощи. Всё-таки она тщательно следила и веселилась с их приключений.       Его письма — что-то с чем-то. Ворон, которому она приказала проследить за ним, рассказал ей о парочке хайку.       Настоящее творческое благословение.       Если Казуха не окажется в шатком положении, она обязательно наймёт его в свои писатели. Его творческая цельность уникальна. Она точно знала — с его-то литературными навыками слава и удача обеспечены!       Ладно, то вышло жалко, но не стоит волноваться.       Решение подойти к самураю было спонтанным. Тем не менее, она не пожалела о том, что заговорила с ним.       По концу разговора — скорее запугивания мальчишки — Яэ Мико осталась довольна. Так было, пока она не вспомнила, по какой причине она тут — перед Тэнсюкаку, домом Архонта Инадзумы.       Сюда её пригласила сёгун Райден.       — Эи, успокойся. Не мельтеши так, — сказала Яэ Мико, прищурив глаза при виде ходящей кругами подруги.       Её ноги быстро переставлялись, а на лице застыло выражение нервнее некуда. Тревожность проглядывалась не только на лице, но и в сжатых, трясущихся кулаках.       — Мико, мне нужна твоя помощь, — сёгун Райден уставилась на неё умоляющим взглядом.       Кто она, чтобы отказывать?       — Знаю, — скрестив руки и прислонившись к стене, сказала Яэ Мико. — Разве не поэтому ты так внезапно позвала меня? Я испугалась, учитывая, что в последнее время ты про меня совсем забыла.       — Тогда прости, что так сильно жгу наш мост. Я не хотела, чтобы всё дошло до такой степени, — сёгун Райден приостановилась на пару секунд, кидая на фамильяра короткий взгляд.       Эти слова вывели кицунэ из себя, заставив ту неверяще усмехнулся. Она закатила глаза, ногтями впиваясь в нежную плоть.       — О, так это всё-таки твой план? Что ещё ты можешь подразумевать под «так сильно» и «до такой степени»? — она старалась сдержать ярость, кипящую где-то на глубине.       — Я не это имела ввиду.       Как будто Яэ Мико поверила, — Да-да.       Они оба знали, что сейчас не лучшее время для битвы. Сёгуна Райден было легко расшатать, тогда как её фамильяр просто волновался.       Сражение не принесёт им никакой пользы.       Но, в то же время, временами Яэ Мико хотелось врезать своей подруге. Абсурд. Её действия не возымеют никакого действия на Архонта.       Даже так, она пыталась успокоиться. Глубоко дышать в надежде, что злость не перельёт через край.       Было очевидно — Электро Архонт всё ещё скорбит по произошедшему несколько сотен лет тому назад. Тогда, давным-давно, она думала, что лучшее решение — дать ей воздуха, в котором она так нуждалась.       В каком то смысле так и было.       И всё же вскоре она пожалела о собственном выборе. Особенно когда впервые увидела Куникудзуши, чьё тело было хрупко, а глаза невинны, всё ещё не ведающего, что родился в период траура.       Вместо того, чтобы сконцентрироваться на собственных потерях, сёгун Райден сжала весь мир в своих глазах до сына, отзываясь на каждую его нужду и зов. По началу то было мило.       Как же быстро сменились времена. Теперь некогда очаровательная материнская любовь обернулась настолько одержимой, что пугала. Яэ Мико тоже оберегала Куникудзуши, но не до такой степени, которую проявляла его собственная мать. Не так ужасающе.       Её бесчувственная резня простого люда нечаянно ранила и сына. Холодные и небрежные взгляды, которые она кидала на всех кроме него.       Для Электро Архонта, пообещавшего оберегать Инадзуму несмотря ни на что, её взор на подчинённых были слишком безучастным.       — Пожалуйста, Мико, — умоляла Электро Архонт, выглядя до боли отчаянно.       — Я помогу тебе с чем угодно, Эи, — произнесла Яэ Мико, однако никак не смягчилась. — Так скажи, в чём тебе нужна моя поддержка? Помогу чем смогу.       Многие видели её ближайшим доверенным лицом сёгуна Райден. Но нельзя отрицать, что сквозь года порознь они отдалились. Да так сильно, что за мгновение не наверстаешь.       Тем не менее, дела Инадзумы превыше всего.       — То, что я тебе расскажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Оно должно остаться между нами и только нами, — сёгун Райден звучала зловеще, продолжая речь.       Яэ Мико кивнула, — Знаю. Как всегда.       Шепотом они обменивались секретами, что, как предполагалось, никогда больше не озвучаться. Чувство, с которым они сплетничали, было словно кто-то огромной важности делиться информацией с самым доверенным лицом. Ни одна крупинка их разговора не покинет этой комнаты.       Вскоре яркое голубое небо выцвело в пурпурный оттенок, означающий начало заката. Пока, наконец, не взошла луна и не наступила ночь.       Часы тикали, а они всё ещё не покинули приватной комнаты.       Как же много секретов разделились.       Под конец уши Яэ Мико покраснели, а кулаки плотно сжались, — Ты играешь в опасные игры, Эи. Это может печально закончиться. Я предупреждаю тебя, пока не поздно.       — Ты не понимаешь, — утверждала сёгун Райден.       — Тогда объясни мне, хватит истерить словно какой-то ребёнок!       — Мико…       Так как последние несколько веков они редко встречались, драк тоже довольно долго не было. Потому вид, как гнев охватывает кицунэ… вызывал ностальгию.       Тем не менее, Электро Архонт не уступала. Высокая, гордая и непоколебимая. Как и должно быть.       — Это может плохо кончиться. Боюсь, я не смогу спасти тебя, если ты попадёшь в просак, — скалясь, низким голосом сказала Яэ Мико.       — Я готова пойти на риск.       — Славно, — прошипела Яэ Мико, — но если из-за этого Куникудзуши окажется в опасности, не говори потом, что я тебя не предупреждала.       Это задело сёгуна Райден за живое.       Одна только мысль, что её сын в опасности, наполнила Архонта сомнениями. Она заставила её оглянуться на своего фамильяра, что продолжала стоять на своём.       — Не вплетай в это Куникудзуши.       — Мне это не нужно, даже если это похоже на меня. Он уже втянут, сколько бы ты это ни отрицала. Не поступай так опрометчиво, — Яэ Мико закатила глаза.       Как же абсурдно.       Спустя века попыток изолировать себя от некогда близкой подруги, вот к чему пришла Электро Архонт. К спору со своим драгоценным фамильяром, которой уже просто хочется поскорее отдохнуть.       Они не спорили вот так вот, по ощущениям, вечность. Что заставило Яэ Мико улыбнуться.       Ей было весело, несмотря на всю серьезность ситуации.       — Я позвала тебя дабы попросить совета и помощи. Не то чтобы ты можешь отчитать меня за мои решения, — поражение проскользнуло в глазах сёгуна Райден на долю секунды.       Очень быстро. Моргнёшь — пропустишь.       Но Яэ Мико не моргала. Она смотрела четко на сёгуна Райден, не отводя взгляда. И тот блеск в фиолетовых радужках не избежал её внимания.       — Чу́дно. Я дам тебе свой совет и помощь, в которых ты так нуждаешься, — мягко ответила Яэ Мико.       Ну и хаос.       Она не ожидала, что её подруга когда-либо пойдёт на такое, даже в глубочайшей печали. Это казалось слишком рискованным и точно опасным. Оглядываясь назад, глубоко внутри Яэ Мико знала, что не стоило давать сёгуну Райден так много пространства.       И вот к чему это привело. Она продолжала быть её самой доверенной — и единственной — подругой, но пропасть между ними была слишком широка. Настолько, что она навещала Тэнсюкаку только ради Куникудзуши, а не потому-что желала увидеть Электро Архонта.       А в последние десятилетия и те посещения становились единичными. Прошлый раз был несколько лет назад. Если точнее — почти десять.       Куникудзуши должен был соскучиться по ней. Особенно с тех пор, как она стала частенько стучаться.       Хотя уже не так часто.       Всё, что существовало когда-то в прошлом, невозможно так быстро вернуть, и они оба это прекрасно знали.       Всё же Яэ Мико не нравилось избегать маленького бедняжку. К его же счастью, он был слишком милым. А ещё хрупким.       Маленький принц легко заболевал от малейшего дуновения ветра. Жаль, что это не шутка. Кому-то столь сильному иметь столь изящного ребёнка.       Даже так, они с сёгуном Райден лелеяли малыша. Сложно не обожать его, когда он такой невинный и полный интереса.       Для того, чей возраст насчитывает несколько веков, Куникудзуши имел свой шарм. Такой, который заставлял его казаться младше действительности. Не то чтобы он так стар. Ну, по смертным меркам — да. Но по бессмертным он ещё довольно юн.       Моложе Яэ Мико, а та в свою очередь моложе сёгуна Райден. В их глазах он всё ещё ребёнок. На пороге зрелости. С мягкими щёчками и маленьким ростом, он выглядел так молодо. — Мико, — Электро Архонт одарила её острым взглядом, вытаскивая ту из мыслей. — Да-да, слушаю, — глубоко вздохнула она, отвернувшись от подруги. Она прожила длинный, выматывающий день. Ей нужно отдохнуть. Ночь заслонила Инадзуму. Летний фестиваль подходит к своему завершению. Что значит… приближающееся шоу фейерверков. Это осознание дало Яэ Мико внезапный прилив сил. Она разинула рот, вспомнив кое-что. А именно удивительное шоу, которое планировал Казуха. Он должен скоро начаться. Ей хотелось посмотреть на него. Ещё Яэ Мико было интересно, как Куникудзуши отреагирует на представление, посвящённое ему и только ему. Он заслужил. Красный полыхает на его щеках, а губы смущённо бормочут чепуху. Она уже могла себе это представить. Куникудзуши всегда было легко удовлетворить. Но его смущённое выражение — самое настоящее зрелище. Чистая, блаженная милота. Не удивительно, что сёгун Райден души в нём не чаяла. Тяжело чаять. — Куда ты? — спросила Электро Архонт когда кицунэ куда-то пошла. Её брови нахмурились, а уголки губ опустились. — Хочу навестить Куникудзуши, — честно ответила Яэ Мико с лукавой улыбкой. — Я принесла ему новую новеллу. — Мы ещё не закончили. — Не будь занудой, Эи. Мы можем закончить чуть позже. Спустя несколько секунд тишины и ещё одного взгляда, сёгун Райден уступила. Вздох поражения слетел с её губ, кивнув Яэ Мико в сторону двери. У неё больше не было никакой энергии для ссор. — Ладно. Возвращайся через час, — ограничили кицунэ, что улыбнулась в ответ. — Конечно. Скоро вернусь, — прежде чем выйти, Яэ Мико подмигнула своей подруге. Стоило ей выйти, как облегченный выдох покинул её прислонившееся к стене тело. Она бы не выдержала дальнейшего нахождения в той комнате. Невыносимо. Наконец, она смогла успокоиться и собрать мысли в кучу. Тяжесть на плечах поуменьшилась пока она беспричинно отряхивала одежду. Вероятно, чтобы привести себя в порядок перед встречей с безликим принцем Инадзумы. Когда дело доходит до него, чистота очень важна. Это неизменное правило. Всякий раз, прежде, чем постучать в дверь и войти в его покои, она всегда чистила себя. Просто чтобы убедиться, что Куникудзуши останется в порядке. Здоровым и в хорошем самочувствии. Если она нечаянно ранит бедную куколку, будет плохо. К его же счастью, он слишком ценен. Так было только пока она наконец не очистила и не пошла в комнату Куникудзуши. С тоской на лице проходя по знакомому коридору. Он был столь же нетронутым, как в прошлый раз. Роскошен как всегда. Всегда один и тот же сквозь вечность. Сохранный и достойный. Довольно скоро Яэ Мико оказалась перед раздвижной дверью. Затем она натянула на лицо нежную улыбку. Без и капли забавы или чего-то подобного в чертах лица. Всё таки она никак не хотела напугать принца. Такого хрупкого и невинного. Всякий раз, когда она видела его, всё больше понимала почему Электро Архонт так его защищает. В каком-то смысле она занималась тем же, вечно оберегая того от опасностей мира, нежно теребя его за щёчки. Единственным отличием между ней и сёгуном Райден в отношении Куникудзуши были границы. Яэ Мико была менее строга, что, кажется, принцу очень нравилось. Он всегда так сверкал, когда бы она его ни навестила. С широкой зубастой улыбкой и сияющими интересом глазами. Но это сияние тускнело с каждым разом. Как жаль. Всё таки Яэ Мико и сёгун Райден похожи. Она не знала, хорошо ли это или плохо. Особенно после того, как она же ранее назвала подругу ребёнком. Тук. Тук. Тук. — Малыш, открывай. Я знаю, ты там и всё ещё не спишь, — тон Яэ Мико был слаще обычного. Слаще чем её дразнящий, веселящийся тон. Стиль её общения менялся с разными собеседниками, ведь она очень заботилась с кем имеет дело. — Леди Яэ? — заговорил тихий голос по ту сторону двери. Услышав это, она проворковала: — Да, Куникудзуши. Это я. А теперь будь хорошим мальчиком и впусти меня. Спустя несколько длинных секунд дверь сдвинулась. За ней внезапно появилось ангельское личико, с которым ни одно в мире не могло и рядом стоять. Сколько времени прошло с их последней встречи? Она и не подозревала, как сильно по тому соскучилась. ∘₊✧──────✧₊∘ Не ведая о окружающем его хаосе, Куникудзуши с тягучей улыбкой расчёсывал волосы. Почти не сжимая гребень, он проходил им сквозь длинные локоны. Потонув в своих мыслях, он мог думать лишь о последнем письме Казухи. Оно окружало его мысли на протяжении дней, а вытряхнуть из головы никак не выходило. Если бы не то письмо, Куникудзуши бы никогда не узнал о Летнем фестивале. О том, что он совсем близко и насколько это кипящее жизнью событие. Всё таки, даже если он интересовался фестивалями, они его не касались. К сожалению, ходить на них ему не позволяли. Из-за мамы. Хотя он понимал почему. Ему оставалось лишь разочаровываться. Фестивали казались такими весёлыми и живыми. Они упоминались во многих новеллах, и каждая описывала их как нечто яркое и разноцветное. Полное интересных людей и весёлых развлечений. Схоже с тем, что когда-то рассказывала мама. Она говорила, что на них сходятся торговцы, продающие различную еду. Включая десерты — его любимая часть. Десерты великолепны. Сладкие вкусу, и, обычно, нежные зубу. Ну, большинство. Иногда и не нежные. Не то чтобы это проблема, десерт всё равно останется десертом. Десерты — это его любимая и единственная пища, которую он пытался переварить. Особенность, которую он, похоже, унаследовал от своей мамы. Другая же еда с каждой попыткой приносила только хлопоты. Ведь он знал, что его сразу же вывернет. Его желудок отвергал большинство вещей. Потому он редко ел. Но десерты — другая история. Неважно, сколько будет болеть живот и сколько будет попыток проглотить, он не перестанет есть сладкое. Никогда, даже если это ещё больше угробит его состояние. Даже слабое тело не сможет отобрать у него одну из немногих забав в этой нескончаемой жизни. Он всё ещё помнил взволнованные взгляды, которые бросали на него всякий раз, когда его тошнило после сладкого. Он не обращал на них никакого внимания, решившись сфокусироваться на десертах. На том, как съест их без вреда для здоровья. Риск был высок, но голод сильнее. Шоколад, конфеты и другие. Куникудзуши жаждал их. Может, это ещё одна причина, почему ему понравился Казуха. Молодой наследник Каэдэхара, пообещавший ему сладкий десерт. Глубоко внутри он надеялся, что однажды он исполнит обещание. Ему всегда хотелось попробовать данго. — Надеюсь, хотя-бы Казуха наслаждается Летним фестивалем. Жалко если нет, — заговорил сам с собой Куникудзуши. Привычка, выработанная сквозь века изоляции и одиночества. Да так сильно, что жизнь без неё казалась чудной. Как он мог находить один из способов развлечений странным? Куникудзуши не знал, что предполагает Летний фестиваль. Что они отмечают, чем занимаются? Описание Казухи оказалось слишком размытым. Ларьки с едой и вроде как много развлечений — вот что содержало в себе последнее письмо. Он не сомневался в словах Казухи, веря запаху чернил и клёна. А ещё, вероятно, шоу. Какое это шоу Куникудзуши без понятия. Их вариаций слишком много, а он знал только малую их часть. Мама никогда не уточняла. Сейчас разгар лета, так что, может быть, какой-нибудь милый танец. Насколько он помнит, во время фестивалей бывают танцы. Правда, его память немного помутилась. Когда вообще он в последний раз думал о фестивалях? Но, благодаря Казухе, он загорелся вновь. Те мероприятия всегда казались веселее, чем на страницах новелл. Чем-то, что, не попробовав самому, он никогда не поймет. — Ха-ха, — сухо посмеялся он. Будто это когда либо произойдет. Иногда Куникудзуши улыбался с собственных шуток. Временами с самоиронии. Он сам себе лучший и худший критик. Никто не знал его лучше его самого. Его секреты, мысли. Он знал себя вдоль и поперек. Даже если Электро Архонт заявит обратное, утверждая, что знает его лучше, то будет ложь. Она может знать его всю его жизнь, но это не равно знать всё о нём. Куникудзуши довольно много мыслей таил от неё. Множество размышлений, тихих приступов, и много другого, о чём она и не подозревала. Куникудзуши посмотрел вниз, на свои запястья, которые поглаживал. Печать не тяжёлая. Фактически, невесомая. Тем не менее, он четко ощущал её. Дразнящую, издевающуюся. Постоянно говорящую какой же он слабый. Слабый. Не то чтобы слабость чужда ему. Привык уже. Но это не значит, что его не ранит любое напоминание о хрупкости. Он никогда не забудет тот день, когда Электро Архонт запечатала его силы. Как фиолетовые глаза лили слезы ради его блага. Как обычно успокаивающие руки прижимались к его собственным. В тот день мама назвала его сильным, но слабым одновременно. Что за противоречие. «Ты такой сильный, Куникудзуши.» "Ты слишком слаб, чтобы контролировать их.» Те слова лишили его комфорта. А в первый раз сердце чуть не раскололось на два. Пошла трещина. Они ранили его. Слова сёгуна Райден ранили его. Он просто хотел быть как она. Стоять с ней на равне, управлять Инадзумой с ней. Но вместо этого его кинули в клетку. Конечно, в довольно красивую клетку. Всё же Тэнсюкаку, будучи домом правительницы Инадзумы и её сына, весьма роскошное место. Тем не менее, клетка есть клетка. Столь длительное заключение вывело Куникудзуши на идею побега. Неважно, в короткой или длительной перспективе. Первый вариант вероятнее. Он понимал, почему мама запирала его всю его жизнь. Знал о последствиях ухода, уже пережив это, даже ни разу не сбегая. Клетка есть клетка. Но его клетка обещала ему безопасность и длинную жизнь. Куникудзуши хотел уйти, но не был готов. Сомнения слишком часто одолевали его. Синие глаза лениво опустились на гребень. В его зубчиках застряло несколько волос. Это заставило его немного погладить тыльную сторону ладони. В тот момент, когда он потянулся гребнем к волосам вновь, раздался стук. Странно. Редко кто-либо стучал в его дверь. Да и мама сейчас безумно занята, постоянно зависая на встречах Трикомиссии. Едва ли она навещала его в последнее время, что добавляло ещё больше странности. Хотя он проигнорировал это. Гадая, кто мог стучать в дверь. Внезапно из-за двери послышался знакомый голос: — Малыш, открывай. Я знаю, ты там и всё ещё не спишь. Это она? Его уши его не обманывают? — Леди Яэ? — Куникудзуши уронил гребень на кровать и шокировано прикрыл рот. Как долго. Слишком долго. Яэ Мико пришла без предупреждения. Куникудзуши так рад! Сердце безудержно стучало в преддверии, хоть и краткосрочной, но компании кицунэ. Затем Куникудзуши испугался. Он же не одет и не готов к встрече с Гудзи Великого храма Наруками! Одежда на нём — обычная ночнушка. Всё ещё роскошная, но и рядом не стоящая с его обычными нарядами. Его фиолетовое кимоно куда экстравагантнее ночнушки. Даже нижний слой имел более насыщенную вышивку и запутанный дизайн. А судя по нынешнему одеянию, ночнушка была в самом низу по искусности. Встречать Яэ Мико в подобном виде неправильно. Так он только оскорбит её. — Да, Куникудзуши. Это я. А теперь будь хорошим мальчиком и впусти меня, — эти слова заставили его вздохнуть и сдвинуть дверь. Очевидно стыдясь ночнушки, он помахал Яэ Мико. Та в ответ улыбнулась, а затем положила руку ему на лоб. — Привет, — смиренно ответил Куникудзуши. — Давненько не виделись, малыш. Соскучился по мне? — спросила Яэ Мико, тем временем как «малыш» успел зарыться носом в подушку. Тонкими ручками обнимая мягкую вещь, он считал комфортным обниматься и прятать лицо. Чувство будто он голый. — Да. Ты давно меня не навещала, — он опустил взгляд на свои голые ноги. Тут кицунэ перед ним накрыла его щёки. Тёплые руки сжали кожу, заставляя губки выпучиться. — Прости, я была занята. — Ничего, я понимаю. Куникудзуши мог не понимать, чем занимаются служительницы храма, он знал насколько Яэ Мико гордилась своей работой. Подпирающий небеса Великий храм Наруками был её домом и рабочим местом, на который она тратила много времени и сил. Он никогда не был там лично, но видел картины. Множество розовых теней украшали прекрасный храм. От цвета сакуры до высоких, непоколебимых деревьев. На верхушке горы даже был водоём. Красивое место. Куникудзуши хотел бы однажды побывать там. Прогуляться по округе и, может быть, прижать руку к Священной Сакуре. Мама однажды проговорилась, что с этим деревом что-то не так, и ему было интересно что. Чертова любопытность. — Всегда всё прощаешь. Какой же ты сладенький, — ни секунды не размышляя, смутила его Яэ Мико, вызывая вздох. — Я принесла маленький подарочек. Надеюсь, ты оценишь. — О? — на упоминание подарка Куникудзуши засветился. Затем Яэ Мико вытянула что-то из рукава. Оно было среднего размера, глянцевым, с твердой обложкой и тускло сияющей золотой обшивкой. Новелла внезапно опустилась близ подушки, которую он обнимал. Он никогда не видел такую прежде. Новая. Опрятная. У Куникудзуши закружилась голова. — Я недавно дочитала её. Можешь взять если хочешь, — эти слова зажгли его, заставив променять подушку на новеллу. Гибкими пальцами он почтенно погладил обложку и страницы. Книга даже пахнула великолепно, словно только-только с магазинной полки. Запах, в котором он рос. Чтение — ещё один способ как себя увлечь. Потому он привык заботиться о хрупких страничках. Носом он зарылся в недавно купленную книгу. — Это… Это невероятно… — Куникудзуши потерял дар речи. — Я знала, что тебе понравиться, — сказала Яэ Мико, положив подбородок на плечо принца. Одновременно с тем продолжая оплетать руками тонкую фигуру. Он такой худощавый и миниатюрный. Трудно поверить, что принцу в её руках несколько столетий, столь юным, нежным и невинным он выглядел. Словно гладкие лица юных инадзумцев. Он мог легко слиться с ними. Единственным отличием была красота. Говоря мыслями Казухи — рождённый с лицом, не похожим ни на одно, и Яэ Мико разделяла это мнение. И не пойми почему. Может, благодаря длинным ресницам или пухлым губам. Его окружала божья энергия. Ну, он сын Архонта. Его внешность очень напоминала сёгуна Райден. Их форма глаз была похожей, разве что у Куникудзуши они чуточку нежнее. Один и тот же маленький нос и одинаково мягкие щёки. Даже радужки схожи, отличаясь только оттенками. У Куникудзуши — яркие синие глаза, сейчас сияющие под светом луны. А сёгун Райден имела фиолетовые, светящиеся мощью. Такие похожие и одновременно такие разные. Жаль, что Куникудзуши не был одарён маминой силой. Хотя, с другой стороны, его силой. Но, к сожалению, несчастная судьба настигла их, оставив за собой чёртову печать. — Спасибо, леди Яэ, — одарили её теплой, искренней улыбкой. Что заставило Яэ Мико улыбнуться в ответ и взять отброшенный ранее гребень. Затем она прошлась им по его длинным волосам, росшими последние несколько десятилетий. Они уже доросли до маминой длины. — Всегда пожалуйста, малыш, — усмехнувшись, сказала Яэ Мико, подобрав столь соблазнительную прядь. — А твои волосы сильно отросли с нашей последней встречи. Когда отрежешь? Выглядит тяжело. — Не знаю. Наверное не скоро. — Оу? Почему нет? Улыбка на губах Куникудзуши расплылась сильнее, если шире вообще возможно, — Кажется, маме они больше нравятся длинными. Да и это будет бесполезной тратой если я отрежу их после стольких лет отращивания. Они правда не такие тяжёлые. Ложь. Тогда как вес он мог вынести, от этой обузы так просто избавиться он не мог. Он знал, что может в любой момент отрубить их или попросить маму — она точно не откажет. Но он так долго отказывался. Ведь знал, что Электро Архонту нравилось зарываться в его локоны. Она чувствовала себя счастливее и спокойнее при одном виде его волос. Конечно, он находил это странным, но никогда особо не задумывался. Если это делает маму счастливее, тогда ему не важно. Всё таки Куникудзуши любит свою мать больше всего на свете. Куникудзуши сидел на кровати вместе с Яэ Мико, молча расчесывающей его волосы, и читал подаренную книгу. Тишина поглотила их обоих. Та не была неловкой или напряжённой. Комфортной. — Куникудзуши, — нежно позвала Яэ Мико в середине его чтения. Расстерявшись, он поднял голову от книги, — Да? Что-то не так? Яэ Мико не могла ничего поделать с порывом снова проворковать. Какой же малыш всё-таки учтивый и заботливый. Не удивительно, что Электро Архонт так его ценила. Не удивительно, что Каэдэхара Казуха так легко привязался. — Посмотри в окно. Твой друг приготовил кое-какое шоу для тебя, — когда Куникудзуши сбился с толку ещё больше, из неё вырвался тихий смешок. Тем не менее он выглянул в окно как и было велено. — Друг? — нахмурившись, пробормотал он. Друг? Как у него может быть друг? Он же всё время сидит в Тэнсюкаку и ни один обычный слуга не оставался на чашечку чая. Одно это слово казалось чужеродным, — Друг. Всё оставили его одного, лишив столь желанной компании. Создать достаточно крепкую связь, чтобы назвать кого-то другом. Такая задача казалась для него невозможной. Это правда, что даже у самого асоциального из людей есть небольшой шанс хотя-бы познакомиться. Но не у него. Подобная возможность никогда не появлялась. А даже если была, его мать перерубала её на корню. Она изо всех сил старалась задушить дружбу, о которой он мечтал. Если не погасить искру, та может разгореться в огромный пожар. Потому слова Яэ Мико так озаботили его. Его кулачки сжались на коленках, а плечи затряслись. Он так отчаянно желал хотя бы одного контакта с кем-то кроме сёгуна Райден и её фамильяра. Куникудзуши не имел друзей. Даже собеседников. Одиночевства и изоляция — норма в его жизни. Как жалко. — Ага. Одна птичка нашептала мне о кое-ком с именем Каэдэхара Казуха. Хмм, — на издаваемый принцем Инадзумы писк Яэ Мико облизнулась. — Ты же знаешь его? Оу. Стыд охватил его. Как он мог так просто забыть? Письма, таящиеся между книгами на полке внезапно уставились на него. Вина смешалась с его чертами лица, нижняя губа затряслась. Подумать только, он проглядел Казуху. Что подразумевало, что написанные самураем письма ничего для него не значили. Тогда как, очевидно, не в этом дело. Те письма он любит всем своим существом. Он находил Казуху удивительным. Центром своей мотивации. Милым, очаровательным и необъяснимо комфортным. Он помог Куникудзуши чувствовать, знал об этом или нет. Подарил ему надежду и веселье способом, который он не наблюдал с давних пор. Он был очень ласков. Те добрые слова необычайно льстили ему. Он никогда не признает этого вслух, но после них всё кажется легче. После того, как он пообещал десерт и ещё одну встречу. Всё это слишком хорошо для реальности. Но каждое слово было реально. Потому-что, очевидно, Казуха постарается исполнить глупое обещание, которое Куникудзуши всё ещё рассматривал как невозможное. И всё-таки огонь надежды мерцал где-то внутри. Он болел за самурая. Если он сможет, его победа принесёт преимущество им обоим. А теперь Куникудзуши задумался: как Яэ Мико узнала о юном наследнике Каэдэхара? Ничего не могло избежать Гудзи Великого храма Наруками. Она в курсе его связей с Казухой. Их какой-никакой, весьма нетипичной дружбы. Это логично заставило его паниковать. — Ты расскажешь маме о нём? — первый вопрос, который он осмелился задать. Плечи, как и всё тело, затряслись. Он впервые чувствует истинный, неподдельный страх в отношении Яэ Мико. Эмоцию, которую нашёл очень неприятной. — Нет. Так что не забивай свою маленькую милую голову волнениями, я сдержу твой секрет, — заверила она, слегка подталкивая того к окну. — Почему нет? — запутавшись, моргнул Куникудзуши. — Чшш. Просто смотри и наслаждайся уготовленным тебе шоу. До сих пор недоумевая, он озвучил ещё один вопрос: — Шоу? О чем ты- Внезапно громкий бум прозвенел в ушах. Заставляя его вздрогнуть и метнуться к источнику шума. Которым каким-то образом оказалось ночное небо, теперь украшенное чем-то, что он никогда прежде не видел. Неоновые оттенки танцевали вокруг, взрываясь цветом и тут же растворяясь. — Это- — Куникудзуши потерял дар речи. Язык будто связали, а горло высохло, вызывая кашель, — это то, о чем я думаю? — Это фейерверк, Куникудзуши. Рядом с Тэнсюкаку запустили настоящий фейерверк. Для него. То было слишком быстро, чтобы произвести какой-либо эффект, но даже так он застыл. Обычные минуты растянулись в вечность. Давным давно мама рассказывала ему о фейерверках. Тогда она назвала их красивыми декоративными огнями. Хоть и мимолетны, они захватывают дух. Говорила, что для фестивалей они обычны. В прошлом сёгун Райден сказала, что однажды покажет ему их. Как бы то ни было, этого не случилось. Никогда прежде Куникудзуши не видел фейерверков. Их запускали слишком далеко, чтобы четко увидеть из маленького окошка его комнаты. Но фейерверк, запущенный, по идее, Казухой, был виден с его места. Значит, их запустили рядом с Тэнсюкаку. Куникудзуши уверен – это незаконно. Казуха пошёл на преступление просто чтобы показать, как выглядит фейерверк. Он разрывался между восхищением проделанной работой и бранью на самурая. Так сильно рисковать ради одного жалкого фейерверка. Оно того не окупает. Проблемы, в которых потонет Казуха из-за своей выходки, будут ужасными. Один простой фейерверк. Тем не менее, глаза Куникудзуши ярко загорелись и щёки залил детский румянец. — Там ещё. Смотри, — внезапно Яэ Мико указала в угол окна и, довольно скоро, из неоткуда появились ещё фейерверки. Каждый прорезал прохладный летний воздух и разлетался на различные формы. Некоторые в обычные узоры, другие в животных. Куникудзуши мог поклясться, что видел кошачий силуэт. Фейерверки беспрепятственно вылетали в небо. Свободные и неограниченные, одаряя маленького принца чистым счастьем и изумлением. Он снова чувствовал себя ребёнком, без задних мыслей широкими глазами уставившись за окно. Его тело может содрогаться с непривычки к громким звукам, но глаза не моргнут. Ресницы замерли. Казуха наверняка потратил очень много времени и сил, чтобы предоставить ему это, и он должен не пропустить ни мгновения. Всё, что он сейчас может – всматриваться в каждую деталь. Восхищаться зрелищем, что положил к его ногам кто-то такой креативный, такой очаровательный, такой... прекрасный. Казуха заинтриговал его. Теперь он знал, что самурай уникален. Иногда у Куникудзуши проскальзывала мысль, якобы Казуха такой же, как все. Будто он просто заинтересовался их встречей. Что он может быть не таким особенным, как показался при первой встрече. И всё же он до сих пор находил его забавным. Казуха был одним из многих наследников кланов, самураев, поэтов, странников, и много кого ещё. Он не такой уж и особенный. Казалось, он даже не достоин внимания. В прошлом Куникудзуши случалось подслушивать личные встречи Электро Архонта. Многие показывали те же параметры и имели схожий стиль речи. Казуха может иметь вычурный говор, но подобный можно услышать и от других. Он нормальный, простой даже, и всё. Но затем Казуха дал обещание. И, довольно скоро, кот-почтальон с письмами постучался в его окно. А теперь ещё и фейерверки, предназначенные только ему. Ну а кому ещё они могут быть? Его маме? Слабо верится, учитывая что она может просто пойти и слиться с толпой дабы посмотреть их на фестивале. Эти яркие вспышки в небе для него. Только для него. Оптимистичные слова и кровоцветоподобные глаза. В глазах Куникудзуши мерцал огонёк – он гадал, о чём думал Казуха. Хотел знать, почему самурай вложил столько усилий в маленькое представление, ради которого ставил на кон всё и совершенно ничего не получал взамен. Никакого смысла. Казуха был загадкой. Его личность оказалась куда более интересной, чем Куникудзуши себе представлял. Минуты летели быстро, слишком быстро. На самом деле, когда шоу закончилось, Куникудзуши расстроился. С последним фейерверком у него забрали колоссальное веселье, но как и цветной огонёк, это чувство оказалось мимолётно. — Тебе понравилось? — спросила Яэ Мико. — ... — он проглотил язык. Слова застряли поперёк горла, вызывая внезапную волну сухого кашля. Шоу было великолепным. Всем, чего он мог желать, и даже больше. Куда больше. Превзойдя все его ожидания, о которых он даже не догадывался. Нежно похлопывая его по спине, Яэ Мико вздохнула: — Приму это за да. Как много времени и сил было потрачено на представление в несколько минут. Мимолётное. Сама противоположность вечности, к которой стремились они с сёгун Райден. Оно не должно ему нравится. Но вышло наоборот. Понравилось, и теперь он ошеломлён. Неловкая улыбка растянула его губы, в то время как щеки вспыхнули огнём. Дорога вечности вымощена одиночеством. Просто так вышло, что идя по этой дорожке, он остановился, потакая смертным желаниям, что Казуха разделил с ним. Электро Архонт точно застынет от такой поблажки. Сейчас Куникудзуши лежал на груди Яэ Мико, которая успокаивала его, пока он страдал от приступов кашля. Отвратительная капля его же слюны стекла по коже. Он не оценил, хоть и уже привык. Спустя столько времени тяжёлые приступы стали обыденностью. Хотя бы без крови. Какая радость. Куникудзуши саркастично усмехнулся. — Вдох, выдох. Повторяй за мной. Три, два, раз, раз, два, три, — то была простая мантра, которую Яэ Мико придумала много лун тому назад. Вдох и выдох. Он глубоко вдыхал, затем выдыхал. Через какое-то время Куникудзуши наконец успокоился. Грудь больше не сдавливало, а сердце не стучало так бешено. Так было до тех пор, пока мама внезапно не ворвалась в его комнату с широко раскрытыми глазами и беспокойным взглядом. Даже не удостоившись постучать, она приблизилась к нему, сразу же накрывая его щёки руками. Затем исследуя идеальную кожу на наличие ран или других видов повреждений. — Ты, должно быть, так испугался! Такие яркие цвета, появляющиеся из неоткуда и исчезающие в никуда, должно быть, утомили твои глаза. О, а твои бедные чувствительные уши! То было слишком громко? — сёгун Райден проигнорировала раздраженный взгляд своего фамильяра, озвучивая свои опасения. Она снова нянчиться с ним. Её намерения были кристально чисты, но Куникудзуши мог лишь молчать – боялся сказать правду. Правду о настоящих чувствах от целого шоу, приготовленное Казухой. Его уши залились красным, а сам он нагло игнорировал обеспокоенные голоса. Он замечал лишь слабое биение своего сердца. — Эи, дай ему воздуха. Куникудзуши правда выглядит нехорошо, — предупредила Яэ Мико. Он не привык к адреналину и возбуждению, потому его тело реагировало весьма странно. — Если он не в порядке, я позабочусь о нём. Как всегда, — в маминых глазах заблестел вызов. — Знаю, но дай ему хоть какое-то личное пространство. Назревающий спор бил по оглохшим ушам, пока Куникудзуши смотрел в окно. За ним темно и мрачно, как и бывает каждой ночью. Только звёзды и луна давали какой-то свет. Фонари и свечи потушили, показывая, что время отдохнуть. Закрыть глаза и поспать. Хотя яркое, единственное-в-его-жизни представление окончилось считанные секунды назад, всё выглядело как обычно. Словно ничего и не было. Странно, но Куникудзуши впал в апатию. Хотя всё прошло замечательно, он чувствовал будто старания Казухи пошли на смарку. Честно, он всё ещё не понимал намерения самурая. Странный человек. В хорошем смысле. Он смотрел на луну, и бледный свет отражался от его кожи. Контрастируя с прежним забавным хаосом, он чувствовал умиротворение. Вдруг его глаза зацепились за тёмную фигуру, заставляя его на секунду приоткрыть рот и вздохнуть. Тем временем его фокус переместился на силуэт, стоящий на стене Тэнсюкаку. Кажется... она махала ему. Хах. Это было необычно — заключил Куникудзуши. Затем, также быстро, как появилась, фигура бесследно исчезла. Куникудзуши поверил, что то была обычная галлюцинация. — Мам? — вмешался он в сражение Электро Архонта и её фамильяра. — Да, сынок? Что-то нужно? — тут же она проигнорировала Яэ Мико, которая усмехнулась, закатила глаза и тоже сосредоточилась на Куникудзуши. Он прошептал: — Думаю, я болен. — Что-то болит? Ты где-то поранился или тебе просто нужно прилечь отдохнуть? — когда она на легке задавала ряд вопросов, глаза Архонта смягчились. — Если понадобится, я прямо сейчас схожу за лекарствами. Так чем ты заболел? Когда дело касалось сына, она всегда так реагировала. Таким вот великолепным родителем она была. Яэ Мико просто наблюдала за ними со стороны, не выражая никакой значительной эмоции. Если Куникудзуши правда болен, то она просто перенесёт спор с Электро Архонтом на другой день. В конце концов, они оба заботились о маленьком беззащитном принце. Беззащитном. Хм. Пока она заботиться о Куникудзуши, отрицать правду невозможно. Он имеет слабую душу. Как любит описывать Казуха, маленький нежный цветочек. Хоть она и не одобряла методы сёгуна Райден, Яэ Мико понимала её мотивы. Даже будучи более снисходительной к хрупкому принцу, кицунэ тоже оберегала его. Поэтому она дошла даже до того, что окружила храм воронами – своими глазами. Используя их для разведки того, что не могла увидеть лично. Так что она всегда имела потенциальных врагов как на ладони. Ради Инадзумы, её дома. Но куда важнее, для Куникудзуши – единственного, кто мог стабилизировать Электро Архонта. Без него, Яэ Мико уверена, её подруга бы уже потеряла всю свою гордость. Её мысли конфликтовали, а действия оставались под вопросом. Сёгун Райден останавливалась лишь тогда, когда существовал риск для сына. Она любит его. Они оба любят его. Куникудзуши сложно не любить. Бледная кожа и яркие глаза. Его окружала чистая и чарующая, но тем не менее божественная аура. Он был узлом, полный интереса и готовый развязаться. Не удивительно, что Казуха так быстро привязался. Сложно поступить иначе. Куникудзуши имел способность превращать всех в дураков. Заставлять их поступать так, как они бы никогда не поступили. Не то чтобы он знал об этом. Кажется, он не ведал, какой нестандартностью одарён. Всё ещё пугающе, сёгун Райден следовала каждому капризу своего сына. Пока она уверена, что он не пораниться, она сделает что угодно для него. Ни Яэ Мико, ни Казуха не отличились. Неудивительно, что Казуха вёл себя словно несмышленный ребёнок. Как лицемерно называть его так, пока действуешь точно также. Для чего она держала что-то столь большое в секрете от Архонта? Просто чтобы сделать Куникудзуши счастливым? Несмотря на всевозможные опасности, которые могут последовать за её решением? Её решением утаить связь с Казухой. Секрет, за который ей ничего не заплатят. Чтобы ранее увиденное восхищение в его глазах никогда не погасло. Все мысли сводились к тому взгляду. Он выглядел таким счастливым. Даже приступы кашля не срывали его эйфорию. Улыбка ни разу не дрогнула. Глупый ребёнок. Когда дело касается Куникудзуши, все они глупцы. Идиотский сброд малышни.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.