Signature

Би остановился перед дверью на взлетную полосу, и Сэм удивился, увидев, что Высокий и Серьезный стоит по стойке смирно, прижимая к груди свой М4. Он, что, всю ночь был здесь? Сэм осторожно выбрался из салона и с благодарностью провел рукой по блестящему кузову Камаро, прежде чем Би откатился на несколько футов, чтобы пропустить его. Сэм кивнул Высокому и Серьезному, когда тот приблизился, и солдат склонил голову в его сторону. Сэм посмотрел вниз и с удивлением увидел свои кроссовки на палубе, которые взяли оттуда, где он кинул их в своей комнате прошлой ночью. Чувствуя смесь смущения и признательности, Сэм пробормотал слова благодарности и быстро натянул туфли. — Куда, парень? — спросил Высокий и Серьезный нейтральным голосом. — Меня ждут в больничной палате, — ответил Сэм с ноткой извинения в голосе. Казалось унизительным, что от награжденного солдата ожидают, что он будет нянчиться с гражданским. Высокий и Серьезный кивнул, перекинул винтовку через плечо и отточенным движением открыл дверь. Сэм оглянулся на Бамблби, подняв руку в молчаливом прощальном жесте, прежде чем войти внутрь. Солдат быстро прошел по узкому коридору и спустился по первому лестничному пролету. Сэм последовал за ним, шагая вплотную. — Как же Вас все-таки зовут? — спросил Сэм, пытаясь вовлечь солдата в разговор. — Лейтенант Ричмонд, — ответил он. — Чем вы тут занимаетесь? — Логистика, — лаконично ответил Ричмонд. По его поведению и ответу было нетрудно сделать вывод, что солдату неинтересны светские беседы, поэтому Сэм замолчал. Прошло почти десять минут, прежде чем он узнал вход в больничную палату. Лейтенант Ричмонд занял пост у двери, а Сэм вошел внутрь. Все было точь-в-точь таким же, как он помнил: стерильно-белые аккуратные ряды больничных коек, ширм, высокие запертые шкафы вдоль стен. Запах дезинфицирующего и моющего средства стоял в переработанном воздухе. Солдат за столом посмотрела на него и улыбнулась, когда он приблизился. — Доктор Макнейл ждал тебя, — сказала она, и, судя по ее дразнящему тону, Сэм догадался, что доктор не особо этому рад. — Вы же знаете, как бывает, — сказал Сэм, неопределенно махнув рукой, — иногда сложно даже встать с постели. Фраза вызвала искренний смех, и она жестом пригласила Сэма запрыгнуть на одну из больничных коек. Небольшой оранжевый поднос с медикаментами уже ждал на прикроватной тумбочке, и Сэм смиренно вздохнул. Он быстро забрался на кушетку, сел, свесив ноги с края кровати, и стянул футболку через голову. Медсестра натягивала белые латексные перчатки, когда в дверях своего кабинета появился доктор. — Доброе утро, Сэм, — поздоровался он, подходя ближе и снимая с плеч стетоскоп. — Как спалось? Доктор мгновение грел металл о ладонь, а затем прижал стетоскоп к груди Сэма, прислушиваясь. — Хорошо, — пожал плечами Сэм. — Это было до или после твоего путешествия на взлетную площадку? — спросил доктор, переместив стетоскоп на другую сторону груди. Сэм не знал, что ответить на этот вопрос, и вместо этого предпочел промолчать. Доктор может трактовать это как хочет. — Глубокий вдох, Сэм. Снова… и снова. — Сэм подчинился указаниям доктора, хотя и сильно скривился, когда его ребра заныли от боли. Увидев выражение его лица, доктор спросил: «По шкале от одного до десяти, где один — это легкий зуд, а десять — воспламенение от укуса разъяренными пчелами, сколько боли ты испытываешь?» Искренняя улыбка коснулась уголков губ Сэма, его мнение о докторе значительно улучшилось. — Я бы сказал где-то между четырьмя и пятью, если я не двигаюсь, шестью, если я дышу слишком глубоко, и одиннадцатью, если я неправильно поворачиваюсь, — честно ответил он. Доктор кивнул, его подозрения подтвердились. — Я сказал тебе не терять контроль над приемом обезболивающих, — упрекнул он, когда медсестра туго натянула манжету для измерения давления на его здоровый бицепс. Она начала ритмично качать грушу, чтобы надуть ее; через мгновение она взглянула на манометр и сделала пометку в его медкарте. Сэм пожал плечами: что он мог сказать? Извините, я был занят нервным срывом и забыл поставить напоминание на телефоне? Вряд ли. Доктор взял с тумбочки два бумажных стаканчика и протянул ему. Меньший из двух содержал три таблетки, а другой был наполовину заполнен водой. Сэм взглянул на доктора, ища объяснения. — Антибиотики и болеутоляющие. Учитывая время, прошедшее с тех пор, как ты принимал лекарства в последний раз, я добавил легкий опиат, чтобы помочь тебе справиться с болью. Ты можешь принять ибупрофен через четыре часа, как обычно. Сэм молча кивнул и проглотил таблетки, запивая их водой. Доктор натянул пару белых перчаток и жестом указал Сэму лечь на спину. — Прости. — Доктор заранее извинился, а затем начал тянуть за края бинтов на верхней части тела Сэма. Клей медленно отслаивался, стягивая обожженную плоть под ним, и Сэму пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука. Врач и медсестра работали быстро и эффективно, снимая бинты, осматривая его раны, нанося мазь и перевязывая его, не произнеся более пары слов. Первыми заменили повязки на верхней части груди, затем на левом боку под мышкой (это было больно). Куча грязных бинтов росла по мере того, как они работали; некоторые выглядели относительно PG-13, но другие были отвратительны, так как были запятнаны кровью и другими телесными жидкостями. Сэм попытался найти что-нибудь еще, кроме этой компрометирующей кучи. Ведь она была вещественным доказательством того, насколько близок он был к тому, чтобы отправиться домой в деревянном ящике, а не в эконом классе. Следующими были повязки на его шее и плече, его заставили перевернуться на бок, чтобы добраться до ожогов, которые простирались до левой лопатки. К этому времени подействовали обезболивающие, и Сэм чувствовал себя намного лучше в этой ситуации. На самом деле, он чувствовал себя лучше во всех аспектах. Доктор, должно быть, заметил выражение его лица, потому что сухо спросил:  — Стало лучше? — На пять с плюсом, доктор, — добродушно подтвердил Сэм. Доктор и его помощница весело улыбнулись, пока заканчивали работу. Вскоре ему дали рубашку и велели одеться. Медсестра исчезла с ворохом грязных бинтов, а врач что-то нацарапал в его карте. Девушка вернулась очень быстро, в руках был поднос с едой — холодный тост, йогурт, фруктовый салат, булочка с корицей и стакан молока, — который она поставила на прикроватный столик и подтолкнула к нему. Сэм перевел взгляд с нее на поднос с едой и обратно, а потом совершенно искренне заявил: «Вы ангел, посланный с небес». Она весело рассмеялась над его комментарием и вернулась к своему столу. Доктор закончил писать и прижал металлическую таблицу к груди, наблюдая, как Сэм поглощает завтрак. Доктор подождал, пока Сэм доест последний кусочек фруктового салата, прежде чем ни с того ни с сего сказал: «Через двадцать минут у тебя назначена психологическая экспертиза». Сэм замер, держа вилку на полпути ко рту. Он был застигнут врасплох комментарием доктора. Предыдущая теплота, которую он чувствовал к этому мужчине, испарилась в одно мгновение. — Что? — спросил он, удивившись холоду в своем голосе. Доктор приподнял бровь, и Сэм понял, что тот оценивает его реакцию. — Психологическая экспертиза. Это стандартная процедура для всех военнослужащих после напряженных боевых действий, особенно тех, которые приводят к потерям союзников. — Я не военный, — ответил он ровно, откладывая вилку. Его сердце начало биться быстрее в груди. — Нет, не военный, — согласился доктор, — но ты пережил травмирующий опыт и будет полезно поговорить с кем-нибудь об этом. — Ни за что, — тихим и твердым голосом отказался Сэм, затем он оттолкнул остаток своего завтрака. — Ты умер, Сэм. — Сказал доктор прямо. — И ты видел, как умирают другие люди. Это повлияет на любого, не говоря уже о восемнадцатилетнем гражданском. Сэм почувствовал, как в мгновение ока его захлестнула необъяснимая ярость, вызванная дерзостью доктора. Он прошел через Мишн-Сити, не так ли? Как смеет этот человек, совершенно незнакомый человек, судить его? Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, прежде чем сказать: «Я не пойду, и вы не можете меня заставить». Голос его звучал спокойно и рассудительно. Хорошо. Брови доктора поднялись к корням волос, и он холодно ответил: «Вообще-то да, могу. Я главный врач на борту этого корабля. Мои приказы относительно физического и психического благополучия моих пассажиров и экипажа не подлежат обсуждению». Сэм в неверии уставился на доктора, его сердце сильно колотилось. Мысль о том, чтобы говорить кому-либо о том, что он пережил, была невыносима, но мысль о том, чтобы говорить о своих чувствах, была совершенно невыносимой. Сэм открыл было рот, чтобы возразить, его глаза сузились от гнева, но доктор окликнул кого-то через плечо. — Лейтенант Ричмонд? Высокий и Серьезный шагнул в дверной проем и отдал честь. — Сэр, так точно, сэр? — Мистеру Уитвики назначена встреча в кабинете лейтенанта Андерсона через пятнадцать минут. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы он прибыл вовремя. — Указания доктора не терпели никаких возражений, и Сэм понял, что он идет на этот прием, нравится ему это или нет. Доктор повернулся к нему, пока он слезал с больничной койки, и печально произнес: «Просто попробуй, Сэм. Это может помочь». Спина Сэма болезненно напряглась, и он прошел мимо доктора, не произнеся ни слова в ответ. Когда он подошел к Ричмонду, лейтенант развернулся на каблуках и шагнул в коридор. Сэм засунул руки в карманы джинсов и неохотно последовал за ним. Ричмонд вел его по кораблю, минуя практически идентичные коридоры, люки и лестницы. Сэм не торопился, чтобы собраться с мыслями, вдыхая через нос и выдыхая через рот, пытаясь заставить свое грохочущее сердце перестать так хаотично биться в груди. «Может быть все будет не так уж и плохо», — в отчаянии подумал Сэм. — «Зайти и выйти, максимум полчаса, меня одобрят и я пойду». В конце концов Ричмонд остановился перед невзрачной дверью и вежливо постучал. После мимолетной паузы дверь открыла женщина средних лет в военной форме. Ричмонд отдал честь еще раз и отошел в сторону. Женщина перевела взгляд на Сэма и, приветливо улыбнувшись, жестом пригласила его в кабинет. — Сэм. Пожалуйста, заходи. Сэм немного подумал о том, чтобы отказаться, но ему не хотелось проверять, насколько далеко зайдет Ричмонд, выполняя приказы старшего офицера. После минутного колебания он прошел мимо капитан-лейтенанта со всем энтузиазмом человека, приближающегося к виселице. Как и любая другая комната на корабле, кабинет был небольшим. Картотека, письменный стол, два стула. Сэм заметил непримечательную коробку с салфетками рядом с монитором компьютера и уголки его рта поползи вниз. — Пожалуйста, садись. — Сказала капитан-лейтенант, когда она села, указывая на свободные стулья с противоположной стороны стола. Сэм осторожно сел, помня о своих ребрах, а затем посмотрел на нее в ожидании. — Меня зовут Карен Андерсон. Я одна из клинических психологов на корабле, которая разговаривает с людьми, что были в Египте. — Она сложила руки на столе и наклонилась вперед, — Я хотела бы поговорить с тобой о том, что ты пережил. Сэм выжидающе уставился на нее, чувствуя, как его сердце сильно бьется о ребра. Еще сильнее, чем прошлой ночью, Сэм чувствовал себя в ловушке в этой комнате, и это не имело никакого отношения к ее размеру. — Я читала, что ты поступил в университет в этом году. Принстон. Это очень впечатляет, Сэм. Что ты изучаешь? Сэм удивленно моргнул. Он ожидал какой угодно вопрос, но не этот. — Я изучал астрономию, — ответил он через мгновение, — прошедшее время. Не могу себе представить, что Принстон примет меня обратно после того, как я разрушил их библиотеку и куча студентов была убита. Капитан-лейтенант склонила голову в задумчивости: «Должно быть, это трудно, после того, как ты так усердно работал, чтобы тебя приняли». В ее голосе не было ни жалости, ни сочувствия. Просто наблюдение. — Да, — признал Сэм, потому что это и так любому очевидно. — Как ты познакомился с автоботами? — Прошу прощения, но какое отношение это имеет к Египту? — спросил он, нахмурившись. — Это не разбор полетов, Сэм. — Она мягко ответила. — Мы здесь не для того, чтобы ты вспомнил все, что произошло за последние два дня. Мы здесь, чтобы понять, как ты справляешься с тем, что произошло в Египте. Это требует от нас более глубокого изучения всего, что произошло за последние два года. Сэм недоверчиво посмотрел на нее, прежде чем безрадостно фыркнуть. О, он отлично справлялся. — Итак, — подсказала капитан-лейтенант, — как ты с ними познакомился? Глядя на его неуверенное выражение лица, она пояснила, слегка приподняв губы: «Уверяю тебя, у меня есть соответствующий допуск к секретным данным, и я полностью проинструктирована. Все, что ты скажешь, я сохраню в тайне». — О? — саркастически спросил Сэм, указывая на них двоих: — Значит, все это защищено HIPAA*? — Да, — ответила она машинально и совершенно серьезно. — Ничто из того, что ты скажешь в этой комнате, не будет раскрыто никому, только если ты не дашь мне на это разрешение. — Не даю. — сказал Сэм ровным голосом. — Что ж, тогда мы можем продолжить нашу беседу, не отвлекаясь на вопросы о конфиденциальности. — Я вообще не хочу с вами «разговаривать», — ответил Сэм, несколько удивленный своей грубостью. Она широко улыбнулась: «Ты не первый человек по другую сторону этого стола, который говорит это». Сэм сменил тактику: «Если вы были полностью проинформированы, то уже должны знать, как я встретил автоботов». Она кивнула, соглашаясь с его точкой зрения. — Мне известны факты. Я знаю, что Бамблби вступил с тобой в контакт, что он защитил тебя от вражеского солдата, именуемого Баррикейдом, и что привел тебя на встречу с другими автоботами, которые заручились твоей помощью в поиске Оллспарка. Но я хочу знать твою точку зрения, Сэм. Сэм нахмурился, прислушиваясь к ее словам. — В этом вся суть, — сказал он спустя мгновение. — Атака Баррикейд, должно быть, была пугающей. Тебе было всего шестнадцать лет. — сказала она, и Сэм обдумал ее слова, пытаясь расшифровать скрытый мотив. — Было не очень круто, — ответил он. — О, я уверена. И Бамблби спас тебя. — Да, это так. Он увел нас от эстакады, а потом пинал Баррикейда по всей строительной площадке. — Ты ему многим обязан. — заметила она. — Я обязан ему жизнью. — Сэм ответил автоматически, прежде чем понял возможный подтекст своих слов. — Долг жизни, это не мелочь. — Если вы так говорите. — смущенно ответил Сэм. — Именно поэтому ты согласился помочь Оптимусу Прайму восстановить Матрицу лидерства? Сэм вцепился в подлокотники своего кресла, пока костяшки его пальцев не побелели, возмущаясь намеком на то, что Оптимус манипулировал им — намеренно или нет, — чтобы добиться помощи Сэма. — Я не соглашался помогать Оптимусу. Он попросил меня, и я отказал ему. Из-за этого его убили, — голос Сэма едва не дрогнул. — В отчете о миссии, который Оптимус Прайм предоставил нашему правительству, говорится, что он погиб, сражаясь с Мегатроном и четырьмя другими враждебными бойцами. Даже Оптимус Прайм не может рассчитывать на то, что он продержится долго против стольких. — Он оказался там в первую очередь из-за меня. Притворщик нацелился на меня, потому что Оллспарк был в моей голове. Мегатрон забрал нас, потому что хотел то, что было у меня в голове. А Оптимус Прайм умер, чтобы защитить то, что было в моей голове. Если бы я помог ему, когда он попросил меня, он бы вообще никогда не оказался в такой ситуации. Выражение лица капитан-лейтенанта помрачнело. — Ты веришь, что Оптимус Прайм умер, чтобы защитить то, что было у тебя в голове? Не для того, чтобы защитить тебя? Ее вопрос заставил его задуматься, и он нахмурился, обдумывая вопрос. — Нет, — медленно сказал он, — нет, я в это не верю. Оптимус пожертвовал бы собой, чтобы спасти меня, даже если бы Оллспарк не болтался у меня в голове. — Бамблби спас тебя от Баррикейд. Оптимус спас тебя в Секторе 7. Оптимус также спас тебе жизнь в Мишн-Сити. Бамблби согласился стать твоим стражем, чтобы защитить тебя от будущих угроз со стороны десептиконов. Похоже, у тебя накопилось много долгов, которые нужно отдать, Сэм. — Если вы хотите что-то сказать, вам лучше поторопиться, — жестко ответил Сэм. — Сэм, — незлобно сказала психолог, — исходя из всего, что я о тебе читала, я считаю тебя исключительно преданным молодым человеком. Ты считаешь, что обязан Автоботам жизнью. Я также думаю, что ты ощущаешь огромное чувство вины, потому что считаешь, что твои действия привели к смерти Оптимуса Прайма. Кто-то может подумать, что все это повлияет на твое мнение об Автоботах. Глаза Сэма сузились от гнева. Он наклонился вперед, его голос был таким же холодным, как Северная Атлантика зимой. — Я думаю, что правительство Соединенных Штатов должно преклонить колени и благодарить Оптимуса Прайма за то, что он и Автоботы сделали для этой планеты. Именно Автоботы защищали Мишн-Сити. Именно Автоботы работали с NEST, чтобы выследить и уничтожить десептиконов, хотя правительство критиковало их действия и ставило под сомнение их мотивы на каждом шагу. Это Оптимус пожертвовал собой ради человека, и именно Оптимус убил Фоллена за мгновение до того, как тот уничтожил наше солнце. Мы все были бы мертвы прямо сейчас, если бы не Автоботы. Психолог внимательно посмотрела на него: «Но ведь это ты помог Автоботам найти Оллспарк. Это ты убил Мегатрона в Мишн-Сити. Это ты нашел Матрицу Лидерства, и именно ты спас жизнь Оптимусу Прайму». Она замолчала на долю секунды: «Даже несмотря на то, что умер при этом». Сэм впервые встретился взглядом с капитан-лейтенантом с тех пор, как вошел в ее кабинет, и ответил с искренней убежденностью: «И я бы сделал это снова». — Если ты не будешь держать дистанцию с Автоботами, то, скорее всего, так и будет. Он сильно вздрогнул, удивленный тем, что ее слова заставили его грудь сжаться в отрицании… и в страхе. С внезапной ясностью Сэм осознал, насколько умело им манипулировали. — Сэм, я собираюсь задать тебе ряд вопросов, на которые ты можешь ответить «да» или «нет». Пожалуйста, ответь как можно честнее, и тогда мы закончим. Были ли у тебя мысли о самоубийстве или членовредительстве? Сэм подавил желание подчеркнуть, что он только что воскрес из мертвых, и вместо этого ответил правдиво: «Нет». — Слышал ли ты голоса или видел вещи, которые никто другой не может видеть, кроме инопланетных символов, плавающих в твоём уме, конечно. — Нет. — Ты проявлял нетипичное безрассудство или саморазрушающее поведение? Сэм начал чувствовать себя лучше из-за направления допроса: «Нет». — Были ли у тебя проблемы со сном? С тем, чтобы заснуть или оставаться спящим до утра? —…да. — Испытывал ли ты сильную раздражительность или вспышки гнева, которые несоразмерны ситуации? Подумав о своем поведении в кабинете врача ранее, Сэм был вынужден признать: «Да». — Чувствуешь ли ты себя все время начеку? Как будто угроза может возникнуть в любой момент? Внезапно Сэм понял, что именно она делает. Откинувшись на спинку стула, как будто его ниточки были перерезаны, он провел здоровой рукой по лицу и прерывисто вздохнул. — Сэм? — Да. Чувствую. — Часто ли тебе снятся тревожные воспоминания или сны? Голос Сэма был абсолютно лишённым интонаций: «Да». — Испытывали ли ты сильный физический или эмоциональный стресс, когда сталкивался с вещами, напоминающими о событиях, которые ты пережил? — Да. — Чувствовал ли ты, что словно заново переживаешь это событие? Испытываешь всё как будто в первый раз? — Да. — Избегаете ли вы мыслей, чувств или разговоров о своем опыте? — увидев бесстрастный взгляд Сэма, она уступчиво кивнула и что-то записала в свой блокнот. Когда она снова подняла глаза, выражение лица психолога было мягким. — Сэм, ты знаешь, что я тебе скажу. — Пожалуйста, не надо. — Он не умолял, но был близок к этому. — Сэм. Ты испытываешь совершенно нормальную реакцию на опасную для жизни травму. Сэм глубоко вздохнул, долго глядя в потолок, прежде чем ответить напряженным голосом: «Я ценю то, что вы делаете, но я не могу говорить об этом с вами. Я вообще не могу об этом говорить». — Само по себе лучше не станет, Сэм, — мягко ответила она. — Мы закончили? — его голос прозвучал резче, чем он хотел, но психолог не выглядела обиженной. К счастью, она кивнула. — Да. На данный момент. Сэм в одно мгновение вскочил на ноги, и она последовала его примеру. Капитан-лейтенант обошла стол направляясь к двери и распахнула ее для него. Ричмонд вытянулся, как только появился в поле зрения. — Было приятно познакомиться с тобой, Сэм. — Она улыбнулась ему. — Да, конечно. Взаимно, капитан-лейтенант, — выдавил он неловко. — Пожалуйста, зови меня Карен. Мы еще встретимся, Сэм, — сказала она, прежде чем вернуться в свой кабинет и закрыть дверь. Сэм устало вздохнул, поморщившись от боли в ребрах, и посмотрел на Ричмонда. — Куда теперь? — Ты голоден? — спросил Ричмонд. — Нет. — Тогда я провожу тебя обратно в твою комнату. — ответил он. Внезапно Сэм почувствовал свое ноющее и измученное тело. Впервые в жизни перспектива быть отправленным в его комнату была весьма кстати.