Signature

Улыбка на лице Бамблби стала ярче и теплее от радости. — Я не был уверен, узнаешь ли ты меня, — сказал он. — Конечно, я понял, что это ты. Я узнаю тебя где угодно, — ответил Сэм, заставляя себя сесть. — Ты в порядке? Уголки губ Би приподнялись в нежном раздражении: «Я в порядке, Сэм. Есть некоторые незначительные повреждения моей ноги и корпуса, но ничего, что Рэтчет не смог бы исправить». — Ты уверен? — нахмурился Сэм, наклонившись вперед. — Уверен. — А как насчет Хот Рода? — спросил Сэм. — С ним все в порядке? — Он будет в порядке, — осторожно ответил разведчик. От неопределенного ответа его желудок скрутило от беспокойства: «Би, что ты не договариваешь?» После заметной паузы его страж ответил: «С ним все будет в порядке — он сейчас в стазисе. Рэтчет устранил большую часть повреждений от пушек Тандеркрэкера; его программы самовосстановления позаботятся об остальном». Тревога мгновенно превратилась в вину. Словно прочитав его мысли, разведчик предупредил: «Это не твоя вина, Сэм». Парень не ответил, и разведчик решительно повторил: «Это не твоя вина. Не беспокойся о нас, мы в порядке. Как ты себя чувствуешь?» Сэм вздохнул, позволив разведчику без возражений перевести разговор в другое русло: «Бывало и лучше в моей жизни, но со мной все в порядке». Би слегка нахмурился. Он встал, одним махом пересек пространство между ними и обхватил руками лицо Сэма. Сэм удивленно моргнул, но не отстранился. Би осторожно откинул его голову назад, глаза блуждали по лицу Сэма. Пальцы разведчика прошлись по его лбу и щекам, запоминая каждую царапину и синяк. Он отдаленно понимал, что ему должно быть некомфортно из-за того, что незнакомый мужчина занимает его личное пространство, но это было не так. Независимо от того, как он выглядел, это был Бамблби, и Сэм чувствовал себя совершенно непринужденно под его руками. Через мгновение руки Би опустились ему на плечи и нежно сжали. — Извини, что не смог добраться к тебе вовремя. Уголки рта Сэма приподнялись: «Эй, чувствовать вину — это моя фишка. Найди себе что-то другое». Лицо Би просветлело от веселья, и он весело фыркнул: «У меня может быть две разных фишки». — Возможно, но это мое, и я не делюсь, — пошутил Сэм в ответ. Би фыркнул еще раз, а потом его голос снова стал серьезным. — Как ты себя чувствуешь? На самом деле? — У меня болит и кружится голова, — пожал плечами Сэм. — Вполне обьяснимо. Ты получил травму головы, когда приземлился на камни; это усугубилось нападением Тандеркрекэра на Родди. — Я этого не помню, — нахмурился Сэм, одновременно озадаченный и обеспокоенный. Хотя нежное выражение лица Би не дрогнуло, его взгляд обострился. — Что ты помнишь? Сэм сосредоточенно сузил глаза. — Помню, я написал тебе сообщение после того, как вышел из столовой этим утром. Это было сегодня утром? — Би кивнул, и Сэм продолжил. — И я помню, как мне наложили швы, но в остальном, все как в тумане. — Рэтчет сказал нам ожидать ухудшения твоей кратковременной памяти и концентрации, — задумчиво кивнул Би. — Так они говорят. Я ненавижу саму мысль о потере времени, — ответил он напряжённым голосом. Большие пальцы Би касались его кожи круговыми движениями, успокаивая. — Я помогу тебе вспомнить, что смогу, — пообещал разведчик. Сэм ничего не ответил, не зная, что сказать. Не похоже, что его хранитель сможет быть с ним каждую минуту дня в течение следующих трех недель или даже дольше. Би продолжал потирать большими пальцами мышцы шеи Сэма, его прикосновения были твердыми и надежными. Это было приятно, долгожданное отвлечение от стука в голове, но он почувствовал себя необъяснимо застенчиво. — Тебе не обязательно это делать, — смущенно пробормотал он. Бамблби ободряюще мурлыкнул, его руки коснулись плечь Сэма уже знакомым жестом. Сэм тихо вздохнул, но не отстранился. Ободренный его реакцией, Би мягко подтолкнул его, и Сэм послушно подвинулся, чтобы предоставить разведчику лучший доступ. Руки Би скользнули вдоль позвоночника Сэма, его пальцы очерчивали невидимые узоры на коже его спины через прореху в больничном халате. Руки разведичка скользнули по бокам парня, а ногти пробежались по его коже, и Сэм задрожал с ног до головы. Снова и снова пальцы Би скользили по его позвоночнику, надавливая на мышцы спины, его прикосновение то легкое, то твердое. Сэм медленно расслабился, его голова наклонилась вперед, а глаза закрылись. К тому времени, как Бамблби опустился к его пояснице, он был вялым, как мокрая тряпка для мытья посуды, потерянный в тумане окситоцина и дофамина. — Что, по-твоему, ты сейчас делаешь? — гневный голос Рэтчета пронзил расслабленную дымку в сознании Сэма, словно коса. Он вздрогнул от удивления, вскинув голову, чтобы в замешательстве посмотреть на медика. От этого движения комната закружилась, и он зажмурился с приглушенным стоном. Би издал обеспокоенный звук за его спиной, но Сэм отмахнулся. — Ты идиот, — рявкнул Рэтчет. — Ты должен перезаряжаться, а не тратить энергон на хардлайт*. Я разберусь с тобой позже, иди. Сэм приоткрыл глаза, растерянно щурясь на Би. Разведчик чирикнул медику в извинениях, из его человеческой голоформы раздался сбивающий с толку звук, но крайне разъяренное выражение лица Рэтчета ничуть не дрогнуло. Безропотно, Би грустно улыбнулся Сэму, а потом его голоформа замерцала и исчезла. — Праймус, упаси меня от упрямых разведчиков! — раздраженно ворчал Рэтчет. Не зная, что сказать, чтобы успокоить медика, и не желая усугубить положение Бамблби, Сэм промолчал. Рэтчет подошел к его постели, где всего несколько минут назад стоял Бамблби, и пригвоздил его оценивающим взглядом. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он хрипло. — Я в порядке, — неуверенно ответил Сэм. — Я немного поспал. — Я в курсе, — ответил Рэтчет, доставая из кармана фонарик. — Посмотри сюда. Сэм вздрогнул, когда свет пронзил его глаза крохотными уколами боли, но не протестовал. Рэтчет протянул к нему обе руки. — Сожми мои руки так сильно, как только сможешь, — дал указание он, и Сэм подчинился. Все, что Рэтчет узнал из этих тестов, казалось, успокоило его, потому что выражение его лица смягчилось, а голос потерял свою раздражительность. — Твое состояние заметно улучшилось. Я не могу найти признаков того, что твои травмы будут иметь долгосрочные последствия. — Это хорошо, — ответил Сэм. Медик издал звук в знак согласия: «Как твои другие симптомы? Головная боль, головокружение, тошнота?» — У меня такое ощущение, что голова раскалывается надвое, — признался он. — Головокружение и смятение приходят и уходят. Тошнота прошла довольно быстро. Меня не рвало и ничего такого. — Я могу дать тебе немного ацетаминофена после того, как ты поешь. Ты хочешь чего-нибудь посущественнее супа? — сказал Рэтчет. — Думаю, да, — кивнул Сэм. — Я попрошу Адамса принести тебе поднос из столовой. Тебе нужно в ванную? — Да, конечно. — сказал Сэм, добавив после размышлений. — Можно я приму душ? Мои волосы пропитаны кровью. Рэтчет внимательно посмотрел на него: «В душевой кабине есть скамья. Я позволю тебе принять душ, если ты согласишься все время сидеть». Сэм кивнул. Ему не хотелось, чтобы Рэтчет обнаружил его в душе без сознания и с голой задницей. Он осторожно слез с больничной койки, довольный тем, что пол под ним остался на месте. Как и ранее, Рэтчет держался на расстояние вытянутой руки, пока они пересекали палату. Когда они прибыли в ванную, мех сказал ему прислониться к дверному косяку, а сам подошел к шкафу от пола до потолка и начал вытаскивать белье, которое сам отнес в ванную. Не прошло и минуты, как Сэм обнаружил, что сидит один в брызгах теплой воды. Он медленно умылся, обеспокоенный количеством крови, циркулирующей в канализацию. Помывшись, он долго сидел, запрокинув голову и наслаждаясь равномерным журчанием воды на груди. В конце концов раздался резкий стук в дверь, и голос Рэтчета перекрыл шум душа. — Сэм, пора выходить. Он раздраженно закатил глаза. — Хорошо, Пап, дай мне минутку, — отозвался он, медленно вставая и закрывая краны. Он вышел из душа и, прислонившись к раковине, вытерся полотенцем. Одеваться было нелегкой затеей, но он справился, благодаря Рэтчету, что достал ему пару штанов. Через несколько секунд Сэм открыл дверь в ванную, явно ожидая, что медик начнет разглагольствовать. Вместо этого Рэтчет стоял со странным, замкнутым выражением лица. — Твоя еда уже здесь, — кратко сказал он. Обратный путь к кровати оказался более сложным, чем поход в ванную. Сэм остановился на полпути через палату, его зрение тревожно заплясало. Однако, прежде чем он успел что-либо сказать, Рэтчет поддержал его за плечи. — Голова кружится? — спросил медик, его жесткая манера речи постепенно смягчалась. Сэм молча кивнул. — Не торопись. К тому времени, как Рэтчет помог ему вернуться в постель, Сэм уже был измотан, а в голове у него снова раскалывалась боль. Он долго лежал с зажмуренными глазами. В конце концов, ему удалось хрипло сказать: «Я не смогу это съесть». — Я оставлю это здесь. Поешь позже, если сможешь, — тактично сказал Рэтчет. Сэм открыл глаза, глядя на голоформу, что смотрела на него с непостижимым выражением лица. — Спасибо, Рэтчет. Медик фыркнул в подтверждение, а затем исчез, не сказав больше ни слова. Сэм снова закрыл глаза, мысленно пожелав Бамблби удачи, поскольку Рэтчет сегодня днем казался необычайно ворчливым. Он поерзал, устроившись поудобнее на матрасе, и поднял руки, чтобы потереть виски. Не в первый раз после нападения он проклял Сикеров за то, что они по-королевски испортили ему день. По прошествии того, что казалось небольшой вечностью, Сэм смог открыть глаза, не желая рвать. Он взглянул на столик над кроватью и рассмотрел продукты на подносе: овсянка, тосты, банан, яблочное пюре, сок. Он протянул руку и взял сок, медленно потягивая. Желудок не взбунтовался, и он выпил еще. Когда это все еще не вызывало никакой тошноты, Сэм взял кусок тоста и медленно надкусывал его, пока он не исчез. Усилия, необходимые для выполнения этой простой задачи, вызвали у него истощенние, и он прикрыл глаза, не потрудившись накрыться одеялом. Как и прежде, его быстро настиг глубокий сон.

***

Когда Сэм проснулся, казалось, спустя целую бесконечность, в больничной палате было темно и тихо. Шторка вокруг его кровати была задернута, и он с удивлением заметил, что поднос убран, а сам он накрыт одеялом. Он ничего не слышал и не почувствовал, что мог бы вспомнить. Сэм нахмурился, чувствуя дискомфорт от этой мысли. Он заставил себя сесть и удовлетворенно обнаружил, что пульсация в его черепе уменьшилась до такой степени, что он мог точно описать ее как головную боль. Он огляделся, ища часы. По уровню боли и ясному уму он мог понять, что, должно быть, спал какое-то время, но сколько именно, он не мог сказать. Словно вызванный его мыслями, перед ним материализовался Рэтчет. Сэм ухмыльнулся медику. — Присматриваешь за мной, Рэтч? Вместо того чтобы ответить на его вопрос, медик спросил: «Как ты себя чувствуешь?» — Неплохо, на самом деле. Который сейчас час? — О5:00. Брови Сэма приподнялись сами собой от удивления, как же долго он спал. Ранний час заставил его подумать о разведчиках, и он спросил: «Как дела у Би и Родди?» Его вопрос вызвал равнодушное фырканье: «Хот Род вышел из стазиса, но я верну его обратно, если он не перестанет досаждать себе. Бамблби находится на перезарядке, и он продержится еще один цикл, если знает, что для него хорошо». Губы Сэма изогнулись в улыбке, его позабавил измученный тон медика. Зная Хот Рода, разведчик был далеко не идеальным пациентом. — Как долго я должен оставаться здесь? — спросил он, меняя тему. Прошло меньше суток, а он уже торопился выбраться из палаты и вернуться в свою квартиру. — Я выпишу тебя сегодня после обеда, если твое состояние продолжит улучшаться. Я видел, что тебе удалось съесть что-то прошлой ночью. Как думаешь, ты смог бы позавтракать? — Да, определенно. Вообще-то, я очень голоден. — Это обнадеживает. Позволь мне отвести тебя в ванную, а потом я позабочусь о том, чтобы тебе принесли что-нибудь поесть, — кивнул Рэтчет. И снова голоформа помогла ему спуститься с кровати и пройти через больничную палату. Через некоторое время Сэм взглянул на себя в зеркало в ванной, и скривился от этого зрелища. Синяки на его лице значительно потемнели за ночь, а порезы и царапины начали заживать. К счастью, он выглядел хуже, чем себя чувствовал. После того, как он закончил, Рэтчет помог ему вернуться в постель, и он смог закончить этот путь без головокружения или тошноты. Вскоре после этого вчерашний санитар принес ему точную копию его предыдущей еды. Сэм улыбнулся мужчине в знак благодарности и принялся за еду, к своему удивлению, почистив тарелку. Рэтчет смотрел, как он ест в тишине, его взгляд был клиническим и оценивающим. После того, как Сэм закончил, медик подтолкнул его к краю кровати, чтобы он мог сменить повязку на лице. — Ты можешь снять их сегодня вечером перед сном. Не забывай о швах в течение следующих нескольких дней. Сэм что-то промычал в знак признательности, и Рэтчет избавился от грязной марли. — Хорошо, я вернусь сегодня днем. Отдохни немного. — Рэтчет, я проспал около двенадцати часов. Можно мне телефон, книгу или еще что-нибудь? — нахмурился Сэм. — Нет, ты должен избегать экранного времени и умственного напряжения в течение следующих тридцати шести часов. Сэм тупо уставился на него: «Что же мне тогда делать? Просто сидеть здесь?» — Я бы предпочел, чтобы ты лежал, но идея, по сути, правильная. — Да ладно, Рэтчет. Должно же быть что-то, чем я могу заняться, — простонал Сэм. Медик склонил к нему голову, в его глазах мелькнул опасный блеск: «Нет совершенно ничего, чем ты мог бы заняться, так что сделай мне одолжение и отдыхай спокойно». Сэм фыркнул на него, но распознал непоколебимый железный нрав Рэтчета, поэтому согласился без дальнейших возражений. Голоформа бросила на него долгий предостерегающий взгляд, говорящий «не испытывай мое терпение» так же ясно, как и слова, а затем он исчез. Сэм сидел и часами смотрел в потолок с все растущим беспокойством. Некоторое время спустя свет в больничной палате стал ярче, и шум от смены персонала просочился сквозь шторку вокруг его кровати — это было изюминкой его утра. Чуть позже пришел Адамс и спросил, сможет ли он поесть. Парень пожал плечами и утвердительно пробормотал, и Адамс снова скрылся за шторкой. Он вздохнул, закрыв глаза от скуки. — Ты слушаешь? Сэм в замешательстве моргнул, реальность вокруг него резко изменилась. Он сидел, скрестив ноги, на больничной койке, перед ним стоял поднос с едой, а в руке была вилка. Рэтчет стоял у изножья его кровати с немного нетерпеливым выражением лица. Сэм мгновенно похолодел, застыв в тревоге. — Сэм, что такое? В чем дело? — резко спросил Рэтчет. — Что… как ты здесь оказался? — еле выдавил он, его голос срывался. Раздражение на лице Рэтчета сменилось беспокойством. Он шагнул к нему из-за кровати: «Я пришел сразу после того, как ты начал обедать. Я как раз объяснял о восстановлении после сотрясения мозга, готовясь к твоей выписке сегодня днем. Посмотри на меня». Сэм положил вилку, понимая, что у него дрожат руки и подчинился. Рэтчет пристально посмотрел на него, водя пальцем в поле зрения Сэма, за которым он следил без подсказки. Медик нахмурился. — Я не могу найти никаких признаков того, что твои травмы ухудшились. Что последнее ты помнишь? — Адамс спросил меня, могу ли я поесть, и я сказал, что да. Рэтчет задумчиво склонил голову: «Это было примерно десять минут назад». — Это нормально? — в ужасе побледнел Сэм. — Посттравматическая потеря памяти — обычное дело. Ты, вероятно, испытал тоже самое после нападения, не осознавая этого. Эффект исчезнет со временем. Сэм вздрогнул с головы до ног, и Рэтчет неловко сжал его плечо. — Ты будешь в порядке, Сэм. Я знаю, должно быть это сбивает с толку, но ты делаешь заметные успехи. — Спасибо Рэтчет, — пробормотал он, все еще испытывая дискомфорт, но находя утешение в словах медика. Он взглянул на поднос и снова взял вилку. Судя по всему, в меню было куриное карри. — Я начну заново, так как сомневаюсь, что ты запомнил что-либо из того, что я сказал. Тебя выпишут сегодня днем. В течение следующих двадцати четырех часов ты должен избегать телевизора, компьютера и мобильного телефона. Как и сегодня утром, ты должен спать или спокойно отдыхать. Ты можешь возобновить экранное время и неторопливое чтение завтра днем. Ты не должен заниматься какой-либо курсовой работой или напряженными упражнениями в течение следующих трех недель. Ты понимаешь? — Да, я понял. Значит, никаких патрулей? — кивнул Сэм. — Ты можешь продолжить патрулирование, когда полностью выздоровеешь, не раньше, — фыркнул Рэтчет. — Сколько времени это займет? — Это займет столько времени, сколько потребуется. Где-то от трех недель до трех месяцев. Сэм поморщился, но не протестовал. Вскоре после этого Рэтчет ушел, и он доел остатки своей еды, почти ничего не распробовав. Он то дремал, то просыпался до самого вечера и был почти готов на стены лезть, когда Рэтчет появился у изножья его кровати и сказал, что его выписывают. Сэм быстро сел, чувствуя облегчение, и ни секунды не колеблясь перекинул ноги через край кровати. Они вместе пошли обратно в его квартиру, периодически останавливаясь, чтобы Сэм отдышался или переждал приступ головокружения. В конце концов, он оказался на своем диване, а Рэтчет бродил по комнате, собирая книги и бумаги и пряча их возле компьютера. — Я серьезно, Сэм. Никаких занятий и заданий. — Да, я понимаю. Медик скептически посмотрел на него, и Сэм закатил глаза. — Я не дурак, Рэтчет. Я понимаю смысл твоих указаний. К его удивлению, медик молча кивнул. — Я организую, чтобы тебе принесли еду сегодня вечером. Всегда держи мобильный телефон при себе; если ты упадешь или потеряешь сознание — нажми тревожную кнопку. На ближайшее время на тебя будет направлен мой сенсор. — Да, конечно, спасибо, Рэтчет. Медик в последний раз окинул взглядом комнату, затем кивнул ему и исчез, не сказав больше ни слова. Впервые почти за два дня Сэм оказался в счастливом одиночестве. Перво-наперво. Решительно подумал он, поднялся на ноги и неторопливо направился в спальню. Он вытащил пару домашних штанов и рубашку, присел на край кровати, чтобы снять больничный халат, который был на нем. После того, как он оделся, он зашел в ванную и почистил зубы, а после вымыл руки. Когда это было сделано, он вернулся к кровати и лег, свободно натянув на себя одеяло. Остаток дня он провел, чередуя сон на кровати и лежание на диване. Как и было обещано, Рэтчет принес ему ужин и напомнил, что он может снять повязку перед сном. Сэм в знак признательности помахал медику и вернулся в свою квартиру. Рэтчет принес ему целую гору еды, явно не зная, что Сэм предпочел бы, и он ел до тех пор, пока больше не мог есть — удивленный своим ненасытным аппетитом. Вскоре после этого Сэм заснул на кушетке, одеяло было свободно обернуто вокруг плечей. Он проспал до трех часов ночи, и потом бодрствовал весь день. Он долгое время бездельничал на диване, потом решил принять душ и побриться. Закончив, он организовал свои романы в мягкой обложке по цвету. Закончив и это, он организовал свой шкаф. Он взглянул на часы в гостиной. 3:54 утра. Сэм застонал. Еще двенадцать часов. Он сидел на своем диване, барабаня пальцами по подлокотнику, и смотрел, как течет время. Он, должно быть, задремал или отключился где-то после четырех, потому что внезапно было 8:30, и в его дверь позвонили. Он вскочил на ноги, избавляя себя от чувства дезориентации, и открыл дверь. К его удивлению, голоформа Бамблби стояла в коридоре с его завтраком. Искренняя улыбка засияла на лице Сэма: «Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?» Лицо Би просветлело от удовольствия: «Доброе утро, Сэм, я в порядке». Последовала выжидательная пауза, а затем он предложил: «Можно войти?» Сэм смущенно покраснел, отходя от дверного проема: «Конечно, извини. Ты застал меня врасплох». Би поставил поднос на журнальный столик, оглядевшись. — Дом, милый дом, — сухо сказал Сэм, и что-то смягчилось на лице разведчика. — Я рад слышать, что ты так говоришь, — пробормотал он. Сэм застенчиво пожал плечами: «Да, я попривык». Он сел на диван и поставил поднос на колени. — Надеюсь, Рэтчет не оторвал тебе голову, — сказал Сэм с ноткой извинения в голосе после того, как уселся. Бамблби робко посмотрел на него. — Не оторвал, но был близок к этому. Он возражал против моего решения использовать голоформу. — Почему Оптимус и Рэтчет используют голоформы, а вы нет? Ну, кроме Арси, я имею в виду. Би задумчиво склонил голову: «Голоформы энергоемки, а у нас и так очень мало энергона. Голоформа Оптимуса необходима — функция Прайма — вести, и лидерство иногда требует этого». Сэм усмехнулся, начиная есть свой рогалик: «Трудно ставить подписи сервоприводом». Би склонил голову в знак подтверждения: «Правда. Он также навещает высокопоставленных лиц, которых пугает его двуногий режим, поэтому использует голоформу по мере необходимости, чтобы успокоить их». Сэм изогнул губы в улыбке: «Да, звучит очень в его характере». — Насколько мне известно, Рэтчет никогда не пользовался голоформой до твоего приезда. Однако теперь у него есть для этого веская причина. Сэм размышлял о своей первой встрече с голоформой в больничной палате, и вдруг дурной характер Рэтчета обрел гораздо больше смысла. — Как Родди? — спросил Сэм, снимая фольгу со стаканчика из-под йогурта. Персиковый, заметил он, его любимый. — Вернулся к своему прежнему «я». Вчера вечером Рэтчет разрешил ему вернуться в строй. — Замечательно! — воодушевился Сэм, затем взглянул на настенные часы — 8:44. Он в замешательстве посмотрел на разведчика: «Разве ты не должен быть в патруле?» — Родди и Клифф взяли смену, — небрежно пожал плечам Би. Сэм услышал слова, которые разведчик не произнес: «Чтобы я мог остаться с тобой». Он ласково улыбнулся. — Спасибо, Би, я ценю это. Я не был уверен, захочет ли Рэтчет, чтобы я сам пошел в столовую. — Конечно же, нет, — ответил Би. — Рэтчет четко дал понять, что ты не должен и шагу ступить из этой квартирой до обеда. — Я чувствую себя намного лучше, — сказал Сэм, пожав плечами. — Никаких головокружений или тошноты со вчерашнего дня. Но я много сплю. Би хмыкнул таким образом, что было понятно, что он знал об этом факте. — Рэтчет будет доволен. Зрачки разведчика внезапно сузились, его взгляд остановился на лице Сэма. Сэм моргнул, удивленно глядя на него: «Что, что-то на моем лице?» — Твои швы, — ответил Би, как будто это все объясняло. Сэм поднял руку и коснулся аккуратного ряда стежков у линии роста волос, пожав плечами: «Да, их шестнадцать. У меня никогда раньше не было швов — еще одна вещь, которую я могу вычеркнуть из своего списка травм. Если я сломаю кость, у меня будет Бинго». Би заметно вздрогнул от его слов, а Сэм усмехнулся в ответ. — Что слышно вокруг базы? — с любопытством спросил он, меняя тему. — Я пропустил что-нибудь интересное? Бамблби покачал головой, явно раздраженный беспечностью Сэма, но готовый сменить тему. — Ничего после нападения. Оптимус увеличил количество патрулей до одного каждые четыре часа и удвоил количество часовых вокруг базы. Было непросто справиться с возгоранием топливного бака, но Уилджек смог разработать средство пожаротушения, которое справилось со своей задачей. — Есть новости о голосовании? — Пока нет, это все еще обсуждается, хотя Оптимус выглядит оптимистично. Голосование состоится после завершения дебатов — возможно, позже сегодня. — Так долго? — Представителям стран есть что сказать по этому поводу, — пожал плечами Би. — А не стоило бы. Трансформеры появились на этой планете еще до того, как человечество стало ходить только на ногах. — Уверяю тебя, главы государств Земли так не считают, — весело ответил Бамблби. Разведчик остался и часами разговаривал с ним, за что Сэм был ему очень благодарен. В его присутствии время пролетело гораздо быстрее, чем без него. Сразу после полудня голоформа Рэтчета материализовалась в его гостиной, не утруждаясь позвонить в дверной звонок. — Пожалуйста, войдите, — саркастично сказал Сэм, оправившись от своего удивления. Медик фыркнул и ответил: «Как ты себя чувствуешь?» — Хорошо, — сказал Сэм , пожав плечами. — Хорошо выспался, плотно позавтракал. Ни тошноты, ни головокружения. Мне кажется, что я потерял немного времени этим утром, но не о чем волноваться. Рэтчет задумчиво хмыкнул и встал перед ним. Он еще раз провел пальцем в поле зрения Сэма, а затем заставил парня сжать его руки. — Зрачки одинаковые и реагирующие, следят правильно. Хорошая мышечная сила предплечий. Ни температуры, ни отека. Как твоя голова? Сэм пожал плечами: «У меня немного болит голова, но едва заметно. Боль становится надоедливой, если я слишком долго нахожусь на ногах, но совсем не так, как вчера». Рэтчет долго смотрел на него, а потом сказал: «Ты выздоравливаешь быстрее, чем я ожидал». Что-то в тоне медика заставило его понять, что это что-то плохое. — Что это значит? — спросил Сэм, внезапно напрягаясь. — Я не уверен. Это может ничего не значить. — Может, ничего не значит? Значит, это может что-то означать? Рэтчет внимательно посмотрел на него, словно решая, что сказать. Сэм предостерегающе прищурился, глядя на медика, и Рэтчет, похоже, принял решение. — Я ожидал, что ты будешь в таком состоянии через неделю, может чуть меньше. Возможно, у тебя неестественно толстый череп, что защитил тебя от более серьезных травм — мой опыт, безусловно, подтверждает эту гипотезу. Сэм открыл было рот, чтобы резко ответить, но Рэтчет перебил его. — Или может быть, ты быстро выздоравливаешь. Неестественно быстро. Рот Сэма закрылся с щелчком, уголки его губ опустились вниз. — Энергия Оллспарка? — он рискнул предположить, и Рэтчет пожал плечами. — Возможно, возможно, нет. У меня недостаточно данных, чтобы сформулировать теорию. Сканирование Персептором аэродрома выявило характерный след, который был сильнее, чем тот, который показало мое сканирование, хотя и незначительно. Возможно, это была аномалия… — Или становится хуже, — мрачно закончил Сэм. — Или становится сильнее. — поправил Рэтчет. — Это не обязательно означает хуже. После твоего трехнедельного выздоровления я проведу еще одно сканирование и сравню показания. Если повезет, это даст некоторые ответы. Сэм долго молчал, а потом смиренно пожал плечами: «Ну, в любом случае мы ничего не можем с этим поделать». Его слова, кажется, застали Рэтчета врасплох, и Сэм добродушно пояснил: «Что я могу сказать? У меня есть хороший терапевт. Я прошел свой путь через отрицание, гнев, торг и депрессию — я уже на пути принятия». Рэтчет выпрямился, саркастически изогнув губы: «Рад это слышать. Независимо от причины, ты достаточно поправился, чтобы возобновить экранное время и легкие упражнения. Никаких курсовых занятий еще три недели». — Слава богу, я уже думал, что избавлю Мегатрона от проблемы и умру от скуки. Лицо Рэтчета скривилось в неодобрении, но до того, как он успел ответить, его выражение сменилось удивлением. Он взглянул на Бамблби, на лице которого было радостное недоверие. Сэм посмотрел то на одного, то на другого: «Что? Что случилось?» Би ухмыльнулся ему с растущим предвкушением. — Голосование по Диего Гарсии только что было проведено генеральным собранием. 155 голосов против 28. Мы теперь официально являемся членом Организации Объединенных Наций.