Под разным небом пепел одинаков

      Кингчесс — вид шахматной партии, в начале которой доска остается пустой и наполняется фигурами в процессе игры.              – Последнее слово?       – Ха-ха. Смешно.       – А если серьезно?       – …       – Кхм… ладно, прости, просто нервничаю.       Играясь с пистолетом, заряженным пулями предсмертной воли, Киоко уже и чувствовала себя ребенком, ментально опустившимся в развитии. Стояло раннее утро, но из-за сплошь затянутого белесыми облакам неба было не так светло, да и тепло. В горах без солнца всегда становилось заметно холоднее, и несмотря на то, что зимний снег постепенно сходил с крутых склонов, обнажая землю и корни, он здесь задержится до мая.       А нервничала Киоко не без причины, ведь они с Рёхеем уже как минут сорок находились на вражеской территории, прячась среди деревьев подобно партизанам, да рассматривали в относительной близости ворота тюрьмы Виндиче. Перед выходом девушка ударила себя и брата подавляющим пламенем, чтобы заглушить их собственные источники энергии. А чтобы скрыть их физическое присутствие, Хром отправила вместе с ними сову из коробочки. Иллюзия невидимости могла продержаться лишь при условии, что они не станут делать резких движений или быстро перемещаться.       На часах 5:07. Через восемь минут будет объявлено негласное начало операции. Точнее, они с Рёхеем должны ознаменовать старт операции.       – Тебе не стоило принимать в этом участие. У тебя же… блин.       В ответ Киоко только могла развести руками.       Честно говоря, она все еще не верила, что сидела в засаде со своим братом где-то под склонами Монблан, морозя задницу в ожидании того, чтобы брать штурмом тюрьму с самыми жуткими надзирателями. Эмоции не поспевали за развитием событий. Наверное, и к лучшему. Зато Рёхей все никак не мог спокойно сидеть на месте, сопел и вертелся, словно у него шило застряло в одном месте. И все благодаря тому, что новость о том, что он стал дядей уже как год, обрушилась на него словно снег на голову.       Я-то думала, об Алане там уже все друг другу растрепали… А в итоге я кинула ему разрывную.       Разрывную в прямом смысле. Как только Бьякуран оставил ее у Вонголы, словно заложника, первым делом Киоко побежала вызванивать Ганаука, чтобы передать результаты переговоров. Хотел того босс Мильфиоре или нет, однако она настояла на том, чтобы за Аланом присмотрели «ее знакомые». Она теперь и Кикё не могла полноценно доверять, потому что пятками чуяла, что Бьякуран мог отдать ему приказ просто спрятать ребенка. И пока он не прочувствовал себя в роли отца, девушка решила действовать на опережение… и сама спрятала Алана.       Это было одно из условий, при которых Киоко согласилась помочь Бьякурану, играя на его стороне. Была ли она уверена в надежности Ганаука и Жамили с Русланом? Нет. Она вообще уже никому не доверяла. Единственный, кто действительно мог хорошо позаботиться об Алане – это Кикё, но парадокс в том, что теперь он уж точно не посмеет разочаровать своим «предательством» любимого босса.       И когда она без задней мысли бросила Хане в присутствии Рёхея «не бери в голову, у него жопа горит, потому что я спрятала нашего ребенка»… жопа сгорела у Рёхея. На этот раз он сообразил обо всем довольно быстро. То, что он сообразил, вероятно, слышали даже пенсионеры в соседней деревушке. Зато теперь Киоко казалось, что она уже не будет слышать также хорошо, как прежде.       – Еще есть шанс отказаться, – упрямо покачав головой, словно отгоняя неприятные мысли, Рёхей с вызовом оглянулся на сестру. – Ты не должна так поступать.       Забавно, что единственная возможность побыть наедине и, наконец, поговорить, у них появилась только сейчас. Киоко понимала, что так или иначе нужно было поговорить с братом, но после новости о том, что он уже давно как дядя, с ним было невозможно говорить, у человека просто мозг отключился.       – А куда я денусь-то уже? Нас скрывает сова Хром, если выберусь из зоны действия иллюзии, меня точно заметят. Да и… не хочу я уходить. Надоело уже сбегать, понимаешь?       Рёхей нахмурился, но промолчал. Удивительно, что он нашел в себе силы и догадался обдумать ответ, прежде чем выпаливать первое, что придет на ум. Девушка привыкла видеть его не таким, даже до того, как она ударилась в бега, их отношения оставались натянутыми. Все же он не простил ей уход из Вонголы, принимая все на личный счет. И вдобавок винил себя за это. Чувство вины и упрямая ревность разрывали его на части.       – А ты хоть… уверена в тех, с кем оставила, ну, пацана?       Киоко усмехнулась тому, что парню было непривычно даже говорить о том, что у нее есть ребенок.       – Ну, лучшего выбора у меня не было.       – Уж наверняка должен быть выбор получше, чем козел, который над тобой так издевался.       Уж лучше козла, который пытался меня убить, – невесело подумала Киоко, решив оставить эту мысль при себе. Даже тот факт, что она являлась неким стоп-рычагом, смягчающим действия Бьякурана, не заставит Рёхея изменить свое мнение на его счет. Да и что там говорить, не люби она этого поехавшего кукухой нарцисса, сама бы убила.       Но у Алана должен быть отец… и я бы с удовольствием видела в его роли Кикё, да только он ведь и не даст мне грохнуть Бьякурана, в первых рядах встанет на защиту… Блять, в какую же Санта-Барбару я впуталась, жесть.       – Не переживай, за Аланом так-то будет присматривать Руслан, а у него уже есть два ребенка, так что он знает свое дело. Он, конечно, все еще думает, что это ребенок Ганаука, но что-то мне подсказывает, невозможно быть настолько тупым… Быть умным означает вовремя притвориться глупым.       – Но это все временно. А что будет, если с нами что-то случится?       – Ну… Ганаук позаботится об Алане, либо Руслан. Тем более, если бы я осталась с сыном, а вы проиграли бы, то за мной в первую очередь и начнут охоту неприятели Бьякурана. Я в первую очередь и навлеку опасность на Алана… А так о ребенке знают лишь те, кто участвует в операции.       И если поляжем, то лишь трое будут знать правду. Ну, я надеюсь…       Подул ветер, принося морозное дыхание раннего утра. Хвойные ветви зашуршали над их головами.       – Прости… – вдруг тихо прошептал Рёхей, потупив грустным взгляд. – Хреновый из меня брат получился.       На часах ровно 5:15, время пролетело на удивление быстро. Поэтому, вновь вытащив пистолет из кобуры, Киоко тихо вздохнула и поднялась с колен, смотря целеустремленным взглядом к виднеющемуся вдалеке входу в тюрьму.       – Ну, может брат ты и хреновый, но у тебя есть шанс стать хорошим дядей, – усмехнулась она, одарив парня улыбающимся взглядом. – Ну так что? По последнему слову?       Помедлив мгновение, Рёхей невесело усмехнулся в ответ и, поднявшись с колен, также достал из-под отворота куртки пистолет, одним отлаженным движением загнав пулю в ствол.       – Ты уверена, что план сработает? Откуда мы вообще знаем, что план сработает?       – Ниоткуда, – с каким-то легкомыслием пожала плечами девушка, – Хана сказала, что толщина ворот у них где-то десять сантиметров. Надо целится в дверь рядом с замком. Мой удар будет в скорости, твой – в силе.       – Надеюсь, не будем бегать тут в одних трусах, – сконфуженно пробормотал Рёхей. – Холод собачий, все отмерзнет.       – Пха! Зато врагов точно обескуражим. Чокнутая семейка Сасагава, выпускайте кракена, – не сдержала тихий смех девушка, отчего и ее брат не удержал улыбку. – Ну что, последнее слово?       – Не знаю, к чему все приведет… но давай экстремально надерем им задницы, – заключил Рёхей, поднеся дуло пистолета к виску. – Вместе.       – Вместе… Стреляем после «трех». Раз…       – Два…       С богом…       – Три…       Громкий выстрел лишил слуха за долю мгновения, а после того, как пуля ударила в голову, на глаза Киоко опустилась непроглядная темная пелена. Знакомое чувство, ведь однажды она уже стреляла в себя во время Выбора, и прекрасно помнила, что происходило позже. Как затухает пламя глубоко в груди, шипит подобно тлеющим углям. А затем разрывается болезненной волной, прорывая все допустимые пределы.       О скрытности речи уже не шло. Сова Тумана не то что их с Рёхеем не смогла бы спрятать, животному пришлось в панике хлопать крыльями, чтобы не быть поджаренным вспышками молний и ослепительным заревом пламени Солнца. Мысли путались в голове, пламя в буквальном смысле затмевало рассудок, однако Киоко куда сильнее боялась не за себя, а за Рёхея. Поэтому, указав в направлении входа в тюрьму, где показалось движение, она крикнула:       – Выбить дверь! Одолеть врагов!       – Экстремально выбить врагов и одолеть дверь! Да-а!!! – с боевым криком викинга понесся в указанном направлении парень.       Ну… почти.       Приспосабливаться к высвобождению пламени предсмертной воли от пули у Рёхея, конечно, не было времени, однако выбор на него и Киоко в качестве основной пробивной силы пал не просто так. Сделав глубокий вдох и сосредоточившись на бушующем пламени, девушка сконцентрировала силу в ногах и, просчитав маршрут, стартовала. Благодаря взрывной силе она могла развивать огромную скорость, и благодаря разгону – вложить в одну атаку немалую мощь.       Обогнав Рёхея, она в считанные секунды забралась вверх по склону, разбив линию охраны, словно ряд кегель. Из-за встреченного сопротивления в удар не выбил стальные ворота, что было вполне ожидаемо, но сверху посыпались камни, а бушующие разряды избавили их от необходимости сражаться с охраной. Кто-то из стражи успел убежать, но большинство попало под бушующее пламя.       Услышав воинственный крик брата, Киоко отпрянула подальше от ворот. Рёхей сейчас напоминал несущийся на полной скорости поезд, вставать на пути которого опасно для жизни, и тем не менее вместе с ним они могли выбить ворота. Поэтому, рассчитав, когда парень поравняется с ней, девушка сконцентрировала энергию в кулаке для новой атаки, и как только ослепительное Солнце Вонголы поравнялось с ней, она также бросилась вперед.       – Во имя экстрима!       Мои уши!       Однако крик брат спровоцировал и ее закричать, вкладывая удар столько силы, что адский грохот перебил все доносящиеся звуки. Пыль поднялась столбом, а из-за плами Солнца, которое резало зрение, Киоко чувствовала себя слепым котенком. Но благодаря интуиции она подняла над собой грозовой щит, защищая себя с парнем от летящих на голову камней.       Послышались выстрелы, крики, и лишь когда пламя перестало слепить ее, Киоко поняла, что причина не в том, что брат взял его под контроль. А понесся, крича, словно тарзан, вглубь длинного темного коридора, разнося врагов направо и налево.       – Нет, стой, Рёхей!!!       Но он не слышал, высвобожденная воля делала его глухим к любым замечаниям, а остановить брата, и уж тем более нагнать, Киоко не позволила охрана. Шум позади привлек внимание и вынудил выбросить за спину электрические разряды, чтобы разогнать вооруженных стражей, некоторые из которых успели выпустить в ее направлении несколько пуль. Электрический щит помогал защищаться, и Киоко вполне могла броситься следом за Рёхеем, однако в ее задачу входило расчистить главный вход. Дождаться вторую группу.       Да ёп твою… нашу мать, Рёхей!       Причина, по которой она видела брата хорошим кандидатом для роли «пробивного тарана» – его нескончаемая целеустремленность, которая позволила бы выполнить задачу с лозунгом «сделай или умри; умри, но сделай». А вот чего она опасалась, так того, что парень, как олень, не будет ни на что реагировать. Тот факт, что они вышибли ворота – это прекрасно. Но надзиратели Виндиче растерзают Рёхея, как щенка, если он столкнется с ними в бою с израсходованным запасом пламени.       Охрана не кончалась. Они наступали как со стороны склона, так и подтягивались из прохода, не позволяя Киоко сосредоточиться на одном направлении. Откуда они вылезали, словно тараканы, девушка могла лишь догадываться, наверняка здесь огромное количество потайных выходов.       Пришлось насильно затушить высвобожденное пламя, чтобы не выдохнуться на первой же стадии боя, однако защищаться теперь стало в разы сложнее. Единственное, что пока радовало Киоко, это отсутствие основателей Виндиче. Но если они не здесь, то, значит, кто-то другой имел куда больший риск столкнуться с ними.       Красная вспышка пламени ударила в спины охранникам, стоящим у пологого склона. Часть полегла моментально, а другие уже собирались обернуться, как им на голову обрушились оранжевые всполохи.       Наконец-то!       С благой уверенностью отвернувшись и сосредоточив внимание на проходе, Киоко накопила в руках побольше энергии, а затем с криком выпустила ее вперед. Электричество со стрекотом прокатилось по стенам, жаля стражей, рассеиваясь где-то во тьме. Шумно выпустив дыхание, Киоко размяла онемевшие пальцы и обернулась, обнаружив, как подоспевшая группа заканчивала разбираться с остатками вражеских сил.       – Что-то вы долго, – недовольно пробормотала девушка.       – Так это в твои обязанности входило расчистить путь, не в наши, – огрызнулся в ответ Гамма, показательно пнув лежащего без сознания незнакомца.       – Это не важно, главное, все целы, – гася на перчатках пламя Неба, с уверенностью заключил Тсунаеши.       Однако его мнение не разделил Хаято, с недоумением оглянувшись по сторонам и с не меньшей претензией уточнив:       – А где твой придурок брат?       Одарив хранителя Урагана прищуренным недовольным взглядом, девушка лишь указала в направлении выбитых врат и темнеющего прохода.       – Убежал в Вальхалу. И, боюсь, его реально туда отправят, если не найти его.       Шутки-шутками, однако Киоко испытала искреннее переживание за парня. И куда больнее для нее оказалось услышать сухой комментарий Тсунаеши:       – Мы не можем разделяться и искать Рёхея намеренно. Он знает план, так что рано или поздно мы его найдем… Хром! Ты здесь?       На оклик босса девушка появилась буквально из воздуха, рассеяв темно-синюю дымку пламени Тумана. Сова с разноцветными глазами сидела у нее на плече, расчищая перья. Острый трезубец грозно блестел в приглушенном утреннем свете.       – Босс.       – Твои люди уже здесь?       – Да, – уверенно кивнула Хром, – Кен, Чикуса и ММ уже на позиции, ждут сигнала присоединиться к нам.       – Ладно, тогда не будем задерживаться, – заключила Киоко, высвободив из коробочки свою биту и перехватив ловким движением. – Вы с Хром и ко за Мукуро, а мы с Барби и Кеном за тринисетте. Надеюсь, доберемся примерно в то же время, что и другая группа.       Хаято с Гаммой уже предвкушали эту потрясающую кооперацию. Однако реакция Тсунаеши куда более насторожила Киоко, и дело не в шутовских прозвищах, адресованных союзникам. Его взгляд олицетворял непоколебимую решительность, и почему-то интуиция подсказывала остерегаться воли, что горела в сердце молодого босса Вонголы.

***

      Учитывая, что эта местность была защищена от случайных прохожих, им удалось достигнуть цели. Главная сложность состояла в том, чтобы избавиться от патрульных на пограничном посту, и если бы не присутствие способных иллюзионистов, вряд ли бы удалось все провернуть тихо и незаметно. Немалую сложность составлял и путь от контрольного пункта к главному входу тюрьмы, тянущийся на протяжении двух километров. Немаленькая дистанция. Тем более напичканная датчиками движения и видеокамерами.       Более чем уверена, что о нашем присутствии знают.       Даже несмотря на помощь иллюзионистов, цепей, что блокировали излучение пламени от колец, им пришлось действовать быстро от слова «очень». Бьякуран лишь подсказал два наиболее безопасных пути, где Виндиче не устанавливали большое количество следящей техники. И, разумеется, один из этих путей лежал по отвесной скале, так что отметался сразу как вариант. Второй шел какими-то бараньими тропами, по которым и пустили вперед команду Киоко и Рёхея.       Также несколько групп поддержки отправились следом. Хром, Гамма и Хаято шли вместе, чтобы их скрыло пламенем Тумана. Тсуна должен подлететь с неба и встретиться с ними у главного входа, чтобы затем разбиться на две группы. Скуало, Лар и Хибари в одной из групп подмоги, другая в лице Айрис, Генкши и Блюбель также скрываются неподалеку, но уже близ запасного выхода в тюрьму. Куда и должна пробиться вторая ударная группа в лице Бьякурана, Закуро и Торикабуто… пока вся охрана сбежится на шум, поднятый Киоко и Рёхеем.       Сказать, что план – говно, вообще ничего не сказать.       Но лучшей реализации Хана пока не видела, они обсуждали нападение в сжатые сроки. Голова до сих пор звенела от всей той информации, которую пришлось обработать. Если бы Бьякуран также не подсмотрел в параллельные миры, то они бы тыкались по территории Виндиче, словно слепые котята.       Теперь имеет смысл, почему он оставил Киоко у нас. Хоть за оправдание вполне можно засчитать.       Но на данный момент Хану не так волновали отношения звездной парочки как ситуация, в которой она оказалась. Увы и ах, ей также пришлось участвовать в операции, хотя Тсунаеши открыто говорил, что категорически против. Девушка и сама была не рада лезть в гущу событий, но ее способность могла существенно помочь команде. Она передала по змее Облака каждому участнику ударной группы, помимо Киоко и Рёхея, которые могли просто уничтожить ее питомцев из-за прорывной силы пламени. Теперь Хана примерно представляла, где находился тот или иной человек.       Над бескрайним лесом послышался грохот, разлетевшийся эхом. От волнения по телу пробежала волна слабости, Хана невольно опустила взгляд к наручным часам и отметила, что брат с сестрой сработали вовремя.       – Бежать поздно, как понимаю.       Комментарий, который оставил Мамон с ноткой сарказма, девушка восприняла с иронией. Иллюзионист помог им преодолеть половину пути от КПП незамеченными не просто пешком, а на внедорожниках, скрывая их группу мощным пламенем Тумана, внутри которого Хана также держала рассеянным пламя Дождя, чтобы приглушить звуки.       – Ну, убежать-то можно, да только станем ли? – устало вздохнул Луссурия.       – Завалитесь оба, бесите, мусор.       И вот мы снова здесь… – невесело подумала Хана, обведя нерадостным взглядом трех представителей Варии.       Сказать, что Занзас был в восторге от приказа Тсунаеши в необходимости принять участие в штурме Виндиче, значит, промолчать и подавиться. Босс Вонголы пусть и сообщил, что сумел с ним договориться, но как поняла Хана, там дело чуть опять не дошло до Х-Баннера и пламени Ярости. Не исключено, что парень пригрозил мужчине вышибить ему мозги на законных основаниях, защищая честь своей жены. Какую честь, это еще нужно поискать, но вряд ли Занзас желал проблем, которые постоянно на него грозилась осыпать Хана заявлением, что он взял ее силой. Будь она простой девушкой – всем было бы наплевать, но она жена босса. Тут, конечно, сложная ситуация.       Ведь по факту это я тут всех наебала… Забавно, просто обоссаться.       Звуки выстрелов и приглушенные крики развеял повторный грохот, вынудивший девушку насторожиться. По своим змеям она могла лишь отслеживать местоположение тех, у кого они находились, да чувствовать пульсации их пламени. Учитывая, как распространялось эхо в горах, трудно сказать, откуда доносился звук. Поэтому, сосредоточившись на змеях, Хане потребовалось несколько секунд, чтобы разведать обстановку.       – Это группа Скуало и Лар, – сообщила Хана, – я чувствую, как изменилось колебание их пламени. Но пламя Хибари все еще спокойно… не удивлюсь, если он вообще убежал куда-то.       – Этот придурок, как всегда, не умеет ничего делать спокойно, – раздраженно шикнул Мамон.       – Ох, надеюсь, с ним ничего не случится, а то пойти, найди еще мечника хорошего.       – Если сдохнет, сам виноват. Мне не нужен мусор в отряде.       Да у них просто поддержка на десять из десяти, – прищурилась Хана, с негодованием и каким-то смирением покачав головой.       Хана бы полюбопытствовала, что за чертовщина у них происходила, однако они обусловились сохранять радиомолчание до тех пор, пока не случится что-то из ряда вон выходящее или достойное внимания. Девушка, как и большая часть их группы, ни разу не верила, что им удастся незамеченными проникнуть на территорию Виндиче. Затишье лишь означало, что враг также готовился к нападению.       Ожидала Хана всякого, вплоть до того, что им с неба рояль на голову упадет, однако грохот, раздавшийся откуда-то позади, с подножья гор, заставил их группу резко обернуться. Вытянувшись по струнке и прислушавшись к шуму, девушка различила звуки выстрелов. А лес все также замер в безропотном спокойствии.       В рации-наушнике послышался шорох помех, после чего раздался напряженный голос, перебиваемый хлопками выстрелов:       – Это группа тыла, на нас напали. Отряд примерно двадцать человек… черт… Отбиваемся, держу в курсе.       Голос Кикё оборвался в тишине умолкшей рации, заставив Хану медленно и шумно выпустить воздух из легких. Пальцы невольно сжались в кулаки.       – М-м… отправимся им на помощь?       Луссурия задал вопрос таким тоном, словно его, бедолагу, заставляли в новых сапогах пройтись по грязи. Хотя девушка отчасти разделяла его замешательство, ведь их отряд являлся подкреплением, оставленным на середине пути до входа в тюрьму.       – Нет, – сухо отозвалась она, инстинктивно потянувшись за пистолетом и вложив его себе в руки. С оружием она почувствовала себя чуть увереннее. – Остаемся ждать. Нам нужно сохранить транспорт, в первую очередь мы выступаем подкреплением для ударных групп, штурмующих тюрьму.       Группа у КПП была оставлена фактически для тех же нужд, к тому же на пропускном пункте можно было наблюдать через камеры и датчики за местностью. При составлении плана они также предполагали, что противник может вызвать подкрепление, поэтому группа тыла, помимо обычных бойцов, состояла из Кикё, Дейзи, Бельфегора и Реборна, который, конечно, оказался в полнейшем восторге от самой идеи атаковать Виндиче.       Вырастил себе ученика на голову, так не жалуйся теперь…       За арьергард Хана не переживала, если, конечно, по ним не ударят из гранатомета или базуки. Она только порадовалась, что отговорила Тсунаеши пихать в их группу Ламбо, которому хоть уже и исполнилось пятнадцать, но вел он себя, словно капризный ребенок. С другой стороны, Бьякуран не постеснялся подключать к работе парня, у которого не все с головой было в порядке. Она лишь надеялась, что Дейзи не накроет паника, и он не начнет нападать на своих.       Но заботы о союзника пришлось отложить, переключив внимание на жуткое ощущение, словно кто-то коснулся холодными пальцами ее плеча. Вздрогнув и обернувшись, Хана не заметила ничего подозрительного, но понимание чье-то присутствия не исчезло. Словно сам призрак смерти кружил подле нее, невзначай задевая мертвой рукой.       – В чем дело? – заметив ее нервозность, насторожился Занзас.       – Не знаю.       Нервно сглотнув, Хана попятилась от машины, выйдя на середину дороги. Ничего не изменилось, пламя Облака, как и сенсорика, никого и ничего не замечали, и это пугало ее еще больше.       – Хм…       – Что? – уже более раздраженно уточнил глава Варии, заметив, что и Мамон напрягся.       – Я, кажется, понял, в чем дело, – пробормотал иллюзионист, натянув еще глубже капюшон. – Мы окружены моим пламенем, оно скрывает нас от всех, кто может находится рядом. А твое пламя Дождя, Хана, сейчас также находится под моим куполом иллюзии.       – Плюс ко всему я частично выхожу пламенем Облака за зоны укрытия, – согласно кивнула девушка, – но это пламя не должны почувствовать. Оно должно напоминать…       И тут она осеклась, сообразив, что по сути едва уловимые частички ее пламени Облака, как и сенсорика, для особо чувствительных сенсоров также могли казаться чьим-то прикосновением.       – Ясно, – нахмурилась Хана, крепче сжав пистолет.       – А вот мне ни хера не ясно, – зарычал Занзас. – Объясняйтесь человеческим языком.       – Кто-то тоже скрывается за пламенем, его присутствие мы и почувствовали, – пояснил Мамон. – Но они, как и мы, не знаем, где находится противник.       – Они могут найти нас?       – Если только приблизятся вплотную к моей иллюзии, босс.       – То есть нам остается только ждать? – невесело уточнил Луссурия, с опаской оглянувшись по сторонам.       – Не уверена, что ждать – хорошая идея. Они могут подозвать подкрепление в лице обычных охранников, и если те наткнутся на нас, то мы в любом случае откроем себя. А противник продолжит прятаться.       – И что предлагаешь?       На вопрос Занзаса девушка лишь растерянно пожала плечами, потому что понятия не имела, как отыскать того, что скрывал свое присутствие не с меньшим мастерством, чем Мамон. Они слушали взрывы и выстрелы с разных сторон, в то время как их в кольцо взяла пугающая тишина.       – Есть вариант их отследить, – после затянувшейся паузы обмолвился иллюзионист. – Если мы чувствуем их присутствие, значит, они должны находиться не более, чем в трехсот метрах от нас. Как насчет того, чтобы повторить тот трюк, который мы делали в Неаполе год назад?       По тяжким вздохам Занзаса и Луссурии сразу стало понятно, что воспоминания о поездке в Неаполь не отзывались ничем хорошим. Они попали в засаду, когда… в очередной раз спасали Хану, и долго не могли выбраться из-за прятавшихся в иллюзии Тумана людей.       – То есть ты опять нам рискуешь сердечный приступ спровоцировать? – зарычал босс Варии.       – Ну, если встанете в одну группу, то я постараюсь не задеть вас…       – Постараешься?       – Босс, это, на мой взгляд, единственный из доступных вариантов сделать все быстро, – не реагируя на недовольство команды, сохранил невозмутимое спокойствие Мамон. – Даже если вас оглушит, я скажу, куда бить. Я почувствую.       – Пф. Ладно.       Это и пугало. Сколько бы Хана не ввязывалась в странные опасные дела, в полноценной боевой операции она принимала участие впервые, если не считать недавний кипиш в Чикаго. Тем не менее, ее уже столько раз похищали и затягивали в опасные авантюры, что страх должен был уменьшиться. Ведь она сама говорила Тсунаеши, что справится, что ее нельзя оставлять в стороне, они должны все сделать вместе, а ее сила понадобится команде.       Несмотря на сложные отношения с Варией, Хана все же доверяла им, как боевым товарищам. Друг друга они, конечно, могли кинуть с благородным комментарием в духе «разбирайся сам», однако с ней дела обстояли иначе. Жену босса наемники оставить со словами «давай, до встречи и удачи» им себе дороже. Поэтому, сосредоточившись на духовной энергии, что пульсировала в ней теплым огоньком, девушка представила, как это тепло разливается по округе, проникает сквозь иллюзорную завесу и растворяется среди деревьев.       Врага Хана все еще не могла почувствовать, во многом потому, что Туман Мамона также не позволял развернуться на широкую ногу. И тем не менее, наращивая томящуюся в груди силу, девушка сосредоточилась на способности усиления, после чего, шумно выдохнув в напряжении, заставила все источники окружающего ее пламени усилиться в разы.       Хоть она и обещала, что постарается не трогать союзников, основной удар пришелся на них, отчего они раздражено и болезненно зарычали, хватаясь за головы, да чуть ли не падая на колени.       – Босс, на четыре часа от вас! – закричал Мамон.       Скалясь, словно дикий пес, да кривясь от того, как энергия внутри вдруг ударила через край, Занзас нашел для нее выход, вытянув руку с пистолетом в указанном иллюзионистом направлении. Ослепительная вспышка пламени Ярости ударила по лесу, снося деревья, словно хрупкие иссушенные спички. Прикрыв союзников пламенем Дождя от летящих щепок и обжигающих вихрей зарева, Хана зажмурилась и поймала себя на мысли, что она ни разу не завидовала тем, кто прятался от них в тени.       Переводя тяжелое дыхание, будто пробежав несколько сот метров, Занзас уронил руку и выпрямился. От его атаки остался такой след, словно в лес упал метеорит, оставив после себя широкую выжженную полосу.       Запах горелой листвы и древесины ударил в нос. Шипение обуглившихся углей разбавляло пугающую тишину, заставляя подумать о том, что им удалось избавиться от противника. Пусть они и выдали свое местоположение, Мамон продолжал держать иллюзию невидимости. Чем, возможно, и спас им жизнь.       – Слева!!!       На оклик Ханы Мамон успел отреагировать в тот миг, когда из черной дымки, разорвавшей пространство в нескольких сантиметрах поодаль, не вырвалась волна пламени Урагана. Все померкло в алом свете, девушка почувствовала, как обжигающая пульсация ударила ее в бок, отбрасывая прочь. Она услышала, как болезненно воскликнул иллюзионист Варии, а затем его голос перебил грохот врезающихся куда-то в деревья машин. Как враг смог реализовать атаку столь неожиданным образом, Хана не успела догадаться, ее мысли занимала лишь боль, разливающаяся по телу. Дождь смог смягчить атаку Урагана, но жжение на коже и звон в голове от того, что ее протащило по дороге несколько метров, говорили о многом.       Приподнявшись на руках и осмотревшись, Хана шепотом выругалась, обнаружив, что машины к чертям смело на обочину. Хуже всего пришлось Мамону, он пусть и шевелился, но из-за атаки, что ударила его чуть ли не в лицо, он не мог с той же резвостью, как Луссурия, подняться на ноги. Окутанный пламенем Солнца, мужчина поспешил помочь иллюзионисту.       – Что это за херня вообще была? – поднимаясь с колена, раздраженно зарычал Занзас. Он словно и не заметил последствий атаки противника.       Мне б твою выносливость…       – Меньшего я от вас и не ожидал, – донесся высокий неприятный голос со стороны леса, перед которым затрепетало темно-синие пламя Тумана. – Однако я разочарован преданным доверием.       Иллюзия противника сошла на нет, демонстрируя у кромки леса двух незнакомцев в стандартной униформе тюремщиков; у одного цепи в руках горели пламенем Тумана, у другого – Урагана. Однако куда сильнее Хану напугала фигура ребенка, носящего шляпу и не по размеру просторный костюм. В прошлый раз она помнила его перебинтованным малышом, однако сейчас на нее смотрел будто взрослый ребенок с непропорциональным телом и ненормально огромными глазами.       – Бермуда… – выдохнула имя главного надзирателя Хана, ощутив внезапный прилив страха.       – Вы всерьез полагали, что мы не заметим, как вы ступили на мою территорию? – уточнил бывший аркобалено. – Я узнал о вашем присутствии, как только вы приблизились к КПП. Очень глупо и наивно с вашей стороны.       – Что это за мусор?       – Это… главный надзиратель Виндиче, – пробормотала девушка, подступив ближе к боссу Варии.       – То есть самый сильный из них? – с колючей усмешкой уточнил мужчина, явно не оценив по достоинству противника. – Дальше сама доберешься?       – Добер… куда доберусь? – в недоумении глянула на Занзаса Хана, даже не зная, чего боятся – остаться одной или оставить Варию в неполном составе против Бермуды. – Ты совсем рехнулся один с ним драться?       – А ты чем-то помочь можешь, кроме своих фокусов?       Обидно вообще-то…       – Даже если ты попытаешься сбежать, Савада Хана, далеко не уйдешь, – вмешался в их разговор Бермуда, – я не дам…       – Завали ебальник, не с тобой говорят! – в раздражении рявкнул Занзас, выстрелив в противника концентрированным пламенем Ярости. От подобного выпада даже Хана обомлела. – А ты не стой столбом, вали отсюда!       – Валить?! К-куда?..       – Один хер я знаю, не путайся у меня под ногами! – не сдержался мужчина и одарил девушку столь злобным взглядом, что та аж отпрянула. Выглядел он так, словно следующую атаку был готов обрушить на ее голову. Но вместо этого лишь сдержано зашипел: – Уходи. Живо.       Хана не понимала, почему в его алых глазах было столько злости от того, что она растерялась и не понеслась прочь, сверкая пятками. Они заранее обговаривали, что при встрече с противником не будут разделяться, ведь это уменьшит их шанс на успех операции. Даже зная, что во время боя быть поблизости Занзаса себе дороже, тот особо не заботился, кто у него мешкался под ногами, а просто продолжал делать свою работу.       И эта мысль заставила Хану не на шутку обеспокоиться. Если босс Варии велел ей убираться, он намеревался серьезно подойти к бою. А если он серьезно намеревался подойти к бою, то наверняка оценил потенциал и силу противника, которые не позволяли сдерживаться. Мамон и Луссурия привыкли подстраиваться под технику боя своего босса, а вот Хана, не обладая достаточной физической подготовкой, действительно могла стать проблемой. И это злило. Очень сильно злило.       – Его основная техника – пламя Мрака, которое позволяет искажать реальность, частично или полностью телепортировать себя или своих союзников. Он также может делиться своим пламенем с напарниками, – быстро сообщила девушка, одарив Занзаса сосредоточенным взглядом. – Будьте бдительны. И… не сдохните.       В ответ послышался пренебрежительный смешок, мужчина даже не посмотрел в ее сторону.       – Кто тут может сдохнуть, так это ты, женщина. Поэтому… не подыхай.       Пусть он и не удостоил ее своим вниманием, однако по его сдержанному обращению Хана поняла, что Занзас, вероятно, действительно не хотел, чтобы она отправилась на тот свет. Возможно, потому что в таком случае Тсунаеши с него три шкуры спустит и отправит следом. Возможно, потому что ему придется отправить босса Вонголы на тот свет в попытках самообороны. А может и потому, что он привязался к ней. Один черт.       Хана понимала, что Бермуда пришел по ее голову, ведь не было никакой стратегической выгоды в уничтожении их отряда поддержки. Но убегая прочь, спрятанная иллюзией Мамона, она никак не могла отпустить дурное предчувствие, что если бы Бермуда фон Вихтенштайн желал избавиться от нее, покарать за предательство доверенного секрета, то не позволил бы уйти.       Что-то здесь явно не так… Но если останусь, то помешаю Занзасу, буду путаться у него под руками. Одно, конечно, хорошо – наиболее опасный противник столкнулся не с менее опасным врагом. Но плохо другое… куда мне-то теперь идти?!