Под разным небом пепел одинаков

      Гадикап — соревнования между несколькими игроками, когда слабые игроки получают какое-либо преимущество для уравновешивания сил              Скажи ей хоть год назад кто-то, что она под ручку дружно будет брать штурмом вместе с Гаммой Виндиче, Киоко бы направила этого человека прямиком на прием к психотерапевту. А сейчас невольно поймала себя на мысли, что она и являлась тем человеком, которому явно сходить к врачу и позаботиться о своем ментальном здоровье.       Помня слова Ханы о том, что Виндиче внутри напоминал муравейник с бесконечными поворотами и развилками, Киоко не ожидала, что все окажется настолько плохо. Если бы не Бьякуран с его роялем в кустах в духе «сейчас сгоняю в параллельный мир, где-то кто-то да подскажет план тюрьмы», они бы уже давно потерялись.       Хотя не исключаю, что уже потерялись.       Прорываться вглубь оказалось не столь сложно, как ожидала Киоко, но когда они разделились с Тсунаеши и Хром, то стало значительно труднее. Но пока с ними был Хаято, бьющий охрану мощным пламенем Урагана из своей наручной системы залпового огня, все было терпимо.       Наручная система залпового огня… я это только что придумала? Или это из глубин памяти всплыло?       Коридоры выглядели не только однообразно, плохое освещение добавляло жути, Киоко чувствовала себя даже муравьем, а хомяком, которого опустили в бесконечный лабиринт. Разобравшись с очередной группой противника, они бросились на лестничной площадке, увидеть которую для девушки оказалось небольшим облегчением. Она уже всерьез начинала думать, что они заблудились и потерялись где-то посередине тюрьмы.       Преодолев четыре этажа вниз, их команда остановилась, хватаясь за перила из-за сильного грохота, раздавшегося сверху. Свет пугающе замигал, звуки выстрелов едва ли пробивали эхо тревоги, которая била по ушам уже несколько минут.       – Далеко нам еще? – не отрывая взгляд от пустоты, лежащей между пролетами ниже, нетерпеливо уточнил Гамма.       Хороший вопрос. Киоко быстро достала из нагрудного кармана смартфон, который ей передал при встрече у главных ворот Хаято. Затратив мучительно долгие секунды на то, чтобы свериться с картой, она сообщила:       – Это западная лестница, еще два этажа вниз и выходим в коридор… Там сразу направо, потом двадцать метров по прямой. И дальше пойдут системы защиты. В общем, почти на месте.       Следом послышался грохот. Этажами выше, похоже, развернулось нешуточное сражение. Либо все группы уже достигли тюрьмы, либо прорывные команды отрывались по полной. Не исключено, что Рёхей продолжал громить Виндиче во имя силы юности.       Задерживаться их команда не стала, воспользовалась моментом затишья и двинулась вперед, пока толпы охраны отбивались от вторженцев. В принципе, не удивительно, ведь основной блок содержания они миновали, разнося к чертям металлические двери пламенем Урагана и деактивируя электронные механизмы защиты перегрузками за счет пламени Грозы. Странно, но за весь путь они даже не скандалили и не рычали друг на друга. Хаято шел впереди, Гамма прикрывал, Киоко по мере возможности восстанавливала и экономила силы. Бита знакомо лежала в руке.       Но верить в удачное стечение обстоятельств девушка отказывалась, ее переполняла тревога, что не могло все идти так слажено и хорошо. Оказавшись на подземном уровне, где высокие стены давили не только размером, но и какой-то аномальной аурой, вся их группа почувствовала себя загнанными в угол котятами. Впереди чисто, позади также никого, однако на интуитивном уровне они понимали, что не одни здесь. Встав друг к другу спинами, они прислушались к окружению.       – Тоже не нравится это? – притянув к груди пистолет и встав наизготовку, полюбопытствовал Гамма.       Не нравится – это мягко сказано. Киоко не покидало липкое мерзкое чувство, словно она оказалась посреди кладбища в дождливую ноябрьскую ночь. Легкие с трудом втягивали воздух, он казался вязким, тягучим, плотным. Девушка никогда не хвастала своими сенсорными способностями, плохо чувствовала тонкую структуру окружения, однако сейчас у нее каждая клеточка тела вопила от страха. Словно на нее кто-то оказывал психологическое воздействие. И не только на нее одну – ее товарищи также заметно нервничали.       – Эй… – тихо окликнул их Хаято, – мне кажется, или дверь открыта?       Обернувшись, Киоко лучше присмотрелась к стальной двери, за которой лежал их дальнейший путь к хранилищу тринисетте. И с удивлением отметила, что хранитель Урагана не ошибся, металлическая толстая дверь действительно неплотно прилегала к стене, а черные следы и вмятины у замка говорили о том, что ее открыли грубой силой.       Сделать выводы девушка не успела, ее мысли разбежались по углам от звона цепи, эхом разнесшегося по коридору.       Дзынь. Шорох. Дзынь. Еще шорох – неспешный ровный шаг.       Звуки доносились из коридора, лежащего за дверью, которая медленно отворилась с таким скрипом, что аж зубы свело. Повеяло холодом, союзники напряглись, приготовив оружие к бою, но никто из них не рискнул подступить ближе. Цепенеющая жуть сковала каждого из них по рукам и ногам от одного лишь вида высокой фигуры в разобранном плаще, чье лицо, за исключением правого иссушенного глаза, покрывали бинты.       Им навстречу вышла словно сама смерть. У Киоко невольно задрожали руки, заставив ее еще крепче сцепить пальцы вокруг биты, но страшно было не только от встречи с одним из сильнейших надзирателей Виндиче. Он пришел из хранилища тринисетте. Хранилища, вход в который был открыт грубой силой.       Там… уже кто-то из наших? Но там может быть только вторая пробивная группа…       Страх стянул нервы в тугой клубок внизу живота, заставив Киоко на долгое мгновение оцепенеть. Облизнув пересохшие губы, она подняла взгляд на человека, который подходил под описание того, кто носил имя Джагер.       – Разворачивайтесь и уходите. Даю один шанс.       Никто не двинулся с места, и глазом не моргнул. Потому что все понимали, что надзиратель не даст им уйти. У них уже не оставалось выбора, кроме как нападать, пробиваться вперед грубой силой. Только вопрос в том, смогут ли они пробиться?       – Прости, но у нас иной приказ, – первым в себя пришел Хаято и, резко вскинув руку и ударив в противника концентрированным пламенем Урагана.       Киоко зажмурилась, испугалась, однако также высвободила пламя, но вместо атаки выбросила его за спины их команды, помня тактику боя людей Виндиче. Не прогадала, потому что едва алый вихрь погас, как цепи во вспышках черного пламени ударили по грозовому щиту.       – Какого?!..       – Не оставляйте спины открытыми, вы помните их тактику боя! – закричала девушка, окружив их зелеными искрами Грозы в качестве защиты.       Встав друг к другу спинами, они, конечно, оказались в ужасном положении, потому что узкий коридор никак не подходил для их дальнобойных атак. Разве что девушка могла еще помахать битой для проформы, но все также рисковала задеть товарищей.       – Где этот сукин сын? – зарычал Хаято.       Будто в ответ над их головами разорвалась черная дымка, из которой обрушились цепи, пробивая Грозовой щит. Благодаря защите они выиграли долю секунды, чтобы уберечь головы от удара, который заставил их разделиться, отпрыгивая в разные стороны. И последующая атака пришлась на Киоко, которая едва успев подняться с колен, почувствовала, как металл обвился вокруг ее ноги и потянул прочь. Испуганно взвизгнув, девушка отлетела прочь вдоль коридора, болезненно ударяясь спиной о крепкую сталь двери.       Боль пронзила позвоночник острыми иглами, легкие не могли втянуть воздух, перед глазами запрыгали яркие пятна. Натужно застонав и наблюдая, как парни отбивались от цепей Джагера, девушка надеялась, ей представилось несколько секунд для того, чтобы перевести дух. Но ей в голову полетела цепь, не оставляя иных вариантов, как пересиливать боль и прыгать в сторону.       Откатившись и защитившись щитом Грозы, Киоко вспомнила, что у нее в руках зажата бита, поэтому не постеснялась пустить ее в ход. Вернувшись в центральный коридор и заметив, что союзники безуспешно пытались атаковать Джагера, который использовал пламя Мглы для молниеносных перемещений и атак, девушка нахмурилась.       Перебрав в голове все имеющиеся варианты, которые успели прийти на ум, Киоко пришла к выводу, что в столь узком пространстве им не победить. Не хватало пространства для маневра. Если они с Гаммой еще додумались окружить себя электричеством, которое не позволяло Джагеру разрывать реальность прямо у них перед носом, то Хаято повезло меньше. Он не мог задействовать свою систему C.I.A. в столь узком пространстве, а собственной скорости ему не хватило для избегания нападений. Поэтому девушка даже не удивилась, когда хранитель Урагана оказался оплетен цепями.       Поравнявшись с Гаммой и выдержав дистанцию, Киоко тяжело переводила дыхание, как и союзник, в то время как противник вообще не выглядел не то что уставшим, он смотрел на них, как на мышей, путающихся под ногами.       Стало холоднее. Или же их покидали силы? Звон цепей действовал на нервы, нагонял жути, а еще хуже становилось от вида Хаято, который тщетно пытался выпутаться из ловушки. Звенья все плотнее впивались в его тело, сдавливали, заставляя кривиться, а в какой-то момент не выдержать и болезненно застонать. Тиски сжимались все крепче, еще немного, и пугающий надзиратель превратить хранителя Урагана в инвалида.       Крики не помогут, как и мольбы прекратить. Киоко видела это по мертвому пристальному взгляду, обращенному в их направлении. Джагер будто намеревался устроить показательную казнь, его цепи, охваченные пламенем Мглы, живыми змеями терзали хранителя Урагана.       Что делать? Есть шанс броситься назад и забежать за дверь, захлопнуть ее, возможно, Джагер не сможет искажать пространство, которое не видит. Но смысл, если он может открыть дверь? Нам нужно одолеть его… Да. Нам.       Только как они могли одолеть его, если у другой группы не получилось? Хотя Киоко отчаянно запрещала себе мысль, что другая группа уже была мертва, потому что так просто одолеть Бьякурана или еще двух Погребальных венков невозможно.       Но кто тогда туда проник, если не они? И что-то не верится, что Джагер так просто оставил их в живых…       Хана говорила, что бывшие аркобалено-Виндиче резистентны к иллюзиям, и у Киоко не было причин ей не верить. Подруга знала намного больше того, что помнила она об этом чокнутом мире.       – Красный…       Сдавленный шепот девушки Гамма воспринял с недоумением, но когда поймал ее взгляд, услышал следом:       – Отвлеки его.       Он посмотрел на нее с недовольством, удрученно пробормотав:       – Хочешь, чтобы я сдох?       – Хочешь, чтобы Гокудера сдох?       – Лучше он, чем я.       – Если не ты, то мы все.       – Вообще не убедила.       – А если скажу «пожалуйста»?       – … – недовольно скривившись, мужчина раздраженно шикнул и, выхватив из-за пояса складную дубинку, произнес: – Будешь мне кофе целый месяц приносить с почетным поклоном.       – Неделю, плюс могу добавить массаж простаты твоей же палкой в качестве бонуса, – раздраженно глянув на дубинку в руке Гаммы, зашипела Киоко, а затем воскликнула: – Давай, вперед!       Переговоры завершились негласным согласием, когда Гамма, закатив глаза, бросился в атаку, оставив позади девушку, окружившую себя пламенем Грозы. Цепи понеслись в направлении мужчины, которые он отбивал с неожиданной ловкостью, пытаясь подобраться как можно ближе к Джагеру. В момент наиболее близкий для прямой атаки Гамма сконцентрировал наибольшее количество пламени в оружии, замахиваясь для удара. Однако Джагер не исчез в пламени Мрака, а дернул цепью и метнул навстречу врагу Хаято в качестве живого снаряда.       Блять!       Не такого Киоко ожидала, наблюдая, как хранителя Урагана задело электричеством, а Гамму к чертями сбило с ног. Она лишь мельком зацепилась за тюремщика взглядом, прежде чем он растворился во мгле, и это заставило ее под действием вспышки адреналина пробудить внутреннюю силу, которую она планировала использовать иначе. Однако времени на размышления не оставалось. Едва искры Грозы соприкоснулись со Мглой появившейся позади в нескольких десятках сантиметрах, Киоко вытянула из себя как можно больше энергии и с криком разбила ее волной вокруг себя.       Отлетев к стене, представитель Виндиче раздраженно и даже с некоторым удивлением захрипел. Союзники постепенно приходили в себя, Киоко подбежала к ним, хотя по большей части ей хотелось оказаться подальше от тюремщика. Перехватив биту за рукоять, девушка в ускоренном порядке начала накапливать в ней пламя Грозы, наблюдая, как Джагер поднимается на ноги.       – Что ж, думаю, пора заканчивать, – с презрением бросил противник, прищурив изуродованный глаз. Вероятно, ему не пришлось по душе, что его смогли задеть столь примитивным ударом.       Но выбросив руки в перед, желая ударить по нарушителям цепями, он обнаружил неприятный момент – металлические звенья не подчинились его команде.       – Да, мудила, пора заканчивать, – не постеснялась в выражениях Киоко, сорвав накопленную энергию в удар мощной волны пламени, помчавшейся прямо на противника.       Коридор залил ослепительный свет Грозы, от остаточной энергии которого девушки пришлось защитить своих товарищей грозовым щитом. Все же ее сила действовала на любые типы пламени вне зависимости от природы происхождения. Чем бы не выражалась внутренняя энергия человека, она оставалась внутренней энергией. Жаль, что Киоко вспомнила об этом запоздало. Если бы не страх, вызванный одним видом Джагера, она бы могла додуматься использовать этот трюк раньше.       Только я не могу использовать силу подавления слишком часто… Иначе будет плохо.       – Вот черт… – удрученно шикнула девушка, когда ей открылся разбитый вдребезги коридор и опаленный металл двери, но ни одного следа противника. Сбежал. – Нц… вы там как, живы?       – Жить-то живы, – с недовольством констатировал Гамма, поднимаясь на ноги, – но ты и нас пламени лишила.       – Ой, ну, простите, это тебе не BDSM, где «красный» значит «красный». Это жизнь, где «постараюсь» значит «ничего не обещаю». Живой? Радуйся.       Гамма посмотрел на нее без какого-либо энтузиазма продолжать спор и пробормотал:       – Даже спрашивать не хочу. А ты как там?       – Живой… так что радуюсь, – прохрипел Хаято, не без труда поднявшись на ноги. Однако боль в теле заставила его скривиться и ухватиться за бок. – Давайте двигать вперед, раз победили.       – Не думаю, что мы его победили, – заключила Киоко, – но верно говоришь. Пойдемте, пока он не вернулся.       Окажется довольно забавно, если по итогу Джагер скрылся в коридоре за дверью, однако проходя все глубже внутри и минуя разбитую к черту систему защиты Киоко приходила к выводу, что вряд ли они встретят тюремщика. За последней дверью, оказавшейся выбитой с корнем, девушка обнаружила довольно просторную пещеру, в которой шаги отдавались гулким эхом. Освещение здесь было искусственным, тусклым, но его хватало, чтобы осмотреть и обнаружить лежащую в дальнем конце плиту тринисетте со вставленными пустышками. И ни души более.       – Ничего не понимаю, – тихо пробормотала Киоко.       Пройдя вперед и осмотревшись, девушка не обнаружила ничего подозрительного, хотя странное чувство тревоги не покидало ее. Будто за ней наблюдали. Пока Гамма помогал Хаято дохромать до установки тринисетте, Киоко не переставала стоять, вытянувшись по струнке, да нервно поглядывать по сторонам. Ее так и подстрекало ударить волной подавления пламени вновь, однако это могло лишить ее дальнейших сил для сражения.       Пальцы нервно сжимали биту.       – Не понимаю, они серьезно держат пустышки лишь под надзором того урода? – нахмурился Гамма. – Почему так мало охраны?       – Потому что мы уже избавились ото всех.       На знакомый голос они всей дружной компанией дернулись с такой резкостью, что интуитивно чуть не ударили в его направлении пламенем. Уж Киоко после сражения с Джагером была готова атаковать без предупреждения.       Темно-синие всполохи пламени поднялись с пола, словно настоящий туман, освобождая простор пещеры от иллюзии сокрытия. И в первый миг Киоко даже опешила от увиденной картины. Количество людей в униформе тюремщиком, лежащих без сознания или же мертвых, оказалось достаточно большим, чтобы оценить масштабы недавней битвы. В нос ударил кислый запах крови и гари. Обычно пламя жгло не так, как обычный огонь, однако Киоко отлично помнило, сколь губительной мощью обладал Закуро, чтобы заставлять людей сгорать заживо.       Хранитель Урагана и Тумана марэ появились мрачными фигурами посреди побоища, в то время как Бьякуран оказался ближе всех к их компании. Стоял, преграждая дорогу к выходу, да смотрел на новоприбывших фирменным веселым взглядом с наигранной улыбкой радушия.       – Что за херня? – с откровенной претензией поинтересовался Гамма.       – М-м, это? – осмотревшись, усмехнулся Бяькуран. – Ну, мы немного увлеклись, конечно, но…       – Он не про это спрашивает, – прервала его Киоко, с сомнением прищурив глаза. – А про то, что от вас как ни в чем небывало ушел один из тюремщиков Виндиче. И не говори, что вы спрятались от него в иллюзии, вы прекрасно знаете, что иллюзии на эту нечисть не действуют.       Честно говоря, Киоко хотела ошибаться в том, о чем пока не знала, но к чему ее неустанно толкали нерадостные мысли. Впившись пристальным взглядом в Бьякурана и наблюдая за его застывшим выражением лица, она поняла, что прижала его к стенке. Никакого объяснения не последовало, значит, творится какая-то хрень.       Позади послышался шорох и тяжкий вздох – Хаято освободился от помощи Гаммы.       – Пф. Ну ты и жопа, – даже не удивившись, Киоко недовольно скривилась. – О чем ты с ним договорился?       – Не понимаю, о чем ты.       Возможно, он сдал Вонголу, может, еще что пообещал, Киоко оставалось только догадываться, что пришло в голову Бьякурану. Она обернулась к тринисетте, по факту обычной каменной плите, чей белый камень невольно слепил, отражая искусственный свет. А пустышки выделялись разноцветными драгоценностями.       – Ладно, давайте заканчивать. Уничтожим эту хрень.       Вновь осмотрев артефакт, девушка выждала мгновение, чтобы убедиться в том, что никто не сдвинулся с места. Ее не удивило, что Бьякуран, как и Погребальные венки, даже с места не двинулись, но тот факт, что он прожигал хитрым и удовлетворенным взглядом Хаято, Киоко определенно озадачил. Потому что хранитель Урагана Вонголы смотрел на босса Мильфиоре исподлобья не просто мрачным взглядом, его левая рука предостерегающе держалась за огнестрельное оружие на правом предплечье.       Уж надеялась Киоко, это лишь ожидаемая ненависть друг к другу, но, глянув на Гамму, она отметила, что и он не особо понимал суть происходящего.       Раскатистый задорный смех Бьякурана разнесся по пещере гулким эхом.       – Значит, у гениев мысли схожи, – улыбнулся он. – Тсунаеши-кун тоже не хочет уничтожать тринисетте, верно?       – Чего? – аж растерялась Киоко.       Хотелось бы ей думать, что предположение хранителя Неба марэ ошибочно, но одного взгляда на Хаято стало достаточно, чтобы подтвердить все опасения. Тут уже мало просто опешить, девушка ощущала, как у нее кровь отхлынула от лица, наполняя сердце вместе со злостью. Пальцы до боли обхватили металл биты, в то время как поперек горла застряли наиболее неприличные слова. Хотелось просто кричать.       – Да вы оба ебанулись что ли? – зарычала Киоко, сдерживая себя из последних сил. – План. Был. Не. Такой.       – Киоко, я обещал лишь, что обеспечу безопасное будущее нашему сыну. И я сдержу обещание.       – Сы… сыну?       Да, Гамма, понимаю твое удивление, но сейчас не до тебя.       В иной ситуации Киоко с удовольствием придумала бы какую остроту или тупую шутку, однако сейчас у нее силы уходили лишь на то, чтобы удержаться от поспешных действий. Закрыв глаза и медленно выдохнув, девушка облизнула пересохшие губы и понимающе закивала. Криво усмехнулась.       – Ну же, Киоко. Сделай правильный выбор.       Злость на сердце закручивалась в обжигающий вихрь, провоцируя пламя Грозы разгореться с новой силой. Искры уже проскакивали по ее коже, однако со стороны нельзя было сказать, в чью сторону девушка сорвется на удар.       Она вновь усмехнулась, уже болезненно.       – Блять, – раздраженно выдохнула она, отвернувшись и с силой сжав челюсти. – Как же вы все заебали!       Сжав биту, Киоко резко развернулась и выбросила в направлении Хаято мощный грозовой вихрь, отбивший его прочь в дальний край пещеры. Гамма успел вовремя отпрыгнуть, хотя в любом случае ударная волна не задела бы его, и мужчина уже приготовился атаковать ее. Однако у девушки имелись иные планы, которые она реализовала в высвобожденной вспышке подавляющего пламени, с криком отправленной в направлении Погребальных венков. Несмотря на попытку защититься, членов Мильфиоре отбросило прочь, хоть это и не причинило им существенного вреда.       Перехватив биту и направив в нее новый залп пламени, Киоко встретилась взглядом с Гаммой, и ему этого хватило, чтобы прочесть ее намерения. Коротко кивнув, мужчина также отвел дубинку за спину, накапливая энергию, после чего вместе с девушкой замахнулся на каменную плиту.       Предостерегающий крик потонул в стрекоте электричества. Киоко надеялась, что тринисетте разлетится к чертям с первого удара, однако по ней от первого удара прошлась лишь крупная трещина. И это ее взбесило еще сильнее, вынудив вложить в руки как можно больше пламени и закричать, срывая горло. Пламя Грозы окружило их с Гаммой плотным щитом остаточной энергии, которая била по установке беспощадными разрядами.       Давай же… закончи это дерьмо раз и навсегда!       Еще немного, и плотность пламени достигла того, что ослепила девушку ярким светом и в конечном итоге взорвалась от огромного напора. Стрекот электричества разорвал треск камня. Ударная волна отбросила Киоко и Гамму прочь, а вместе с тем и осколки того, что некогда составляло тринисетте.       Действуя на адреналине, девушка подскочила на ноги, терпя жуткое головокружение и усталость, она даже не совсем поняла, что произошло, какова обстановка. Сердце бешено стучало по ребрам, она хваталась за обрывки мыслей, реагировала по ситуации на малейшие раздражители.       Нападения не последовало. Несмотря на то, что они с Гаммой оказались на мгновения дезориентированы, противников куда сильнее завлек вид разрушенной тринисетте, от которой остался разве что белый камень по краям. Вот она была, и вот ее нет. Кольца и пустышки, конечно, от этого не потеряют своей силы, однако собрать воедино и использовать полную силу наборов теперь будет невозможно.       Влажные мечты Бьякурана о тотальном господстве были разрушены за пару секунд девушкой с испорченными моральными устоями, а также мужиком, чья привязанность к молодой главе Джинглио Неро вызывала вопросы. Извращенка и педофил. Команда по спасению мира просто на десять из десяти.       Шутки шутками, однако, пользуясь моментом, Киоко обратила внимание на пустышки, которые оказались подле них с Гаммой. Недобро переглянувшись, они бросились подбирать их, но уже без былого духа единения. Киоко успела захватить лишь артефакты атрибута Тумана и Неба, в то время как мужчина с удивительной прытью подобрал остальные и с нескрываемой радостью адресовал ей победоносный взгляд. Мол, съела, сучка.       – Вы, блять, что наделали?       Что наделали? Получили огромное преимущество.       От игры в гляделки их отвлек довольно тихий голос Бьякурана, однако в нем сочеталось столько негодования и холодной ярости, что пришлось взять себя в руки. Шумно выдохнув, девушка спрятала пустышки во внутреннем кармане куртки и, быстро глянув на Гамму, кивнула в сторону выхода. Повторять дважды не пришлось, мужчина сорвался прочь.       – Куда намылился, а?! – раздраженно закричал Закуро, бросившись следом.       Тем не менее выбраться из пещеры ему не удалось, путь ему преградила алая вспышка пламени. С трудном, но упираясь о колено, Хаято держал наготове оружие к последующему выстрелу. Уж не знала Киоко, что он там собрался делать, но как только Торикабуто безмолвно растворился в пламени Тумана, все ее внимание осталось сосредоточенным на Бьякуране.       Возможно, впервые Киоко видела его столь взбешенным, даже когда он узнал правду о ней, о своих и ее способностях, выглядел менее потрясенным. И это не столько злило, сколько пробуждало обиду.       – Ты пожалеешь об этом.       На брошенные в напряжении слова девушка лишь сухо усмехнулась. Когда они с Бьякураном остались наедине несколько дней назад, она с трудом сдержала себя, чтобы выплеснуть на него всю злость и обиду. Сейчас же последняя капля терпения испарилась без следа.       Посмотрим, как ты справишься со мной без своего пламени.       Нервно улыбнувшись и обратив улыбку в оскал, Киоко удобнее перехватила биту и, замахнувшись, шикнула:       – Знаешь, что?.. Готовь жопу, дорогой. Потому что будет больно. Очень больно.