для чего тебе этот эликсир?

Се Лянь страдальчески молчал. ему до колокольного звона в ушах захотелось просто исчезнуть, испариться из этого мира. он вдруг подумал, как прекрасно бы было рассыпаться на стаю маленьких серебристых бабочек и разлететься по самым укромным уголкам этого проклятого поместья, а лучше улететь на край земли и никогда больше не показываться людям на глаза. Цинсюань, ожидавший услышать нечто, мягко говоря, другое, впал в кратковременную кому - пустой взгляд зеленых глаз проходил сквозь всех присутствующих, будто его целью была сама бездна за горизонтом. спустя вечность, Усянь наконец усмирил демоническую кобылицу, порождающую нечеловеческий хохот из его рта, и стало убийственно тихо. Сюэ Ян выдержал поистине долгую для себя паузу и спустя четыре с половиной секунды изрек: — пиздец. и круто развернувшись на носках, покинул комнату. завтрак прошел в непривычной гнетущей тишине. обычно за утренней трапезой Ян много и колко шутил, и когда по традиции шутки доводили до драки с Усянем, Цинсюаню приходилось разнимать их, вместо десерта выдавая шлепки кухонной метлой. после того, как все снова оказывались за столом, мастер ветров высыпал из мешочка несколько дешевых конфет и поровну делил между братьями под радостный гул двух непримиримых скандалистов. после завтрака младшие часто упражнялись вместе, используя парные тренировки, как единственный способ безнаказанно подраться друг с другом. Се Лянь предпочитал медитацию в уединении, и по обыкновению роль уборщика доставалась мастеру Ши практически каждый день. а практически каждый день — значит, каждый день. сегодня не было исключением. напевая какую-то незамысловатую мелодию, Цинсюань воодушевленно махал метлой по полу, стараясь отвлечься от мрачных мыслей. Сюэ Ян ушел один, но он наверняка не будет делать глупостей. он не какой-нибудь юнец, он легендарный ведьмак, с ним ведь ничего не случится, да? метелка годилась только для того, чтобы разогнать по углам пыль, и совсем не справлялась с унынием Цинсюаня, так что в конце концов он бросил уборку и вышел на задний двор. тишина, такая непривычная в послеобеденное время, сразу ударила в ноздри запахом тревоги. мастер Ши помотал головой, отказываясь от заполняющих нутро сомнений. он всегда доверял своим братьям по школе и не считал их за слабаков, так почему в этот раз так хотелось схватиться за мечи и броситься на поиски? ведьмаку определенно было необходимо развеяться, и он в растерянности оглядел двор: некогда пристанище благородных богачей, ныне просто обветшалая свалка. в момент, когда взгляд зацепился за деревянные мишени на заборе, он вдруг вспомнил, как было тяжело и весело тренироваться в драконьей крепости много лет тому назад. мастер Ши почти предался трепетной ностальгии, но знакомый голос, как струна, протянулся через весь двор и разрезал гнетущую тишину: — Ши Цинсюань, не прячься от нас! неужели наша компания настолько осточертела тебе? Вэй Усянь, эмпат до мозга костей, всегда чувствовал смену настроения в их странной семье — и всегда был тем, кто разгоняет тучи на рассветном пути. стоявший за его спиной Се Лянь обеспокоенно тер точку между бровей, вероятно не в силах говорить о чем-либо. — я читал, что в этих лесах фазаны даже вкусней, чем дома, — Вэй Ин скорчил многозначительную гримасу, — мы непременно должны проверить эту информацию на достоверность, уважаемый брат! Се Лянь, моментально вернувшийся в реальность, захохотал в рукав. Усянь повернулся к нему, недовольно сложив руки на груди и беззлобно нахмурившись: — полагаю, ты смеешься над своими навыками стрельбы из арбалета? — нет, — сквозь хохот ответил Лянь, — над тем, что ты думал убедить нас, будто правда что-то читал! в лесу пахло успокаивающе — хвоей, смолой и молодыми листьями. три силуэта скрылись в гуще деревьев. *** в глубине души Сюэ Ян не был плохим человеком. но был ли хорошим? сейчас, раз за разом скрещивая шуанхуа с незнакомцем в бело-голубых одеждах, он точно не создавал приятного впечатления. никакой личной неприязни — просто Ян зол, как черт, а незнакомец сует свой благородный нос, куда бесы рога не совали. без эликсиров поединок выходил почти на равных. — до тошноты учтивый хер.. в тряпках, которые никто бы не надел, идя в лес, — упорядочивал мысли Сюэ Ян, стараясь восстановить сбившееся дыхание, — ебучий чаро... — пропущенный выпад вырвал его из размышлений. что-то хрустнуло. — ...дей! удар инкрустированной рукоятью пришелся в левое плечо. Сюэ Ян отступил назад, прислоняясь спиной к дереву, стоящему позади. боль пронзила руку от основания плеча до кончиков пальцев. — сучий ты заклинатель, — теперь ведьмак был и правда в ярости, — думаешь, можешь указывать на мой недостаток таким наглым способом? — Сяо Синчэнь, — чародейский меч отправился в ножны, но сапфировая рукоять все еще дразнила, призывая продолжить поединок. Ян подался вперед, чтобы как следует врезать по блаженному заклинательскому лицу, но вместо этого пошатнулся и упал на колени прямо перед ним. в пылу битвы он и не заметил, что перестарался — старая рана на животе открылась и кровоточила, требуя к себе внимания. на мгновение он даже нахмурился от боли, но в следующую же секунду расхохотался, глядя прямо в глаза чародею. — думаешь, я тебя боюсь? незнакомец молчал. он смотрел на Сюэ Яна сверху вниз, и открывшийся ему вид был скорее жалобный, чем грозный. — мне так нравится твой меч, чародей.. пожалуй, я прибью тебя и заберу его, идет? — Сяо Синчэнь, — повторил мужчина, приподнимая уголки губ. — да что блядь такое это "Сяо Синчэнь"?! — это мое имя. а ваше? — пошел ты нахуй, Сяо Синчэнь! в следующую секунду Сюэ Ян потерял сознание. когда он очнулся, перевязанный, практически голый и явно вымытый, то испытал нечто в диапазоне между отчаянием и надеждой. Ян презирал себя за то, что проиграл чародею в поединке на мечах. и за то, что был до сих пор жив, к своему огромному удивлению. надежда была на то, что Синчэнь его оставил в какой-нибудь корчме и свалил куда подальше, но и она рассыпалась, как гнилая конфета, когда заклинатель вошел в комнату. — вы пришли в себя. — серьезно, как ты это понял, благородный заклинатель? Синчэнь не ответил на язвительный выпад, чем еще больше взбесил Сюэ Яна. больше всего он ненавидел блаженных праведников, делающих вид, что они лучше других.