Инверсия

Пути назад не было. Тот телефонный звонок разрушил все, что Володя выстраивал долгие годы. Система сдерживания треснула по швам, из щелей засочился яд. Яд, который он так тщательно упрятывал, теперь отравлял всё вокруг, и в первую очередь самого Володю. Володя искренне считал, что смог перебороть неправильное чувство, которое изводило душу. Но с каким трудом ему далось это? Сколько нервов было потрачено, сколько слёз выплакано, сколько денег и времени он отдал за то, чтобы стать нормальным? Стать нормальным – то, к чему Володя стремился десять долбанных лет. То, что пожирало его жизнь подобно грибку: очень медленно, но неотступно. Какие только способы он не перепробовал, чтобы зарасти этим грибком окончательно. Настало время подводить итоги. Лучшего шанса не привидится. Всё началось с большого взрыва. Взрыва, который Володя по своей глупости и дурости, спровоцировал сам. Когда Володя вернулся из лечебницы домой, отец впервые за полгода пожал ему руку. - Я очень рад, что ты дома, сын, - сказал он, улыбаясь, - Твоё возвращение мы с матерью решили отметить. Сегодня вечером приедет мой друг, и ты познакомишься с его дочерью – Светланой. Она прелестная девушка и наверняка тебе понравится. Я бы хотел, чтобы вы подружились. Слова резанули еще не по зажившей ране, и Володя, вежливо улыбнувшись, поблагодарил отца и поспешил в свою комнату. Ближе к вечеру родители засуетились, накрывали на стол в зале. Мама даже использовала дорогую скатерть, которую тетя привезла из Сочи. Володю позвали, когда на столе уже стояли салаты и его любимая курица в заливке. Мама светилась от счастья и все время поправляла брошь на груди, мило улыбаясь отцу. Ровно в семь часов вечера приехал дядя Дима вместе со своей женой Ларисой и их дочерью Светланой. Все уселись за стол и начали вспоминать затёртые до дыр семейный истории, которые Володя знал наизусть. Он почти все пропускал мимо ушей, механически улыбаясь и ковыряя вилкой свою остывшую еду. Есть не хотелось. - Мне кажется, Светлана очень понравилась Володе, верно? - громко спросил Лев Николаевич, поднимая рюмку с коньяком и фальшиво улыбаясь. Он бросил сомнительный взгляд на сына, от которого у Володи заболела голова. Волнение сначала поднялось до горла, а потом резко опустилось и остановилась комом где -то в желудке. Руки задрожали, дыхание сбилось, но Володя все-таки смог произнести: - Мне правда очень…приятно. Светлана очень красивая девушка, я таких еще не видел. Та слегка покраснела и смущённо улыбнулась, что-то шепнула матери на ухо, а Володя больно вцепился ногтями в руку, чтобы хоть как-то успокоить бушующее, нарастающее чувство у себя внутри. Вечер прошел за ненужными и неинтересными разговорами. Проводя гостей и нежно попрощавшись со Светой, Володя быстрым шагом направился в ванную и вывернул кран горячей воды до самого упора. В помещении сразу стало невыносимо душно. Трясущими руками он снял очки и положил их на полку, потому что смысла в них сейчас не было – стекла быстро запотели. В это же мгновение Володя сунул ободранные руки под горячую воду и до боли зажмурился. Первым что он почувствовал, было легкое покалывание, но на смену ему мгновенно пришла невыносимая жалящая боль. Боль, которая вытесняла все ненужные, вредоносные мысли. Дождь усилился. Выехав из коттеджного поселка, машина вывернула на трассу и прибавила скорости. Неожиданно зазвонил телефон, немного выведя Володю из оцепенения. Кое-как достав его из кармана пальто, он нажал на зеленую трубку: - Да, милая, - он ответил, голос был спокойным, даже несколько механическим, как у автоответчика. Столько лет тренировки не прошли зря. - Ты где? Как добрался до Харькова? Скоро самолет? – раздался встревоженный женский голос из трубки. - Уже подъезжаю. Вылет немного задерживается, я сообщу, когда сяду в самолет. - И когда приземлишься тоже звякни, а то я буду волноваться и не смогу спокойно уснуть до утра. - Хорошо, любимая. - Ты же знаешь, что у меня паранойя начинается, когда ты не отвечаешь. - Знаю, Свет. Поэтому сообщу сразу же. Я люблю тебя. До встречи. Короткие гудки прервали её демонстративный вздох. Недолго думая, Володя одной рукой вскрыл заднюю крышку телефона, достал сим карту. Переломив ее на две части, открыл окно и выбросил туда сначала симку, а следом и телефон. Теперь он ему уже точно не пригодится. Света наверняка даже не догадывалась, что с ним что-то не так. Ни одна нотка в его голосе не дрогнула, не выдала нарастающую бурю внутри. Конечно же он не ехал ни в какой аэропорт и ни в какую командировку. Он направлялся туда, где все началось. Володя внимательно смотрел на Свету, пока та без умолку рассказывала ему о своей жизни. Ее зеленые глаза горели, а щеки заливались румянцем, пока он крепко сжимал её по-девичьи изящную, тонкую руку. В тот день было солнечно и жарко. Они прогуливались по Красной площади, ели мороженное и целовались, так беззаботно. Девушка была очень счастлива, ведь это был второй день их свадьбы, который они, вопреки традициям, решили провести только вдвоём. Господи, как же это было давно… Казалось, что и Володя был счастлив. Но сколько раз он уже надевал эту маску, созданную тяжелым трудом и отполированную временем, что даже сам запутался, где настоящие чувства, а где игра. - Вов, а давай в мавзолей сходим? – Света резко повернулась и улыбнулась так искренне, что он не смог ей отказать. «Володь, обещай мне, когда я приеду к тебе в Москву, то мы сходим к Ленину. Хочу лично пожать ему руку». Строчки из Юриного письма забились в голову, зароились забытыми воспоминаниями. Он резко остановился, руки немного затряслись. Девушка испуганно посмотрела на Володю. - Вовочка, что такое, ты весь бледный стал. Все хорошо? Давай за водой сбегаю. Володя слышал лишь отдаленный гул, который со временем начал нарастать с невероятной силой. Он посмотрел по сторонам и увидел лавочку, к которой тут же направился. - Наверное, на солнце перегрелся, - соврал Володя, аккуратно присаживаясь на деревянную красивую скамью. В тот момент он понял, что если не избавится от болезненных воспоминаний как можно скорее, то в скором времени просто сойдет с ума. Фары выхватили из тьмы синюю вывеску «Аэродром». Оставалось только повернуть налево и ехать по прямой до развилки, а там через лес, до тех самых ворот, у которых он когда-то отпустил Юру. Все это время он жил в его сердце. Как бы Володя не хотел забыть и отпустить его, но снова возвращался к тому с чего начал. Чёртов замкнутый круг. Ровно год он смог прожить без страхов и болезненных воспоминаний. Жизнь начала налаживаться. Отношения с отцом улучшились, благодаря этому совместный бизнес пошел в гору. Не было больше поводов вновь бежать в ванную и включать горячую воду. Даже Света начала радовать его своим присутствием. Володя стал замечать, что нужды подолгу закрываться в своем кабинете, больше нет. Все свободное время он старался уделить семье. На выходных они вместе с женой посещали родителей, либо устраивали с соседями совместные посиделки у них в беседке. Все воспоминания о Юре стали страшным кошмаром, который растворился во времени. А вот Юра Володю не забыл.

***

- Вов, ты видел сколько время? Мне кажется, уже хватит работать, - за дверью раздался обеспокоенный голос Светы. Володя оторвался от компьютера и тяжело вздохнул. Она всегда была наседкой, так пеклась о нём, но он не чувствовал благодарности, всё больше раздражался. - Милая, я почти закончил, иди, ложись. Я скоро приду. Идти совсем не хотелось. Вот уже битый час Володя сидел над бумагами и никак не мог прочесть их, отвлекаясь то на голос жены, то на лай Герды за окном. Закрыв глаза, он потянулся прямо в кресле и неожиданно вздрогнул от телефонного звонка. С недоумением посмотрел на часы, которые показывали полдвенадцатого ночи, отметил, что никто важный не стал бы звонить в такое позднее время. С недоверием посмотрел на сотовый телефон, взял его в руки и увидел неизвестный номер. Нажал «приём», осторожно приложил к уху. - Владимир Львович слушает. Молчание. - Алло, кто это? - Володя?.. Судорожный вдох, статический шум. Короткие гудки. Сердце пропустило несколько ударов, а затем волна внутренней, тихой паники буквально захлестнула. На том конце давно сбросили, а Володя все так же стоял у окна с телефоном у уха. На какое-то мгновение ему показалось, что интонация была ему очень знакома. К тому же Володя запрещал кому бы то ни было себя так называть. Для всех он был Владимиром Львовичем, в крайнем случае Вовой. Не значит ли это, что это был…Юра? «Юра… Мой Юрочка». Воспоминания резким потоком, будто случился прорыв мощной дамбы, ворвались в сознание. Володя до боли сощурил глаза, затем потер их. Изображение стало мутным. «Нет, это не может быть Юра. Столько лет прошло. Да откуда у него мой номер? Если только он не приехал в…» Мысль оборвалась на половине. Володя в ужасе открыл журнал с входящими вызовами, выделил нужный и нажал кнопку «удалить». Потом отбросил телефон как нечто заразное, и уставился на него как будто видел впервые. Через полчаса начало отпускать. Выйдя на улицу, он вдохнул прохладный осенний воздух и закрыл глаза. Вдалеке слышался лай собак и чьи-то тихие разговоры. Володя прошел по дорожке к беседке. Присел на лавочку, положил руки на стол и задумался. Даже если это и был он, то теперь он совсем другой. Повзрослевший, со своей жизнью. Он захотел встретиться? Зачем ему это? Может, что-то случилось, раз он вернулся в Харьков? Или же то был не он, а кто-то из знакомых, или коллег? - Вова, ты совсем с ума сошел? На улице мороз, а ты в одной футболке и тапочках сидишь! - крикнула Света, открыв окно их спальни. - Сейчас иду. Бросив колкий взгляд на жену, Володя разозлился на себя. Разозлился на то, что он забыл. Зарыл глубоко под землю самые яркие воспоминания, свою первую любовь, заменив это искусственными эмоциями и фальшивой жизнью. В сердце больно кольнуло. Он вспомнил их с Юркой первый поцелуй. Насколько он тогда был невинен и искренен. Вспомнил Юркины губы, его мягкие прикосновения и вкусный запах его шеи. Резко вскочив, Володя быстрым шагом устремился в сторону дома. Добравшись до кухни, он вывернул кран горячей воды и сунул руку под струю. Резкая и знакомая боль ударила по голове будто кувалдой, и глупые мысли тут же стали испаряться как сигаретный дым. Когда терпеть уже не было сил, он сильно зажмурился и вытащил покрасневшую руку. Ну вот опять. Это снова вернулось. Снова пришлось гасить запретные воспоминания очередной порцией боли. Как будто ему и без того проблем не хватало. Шаткая конструкция, благодаря которой Володя держал свою жизнь под успокоительным контролем, сильно покачнулась на ветру перемен. От тоски заныли зубы. Володя устало посмотрел на часы и нехотя поплёлся в спальню.