Сердце Зверя

Слэш
NC-17
Завершён
476
Размер:
124 страницы, 11 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
476 Нравится 133 Отзывы 176 В сборник Скачать

Глава пятая

Настройки текста
Примечания:

***

      Путь до Северного прибежища Сагари занял больше трёх дней.       Обоз из нескольких десятков всадников, повозок и сотни пеших двигался только в тёмное время суток, чтобы не привлекать внимание людей, мимо чьих деревень им проходилось идти.       Через поля, поселения, через Тёмный лес Фонси к подножию заснеженных гор, где был выстроен целый город.       Из камня и бруса стояли практически одинаковые светлые дома с треугольными крышами.       Альфы и омеги стаи Сагари отличались светлыми волосами, — соответственно, и мех их был таким же. Если не знать, то их можно было принять за обычных людей, одетых в простые крестьянские одежды. Впрочем, и смертные здесь тоже водились. Их было немного, но всё же они жили среди волков.       Альфы и омеги не скрывали своих истинных чувств к чужакам из Черной долины. Скалились, рычали, а дети носились вокруг обоза, с любопытством оглядывая чужаков.       Как принцу Арратэ полагался отряд в дюжину воинов-альф и несколько слуг-омег. Почти всю дорогу он провёл в карете с резными окнами, выбираясь лишь для того, чтобы справить нужду, подышать свежим воздухом и попытаться завести разговор с мужем.       После свадьбы Зилар старался не обращать внимания на Арратэ. Словно его здесь и не было. А после отъезда из Янамари, так и вовсе словно забыл о существовании своего супруга.       Зилар не испытывал к нему тёплых чувств. Не хотел сближаться. В идеале, он бы с радостью запер Арратэ где-нибудь подальше от себя и приходил бы его навещать только для того, чтобы заделать волчат. А как только бы родился первенец, то и вовсе бы постарался забыть о распутном омеге.       Это в идеале. Реальность же оказалась другой.       Арратэ не только знал себе цену, но и то, как на него реагируют альфы. Он умел обольщать. Даже в те короткие минуты разговора, он знал, как сказать или коснуться, чтобы на него обратили внимание.       И Зилар, скрипя зубами, с трудом противился этому. Он старался игнорировать супруга, а стоило тому уйти, как провожал его долгим взглядом и думал о том, чтобы в этот раз взять его сзади.       Родовое гнездо клана Ипар было построено на самой окраине, практически прикасаясь к камням могучих гор. Из добротной древесины, такое же светлое, как и всё вокруг. Перед домом росло яснодрево, которое в любое время года носило серебристую листву. — Зилар! — окликнул принца Лизар, его молочный брат. Они были одного возраста, но значительно отличались. Лизар был высок, подкачен, с прямыми пепельными волосами, крупными чертами лица и светло-зелёными глазами.       В народе шутили, что в младенчестве Лизар был таким жадным, что наследному принцу практически не оставил молока. Однако с детства они с Зиларом росли вместе. Вместе охотились, мечтали и даже строили планы на будущее. — Лизар, как отец? — принц обнял «брата», приветствуя его. — Уже лучше. Сказал, что хочет увидеть твоего омегу. — Было бы на что смотреть, — буркнул Зилар.       Арратэ как раз вышел из кареты. Шелковые одежды цвета павлиньего пера, украшенные золотой вышивкой, россыпью сапфиров с изумрудами и аметистами, обтекали стройное тело. Шуршали при ходьбе, чарующе поблёскивая в лучах солнца.       Волосы омеги были собраны в высокую прическу, украшенную золотыми заколками, на которых эмалированные павлины, инкрустированные самоцветами, распушили свои хвосты, чуть склонив головы.       Зилар не хотел признавать себе, что на самом деле ему нравится то, что он видит. — Чернявый больно, — сплюнул Лизар, окинув принца Черной долины оценивающим взглядом. — Действительно, смотреть здесь не на что. Только на одежду.       Зилар только кивнул. Он был вынужден подойти к Арратэ, чтобы под руку сопроводить его в родовое имение. Невольно альфа начал принюхиваться. Ему показалось, или аромат омеги стал сильнее? — Кто этот волк? — тихо спросил Арратэ, величественно неся себя. — Вы с ним близки? — Лизар Хибей, мой молочный брат. Его отец-омега был моим кормильцем. — Ваши имена звучат почти одинаково, — омега чуть приподнял подол своего одеяния, чтобы не наступить на него, поднимаясь по крыльцу. — Он родился чуть раньше меня, и его имя означает «Пепел», а моё «Серебряный». Старейшины стаи сочли это добрым знаком. Ты знаешь, что твоё имя является синонимом несчастья? Старейшины говорят, что когда на землю обрушится мрак, не уступая дню и ночи, то наступит конец эпохе. Арратэ, «Сумрак» клана Белца. — На твоём месте я бы меньше значения придавал болтовне стариков и скрытому смыслу имён, — достаточно сдержанно ответил Арратэ. — Твоё имя звучит красиво, Зилар, но оно лживо. Твой мех имеет мало общего с серебром.       Альфа до боли сжал его руку, стиснув зубы. Никто прежде не смел указывать на подобное.       Практически с порога они попали в просторный тронный зал, чьи стены были отделаны светлым блестящим кварцем. Колонны из молочного мрамора с серыми разводами подпирали высокий арочный потолок, под которым висела огромная люстра из горного хрусталя. Зал освещался за счет дивных минералов, которые за день напитывались солнечным светом и потом могли светить несколько суток напролёт. Их меняли по мере необходимости. Пол, такой же мраморный как и колонны, местами был покрыт ковровыми дорожками бежевого цвета. Одна из дорожек вела к трону из светлого камня, украшенного резьбой с изображением леса, лун и волков.       На нём восседал жилистый мужчина. Прямые белые волосы ниспадали на плечи и спину. Голову венчал венец в виде переплетённых серебристых веток яснодрева, украшенных жемчугом и адулярами. Свободного кроя одежды молочного цвета, состоящие из длинной туники в пол, штанов и плаща, казались великоватыми. С худого измождённого лица смотрели уставшие светло-зелёные глаза.       Возле трона стояли трое мужчин в таких же просторных светлых одеждах. Их морщинистые лица и иссохшие руки свидетельствовали о глубокой старости.       Подойдя ближе, Арратэ невольно поёжился. Его пугали их глаза. Белёсые, лишенные зрачков, словно покрытые бельмом. — Сын мой… — король Эдер встал с трона, протянул руки. — Как всё прошло? — Благодаря мудрости короля Эррамуна между нашими стаями воцарился мир, — с почтением ответил Зилар, отпустив Арратэ и подойдя к отцу. Поцеловал его тонкие пальцы, задержав губы на серебряном персте с крупным синим сапфиром, украшенном аквамаринами. — Я привёз его сына, принца Арратэ. Моего младшего мужа. — Пусть Солнце и Луна осветят ваш жизненный путь, — омега учтиво поклонился. Десятки глаз дотошно следили за каждым его жестом, словно ожидая провала. — Арратэ… — повторил Эдер. — Твой брат принц Генца? — Да, государь. — Он смелый воин, и безжалостный убийца, — король следил за выражением лица омеги. — Его челюсти вырвали кусок из моего бока. Схватка с ним едва не стоила мне жизни. — То была война, в которой каждый вырывал победу так, как мог, — нисколько не утратив лица, ответил Арратэ. Он не собирался просить прощения за поступок своего старшего брата. Хотя именно этого от него все и ждали. Раскаяния. Чувства вины. — Да осветят Солнце и Луна ваш с Зиларом союз, — сухо ответил Эдер, явно оставшись недовольным столь дерзким поведением омеги. Он не шагнул вперёд, чтобы обнять Арратэ. Не приветствовал его должным образом.       И старейшины с белёсыми глазами остались в стороне.       Арратэ знал, что это значило. Стая мужа его не приняла. Для них он менее ценный, чем подпись короля Эррамуна на свитке, подтверждающем мир между стаями.       Но омега не сильно тревожился из-за этого. Он не верил, что его примут с распростёртыми объятиями. — Лучше бы ты промолчал, — зашипел Зилар, уводя супруга прочь. — Ни к чему демонстрировать свою гордость. Твой брат чуть не убил моего отца. — А разве на войне бывает иначе? — парировал Арратэ. — Хорошо, что теперь всё позади. Больше никто не умрёт. А твой отец проживёт еще долго, если на то будет угодно Солнцу и Луне.       Альфа оскалился, но ему нечего было возразить.       Вечером состоялся скромный пир, на котором звучали фальшивые поздравления, пожелания и тосты.       Зилар куда больше общался со своим молочным братом Лизаром и с отцом, нежели обращал внимания на скучающего Арратэ. Омега ловил на себе завистливые взгляды светловолосых омег, полные ненависти и презрения — альф. Король Эдер делал вид, будто Арратэ вовсе не существует, а старейшины косились с интересом, перебирая мелкие косточки и бобы.       Зилар был благодарен отцу, когда для Арратэ выделили отдельные покои в другом крыле поместья. Он настоял на том, чтобы супругу прислуживали не только прибывшие с ним из Янамари слуги, но и Неиз. Омега, который сначала был нянем Зилара, а потом и его слугой. Он был так предан своему юному господину, что за него был готов убить любого.       При Зиларе Неиз настолько сильно привык к свободе, что не стеснялся командовать прочими слугами так, будто бы сам был господином.       И с Арратэ он обращался без какого-либо почтения. Даже посмел как-то ударить по рукам, когда принц Черной долины попытался съесть больше, чем по мнению Неиза должен есть благородный омега. За это Арратэ наградил его пощечиной и выставил прочь из покоев, громко заявив, что не потерпит такого отношения к себе.       Неиз скулил от обиды, а Зилар закипал от гнева. Он хотел видеть рядом с собой покорного омегу, который будет смотреть в пол и держать рот на замке. Но боги наградили его высокомерным гордецом, который не позволит вытирать об себя ноги.       Как ни странно, но отчего-то именно этого омегу Зилару было приятнее всего вбивать в постель. Ведь только тогда Арратэ становился таким податливым, ласковым и послушным. Жадно принимающим член своего мужа во все дыры, громко стонущим и срывающимся на крик.       После столь бурных ночей обитатели поместья потом долго краснели, отводя взгляд и шушукаясь. Омега должен быть скромным, нежным и трепетным, а не стонать, кричать и рычать, словно дикий зверь, содрогая стены.       Арратэ учился жить по законам стаи Сагари.       Ему, как омеге, супругу будущего короля, полагалось принимать у себя остальных омег стаи. Выслушивать их жалобы и просьбы, давать им советы, помогать материально.       Вот только светловолосые волки с недоверием относились к чужаку из Янамари. И порой наглели, но Арратэ не был дураком и не давал себя обмануть. Первое время он часто бегал к Зилару и Эдеру за советом. Первый, пусть и ворчал, но помогал, а последний предпочитал игнорировать омегу.       Кроме того Арратэ обязан был обучиться всем ритуалам, чтобы потом проводить их. Вместе с Хранителем Хиларджи, одним из старейшин стаи, юноша поливал яснодрево, ухаживал за ним и собирал опавшие листья, чтобы древний омега мог рассказать чью-нибудь судьбу.       У старейшины Остоте Арратэ обучался погребальным ритуалам, песням и заклинаниям, чтобы потом провожать умерших в последний путь. Старейшина Лухем учил его читать по луне и звёздам.       Когда же между супругами начали вспыхивать чувства?       Наверное, после первого в их совместной жизни полнолуния.       В эту ночь все волки стаи скидывали свои одежды, принимали свою волчью суть и бежали по лесам и полям, охотясь или же ища себе пару.       Тогда Арратэ с Зиларом впервые увидели друг друга в волчьем обличии.       Зилар помнил, как было волнительным увидеть, как супруг бесстыдно обнажается перед своими подданными. Словно это было в порядке вещей, Арратэ позволил тёмному шелку халата скользнуть к ногам. Его янтарные глаза отражали лунный свет. Омеге потребовалось всего несколько минут, чтобы перевоплотиться в волка с иссиня-черным мехом.       Он первый сорвался с места, бросившись бежать к лесу.       Повинуясь животному инстинкту, Зилар тоже обернулся. Влекомый сильными омежьими феромонами, альфа пытался догнать супруга. Белоснежный мех Зилара отражал лунный свет. Золотисто-зелёные глаза ярко горели. Ноздри жадно раздувались, вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами леса и волков. Сильные лапы несли его, едва касаясь земли.       Арратэ ждал его на лесной опушке, где сквозь кроны деревьев пробивался лунный свет. Он сидел, обняв свои лапы пушистым хвостом.       Зилар замер лишь на мгновение. Медленно стал приближаться, глядя в горящие глаза супруга. Обошел его кругом, прежде чем остановился перед ним.       Так они и просидели какое-то время, разглядывая друг друга.       Зилар чувствовал силу, которая исходила от омеги. Волком Арратэ был достаточно крупным. Крупнее большинства омег Сагари. Родись Арратэ альфой, то смог бы стать прекрасным вожаком стаи. Но боги распорядились иначе.       Наконец-то Зилар понял, что его отталкивало от супруга. Рядом с этим омегой он чувствовал себя слабым, неполноценным. Но разве есть в том вина Арратэ? Вряд ли омега подозревал о подобном.       Зилар дёрнул ухом. Волки из его стаи продолжали свой бег под лунным светом. Протяжно выли, заводя древнюю песнь.       Арратэ встал. Но лишь для того, чтобы подойти вплотную к Зилару. Всё так же глядя ему в глаза, черный волк лизнул белого в уголок рта, а после лёг у его ног. Тем самым выказывая свою покорность и почтение.       Альфа был поражен подобным жестом. Но ему это понравилось. Настолько, что он лизнул омегу в ответ и лёг рядом, положив морду на черную спину. — Нам суждено прожить долгую жизнь вместе, — первым заговорил Арратэ. — Может, хотя бы попытаемся привыкнуть друг к другу. Пусть не любимыми, но станем друг другу хорошими спутниками. — Старый Лухем оказался прав, когда сказал, что ты еще удивишь меня своей мудростью, — дёрнул ухом Зилар. — Я просто хочу, чтобы мы прожили хорошую жизнь. Вместе.       Альфа постарался не выдать своего удивления. Слова, сказанные Арратэ, звучали так искренне, что сомневаться в них не стоило. Выходит, что отец и Лизар были не правы, когда твердили, что омеге из Янамари нужна только власть. Не правы были и в том, что Эррамун подсунул Зилару заносчивую шлюху.       Наверное, где-то с того момента молодые волки и начали проникаться симпатией друг к другу.

***

      Погруженный в собственные мысли, Нарсис без особо аппетита ковырял еду в своей тарелке. Образ того юного Арратэ и нынешнего сильно разнились. Но больше всего его удивляло, что заставило Зилара так жестоко обойтись со своим супругом. Со слов омеги они неплохо жили. Стали проникаться друг к другу. Даже ребёнка общего завели. А потом всё рухнуло.       Когда-то Нарсис верил, что у подобных существ, как оборотни, всё иначе. Но чем больше Арратэ рассказывал о себе, тем больше мальчик убеждался, что даже у таких созданий практически всё как у людей. — Следишь за фигурой? — вывел мальчика из раздумий голос Валентина. — Ешь по-птичьи, прям как благородная барышня. — Зато ты жрёшь в три глотки, словно свинья, которую сколько не корми — ей всё мало, — скучающим тоном парировал Нарсис, только теперь подняв глаза на бастарда.       Лицо Валентина пошло пятнами. За спиной у него стоял его камердинер Корин Логтиа, чья левая скула была украшена свежим синяком. Видимо, мальчишка чем-то не угодил своему господину, раз тот так с ним обошелся. — Что-то язык у тебя стал больно длинным, сестрёнка, — гадко улыбнулся Валентин, перестав закидывать в себя еду. — Неужели у своего чернявого нахватался? — Милорд, я бы настоятельно рекомендовал вам обратиться к лекарю, — нагло вмешался в их разговор Арратэ, наполнив кубок Нарсиса прохладным ягодным морсом. — Проблемы со зрением не шутки. Сегодня вы не различаете юношу от девушки, а завтра перепутаете человека с ослом… — Ах ты..! — вспылив, бастард резко поднялся. Было видно, что он готов наброситься на Арратэ, но так и не сдвинулся с места, застыв под серьёзным взглядом карих глаз, которые только на мгновение приобрели дивный янтарный оттенок.       Будь с ними отец, то ничего подобного бы не случилось. При графе Роланде Валентин еще немного сдерживался. А в его отсутствие вообще не различал границ.       Сейчас же Валентин злился, что отец не взял его с собой. Граф отправился в юго-восточные владения, чтобы стать свидетелем поимки странного чудовища. Вот уже несколько месяцев селян близ леса Конифер терроризирует существо о двух козьих ногах с телом и лицом молодой девушки, чьи полные груди стали причиной гибели нескольких мужчин.       Оставалось надеяться, что отец не только найдёт это дивное чудище, но и привезёт сюда, в Киар. — Убери здесь всё! — рявкнул на Корина Валентин, прежде чем выйти из-за стола и покинуть трапезную.       Только после этого у Нарсиса хоть немного проснулся аппетит. Он не собирался ругать Арратэ за дерзость, хотя и следовало. Просто сейчас он был единственным, кто мог за него вступиться во всём замке.       Покончив с завтраком, мальчик решил проведать преподобного Жерома. Как бы не хотелось, но нельзя избегать встреч с ним и часто пропускать посещение церкви.       Жером лениво прогуливался между скамьями, следя за тем, чтобы юноши в белоснежных одеяниях правильно зажгли свечи и не пропустили ни одного угла в церкви, протирая пыль, убирая паутину. — Господь улыбается с Небес всякий раз, когда ты входишь в Его Храм, — мужчина распростёр руки, словно желая заключить Нарсиса в объятия. Но ограничился лишь ласковым касанием по плечу. — С чем ты пожаловал, мальчик? — Отец мне так и не рассказал, откуда взялся Валентин. Может, хоть вы дадите ответ на этот вопрос? — Лорд Валентин брат твой, Нарсис. И ты вправе знать всё.       Сложив руки на животе, Жером неспешно направился к богато обставленному алтарю. На белоснежной скатерти было зажжено с сотню свечей. В их свете величественно поблёскивала золотая чаша, инкрустированная кровавыми рубинами. Книга, написанная Святыми и мудрейшими из людей прошлого, была заключена в тяжелую золотую обложку, украшенную россыпью крупных и мелких драгоценных камней. — Твоя мать, леди Филиппа де Града, не могла порадовать графа детьми. Они прожили в браке достаточно долго. Любой другой мужчина давно потребовал бы развода, но граф был слишком добр…       Нарсис не верил в доброту отца. Скорее он не разводился, чтобы не пришлось возвращать вместе с женой её солидное приданное. — Мадам Жаклин Брид когда-то была служанкой в замке, — продолжил Жером. — Она появилась за шесть лет до вашего рождения. Тогда ей, еще совсем девчонке, было не больше четырнадцати. Прелестное юное создание, которое покорило сердце нашего графа. Увы, леди Филиппа не могла стерпеть соперницы у себя под носом. Она не стеснялась издеваться над бедняжкой. Когда же Жаклин забеременела, то граф принял решение отослать девушку. Ей выделили небольшой земельный надел, скромное поместье и пару десятков слуг. Граф старался делать всё, чтобы ни его возлюбленая, ни первенец ни в чем не нуждались.       От этой фразы Нарсиса едва не передёрнуло. — Если отец так сильно любил их, то почему не вернул в Киар после смерти моей матери, а предпочел забыть о них? — Благородный лорд не позволит себе оскорбить гордость своего законного сына присутствием бастарда, — с ласковой улыбкой ответил Жером. — Во всяком случае, до тех пор, пока не решит, что должен поступить иначе. В жизни нашего господина появилась мадам Вивьен Ивон. Но и её время прошло. — Она уехала, потому что Валентин ей угрожал, — буркнул Нарсис. — Почему отец вспомнил о нём только сейчас? — Мадам Жаклин предстала перед Господом. Перед смертью она попросила графа позаботиться об их сыне. — Не слишком ли поздно? Валентину уже семнадцать. Он взрослый человек и в состоянии позаботиться о себе. — В тебе говорит ревность, Нарсис, — преподобный снова коснулся его плеча. — Граф любит вас обоих. Не забывай об этом. Вы должны поладить. Ради спокойствия вашего отца.       «Ага, конечно же!» — про себя фыркнул Нарсис, но вслух решил спросить другое: — Преподобный, вы ведь были свидетелем войны оборотней… Вы видели их самих? Как они выглядели? — Оборотни… — Жером изменился в лице. Прошел к алтарю, опёрся о него руками, отрешенно глядя перед собой. — Огромные волки высотою с лошадь. Говорят, они умеют принимать человеческое обличие. Практически любое. Но я видел только волков. Чудовищ, которые с лёгкостью перекусывали хребты самым бравым воинам, целиком глотали младенцев и рвали на куски друг друга. Чуть больше двадцати лет назад это было. Они делили территорию. Мы с графом тогда только наблюдали. Ждали, что оборотни уничтожат друг друга. И готовились вмешаться, если этого не случится. А потом всё закончилось. Оборотни перестали убивать друг друга. Время от времени пропадали люди. Иногда бесследно, а порой их находили растерзанными.       Мужчина выпрямился, осенил себя пятиугольным знаком веры, подняв глаза к высокому, богато расписанному небесными мотивами полотку. — Оборотни — пособники дьявола. Те люди, которых обвиняли в колдовстве или чем-то подобном, незадолго до казни пропадали. Порой их видели спустя время в лесах у подножия северных гор Сагари. А вот праведников, которые вершили правосудие, истребляя всякую нечисть, оборотни рвали на части.       Жером повернулся к Нарсису. Смерил его взглядом. — Сир Хонор говорил, что в одном из охотничьих домиков ты прятал волчонка. Что с ним стало? — Он сбежал, — не раздумывая, ответил мальчик. — Сбежал… Это хорошо. Твой отец, после того, как разберётся с козлоногой демоницей, собирается устроить охоту на волков в лесах. Крестьяне жалуются. Они боятся. Как сын своего отца, ты обязан будешь поехать с ним. И захвати с собой своего слугу. Хороший камердинер всегда должен быть рядом со своим хозяином.       От этих слов Нарсис напрягся. Казалось, что преподобный Жером о чем-то догадывался.

***

— И что? — казалось, что сказанное меньше всего волнует Арратэ. Куда больший интерес у него вызывало сладкое белое вино, смешанное с яблочным соком и сочные свиные рёбрышки с дымком. — Как это — что? Они собираются устроить охоту на волков. И взять нас с собой. Чтобы мы смотрели и… принимали участие!       Сам Нарсис о разговоре с преподобным Жеромом смог рассказать Арратэ только сейчас, когда день был на исходе. У него, как у юного лорда, было полно своих забот. Учеба, этикет, тренировки с мечом под руководством сира Маркэля Гуарина, верховая езда и стрельба из арбалета.       Арратэ тоже обычно не сидел сложа руки. Либо наводил порядок в хозяйских покоях, либо помогал остальной прислуге. Обычно управляющий Леджер Могир посылал его переносить тяжелые мешки и корзины на кухню, а также набирать воду из колодца в огромные бочки. — Нарсис, перестань обо всех переживать, — посоветовал омега, покончив с ужином. Ополоснув руки в розовой воде, подошел вплотную к мальчику. Ухватил его за лицо, заглядывая в красивые синие глаза. — Тебе может быть жалко волка, но только волку не будет жаль тебя. Звери не всегда убивают, когда голодны. Иногда так они защищают свою территорию, потомство, а порой убивают ради забавы. Ты слишком добрый мальчик, Нарсис. Такие умирают рано. Рано и нелепо. — Я просто думал, что охота на волков может тебя задеть… — смущенно пробормотал Нарсис, отведя взгляд. — Меня? Если среди обычных диких псов убитым окажется хоть один из стаи Сагари, то я расцелую руки убийце, — коротко рассмеявшись, Арратэ отпустил мальчика. Отстранился. — Еще слишком рано для сна… — Расскажи дальше. Что было потом? Почему ваши отношения с Зиларом испортились? И что с Гароа? Он ведь был твоим стражем…       Уголок рта омеги нервно дёрнулся. — Гароа…       Нарсис отодвинулся, позволяя Арратэ нагло устроиться на кровати. — Он недолго пробыл в Сагари. После того бега под луной мой отец призвал его обратно, в Черную долину. Я был глуп и слеп. Не сразу понял, что меня стараются лишить общества волков моей стаи. Спустя семь лет я остался единственным черным волком в Сагари…

***

— Уезжаешь? Но как? Почему? — Арратэ не верил, что Изар может его оставить.       За последние годы все волки, что прибыли с ним в Сагари, вернулись обратно в Черную долину. Сначала Гароа, которого явно недолюбливал Зилар, и с которым постоянно были конфликты у Лизара. Его призвал король Эррамун. Якобы для службы при принце Генца.       Потом были стражники. Слуги. Пока не остался один Изар. Он чувствовал себя неуютно, находясь в окружении беловолосых волков. А те, пусть и не всегда открыто, но показывали своё пренебрежение к чужакам.       Пусть Изар и не умел давать мудрые советы или выказывать поддержку, но его присутствие придавало Арратэ сил, чтобы не подставлять горло под клыки белых волков.       По истечению семи лет брака, король Эдер так и не стал относиться теплее к принцу Янамари. Лизар постоянно смотрел на Арратэ с презрением и пытался настраивать против него Зилара, но у принца Сагари хватало мозгов не верить всем завистливым и злым языкам. — Мне жаль, господин, но мне приказали, — тихо ответил Изар, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза юного омеги. — Я должен вернуться в Черную долину. Наш король нашел для меня альфу, и я не могу отказаться от такого дара. Вы ведь и сами понимаете это…       Арратэ понимал.       Редко, когда признанные братья-бастарды правителей удостаивались права вступить с кем-нибудь в брак. Если их не убивали, разумеется. Изару была дарована высшая милость. Его выдавали замуж. За кого — не так важно. Главное, что Эррамун позволил ему создать свою семью. Воистину, широкий жест благородства и доверия.       Было бы глупо, откажись Изар от подобного дара. — Солнце и Луна будут великодушны, если в скором времени вы осчастливите принца Зилара первенцем, — пробормотал слуга, позволяя себе робкую улыбку.       Арратэ не хотел отпускать его. Не хотел оставаться совершенно один в Сагари. Внутри него всё бурлило от негодования и обиды, но кровь правителей клана Белца призывала к мудрости. — Пусть Солнце и Луна наполнят твою жизнь своим мягким светом, — переборов себя, ответил Арратэ, обняв удивлённого Изара. — Будь счастлив, дядюшка. — Г-господин? — взрослый омега сильно расчувствовался. Обнял племянника в ответ, впервые чувствуя себя любимым и нужным в семье Белца. — Я буду скучать по вам. — И я по тебе, Изар, — принц не врал. Он действительно скучал.       Пусть это и было против правил, но Арратэ имел наглость сопроводить Изара до самой границы земель Сагари в волчьем обличье. Неслыханная дерзость, нарушение норм морали стаи, за которые потом Арратэ пришлось выслушать целую лекцию о том, что омега своими поступками способен как возвеличить альфу, так и опозорить его.

***

— Король Эдер умер спустя две зимы, — продолжил оборотень, рассматривая балдахин над кроватью. — Зилар возглавил свою стаю. Стал новым королём. А я его принцем-консортом. — Он не захотел допустить тебя до власти? — удивился Нарсис, резко сев. — У нас, у людей, есть король и королева. Вся власть принадлежит королю. Королева тоже имеет власть, но меньшую и подчиняется своему мужу. Почему у вас не так? — У волков стаей правит король, а принц-консорт отвечает за рождение наследников. И, тем не менее, мои обязанности остались прежними. Принимать участие во всех обрядах, принимать омег, решать их проблемы, ухаживать за яснодревом и быть рядом с Зиларом. На тот момент мне было уже двадцать четыре зимы. Но в виду нашей природы я едва выглядел на восемнадцать. Знаешь, после смерти Эдера для нас с Зиларом наступило золотое время наших отношений. Мы были счастливы. Мы любили друг друга. А спустя еще год я наконец-то понёс.       Арратэ умолк, но лишь на несколько минут. — Мне было страшно… Радостно и страшно.

***

      О том, что что-то происходит, омега понял не сразу. Только когда пополневшая грудь стала излишне чувствительной, а попытки обратиться в волка не увенчались успехом.       Слуги стали замечать, что аромат Арратэ изменился. Стал приглушенным, с более выраженным запахом мяты, чем прежде.       Всё это заставило принца-консорта отправиться к старому Хранителю яснодрева, Хиларджи.       Несмотря на свой возраст, старик держался прямо, с достоинством. Жаркий летний ветерок коснулся серебристых длинных волос. Всколыхнул рукава и подол белоснежных шелковых одежд. Белёсые глаза Хиларджи обратились к Арратэ, едва тот приблизился. В ладонь старейшины упал серебряный лист яснодрева. — Солнце и Луна оказались добры к тебе, Дитя Мрака.       «Дитя Мрака» — так старейшины называли черных волков клана Белца. По местной легенде клан Белца зародился во времена, когда мир утопал в непроглядной тьме. Тогда смерть носила пару горящих янтарных глаз, а пролитую кровь распознавали по запаху, а не по цвету. Не желая, чтобы всё живое погибло, Солнце и Луна явили свой лик, взойдя на небо. Из серебристых лучей Луны зародились волки Ипар, которые несли свет всему миру.       Как понял Арратэ, то была аллегория на зло и добро. Практически то же самое, что у людей, которые боятся дьявола и поклоняются невидимому богу.       У клана Белца тоже была легенда. Согласно ей, черные волки были сотканы из теней, которые отбрасывали могучие скалы и вековые деревья в свете луны. Белые волки вышли из лунного света, серые — из тумана, бурые — из пропитанной кровью земли. Белца считали, что все волки равны под Луной и Солнцем. — Наконец-то ты осчастливишь своего альфу наследником, — продолжил Хиларджи, но в голосе его не было радости. — Даже любопытно, чья кровь окажется сильнее. Белца или Ипар? — Как бы не оказалось, но ребёнок будет следующим правителем вашей стаи, — напомнил Арратэ. — Только если он родится альфой. Если это будет омега… Нет большего разочарования для короля, чем рождение первенца-омеги. — Я бы сказал, что нет большего разочарования для Ипар, чем рождение черного волчонка, — раздался голос, полный презрения и желчи.       Арратэ даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать говорившего. Лизар, молочный брат Зилара, никогда не умел держать язык за зубами. — От тебя желчью несёт за версту, — достаточно холодно ответил ему принц-консорт. — Пусть мой сын и родится черным волчонком, но он будет обучен манерам. Увы, омеги Сагари не считают нужным заботиться о воспитании своих отпрысков.       Лизар оскалился, зарычал. Появившиеся волчьи уши тут же прижались к макушке. В гневе он редко мог контролировать себя, отчего легко перевоплощался.       Арратэ смерил его прохладным взглядом. Вертя в пальцах серебристый лист яснодрева, решил откланяться. Он хотел сообщить радостную весть мужу. В конце концов, появление волчонка в правящей семье всегда было большой радостью.       Арратэ шел быстро, то и дело прижимая ладонь к животу. Вместе с радостью его переполняли и страхи. А если что-то пойдёт не так? Если беременность окажется слишком тяжелой? А роды? Справится ли его «омежье лоно» с такой нагрузкой и не разорвётся ли, утратив свою эластичность и чувствительность?       Всё ли будет в порядке с ребёнком?       Столько вопросов. И на все у лекарей из Сагари будет только один ответ: «всё будет хорошо».       Проходя по коридорам, Арратэ невольно обращал внимание на альф с сильным ароматом.       Его сложно было назвать примерным младшим мужем. Хотя бы по тому, что Арратэ иногда засматривался на других альф. И представлял себя в их объятиях. После первого года жизни в браке, омега понял, что Зилар его мало устраивает в постели. Альфа редко позволял себе брать супруга больше двух раз за ночь. Иногда бывали дни, а то и недели, когда Зилар вообще не прикасался к нему. И тогда Арратэ едва ли на стенку не лез от желания.       Приходилось удовлетворять себя руками и продолговатыми предметами.       Порой омегу посещали грешные мысли об измене, но Арратэ гнал их прочь. Если он опустится до подобного, то не только подведёт свою стаю и отца, но и подпишет себе смертный приговор.       Лёгкие одежды из блекло-сиреневого шелка, расшитые золотыми пионами по подолу, развевались при ходьбе. Мелодично позвякивали аметистовые серьги и заколки с цепочками, которые поддерживали высокую прическу, собранную из десятков тонких косичек.       Зилар нашелся в своих покоях. Склонившись над картами и отсчетами о переселении людей, он недовольно хмурил брови.       За десять зим он заметно изменился. Плечи стали шире, появилась мускулатура. Среди альф своей стаи он всё еще выглядел недостаточно крупным, но только не на фоне хрупких омег.       Зилар не любил просторные одежды с богатой вышивкой. Предпочитал носить узкие штаны и рубашки, а не «омежьи платья». При этом не любил стричь волосы, позволяя им ниспадать на чуть сутулую спину. — Зилар, — Арратэ вошел в покои мужа без стука. Заметил его недовольство, но не придал этому значения. Подошел практически вплотную к столу. — Солнце и Луна одарили нас своим благословением. — Я занят… — отмахнулся от него король, словно от назойливой мухи. — Поэтому не желаешь знать, что скоро у нас родится сын?       Зилар поднял на омегу удивлённый взгляд. Обошел стол, чтобы подойти к Арратэ вплотную. В последнее время Зилар был слишком занят, чтобы обращать внимание на супруга. Но сейчас он почувствовал, что запах омеги изменился. Ягодная сладость стала практически неощутимой, а вот мята напротив — стала сильнее. — Ты..? — У нас будет ребёнок, — выпалил Арратэ, вцепившись в руку мужу. Внезапно ему стало страшно. Отчего? Неизвестно. Просто страх сковал горло, запустил черную руку в грудь, сжав бешено бьющееся сердце омеги. — Молодец, — тёплая искренняя улыбка тронула губы Зилара. Альфа обнял Арратэ, поцеловал его в лоб. — Я так рад. Ты сделал меня счастливым, Арратэ.       Омега успел забыть, что способен на смущение. И всё же, щеки его заалели нежным цветом. Тепло и радость Зилара передавались ему, наполняя сердце нежным трепетом, а душу спокойствием.

***

— В тот же вечер был устроен праздник в честь моей беременности, — говорил оборотень.       Нарсис заметил, что во время рассказа Арратэ практически всё время держал руку на животе, осторожно поглаживая его. — Никогда не верь предсказаниям, Нарсис. Никто не может знать будущего. Ни жрецы, ни боги. Старейшины предсказали рождение слабого омеги, которого, тем не менее, ждёт долгая и счастливая жизнь. Лжецы. Ни одно из их предсказаний не сбылось.       В янтарных глазах омеги вспыхнула злость. Из горла вырвался утробный рык. — Я родил альфу. Крепкого мальчика с черными волосами и золотисто-зелёными глазами. Мой Зорайон, моё Счастье… Не описать словами, каких мучений мне стоило произвести его на свет. Тогда я думал, что умру. Даже принцы производят на свет волчат в душных помещениях, пропахших сушенными травами и потом. Ни слуг, которые бы утирали пот с твоего лба, ни лекарей, которые бы пытались тебе помочь. Их не было. Только ты и душные комнаты. Так заведено у волков. — Ты любил своего сына? — робко спросил Нарсис. Он вообще не был уверен, что имеет право на расспросы. — Очень. Да, иногда его плач выводил меня из себя. Первые часы и дни я не хотел к нему прикасаться из-за той боли, которую мне пришлось пережить из-за него. Я был зол на всех и ненавидел каждого, кто знал о моих страданиях, но не попытался мне помочь. А потом… Всё прошло. Зорайон стал моим лучиком света. Моим сокровищем. Я с интересом наблюдал, как он растёт, учится говорить и ходить. Познаёт мир.       В глазах Арратэ заблестели слёзы. Голос наполнился болью. — Моё прекрасное дитя… Ему было шесть, когда он только научился обращаться в волчонка. Не знаю, как сильно любил его Зилар, но ради сына я был готов отдать свою жизнь. Как оказалось, Зилар не любил никого из нас.       Дождь забарабанил по окнам и карнизу. Через открытые двери балкона в покои проникла приятная прохлада. — Зорайону было шесть, когда он научился оборачиваться в волка. Тогда наступила моя тридцать первая зима. Зилар вернулся домой, но не один. С человеческой девочкой. Теперь она его жена, королева стаи Сагари.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.