***
Зима не спешила отступать. Морозы были всё такими же крепкими, но это не мешало волку совершать обход леса Фонси. Сколько себя помнил Зилар, еще при его отце, покойном короле Эдере, зимой волки Сагари обыскивали охотничьи домики. Вино, вода, запасы еды — всё это забиралось. Волки считали, что вправе забирать себе съестные запасы из охотничьих домиков. Ведь они позволяют людям жить и охотиться на их землях. А за это нужно платить. Не то, чтобы волки испытывали нужду. Они охотились, торговали шкурами убитых зверей, драгоценными металлами и камнями. Белые волки считали, что люди обязаны платить хоть чем-то за жизнь на ИХ земле. Однако сегодня Зилара больше влекло к деревням. Псы, при его приближении, тут же заходились лаем и рвались с привязи. Те, что были свободны, немедленно бежали в сторону огромного белоснежного волка. В таких случаях Зилар почти сразу убегал. Понимал, что если его заметят люди, то ничем хорошим это не закончится. Как правило, собаки переставали преследовать после того, как одну из них, самую наглую, перекусывали напополам волчьи клыки. Уходя от деревень, Зилар шел вдоль берега Бетисы. Зимой реку покрывал слой льда. В некоторых местах он был толстым, а в некоторых — настолько тонким, что под него легко можно было провалиться. Близилось новое полнолуние. Как король, вожак своей стаи, Зилар должен был вновь повести своих волков под лунным светом. В этот раз вместе с ними побежит и Зорайон, их с Арратэ сын. Маленький альфа только недавно научился оборачиваться. Смышленый волчонок. «Жаль только, что черный», — в которой раз про себя с досадой подумал Зилар. Когда родился Зорайон, старейшины принялись предсказывать его будущее по опавшим листьям яснодрева, по свету Луны и расположению звёзд. Они предрекали ему великое будущее. Зорайон — объединитель волков и рода людского. Хранитель яснодрева, Старейшина Хиларджи говорил, что мальчик покинет стаю, чтобы потом породниться со знатным человеческим родом и встать во главе семьи своей возлюбленной. Старейшина Лухем предсказал, что у Зорайона будет много детей от человеческой девушки и несколько щенков от омег из Сагари и Янамари. А Старейшина Остоте предсказал, что Зорайон умрёт в глубокой старости, пережив своих детей и передав земли Орелинского графства своим внукам. Слушая предсказания старейшин, Зилар испытал зависть. Когда он родился, то ему предрекли только роль достойного короля Сагари. Спустя несколько дней альфа посмеялся над собой. Действительно, так глупо завидовать судьбе собственного сына. Сына, который разочаровывал Зилара. Мало того, что в мальчике преобладала кровь Белца, отчего его волосы и мех были черными, словно ночь. Так еще и вёл себя не так, как подобает принцу. Зорайон, несмотря на свои шесть зим, довольно часто огрызался со старшими, рычал. Мог подраться с другими детьми. А еще заявил, что не обязан следовать предсказаниям каких-то древних стариков. Просто неприемлемое поведение для принца! Вот только Арратэ не видел в этом ничего дурного. «Наш сын не какая-то покорная дворняжка. Он может и должен отстаивать своё мнение, права и свободу, если ты не хочешь, чтобы он вырос ведомым глупцом, которым могут манипулировать другие!» — с достоинством выпалил омега, когда Зилар попытался возмутиться. Самое забавное, что Зорайон никогда не бежал прятаться за спину отца-омеги. Если его собирались наказать, то он оставался на месте. Но всегда говорил, что когда он вырастет, то велит спустить с обидчика, хоть человеческую, хоть волчью шкуру. А недавно старейшины намекнули Зилару, что если не отделить мальчика от Арратэ и не начать строго воспитывать, то через десять зим ребёнок станет не просто неуправляемым, а бешеным. Такой ведь может принести много бед своей стае. И Зилар был с ними согласен. Он был бы рад сам заняться воспитанием сына. Но… Альфа не испытывал особой любви к мальчику. Да, он радовался, когда узнал о беременности Арратэ. Да, радовался рождению Зорайона. Даже первые зимы пытался возиться с ним. Но чем старше становился мальчик, тем сильнее Зилар отдалялся от него. Даже в моменты, когда Зорайон требовал ласки и прижимался к отцу-альфе, тот лишь равнодушно трепал его по волосам, а потом сам отстранялся. Арратэ даже несколько раз из-за этого ругал его. Обвинял в равнодушии к собственному ребёнку. Еще и Лизар никогда не упускал возможности подпортить отношения супругов. «Ведёшь себя, будто бы этот щенок не твой. Или, быть может, ты, Зилар, и так знаешь это?» — во время одного из ужинов дерзко заявил он. Зилар даже делать замечание молочному брату не стал. А вот Арратэ в долгу не остался. Молча подошел к ухмыляющемуся альфе, отвесил ему пощечину, оцарапав щеку когтями и, схватив за волосы, выдворил из трапезной. Еще посмел упрекнуть его, Зилара, короля Сагари, в позволении всяким ублюдкам вслух произносить такую наглую ложь. Ложь… Именно ею и были все слова Лизара. Волк всегда чувствует, если ребёнок не от него. И если бы Зорайон был от другого, то Зилар не дал бы ему родиться. Он бы растерзал Арратэ при всей своей стае, а затем велел бы выпотрошить труп и выкинуть вместе с ублюдком где-нибудь в лесу. Крики заставили волка отвлечься от своих мыслей. Поведя ушами, понюхав воздух, он рванул к источнику звуков. Стоило только миновать реку и двинуться немного на север, как Зилар увидел толпу людей. Крестьяне. Взрослые бородатые мужчины и юноши. Всего их было девять. Они громко смеялись, ругались. Один из мужчин поднял за волосы девочку. Толкнул её к другому, а тот, отвесив несчастной пощечину, повалил её в снег. — Нет! Пустите! Пустите! — сквозь слёзы рыдала девочка. Один из юношей залез на неё сверху. Стал бить ладонями по лицу. — Ведьма! Что, больше некому тебя защитить? Сука! Девочка истошно закричала, когда на ней с треском стали рвать одежду. — Нет! Пожалуйста! Зилар не знал, что на него нашло. Рыча, скаля клыки, он выбежал к людям. Не давая им опомниться, схватил одного из мужчин за плечо, отрывая конечность. Кровь обильно хлынула из раны. Фонтаном оросила белый снег. Несколько капель попало на рыдающую девочку, которая пыталась прикрыться. — Волк! Чудовище! — завопили мужчины. Некоторые бросились бежать прочь, а другие стали кидаться на Зилара, размахивая топорами и ножами. Альфа действовал быстро. Не щадил никого. Когтями разодрал лицо одному из юношей, повалил на снег второго, перегрызая ему горло. Чей-то топор прошелся по плечу. Зилар поморщился. Рыча, набросился на обидчика, чтобы когтями вспороть ему брюхо, выпустив исходящие горячим паром кишки. Альфа и не думал униматься, пока не убил всех мужчин, что решили, будто могут тягаться с ним. Лишь когда последнее разодранное тело рухнуло на снег, Зилар успокоился. Не переставая скалиться и прижимать уши к голове, огляделся. Девочка так и сидела на снегу, придерживая края порванного серого платья. Ветер коснулся её дивных волос вишнёвого цвета. Огромные бирюзовые глаза смотрели испугано, но в них была и немая благодарность. Перестав скалиться, Зилар медленно подошел к ней, обнюхивая. От девочки пахло потом, сушенными травами и цветущей женственностью. — Т-ты ранен… — робко прошептала она. Альфа даже и не вспомнил о ране, которая в скором времени затянется. Возможно, что от неё даже шрама не останется. — Что нужно было этим людям? — Зилар понимал, что глупо спрашивать о подобном. Сам ведь видел, что крестьяне пытались сделать. Но ему было любопытно узнать, что по этому поводу думает сама девочка. Быть может, всё не так очевидно, как кажется на первый взгляд. — Эти люди… — на удивление, она говорила без ненависти, но с горечью в голосе. — Мои односельчане. Они выполняли приказ нашего старосты. Недавно умерла моя бабушка. Она была знахаркой. Умела исцелять болезни. Только она меня защищала. Но её не стало, и староста приказал избавиться от меня. — Из-за чего? Что ты сделала? — Мои волосы и глаза… — девочка мелко задрожала. Посмотрела на снег под собой. Из глаз потекли кристально чистые слёзы. — Староста утверждал, что моя кровь не чиста. Бесовская. Якобы моя мать когда-то согрешила с чудищами из Тёмного леса Фонси. Зилар сверкнул золотисто-зелёными глазами. Подошел к девочке вплотную, обнюхивая. Влажный нос волка коснулся нежной девичьей щеки. Её вишнёвых волос. Та только вздрогнула. — Они ошиблись, — заключил Зилар через некоторое время, отступив. — В тебе нет ни капли крови Древних. Как тебя зовут, девочка? — Софи… Софи Шанталь. — Будь осторожна, Софи Шанталь. Кивнув, альфа собрался уходить. Он и так сделал достаточно. Спас девчонку, чего делать не следовало. Хотя, при его отце Сагари всегда забирали к себе в стаю людей, которых собирались казнить по обвинению в колдовстве или в чем-то подобном. Софи выглядела растерянной. Он открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Зилар должен был уйти. Оставить девчонку и забыть о ней. Но что-то тянуло его назад. «Волосы цвета спелой вишни и глаза, словно бирюза… Наверняка, от неё родились бы очень красивые щенки», — про себя размышлял альфа. Остановившись, выругался. Как он вообще может думать о подобном? У него уже есть супруг и сын. Да и девчонка… Еще совсем дитя. Но… Такая красивая, невинная и беззащитная. Не менее яркая, чем Арратэ, и более хрупка, нежели он. Рыкнув, Зилар повернул обратно. Софи так и сидела на месте, отрешенно глядя перед собой. И только увидев приближение огромного белого волка, заставила себя подняться. — Пошли, девочка. Ты больше никому не нужна в мире людей. Солнцу и Луне было угодно, чтобы мы встретились. Поэтому ты пойдёшь со мной. — Но куда? — В Северное прибежище Сагари, в мою стаю. Зилар опустился, кивнул на свою спину. Софи неуверенно приблизилась. Осторожно коснулась меха, прежде чем решилась взобраться ему на спину. Громко ахнула, когда Зилар поднялся и побежал, уходя в лес. Девочка практически легла на него, обеими руками обхватив шею. Волк чувствовал, как бешено колотилось её сердце. Ощущал её слабое дыхание. И тепло её тела. Совсем юного, едва расцветшего. Впервые дорога до Сагари показалась Зилару такой короткой. Когда впереди показались одинаковые дома из светлого камня и бруса, альфа перешел на рысцу. Софи выпрямилась, с восхищением озираясь по сторонам. Волки останавливались, чтобы посмотреть на девочку, которую привёл их король. Даже начали перешептываться. Некоторые с насмешкой заметили, что грядёт буря. Зилар понимал, о чем они говорили. Арратэ вряд ли спокойно отнесётся к Софи. Не то, чтобы он был ревнивым омегой, но всегда с неприязнью смотрел на всех, к кому Зилар проявлял хоть немного внимания. Остановившись возле яснодрева, альфа дождался пока Софи слезет с его спины. Тут же к нему метнулись слуги, держа в руках плащ, чтобы набросить его на плечи Зилара, когда тот примет человеческий облик. Девочка с восхищением смотрела на яснодрево. Один лист, не похожий на другие, лишенный серебристого покрытия, сорвался с ветки и упал прямо в её узкую ладонь. Такой же белый, как и волчий мех, как снег. Словно из него забрали все краски жизни, оставив в изначальном, первородном состоянии. — Зилар? Софи вздрогнула, выронила лист. Попятилась назад, когда увидела молодого мужчину, одетого в небесно-голубой шелк, расшитый серебряными цветами. С собранными в высокую прическу иссиня-черными волосами, смуглокожего, чем-то похожего на женщину. Он бросил на Софи недобрый взгляд янтарных глаз и подошел к Зилару. Обратившись, король Сагари закутался в плащ. Поморщился. Меньше всего он хотел объясняться перед супругом. — Ты ранен, — не спрашивал, а констатировал Арратэ. Его взгляд сделался печальным. — Что случилось, Зилар? На тебя напали? — Ерунда, — отмахнулся альфа, проходя мимо. Хоть он и чувствовал заботу в голосе омеги, ему не хотелось находиться рядом с ним. — Крестьяне хотели убить эту девочку. Я вмешался. Софи потупила взгляд, сцепив руки перед собой на уровне живота. Заметила рядом с собой движение и едва не шарахнулась в сторону, когда рядом с ней оказался мальчик. Такой же смуглокожий и черноволосый, как мужчина в женственном одеянии. Зелёные глаза с золотыми вкраплениями с любопытством смотрели на девочку. — Привет, — сказал мальчик, улыбнувшись. — Я Зорайон. Принц Сагари. А ты? — С-Софи… — робко ответила девочка. — Софи, — повторил Зорайон. — Тебя привёл мой папа. Ты теперь будешь жить с нами? — Н-наверное… Твой папа? — Софи казалась удивлённой. — Да. Мои папы король Зилар Ипар и принц-консорт Арратэ Белца. Мой папа-омега очень красивый. Верно ведь? — Омега? — она ничего не понимала. И растерянно смотрела то на Зилара, то на Арратэ. Последний выглядел не то печальным, не то недовольным. Он не позволил альфе далеко уйти. Схватил за руку. Зашипел. — Ты молодец, что спас эту девочку, но что ты собираешься делать с ней? Зачем нужно было приводить её сюда? — Это уже не тебе решать! — раздраженно фыркнул Зилар. — Ей некуда идти. Софи останется с нами. — Но… — Никаких «но», Арратэ! — альфа резко повернулся к нему лицом. Подошел вплотную, тщетно пытаясь казаться выше, чем является. — Я всё сказал. Девочка будет жить здесь. Если понадобится, то я сам позабочусь о ней. — Ты о собственном сыне не хочешь заботиться, — посмел напомнить Арратэ, за что тут же получил пощечину. Звонкую, сильную. Все, кто находились во дворе, немедленно обратили к ним свой взор. Они были удивленны. Но больше всех был ошарашен сам Арратэ. Впервые Зилар позволил себе поднять на него руку. Так еще и из-за какой-то человеческой девки. — Арратэ? — поняв, что натворил, альфа протянул было к супругу руку, но тот резко отступил назад. — Делай, как считаешь нужным, — глядя куда угодно, но только не на него, омега слегка поклонился. Прошел мимо, направившись в дом. — Зорай, не отставай. Становится холодно. Мальчик, не понимая, что произошло, послушно последовал за родителем. Бросил обиженный взгляд на отца-альфу. Зилар выругался. Сам завёл Софи в дом. Приказал слугам, отмыть, приодеть и накормить девочку. Ей даже выделили покои. Тем же вечером альфа явился в покои супруга. Наверное, он хотел извиниться. Ведь своим поступком, Зилар унизил Арратэ перед своей стаей. «Втаптывая в грязь своего омегу, альфа первым делом позорит себя», — вспомнились слова его отца, покойного короля Эдера. Арратэ не спал. Да и явно не спешил отходить ко сну. Устроившись на кушетке возле камина, он неспешно попивал розовое вино из хрустального бокала, чьи края украшала тонкая золотая полоса. — Как ты? — только и смог спросить Зилар, осторожно приблизившись. Омега наградил его уставшим взглядом. — Если тебе будет от этого спокойно, то я могу сказать, что «в порядке», — холодно бросил он. На щеке пышным цветом расцвёл синяк. — Что ты планируешь делать с девчонкой? Для чего она здесь? — Сам не знаю, — честно признался альфа, обойдя кушетку и сев рядом с супругом. Шумно вздохнул, положив голову на его плечо. — Просто почувствовал, что должен привести её сюда. Я спас её. Ты знаешь наши негласные правила. Спасая чью-то жизнь, волк берёт на себя ответственность за эту жизнь. Девочка может работать вместе с остальными слугами. — Не нравится мне она, — Арратэ и не думал молча мириться с присутствием чужачки. — Это лишь ребёнок. Она не доставит тебе хлопот. Омега не доверял Зилару. — Старый Хиларджи не так давно сетовал, что ему не хватает помощников в его логове. Пусть девчонка отправится к нему. Вряд ли, Хранитель загоняет её работой по дому. — Арратэ, — альфа и сам не понял, чему так сильно обрадовался. Схватив руку супруга, расцеловал её со всех сторон, не забыв слегка прикусить кожу на запястье. Рыкнув, Зилар повалил Арратэ на спину. — Ты такой красивый, — выдохнул он, проведя пальцами по распущенным иссиня-черным волосам. С лёгкостью распахнул серый шелковый халат, украшенный блекло-розовыми цветками магнолии. Арратэ ухмыльнулся, заметив желание в глазах мужа. Ему хотелось его ударить. Отвесить такую же сильную пощечину. Разбить нос и губы, заставить почувствовать те боль и унижение, которые пришлось испытать самому Арратэ. Но… омега сдержался. Омега не имеет права поднимать руку на своего альфу. Так принято у волков. Если тебя бьёт альфа, значит ты это заслужил. — Ну же, не будь таким холодным, — жарко прошептал Зилар, языком скользя от плеча к шее Арратэ. Ладонями наминал чуть припухшую грудь, пальцами терзая тёмные соски, заставляя их твердеть. Вздохнув, омега заставил себя расслабиться. Возможно, он действительно зря бесится из-за какой-то девчонки. Зилар изучал тело супруга руками, губами и языком. То покрывал нежными поцелуями смуглую кожу, то прикусывал её. Порой сильно, словно желая прокусить и оставить на теле Арратэ как можно больше своих меток. Омега прикрыл глаза. Он никогда не любил долгих прилюдий. Но Зилар всегда сначала мусолил его тело, а потом только приступал непосредственно к процессу. Зашелестели одежды. Альфа снял высокие сапоги из черной кожи, тёмно-серые штаны и бежевую рубашку. Навис над Арратэ, впиваясь в его губы жадным поцелуем. Когтями провёл по мягкому бедру, оставляя неглубокие царапины и срывая с губ супруга долгожданный стон. Укусив Зилара за губу, Арратэ призывно раздвинул ноги. Низ живота тянуло от подступившего возбуждения. Забывшись, омега надавил на плечи мужа, пытаясь заставить его опуститься вниз. До свадьбы Арратэ не знал ограничений в сексе. Все его любовники, и даже Гароа, делали всё, чтобы ублажить омегу. Не стеснялись брать его член в рот, отсасывая. Не видели ничего дурного, чтобы языком исследовать недра «омежьего лона» и анального отверстия. После замужества ничего этого не стало. В стае Сагари только омеги могут ублажать подобным образом альф. Для альф же считалось унизительным, если его просили о чем-то подобном. Арратэ всегда удивляло это двуличие. То есть, альфа мог своим языком пройтись по всем отверстиям человеческой женщины, засунуть его ей во влагалище, играясь с шейкой матки, а как этим же языком коснуться «омежьего лона» или члена — то сразу оскорбление и унижение. — Прекрати, — перехватив руки Арратэ за запястья, Зилар строго посмотрел на него. — Лучше перевернись. Я хочу тебя сзади. — Всё еще считаешь, что некоторые мои желания мерзкие? — омега не спешил выполнять его просьбу. — Мы с тобой об этом уже говорили. За шестнадцать зим брака мог бы и привыкнуть к порядкам нашей стаи. — Мог бы, — эхом отозвался Арратэ. Скинув с себя халат, покорно перевернулся. Лёг грудью на мягкую обивку кушетки, устроив голову на сложенных перед собой руках. При этом зад был высоко поднят. Зилар довольно заурчал, наслаждаясь прекрасным видом. С таким ракурсом можно было и забыть, что перед ним стоит мужчина. Мышцы сфинктера были расслаблены. Стоило отвести взгляд чуть ниже, чтобы узреть «омежье лоно». С первого взгляда, практически ничем не отличающееся от женского. Но на деле это была просто влажная дырка, скрытая за мягкими складками кожи, предназначенная для деторождения. Ни клитора, ни отверстия уретры у «омежьего лона» не было. И если смотреть на омегу спереди, то всю эту красоту скрывали член с яичками. «Зачем омегам нужны мужские органы? — до сих пор не понимал Зилар, смочив слюной два пальца, прежде чем их медленно ввести в «лоно». — Солнце и Луна явно не договорились, кого хотят видеть в омегах: женщин или мужчин». Арратэ приглушенно застонал. Стал покачивать бёдрами, сам насаживаясь на пальцы мужа. Их ему было мало. Но Зилар не спешил удовлетворять его желания. Его мысли снова вернулись к Софи. К её дивным вишнёвым волосам, пахнущим засушенными травами. И к не менее удивительным бирюзовым глазам. К её улыбке. Милой, но застенчивой. Вспомнился её сладковатый запах пота и расцветающей женственности. Зилара буквально накрыла волна возбуждения. Резко вытащив пальцы, альфа немедленно заменил их своим членом, который с первого рывка вогнал в Арратэ. Омега дёрнулся, вскрикнул. Громко застонал, содрогаясь в такт мощным толчкам. От каждого толчка по телу проходили волны жара, которые с головой накрывали Арратэ. Зилар издавал гортанные звуки. То хватал омегу за волосы, то пальцами до синяков сжимал его бёдра. Несколько раз даже прошелся клыками по спине, царапая кожу. Из «омежьего лона» обильно сочились соки, позволяя Зилару легко двигаться внутри. Развратные звуки отражались от стен покоев. Арратэ не сдерживался. Скользнул ладонью себе между ног. Пальцами коснулся влажной плоти Зилара, прежде чем до боли сжать в кулаке собственный член. Надрачивая себе в такт движениям мужа, Арратэ приближал себя к разрядке. Он наслаждался процессом. Старался получить как можно больше удовольствия, прекрасно зная, что после вряд ли будет продолжение. Альфа подался вперёд. Впился клыками в плечо омеги, прокусывая до крови. Не обратил внимания на болезненный вскрик, наращивая темп. Кровь лилась в рот, отчего член Зилара стал еще твёрже. Словно одурманенный, альфа стал яростно вбиваться в тело супруга. Едва ли клыками не разрывал плечо до мяса. Арратэ не сдерживал голоса. То скулил и шипел от боли, то стонал и кричал от наслаждения, которые сменяли друг друга. Зилар оставил в покое истерзанное плечо омеги. Пальцами стиснул шею Арратэ сзади, утыкая его лицом в обивку кушетки. Тот громко завыл, сильно сжимая Зилара внутри себя, кончая в собственный кулак. Оглушительный оргазм волной прошелся по телу. После него еще какое-то время звенело в ушах, в висках стучала кровь, но при этом не были слышны звуки вокруг. Во рту пересохло. Арратэ шумно дышал, блаженно прикрыв глаза. В этот же момент Зилар излился в него, в порыве страсти когтями оцарапав бока и бёдра супруга. Слабость наполнила тело альфы. Явно довольный собой, Зилар потёрся щекой о плечо Арратэ. Вспомнив о ране, принялся осторожно её зализывать. У волков была хорошая регенерация. Царапины и синяки сходили за сутки, а глубокие раны затягивались за несколько дней. — Близится полнолуние, — первым заговорил Зилар. — Зорай побежит с нами под Луной. Он принц. И будущий вожак нашей стаи. — Он будет рад узнать об этом, — блаженно выдохнул Арратэ. — Я бы хотел, чтобы ты еще родил, — альфа лёг сзади, крепко обнимая омегу. Погладил его живот. — Быть может, Солнце и Луна будут к нам так добры, и подарят нам волчонка крови Ипар. Белого. — Если на то будет их воля, — шепотом ответил Арратэ. В отличие от Зилара, его не так сильно волновало, какой крови в его детях больше. Даже будь Зорайон таким же беловолосым, как Ипар, от этого Арратэ не стал бы любить его меньше.***
Зилар помнил, как на следующий день сам отвёл Софи к Хранителю яснодрева Хиларджи. Тот без лишних вопросов принял девочку, поручив ей несложную уборку в доме. Альфа помнил, как спустя несколько дней в полнолуние к их волчьему бегу под Луной присоединился Зорайон. Маленький черный волчонок, который протяжным воем сообщал всему миру о своём существовании. Кровь от крови Арратэ Белца. Зилар стиснул зубы. Он не понимал, почему никто из стаи не осудил его. Не понимал, почему волки приняли его решение. Никто не попытался вмешаться, когда Зилар решил развестись с Арратэ, чтобы жениться на Софи. Стая с куда большей радостью приняла человеческую девушку, и с кровожадным удовольствием наблюдала за жестоким наказанием черного волка. Даже король Эррамун, вожак Янамари, не посмел вступиться за своего сына. Лишь сказал, что если это никак не отразится на мире между их стаями, то Зилар вправе поступить так, как считает нужным. И потом, когда черёд дошел до Зорайона, их сына, никто не вмешался… «Стая подчиняется своему вожаку, своему королю. Всё, что происходит внутри неё, делается с позволения Солнца и Луны. И если бы им было угодно что-то другое, то и исход был бы другим», — так учили старейшины. Так повторял король Эдер. И так же считал Зилар.***
Плечо пронзила тупая боль. Нарсис поморщился. Дёрнулся, но Валентин рывком прижал его к стене, удерживая за волосы на макушке. — Вечно ты путаешься у меня под ногами, — выплюнул бастард, во второй руке сжимая кинжал с черной рукоятью, чьё навершие украшала ощерившаяся волчья пасть с рубиновыми глазками. — А мне казалось, что это ты не даёшь мне прохода, ублюдок, — прошипел в ответ Нарсис. Полным ходом шла подготовка к охоте. Не далее, как пару дней назад граф Роланд вернулся в Киар. И не с пустыми руками, а с трофеем, из которого намерен сделать чучело. Пусть чудище, погубившее несколько крестьян, и не так страшно, как о нём говорили, но всё же впечатляет. Уродливое лицо со свисающими щеками и огромным, покрытым бородавками носом. Острый подбородок и сросшаяся бровь. Чудовищный горб, ссохшиеся руки. Тело ниже живота покрывали настолько густые заросли волос, что их легко можно было принять за мех. На ногах отсутствовали пальцы, из-за чего существо хромало. Помимо уродства, чудище имело несколько приятных глазу качеств. Роскошные густые локоны цвета осенней листвы. Выразительные глаза цвета молодой зелени, в которых читалось немое обещание. И груди. Тяжелые, полные груди с большими ореолами вокруг набухших красных сосков. Такие большие, что не помещались в мужской ладони. Граф Роланд даже не постыдился и похвастал, что сам уже успел вкусить немного от этого чудища. И сейчас, когда шла подготовка к охоте, Валентин просто мечтал выделиться перед отцом. Он собирался поймать волка. Самого огромного из тех, что доводилось видеть кому-либо. Тем более, что слухами о таких чудищах полны деревушки в пределах Тёмного леса Фонси. Валентина задевало, что отец приказал Нарсису с его чернявым слугой принять участие в охоте. Тем более, после того, как слуги поведали о том, что одно время юный виконт часто сбегал из замка в лес, чтобы в одном из охотничьих домов якобы ухаживать за волчонком. Говорили, что сир Хонор Алэр лично в этом удостоверился. А потом его настигла какая-то неведомая болезнь, из-за чего он оставил службу и где-то скончался. Зато почти сразу у Нарсиса появился его камердинер. Граф Роланд на полном серьёзе называл Арратэ псом. Говорил, что мальчишке повезло заиметь слугу подобной породы. И рассказывал, что у его покойного отца, лорда Леонарда, тоже в своё время был подобный пёс. «Он тенью следовал за отцом. Оберегал его получше всяких Ангелов-Хранителей. Он был отцу всё равно, что братом. Когда не стало отца, не стало и «пса». Валентин не скрывал своей зависти и злости. И сейчас, не только хотел убедиться, что чернявая псина тенью следует за своим малолетним хозяином, но и проучить братца. Больно уж законнорожденный лордик задирает нос. — Так и будешь отравлять воздух своим гнилостным дыханием? — прошипел Нарсис. Ему откровенно начало наскучивать подобное поведение бастарда. — Разве тебе не говорили, что в присутствии старшего нужно держать язык за зубами? — ударив мальчика тыльной стороной ладони по лицу, Валентин рывком развернул его к себе спиной. Зажал ему рот ладонью, второй рукой задрав подол кафтана, ухватился за штаны. — Меня всё не оставляют подозрения, что вместо брата у меня есть младшая сестра. Может, проверим это, а? На мгновение Нарсиса сковал страх. — Какой послушный, — мерзко усмехнулся Валентин, оголив зад брата. Сжал правую ягодицу, прежде чем прижаться к ней пахом. Почувствовав сквозь ткань штанов восставшую плоть бастарда, Нарсис в панике задёргался. Попытался укусить за руку, но ладонь только сильнее прижалась к его губам, словно бы хотела продавить челюсть внутрь головы. — Тише, братишка, не рыпайся, — зловеще прошептал Валентин. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? Что люди подумают о тебе? Что скажет наш отец, когда узнает, что его наследничек любит подставлять свои дырки, словно продажная девка? Нарсис вырывался, как мог. Пнул юношу по ноге, за что был приложен головой о каменную стену. Горячая плоть коснулась ягодиц. Мальчик завыл от ужаса и отвращения. Ногтями царапал руку, которая зажимала ему рот. Рвался из стороны в сторону. Внезапно раздался сдавленный хрип. А после наступила долгожданная свобода. Нарсис отскочил в сторону, судорожно вцепившись в штаны, спешно их натягивая. Забыв, как дышать, он смотрел на то, как дёргается и хрипит Валентин, которого верёвкой душил Арратэ. Лицо бастарда покраснело. Текущие градом слёзы, обильно выделяющиеся сопли и слюни делали его еще более мерзким на вид. Валентин пытался вырваться. Сначала хватался за верёвку, а потом потянулся пальцами к лицу оборотня. Арратэ молчал. Их с Нарсисом взгляды пересеклись. Мальчику было достаточно лишь слегка качнуть головой, чтобы омега выпустил из рук верёвку. Валентин тут же рухнул на землю. Зашелся чудовищным кашлем. Пинок под рёбра едва не выбил из него дух. — Господин, как вы собираетесь ехать на охоту, если вас ваши же ноги не держат? — издевательски бросил Арратэ, смерив юношу презрительным взглядом. Подошел к Нарсису, осторожно взял его за плечи, уводя прочь. Мальчик шел по его наводке, едва ощущая землю под ногами. Он всё еще пребывал в шоке от произошедшего. Арратэ провёл его до покоев. Запер дверь. Усадил в кресло. Метнулся к столу, где стоял графин с крепким красным вином. Плеснул в хрустальный бокал. — Пей! — велел омега. Нарсис даже не пошевелился, глядя в одну точку перед собой. Но и не воспротивился, когда Арратэ вынудил его запрокинуть голову и открыть рот, вливая туда вино. Мальчик глотал и давился. Снова глотал и снова давился. Вино проливалось на одежду. Алыми ручейками стекало по шее. Зайдясь кашлем, Нарсис наконец-то посмотрел на Арратэ осознанным взглядом. Слёзы хлынули из глаз раньше, чем он позволил себе судорожно вздохнуть. — Ар-ратэ… — Тише, милый, — омега прижал его к себе. Поцеловал в щеку, в висок. — Всё хорошо. Успокойся. Всё теперь позади. Но Нарсис не слышал его слов. Осознание произошедшего заставило его зайтись рыданиями. Ведь если бы Арратэ не вмешался, если бы не следил за ним, то Валентин использовал бы его, как женщину. Ощущение от прикосновений чужого члена к своей коже всё еще преследовало Нарсиса. Он чувствовал себя каким-то грязным, осквернённым. — Успокойся, — Арратэ бережно вытирал его слёзы, заглядывая в глаза. — Всё позади. Он тебя больше не тронет. Нарсис… Но мальчик замотал головой, словно бы не соглашался с ним. Словно бы подозревал, что это только начало. Нарсису хотелось спрятаться от всего мира. Где-нибудь в тёмном месте, где его никто не увидит и не услышит. Спрятаться там, где никто не узнает о его позоре. — Они правы… — пробормотал мальчик. — Я ничтожен… Я даже не смог дать ему отпор! Я позволил, чтобы он меня… Арратэ не дал ему договорить. Прижался своими губами к его губам. Нежно, бережно, даже и не думая заходить дальше. Глаза Нарсиса широко раскрылись. Наполнились слезами. Омега медленно отстранился. — Никогда не смей винить себя в подобном. Никогда. Запомни это, Нарсис. — Ты, наверное, считаешь меня слабаком. Ведь я не позволил тебе убить его… — Нет, не считаю. Если бы я убил его, то нам обоим бы досталось. Вряд ли бы Роланд стал разбираться из-за чего конкретно его «любимчика» придушили. — Ненавижу… Этот ублюдок еще ответит. Я заставлю его страдать. — Уверен, что так и будет, — Арратэ ободряюще улыбнулся. — Только больше не смей обвинять себя в слабости. Иначе ударю. Нарсис с сомнением посмотрел на него, а после вновь погрузился в себя. Начал раскачиваться из стороны в сторону. Его трясло. Ему было страшно. Страшно и мерзко. Омега вздохнул, закатил глаза. Ему не нравилось такое состояние Нарсиса. Поэтому, не говоря ни слова, Арратэ снова прижался к его губам своими. Целуя так нежно и бережно, что мальчику это показалось вполне естественным. Щеки предательски запылали. Арратэ отстранился через минуту. Но лишь для того, чтобы коснуться горячих щек Нарсиса, кончиком языка слизывая остатки солёных слёз. Мальчик более-менее успокоился. И велел подготовить ему ванну. Пока слуги носились, вкатывая огромную деревянную бадью и наполняя её водой, Нарсис сидел, погруженный в собственные мысли. Он не понимал, почему Валентин решил поступить именно так. Но точно знал, что просто так этого не оставит. Рано или поздно, но Нарсис заставит этого ублюдка ответить за свои поступки. Как только были закончены все приготовления, мальчик жестом велел слугам удалиться. Снял одежды, забрался в бадью. Горячая вода приятно обжигала кожу. Нарсис погрузился по самый нос, обхватив колени руками. Прикрыв глаза, он вспомнил, как отчаянно трепыхался Валентин, пока его душил Арратэ. И только сейчас понял, какое удовольствие ему доставило это зрелище. — Не усни только, — омега коснулся его плеча. — Так можно и захлебнуться. — Расскажи, что было потом, — сев поудобнее, Нарсис позволил ему начать себя мыть. — Когда эта девчонка решила встать между вами с Зиларом? — Думаешь, что в этом вина одной только девки? Нет. Если бы Зилар всё это не позволял, то ничего бы не случилось…***
Арратэ научился не замечать Софи. Он проходил мимо неё, если встречал на пути. Делал вид, что не слышит и не видит, если она обращалась к нему. Так было проще. По словам Хранителя яснодрева, Софи была способной девочкой. Быстро всему училась. Добрая, вежливая, скромная. Она никогда ничего не просила. Довольствовалась тем, что ей давали. Мило краснела, когда к ней проявляли внимание альфы стаи. Но никто и пальцем не трогал её. Арратэ давно заметил, что дальше комплиментов и скромных подарков, альфы не заходили. Ни поцелуев, ни попыток потискать девчонку, которая порой любила отправиться купаться на речку. Софи искренне улыбалась и буквально расцветала, когда рядом оказывался Зилар. Даже с Лизаром смогла найти общий язык, и только при Арратэ застывала и смотрела будто бы исподлобья. Позже, взрослея, становясь женщиной, Софи перестала скрывать своё истинное отношение к принцу-консорту. Она смотрела на него, как на соперника. С ревностью и завистью, когда Арратэ был рядом с Зиларом. Её бирюзовые глаза загорались гневом…***
Сегодня ночью он снова к ней не пришел. Софи погладила свой живот, печально глядя в потолок над головой. Она думала, что став женой Зилара, будет счастлива. Что, когда не станет Арратэ и его щенка, жизнь превратится в сказку. Она, первая человеческая женщина, ставшая законной женой короля белых волков. Первая королева стаи Сагари. Её дети будут править этими землями. Но разве этого она хотела? Власти? Громкого титула и места в исторических летописях народа оборотней? Нет. Софи хотела любви. Простого женского счастья. Хотела видеть рядом с собой сильного и любящего мужчину, которому хотелось бы рожать детей. Но сказка разбивалась о скалы неприятной реальности. И всё из-за Арратэ. С самого начала, с первой минуты их знакомства, Софи догадывалась, что от этого зверя будет сложно избавиться. «Ничего, Лизар найдёт его и убьёт», — успокаивала себя девушка. Точно так же она успокаивала себя, когда Зилар впервые привёл её в свою стаю. Каждую ночь она молила Бога, чтобы никто никогда не узнал всей правды.***
Порой Софи просыпалась посреди ночи от кошмаров. Ей снилось, как мужчины из деревни всё же разделались с ней. Словно наяву она чувствовала боль, когда её забивали ногами и рубили топорами. Она просыпалась в слезах, мокрая от пота, мертвенно-бледная и напуганная. Забивалась в угол кровати, обхватывала себя руками и пыталась успокоиться. — Тебя терзают кошмары, — как-то сказал поутру Хранитель яснодрева, старейшина Хиларджи. — Солнце и Луна видят твои страдания. Скоро они позволят тебе забыть былое. Но Софи знала, что никогда не сможет забыть своего прошлого. И никогда никому из оборотней не расскажет всей правды. Даже Зилару, который привёл её в стаю. Никто не должен знать… По ночам Софи снова и снова прокручивала события последних лет. Еще совсем девчонкой одиннадцати лет она влюбилась в молодого кузнеца из их деревни. Или убедила себя, что любит его. Всегда сбегала от бабушки с полной корзинкой всяких вкусностей, лишь бы порадовать любимого Перси и удостоиться его тёплой улыбки. Персиваль был чуть ли не первым красавцем на деревне. Высокий, мускулистый. С каштановыми волосами, аккуратной бородкой и смеющимися зелёными глазами. Девки за ним с юных лет бегали. Но подпускал к себе он только Софи. По крайней мере, так ей казалось, пока Перси не надумал жениться. Девочка горько рыдала, когда узнала, что её любимый выбрал другую. И не понимала, почему выбор Перси пал не на неё, а на Катрину, дочку пьяницы-рыбака. Катрина была полной девчонкой, круглолицей. С волосами цвета спелой пшеницы, туго заплетёнными в длинную косу. Хозяйкой она была не особо ладной да и неуклюжа. Говорили, что только глаза у неё красивые были. Голубые, как чистое летнее небо. Но Софи так не считала. И за день до свадьбы пришла к Перси, чтобы заставить его «прозреть». Она нахваливала себя и всячески пыталась принизить Катрину в глазах любимого. Вот только кузнецу это не понравилось, и он отвёл Софи к её бабке, не забыв высказать старой знахарке, что она воспитала просто отвратительную девчонку. Завистливую, лживую и жестокую. Разумеется, что бабушка только вступилась за внучку, заявив, что это Перси дурак, раз вместо «хорошей девочки» предпочел взять себе в пару «неумелую свинью в сарафане». В день свадьбы она шептала в стороне, посылая на головы молодых несчастья. И Софи пожелала, чтобы Катрина никогда не была счастлива рядом с Перси… Ей было тринадцать, когда бабушка умерла. К счастью, старуха научила Софи всему, что знала сама. Как лечить женские менструальные боли. Как принимать роды. Как устранять нежелательную беременность и многое другое. Ненавистная Катрина была как раз на последних сроках. Её беременность проходила так легко, что другие женщины завидовали, а Персиваль радовался, ведь скоро у него будет ребёнок. Дочь или сын — не так важно, когда это дитя от любимой жены. Поскольку Софи была ученицей знахарки, то ей и пришлось принимать роды. Она молилась, чтобы ребёнок родился мёртвым, уродом или хотя бы не похожим на любимого Перси. Но Господь был слишком милостив к Катрине. Мало того, что весь срок проходила легко, так еще и родила без особых трудностей. Да, с криками, слезами, кровью, болью, но быстро и достаточно «легко». Софи едва ли не плакала, когда в её руки из лона Катрины скользнул младенец, покрытый белым «секретом». Уже тогда девочка поняла, что мальчик будет таким же красивым, как и его отец. Софи было так горько. Это она должна была быть на месте Катрины. Персиваль должен был стать её мужем. Это она должна была родить этого ребёнка. Она, а не какая-то неуклюжая гусыня! Катрина окликнула её. Она хотела увидеть своего сына. Но Софи не спешила отзываться. Поджав губы, она встала вместе с ребёнком на руках. Его плач раздражал. Пробуждал нечто тёмное в ней. — Что ты делаешь? — эхом раздался голос Катрины. Он напомнил шелест опавшей по осени листвы, которую потревожил ветер. — Софи? Софи действовала быстро. Взяла младенца за ноги, после чего несколько раз приложила его головой о балку, подпирающую потолок. Поднявшийся вопль Катрины привлёк внимание остальных обитателей дома. Софи тут же бросилась бежать. Она не хотела видеть ненависть в глазах Перси. Далеко убежать ей не удалось. Мужчины из деревни поймали её. Одни требовали её смерти, а другие сперва хотели получить её тело. И если бы не Зилар… Софи помнила, как сильно испугалась огромного белого волка с горящими при свете дня золотисто-зелёными глазами. В ужасе наблюдала, как он рвёт на части её односельчан. А потом с трудом заставила себя перестать бояться. Она солгала ему, когда волк спросил, за что крестьяне хотели её смерти. Дальнейшее было похожим на одну из тех сказок, которые ей в детстве рассказывала бабушка. Огромный волк оказался прекрасным мужчиной. Нет, не принцем. Королём стаи оборотней. Высоким, мускулистым, широкоплечим. С длинными белоснежными волосами, выразительными дивными золотисто-зелёными глазами. Но сказка рухнула, как только Софи узнала, что Зилар состоит в браке. С другим мужчиной, от которого у него есть ребёнок. Разочарованию не было предела. Софи чувствовала себя обманутой. Будто бы кто-то посмеялся над ней. Она хотела быть рядом с Зиларом, а не прислуживать старику, от которого веяло древностью. Хиларджи рассказал Софи об устройстве их стаи, их волчьей сути. Поведал о том, что среди волков нет женщин. Что мужчины делятся на альф и омег. Охотников и продолжителей рода. И пусть для оборотней всё это было естественным, сама же Софи находила природу омег просто отвратительной. По её мнению их нельзя было назвать полноценными мужчинами, да и к женщинам их сложно было причислить. Но куда больше отвращения и неприязни вызывал супруг Зилара, принц-консорт Арратэ. Высокомерный выскочка, который только первое время смотрел на Софи с неприязнью, а после и вовсе перестал замечать. Словно её не существовало. Его же сын, мальчишка Зорайон, вызывал у самой девочки раздражение. И только взгляд и внимание Зилара давали ей надежду. Софи удостоилась похвалы Хиларджи. Сдружилась с молочным братом короля Лизаром, который внешне был похож на Зилара. Она росла, робко лелея мечту когда-нибудь заполучить волка-спасителя себе. Всё изменилось после шестнадцатилетия девушки. Софи и раньше ловила на себе заинтересованный взгляд Зилара. Порой он навещал её в хижине Хиларджи, принося скромные подарки. И девушка взглядом молила его остаться с ней подольше. Но альфа неизбежно уходил. Чтобы потом быть рядом с Арратэ. Чтобы потом его взять в ночи, заставляя стонать и кричать от восторга. Один раз Софи сама видела, как Зилар зажал супруга в коридоре и взял, прям там же, как какую-то шлюху. Ей было мерзко и обидно. Она желала, чтобы Арратэ и его сын умерли. Мечтала об этом сильнее всего. Даже думала о том, чтобы отравить их. Но Арратэ оказался быстрее. Едва он понял, что между Софи и Зиларом назревают отношения, то решил избавиться от девушки. Вначале он вполне мирно предложил ей покинуть стаю и вернуться к людям. — Так будет лучше для тебя. Для всех нас, — говорил Арратэ, когда они остались наедине в его покоях. — Уж не знаю, что ты вбила в свою голову, но лучше бы тебе не питать иллюзий. Зилар играет с тобой, как кошка со своей добычей. — Он не кошка! — вспылила Софи, сжав кулаки. Она не скрывала своей ненависти к омеге. — Он — волк! — Еще совсем дитя, — закатил глаза Арратэ. — Наивное дитя. Возвращайся к людям, девочка. Ты должна найти счастье среди себе подобных. — Да что ты можешь знать о счастье?! Счастье и любовь могут быть только между мужчиной и женщиной, а всё остальное — извращение! Мужчина коротко рассмеялся. — Здесь другие порядки, девочка. Не такие, как у людей. Я даю тебе возможность уйти с миром. Поверь, ты не захочешь видеть в качестве врага волка Белца. — Я люблю его! — в сердцах выпалила Софи. И слёзы потекли у неё по щекам. От жалости к себе. От мысли о том, как она несчастна, что все пытаются отнять у неё мужчин, которых она любит. — И это очень зря, — Арратэ посмотрел на неё так, что девушке захотелось выбежать из покоев и запереться в своей комнате в хижине Хиларджи.***
Слёзы оросили мягкую подушку. Софи поджала губы. Она так и не последовала совету омеги-соперника. Наоборот, тем же вечером разрыдалась в присутствии Зилара, начав лопотать о том, как у неё разрывается сердце. — Твои Солнце и Луна так жестоки, что заставляют меня всё это переживать, — заявила Софи. В ответ альфа прижал её к себе и поцеловал. Пылко, с языком, отчего сердце девушки затрепетало в груди, а дыхание сбилось. А потом было отравление. Софи выпила сладкое красное вино, после чего ей стало плохо. Несколько дней она билась в горячке, ощущая во рту привкус крови. Словно сквозь толщу воды она слышала голоса, видела склонённые над собой лица. Потом выяснилось, что Зилар был с ней рядом чуть ли не с первой минуты. Один из слуг Арратэ сообщил, что Софи потеряла сознание и король Сагари пришел в покои супруга, чтобы забрать девушку. На руках он отнёс её в свои комнаты, уложил на свою кровать. Сам поил её отваром из сока яснодрева, надеясь исцелить. Софи промучилась чуть меньше недели, а когда пришла в себя, то первым увидела рядом с собой Зилара. Тот порывисто обнял её, расцеловал в обе щеки, после чего поклялся всегда защищать. «Он выполнил свою клятву», — перевернувшись на бок, Софи заставила себя улыбнуться. Ей было приятно вспоминать, как после Зилар решил сделать всё возможное, чтобы подобного не повторилось вновь. Приятно вспоминать, как ненавистного омегу-соперника постигла жестокая кара.