***
Зилар провёл у яснодрева целый день и большую часть ночи, надеясь, что Солнце и Луна дадут ему хоть какой-то ответ. Старейшина, Хранитель яснодрева Хиларджи пытался гадать по редким опавшим листьям, но при этом хранил упорное молчание. Он только хмурился, жевал губы и снова впивался жадным взглядом белёсых глаз в листву. — Прежде ты всегда находил нужные слова, — упрекнул его Зилар. Ему было о чем волноваться. Его жена, его ненаглядная и прекрасная королева всё никак не могла разродиться. Порой её крики доносились из жаркой опочивальни, заставляя альфу заметно нервничать. Но когда долгое время было тихо, Зилар начинал думать о худшем. — Всему нужно время, Ваше Величество, — проскрипел Хиларджи. Уже собирался приступить к изучению еще одного листа яснодрева, как приглушенный вой заставил его замереть. Жизнь в стае Сагари на мгновение остановилась. Все жадно внимали вою, который доносился из дальних земель Янамари. Зилар криво усмехнулся. Известие о смерти короля Черной долины, Эррамуна Белца несказанно радовало. Как и огорчал тот факт, что трон достанется его вспыльчивому сыну Генца. — Как бы это не стало началом новой беды, — пробормотал старейшина. С самой высокой ветки сорвался лист, упав прямо в ладонь Хиларджи. Практически белый, с ярко выраженными красными прожилками, напоминавшими кровь. — Дурное чую я. — Не болтай лишнего, — внезапно ощерился Зилар. Он заспешил в дом, чтобы проведать Софи. По обычаю, все супруги королей рожали в одиночестве, полагаясь только на собственные силы и благосклонность богов. Зилар же не хотел рисковать жизнью возлюбленной. Поэтому заставил остальных старейшин и нескольких омег быть рядом с Софи, принимать у неё роды и следить за тем, чтобы ни с ней, ни с ребёнком не случилось ничего дурного. — Генца не станет следовать мирному договору! — Хиларджи спешил за королём Сагари. — Он объявит нам войну сразу, как только займёт трон. Мы должны быть готовы к этому. Что если он решит нам мстить за своего брата? Зилар резко остановился. Наградил старейшину испепеляющим взглядом. — Если Янамари объявят нам войну, то мы будем к этому готовы. — А если всё же нам удастся убедить его? Ну, брачный союз… — Генца не Эррамун, чтобы соглашаться на союз с кем-то из наших! — этот факт сильно бесил Зилара. Хотя, с другой стороны, им, Сагари, всё равно нечего предложить Янамари. У Зилара нет ни братьев, ни сыновей, которых можно было бы предложить гнилому роду Белца. Войдя в дом, альфа сразу почувствовал, что что-то произошло. И когда увидел Неиза, спешащего к нему, то без слов направился к покоям жены. Его нюх учуял аромат крови и новой жизни, а слух уловил первые звуки. Буквально влетев в покои, Зилар замер возле жарко растопленного камина, где на ворохе простыней лежала обнаженная Софи. Её дивные вишнёвые волосы были распущены. Кожа блестела от пота. Тяжело вздымалась налившаяся грудь с набухшими розовыми сосками. Живот, всё еще округлый и плотный, пока не спешил менять свою форму. Узкие стройные бёдра были широко раздвинуты, позволяя видеть раскрасневшуюся промежность. Зилар ощутил странное желание ткнуться туда носом, но сдержался. Переключил своё внимание на младенца, которого держал на руках старейшина Лухем. — Альфа, мой господин! — радостно сообщил он, передавая ребёнка королю. — Солнце и Луна сегодня особенно благосклонны. Они даровали нашей стае истинного Ипар! Зилар не смог сдержать улыбку. Сын. Альфа. Еще и с кровью Ипар! Действительно, это дар богов! Мальчика от остальных человеческих младенцев отличали острые коготки и волчьи ушки, прижатые к голове, на которой прорастал серебристый мех с тонкой прядкой вишнёвого цвета. Глаза при этом у него были такие же дивные, как у Софи, бирюзовые, с овальным зрачком. — Мой сын, — Зилар прижал младенца к себе. — Мой Остарджи. По-нашему, это означает «Утренняя звезда». — Остарджи… — пробормотала Софи, слабо улыбаясь. — Красивое имя. — Моя королева, — опустившись на пол рядом с женой, альфа отдал ей сына, который тут же начал искать грудь. — Я хочу родить дочку. Маленькую принцессу. — Моя дорогая Софи, у волков не бывает дочерей. Только альфы и омеги. — Тогда я буду первой, кто родит тебе дочь! — упрямо заявила девушка. Тихо пискнула, когда Остарджи жадно присосался к её груди. — Так и будет, — в этот момент Зилар позабыл обо всех неприятных вещах, которые терзали его. Он был невероятно счастлив. Настолько, что велел не только устроить пышный пир в честь рождения долгожданного сына-альфы, но и разнести весть по всей округе. Пусть волки Черной долины знают, что в стае Сагари родился еще один Ипар!***
Этот вой сводил с ума. Заставлял рычать от гнева, скулить от обиды и ломать всё, что подворачивалось под руку. Смерть отца и восхождение на трон Генца не принесли Арратэ ни радости, ни печали. Омега отнёсся к этому весьма равнодушно, чем вызвал множество пересудов в стае. Одни говорили, что младший принц убит горем после внезапной смерти сына, а другие — что Арратэ сошел с ума после того, как связался с людьми. Никто из них не знал правды. Никто, кроме Генца и бывшего любовника, Гароа. С последним отношения стали внезапно напряженными. Было видно, что Гароа тянулся к некогда любимому омеге, но тут же одёргивал себя. Виной тому были младший муж-омега, отец-альфа и Генца, который под страхом смерти запретил кому-либо прикасаться к Арратэ. В день коронации новый король должен был назвать имя своего будущего мужа. Таковы традиции. Но Генца не сделал этого. Лишь многозначительно посмотрел в сторону брата, который с куда большей охотой опрокидывал в себя один за другим бокалы с вином. И как же жестоки боги, что в одну ночь забрали жизнь Эррамуна, и тут же дали её отпрыску Зилара и его суки. Арратэ был в ярости. Он не контролировал себя, круша покои. Его сын давно мёртв. Давно обглодан червями, ведь Сагари вряд ли бы решили придавать грязную кровь Белца огню. Арратэ рычал и выл от боли и горя, но слёз не было. Только глухая ярость, которая душила. Взгляд сам собой упал на постель, где едва дышал человеческий мальчишка. За всё время Нарсис так и не пришел в себя. Лекари поддерживали жизнь в его теле, благодаря различным отварам и бульонам. Но только и всего. Даже те, кто был сведущ в колдовстве, твердили, что мальчишки давно с ними нет. Что душа давно покинула тело, оставив пустую оболочку. Арратэ не хотел в это верить, ведь иногда Нарсис всё же звал его сквозь сон. Звал на помощь и умолял не трогать его. Омега поджал губы. Он и так слишком долго откладывал свою месть. Теперь же нужно действовать. Если Нарсис умер, как человек, то это не значит, что его нельзя вернуть как монстра. Да, оборотнями не становятся от укуса волка. Ими рождаются. Или перерождаются. Закутав мальчика в простыню, Арратэ взял его на руки. Совсем невесомый, больше похожий на костлявое чучело, обтянутое практически прозрачной кожей. Омега нёс Нарсиса через весь замок. Голоса волков Сагари становились громче. Единым воем они снова и снова сообщали о рождении принца из рода Ипар. Точно так же эти голоса когда-то смаковали и весть о кончине принца Зорайона. В ярости Арратэ выпустил когти, вонзив их в изможденное тельце, заставляя Нарсиса издать приглушенный стон. Словно в тумане омега добрался до алодрева. Земля у его корней была рыхлой. В ней совсем недавно упокоился Эррамун. Но Арратэ нужно было совсем не это. Положив Нарсиса на землю, он принялся срывать волокнистую кору с дерева, обнажая мягкий, словно плоть, ствол. Алый сок напоминал кровь по виду и по запаху. Ствол легко принял в свои недра тело мальчика. Некоторые волокна тут же отсоединились от остальных, впились в слабую плоть. Нарсис дёрнулся. Закричал от боли. Распахнул глаза, которые тут же налились кровью. Казалось, что алодрево ожило. Его листья стали источать алый свет, под корой началось какое-то движение. Всё это продолжалось до тех пор, пока древо не поглотило Нарсиса полностью. — Что ты делаешь? — голос Генца был полон тревоги и отвращения. — Ты хоть знаешь, что натворил? — Да, знаю, — Арратэ медленно обернулся. — Это безумие… Ты заходишь слишком далеко… — Я не намерен больше ждать! — звериная суть омеги рвалась наружу. Требовала крови. — Пока мы ждали «подходящего момента», у Зилара и его суки родился выродок. И о рождении этого ублюдка воют с такой же радостью, с какой выли о кончине моего сына! Ни ты, ни стая не намерены мне помогать. Тогда я сделаю это сам. — Ты же понимаешь, что мальчишка не будет прежним? Понимаешь, что он может быть опасен? Он прикончит всех! Арратэ это понимал. Но ему было плевать на риски. О силе алодрева знали только в семье Белца. Когда-то давно, король, потерявший любимого сына-омегу, решил вернуть его к жизни. Он заключил его тело в ствол алодрева. Омега, напитавшись кровью всего своего рода, ожил. Но он был другим. Озлобленным, жестоким. Сначала он просто кидался на слуг, а потом принялся убивать всех, кого мог повстречать на своём пути. Омега покинул стаю, ушел к людям, чтобы там сеять хаос и смерть. Тогда люди узнали о волках, которых стали называть оборотнями. И тогда же узнали о том, что те способны поднимать мёртвых. Тот омега больше не относился к миру живых. Одним своим воем он был способен поднять из могил мертвецов. Его смогли убить только после того, как расчленили, а останки сожгли, развеяв после по ветру. С тех пор никто больше не прибегал к «целебным» свойствам алодрева. Арратэ же считал, что в этот раз всё будет иначе. Их предок погрузил в дерево бездыханный труп, который уже начал разлагаться. Нарсис же был жив, дышал и даже чувствовал, что с ним происходит. И всё же, оставались риски, что на свет появится чудовище, которое никто не сможет остановить. Но разве это столь важно, если это самое чудовище поможет уничтожить Сагари? — Мы должны рискнуть, — уверенно заявил Арратэ. — А если ничего не выйдет? Он ведь еще был жив, когда ты засунул его в алодрево. Вдруг это работает только с мёртвыми? Омега не ответил. Он и сам думал об этом. Но точного ответа никто не знал. — Если Нарсис вернётся, то сообщи мне. Пусть твою песнь услышат Сагари. Они всё равно ничего не поймут. — Ты куда-то собрался? — Генца был мрачен. Ему не нравилось упрямое своеволие брата. — Нам понадобится помощь людей, если мы хотим одолеть Сагари. И у меня есть на примете человек, который захочет себе заиметь белоснежный мех в качестве трофея.***
Валентин не сомневался, что быть графом, правителем огромных земель, сложно. Но не подозревал, что настолько. Крестьяне, которые приходили, чуть ли не каждый день, докучали своими жалобами по делу и нет. Знать, которая ничуть не отставала и всячески рекламировала своих дочерей, кузин и прочих, желая породниться с новым хозяином Орелина. Все они только действовали на нервы Валентину. Так тут еще и странная компания прибыла, которая требовала аудиенции. Глядя на них, юноша сразу заподозрил неладное. Семеро мужчин, облаченные в простые, но добротные одежды. Все как на подбор светловолосы, с горящими светлыми глазами. От них веяло чем-то пугающим. — Вы так и не представились, — мрачно заметил Валентин, восседая на своём троноподобном кресле в главном зале, где прежде покойный граф Роланд принимал просителей. — Кто такие? Откуда? И с какой целью пришли? — Кто мы такие и откуда, тебе лучше не знать, человек, — достаточно резко огрызнулся один из них. Он вышел вперёд. Стройный, одетый в простую серо-черную одежду. С длинными, распущенными по плечам и спине пепельными волосами. С острыми чертами лица и горящими светло-зелёными глазами. Всё в нём буквально кричало о том, что мужчина не принадлежит к людям. — Мы ищем кое-кого. И решили, что ты можешь быть нам полезен. Капитан стражи тут же обнажил меч, встав поближе к графу. — И кого вы ищите? — Валентин поморщился. Жестом сдержал Феликса. — Одного мужчину. Возможно, вы его знаете. Черные волосы, смуглая кожа, янтарные глаза. От него пахнет мятой и ягодами. Имя ему Арратэ. Хотя он мог представиться иначе. Юноша с трудом подавил удивление. Он подозревал, что с Арратэ что-то не так. Сомневался, что тот вообще является человеком. И вот теперь, когда явились эти странные нелюди, догадки только подтвердились. — Этот Арратэ, он… — Оборотень! Чудовище, которое крайне опасно для людей. Мы хотим найти его… — Такого здесь нет, — не дав ему договорить, перебил Валентин. Впрочем, он не соврал, ведь Арратэ здесь действительно не было. — Вы зря тратите время. Люди не любят чудовищ. И если бы здесь был оборотень, то только в качестве чучела. Пепельноволосый ощерился, раздраженно дёрнул плечом. — И всё же, если такой объявится, то не советую водить с ним дружбу. Лучше сразу казните. Отсечение головы может избавить вас от многих бед. — Если объявится, несомненно, — граф был холоден со странными просителями, которые практически сразу поспешили удалиться. «Они не люди. Скорее всего, тоже оборотни», — про себя отметил Валентин, наблюдая за ними из окна. Они прибыли пешком. Лошади их сторонились, а собаки либо трусливо гавкали, либо вовсе уползали прочь, поджав хвосты.***
Арратэ пробрался в замок Киар под покровом ночи. Его нюх уловил ароматы волков Сагари. Особенно сильным был запах моря, который исходил от молочного брата Зилара, Лизара Хибейя. «Что эти твари забыли здесь?» — раздраженно буркнул омега, взобравшись на балкон графской спальни. Толкнув приоткрытые двери, он тут же почувствовал укол в районе груди. — Стой, — громко шепнул Валентин, одной рукой сжимая рукоять меча. — Отрадно видеть, что ты ждал меня, — криво усмехнулся Арратэ, не скрывая свой истинный цвет глаз. Он позволил себе выпустить клыки и когти, отчего его вид стал устрашающим. — Я знаю, кто ты, чудовище. Оборотень! — Как и те, кто приходил к тебе недавно. Валентин шумно вздохнул. Сильнее надавил на меч, отчего клинок пустил кровь омеге. — Убери эту железку, Валентин. Я пришел с предложением, от которого ты вряд ли откажешься. — Ты изувечил Жерома! Устроил кровавое побоище в охотничьем домике и… — …украл твоего брата, которого до смерти запытали по твоему приказу. Верно. Но на твоих руках крови не меньше, чем на моих, человек. Так что успокойся и выслушай. Граф не верил ему. Но всё же опустил меч. Отступил назад. — Вот и славно, — пройдя мимо Валентина, Арратэ опустился в кресло. Сделал несколько больших глотков прямо из горла хрустального кувшина. — Клюквенный сок, разбавленный вином? Недурно. — Что с Нарсисом? — юноша сел на кровать, напротив. Положил меч рядом с собой, скрестив руки на груди. — Его больше нет, — почти сразу ответил волк, сверкнув глазами. — Раны были слишком тяжелыми. Наши лекари сделали всё, что было в их силах. Но… разве это не то, чего ты хотел? Теперь у тебя нет соперников. — Разве ты пришел не для того, чтобы отомстить? — Пришел. Но моя месть предназначена не тебе, человек. — А кому? — Тем волкам, что приходили к тебе. Они ведь говорили обо мне? Вряд ли они сказали что-то кроме того, что ищут меня. — Что тебе нужно от меня, волк? — Валентин посмотрел на него исподлобья. Он пытался храбриться, но выходило плохо. От него веяло страхом и тревогой. — Совсем немного, — Арратэ зловеще улыбнулся, обнажив клыки. — Помоги мне уничтожить волков Северных гор, а взамен ты получишь славу и белоснежный мех их вожака. Валентин, Погибель волков. Разве этот титул так плохо звучит? Глаза графа тут же зажглись интересом. Он только слышал об оборотнях, но никогда их не видел. Его отец, покойный граф Роланд славился тем, что охотился за нечистью, искореняя всё злое со своих земель. И Валентину не пристало отставать от прославленного родителя. — Кто ты? — выдохнул Валентин. — Я — принц волков Черной долины, стаи Янамари. Арратэ Белца. Давай объединим наши усилия против общего врага, лорд Валентин? Может, ты и не знаешь, что волки Сагари верят в силу пророчества. И их старейшинам было ведение, что волк их стаи завладеет Орелином. Сагари верят, что смогут воцариться на всём графстве. А для этого им нужно убить тебя. Убить и принять твою личину, чтобы править от твоего имени, а потом объявить кого-то из волков своим преемником. — Волки и на это способны? — Валентину не сильно нравились слова Арратэ. — Да. И на большее. Мы можем сменить облик, а можем просто наложить личину. — Эти волки… Сагари… насколько они опасны для людей? — Намного. Ты и сам это знаешь. Сам ведь видел, что было в охотничьем домике. — Ясно… Но тебе нельзя здесь находиться. У замка много ушей. И наверняка многие слышали наш разговор с теми оборотнями. — Не беспокойся. Меня не узнают, — от улыбки Арратэ Валентину стало не по себе. По телу пробежали мурашки. Он не верил, что волкам Черной долины есть дело до того, кто будет править Орелином. Но жажда славы была сильнее. Да и мех белого оборотня… Такого нет ни у кого, даже у самого короля.***
Поутру Валентину показалось, что всё случившееся ночью, было лишь сном. Но нагло спавший рядом Арратэ, развеял все его сомнения. Молодой граф поморщился от головной боли. — Ты говорил, что тебя не узнают, — напомнил он, толкнув оборотня в бок. — Сейчас придут слуги. Не хочу, чтобы они увидели нас… и вообще… Что ты делаешь в моей постели?! — Какие же вы, люди, шумные, — сонно зевая, Арратэ потянулся. Простая льняная рубашка была расстегнута, обнажая грудь и торс, покрытые шрамами. — К вечеру приходи к охотничьему домику у юго-западного русла Бетисы. И возьми с собой какой-нибудь плащ. Пригодится. После этого волк ушел через балкон, а Валентин провёл остаток дня в раздумьях и замешательстве. До обеда он посетил отцовскую библиотеку, где изучил карты Орелина. Пролистал множество книг, где говорилось об оборотнях. Даже заговорил об этом с Феликсом, который от кого-то из своей родни слышал о войне волков. После обеда Валентин и вовсе ничего не мог делать. Он с нетерпением ждал вечера, то и дело поглядывая в окно или на часы. Все вопросы от слуг, стражи и даже некоторых вельмож, юный граф пропускал мимо ушей. Он вспоминал о ночном разговоре с волком. О Нарсисе, который, как оказалось, действительно умер. «Что же такого с ним сотворил Маркэль?» На закате граф велел седлать огромного черного мерина, который мог бы возить тяжелые повозки с углём. Но по мнению Валентина именно такие кони должны были возить на себе членов рода де Линдр. Огромные, мощные, пугающие — как и сами хозяева Орелинского графства. Сложив в сумку через плечо плащ и флягу с водой, Валентин покинул замок, направившись в обозначенное Арратэ место. Мохнатые ноги мерина утопали в снегу. Из его ноздрей валил пар. Зима была холодна, как и всегда, вот только в этот раз Валентин чувствовал себя иначе. Когда он жил с матерью, то часто замерзал и болел зимой. Тонкие плащи не спасали, как и забавы со служанками. Сейчас же всё было иначе. Плащи, подбитые дорогим тёплым мехом. Одежда на кроличьем пуху. Кожаные сапоги, тоже отделанные мехом изнутри. В замке всегда хорошо были натоплены камины. Горючие блюда, подогретые напитки. Прежде о таком Валентин даже и не мечтал. Жаль только, что у его покойной матери не хватило мозгов вернуться в Киар сразу после смерти графини. Возможно, что тогда бы они не жили в лишениях. Тогда бы Валентин и Нарсис росли как братья. Тогда бы… Юноша тряхнул головой, гоня прочь мысли о невозможном. Их отец не такой мужчина, который решил бы вернуть себе когда-то сосланную женщину. Сколько у графа Роланда было любовниц? И сколько они родили бастардов? Более чем достаточно. Одной только баронессе Вивьен Ивон повезло. И то потому, что она ничего толком не просила и всегда была рядом с графом. Валентин добрался до охотничьего домика, когда солнце совсем село и стали сгущаться сумерки. Спешившись, он привязал мерина к дереву, а сам сделал пару шагов к мрачному маленькому строению. Под плащом на поясе скрывался изогнутый кинжал в простых ножнах, которым Валентин собирался воспользоваться в случае необходимости. — Выходи, Арратэ! Я пришел! Тишина была ему ответом. Гнетущая, неприятная, от которой по телу бегали мурашки. Наконец-то отворилась дверь, словно приглашая. Недолго думая, Валентин вошел в охотничий домик, где вовсю полыхал огонь в камине. На ворохе из простыней и шкур сидела нагая женщина с распущенными иссиня-черными волосами. — Похвально, что ты не заставил меня ждать, человек, — проговорила она низким бархатным голосом. — А-Араттэ? — не верил своим глазам юноша, подойдя ближе. Женщина усмехнулась, встав во весь рост. Тени заплясали по её медной коже. Змеями скользили по широким бёдрам, едва заметному изгибу талии, по тяжелым грудям с тёмными сосками. Валентин судорожно сглотнул, жадным взглядом разглядывая женщину перед собой. Столь прекрасную и столько же порочную, раз так спокойно позволяет себя рассматривать. Волос в паху практически не было, за исключением маленького треугольника, который бесстыдно указывал на полосу смыкающихся половых губ. — Подбери слюни, граф, это лишь личина, — лукаво улыбнулась женщина, сверкнув янтарными глазами. — Ты можешь её видеть, даже коснуться, но не думай, что это навсегда. — Оборотень! — попятившись назад, Валентин осенил себя защитным знамением. — Ты принёс плащ? — женщина закатила глаза. Юноше потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Справившись с потрясением, — и постыдным возбуждением, — он швырнул сумку к ногам оборотня. Арратэ прошел к креслу, где лежали его прежние одежды. Принялся натягивать штаны, рубашку и сапоги. Если с остальным всё было нормально, то вот штаны едва ли не трещали по швам. Достав из сумки плащ, волк набросил его на плечи: — Нам нужно вернуться в замок. — Ты мог одеться до моего прихода! — Мог. Но мне захотелось тебя подразнить. — Надеюсь, что ты придумал себе имя и легенду, — отвернувшись, буркнул Валентин, выходя на улицу. Мороз немного остудил его пыл. Охладил пылающие щеки и уши.