Сообщество переводчиков

Солнечный свет так и пробивался в окно, а восход был словно смутная кровь. На календаре было шестое число четвёртого месяца, а на часах шесть тридцать. Я сидел на кровати перед столом и писал новый текст для песни. Должно быть перечёркнутого там было больше, чем самого текста, ведь не хотел разочаровать настолько сильно Хеллхаммера, Евронимуса и Некробутчера. На деле мне должно быть всё равно, как они отреагируют на текст, состоящий из моего "бреда", если кто-то так считает. Но, думаю, я пишу хорошие тексты, поэтому даже не парюсь. Сидел я так, наверное, ещё с двух ночи, уже точно не помню. До этого старался увлечься рисованием под свечу или размышлениями о загробной жизни. Может я мог бы пойти на кладбище, а может найти труп какого-нибудь животного, чтобы вдыхать запах умиротворения и смерти. Но зачастую Ошет всегда закрывал входную дверь на ключ, потому что паниковал, если не мог меня найти, а окно трогать так вообще запрещал. При этом он мог поддерживать меня в том, чтобы я колечил себя и как можно чаще рассказывал ему о смерти, ведь он считал, что это является моим, так сказать, образом, который я выставлял на показ и привлекал к Mayhem больше внимания, но я не уверен. Если бы он знал, блять, что я даже сейчас хочу умереть, может быть планируя самоубийство, смеялся ли он? Думаю, он бы испугался. Прошло ещё более двух часов с момента, как случился восход солнца. Противно становилось от того, что всё снова стало таким живым и даже певучим после дождя, а не серым, тихим и ужасающим. Возможно я просто не часто выхожу на улицу, потому что больше месяца это не делаю, поэтому не замечаю, что есть "минусы", допустим, то, о чём я думаю: о плесени, сырости, трупном запахе, обрядах. Чтобы разбавить хоть как-то свои сопливые будни, я собрался спуститься на кухню, сделать там себе немного чая, постоять, посмотрев пять минут в стену, и опять уйти к себе. Ну а что мне ещё делать? Деградировать и ничего не делать. Я встал с кровати, подошёл к двери и, открыв её, посмотрел по сторонам. "Вроде бы никого нет.. Мало ли ещё Эйстейн со стороны выскочит, как вчера", — подумал я. Спустившись, я тихо направился на кухню. И какая же встреча мне там была увидеть Ошета, сидящего за столом, пьющего кофе и смотрящего время от времени в чашку. — О.. Ты уже проснулся? Не поздно ли? — сказал я с усмешкой и кривой улыбкой на лице. — Я сам не знаю, — промолвил Ошет, посмотря на меня, — конечно поздно, но что поделаешь. И вправду. Эйстейн был прав и я даже не стал с ним опять же спорить, потому что это ни к чему не приведёт. Да о каком споре вообще идёт речь, когда его режим каждый день меняется? Я присел рядом с ним за стол, опустив голову так, что все мои волосы свисли мне на лицо. Я был где-то между реальностью и своими мыслями, поэтому через несколько секунд я почувствовал, что меня кто-то тыкнул пальцем в плечо. Я передёрнулся и резко посмотрел на Ошета, который одной рукой держал чашку с кофе и пил из неё, а второй, с пальцем, которым он меня тыкнул, всё ещё держал у плеча. — Что? — Сидишь смешно. ..Мне нечего было на это сказать, я лишь кивнул, встал из за стола и направился делать себе чай. — Я надеюсь, ты не обижаешься на такую чепуху? — со стёбом сказал Евронимус. — Ты, похоже, вчера мои мысли читал, — уже точно равнодушно ответил я. — Ну извини в таком случае. Я усмехнулся и достал из коробки пакетик чая. Думаю, он снова мысленно смеётся и шутит над мною, иногда это даже морально давило. Но всё, что оставалось мне делать, это игнорировать и воспринимать это как дружеские шутки. Может быть они ими и были. Да кто знает.. Я закинул пакетик в заготовленную чашку с одной чайной ложкой сахара, взял чайник и залил всё это еле тёплой водой. — Дэд, она холодная, — с серьёзностью сказал Евронимус, — тебе стоит поставить кипятиться воду. Сначала я подумал, что не стоит ничего ему отвечать. Ну серьёзно, зачем кипятить заново воду? Мне же всегда было похуй на то, какая она: холодная, тёплая, горячая. Мы, мертвецы, ничего не чувствуем, мы то и что-то подобное редко пьём. — Нет, — с улыбкой ответил я. Я уловил боковым зрением лишь его грустный взгляд. При этом я понимал, что Эйстейн постоянно всё драматизирует, он иногда даже пытался манипулировать, но на меня это в девяноста пяти процентах никогда не работало. Когда чайный пакетик смог выжать из себя всё, что мог, из-за чуть тёплой воды, я вытащил его и выкинул в мусорку. Взяв чашку двумя руками, я направился к столу, поставил её и сам уселся на стул. Я облокотился на стол локтем и стал смотреть в чашку с чаем. Всё как обычно. Отдающий зелёным цветом чай, пытавшийся раствориться сахар и больше ни-че-го. Абсолютная тишина. Ошет давно допил кофе и пустая чашка одиноко стояла на столе, будто чего-то ожидая. Неожиданно я почувствовал запах сигарет, довольно старый. Я словно отрезвел и решил не только разбавить тишину, но и спросить об этом Эйстейна. — Ты сегодня курил? — Ну.. Нет. С чего такой вопрос? — неуверенно ответил мне гитарист. — Запах перед носом стоит просто, — я отвёл взгляд куда-то в угол. Может, мне чудится? Нужно выйти на свежий воздух? Фу.. Нет.. Звучит похабно и не очень. Ничего я не брежу, всё бывает, — улавливаешь что-то на несколько секунд, а потом этого нет. Я поднял взгляд на окно сзади норвежца. В окне блистал лес, тёмный и с виду такой холодный. Кажется, мне стоит и вправду прогуляться, сходить к озеру, что было относительно близко нашего дома. Даже позвать в очередной раз Ошета, который с "радостью" пойдёт со мной, только бы я не депрессовал дома. Всё равно Хеллхаммер уехал к родителям, а Некробутчер по делам, им некогда было, так сказать, развлекать нас обоих, поэтому мы старались заняться каждый своим делом. Я рисовал, писал какие-то тексты, писал какой-то бред, переписывался с кем-то по письмам, сидел и ничего не делал, спал, смотрел фильмы, гулял по тёмным закоулкам Кракстада.. А Евронимус время от времени играл на гитаре, иногда мог почитать что-то, курил, также мог ничего не делать и спал. В его дела входил его собственный лейбл под "великим" названием «Deathlike Silence Productions», который был создан ещё в далёком 1987 году. Иногда ему приходилось приезжать в Осло по делам о лейбле, но это было реже обычного. Я, наверное, больше пяти минут сидел над чаем. Возможно Ошету очень нравилась такая обстановка. Тихая, безусловно атмосферная даже, утренняя. Но пришло время выпить этот злочастный чай! Конечно, я не стал его брать со всей силы своими костлявыми руками так, что мог бы сделать какую-нибудь трещину в чашке, как я это делал с трупами животных. Взял я её спокойно, чтобы не привлекать к себе ещё большего и лишнего внимания, ну а зачем? Я выпил чай залпом и сразу же пошёл мыть посуду. Не люблю оставлять дело на потом, если нужно сейчас, то сейчас, потом забуду или не захочу. И вообще, не люблю я так делать! Помыв, нужно было предложить Ошету пойти днём или даже сейчас прогуляться. Следовательно, я внезапно повернулся к нему всем своим телом и пугающе громко произнёс: — Не хочешь пройтись к озеру?! Кажется, парень аж передёрнулся от такого анекдота, как этот. — Да ёбаный свет, кто кого пугает? — забормотал он, чуть заикаясь, — я могу. Да я даже рад этому предложению. Ну вот и всё, всё решилось, я был прав! Прав, как всегда, чёрт возьми. Думаю, тётя мне не зря говорила, что я постоянно всё предугадываю. Я уже собирался уходить наверх, так как всё спросил, но голос Эйстейна меня остановил. — А ты не хочешь сейчас? Точно, об этом я уже и забыл, хотя, хотел предложить. — А.. Да, хочется, — ответил я. Тогда же норвежец поспешно встал со стула, оставив грязную чашку на столе, опять сваливая все дела на потом, как он любил это зачастую делать, быстрым шагом подошёл ко мне и схватил за запястье. У меня забилось сердце от такого. Он побежал, держа мою руку, к входной двери, распахнул её и метнулся в сторону озера. Похоже, он всё-таки выходил на улицу покурить и запах донёсся спустя какое-то время. Я думал, что упаду, но Ошет действительно крепко держал моё запястье и бежал не сильно быстро, что я себе уже внушал. Спустя две минуты мы оказались на поляне между нашим домом и озером. Я сделал маленькую отдышку, в то время как Эйстейн чувствовал себя лучше всех. Он резко отпускает мою руку и подходит ближе к озеру, распахивая руки в разные стороны, словно агрессивная ворона. Я решил подойти чуть ближе к нему и встал возле него так, что с виду я бы немного высвечивался сзади его спины. Норвежец повернул голову ко мне и столкнулся с моими белоснежными волосами, которые от малейшего прикосновения с солнцем пушились, а мелкий ветер усложнял им жизнь тем, что они постоянно где-то кружились в сатанинском танце. На улице был маленький процент влажности, но некоторые мои локоны успели начать виться. Мне это доставляло не сильно много злобы и мешанины, так что я даже не парился насчёт этого. — Тут отвратительно красиво, — вдруг воскликнул Ошет, смотря на меня, — да, Пелле? — Ага, может быть.. — начал мямлить я. Вспоминая тот сон, мне становилось неуютно, но хотелось остаться. Кошмары это принцип моей работы мозга. Сны формируются на основе того, что было в твоих мыслях на протяжении дня или недели, а что насчёт генерирования именно его — я не знаю, для меня это загадка. Я будто находился в какой-то безопасности, но не надеялся на помощь, если меня и вправду на дно потянет какая-то нежить. За "отвратительно красивым" озером был лес. Он выглядел уже более холодным и ледяным, чем пару минут назад. Холодный ветер пытался пробраться через одежду, а затем через моё тело и, скорее всего, тело гитариста. Со мной это удавалось трудно, ведь мне было без разницы на то, если на улице минус сорок или всего плюс двенадцать градусов с противным ветром. Но что насчёт Ошета, было непонятно. С виду он мог иногда дёрнуться от холода, а о чём думал он по поводу поганой погоды — уже не ясно. Ошет наконец отвернулся от меня и подошёл впритык к озеру. Он присел на корты и что-то сорвал, то ли гнилой цветок, то ли какую-то траву, сгоревшую и грязную. Слава Сатане, он не стал нести это мне, а просто выкинул в озеро. Я отвернулся к дому, чтобы просто на него посмотреть. Тут же я почувствовала у своей шеи что-то ледяное и в то же время тёплое. Я развернулся и увидел перед собой Ошета. — Что ты делаешь? — Я окунул руки в озере, вот посмотреть хотел как ты отреагируешь на холодную руку, — запутанно и с кривой улыбкой вымолвил сразу же гитарист. — Мгм. Ну хорошо, понятно. Эйстейн закрыл глаза от своей победы над тем, что не получил пиздюлей, поэтому даже не заметил, что я обошёл его и бегом направился к озеру. Я присел на одно колено, набрал воды в руки, быстро встал и подошёл к Эйстейну сзади. Наверное, он стоял в недоумении, когда увидел, что меня нет, тогда он решил повернуться, и я вылил в его лицо воду из моих рук. — Ах ты сукин сын.. — со словно дьявольской улыбкой и уже злобой сказал мне Евронимус. — Всё чест- Не успел я что-то сказать, как Евронимус повалил меня всей своей силой на землю и схватил одной рукой за шею, а другой за оба мои запястья. Он висел над мной и смотрел мне прямо в душу. Было всё так же легко дышать, но иногда это дело затруднялось. — Э-э-э-эй, Ошет. Ну хватит, — мне было, конечно, пиздец как страшно, но я пытался продолжать шутить. — Не честно, никак не честно, — стал повторять парень, — вообще! Я лишь дотронулся, а ты мне холодную и грязную воду в лицо льёшь, еблан. Я улыбнулся во весь рот. Ну пиздец, что мне теперь делать с этой ситуацией? Можно ему врезать как-нибудь, но, чувствую, отпизжен буду уже я.. Или всё-таки он? А может я? Наверное, всё-же я. — Ошет, прекрати, прошу, — без улыбки и взволнованно сказал я, — это не смешно. От этих слов хватка стала слабее, следовательно, ничего больше не изменилось. — Да, ты прав, — заметил он, — извини.. Я вновь улыбнулся и добавил нечто глупое, но с виду смешное, ко всей этой жуткой ситуации. — Но я всё равно отомстил, экспериментатор хуев. Очень зря я это сказал, потому что в ту же секунду Ошет убирает руку со схватки в моих запястьях и ударяет кулаком мне в лицо со всей силы, сжав при этом моё горло. Я был шокирован этим настолько, что не мог ничего вымолвить, даже простонать. Моя левая часть лица начала адски кипеть и розоветь от удара, а из носа, который тоже был задет, начала литься мелким ручейком кровь. Самое больное — это получить физическую или моральную боль от кого-то близкого, в моём случае это от друга. Я чувствовал себя, как маленький зверёк, что-то по типу хомяка или крысы, перед тем, как я вспарывал его на своём столе. Испытывал такой же страх, ужас, гнев и обиду в этот момент. Ещё страшнее было напомнить себе школьные годы, где всей компашкой пару тройку одноклассников меня избивали до школы, в школе и после неё, при этом я даже не мог им дать отпора. Они делали то, что им нужно было и уходили. Помню, кто-то из хулиганов ударил меня так же, как Ошет, в то же место, тоже в нос. Тогда было легче обычного, было не очень то и больно, я терпел, я был сильным.. Но сейчас я размяк и не знал что мне делать. Мне 22 года, но я раскис словно ёбаный нытик. Позорище. Я не заметил, как разревелся и закрыл руками своё лицо, опасаясь ещё одного удара. Руки сильно дрожали, слёзы текли. "Друг довёл, довёл меня до слёз, довёл не на своих похоронах, не где-то ещё. Ударил меня за стёб и напомнил о прошлом" — всё, о чём я думал. Меня распирало от внутренней злобы, которую пожирала моя сильная грусть. Увидя это, Эйстейн поспешно убрал руку с горла и встал с меня. Я перевернулся на бок и сжался как ёж, поджав колени и размазывая чуть бедную кровь по лицу из-за дрожи в руках. Я ревел и не знал в своём мозгу кнопки «стоп». Ошет, похоже, смотрел на меня в панике. Он осторожно подошёл ко мне и поднял меня своими руками, чтобы я хотя бы сел клочком, а не лежал на земле. Я повёл себя будто маленький ребёнок и в истерике убежал в дом, оставив входную дверь распахнутой на всю. Я бежал по лестнице, открыл дверь в комнату и захлопнул её. Горечь из слёз попадала на губы, а руки всё так же тряслись, дёргались от каждого шума. Я достал ключ от двери из кормашка моей джинсовки, закрыл дверь на ключ и откинул его куда-то назад, сам облокотившись спиной на дверь и, с выпученными от страха глазами, стал пялиться в стену. Одной рукой я стал вытирать слёзы, другой старался вытереть всю кровь с носа, и у меня это даже получилось, а когда дотёр, то скатился вниз на пол и опять, усевшись, поджал колени. Неожиданно я услышал топот, похожий на бег, с лестницы. Похоже, это был Ошет. Добежав, он попытался открыть дверь, дёргая ручку, но всё было четно. — Дэд, открой, прошу, — начал умолять меня гитарист. Я молчал. Молчал, а Эйстейн пытался будто выдернуть ручку двери. Старую, обвисшую, её было легче-лёгкого сломать и он явно хотел это сделать. — Ну открой же! Через скрип древесины в полу я встал, поднял ключ с пола, воткнул аккуратно его в скважину и принялся открывать. Я отошёл назад на полметра, и дверь распахнулась у меня не прямо перед носом. — Олин.. — с грустной гримассой сказал Евронимус. Он накинулся на меня с объятиями, а я даже не двинулся. Он положил свои сильные руки на мои щёки и принялся смотреть мне в глаза, чего-то ожидая. Было больно, удар болел адски, но я пытался не подавать вида, только если сначала незаметно дёрнулся и зажмурил глаза. Я не понимаю, чего он ждёт с моим равнодушием в глазах после такого? Думаю, он издевался. Ударит ещё раз за ту "шутку", развернётся и уйдёт. Но этого не происходило, ни через секунду, ни через минуту. Было странно. — Пожалуйста, я умоляю тебя, извини меня, Пелле, — заговорил Эйстейн, — я не хотел, я не знал, я не хочу больше такого допускать, послушай меня. Я усмехнулся и опустил глаза в правый нижний угол. — Ладно, — я пожал руками. Думаю, надо это забыть всё-таки как можно быстрее и никогда не вспоминать, но я больше не доверюсь во второй раз его словам. А может не доверюсь каким-то вообще. В глазах саамца округлились зрачки, видимо, он ожидал чего-то другого, но я не оправдал его ожидания. — И.. Это всё? — он вымолвил всё, что мог, при всём этом заикаясь на пол пути от слов. — Ну да , нужно принимать что есть. Надеюсь, оно заживёт само по себе. Руки норвежца спустились на мои плечи, а его голова свисла вниз. Моя реакция снова, похоже, ему не понравилась. Но то поведение, когда он ударил меня, было детским и из-за безвыходности, я не мог ничего с ним поделать. Я редко плакал, я был безэмоционален, это спасало меня, но не сейчас, сейчас что-то пошло точно не так. Я понимал это и повторял несколько раз подряд это у себя в голове, думая, что сейчас всё решится. — Да.. Ладно.. Я пойду, если тебе будет так нужно, то спустись вниз, — огорчённо разбавил тишину Евронимус. Он убрал руки с плеч и поднял голову. Уже отвернув её, я вновь повернул его голову к себе, левой рукой убрал пару локонов с его лба и прикоснулся ко лбу губами, имитируя поцелуй. — Холодно. Убрав руку, локоны снова упали на его лицо, докоснувшись до носа Ошета. Он словно замешкался, пытался что-то сказать, но лишь кивнул мне и вышел из комнаты, предварительно закрыв дверь за собой. И снова я остался один. Наедине со своими мыслями и голосами. Спустя час я всё-же решил спуститься вниз, чтобы позвонить и спросить как дела у мамы. С отцом я контактировал, наверное, больше, а вот с братьями, сестрой и мамой намного реже. Поэтому я спустился по лестнице и направился к стационарному телефону. Дойдя до него, я взял аппарат, поднёс к уху и принялся набирать номер. Сделал я это довольно быстро и стал ожидать ответа, слушая гудки, доносящиеся из трубки. Спустя пару секунд я услышал голос. — Да? — Привет, mam, — ответил я ей, — это Пелле. — Пелле, solsken, как же я рада тебя слышать! — мило начала беседовать со мной мама. Мы поговорили обо всём, о чём только можно, в течение пятнадцати минут. Я говорил о музыке и о моих успехах в рисовании, о гнилой и ужасно тошной природе.. Мама говорила о своих делах по работе, об Андерсе и Анне. Было так же интересно слушать её, как и она меня. Мы перешучивались пару раз. Снова и снова повторялся вопрос о моём приезде и гостинчестве в Швецию, но я не мог ей ничего на это сказать. Похоже, в комнате я был не один и ощущал на себе чей-то взгляд. Будто параноик, я через силу постоянно пытался спокойно проговаривать слова, но ком в горле заглушал это дело. Было тревожно от того, что этот кто-то, по имени Ошет, пилил меня взглядом. — Ладно, мам, мне пора, — с тревогой сказал я, чтобы закончить диалог и побыстрее выдернуть глаза Эйстейну, который заставлял меня беспокоиться. — Хорошо, Пелле, звони! До встречи, min lilla flicka. — Пока. Я положил трубку и обернулся назад. Лишь силуэт промелькнул у угла и спрятался за него. Я подумал, что стоит пойти за ним, но услышал, словно он убежал куда-то. Я выдохнул и с полным отчаянием стал возвращаться в свою комнату. Насколько я помню, Евронимус ещё на прошлой недели говорил мне о том, что завтра ему нужно будет заехать в Осло по делам лейбла и к родителям: следовательно, весь мой дом будет в полном распоряжении на день-два. Я поднялся в свою комнату и плюхнулся на кровать, развернулся и лёг на спину, сложив руки на груди. Не знаю, сколько времени я лежал, смотря в потолок, вспоминая разные эпизоды из последних двух недель, — они были не самые лёгкие в моей жизни. Ссоры с Евронимусом, мои постоянные засидки дома, погружение в отчаяние и апатию, рутина, никакого продвижения Mayhem.. И самое неприятное, моя неуверенность в завтрашнем дне. Я не знал, что буду делать завтра, через неделю, месяц, год, пять лет.. Я не видел себя через такое время, я не видел себя через месяц. Только в одном я был уверен — если это моя первая жизнь, что была в моём временном отрезке, то на этом пути жизни не было ничего хорошего, может, малость. Наверное, не стоило сюда приходить вообще, не стоило приезжать в Норвегию, вообще ни к кому не стоило идти. Даже к Ошету. Меня почему-то несло на тот свет, словно никакого другого не было. Я так хочу узнать что там, я так мечтаю об этом. Я ведь уже понял, что всё это просто сон, я не ощущаю реальности, я скоро проснусь и всё в моей жизни будет хорошо. Но если моя жизнь — только сон, то где тогда я сам? Возможно в небытие самого Иисуса. Я закрыл глаза и постарался уснуть. Может, после этого я пойму, где я сам. Я проснулся так же быстро, как и уснул, на моё удивление. Был уже поздний вечер, а сам я был укрыт куском одеяла. Наверное, меня укрыл Ошет.. Не знаю, ведь ему, скорее всего, без разницы, как я, что я, где я, хоть в земле закопаюсь. Окна были закрыты и зашторены. Всё было тихо. В этот раз я не стал спускаться, ведь на это не было смысла.. Или был? — Нужно переодеться во что-то стоящее, а не эта хуйня, — проговаривал я всё вслух. Я взял на старом деревянном стуле футболку с моей любимой надписью, которая гласила "I ♡ Transylvania", и синие джинсовые штаны, мою чёрную жакетку я не стал менять. Надев всё это на себя, у меня появилась мысль: как насчёт того, чтобы позвать к себе знакомого завтра днём? Всё равно никого не будет, кроме меня и кучи трупов, блуждающих по дому в виде призраков. Нужно хотя бы попытаться.. Сейчас было уже не время, было поздно по темноте на улице, я отложил это дело на ранее утро, где-то к семи часам, а сейчас я мог делать всё, что угодно. Ночные вороны, словно совы, ищут себе занятие, разоряя гнёзда других. Поэтому, думаю, мне лучше посмотреть телик.