Hollo

      — Лиам, я убью тебя, поставь канапе на место! — Данбар ловко уворачивается от тапка, летящего в его голову, и, хватая канапе, вылетает в соседнюю квартиру. С тех пор как миссис Роджерс отправили в дом для душевнобольных (нет, не с подачи Стайлза. Просто она немного сталкерила Тео и пыталась столкнуть Лиама со ступенек), ее квартиру заняли Нолан и Бретт.       Выбирать стратегическим убежищем дом, где обитает Талбот — его самая большая ошибка, потому что как только он оказывается на пороге в одних трусах, Нолан визжит, а Бретт вылетает из кухни с битой. Лиам думает всего мгновение, зачем им бита на кухне, а затем бежит в коридор; канапе в его руке уже расплющило, его ладонь испачкалась в творожном сыре, но он просто обязан съесть это блюдо: он, черт возьми, рисковал своей жизнью. На лестничной клетке Лиам врезается в Стайлза, который, как домино, толкает Дерека, тот Скотта, Джексона… где-то вдалеке взвизгивает Лидия.       Стилински, покачнувшись, но устояв, невозмутимо улыбается. Он бросается на Лиама с обнимашками, громко целует в щеку и смеется.       — С Рождеством, Лиам, — говорит Стайлз. — Классные трусы, кстати.       Данбар согласен: трусы и правда классные. И не только потому, что их подарил ему Тео. Это его особые праздничные трусы (да, у него пара на каждый праздник и конкретно эти — с маленькими карикатурными Санта Клаусами), и все их купил Рэйкен. Лиам очень гордится этим фактом.       — С Рождеством, — отвечает он и, наконец, съедает канапе. Он слизывает сыр с одной ладони, а другой приветственно машет очереди. — А где Кори и Мейсон?       Данбар открывает дверь на этаж, пропуская толпу. У каждого в руках по несколько больших пакетов, и Лиам с интересом их разглядывает. Он любит подарки.       — Заехали в торговый центр, будут через часа полтора, — отвечает Джексон, проходя мимо него.       Данбар плетется в самом конце этой змейки, и когда все сворачивают в его квартиру — остается меж двух распахнутых дверей. Он смотрит на Бретта, все еще стоящего посреди гостиной с битой, и на Нолана, который пытается у него эту биту отобрать.       Выбирая меньшее из зол, Лиам решает, что Тео не станет убивать его при свидетелях, и заходит к себе.       На пороге валяется куча обуви, куртки, которые, кроме Лидии, Киры и Дерека, никто не повесил — побросали на тумбочки. Данбар замирает в проходе, а потом отскакивает вперед, потому что между лопаток давит что-то гладкое и прохладное. Он оборачивается и видит Нолана, у которого в одной руке бита, а во второй пирог. Лиам послушно двигается в гостиную.       — Jingle bells, jingle beells… — тихонько напевает Лидия, настраивая громкость колонки.       Тео выглядит уставшим, но очень довольным. Он достает из верхнего шкафчика бокалы, передает их Скотту, и Лиам улыбается — полтора года назад они украли их из ресторана Дерека. Он прикрывает глаза, втягивает носом воздух: пахнет елью, запеченной курицей и шампанским. Лиам терпеть ненавидит шампанское, но он готов целую вечность наблюдать, как его пьет Тео: морщась, когда шипят пузырики, и чуть щурясь, делая глоток.       Их гостиная мерцает в свете огней гирлянд. Лиам чувствует что-то щемяще-нежное, то, что толкает его к Тео, заставляет прислониться сзади и обнять руками поперек груди. Рэйкен бархатисто смеется, и этот смех посылает вибрации по позвоночнику — даже спустя три с тележечкой года Лиам каждый раз испытывает восхищение и восторг, наблюдая за своим парнем.       — Я все равно накажу тебя. — Тео отклоняет голову, его губы смазанно касаются скулы и виска. — И, бога ради, Лиам, оденься.       Данбар закатывает глаза и крепче сжимает руки. Он вжимается лицом в чужое предплечье и глубоко дышит. Рэйкен пахнет так вкусно, так хорошо, что у него начинает вставать. Тео шевелится, сбрасывает с себя руки Лиама и толкает его в сторону спальни.       — Оденься, — повторяет он и уходит.       Лиаму ничего не остается, кроме как действительно пойти и натянуть на себя футболку и спортивные штаны. Когда он возвращается — Бретт уже оккупирует их диван и вместе со Стайлзом рубится в приставку, Лидия болтает с Кирой, раскладывая подарки под елкой, Джексон, Дерек и Скотт сидят за столом и пьют виски, а единственный, кто помогает Тео, — Нолан. Они расставляют блюда на столе, черт возьми, зная, что никто не просидит за ним и десяти минут.       В коридоре слышатся голоса. Лиам выглядывает и успевает только удивленно булькнуть, когда на него синхронно напрыгивают Кори и Мейсон. Тео, видимо, рефлекторно призывается на звук, и его постигает та же судьба: ужасно сладкие гей-обнимашки. Но Рэйкен, в отличие от Лиама, не ворчит, а улыбается — и Данбар тоже зачем-то улыбается.       — Через полчаса уже двенадцать, — торопливо говорит Кори. — Предлагаю начинать пить…       — Не переживай, кое-кто уже начал и без команды. — Тео закатывает глаза и приглашает их внутрь (как будто бы их наглые друзья не зашли бы сами).       Лидия уже переместилась к столу и разливала шампанское по бокалам. Кира все так же следовала за ней хвостиком, продолжая отвлекать болтовней.       — А что ты мне подаришь? — спрашивает Лиам, вновь обхватывая Тео поперек пояса.       — Скоро узнаешь. — Рэйкен разворачивается в кольце рук, его пальцы легонько сжимают чужие плечи. — Не будь таким нетерпеливым. — Он чуть склоняет голову и целует Лиама в переносицу.       — Но я и так уже достаточно тер…       — Лиам.       Тео обрывает его, прижимаясь ртом к губам. И это, пожалуй, самый действенный способ его заткнуть. Данбар хмыкает, чуть привставая на носочки, гладит язык Тео, проскальзывая у него между губ, щекочет нёбо. Рэйкен сладко стонет, и рука Лиама непроизвольно (как же) соскальзывает на поджарую ягодицу, сжимает пальцы.       — Тео! — зовет Нолан, и им приходится отстраниться друг от друга. Лиам успевает коротко чмокнуть Тео в уголок губ перед тем, как тот снова уходит.       Полчаса пролетают как мгновение: Лиам успевает сыграть с Бреттом в Мортал Комбат и едва не воплощает драку в реальной жизни, выпытывает у Стайлза (потому что Стилински совсем не умеет хранить секреты и делать сюрпризы), что же тот ему подарит, и выясняет, что его ждут новенькие игровые наушники; он ворует у Тео еще один долгий и сладкий поцелуй и получает от Кори тапком по голове за то, что отвлекает их от дел.       Без двух минут полночь они стоят вокруг стола в приглушенном свете гирлянд. Лиам находится между Мейсоном и Тео и уже которое Рождество подряд думает, что чувствует себя очень правильно, хорошо, абсолютно на своем месте.       Глаза Рэйкена блестят, щеки чуть румяные от шампанского, и Лиам видит только его, когда за окном оглушительно взрывается фейерверк и все кричат, поднимая бокалы.       — Я люблю тебя, — шепчет он, чуть склоняясь к чужому плечу. Тео улыбается, в его взгляде плещется нежность, и Лиам чувствует, как пульс бьется где-то в горле, а в животе что-то скручивается, вызывая легкую тошноту.       — Я тоже тебя люблю, Лиам. — Рэйкен хихикает, тянется к нему и целует в висок. — Очень.       Данбар чувствует себя так, будто сейчас взорвется — настолько переполняют чувства. Он вытягивает руку, стукаясь бокалом с остальными, и выпивает шампанское почти залпом, даже не задумываясь, что ненавидит его.       — Так, ну теперь уже можно вскрывать подарки? — нетерпеливо интересуется Стайлз, и по гостиной прокатывается волна хохота.

***

      — Л… Лиа-ам… — Тео вваливается в их спальню, в два больших шага добирается до кровати и падает в нее лицом. — Я перебрал…       — Ты мешал шампанское с виски, конечно. — Данбар закатывает глаза и забирается сверху; он усаживается на чужие икры, примеривается, а затем с силой ударяет ладонями по упругой заднице. Тео дергается и вскрикивает. — Я хочу подарить тебе подарок. — Лиам почти не пил, если не считать два бокала шампанского. Он больше предпочитал хорошенько покушать, потому что знал, что на утро уже почти ничего не останется; Данбар понял это еще в первое их совместное Рождество.       — Точно, — бормочет Тео и шевелится, пытаясь выползти из-под Лиама. Тот послушно приподнимается, выпуская ноги Рэйкена из плена, а затем и вовсе встает с кровати, идет к шкафу. — Скажи мне, что это не набор анальных пробок. Мне в прошлом году вполне хватило. — Он хихикает и переворачивается на спину.       Лиам отрицательно качает головой и достает из шкафа небольшую синюю коробочку. Он садится на кровать и внезапно чувствует, как щеки обжигает смущением. Данбар немного елозит и протягивает подарок Тео.       — Эм… — Рэйкен чуть хмурится, его глаза блестят. — Это… — Он берет коробочку в руки, пальцы гладят синий бархат. — Это.. — повторяет он и сглатывает.       — Открывай, — поторапливает Лиам и гулко сглатывает.       Тео кивает, его пальцы немного дрожат (и не потому, что пьяный), когда он открывает коробочку.       — Ох, Лиам. — Рэйкен прикусывает губу, его брови трогательно сходятся домиком. Лиам видит, как у него слезятся глаза, и судорожно вздыхает, прежде чем начать говорить.       — Через полгода я оканчиваю университет и… — Он забирает из рук Тео коробочку, осторожно достает из нее одно из золотых колец. — И ты нравишься моей маме больше, чем я, — говорит он, подхватывая свободной рукой кисть Рэйкена, тянет ее на себя, и Тео завороженно подается вперед. — И мой отец ездит через весь город, чтобы выпить кофе, который готовишь ты. И моя бабушка связала тебе шапку с инициалами, а еще ты купил мне набор праздничных трусов, подарил телефон, ты вкусно готовишь. — Его дыхание сбивается, он опускает взгляд, чтобы не видеть, как по щеке расчувствовавшегося Тео течет слеза. — Я обожаю твою еду. И я обожаю тебя и хочу, чтобы ты был рядом до тех пор, пока это возможно. И если ты вдруг решишь меня бросить — у нас будет очень сложный бракоразводный процесс, во время которого я бы смог убедить тебя вернутся, поэтому мы обязаны пожениться, понимаешь? Моя мама тебя любит, я говорил? И я тебя очень люблю. — Лиам быстро облизывает губы и зачем-то добавляет: — Больше мамы.       Тео хихикает и выпрямляет пальцы. Данбар прикусывает губу, осторожно надевая кольцо на безымянный. И смотрит завороженно.       — А я купил тебе часы. — Тео фыркает и отбирает у Лиама коробочку, достает из нее кольцо. — Копил с лета, ты так на них смотрел. — Он ловит руку Данбара и задумчиво поглаживает ее пальцами, прежде чем тоже надеть на нее кольцо. — Я тоже люблю тебя, Лиам. И ты тоже нравишься моим родителям. — Данбар смущенно булькает. — Не волнуйся, они почти забыли про то, что ты пьяный пописал в лоток их кота. — Лиам вскидывается, хмуро смотрит на Тео, но тот лишь коротко смеется, а затем тянется вперед и целует его. — Хочу тебя трахнуть, — шепчет Рэйкен, и Лиам тихо стонет. Горячий шепот заставляет его задрожать, он отстраняется, чтобы снять с себя футболку, и Тео отзеркаливает его движение.       — Давай, — говорит Данбар, стягивая с себя штаны вместе с трусами. — Трахни меня. — Он вновь прижимается к Тео, опрокидывает его на кровать, наваливаясь сверху; их члены прижимаются друг к другу, и Рэйкен даже не стонет — хныкает, подаваясь бедрами. Лиам проводит рукой по его волосам, заправляя прядь за ухо, ртом прижимается к тонкой коже на шее и прикусывает. — Хочу твой член внутри.       Тео слабо трепыхается, его ладони жестко оглаживают бока, скользят вниз, к ягодицам, сжимают упругие половинки, разводя в стороны. Лиам подается вперед и засасывает светлую кожу, Рэйкен выгибается и хрипит.       — Лиа-ам… ах-х. — Тео сжимает пальцы, впивается короткими ногтями в нежную кожу. — Перевернись, детка, пожалуйста…       Данбар глухо рычит и перекатывается с Тео. Он падает на локти, выгибаясь, и Рэйкен моментально пристраивается сзади. Лиам тянется к тумбочке рукой, чтобы достать смазку, а в следующее мгновение роняет ее на кровать, потому что чертов Тео зарывается лицом в его задницу, прижимаясь ртом прямо к подрагивающему анусу, толкает свой язык внутрь, преодолевая сопротивление мышц. Лиам дрожит, роняя голову, и выгибается сильнее, подставляясь под ласки.       — Такой красивый, — горячо шепчет Тео, второй рукой подбирая его яйца и перекатывая в ладони. — Сейчас я тебя хорошенько выебу.       — Если ты не ускоришься — мы сменим позиции, — шипит Лиам, и Тео понятливо отстраняется, хватает смазку и выдавливает холодную вязкую субстанцию прямо на дырку. Данбар стонет, сжимает в руках одеяло, а затем уже скулит, потому что Рэйкен растирает смазку головкой члена, подаваясь бедрами вперед и слегка всасывая внутрь самый кончик.       Лиам нетерпеливо дергает бедрами назад, пытаясь насадиться на член, но Тео только хихикает и отстраняется, а затем возвращается вновь, чтобы дразняще провести членом по расселине, собирая смазку.       — Клянусь, Тео-о-о…       Он не успевает закончить: Рэйкен обхватывает одной рукой его бок, а второй направляет себя внутрь. Он плавно загоняет член до тех пор, пока не упирается лобком в чужие ягодицы; рвано вздыхает и подается назад — блестящая от смазки дырка натягивается следом, чуть выворачиваясь, и Тео стонет даже громче, чем Лиам.       — Такой горячий внутри, — заполошно говорит он, накрывая его сверху своим телом, и вновь толкается в жаркую глубину; яйца звонко шлепаются о мошонку. — Так хорошо, ты такой растянутый вокруг моего члена. — Тео прикусывает зубами кожу на лопатке, чуть оттягивает и продолжает не спеша двигаться внутри. Лиама раздражают эти медленные движения и одновременно возбуждают так, что поджимаются яйца. — Ты маленький шлюшонок.       — Убью тебя. — Лиам прячет лицо в подушке, подается бедрами назад, насаживаясь сильнее. — Давай, трахни меня как следует!       Тео низко смеется и отстраняется, а затем загоняет свой член с такой силой, что под веками рассыпаются искры. Данбар кричит в подушку, его член вздрагивает и течет. Тео не собирается его трогать: Лиам вполне может справиться сам, вот так, кончить просто оттого, что его берут сзади. Рэйкен вбивается со всей присущей ему педантичностью — быстро и четко, прикусывая губу и краснея; пот застилает глаза, он смаргивает его, когда картинка перед ним становится нечеткой.       Он так любит Лиама, что заставляет его сорваться в оргазм первым, а потом позволяет себе беспорядочные толчки в дрожащий анус и кончает следом — глубоко-глубоко, с силой вжимаясь бедрами в бедра. Его сердце так заполошно бьется, словно вот-вот пробьет грудную клетку. Он гладит ладонью взмокшую спину Лиама и смотрит на золотое кольцо на безымянном пальце.       Жизнь идёт своим чередом.