Hollo

      Лиаму нравится так просыпаться.        Особенно когда первое, что он видит, открыв глаза, — сладко жмурящегося Тео, когда на его лицо падают солнечные лучи, пробравшиеся сквозь жалюзи. Ему нравится вот так: проводить ладонью по теплой тонкой коже, от груди до низа живота, гладить пальцами лобок, чтобы еще спящий Рэйкен мягко толкался бедрами вверх, выпрашивая ласки. А еще Скотт теперь звонит перед тем, как прийти. Потому что однажды он все-таки не смог дождаться, пока ему откроют, ворвался в их спальню и застал Лиама, сосредоточенно трахающего полусонного Тео пальцами.       Рэйкен тогда что-то вяло пробурчал, и стремительно краснеющий Скотт с такой силой захлопнул дверь, что едва не сорвал ее с петель. Лиам был смущен, но трахать не перестал. Тео дурно на него влиял, это точно.       Данбар облизывает пересохшие губы, чувствуя, как пружина внутри жадно скручивается, как его член дергается. Тео шевелится, дергает ногой и стягивает с себя одеяло; из-под края торчит налитая, блестящая влагой головка. Устье на глазах разжимается, Лиаму до звездочек перед глазами хочется прикоснуться к нему — и он себе не отказывает: пальцы осторожно касаются чувствительной головки, трут тонкую, натянувшуюся кожу, затем скользят ниже, по стволу, к яйцам.       Рэйкен приподнимает бедра и сладко вздыхает. Его ресницы трепещут, дрожат, и Лиам гулко сглатывает, а затем наклоняется, чтобы тронуть губами висок. Он перекатывает упругие шарики в руке, а затем направляет пальцы за них, ощупывает подушечками припухшую влажную дырку. Вчера они даже не смогли дойти до душа — просто свалились спать, обтеревшись чьей-то футболкой. Лиам вспоминает, как Тео сидел на его груди и дрочил, а потом кончил ему на лицо — и возбуждение наваливается удушливой волной, забирает из головы все мысли, оставляя восхитительную пустоту. Данбар надавливает на отверстие, и оно податливо впускает его пальцы в жаркую глубину, сжимаясь на самых костяшках. Лиам безотчетно облизывается и заглядывает Рэйкену в лицо: тот уже не спит — смотрит на него потемневшими, хищными глазами, с зрачками, почти полностью затопившими голубую радужку.       — Доброе утро, — хрипло шепчет Лиам и тянется за поцелуем.       С тех пор как Тео переехал к нему, прошло почти два месяца. И квартира Лиама потерпела капитальные изменения: Рэйкена принципиально не устраивали разбросанные вещи, что он доходчиво объяснил, нагнув Лиама над корзиной для грязного белья и выебав до звезд перед глазами. Теперь холодильник был набит не пивом и пиццей, а, черт возьми, настоящей домашней едой. Это был и плюс, и минус. Плюс — потому что Рэйкен готовил так, что хотелось целовать ему ноги; минус — Лиам был не единственный, кто так считал. Поэтому еженедельные субботние завтраки переносились к ним домой. И, между прочим, никто никого не приглашал. Просто однажды Тео угостил Скотта блинчиками — ну и понеслось.       Надо сказать, все по очереди, добросовестно, приносили пакеты с продуктами. Кажется, они даже составили график закупок. Лиам опасался, что еще немного — и они просто переедут к ним жить. Поэтому на всякий случай отобрал у Мейсона дубликат. Тот, конечно, ужасно оскорбился, но пожар подступающей истерики был потушен панакотой и молочным коктейлем.       Тео любил читать. Лиаму нравилось за этим наблюдать — за тем, как он высокомерно вздергивает бровь, вероятно, на каких-то нелепых моментах, или как его глаза начинают блестеть и он наклоняется ближе к книге. И совсем смешное — пытается отобразить какую-то прочитанную эмоцию.       Рэйкен похож на хорька: игривый, ласковый, с острыми зубками и горячим темпераментом. И Лиаму нравится в нем все — даже то, что порой бесило до зубного скрежета.       — Сегодня суббота, — шепчет Тео, глядя на Лиама из-под прикрытых ресниц. Между пухлых губ скользит острый кончик языка. Он переминает бедрами, разводя ноги шире. — Скоро все придут.       Данбар думает, что можно просто никого не впускать. Сделать вид, что дома никого нет. Но Тео слишком любит, когда его хвалят. Для него эти субботние завтраки — клуб фанатов Тео Рэйкена, где все только и занимаются тем, что говорят, какой он потрясающий и чудесный.       — Мы быстро. — Лиам воровато озирается, словно в комнате кто-то есть, и сгибает пальцы внутри. Тео выгибает, он ловит ртом воздух и закатывает глаза. Данбар устраивается между его бедер, закидывает ногу на плечо и пристраивает головку ко входу, массирует его, мягко нажимая и совсем чуть-чуть проникая внутрь. Рэйкена от этого всегда потряхивает, и его взгляд становится диким, нетерпеливым. — Так хорошо, — говорит Лиам и толкается вперед, загоняя член до конца. Тео откидывает голову, обнажая шею, и Данбар немедленно припадает к ней — к судорожно вздрагивающему кадыку. Мягко очерчивает его зубами, размашисто лижет от ключиц до линии челюсти. — Хочу кончить в тебя, и чтобы ты ходил с моей спермой внутри все утро… а потом помыть тебя и снова трахнуть. — Он беспорядочно целует Тео куда придется: плечо, шея, подбородок. Рэйкен кусает нижнюю губу, подается назад, насаживаясь на член.       — Чуть-чуть… ох. — Тео жмурит глаза. — Потрогай меня немного… еще, да…       Лиам поднимается, чтобы свободнее двигаться, и кладет руку на его член. Тео кончает почти мгновенно, и его анус судорожно сжимается, растянутый вокруг Лиама. Данбар вгоняет член с такой силой, что выбивает из Рэйкена дух, и кончает глубоко-глубоко внутри, вжимаясь всем телом. Тео прикрывает глаза, потягивается во весь рост, поджимая пальцы на ногах, и Лиам ложится рядом. Он только-только протягивает руку, чтобы обнять Тео, как слышит стук в дверь.       — Черт возьми. — Данбар хмурится, закатывает глаза, и Тео тихо, смешливо фыркает, приподнимается на локтях, чтобы поцеловать его в кончик носа.       — Иди открывай, я еще немного поваляюсь.       Лиам угрюмо кивает — хотя, честно говоря, поцелуйчик немного скрашивает эту неприятную ситуацию, — встает и натягивает спортивные штаны. Открыв дверь, он с нечитаемым выражением смотрит на весь тот кагал, толпящийся на входе, а затем, обреченно вздохнув, отступает вправо, пропуская толпу.       Квартира вмиг из уютно-сонного гнезда превращается в хаотичное нечто. Стайлз с Дереком принимаются раскладывать продукты на столе, Скотт с Кирой не упускают возможности пообжиматься на диване, Бретт распаковывает выпечку Нолана, Джексон строчит смс, облокотившись о стену, Мейсон с Кори ставят чайник, а Лидия придирчиво осматривает подоконник, держа в руках какой-то фикус.       Тео выползает из спальни, молча вскидывает руку, здороваясь, тянет Лиама к себе, обнимает со спины и зарывается носом в волосы на затылке.       Лиам думает, когда же он, черт возьми, начал думать, что он любит это блядское утро?