Книга I. Проводник

Голод… Вечный, терзающий тело голод, обостряющий все чувства в поисках пищи. Вампиресса постоянно отгоняла от себя наваждение. Мир постепенно окрашивался кровавой дымкой, а дыхание живого человека искушало и мучило. Тайлер спасался тем, что продолжал растягивать скудные запасы еды. Ел он лишь раз в сутки, все остальное время спал. Доз завидовала ему. Ей было куда хуже. В этих местах даже мыши не водились. Земля глубоко промерзла; вокруг, насколько хватало глаз, тянулась безжизненная снежная пустыня. Доз время от времени возвращалась к подземному огню, хоть это уже не удавалось так легко, как в первый раз. Огонь придавал ей сил, она радовалась, что дарит жизнь замёрзшей земле, игры с неведомой прежде стихией будили воображение, превращая её в Повелительницу Огня, Огненную царицу. В эти моменты ее тело вновь оживало и приобретало пластичность, что позволяло быстрее двигаться к своей цели, все дальше и дальше за звездой Северянкой. Едва проходила эйфория, навеянная магией, она ощущала существенную убыль сил. Но без света и тепла невозможно было идти дальше, и Доз упрямо тянулась за огнем в недра земли. Звезды вот уже несколько дней светили даже днем. Солнце почти не касалось их, лишь горизонт окрашивался в розовые тона, а небо время от времени переливалось всеми цветами радуги. Когда она увидела это впервые, у вампирессы перехватило дух от восхищения: внезапно небосвод вдруг осветился и засиял радужными переливами, снег окрасился яркими бликами. Небо и земля образовали роскошные декорации к фантастической сказке. Доз, очарованная, в этот миг чувствовала себя единственной, кто принимает участие в этом «спектакле» света и теней. Она скользила по сверкающему снегу и наслаждалась приливом сил и легкостью движений. Тайлер не видел всей этой красоты, он вновь погрузился в длительный сон. Его запасы были полностью съедены, мешок от продуктов опустел. Мальчик отдал его Доз, посоветовав надеть на растоптанный сапожок. Впрочем, ногу это не согревало, и «носок» вскоре превратился в «шапку». Ткань защищала глаза и нос от холода и снега. Чтобы хоть как-то отвлечься от однообразия пути и отогнать дурные мысли, она тихонько напевала себе под нос. На ум приходили дикие и лиричные песни, даже стихи из старых журналов, вспоминались бабушкины напевы… Мороз здесь пронизывал все, воздух был сухим, словно стеклянным, ветер стал еще более злым и колючим, даже снег изменился – острые рассыпчатые крупинки с хрустом ломались под полозьями лыж. Ветер, вьющийся по синей пустыне, изредка будоражил снежную гладь, гоня поземкой вслед за собой. Иногда Доз хотелось просто наслаждаться красотой и нетронутостью этих мест. Понимание, что это, возможно, последнее яркое зрелище, которое ей суждено наблюдать в своей недолгой жизни, усиливало тягу к прекрасному. Чувство голода уже несколько дней не давало о себе знать. Девушка понимала, что если остановится, то замерзнет навсегда, и она продолжала упрямо идти за яркой звездой, пытаясь разглядеть за светлой чертой горизонта какой-либо намек на пристанище, куда они держат путь… но вдаль уходила все та же ледяная пустыня. Тайлер спал, изредка просыпаясь, чтобы попить воды из растопленного снега. В сне его дыхание день ото дня становилось всё более тихим, поверхностным. Доз уже не помнила, сколько времени прошло с тех пор, как они покинули хижину. Солнце обходило мир, не заглядывая в эти земли. Мрак и холод…шаг… следующий… нога похожа на инородный костыль. Палки вновь утопают в глубоком снегу, девушка едва осознаёт, что всё ещё держит их в руках. Она, не чувствуя своего тела, опускается в снег, ледяные снежинки уже не холодят ее. Марелиана не могла дотянуться до тепла. Как бы глубоко она не проникала в недра планеты, везде ее окружала леденящая тьма. Силы земли не желали ей подчиняться. Она оставила безуспешные попытки и, свернувшись калачиком, легла на снег. Слезинки замерзли на щеках, образовав тонкую корочку. Она стерла их рукавом, кожа немедленно отозвалась болью, маленькие кусочки льда утонули в снегу. Скоро она перестанет что-либо чувствовать и тоже превратится в кусок льда. Вновь, упрямо поднявшись, надела лыжи и зашагала вперед, таща за собой сани. Тайлер все еще спал; видимо, сон сохранял ему жизнь. Мороз, казалось, усиливался. Синяя снежная равнина менялась. Снега стали более плотными, каждая снежинка больше напоминала льдинку - острый и твердый кристалл. Холод пробирался под одежду, замораживая ее изнутри. Немного передохнув, она, силой воли и упрямым желанием: «вперед!», заставляла свои ноги идти. Ее ноги, казалось, перестали принадлежать ей, так же можно было с успехом передвигаться на деревянных ходулях. Тело почти не чувствовало холода, усталости; как робот, она шла вперед, к цели. Из всех мыслей в голове была только одна: «Я сильная. Я должна дойти. Он верит в меня». Ее покрасневшие глаза впивались в едва различимую линию горизонта. «Кстати, почему не видно, где кончается снежная равнина и начинается небо? Что за облако там, вдалеке?» Это мог быть просто растревоженный ветром снег, вьюга или буран… Девушка подняла глаза: Северянка продолжала ярко светить, указывая направление. Мысли давно уже не тревожили ее. Молчание сделалось глухим и всеохватывающим. Шаг... следующий... лыжи должны скрипеть о жесткий снег, но Доз этого не слышит. Тишина... Шаг... следующий... - Тай! – прохрипела она, не узнав собственного голоса. – Тай, помоги… Она поняла, что медленно оседает на снег. Ее щека ощутила колкий холод, близость стянутой вечной мерзлотой земли. Доз закрыла глаза. Синий мир вокруг погрузился во тьму... *** Высокий смуглый маг в длинной светлой мантии поверх рабочего комбинезона расхаживал по Залу Первородных и вглядывался в разворачивающуюся перед ним проекцию снежной долины. Ему удалось отследить этих двоих благодаря вспышкам магии огня, которой владел Игнариус. Стало очевидно, почему он снял защиту от Ока Форицинта – здесь ему требовалась каждая кроха жизненных сил. Путники были недостижимы из-за близости Разлома, а посему таиться не имело смысла. Санар недоуменно смотрел на мерцающее изображение вампирессы, укутанной в меховую шубу, что упорно, упираясь палками в глубокий снег, спотыкаясь и скользя, тащила за собой сани с мальчиком. Что же сподвигло отца отдать свои силы той, что обрекла его на смерть? Что в ней есть такого особенного, перед чем не устоял сильный маг? Склонился ли он перед силой последней из Рода или страх перед Древней Клятвой сыграл свою роль? Может быть, отец дал ей какое-то поручение перед смертью? Маг с грустью понимал, что ему уже не придется узнать ответы на вопросы о странном поступке Гары. Если бы он, Санар, сам умирал на руках родителя, удостоился бы чести узнать ту тайну, которую отец передал последней из Рода? Будучи единственным сыном, что обучался и был достоин жить в Доме Нрада, а не в поселке с рабочими, Санар знал, что ему уготована особая роль. Но, не обладая страстью властвовать и покорять миры, не интересуясь инженерией, он был рад исследовать все живое во Вселенной. А посему оказался несколько в стороне от интриг и тщеславных планов, что претворяли в жизнь отец и дядюшки. И теперь, глядя на бредущую по снежной пустыне девушку, он признавался себе, что та вызвала его ярость и неприятие хотя бы тем, что похитила доверие отца без права вернуть его. Вампирша очевидно испытывала голод, но даже не смотрела на мальчика. Как странно, что тот решился довериться ей! Неужели такой путь для мага – единственная возможность, чтобы вернуться в родную обитель? Санар видел, как она пользовалась магией огня, очевидно, с подачи юного Игнариуса. Но силы подходили к концу, и вставал вопрос о целесообразности такого пути. Даже если эти двое доберутся до разлома, что они будут делать, оказавшись перед буйством и мощью Вселенских потоков безоружными?