Букет

      Андерс пал к её ногам, чтобы молить о гибели. Мог ли он молить о чём-либо ином? Его преступление и его жертва — жертва душою, жертва любовью, жертва милосердием ради Справедливости. Рождённый созидать и излечивать, он разрушил и погубил.       — Встань. Встань же. Встань же, не то я тебя убью.       Андерс подчиняется. Поднимается на перебитых коленях, едва не падает вновь и никто не подаёт ему руки. Только смотрят.       — Что ты наделал… — горечь её голоса — горе его сердца.       Другой коленопреклоненный, доселе молившийся на пепел, встаёт тоже и идёт к ним. Он кричит, указуя на Андерса и оборачиваясь перед всеми.       — Казнить убийцу! Он совершил великий грех!       Великий грех. Поздний вечер спас многую паству, но не Эльтину и бдящих сестёр, и камни, разлетаясь, он видел, могли убить случайных прохожих. Не было иного выхода. Гниющую плоть следует вскрыть, или отсечь, иначе гной поразит всё тело и… И тогда что? От чего же он уберёг тех, кого сейчас обрёк на борьбу? «Тюрьма», — сказал дух Справедливости, но сердце Андерса вспомнило уроки, вкрадчивый голос Винн, дразнилки Амелла и визг Сураны, которой они докучали. И Карла: его поцелуи, его усмирение, его смерть. Сурана пережила насилие в одном из погребов Круга, а того храмовника лишь перевели, потом она погибла в битве за Денерим. Амелл сгнил в Эонаре после помощи Йовану бежать. «Вот же, вот же! Тюрьма», — и снова Справедливость.       Пока Певчий заливался, Сьюзен смотрела на Андерса прямо, лишь неровная судорога проходила по всему её лицу, то на мгновение оттягивая угол губ, или щуря глаза, или поднимая крылья носа. Неровно и хаотично. Его дорогая Сьюзен… Мать его дочери, любовь его жизни. Куда он привёл её?       — Хватит, — её голос слаб, но все внимательны к ней, даже Певчий, — люди гибнут, пора вмешаться… У меня нет сил судить тебя, Андерс, просто останься здесь.       — Нет сил судить?! Именем Создателя я требую казни, иначе обрушу на Киркволл правосудие Старкхэвена!       — Значит, обрушишь, — наконец она повернулась к Себастьяну, и при этом повороте лица Андерс заметил глубокие тени под её глазами.       — Именем Создателя, я требую справедливости…       — Справедливости нет, — Сьюзен. Бессильная раздражительность.       Дух в нём закипел, но Андерс удушил змею. «Справедливости нет, — вторил он словам своей супруги, — я гневом своим обратил тебя в Месть».       — Казнил бы сам, — Авелин буркнула под нос.       Себастьян хватился рукояти кинжала и взгляд вцепил в Андерса. Сьюзен, собиравшаяся уходить, замерла, но ничего не предпринимала.       — Только посмей, — Фенрис? Верный пёс уловил настроение хозяйки?       — Не стану. Не сейчас, — и Певчий удалился.       Компания Хоук удалилась тоже, вся вместе, движимые неколебимой верностью своей предводительнице. Андерс проводил их тоскующим взглядом. Ничего не осталось. Взял посох и двинулся в город. Погибали люди, а он — целитель.       Конечно же они столкнулись снова. Отсутствие Авелин бросилось ему в глаза, но то можно было легко объяснить её должностью капитана стражи. Кого ещё не было, так Изабелы. Он молча последовал за ними, сразу бросив исцеляющие силы на их обретённые раны — привычные запястья Мерриль и ступни Фенриса, и необычная касательная рана на шее Сью.       — Ты хоть думал о Бетани? — у Сью ровный голос, будто при светской беседе.       — Думал, — а он дал хрипотцы.       — Как же… Авелин с Изабелой выведут её из города. Все знают: я замешана. И ты. В поместье мало охраны, хоть люди верные.       Он вздохнул. Бетани — его отрада... подарил ей чёрного котёнка под её собственную масть, которого она так смешно укладывала на подушку и целовала перед сном. Его отрада — и во многом его отражение. Юная бунтарка и кошатница, но в лице её были только его карие глаза, зато он был уверен, что красота Сьюзен повторилась почти нетронутой. И его отрада оказалась в опасности из-за него.       Больше они не говорили, и Андерс удержался от любых комментариев, когда к ним присоединился Карвер, когда Орсино обернулся чудовищем, когда Мередит сгорела в пламени красного идола. Потом они бежали из Киркволла.       Они бежали вместе со всеми магами, какие согласились с ними уйти, их сопровождали Карвер и Фенрис, а Изабела перевезла всех на своём корабле, правда, потом навсегда вернувшись в море. Авелин и Варрик должны были позаботиться о Киркволле, тем же занялась Мерриль, обратив своё внимание на обездоленных эльфов. Их путешествие… Их изгнание оказалось тяжким испытанием для маленькой Бет, и для Сьюзи, обнаружившей новую беременность ещё во время морского перехода.       — Я не знала… Карвер, прекрати. Ничего уже не вернуть…       — А ты знал?! Ты — целитель! Отец моей племянницы, знаешь ли ты что-то об ответственности?       Крик его шурина заставил Андерса затрястись. Если бы он знал?.. Он мог бы и заметить, действительно, так же, как заметил сейчас — едва зреющая жизнь обладает собственным свечением и для целителя почти всегда очевидна уже через неделю после зачатия. Но ранее он был погружен в свой замысел и ничего иного не замечал.       — Я не знал. И нечего говорить об этом, я не знаю, как бы поступил тогда.       Обождал? Наверное. Но с младенцем бежать труднее, чем с растущим животом, так что… Хорошо, что не знал.       — Андерс мыслит только о себе, — это вступил Фенрис.       — Если бы это было так, я просто жил бы при Хоук. Сытая жизнь, прекрасная жена, здоровые дети…       — Счастье, которое недоступно многим, — мрачная тень легла на лицо эльфа, — а ты покорился демону и обрёк их на скитания.       — Нет же. Месть ли, Справедливость ли — всё я. Я рук не умываю, они в крови, но сам ты разве не испачкан? Ты ради своей свободы бился, а я за многих. Сейчас погибну я, и многие, но дети… или внуки этих магов обретут свободу. Не познают усмирения, насилия властных, не будут убиты за помощь своим друзьям, и ни у одного мага не отнимут его дитя.       — Распелся хуже того церковника, — Карвер поморщился.       Что ж, не перед кем здесь было проповедовать. Он ушёл лечить, раньше не позволяла морская болезнь. Такого опыта больше ни у кого из магов Круга не было — обширная практика сначала у Серых Стражей, потом лечебница в Клоаке. Много оказалось ожогов, вывихов, сломанных конечностей, а одной девочке выкололи глаз и, похоже, чуть задели мозг… Храмовники — чудовища. Он выбрал взорвать церковь, а те выбирали убивать детей, и многие бесчинства творились ранее. Кто из них был загнан в угол? Храмовников погоняли они же сами, приказывающие капитаны, а этих детей, юношей, дев и стариков — желание выжить. Вины не мог не чувствовать, но каждый рыцарь обязан был хотя бы перед ребёнком остановиться. Нет же, не он колол и резал, а всё же стало дурно.       — Как зовут?       — Эбби.       — Эбби, глаз больше никогда не увидит, но у тебя есть другой и ты жива, будь сильной.       — Вот сволочь, — молодой мужчина, которому он исцелил ожог, смачно плюнул под ноги Андерса, — чтоб ты сдох.       Андерс улыбнулся, покачивая головой, и двинулся дальше. Были и те, кто отделался парой царапин, но раненых больше — неумело, неуправляемо цепляли самих себя и друг друга во время бойни, и о способностях храмовников лишать магов сил не стоило забывать. Оглушали, приближались, били, но в суматохе упускали или уступали Хоук. Вот как вышло.       Если он умрёт сейчас, испустив всю силу на их исцеление, разве это не правильно?.. Это почти случилось, ведь денно и нощно он бродил среди больных, пока не падал, в пару к нему пришла лишь пожилая леди — только так можно было назвать эту степенную магессу. Сьюзен лечить не умела, зато ей были подвластны стихия и сила поднимать одним движением пальца взрослого мужчину в воздух. Во всяком случае, он провёл неделю-полторы вдали от неё, пускай и был всего лишь в другой части лагеря. Однажды опять упал без сил, но его разбудили требовательные кулачки.       — Папа! Папа, глазки — оп!       Будто в бредовом сне увидел дочку над собой. Чистенькая, в плотном синем платье, била ладошкой по носу.       — Моя крошка Бет! — он радостно обнял ребёнка. — Мама не заругает?       — Не-а, мама не заругает. Папа, где мяу?       Андерс рассмеялся: пришла к отцу, а спрашивает о своём пушистом любимце — вот она, его девочка!       — Мяу осталась на корабле у тёти Изабелы, помнишь корабль? Она там будет мышек ловить, а потом и крыс. Может, ещё свидимся с ней, но тогда она уже станет матёрой морской кошкой, — Андерс улыбался.       Бет хмурилась, и это выглядело смешно — её редкие тёмные бровки сильно изогнулись, вот так же хмурилась Сьюзен, пусть и сдержанней. Что-то происходило в голове малышки, тяжкое размышление, непознанное отцом. Потом она наигранно громко вздохнула, явно к чему-то придя.       — Хорошо, папочка, пошли играть.       Её речь ещё не вполне внятна, но Андерс изучил, какое слово как она произносила, и всегда понимал. Дочь повела его к той половине лагеря, где оставалась её мать со своими защитниками. Что ж, сердце его пропустило удар. Они сидели у костра, и Бет усадила его рядом с Сью, а также разложила деревянные игрушки. Сьюзи молчала, а он играл с дочерью: Бет держала в руках дракончика, а его фигурка рыцаря всё убегала от огнедышащей змеи. Наконец, малышка утомилась и уснула, и Сьюзи отнесла её в шатёр. Потом, вернувшись, сказала:       — От тебя воняет.       Фенрис усмехнулся, Карвер зло отвернулся.       — Возьми, в ту сторону есть маленький пруд, мы там не берём воды, — и подала ему полотенце, сухую одежду, кусок мыла.       — Спасибо…       В пруду расчистил небольшой участок от водорослей и вымылся, не жалея мыла, а в конце и вовсе упустил брусок из скользких рук. Мда. Хоть избавился от многодневной грязи.       Когда вернулся к костру, обнаружил спящего эльфа, лишь Хоуки сидели и тихо болтали меж собой.       — Теперь ты похож на человека, — Сью нежно улыбнулась.       От этой улыбки Андерс чуть качнулся на деревянных ногах. Улыбнулась — а будто наотмашь ударила рукою в латной перчатке, такая же боль и ошеломление. Виновен перед ней — а она нежна, нельзя так. Несмело улыбнулся в ответ. Карвер внезапно вскочил с недовольным рёвом.       — Как можешь миловаться с ним? Как будто не он всё устроил!       — Тихо, — она устало поднялась вслед за братом, и будто возвысилась над этим бугаем — разбудишь Бет. И не учи меня, сама разберусь, не маленькая девочка.       Младший Хоук практически сбежал от них, и они остались вдвоём, если не считать спящих эльфа и ребёнка. Оба они вздохнули, оба улыбнулись. И оба поняли, что пора поговорить.       — Ты лечи их пока, потом они тебя прогонят. Ненавидят, винят… Может, и правы. Будь ты на страницах древних книг, если бы я была уже свободна ото всего, что грозит магам, я бы тобой восхитилась, Андерс. Но ты не на страницах, ты здесь, отец моих детей, я воочию вижу дела твоих рук и несу теперь тяжкое бремя устроенного тобой века.       — Прости, — он было опустил глаза, но вновь взглянул прямо, принуждая себя смотреть, претерпевая боль стыда.       За сам поступок стыда не было, стыд был за невольную причастность всех оказавшихся здесь. Но в этом и заключался план, не так ли? Втянуть в борьбу колеблющихся, всех тех, кто слепо рассуждал, что это не их война. Ты маг, и значит, ты воюешь в этом стане с самого рождения, хоть сколько молись, хоть сколько выражай лояльность — тюремщикам-то ясно, кто должен сидеть взаперти. И это всегда ты.       — Я люблю тебя, — сказал он, — и ты во всём права.       — В особенности там, где восхитилась бы тобой? — её глаза лукаво сверкнули.       — Особенно, — и Андерс осмелел до поцелуя.       Сладкий и страстный, даже возбуждающий. Но эльф всхрапнул и они прервались. Потом смеялись, опять целовались, опять смеялись, что-то шептали друг другу…       Сьюзен оказалась во всём права, и их вскоре попросили уйти. Фенрис покинул их потом, ибо решил, что начнёт иную борьбу уже за чужую свободу. Его не Андерс убедил, нет, а бойкая эльфийка Табрис из Денерима. Карвер положил, что хорошо бы сунуться к Стражам, но учитывая маленькую Бет и растущий живот Сью, положили дождаться родов в Амарантайне. Сам Карвер вернулся в Башню Бдения, а командор Карон послал им помощь — немного серебра, посуды, мебели, а то сняли они халупу.       Конечно же Андерс сам принял роды. И только увидев свою вторую дочь, омытую и открывшую синие глаза — он уже знал, какое имя изберёт Сьюзен.       — Лиандра…