Быть свободным

      Все это казалось Эндрю странным. Странное он не любил (как и что-либо иное, собственно, но странности резко переваливали вниз), потому что оно грозило перерасти в угрозу.       Кевин ходил то опущенный в воду, то счастливый донельзя всю обратную дорогу до Пальметто. Дэй непривычно молчал, ни разу не заговорив о своём любимом экси, и хмурился, задумчиво посматривая на свой мобильный. Он наверняка умчался бы за покупкой такого же сразу после приезда, если бы Эндрю его не остановил его жесткой хваткой. Ему нужны ответы, и он получит их сейчас.       Удивительно, но Кевин не спешил с этим соглашаться. Практически впервые Миньярд увидел у этого человека твёрдый позвоночник, хотя вряд ли, конечно, встреча с Рико могла послужить причиной для этого. Что-то странное в самом Натаниэле, но что — не совсем понятно.       Подобный разговор не предназначался для посторонних ушей. Эндрю так терпеливо, как мог, подождал до возвращения в их общежитие, закрыв Кевина в комнате и практически приказав говорить. Тот мялся и сопротивлялся, однако нож со всеми людьми делал волшебные вещи.       — Натаниэль — мой брат, — наконец выдохнул Дэй таким тоном, будто раскрывал свящённую тайну. Отчего-то Миньярду показалось, что так оно и было. — А… Ко… Рико… — дважды запнулся Кевин, и Эндрю нетерпеливо рыкнул. — Каждый раз Нат защищал нас от него, но получал сам. Он же вытащил меня из гнезда в ту ночь.       — То есть, он мученик. — фыркнул Эндрю.       Кевин напрягся всем телом. Миньярд подумал, что это выглядело как нечто очень близкое к защитному рефлексу. Но в состоянии ли Кевин защитить кого-либо, когда сам в этом отчаянно нуждается? Очевидно, что нет.       — Мы с Жаном много раз говорили ему прекратить, но он никогда нас не слушал. Боюсь представить, что с ним теперь, — звучало это очень уж удрученно. Подкрадывался вопрос, а что мог Рико? Насколько далеко способен зайти? Он ведь уже сломал руку своему второму номеру.       Наверное, такое откровение Дэя предполагало ответные эмоции, но Миньярд никак не отреагировал. Беды пташки в гнезде его мало заботили, эти вещи не касались ни его лично, ни кого-то из охраняемых им людей. Это не его дело, и отчет в этом Эндрю прекрасно себе отдавал. Суть, однако, крылась в том, что события закручивались любопытно.       — Каковы условия вашей сделки? Что ты ему должен? — эти вопросы, напротив, имели большой смысл. Ничего в жизни просто так не бывает, и нужно знать, что этот идиот задолжал в ответ.       — У меня нет сделки с Натом, — недоуменно ответил Кевин. — У нас с ним обещание. Когда он впервые сказал это, ни я, ни Жан не приняли его слова серьезно. Но он всегда выполнял свое обещание.       Эндрю неохотно принял этот ответ. В голове у него потихоньку выстраивался четкий образ взаимодействия трех пташек, но чего-то пока не хватало.       Получается, Натаниэль среди них — защитник и мученик. А еще, похоже, идиот, учитывая суть его обещаний (Миньярд отмахнулся от мысли, что чем-то это похоже на него самого). Но почему тогда он вывез из гнезда только одного «брата»? Что позволило ему помочь Кевину, но не Жану?       — Но он все же не защитил тебя от перелома, — заметил Миньярд.       Дэй вспыхнул и яростно посмотрел в ответ на эти слова.       — Он не мог! — почти прокричал он. — Ната тогда специально задержали, и он нашёл меня… Нашёл. Ваймак сказал, что он привёз меня и убедился, что мне окажут помощь, а сам уехал в Эвермор.       Эндрю не отреагировал на эти слова, но внутренне напрягся. Он не знал этого. Почему никто не предупреждал его раньше? Почему тренер не подал виду об этой забавной беседе?       Кевин, впрочем, не заметил такой реакции.       — Мне нужно купить ему телефон. Он… Рико… Блять, я так боюсь за него.       Дэй схватился рукой за голову и выглядел так, будто вот-вот провалится в сильнейшую паническую атаку. Его дыхание стало прерывистым и тяжелым, а глаза забегали. Эндрю не нанимался психологом, но он обещал Кевину свою защиту, что иногда предполагало помощь с подобными срывами. К обещаниям он подходил со всей серьезностью, а сейчас эмоциональная стабильность Дэя, очевидно, не в своем лучшем состоянии. Интересно, что такого сделала эта пташка, чтобы вызывать подобную реакцию? Что вообще такого происходит в гнезде, чтобы следовало бояться за оставшихся там игроков?       — Дыши, Кевин.       Дэй не особо слушал его слова. Он снова пробормотал что-то о телефоне, и, видимо, сама мысль об этом отрезвила его.       — Я не знаю, как передать его Нату.       Эндрю не собирался помогать ему с этим. Он буквально чувствовал, как опасна может быть эта пташка, и не стремился подпускать Кевина близко к ней.       Но с другой, совершенно противоречивой стороны, пташка была интересной. Конечно, Эндрю, с его-то памятью, не мог забыть их встречу парочку лет назад, когда вороны старательно пытались убедить его выбрать их университет и их команду. И только это рыжее недоразумение за чужими спинами отрицательно качало головой, намекая отказаться, и вызывающе смотрело. Еще тогда он показался странным и слегка избитым — Эндрю сумел увидеть белую полоску бинтов между перчатками и длинным рукавом одежды.       Эндрю в тот раз отказывал Рико, смотря в яркие глаза Натаниэля. Бесята в голубых глазах так и танцевали, но он покладисто опустил голову, как только «Король» развернулся в его сторону, и ушел вслед за Дэем и Морияма, отсалютовав на прощание двумя пальцами.       И вот теперь Веснински появился снова, такой же наглый.       — В чем проблема отказаться от этого?       — Я не могу, Эндрю, я обещал.       Эндрю сжал кулаки. Вот же сученыш, слова-то подобрал правильно.       Кевин определенно знал, как серьезно Эндрю относится к своим обещаниям и сделкам, Дэй видел это и ощущал на себе множество раз. И он пользовался этим, прекрасно зная, что Миньярд ненавидит обман и не заставит нарушить уже данное слово. Подлый ход.       — В чем проблема выловить пташку вне гнезда?       — Ты не понимаешь, — тяжело вздохнул Дэй. — Нат почти не выходит из гнезда. Жан говорил, что сейчас он даже учится удаленно.       Миньярд вопросительно приподнял бровь. Они насильно удерживают его в Эверморе? И как долго?       — Хозяин… — под тяжелым взглядом Кевин исправился, хоть и с большой запинкой. — Тэтсудзи боится, что он сбежит. Натаниэль может играть покорность, но он никогда не был таким по-настоящему.       Что ж, Веснински весьма четко показывал это своим поведением. Есть ли у него хоть капелька мозга, чтобы усмирять свой длинный язык в нужное время, не усугубляя ситуацию еще больше?       — Что насчет второго? Того, которому ты звонил в тайне от меня? — припомнил ему Эндрю.       — Жан, — ответил Кевин с виноватым лицом. — Он тоже мой брат. У него есть телефон, но он, вероятно, не слишком безопасен в подобном месте.       Миньярд подумал обо всем, что он уже знал о гнезде. Кевин часто твердил слово «небезопасно», и порой у него случались панические атаки от простых воспоминаний. Очевидно, что что-то не так в команде Эдгара Аллана, а, судя по тому, как ревностно Дэй говорит о Веснински, тому попадает чаще. Интересно, как часто Натаниэль может сказать, что «в безопасности»?       — Что может сделать Рико? — хмыкнул Эндрю. — Обиженный ребенок.       Кевин стремительно побледнел. Похоже, своей репликой Миньярд попал по больному месту.       — Все, — дыхание Дэя снова участилось, будто тот пытался, но никак не мог сдержать накатывающуюся панику. — Он, блять, может все.       — Я уже говорил тебе дышать, — бросил Эндрю. — Если ты не сможешь взять себя в руки, то никуда не поедешь.       Несложная угроза сработала: Кевин поднял взгляд. Выглядел он, как абсолютно потерянный маленький ребенок. Неприятный вид.       — Ты… Отпустишь меня?       — Я отвезу тебя, — рыкнул Миньярд. — Я не знаю, когда фанаты Рико или он сам решат отыграться на тебе за интервью.       В глазах Дэя что-то просветлело, но снова ухнуло в темноту на последних словах. Его состояние продолжало стремительно раскачиваться, напоминая качели, и Эндрю не знал, собираются ли эти качели успокаиваться.       — Рико отыграется не на мне, — покачал головой Дэй, и Эндрю внезапно понял его беспокойство. В гнезде его «братья» не защищены от гнева Морияма.       Не то чтобы это понимание имело какое-либо влияние: как уже говорилось, он не психолог и не соцработник, играющий в благотворительность. Сделка у него только с Дэем, и выполнять Эндрю будет только ее.       Впрочем, как он успел понять, рыжая заносчивая пташка из гнезда вроде даже рада подобной сделке. Что еще Веснински знал о нем, кроме той памятной встречи, чтобы быть уверенным в безопасности Кевина?       Ответов на вопросы не было. Пока. Миньярд сумеет во всем разобраться.       На спонтанной покупке телефона дела не остановились. Сразу после этого Эндрю отвез Ники, Аарона и Дэя в Колумбию, где сын экси выпил даже больше, чем обычно, и долго смотрел на купленный мобильник. К его выбору Кевин подошел неожиданно ответственно — расспросил обо всем консультанта и купил хорошую модель с вместительной батареей, приложив к нему две SIM-карты. Очевидно, траты Кевина теперь не слишком заботили. Вопрос о том, как он собирается мобильник передать Натаниэлю, однако, все еще оставался открытым, и, видимо, Дэя это ужасно волновало. Эндрю, напротив, в дело не влезал — в конце концов, это не он давал бессмысленные обещания — и закинулся крекерной пылью, отпуская мысли и напраляясь в подсобку к Роланду.       К сожалению, вернуться к этой теме пришлось уже на следующий день. Кевин предсказуемо решил позвонить пташкам, как только окончательно протрезвел, на что, впрочем, ушло достаточное время — с горя Дэй выпил в одного парочку бутылок любимой водки. Не хотел, чтобы «братья» узнали о такой стороне его жизни, догадался Эндрю.       И так как теперь Миньярд намеревался по возможности контролировать телефонные разговоры Кевина с пташками, он остался с ним в комнате, прихватив шоколадное мороженое. Помешанный практически впервые проигнорировал его неправильное питание.       Трубку на том конце взяли не сразу, хотя Дэй упоминал о том, что во избежание эксцессов с Морияма Моро назначил четкое время. Тем не менее, когда на том конце послышались звуки, Кевин чуть не подпрыгнул от радости, хотя еще пару минут назад едва не устроил очередную истерику из-за требования о громкой связи.       — Как вы, Жан? — первым делом спросил Кевин, не пытаясь скрыть волнение в голосе.       Пташки как-то сбито засмеялись и завозились.       — Живы, Кев, — хмыкнул Моро, уходя от подробного ответа. — Но бывало и лучше. Что у тебя?       — Я… Я хотел спросить кое-что у Ната.       — Ната? — нахмурился Жан. — Кто с тобой?       Эндрю не совсем понял, как тот догадался, но видимо имя что-то значило. Помнится, при той встрече Кевин назвал пташку Нилом. Опять секреты?       — Эндрю, — пристыженно выдохнул Кевин. — Но Нат в курсе. Кстати, где он? Я хотел спросить его о…       Договорить Дэю не дали. Жан поспешно перебил его:       — Он сейчас… Навряд ли может поговорить с тобой, — звучали слова достаточно избито, чтобы не вписываться в невинный антураж.       Кевин побледнел.       — Рико все еще?..       — Ты знаешь, как он реагирует на непокорность, — Жан звучал с некой сдерживаемой яростью и тоской.       — Что с ним?       Жан замолчал, и это молчание было красочнее многих слов. Однако Эндрю за это время не слишком-то заинтересовался диалогом, и долгая тишина слегка утомила его. Моро не был интересным, в отличие от его друга.       В следующее мгновение на фоне отчетливо послышались возня и чей-то сдавленный стон. Жан поторопился попрощаться и сбросить звонок, но обрывок фразы «Пожалуйста, не надо» успел достичь посторонних ушей.       — Это голос Ната… — прошептал Кевин и спешно отправился к своим запасам водки. Под безразличным взглядом Эндрю он сделал огромный глоток и почти затрясся. — Прошло уже много времени, но ему все ещё плохо…       Все знали, что слово «пожалуйста» Эндрю ненавидел чёрной ненавистью. Никто не знал почему, но интонация, с которой оно было сказано пару секунд назад в трубке телефона, напомнила об этом. Потому что оно, блять, никогда не работало. У этого слова оказался совершенно не тот смысл.       — Почему ты называл его «Нил» тогда?       Дэй уже казался пьяным. Может быть, это вина эмоций, может, недавней пьянки, может, и тот глоток был достаточно большим. В любом случае, алкоголь всегда несколько развязывал ему язык.       — Это… То, что Нат доверил нам.       Миньярд продолжил смотреть, ожидая пояснения, но Кевин лишь вернулся к своей бутылке, намереваясь уйти в запой.       Эндрю явно не хотел разбираться с подобным дерьмом, а голос Кевина за этот день слышать стало просто утомительно, поэтому он ушёл на крышу, по пути махнув Ники и Аарону возвращаться в комнату. Он не стал слушать их слова и возмущения, проходя мимо и стараясь не думать.       Миньярд привычно сел у края, игнорируя раскрывшуюся пропасть рядом, и закурил. Рыжая пташка не выходила у него из головы. Что такого происходит в гнезде и почему все этому потворствуют? Раньше он думал, что Рико просто мудак, но теперь стало очевидно, что там происходит нечто слишком нездоровое. Насколько часто Веснински или Моро приходится разбираться с подобным мраком?       Эндрю не знал, что делал бы с этим знанием. Миньярд не собирался помогать, однако это было чем-то, подогревающим интерес, — найти все ответы. В бесконечной апатии даже такое развлечение уже имело весомый смысл. Впрочем, он не мог сказать наверняка, что уже завтра ему не станет все равно.       Он привык к пустоте. Эндрю не пугала собственная бесчувственность, в конце концов чувства — слабость, а люди никогда не знают границ. Он уже давно усвоил этот урок. Сейчас его устраивало все, бесчувственность лучше страха или боли, но где-то внутри это разрушало его. Он не мог зацепиться за что-либо в этом мире, найти что-то для себя, и все, для чего он хоть как-то годился — защита. Пока что обещания и сделки были единственным, что удерживало Миньярда, и этого не всегда было достаточно, чтобы выбраться.       Эндрю проигнорировал последнюю мысль и что-то неприятное внутри, вызванное тем внезапным криком из динамика, столь схожим со множеством собственных, вдыхая никотин и морозный вечерний воздух.       Тоже своеобразная терапия.

***

      Новый звонок раздался на следующий день во время тренировки. Кевин, несмотря на всю свою страсть к экси, незамедлительно бросил клюшку и молнией понёсся к телефону. Эндрю, поднявшись со скамейки, последовал за ним, игнорируя взгляды команды. Казалось, каждый из Лисов счел своим долгом вмешаться в то, что их не касалось, но злобный взгляд Эндрю и намек на ножи в нарукавниках заставил их вернуться к упражнениям. Однако он не сомневался, что деньги на его жизнь эти придурки все же поставят.       — Жан? — с надеждой спросил Дэй, отвечая на звонок.       — Мы тут, — ответил вместо него Натаниэль. Эндрю прислушался: голос звучал хрипло и как-то надсадно, но лучше, чем вчера. Не так отчаянно.       Кевин, видимо, тоже услышал это.       — Как ты?..       — Я в порядке.       Две остальные пташки одновременно простонали в ответ на эту фразу. Мысленно Эндрю отметил, что эти слова явно имеют какое-то большее значение, разделенное между ними в прошлом, чем кажется на первый взгляд. Наверное, пташка всегда так лжёт.       — Мы, кажется, говорили об этом, — дрогнувшим голосом ответил Дэй. — И договорились, что ты больше не врешь нам о своем самочувствии.       Очевидно, это как-то подействовало на Веснински: на том конце повисло какое-то смущенное молчание.       — Бывало и лучше, — наконец пробормотала пташка, тут же заходясь приступом кашля. Жан нервно забормотал что-то на беглом французском, и Кевин побледнел еще больше.       — С тобой Эндрю, да? — наконец спросил Натаниэль, откашлившись, когда тяжелое молчание стало наскучивать Миньярду.       — Д-да, Нат, он…       — Все хорошо, я не возражаю, — это успокоило Кевина достаточно, чтобы тот смог облеченно выдохнуть. Оттенок лица, однако, чуть более здоровым не стал. — Привет, Эндрю.       Ответа Натаниэль вполне ожидаемо не получил, но не слишком расстроился, заговорив опять:       — Что насчет телефона?       — Я уже купил его, но не знаю, как передать. Ты все еще не ходишь в университет очно?       Натаниэль громко сглотнул. Эндрю зацепился за фразу «все еще». Когда Веснински вообще в последний раз выходил из Эвермора?       — Нет, — очевидно, пташка постарлась сделать голос безразличным, но получилось у него не лучшим образом.       — Я хожу, — подал голос Моро. — Но ты знаешь, я редко бываю один.       Кевин кивнул. Позже, поняв, что вряд ли его много кто увидел, он сбито пробормотал согласие.       — Я могу подкупить кого-нибудь, — предложил Дэй. — И этот человек подбросит телефон на твоё обычное место.       — Звучит хорошо, — вновь заговорил Натаниэль. Его хрипотца только усилилась от недолгого молчания. — Но удостоверься, что никто не узнаёт об этом. Я… Не хочу ещё больше проблем с Рико.       «Еще больше» означает, что сейчас проблем достаточно, и разобраться с ними не так-то просто. Эндрю сощурился.       — Вы можете говорить сейчас? — спохватился Кевин. — Время не идёт?       Жан тепло засмеялся, но Натаниэль не стал. Эндрю догадался, что смех вызвал бы новую волну кашля, и Веснински не хотел рисковать.       — Прямо сейчас мы в комнате, а Рико у себя, — пояснил Моро. — Но ты мило волнуешься, Кев.       — Как мне не волноваться за вас? Нат, Жан говорит, что ты редко бываешь в своей комнате, что это должно?..       Кажется, Веснински нецензурно выругался на незнакомом им языке. Интересно, сколько языков пташка знает? И откуда же такие любопытные познания?       Умный рот.       — Все хорошо, Кев, — отрезал Натаниэль. Эндрю хмыкнул, это вновь звучало как явная ложь. — Не о чем волноваться. Нет ничего, что Рико мог бы сделать…       — Потому что все он уже сделал… — убито перебил Жан.       Эндрю слегка заинтересованно качнул головой. Интересно, «все» — это что? Какое ужасное воспоминание они называли этим?       — Жан, — тихо рыкнул Веснински, видимо, надеясь, что его не слышно. — Все в порядке.       После этого вызов сбросили. Это традиция — обрывать звонок, когда захочется?       Кевин убито попялился на свой мобильник в течении долгих пяти минут, но твердо встал. Огонь в его глазах горел слабо, но все-таки горел. Что его приободрило? Сборище эмоционально странных личностей.       — Я знаю парочку человек, пересекающихся с Жаном на парах. Они могут незаметно закинуть телефон на его место.       Эндрю безразлично пожал плечами. Кевина это не задело, даже, кажется, обрадовало.       — Ты… Не против?       — Насколько я помню, ты даже не пытался спросить моего разрешения, — Кевин, однако, увидел в этом нечеткое согласие. Эндрю не собирался трактовать что-либо более подробно.

***

      С того дня, как птичка все-таки смогла получить телефон, о чем коротко сообщил Моро, прошло около недели. За это время ничего стоящего не происходило, только Дэй постоянно остро желал позвонить, но никак не решался. Из-за этого Кевин все чаще срывался на команду во время тренировок. Эндрю это не особо касалось, он в общих тренировках не участвовал, а игнорировать назойливые слова и присутствие Дэя вошло в привычку.       Привычная, размеренная обыденность разбилась, когда рыжая птичка поздним вечером написала ему сама. Откуда он взял номер, казалось очевидным, — чрезмерно болтливый Кевин Дэй. Надо будет поговорить с ним о парочке вещей, в том числе и о том, чтобы не давать без спроса чужие контакты. Впрочем, Эндрю пора привыкнуть, что люди не умеют соблюдать чужие границы.       «Как там Кевин? Он не ответит мне без встречных вопросов», — вот о чем гласило сообщение, когда Миньярд наконец прочел его.       Эндрю усмехнулся. Натаниэль явно не стал утруждать себя ложными, бесполезными любезностями, как все другие люди. Не то чтобы сам Эндрю хотя бы иногда так делал, конечно нет. Миньярд ненавидел фальшь, но в этот раз захотелось зацепиться за повод позлить пташку.       «Интересная форма приветствия. И с чего ты взял, что я отвечу?»       «Твоя форма приветствия не лучше, держу в курсе. А твои вопросы я вполне готов перенести. Я просто не хочу, чтобы Кевин волновался. Пусть спокойно идёт к вершине», — пришел незамедлительный ответ. Какой заботливый братец.       Эндрю фыркнул и ушёл на крышу, чтобы избежать чужого любопытства. Здесь, в Пальметто, все любят лезть не в свое дело.       Осознавал ли Натаниэль сейчас, что в обмен согласился ответить практически на любой вопрос Эндрю? Если нет, то он идиот, не следящий за своими словами, а если да, то он ещё больший идиот, явно не думающий, кому решил открыться. Не сказать, что Миньярд не собирался воспользоваться этим. Однако вряд ли Веснински полный идиот, так что…       «Мученик», — написал Миньярд свои мысли. — «Сыграем в правду».       Обмен истиной будет достаточно взаимовыгодным. В конце концов, ни один из них не отдаст ответы просто так, а любопытство затихать не собиралось ни на минуту. Мысли съедали его практически постоянно, чего не наблюдалось уже долгие годы. Наверно, побочный эффект таблеток.       Кстати о них, он снова пропустил время приема, скоро появится ломка. Какая жалость.       «Честность в обмен на честность? Звучит справедливо, я в деле».       Тут же пришло следующее сообщение:       «Так что с Кевином?»       Эндрю фыркнул. Он ожидал, что Веснински согласится, и мог даже предвидеть его реплику. Слишком банально и предсказуемо, но достаточно по-птичьи. Но зато на это легко ответить:       «Убивается от того, что не знает ничего о вашем положении. В который раз решил напиться. Идиот».       В этот раз ответ пришёл с небольшой задержкой, видимо, Натаниэль пытался осознать информацию, о которой даже не догадывался до этого.       «Черт», — и следом:       «Кевин пьёт?»       «Не твоя очередь».       «Какой твой вопрос?»       Эндрю на секунду задумался о том, что хотел выяснить первым. Варианты пестрили заманчивым разнообразием, но безопасность Кевина пока стояла в приоритете.       «Почему ты забеспокоился о состоянии Дэя только сейчас?»       «Несколько причин: я, во-первых, не совсем мог сделать это раньше, а, во-вторых, сейчас куда больше событий, способных вывести Кевина из равновесия: интервью с Рико, смена округа и скорый матч с воронами».       Звучало честно, и Эндрю принял подобный ответ. Вот только «Не совсем мог сделать это раньше» относилось к отсутствию телефона или прибавлялось к тем ограничениям, о которых Миньярд уже узнал?       Натаниэль поспешил использовать свою очередь:       «Давно Кевин пьет? Насколько это серьезно?»       «Он стал ездить в клуб с нами сразу после того, как присоединился к команде. Каждую поездку он напивается».       «Он ни слова мне не сказал».       От последнего сообщения веяло невысказанным возмущением. Эндрю перечитал еще раз и набрал ответ:       «Полагаю, он брал тебя в пример».       «Очень остроумно, Миньярд. Какой твой вопрос?»       «Что планирует Рико?»       «Я не знаю. Я сказал бы, если бы знал, но Рико не отчитывается передо мной. Кевин — мой брат, и я хочу, чтобы он был в безопасности, хотя не думаю, что ты мог забыть. Я считал, у тебя хорошая память».       «Минус два очка гриффиндору за язвительность».       «Что?»       Эндрю не ожидал того, что птичка не поймет настолько очевидную отсылку. Не смотрел Гарри Поттера, не может лишний раз выйти из гнезда, не имеет базовых личных вещей, сорвал голос, предположительно, от криков, как раз после интервью Кэти… Что еще с ним происходит?       «Кому-то явно стоит заняться твоим просвещением в культуре».       «Ох, да, у меня проблемы с этим. Жан сказал, что я чертов язычник, когда узнал, что ничего не знаю о рождественских мультиках».       Миньярд отметил, что, похоже, птичка еще и ни разу не праздновала Рождество. Впрочем, не то чтобы он сам когда-либо делал это. Еще одна общая черта.       «Сейчас ситуация изменилась?»       «Ненамного. Думаю, Кевин говорил, что в Эверморе не празднуют».       «Всерьез полагаешь, что я запоминаю каждое слово Кевина?»       «Я думал, только недавно ты признал, что обладаешь хорошей памятью. Кто-то лжец, да, Эндрю?»       Эндрю нахмурился. Чертов умный рот. Понимал ли Натаниэль, о чем говорит? Еще никто сам не догадался, что Миньярд обладал эйдетической памятью. Веснински не мог сделать это за столь короткий срок. Он, блять, не должен сделать это вообще.       «На сегодня все», — прервал Миньярд. Беглая маленькая реплика потрясла его достаточно, чтобы расхотеть разговаривать дальше. Пока что он не хотел ещё на что-либо отвечать и не ощущал себя способным к продолжению диалога. — «Задашь свой вопрос в другой раз».       Больше Натаниэль ничего не писал, не оспаривая подобное решение. Даже не попрощался. Эндрю скинул окурок с крыши вниз и всмотрелся в ночной город. Что знает Веснински? Что происходит с ним? Насколько далеко способен зайти Рико, и почему никто больше не бежит из гнезда?       Время шло, но огонёк интереса, возникший ещё в первую встречу, не развеялся. Натаниэля хотелось разгадать, как чертову головоломку, узнать его сокровенные тайны и секреты. Птичка казалась и наверняка являлась угрозой, но слишком заманчивой, чтобы суметь ее игнорировать. И вокруг этой птички, блять, творилось что-то странное.       Мысли роились в голове неприятным клубнем. Что ж, ему явно нужен завтрашний сеанс с Би. Жаль, что сейчас она спит.

***

      В течение десяти следующих дней — нет, он не считал, у него хорошая память — Натаниэль писал ему с удивительной стабильностью — каждую ночь уже после полуночи. Общение, правда, слишком долго не длилось: где-то двадцать-тридцать минут спустя Веснински стабильно прощался, говоря, что ему нужно уйти.       Их игра в правду продолжалась, и так Миньярд узнавал все больше деталей о жизни пташки. В ответ Натаниэль задавал вопросы о команде и о Кевине, о том, как заживает его рука, о грядущих матчах и прочем. Порой и о самом Эндрю.       Миньярд узнал многое. Теперь он понимал, как и почему сблизились Моро, Дэй и Веснински, знал их общую историю. Он выяснил, что мать Натаниэля умерла, а запах сигарет напоминает Нату о ней. Также Эндрю узнал, что он и сам курил раньше, но в гнезде это не позволено, а любимый цвет пташки — серый. Ему, впрочем, подходит. Серый… Помог бы ему слиться.       Нил теперь знал об Аароне и о том, почему Эндрю сидит на таблетках и как они на него влияют. Веснински не делал по этому поводу лишних комментариев и не лез дальше положенного, не пытаясь выяснить больше, чем давала игра, так что Миньярд мог позволить ему.       Несмотря на это, Эндрю раздражало то, что он все еще не разгадал птичку полностью и, следовательно, все еще не потерял интерес. Такого не было очень давно, и Миньярд злился на себя за эти бесполезные эмоции, продолжая отвечать пташке и узнавать секреты того медленными крупицами.       Очень медленными. Они ещё не заходили в своих вопросах непозволительно далеко ни разу за эту неделю. И именно в этот раз Эндрю впервые спросил кое-что куда более существенное.       «Как часто Рико причиняет вред тебе?»       Ответа не было долго. Достаточно долго, чтобы сделать определенный вывод, учитывая, что обычно пташка не задерживалась с язвительной репликой или скупым откровением.       «С чего ты взял, что он вообще это делает?» — гласил неуверенный ответ. Миньярд фыркнул. Слишком дешевая попытка перевода темы. Не сработает.       «Не твоя очередь. Ответь на вопрос, пташка».       И снова сообщение задержалось дольше, чем обычно. Спустя добрый десяток минут Миньярд уже подумал, что на этом их переписка навсегда прервется, потому что Натаниэль не ответит. Однако он не собирался идти на попятную, даже если на этом игра в правду закончится. В жизни нет места сожалениям.       «Почти каждый день?»       Эндрю перечитал это сообщение дважды, удивляясь вопросительной форме. Кого, блять, этот придурок спрашивает? И значит ли это, что у Натаниэля буквально нет ни единого безопасного места?       Он хотел спросить еще многое. Еще блядски многое, не отказался бы даже от биографии и всех подноготных секретов, но вместо этого написал:       «Твоя очередь».       Миньярд знал о границах.       «Почему ты не тренируешься?»       Дешевый выстрел и еще более дешевый перевод темы, но, признаться честно, Эндрю вообще ожидал этот вопрос одним из первых. То, что Натаниэль знал много из быта Лисов, не будучи членом команды, уже не удивляло.       «Это неинтересно для меня. Не вижу смысла».       «Бьюсь об заклад, Кев готов заплакать от этих слов».       Эндрю уже рассказал Веснински об условиях своей сделки с Кевином. Это Натаниэль спросил практически первым делом, видимо, тоже действуя в согласовании с похожим списком приоритетов.       «Почему ты не можешь дать отпор Рико?»       Ещё один важный вопрос. Веснински ходил с ножами, что продемонстрировал после интервью Кэти, и производил впечатление человека, которому отнюдь не чуждо умение сражаться. Однако он даже не пытался ударить Морияма в ответ или возразить, полностью принимая происходящее. Очевидный вопрос, почему? Не похоже, что Натаниэль мазохист.       «Блять, Эндрю, ты будто специально спрашиваешь меня о том, что я не должен рассказывать».       Миньярд усмехнулся. Будто? Нет, он бил специально и прицельно, точно зная, что именно хочет понять.       «Я не могу рассказать тебе это».       Эндрю выгнул бровь на новое сообщение. Что это значит?       «Не можешь или не хочешь?»       «Я не могу. Это может быть опасно и для тебя».       Миньярд нахмурился: птичка пыталась его защищать? Но ему не нужна ничья защита. Эндрю считал, что чья-то защита чужда ему вовсе, потому что все, что он умел сам, — охранять других. И он не собирался менять что-либо. Он сам способен разобраться с проблемами, чего не скажешь о пташке.       «Мне не нужна твоя защита».       «Я знаю. Но это не отменяет того, насколько опасными могут быть последствия чьего-либо вмешательства. И вообще, кто позаботится о Кевине, если ты пострадаешь? Это голый расчет».       «Предпочтешь страдать самостоятельно? Мученик».       Эндрю выругался сквозь зубы, потянувшись к пачке за новой сигаретой. Почему-то любое общение с пташкой вытягивало на нежелательные эмоции, которые приходилось заглушать сигаретой. Ему не нравилось это. Но он продолжал.       «Я заключил сделку с Рико, уже давно. По этой сделке я не могу причинить ему вред. Это все, что я скажу тебе, но это больше, чем знает кто-либо».       Натаниэль уже говорил о сделке, когда уговаривал Рико оставить его наедине с Кевином после интервью. Тогда Веснински вскользь упомянул, что Морияма вновь нарушил сделку. В чем это заключалось? Не то чтобы Рико сделал тогда что-то новенькое: просто снова вел себя как конченый мудак и ударил Дэя по лицу.       Стоп.       Миньярд моргнул. Натаниэль ведь сказал, что договорился о безопасности своих «братьев»?       Какой идиот.       Телефон погас, пока Эндрю витал в своих мыслях. Он понял, что так и не ответил на признание Веснински, и написал:       «Даже Дэй и Моро?»       Вопрос о том, что Натаниэль получил взамен, он задаст позже.       «Я не собираюсь когда-либо говорить им об этом. И ты не будешь».       «Не собирался».       Это признание было честным: Миньярд не собирался раскрывать ещё кому-либо то, что узнал в ходе игры в правду. Это не дело посторонних, только их, и если по каким-то странным причинам Натаниэль стал потихоньку рассказывать о своей жизни именно ему, а не своим братьям, то это имело значение. Даже если они виделись два раза. Даже если они никто.       Эндрю плевать на эту пташку. Он не будет помогать. Но Миньярд знает о границах и не будет через них перешагивать. Он не они.       Почему Эндрю снова начал думать об этом?       «Твой вопрос?» — самостоятельно перевёл тему Миньярд, отпуская Веснински. В этот раз отпуская.       «Почему ты так интересуешься мной? Большая часть твоих вопросов связана больше с моей жизнью, чем с безопасностью Кевина».       Он спросил весьма логичную вещь, но ответа на подобное не было и у самого Эндрю. Как бы то ни было, Натаниэль прав: он, блять, заинтересовался его едва понятной историей. Эндрю не собирался делать что-то с этим, но продолжал собирать информацию по крупицам.       Миньярд не осознавал собственные причины, не понимал, почему следовал их случайно установившемуся расписанию и послушно сидел на крыше в нужное время. Это не имело смысла.       Этого не было.       Он ненавидел пташку.       «Не льсти себе, пташка. Тебя просто интересно разгадывать», — достаточно честно для него.       «Я не математическая задача».       Эндрю приподнял бровь. Что ж, на задачу Нат действительно чем-то походил. Запутанный.       «Думай как хочешь. Когда-нибудь я тебя полностью разгадаю, и ты мне надоешь».       «Интересно будет посмотреть на твои попытки. Флаг в руки».       Вот же идиот. Человек-клубок из лжи и загадок, недосказанностей и полуправд. Абсолютно ясно, что он угроза. И все-таки Эндрю продолжал писать ему. Продолжал отвечать, узнавая больше. Больше, чем кто-либо.       Чувства делают тебя слабым, это константа. Что он творит сейчас? Миньярд все еще надеялся, что это побочный эффект от таблеток, потому что в таком объяснении содержалось хоть какое-то подобие смысла. В любом случае, все это не имело весомого значения. Ему ничего не нужно, он ничего не хочет. Эндрю не нужна чья-то забота или защита, ему плевать.       «Эндрю, мне нужно идти».       Больше Натаниэль той ночью не писал. Миньярд еще несколько секунд тупо пялился на мобильник, не осознавая этого, а затем поднял глаза к ночному небу. Руки чесались от желания перечитать все еще раз, хотя смысла в этом нет абсолютно никакого, он и так дословно помнит каждую реплику.       Куда умчалась пташка? Обычно они заканчивали переписку позже, нежели сегодня, хоть и ненамного. Что-то неприятное против воли скрутилось в животе. Эндрю знал, что Нат достаточно мало спит из-за странного шестнадцатичасового расписания воронов и учебы, но что-то подсказывало, что отправился Веснински далеко не в постель. Опять Рико?       Но почему в такое время? Морияма может потревожить его тогда, когда захочется, и нет никаких рамок?       Насколько плохо состояние пташки сейчас? Эндрю не мог определить это по набранному тексту в мессенджере, но если вспомнить то, как белел Кевин, и то, как хрипел сорванный голос вкупе с беспокойством Жана, картина складывалась явно не лучшая.       Надо снова расспросить Дэя. Он должен что-то знать.       Как далеко заходят пытки гнезда? Случается ли это со всеми членами команды, или только Натаниэль подобный счастливчик? Что скрывает идеальный корт, и от чего тошнит Дэя при воспоминаниях о братьях?       Время шло, а ответов на вопросы не прибавлялось. Увеличилось только само количество неразгаданных задач, потому что вопросы теперь приходилось задавать еще и в свою сторону. Блять, ему снова нужна встреча с Би. И ее горячий шоколад. И шоколадное мороженое.       Это явно плохой день.       Эндрю выкинул потухшую сигарету, обжегшую пальцы огнем, вниз и спешно ушёл в комнату.       Нахуй пташку. Нахуй мысли.