He used to call me DN, That stood for deadly nightshade 'Cause I was filled with poison But blessed with beauty and rage.
Утро после утраты. После смерти. Оно всегда не показатель того, что с тобой происходит. Ты — лишь искажённая версия себя, только с обретённой потерей. Ничего особо не меняется: ты так же встаёшь с кровати, умываешься, завтракаешь, но вот люди вокруг кажутся совершенно другими, даже чужими. Они ходят, словно по кругу, не замечая твоей боли, не замечая всей тяжести случившегося, и это заставляет испытывать к ним ненависть. Пустую ненависть, не подкреплённую никакими весомыми обоснованиями. Пэнси видела, что никто не скорбит. Пэнси знала, что так и будет. Даже Дафна просто сумбурно сказала, что ей жаль, и всё. На дальнейшие размышления о судьбе покойного однокурсника её не хватило. И да, Паркинсон эгоистично винила её за это. Могла себе позволить. Проходили дни, и весь шум вокруг Тео утихал полностью, а Пэнси считала, что этого было слишком мало. Он как будто просто незаметно для всех ушёл. Это угнетало её сильнее любого вскользь брошенного напоминания о нём — тогда его хотя бы помнили, а теперь Тео был забыт и потерян в омуте школьных слухов. Ещё угнетало, что, в отличие от смерти Нотта (которая явно была более весомым событием), про инцидент в гостиной Слизерина никто не забыл. Вот она, сущность людей современного общества — сплетни и слухи ценнее любой жизни. Конечно, правильно жить с позицией о том, чтобы помнить о живых, а не о мёртвых, но, чёрт возьми, проявите долбанное уважение или хотя бы дайте это сделать другим, которые пытаются свыкнуться с мыслью, что близкий им человек уже никогда не будет рядом. Пэнси готова была уже броситься к ним, кидаясь смертельным ядом: интересно было посмотреть, как эти люди реагировали бы на смерть под другим углом. Но всё-таки Пэнси не делала этого, она не могла взять и ворваться в чужие жизни со своей глупой навязчивостью и скорбью. Вряд ли семья Тео скорбела. Да и скорбеть было особо некому. Отец просто приехал, забрал тело сына с серьёзным видом, словно забирал пустой гроб — древесина, не больше, — и даже похороны не устроил. Драко же тоже выглядел плохо. Но Пэнси предпочла не общаться с ним. Поддерживать дружбу после всего случившегося на их глазах и между ними было слишком сложно. Они были просто знакомыми, которые убивают при полной луне. Малфой являлся для Пэнси просто объектом для наблюдения во время приёма пищи в Большом зале. Он был мрачен, и Пэнси становилось легче оттого, что не одной ей сейчас так плохо. Возможно, эгоистично, но, чёрт возьми, как нужно. Малфой и не подозревал, что его подавленность делает кого-то немного спокойнее. Он просто сидел и молчал, пока Монтэгю глупо шутил, Флинт целовал свою девушку, а Забини пил и размышлял, какой же всё-таки ужасный алкоголь в Англии. Пэнси в это время разговаривала с Дафной. Та в последнее время была довольно странной. Но её ведь можно понять. Помолвка с таким мужчиной кого угодно сделает весьма нервным. Забини она так и не рассказала. Хотя Пэнси догадывалась, что он всё понял сам, но не стал расстраивать Дафну, хотя это бредовая идея. Лучше бы они просто поговорили. Разговоры иногда могли решить проблемы высочайшей важности. Если бы вдруг кто-то подошёл к Тео и обсудил с ним смерть матери, то стал бы он прибегать к наркотикам? Это так и останется вопросом, ведь никто не решился проверить. — Куда идёшь? — Пэнси наблюдала, как Дафна одевалась. Одежда была весьма вызывающей. — Просто встреча, — коротко ответила она. Её голос дрогнул, и она сразу же отвела глаза. — Здесь, в Хогвартсе. — Это же не свидание с твоим французом, я надеюсь? — Пэнси пыталась говорить с небольшой усмешкой, но однотонность в её словах говорила об обратном. — Нет-нет. Я сначала увижусь с Блейзом, а потом мне надо ещё кое-куда сходить. Раньше Пэнси уже начала бы выпытывать из Гринграсс всю информацию, которую та пыталась утаить от подруги, отнекиваясь скудными фразочками. Любая деталь всегда имела ценность, а каждая сплетня вызывала чувство удовлетворения. Сейчас Паркинсон было просто всё равно. — Ладно, — ответила она. Дафна уже подходила к двери, спотыкаясь из-за высоких каблуков, что удивило Пэнси, ведь она всегда прекрасно справлялась с походкой на платформе и выглядела весьма эффектно. Гринграсс вдруг остановилась и так же резко развернулась. — Как ты, Пэнс? — Дафна сузила глаза, рассматривая подругу тщательнее обычного, словно пыталась уловить в её образе изменения или рассмотреть переживания, выявившиеся на её лице. Вопрос был странным, ведь Дафна никогда не спрашивала о чувствах. Она могла спросить, не ударила ли ещё Пэнси Теренса по его кривому носу, или про то, страшно ли выглядят покойники (да, это был достаточно бестактный вопрос, но Дафну это не останавливало), но никак не простое: «Как ты?». — Нормально, — настороженно отозвалась Пэнси. — У меня вообще всё в порядке. Всё под контролем, как видишь. Дафна кивнула и отвернулась. Похоже, ответ ей понравился, отчего на её лице вмиг прибавилось уверенности. Она вышла из комнаты, напоследок взглянув на Пэнси оценивающим взглядом. А может быть, она просто хотела увидеть на лице Паркинсон одобрение своего наряда, кто знает. Но Пэнси не собиралась сидеть в комнате весь остаток дня, как делала это раньше, прячась от Теренса. Ей было просто неприятно его видеть, поэтому она предпочла немного уединения. Но сегодня ей было просто необходимо поговорить с Драко. Для этого придётся выйти. Скоро полнолуние, а значит, им нужно всё-таки обсудить следующий ритуал в нормальных условиях. На этот раз стоило надеяться на то, что по дороге они не встретят ещё одного мёртвого друга. Это было бы очень мило. Пэнси немного подождала, а потом вышла из комнаты. Нужно было как-то найти Драко. Но это теперь сделать сложно, ведь Пэнси больше не знала, где он мог быть. Она слишком многое упустила из его жизни, а он — из её. Теперь былая дружба потерялась в исходящих от Астории романтических чувств к Малфою и грубых нападках Теренса. Пэнси надеялась, что Драко не рассказали подробности произошедшего в гостиной. Она действительно мечтала только об этом, пока шла на поиски слизеринца. Как найти Малфоя, если не через Забини? Никак. Поэтому Пэнси сразу направилась за помощью именно к нему. Блейз стоял в подземельях, рядом с кабинетом Снейпа. — Что ты тут делаешь? — спросила Пэнси. — Жду отработку, — Блейз заметил удивлённый взгляд девушки и, вздохнув, продолжил: — Её назначила профессор Трелони, потому что я случайно разбил её… этот… ну, в общем, шар. Но Снейп попросил, чтобы отработку проводили у него, так что я здесь, — Блейз развёл руки в стороны, будто сдаваясь. Пэнси внимательно выслушала эту душераздирающую историю. И решила, что очень хорошо, что она не ходит на прорицания. — Кстати, что Дафна хотела? — нужно было как-то поддержать разговор перед тем, как спрашивать о Малфое. Подготовить почву. Забини вопросительно покосился на неё. — Ну-у, — протянула Пэнси, — она мне сказала, что хочет сначала увидеться с тобой, а потом у неё ещё какая-то встреча. Блейз выглядел удивлённым. Похоже, у Дафны были явно другие планы, и Забини в них точно не входил. — А куда она пошла? — Блейз уже двинулся в сторону лестницы. Отработка, оказывается, всё-таки могла подождать. — Блейз, стой! Скажи мне сначала, где Драко, потому что я точно не знаю, куда могла пойти Дафна. Блейз на секунду задумался, а потом махнул рукой и бросил: «Ладно». Пэнси подошла к нему ближе. — Так уж и быть, проведу тебя к таинственному и скрытному мистеру Малфою. Странно, что он мог понадобиться именно тебе. Или это из-за смерти… — Не будем об этом. Блейз замялся, а Пэнси кинула на него уничтожающий взгляд. Почему-то именно сейчас Забини решил поднять эту тему, именно тогда, когда Паркинсон была мысленно не готова. Это было слишком неожиданно. Никто не обсуждал с ней смерть Тео, хотя большинство знало, что она была свидетелем этого ужасного события. Забини пришлось заткнуться и молча идти вперёд, на один из верхних этажей замка. Они дошли туда достаточно быстро. Удивительно, что Малфой сейчас сидел где-то наверху. В голову Пэнси даже стали забираться нехорошие мысли: «А почему он сейчас не со своей любимой Асторией?», «Он что, бросил бедняжку и сидит один?», «Или Астория наконец поняла, что он за человек», «А вдруг он просто решил сброситься с высоты, не выдержав давления новой девушки?». Паркинсон постаралась всё же больше не задумываться об этом: неприлично думать такое о своём бывшем. Или нет… На верхних этажах оказалось достаточно холодно, что было весьма неприятно, ведь уже скоро наступит лето и хочется тепла, физического и морального. Но вокруг был лишь жестокий мороз. Сначала Пэнси с Блейзом никого не увидели, но услышали приглушённые голоса. Стало понятно, что Малфой здесь не один. Блейз выглядел озадаченным, когда осознал это. Пэнси предпочла промолчать и сжать губы. Наверное, сейчас она была похожа на сварливую жену, которая старалась делать вид, что не знает о том, что её муж спит с любовницей. Она чувствовала себя именно так. Девушка понимала, что именно такое будущее её и ждёт, если она всё-таки найдёт себе чистокровного мужа. Проходя мимо подоконника, Пэнси задела рукой занавеску, и та затрещала. Звук был весьма нетихий. Возможно, Малфой уже заметил их. Но Драко не мог заметить их, ведь случилось неожиданное для него самого явление. Действительно неожиданное. Затянувшаяся беседа с Дафной, непонятно как нашедшей его, перешла в нечто большее. В то, чего Драко сам не хотел, но в силу шока не смог остановить. Он не успел оттолкнуть Дафну, и она с сильным напором поцеловала его, обвивая руками шею и вжимаясь в него всем телом. В данный момент Малфой окончательно перестал понимать логику Гринграсс. Неужели она решила вспомнить былое: события прошлого года, когда они пытались построить отношения, но ничего не вышло и не могло выйти?! И это случилось именно в тот момент, когда он встречался с её сестрой. Мерлин, за что ему всё это! Возможно, он испытал настолько сильное потрясение, что продолжил стоять рядом с ней, ничего не делая. Он точно не хотел этого. Действия Дафны были необоснованными и настолько резкими, будто она торопилась успеть сделать это до какого-то судьбоносного момента. Она успела. Судьбоносный момент случился. Драко не сумел ей помешать. — Что, чёрт возьми, тут происходит? — агрессия в голосе Забини смешалась с внутренними нервами и, наверное, разочарованием. Правда, вместо лаванды в воздухе сейчас чувствовалось это ничтожное разочарование. Пэнси тоже уловила его, вдохнула вместе с кислородом. Но она не имела на это права: она — не Забини, которому на его глазах стояла и изменяла его девушка. Однако это всё же было жестоко и по отношению к Пэнси. Дафна переиграла Асторию. За секунду она сделала намного больнее, чем её сестра за последние месяцы. Дафна быстро отстранилась. Она всё ещё стояла на носочках, чтобы дотянуться до Драко, и выглядела… смущённой? Никогда не было понятно, что творится у неё в голове. — Прости, Блейз, — тоненький голос, широко открытые кукольные глаза — она прекрасно играла, — я не думала, что ты увидишь. В то время как Забини начинал закипать, Драко рассеянно стоял напротив с выражением полного отрешения от ситуации. Пэнси вгляделась в его лицо, которое сейчас было открытым, практически впервые его можно было просто взять и прочитать. Пэнси отвернулась, потому что не хотела искать ответы. — Блейз, ты не подумай, — вступил в разговор Драко, — я сам не ожидал, что это произойдёт. — Да? Вот не надо сыпать на меня свои дешёвые отмазки, Драко, — Блейз никогда ещё не выглядел настолько злым. — Ещё скажи, что всё случилось случайно, а вы теперь любите друг друга не как друзья, а как нечто большее, и уедете вместе во Францию жить долго и счастливо. — Забини, что ты несёшь? — взревел Малфой. Дафна в это время молча наблюдала за реакцией уже, похоже, бывшего парня. Пэнси боролась с желанием запустить в неё (а потом и в Драко за компанию) парочкой заклятий, чтобы умерить её пыл: стоит и делает вид, что ничего не произошло. Она целовалась с парнем своей сестры, который до этого бросил её лучшую подругу, сказав, что никогда не любил, а просто надышался проклятого любовного зелья. Настоящая драма в чистом исполнении. За это её действительно стоило хорошенько ударить. К Малфою Пэнси чувствовала совсем другое. Второе предательство? Да, оно самое. Она чувствовала себя ужасно, ведь не имела права на него злиться. Он больше не её. Паркинсон должно быть полностью всё равно, но теперь старые чувства с новой болью ударили. Вряд ли она почувствовала бы то же самое, увидев Теренса, целующегося с какой-нибудь девушкой, даже если бы это была Милли. — Вы неправильно всё поняли! — оправдывался Малфой. Ситуация была стрессовой, поэтому он не смог принять оборонительную позицию. — Мы просто стояли и разговаривали, когда Дафна резко взяла… ну и… Это было определённо лишним. — Драко, не ври, — сказала Дафна. Вот она сейчас сочилась этим мнимым спокойствием, добавляя к нему миленький голос. — Вы стоите и целуетесь при нас. Думаешь, нам с Пэнси теперь так здорово после увиденного?! — Блейз, не надо… — застонала Пэнси, когда он упомянул её. — Астория… — Да плевать мне на Асторию! Блейз пытался найти взгляд Дафны, он правда пытался, но она не давала ему это сделать. Она наблюдала за Драко и выглядела достаточно умиротворённой. Драко напрягло высказывание про Асторию, хотя он сам понимал: будь она тут, то он бы не испытал этих угрызений совести, сжигающей изнутри остатки чести, что почувствовал, когда увидел Пэнси. Возможно, он признал то, что сделал выбор не в ту пользу. Отношения без чувств — пропасть, что в итоге сделает больно им обоим. Он покосился на Дафну. Почему она говорила, что он врал? Почему она делала всё это? — Давай скажем правду, Драко, — она невинно хлопала ресницами, выжидая. — О какой чёртовой правде ты говоришь? — Мы захотели и… — Я не хотел! — крикнул Драко ей в лицо, но Дафну это совсем не задело. — Думаю, мне стоит оставить вас одних, — Блейз быстро развернулся и зашагал к выходу. Пэнси продолжила стоять напротив. — Что ты натворила? — подала голос Паркинсон. Пазл медленно складывался. — А что мне ещё оставалось? — нервно огрызнулась Гринграсс. Спокойствие и кукольное выражение слетели с лица, открывая вид на нервозность и злость. Она отошла подальше от Драко. Стоять рядом с ним ей совершенно не нравилось. — Может, ты объяснишь мне?.. — Малфой пытался докопаться до той правды, что уже пришла в голову Пэнси. — Прости, Драко, но мне нужно было, чтобы мы с Блейзом расстались. Правда очень нужно, а такую возможность расставания я не могла упустить. Кто станет встречаться после измены? — Ты издеваешься? — теперь разъярённым выглядел Драко. — Я помолвлена, и старые отношения теперь будут только тянуть меня на дно. Я не могу быть неверной будущему мужу: это прописано в контракте, и ты сам это знаешь. Думаю, что если я поцелуюсь с будущим мужем своей сестры, то это не будет изменой. — Я расскажу всё Блейзу, — Драко уже хотел идти к выходу, чтобы догнать друга и объясниться, но Дафна снова заговорила. — Можешь сказать ему что угодно, но не смей рассказывать про мою помолвку! Иначе мне придётся рассказать Блейзу свою версию истории, и после этого он вряд ли поверит тебе, — тупой и детский шантаж. Драко ошеломлённо на неё смотрел. Казалось, что он сейчас либо сам упадёт в обморок от её слов, либо ударит Дафну, хотя девушек Драко не бил. Он судорожно хватал ртом воздух. Пэнси показалось, что он похож на рыбу. Наверное, она сейчас выглядела так же. Дафна превзошла себя, сделав невозможное. Вряд ли кто-нибудь в этом мире придумал бы что-то более бредовое, руководствуясь моральными принципами верности и размышляя на тему измены с парнем своей сестры. — Не нужно так на меня смотреть. Я сама знаю, что совершила. Вы никогда не поймёте, что я сделала, пока не окажетесь в подобной ситуации… — Мы и находимся в такой же ситуации! — снова почти кричал Драко. — Пэнси выходит замуж за Хиггса, а я женюсь на твоей сестре. И ты подставляешь сейчас меня. — Помолвка отменилась. Договор остался неподписанным обеими сторонами, — подала голос Пэнси, чтобы ненадолго отвлечь Малфоя от Дафны. Эти слова правда были нужны. Пэнси обязана была рассказать об этом Драко, она обязана была дать ему понять, что она свободна. Свободна навсегда и не для него. Чувствовать себя запретным плодом — верх изощрённого блаженства для садистов. Это определённо останется для них той самой причиной, той самой точкой невозврата, когда они наконец поняли, что им никогда не суждено быть вместе. Что счастья не будет. Он смотрел на неё глазами, полными этой чарующей пустоты. Пэнси невольно застыла, словно уснула, глядя в них. Они не успокаивали, а показывали, насколько всё плохо, что заставляло поверить в невозможный ужас, но не принять его. Если бы это был конец, то они оба были бы благодарны. Но нет, страдания не закончатся. Ни тогда, когда завершится шестой курс, ни тогда, когда они выполнят задание Тёмного Лорда, ни тогда, когда они закончат школу, ни тогда, когда закончится война, которая точно наступит. Всё равно останется недосказанность. Покоя никогда не будет. — Но Пэнси… — Драко пытался что-то ответить. — Ты же не… Я не думал, что всё получится так. — Да, знаю. В следующем году вряд ли будут устраивать такие приёмы, а потом мне исполнится уже восемнадцать. Я знаю, что время прошло, Драко. Я знаю, что не выйду замуж удачно. Мама вчера прислала гневное письмо, в котором обещала, что прикончит меня, когда увидит, из-за того что я не смогла удержать второго парня, — Пэнси горько усмехнулась, скрывая боль. Драко больше не захотелось говорить. Дафна стояла рядом, кусая ногти на руках. Странно, ведь она никогда раньше так не делала: она любила ухоженные руки. Гринграсс предполагала, что с Пэнси так и будет, что она вряд ли теперь кого-то найдёт, и ей не нужны были для этого слова Паркинсон, в отличие от Малфоя. Тот оттягивал в голове момент, когда придётся понять, что они навсегда несчастны, хотя Драко оказался при этом несчастье с приличным будущим и репутацией, если всё сложится. Он до последнего не мог подумать, что не сможет просто взять и написать ей письмо, где признается, что они зря расстались. Он не знал, что это обреченность снова их поджидает. Пэнси давно поняла это: когда сидела на весенних каникулах и читала эти письма, моментами впадая в апатию. Пусть Астория наслаждается случайным счастьем, которого могло и не быть. — Я хотела поговорить с тобой про Выручай-комнату, Драко, — сказала Пэнси, глазами давая Дафне понять, что ей стоит уйти. И в ту же секунду Гринграсс, понимая, что сейчас может остаться нетронутой, ушла. — Перед тем как… как Тео умер, — эти слова дались Пэнси очень тяжело, — ты говорил, что нам стоит сходить к ведьмам. — Да, — Драко словно вынырнул из воды, но всё ещё выглядел потерянным и потрясённым. — Они ругаются, что давно тебя не видели, а я бы не хотел, чтобы ты ходила к ним одна. — Отлично, — Пэнси зашагала в сторону выхода, будто бы всё было в порядке. Драко двинулся следом. Они молчали. Таких слов ещё не придумали, чтобы запутавшиеся подростки могли что-то сказать друг другу. Драко шёл рядом, такой серьёзный снаружи. Захотелось рассмотреть черты его лица, когда он такой, чтобы запомнить каждую мелочь. Они вошли в Выручай-комнату, где всюду витали грязь и тьма. Драко провернул всё те же действия с тканью, и перед ними предстало тёмное зеркало. Пэнси впервые захотела рассмотреть его детально. Оно точно было очень старым; также в глаза бросалась огромная трещина, разделяющая его напополам — это всё, что Пэнси замечала раньше. Сейчас же она увидела, что зеркало полностью чёрное изнутри. Отражения быть просто не могло, будто бы зеркало потеряло своё главное свойство — зеркальность. Оно было неким противоречием. Внутри будто бы отсутствовал отзеркаливающий слой. Там была лишь магия желаний Волан-де-Морта. Даже его желания были темнее самой тьмы, чернее ночи. Внутри показались две фигуры. Они должны были выглядеть более живыми, ведь близился час их освобождения, но нет. Кассандра и Марта всё так же оставались плоскими и бездушными. — Да неужели, — всплеснула руками Кассандра. Марта сразу же одёрнула её. — Мы хотели убедиться, что девочка всё ещё с нами, — сказала Марта, не давая Кассандре вставить и слова. — Мы вполне могли бы и не приходить, — Драко выглядел грозно. Ведьмы даже немного отступили назад. — Вряд ли вы заслужили видеть её. Марта поджала губы, а Кассандра нервно отвернулись. Все помнили, что случилось в прошлый раз, когда ведьмы видели Пэнси. Для ведьм это воспоминание всегда граничило с болью. — Я всё ещё тут, — проинформировала всех Пэнси. — Так как мы скоро воскреснем, — Кассандра говорила высокомерно: она считала, что данное событие сделает из её персоны что-то возвышенное и значимое, — вам советую напрячься. Ничего не будет по-прежнему. Думаю, мы практически заползли вам под кожу и не собираемся выбираться. Ведьмы громко захихикали. Драко и Пэнси моментально насторожились. Марта выжигала глазами Исчезательный шкаф, стоящий в противоположном от их зеркала углу. Она знала, что через него пройдут Пожиратели. Она не желала этого. — После второго жертвоприношения наш разум будет способен временно покидать наше место пребывания. Мы хотели предупредить вас, что вы, возможно, проснётесь спустя несколько дней после следующего ритуала с мыслями о том, что в вашей голове кто-то сидит, а вы его не звали. Но не волнуйтесь, мы не сделаем вашим телам ничего плохого. Данная информация застала врасплох. Теперь мысли о том, что совсем скоро им придётся провести второй ритуал, были ещё более пугающими. Появилось желание больше никогда не появляться в этой комнате. — Тёмный Лорд не предупреждал, что вы будете находиться внутри нас вне времени жертвоприношений. — Он просто не хотел вас спугнуть, — пролепетала Кассандра. — А я бы хотела специально для Драко отметить, что за вторым ритуалом всегда следует третий. Третья смерть, Драко. А ты знаешь, что третья жертва должна быть маглом не полностью, а лишь наполовину. Драко потемнел. Его лицо стало ещё более мрачным и серьёзным. Пэнси очень хотела разгладить морщинки, образовавшиеся на его лице, чтобы оно стало хотя бы немного мягче. Ей нужно было увидеть, что он не увяз в себе, ей нужно было помочь ему, но она не осмелилась бы после того, что случилось недавно. Пэнси самой стало страшно от их слов, но она старалась сохранять маску безразличия, которой научилась у Малфоя. Наверное, у неё получалось не так хорошо, раз Марта внимательно вглядывалась в её лицо. Пэнси это не понравилось, так что она постаралась всем своим видом дать ей понять, что не следовало этого делать. Пока у Паркинсон есть больше возможностей, она будет использовать их всех, чтобы казаться выше этих ведьм, ведь она и правда выше них по статусу. Слизеринцы вышли из помещения, и Драко наконец смог выдавить из себя: — Прости, — его голос оставался равнодушным, но Пэнси предполагала, что ему тяжело извиняться. — Я бы ни за что не поцеловал Дафну сейчас. Тем более у тебя на глазах. Мне правда жаль, что ты увидела это. — Мне тоже жаль, что я увидела это. Но и тебя тоже можно понять. Кто же устоит перед шармом сестёр Гринграсс. Я всегда думала, что правда нужна тебе, что это было не просто так и самое лучшее, что мы могли друг другу предложить — наши отношения. Но всё оказалось иначе. Этот укол не произвёл на Драко того впечатления, которое хотела создать Пэнси. Она ждала, что он потеряет самообладание, внутри надеялась на решительные действия, хотя сама этого не осознавала, а он просто повернулся и сказал: — Хотел бы я, чтоб на её месте была ты. Опять лишь слова. Ничего для Пэнси не значащие. — Но меня больше никогда не будет на её месте. Ты сам сказал, что логического завершения наших отношений не существовало, а будущего просто не было бы. У нас немного разошлись мнения. — Значит, я соврал, — не унимался Малфой, словно это могло что-то изменить. Было смешно от того, что он оправдывал себя, глупо из-за того, что она хотела, чтобы он сказал это, больно из-за того, что ей больше нельзя отвечать на это честно. — Думаю, это была ложь во благо, — сказала она. Пэнси понимала, что не будет портить то, что уже построено. Возможно, предложи он ей раньше всё вернуть, она бы эгоистично согласилась и даже не думала бы о его отношениях с Асторией. Как бы она ни любила, она не готова строить своё счастье на чужом горе, как это сделала младшая Гринграсс. Раз уж всё сложилось, то пусть будет так. Возвращаться в комнату не хотелось, потому что там была Дафна. Если она начнёт оправдываться, что очень маловероятно, но всё же возможно, то Пэнси просто не сможет выдержать этого. Подруги так не поступают. Это ощущение было похоже на обман или предательство или всё вместе взятое, но почему-то Пэнси не могла просто взять и закончить дружбу с Дафной. Может быть, ситуация с Драко преподала ей урок, что поспешные решения причиняют ещё большую боль спустя время, чем в момент принятия. Пэнси простит Дафну. Она даже не думала над возможной ссорой. Они забудут это, как обычную неувязку, как плохое решение, что-то отдельное от их дружбы, к чему они больше никогда не посмеют вернуться. Так думала Паркинсон, пока не вошла в их комнату и не увидела Асторию. Девушка казалась на вид ещё меньше, чем обычно, сидя с огромной подушкой в руках, словно пыталась спастись с помощью неё от окружающего мира. Её губы подрагивали, а глаза застыли с выражением некого ужаса, словно её запечатлели на колдографии смертельной камеры, где последние слова — отражения невменяемого трагичного замешательства; последний кадр — совершенство только для аморального фотографа-садиста с извращённой фантазией. Вскоре из глаз Астории полились слёзы. — Дафна, как ты могла? — пропищала Астория, сдерживая рыдания. Её голос звучал глухо, как будто был лишь эхом в комнате. Пэнси поняла: она теперь тоже знает. — Зачем ты ей сказала? — гневно прошипела Пэнси. Нельзя было расстроить ещё одну свадьбу. — Я не могу ей врать: сестра как-никак. Мне показалось, что она должна знать, с кем целуется её… парень. — Дафна, за что?! — Астория пыталась говорить увереннее, но её слова теперь просто напоминали истерику невменяемой. Можно было добить её одной фразой. «Мы с Драко поцеловались, когда он лежал в больнице, а ты ушла после долгих дней, просидев у его кровати». Пэнси не стала, но так хотела. Что-то, неведомое ей ранее, остановило, не давая совершить ужасный поступок. Появилась капля жалости к Гринграсс-младшей. Всё же измены — это больно. А быть девочкой для измен — это жалко. Но, с другой стороны, изменой это было сложно назвать, если понимать мотивы Дафны. Вряд ли Астория собиралась в этом разбираться. — Я расскажу Забини, что ты сделала! — кричала она. — Уж он-то знает, — подметила Пэнси и получила от Дафны косой взгляд. — Пэнси тоже видела это, но, как видишь, не плачет, — Дафна старалась выгородиться, она, видимо, до последнего не понимала, что сделала. Если бы не тот француз, то Пэнси не стала бы даже выслушивать её, пытаясь оправдать её в своих глазах. — Причём тут Пэнси? — Астория гневно уставилась в её сторону. — Вы ведь с ним давно расстались, не так ли? Пэнси очень медленно кивнула. В её голове роились мысли — хотелось выключить их, ведь те слова, что уже подступали к горлу, говорить не стоило. Но раз уж разговор начинала не она сама, то Пэнси решила пойти ва-банк. — Думаю, ты сейчас безмерно счастлива, Тори, — Пэнси едко улыбнулась, где-то на её лице, возможно, в уголке губ, спрятался настоящий ядовитый плющ, которым так и хотелось поделиться с Асторией. — Получила того, кто действительно тебя любит, и неважно, что этот кто-то уже клялся в любви другой, а потом, ох, как неожиданно, отрицал сказанные слова, но всё равно возвращался к ней, несмотря на другие чувства. Возможно, им не повезло и их отношениях разрушились, но есть же ты, которая подбирает всё, что упало и разбилось. Ты же довольствуешься тем малым. Когда Астория хотела сквозь слёзы ответить, а Дафна старалась сохранять невозмутимость и не вставать ни на чью сторону, Пэнси продолжила: — Не волнуйся, Драко навеки только твой. Я бы ни за что не вернулась после всего произошедшего. Оставляю тебе эту возможность бежать за ним хоть на край света. Я больше не хочу заниматься этим самоунижением. Ядовитый плющ переходил внутрь. Пэнси ощущала себя настоящей Белладонной. Хотелось кого-то отравить. Она ощущала всю важность, весь смертельный урон, таившийся в себе. Если Драко прикоснётся к ней в следующий раз, то непременно умрёт. Но в гробу любовь сладостней. Чувства сильнее, а лицо бледнее, что определённо является признаком влюблённости, а не мертвенности. Губы были бы белыми от сентиментальной грусти, а не от того, что его сердце больше не будет биться. — Ты говорила Драко хоть раз, что любишь его? — в глазах Астории сразу читался ответ на свой же вопрос. Она считала, что нет. Она ошибалась. — Я говорила, — быстро сказала она, давясь воздухом. — А любовь — не самоунижение, а самоотдача. — Главное, не отравись этой любовью. — Как ты смеешь говорить мне это? — Астория хотела встать с кровати, но Дафна ей не позволила. Может быть, она наконец поняла серьёзность своих действий, а возможно, просто боялась за сестру или Пэнси. Явно за сестру. Потому что хрупкая Астория опасности для людей не представляла. — Мы помолвлены, и я… я считаю, что он любит меня, я считаю, что он честен со мной, потому что людей уж я читать умею. Мы определённо будем отличной семьёй. — Определённо, — повторила Пэнси. — Родите ребёнка, будете работать в Министерстве и жить в гармонии и взаимопонимании. Астория немного успокоилась. Наверное, слова, произнесённые Пэнси, звучали для неё слишком хорошо, каким бы искусным сарказмом они ни были. Её лицо снова приняло обычный бледный оттенок, а не разгорячённо-красный. Она вытерла слёзы и тихо сказала: — Я ни в чём не виновата, Пэнси, и ты это знаешь, — её голос стал спокойным и мягким, что неудивительно: она всё же была в какой-то степени умной. Такие всегда попадаются в капкан плохого влияния возлюбленных. — Знаю, Астория. Поверь, я-то знаю, — протянула Пэнси. — Похоже, вы успокоились, — немного отрешённо пробормотала Дафна, явно довольная тем, что осталась в стороне от основного конфликта. Астория пустила в сестру нервный взгляд и, поправив одежду, вышла из комнаты. Прощаться, естественно, не стала. Её походка была уверенной и ровной. Ничего в её образе больше не выдавало того, что она плакала. Вряд ли она расскажет Драко о том, что знает о произошедшем. Астория сохранит даже будущую семью. — Вы, Гринграсс, меня так раздражаете, — Пэнси смотрела в глаза Дафне. В них уже скрывались искры веселья. — Намажу ночью твои губы ядом, чтобы вы вместе с твоим новым мальчиком канули в загробный мир, если ты снова не сможешь удержать себя в руках. Пэнси мило улыбнулась, Дафна засмеялась. Её смех всё равно звучал немного нервно. Конечно, нервно после того, что сказала Пэнси в шутку. Или нет. Пэнси ощущала себя пустой. Сегодняшний день заставил её испытать всё былое вновь. Почему-то она чувствовала себя ещё более расстроенной, чем Астория. Она считала, что Гринграсс не понимает всей боли, что им досталась в игре с судьбой: лотерея, где выиграет лишь один человек. Пэнси надеялась, что Астория ощутит хотя бы половину тех страданий, что выпали Паркинсон. Эгоистично — да, честно — тоже да.***
Погода на улице была отвратительная. Никакого напоминания, что близится лето, что близится конец. Небо было однотонно-серое с небольшими отголосками бывших облаков. Безысходность в обличье природы. Драко шёл быстро: нужно было наконец объясниться перед Блейзом. Малфой хотел дать ему хотя бы немного времени наедине, чтобы застать друга успокоившимся и адекватным. Никому не захочется получить кулаком в лицо при встрече. Поэтому Драко медленно пробирался к полю для Квиддича, где Забини любил выпускать злость. — Блейз! — крикнул Драко, завидев круто пикирующего друга. Он с лёгкостью приземлился, потирая уставшие руки. Блейз бросил на Драко мимолётный взгляд, полный отчуждения и ненависти, а дальше двинулся в сторону раздевалки. — Может, ты послушаешь меня наконец-то? — Малфой ринулся вслед за ним. — Строишь из себя обиженную пятикурсницу, за которой нужно побегать, чтобы получить ответ. — Советую тебе убраться отсюда вон, Малфой, — грозно прошипел Забини. Блейз был крупнее Драко, поэтому спокойно мог держать между ними большую дистанцию, вырываясь вперёд. — Дафна сама меня поцеловала, Блейз. Я не знаю, что у неё в голове. — С чего это ей целовать тебя? — Возможно, твоя девушка просто не особо верная, — Драко пришлось прикусить язык, чтобы не рассказать Блейзу правду. Он не собирается продолжать эту историю, а потом Забини всё равно сам узнает о свадьбе Дафны с богатым французом. Блейз на секунду остановился, а Драко, воспользовавшись моментом, догнал его. Теперь их глаза были на одном уровне, и Малфой смог увидеть в них не злость, а смятение. — Грэхэм говорил мне, что видел Дафну с Голстейном в очень компрометирующей позе. Я не поверил ему, да и Энтони отрицал всё. Возможно, Монтэгю был прав, — Блейз заметно расстроился, и весь его бойкий настрой улетел в никуда. Драко задумался над его словами. Дафна действительно совершила этот бредовый поступок. Не хотелось ещё больше ломать Забини, поэтому Драко молча кивнул. Друга ему терять тоже не очень-то и хотелось. В воздухе отражалось их напряжение, смешиваясь с цветением сирени. Сдавленный воздух давил на голову, отчего та пульсировала. Наверное, Забини просто хотел найти оправдание ей, но раз уж его не было, то ему предстояло отпустить ситуацию или напиться. Подавленным он быть не собирался. — Могли бы делать это хотя бы не при Пэнси, рад на меня вам так всё равно: ей и так тяжело после того, что сделал Теренс, — Блейз пытался выставить себя менее задетым в этой ситуации, чтобы Драко не испытывал жалость по крайней мере к нему. Драко приподнял бровь. В его голове встал немой вопрос: «Что сделал Хиггс?». Малфой в последнее время всё чаще слышал его имя в слухах, но предпочитал глупо затыкать уши, ведь ожидал узнать, что кто-то наткнулся на него с Пэнси в одной из ниш, как когда-то это сделал сам Драко. Малфой вопросительно покосился на Забини, отчего тот мигом стал серьёзным. — Ну-у, — протянул он, — я, конечно, могу рассказать, если ты до сих пор не в курсе, что очень даже странно, ведь о них говорит вся школа и… — Рассказывай, — оборвал его Малфой, теперь уверенный в том, что слухи были куда серьёзнее, чем секс в нишах. — Случился инцидент. Теренс выставил Пэнси в не очень хорошем свете, а точнее, — Блейз замялся, а потом резко выпалил: — вытолкнул её без одежды в нашу гостиную, когда там были почти все. Секунду Драко молчал, обдумывая услышанное. В глубине души Малфой продолжал надеяться на то, что Блейз говорит неправду. Сказанное Забини казалось чем-то мерзко невозможным, чем-то за гранью человеческой жестокости. Пэнси выглядела обычной и ни разу не упоминала о том, что с ней произошло. В своей меланхоличной манере она проходила мимо всех этих сплетен и даже не оборачивалась; ощущалось, что она просто не могла расслышать эту мерзость, которая лилась из человеческих ртов. — Это было в день, когда все пошли на это чёртово сватовство. Дафна сказала, — при упоминании её имени Блейз поменялся в лице, — что ничего интересного не произошло на самой помолвке и ей даже до сих пор не нашли жениха. Она говорила, что сказала родителям про меня, но, думаю, теперь это уже не важно. Драко уже не слушал его. Бросил что-то наподобие: «Мне нужно отойти ненадолго» и направился в сторону Хогварста. Хиггс ответит за то, что совершил. Драко сделает всё возможное, чтобы теперь Хогвартс заговорил только о травмированном лице Теренса.***
— Это немыслимо, Драко, — сухо сказала Марта, пытаясь придать голосу строгость. — Это будет весело, — Кассандра истерично засмеялась. — Я согласна! Кассандра одарила сестру бодрой улыбкой, которая в скором времени, из-за лишённого энтузиазма лица Марты, снизошла на нет. — А она согласна? — Марта вопросительно покосилась на него. Драко понял, о ком она спрашивала. — У неё не будет выбора. Хотя вряд ли он у неё когда-то был. Он горько усмехнулся своим мыслям. Малфой чувствовал незримый бисер, расстилающийся на поверхности его кожи, он сливался воедино со всем его образом, с его надеждой, которая уже сбывалась в очертании его глаз. Его разум полностью был поражён будущим, он оставался в неком предвкушении. — Думаю, Марте придётся согласиться. Лицо ведьмы озарилось лёгкой тенью мрака. Глаза остановились на одной точке, которую она умело прожигала. Всё тело напряглось, а на шее показались вены, свидетельствующие о том, что кровь в её отражении ещё была. Удивительное явление. — Я соглашусь, ведь иногда нам, ведьмам, всё-таки стоит выпустить свой пыл на какого-то убогого первого встречного. Твой парнишка вполне подойдёт. Она улыбнулась одними губами, оставляя на лице всю ту же тень мрака. Драко было всё равно: он не смотрел на её лицо. Оно, вполне возможно, приснится ему в кошмарах, когда всё это закончится. Если всё это закончится… …если Драко даст этому закончиться.***
22 мая, 20:59 Где-то за облаками можно было увидеть очертания луны. Судя по картам, что усердно составляла Пэнси (не без помощи Гестии и Флоры Кэрроу — отличниц с третьего курса), луна взойдет в половину десятого. Именно в это время Драко, Пэнси и ведьмы внутри них должны совершить второе жертвоприношение, должны позволить телам наполниться двумя душами. Они встретились у входа в Выручай-комнату. Выглядели сносно. Каждый из них уже знал, что будет дальше, поэтому пришла новая форма страха: ты будто сам копаешь свою могилу. Ведьмы снова предстали перед ними с чёрной, капающей, напоминающей кровь жидкостью из глаз. — Что вы делаете со своими глазами? — решилась спросить Пэнси. Её голос ни на секунду не дрогнул, показывая Драко, что она не так уж и страшится. — Мы — ничего, — ухмыльнулась Кассандра, — оно льётся само, расстилаясь кромешным адом по нашей коже. Это отражение нашей смерти. — Нас убили посредством проклятия, — Марта сразу начала озираться на Кассандру. Малфой задумался, чувствуют ли ведьмы друг друга, могут ли потрогать себя. Драко практически ничего не знал об их жизни, если это существование можно было назвать жизнью. Быть лишь отражением себя — страшно, это ломает голову и уничтожает остатки сознания. Что от тебя останется, когда ты станешь отражением мечты Волан-де-Морта, которую он приберегает в качестве тайного оружия? Ничего. — Проклятие вызвало разжижение крови, что впоследствии она смогла выйти из тела только через глаза. — А чёрная она потому, что при жизни мы были нехорошими девочками и тёмными ведьмами, — закончила Кассандра, лукаво смеясь. Умереть от такого проклятия, наверное, достаточно мучительно. Драко не мог полностью понять природу таких вещей, как чёрная кровь, но испугался, что у него могла быть такая же. Он тоже баловался далеко не светлой магией. — Всякий раз при скором переселении души в живую плоть, тело становится похожим на самое последнее наше обличье. Это многое разъясняло. Драко не мог задать ведьмам настолько личные вопросы, хотя общался с ними намного чаще, чем с Пэнси. Что было у неё в голове, если с момента последней встречи с Мартой и Кассандрой, когда она стояла, чуть ли не плача, поведение Пэнси так сильно изменилось: сейчас она вела себя бойко, уверенно и определённо непредсказуемо? Малфой смотрел на неё, понимая, что, скорее всего, именно эта девушка способна изменить его сознание, способна измениться сама, способна заставить его совершить безумное, откровенно ужасное и раньше невозможное. С чего вдруг Драко захотелось делать ради неё что-то похожее, а ради Астории, которая всё ещё была его девушкой и будущей женой, он не смог бы даже подумать об этом? Наверное, момент перемен произошёл в больнице, когда он вновь поцеловал её, понимая, что никакая Амортенция не могла ничего изменить. Если Драко любил, то любое зелье было бессильно. Малфой чувствовал себя настоящим идиотом, который поддался минутному желанию отпустить её — Пэнси. Пэнси удовлетворённо кивнула, услышав эту душераздирающую историю. Драко старался уловить эти нотки уверенности, исходящие от неё: они приятно щекотали кожу в области губ — почему-то хотелось улыбнуться. — Да прольётся кровь! — радостно воскликнула Кассандра. — Да прольётся кровь, — с фальшивой улыбкой и тенью сомнения повторила Пэнси. — Да-да, пусть льётся, — раздражённо бросил Драко. Они произнесли нужное заклинание, направив конец палочки на запястья. Больно не было — чувствовалась только тёплая, бегущая струйка крови, что мигом брызнула на одежду. В прошлый раз они были слишком напуганы, чтобы думать о чистоте, но не сегодня. Драко заклинанием очистил их одежду и только после этого опустился на колени перед зеркалом. С рук текло на золото. Золото становилось красным. Похоже, они создали новый сорт. Драко лишь на секунду потерял бдительность, наблюдая за Пэнси. Она выглядела вымученно и словно молилась, соединив кисти вместе. Малфой читал о религии в книгах, и она казалась ему лишь глупым культом ничего не смыслящих личностей. В этот момент его сознание ушло, а ключевая мысль о религии так и не успела прийти. Пока не успела. Он снова оказался внутри чёрной дыры внутри себя, затягивающей всё глубже. Вскоре всё, конечно, вернулось на свои места. Но теперь присутствие Марты в голове ощущалось тяжёлым, будто бы она была тоже живой и поселилась в его голове, как второй голос, жаждущий слова. Раздвоение личности. Диссоциативное расстройство идентичности. — Ты как? — спросил он Пэнси. — Нормально, — она пожала плечами, поёжившись. Драко мог бы поспорить, что по её коже пробежали мурашки при первом же контакте с образом Кассандры. — Только она, — Пэнси посмотрела в отражение, где ведьм уже не было, — не замолкает. В голове Пэнси шла война, и она выглядела разъярённо. «Драко, — послышалось в голове Малфоя. — Ты уверен, что она не против?». Драко, не задумываясь, кивнул. Ему просто больше ничего не оставалось. Он не мог допустить, чтобы Теренс сделал с ней это, чувствуя себя на уровень выше, чем Пэнси, чувствуя себя правым. Драко готов был в этот момент сделать что угодно, лишь бы этот человек ответил за всё, лишь бы Пэнси больше не выглядела такой печально-меланхоличной. Драко понимал, что внутри она уже сожгла всю себя. Когда они вышли из Выручай-комнаты, Пэнси сразу же направилась в сторону выхода на улицу, но у Драко были другие планы, и Кассандра быстро им посодействовала. Разум Пэнси был сдвинут в дальний ящик сознания, а на его место пришла вечно молодая Кассандра. Ей очень нравилось находиться в живом, юном и красивом теле. Драко понимал, что Пэнси сейчас было действительно страшно. Но в то же время он знал, что она никогда не позволяла ему сделать это, а ему нужно было отомстить за неё. — Где мальчишка? — с оскалом спросила Кассандра. Слышать её слова из уст Пэнси — вот что страшно. — Он в гостиной, но нам нужно заманить его в более тихое место. — Я умею заманивать мальчиков, — на лице Пэнси появилась коварная ухмылка, несвойственная ей. Кассандра была в предвкушении. Добраться до гостиной было несложно, тем более за ведьмой пока что не нужно было следить, но вот дальше было тяжело. Кассандра с лицом Пэнси спокойно прошла внутрь, не привлекая внимания. Она мигом ринулась вперёд, даже не узнав, как выглядит Теренс. — Стой! — лишь успел крикнуть Драко, но было поздно. Она встала посреди гостиной, прожигая глазами всё вокруг. Драко знал про заклинания поиска у ведьм. Похоже, сущности ведьмы в её душе хватило, чтобы наделить Пэнси этим даром. Стояла она недолго, затем кинулась в сторону Теренса. Заклинание сработало идеально. Хиггс даже не обернулся на неё, пока Кассандра не коснулась рукой его плеча, придвинув голову к его уху. Если бы Пэнси видела всё это, то точно теперь была бы намерена убить вместо магла Драко. Но Кассандра умело закрыла ей доступ к свету. Ведьма начала шептать что-то на ухо Теренсу, а его друзья стали громко гудеть. Драко подошёл ближе. «Она поёт», — Малфой так и не смог привыкнуть к голосу Марты в голове. «Зачем?» «Песнь Сирены немного гипнотизирует мужчин, чтобы женщины могли сделать с ними что хотят. Ведьмы не так давно ей научились, но, я думаю, это будущее нашего мира — мужчины у ног великолепных дам», — весело проговорила Марта. «То есть так вы добились хорошего расположения Реддла?» «Не смей! Не смей говорить, что мы могли приворожить его. Ты просто не имеешь права. Глупый ребёнок Пожирателя, растущий даже без понятия любви. Тебе никогда не постичь это возвышенное чувство!», — тон в голосе ведьмы повышался с каждым словом, становясь грубым и хриплым. В следующую секунду Марты уже не было слышно. Она молча засела в глубинах разума. Пэнси быстро отпустила Теренса и направилась в сторону выхода из гостиной. На её лице продолжала играть эта невозможная ухмылка, а в глазах плясали искристые огни. Драко понял, что Кассандра в своё время сгубила немало парней. Теренс запыхался и бежал следом, смотря на неё, как будто на божество, снизошедшее с небес; на целую жизнь в его глазах, напоминающую чистое искусство. Драко пошёл вслед за ними, пытаясь выглядеть незаметно. Ему не нужны были глупые слухи вокруг его персоны. Хотя в глубине души он осознавал, что боится, чтобы никто не подумал плохого о Пэнси. Кассандра завела Хиггса в глубь подземелий, где никто никогда не появлялся. Он выглядел глупо и… влюблённо? Эмоция, непостижимая Теренсу. Драко видел его насквозь и понимал, что Хиггс не любил никого. — Отойди, Кассандра, — бросил Драко, проходя вперёд. Странно, но она повиновалась, отходя в тень. Малфою оставалось лишь надеяться на то, что она не выпустит Пэнси наружу сейчас. Он закрыл глаза, мысленно призывая Марту. Они должны сделать практически невозможное — сосуществовать в одном теле в одно время, быть одним разумом, соединить свои мысли и движения. Они должны стать единым целым. — Ты понимаешь, кто я? — спросил Драко, и Теренс покачал головой. Кассандра сделала то, что нужно. — Отлично. Марта входила в сознание медленно, но Малфой всё равно прекрасно её чувствовал, как и магию, что исходила от Марты. Глаза Драко постепенно наливались чёрной кровью: знак ведьмы. А на лице Хиггса появлялся страх. Похоже, он уже думал о том, чтобы сбежать, ведь Кассандра больше его не контролировала. Но теперь его точно никто отсюда не отпустит. — Что происходит? — боязливо простонал Теренс. — Твоё унижение, — сладко протянул Драко. Он смаковал каждую эмоцию страха на лице однокурсника. — Думал, если унизишь девочку, то окажешься безнаказанным? Ты ошибался. Тело Теренса взлетело в воздух. Марта приступила к своей части плана, а Хиггс закричал: — Что ты, чёрт тебя возьми, делаешь? — он кричал сбито и нервно. Голова Драко непроизвольно наклонилась в правую сторону. Рука Теренса сделала то же самое, только, в отличие от Драко, это движение для Хиггса оказалось весьма болезненным, ведь его конечность оказалась вывернута не по-человечески. Он завопил. Похоже, рука всё-таки сломалась. Драко сделал вид, что не ожидал этого. — Тебе стоит умолять меня о пощаде, — проговорила Марта, но в голове Драко это прозвучало, как его собственные слова. — Кто ты такой? — снова заорал Теренс, корчась от боли. Хотя ему это плохо удавалось, ведь он был впечатан в холодную стену практически без движений. — Твой палач, если не начнёшь умолять об обратном. Теренс хотел было сопротивляться, но по его лицу побежала струйка крови из носа. — Я сказала, что если ты не начнёшь умолять меня, то в скором времени можешь ждать полного вытекания мозга через нос, — Марта улыбнулась одними губами. Секунду Теренс кричал и сопротивлялся, но потом отпустил эти попытки. С выражением полного ужаса на лице, которое растекалось по его телу, как нечто леденящее и мерзкое, что он хотел как можно быстрее скинуть с себя, он жалобно промямлил: — Я Вас умоляю, — он уже плакал. Сейчас он выглядел так жалко, что Драко стало противно от этого и от самого себя тоже. — Прошу, отпустите! Марта была непоколебима, отчего Драко даже не попытался предпринять попыток закончить это безумие. Всё равно она его не убьёт. Он не был маглом, а значит, ей не нужно было его убивать. Драко не двигался, пока она не решилась поднять руку. Как только она сделала это, Теренс упал вниз с диким грохотом, словно был мешком с помоями из своего нутра. Его кровь полилась на пол, растекаясь по дорогому паркету алой струйкой. Казалось, что его кожу пронзил чистый кинжал, в глазах Драко это выглядело уже совершенным, но он решил добавить: — Если не извинишься перед ней, то мы придём снова, — он пронзил Теренса надменно-тёмным взглядом, полным высокомерия и желчи. — Но ты же здесь один… или одна, — он звучал помято и противно, отплёвываясь своей кровью. — У тебя сильные галлюцинации, мальчик, — Драко говорил это, чувствуя, что власть перешла к Марте, — возможно, это разыгралась твоя совесть, что пытается съесть тебя изнутри. Если что-то останется, то я могу сделать это и снаружи. Драко развернулся и зашагал прочь, громко постукивая каблуками. Теренс истошно выл, а значит, скоро сюда прибудет помощь. Малфой радовался тому, что Хиггс навсегда запомнит этот урок и больше никогда не причинит Пэнси боли. Только Драко мог делать это. Они двинулись из Хогвартса уже привычным ходом, где их ждала Кассандра. Однако сейчас Драко выглядел достаточно спокойным. Возможно, так и становятся серийными убийцами, наёмными киллерами — просто понимают, что в любом случае сделают это, понимают, что ничего не изменится, если они отступят, принимают это. Марта отпустила Драко. Теперь он мог чувствовать себя одиноким в своём теле, пока ведьма сидела где-то в глубине. Кассандра смерила его оценивающим, весьма неприятным взглядом и, закрыв глаза, исчезла в голове Пэнси. — Драко! — закричала Пэнси, как только увидела настоящий мир пред собой. — Как ты посмел? Ты просто подговорил их выкинуть меня из этого мира! Она громко дышала и водила глазами по предметам вокруг, не силах сосредоточиться на чём-то одном. Сейчас Драко видел, что она вполне могла представлять для него опасность. Хорошо, что она пока не понимает, что конкретно случилось в момент её отсутствия. — Идём, — холодно ответил он. Пэнси в этот момент захотелось просто придушить его за отсутствие ответов. Она с трудом сдержалась. На улице были тёплый воздух и духота. Звёзд на небе становилось всё больше: хотелось собрать их всех к себе на ладони и наслаждаться близким светом. Чтобы звёзды освещали лицо приятным серебряным мерцанием и оно становилось хрустально чистым. Вечная мечта — не более, сладкое желание в ночи. Неожиданно на Пэнси оказался красный плащ: Кассандра поколдовала над её нарядом. — Зачем нужен плащ? — Драко обернулся через плечо, смотря на раздражённую Пэнси, которая с трудом догоняла его. Это было идеально, ведь она не сможет врезать ему за неизвестность. Её лицо сменилось, а значит, Кассандра ненадолго вышла на свободу. — Смерть ходит в красном плаще, пока в её руках находится целая империя времени и поколений, — в словах прослеживались грация и испорченность. Лучший комплект для метафоричной балерины. Где-то в голове Драко услышал лёгкий смешок Марты. Слова Кассандры для неё никогда не имели ценности. Вскоре ведьма снова испарилась внутри Пэнси, чем вызвала лёгкое замешательство у девушки. Она выглядела омрачённой, когда поняла, что кто-то мог так спокойно разгуливать по её сознанию и не нести за это ответственности. Драко пытался разглядеть этот людской страх в глазах Пэнси, ведь так важно понимать, что перед тобой живой человек, а не просто «обёртка от конфеты», которой прикрывалась Пэнси. Драко смотрел на её лицо, одёргивая себя каждый раз, чтобы не поцеловать: неважно, губы, щёки, скулы или нос. Малфой видел на её лице своё же желание, которое никогда не свершится, ведь нельзя настолько сильно уничтожать всё одним минутным желанием. Нельзя было видеть в ней это отражение, ведь Драко мог уничтожить её своей любовью. Её волосы развевал ветер, отчего пряди, как всегда, спадали ей на лицо. Это было важной деталью, потому что свидетельствовало о том, что она всё-таки не робот, а живой человек — значит, идеальная обёртка рвалась. Сейчас можно было задуматься над словами Кассандры — «Смерть в красном плаще». Данное высказывание олицетворяло ситуацию в точности, каким бы витиеватым определение ни было. Марта недооценивала Кассандру. Безумный всегда попадает в точку. — Не смей пялиться на меня, Драко, — укор в её словах считывался слабо. — Я тоже могу выжечь дырку прямо посреди твоего лба, только использую примитивное Инсендио, но, надеюсь, ты не обидишься. — Боюсь, что я слишком обижен другим фактом, — сказал он, мимолётно улыбаясь. Глупо было полагать, что она не заметила. Она посмотрела прямо в глаза, не боясь. Драко вспомнил, как было раньше: когда она чувствовала неуверенность перед ним, когда он сам вызывал это чувство в ней, Пэнси всегда отводила взгляд. Малфой хотел казнить себя за то, что делал это с ней. Дальше всплыли слова Блейза: «И много разбитых сердечек вокруг. Будет ли одно из них принадлежать некой мисс П.?». Будет. Уже было. — Почему ты перестала со мной разговаривать? — он старался говорить резко и равнодушно, но из-за ухмыляющегося лица Пэнси понял, что у него вряд ли получилось. — Боюсь, что если подойду к тебе ближе, чем на метр, то у Астории случится нервный припадок. Очень не хотелось бы быть причиной, из-за которой она слетит с катушек, — усмехнулась Пэнси, поправляя волосы. — Она, кстати, в курсе про Дафну, — просто дополнение к словам. Не больше. Драко осёкся. Это было просто неприятно, но не болезненно, что она узнала. Драко бы никогда не сказал ей сам, но раз уж так вышло, то пусть Гринграсс лучше молча делает вид, что ничего не произошло. Он знал, что она будет вести себя именно так. — Я не хочу разговаривать, Драко, — добавила она спустя время. — Не хочу причинять себе боль. Себе. Корысть преследовала её, но не могла догнать, ведь Паркинсон продолжала думать о нём. Это было видно. Она просто врала себе и ему, что ничего не чувствовала. — Какая благородная, — сладко протянул он, когда Пэнси хмыкнула. — Может, поэтому я тебя любил… — Не любил, — отрезала Пэнси, вырываясь вперёд, пока он ещё не увидел, что сделали с ней его слова. — Долго же ты будешь бегать. Даже смешно было бы наблюдать за этим, если бы мне стало хотя бы на секундочку всё равно. Жаль, что это не так. Жаль, что мне самому больно, когда я смотрю на тебя. Как бы мне хотелось сделать тебя хоть раз счастливой по-настоящему, а не такой, какой я представил тебя однажды во время наших обречённых отношений, ведь тогда этот образ запечатался в моих мыслях и я посчитал, что поступаю правильно, когда отпускал тебя. Возможно, она не слышала этого из-за не вовремя поднявшегося ветра и увеличивающегося расстояния между ними, но Драко верил в то, что хотя бы обрывок его фразы долетел до Пэнси, как будто лёгкий воздушный поцелуй или брошенная записка с признанием в любви, ведь это было равносильно. По крайней мере, для Драко. Десять букв могли растянуться в целую книгу, написанную совсем другими словами, но смысл не поменялся бы. Она правда сделала вид, что не услышала. Сделала вид. Дальше события развивались по уже знакомому сценарию. Деревушка маглов, где никто никогда не будет разыскивать убийц, потому что все просто забывают людей, как страницы из скучной книги. Отличное раздолье для ведьм. Основное действо прошло тихо, без происшествий. Марта и Кассандра выбрали жертву, сделали своё дело, а после растворились. В этот раз Драко и Пэнси очнулись, пошатываясь, но не падая. Драко заметил, что лицо Пэнси на этот раз украшала не кровь, а слёзы. Он хотел тут же подойти и стереть их рукой с её кожи, но Паркинсон была быстрее. — Посмотри, — хрипло прошептала она, тыкая пальцем за спину Малфоя. Он обернулся, увидев лежащим на земле нечто маленькое, беспомощное, окровавленное. Это была новая жертва ритуала, но Пэнси отреагировала на неё слишком бурно. Она и раньше видела трупы, но этот… — Это же ребёнок… — сказала она, резко отвернувшись, дабы больше никогда не видеть подобного, ведь её тело дрожало так сильно, что она не могла себя контролировать. Драко двинулся вперёд. Ноги не слушались, но он дошёл. Посмотрел на труп и понял: это маленькая девочка в розовом платьице и носочках с рюшками. — Они убили ребёнка, — лишь смог сказать Драко, пребывая в диком ужасе.