Devil Town is colder in the summertime

Сначала Хэ Сюань подумал, что Ши Цинсюань над ним издевается. Возможно, до этого дня он вообще не встречал настолько уверенного в себе человека. Ши Уду не в счёт — всё-таки он был больше мудаком. Обычно Хэ Сюаню не нравились словоохотливые люди — всё время казалось, что за этим стоит какой-то подвох: желание сбить с толку или ещё что-то. — Ну так… — Ши Цинсюань повертел в руках салфетку, не зная, видимо, с чего начать. — Почему ты решил стать бэкендером? Вопрос из списка безопасных; и Хэ Сюань почувствовал себя как на скрининге, но быстро напомнил себе, что от него ожидается искренний ответ. Он моргнул и потер переносицу. — Почти не нужно разговаривать с людьми, — честно признался Хэ Сюань, наблюдая за тем, как Ши Цинсюань не может сдержать улыбку, — то есть, конечно, нужно, но меньше, чем на других позициях. Хэ Сюань помешал трубочкой клубничный мохито; лёд звякнул. Пряди волос упали Ши Цинсюаню на лицо, — так часто случалось — и очень хотелось прикоснуться к ним, завести за ухо, провести пальцами по всей длине волос. Хэ Сюань ещё раз моргнул, чтобы стряхнуть с себя это наваждение. — Ты же правая рука тимлида! — напомнил Ши Цинсюань. Хэ Сюань только пожал плечами: к руководству он не стремился, просто замещал руководителя, как самый старший в команде. Он мог бы напрямую отказаться, но посчитал это невежливым. Если бы ещё Ши Уду не лез со своими нелепыми требованиями… Ши Цинсюань как будто расслабился и принялся болтать обо всём подряд. Он не требовал от Хэ Сюаня развёрнутых ответов, достаточно было вставлять «ага» и «возможно». — Почему ты позвал меня в кафе? Чтобы улучшить отношения в команде? — наконец спросил Хэ Сюань, когда поток речи вынужденно иссяк — им принесли ещё напитки. — Ну… да? Я так думал. Хэ Сюань хмыкнул; это было что-то, чего он не понимал. Одна из великого множества вещей, которые казались ему бессмысленными и по-человечески нелепыми. Это рождало тонкое ощущение отчуждения, будто он никогда не сможет стать «своим» и найти собственное место в мире. — Но я решил стать твоим другом! Хэ-сюн, давай будем друзьями? — Ши Цинсюань смотрел на него с таким ярким светом в глазах, что Хэ Сюань даже немного отодвинулся. Наверное, только Ши Цинсюань мог бы это сделать в такой манере: словно находясь в каком-нибудь мультфильме категории «0+», где было достаточно попросить кого-то быть своим другом; или попросить прощения, чтобы мгновенно помириться. Хэ Сюань задумчиво наклонил голову. — Я же могу называть тебя Хэ-сюн? — спохватился Ши Цинсюань и взял холодную ладонь Хэ Сюаня. Его как будто закоротило: пальцы Ши Цинсюаня были тёплыми, слова ещё отдавались эхом в голове. Жар тут же залил лицо и шею. Хэ Сюань покраснел и нахмурился оттого, что ненавидел краснеть. — Хэ-сюн ~ Ши Цинсюань растянул его имя и улыбнулся, явно ожидая ответа. Хэ Сюань нервно кивнул и, наконец, выпутал ладонь из хватки. Контроль над собственными конечностями частично вернул ему покой, и он подумал, что никто его ещё так не называл. Иероглиф в их именах был одинаковым, и когда Хэ Сюань представил, как бы он мог коротко назвать Ши Цинсюаня, он решил, что это было бы странно, а называть его ди всё-таки язык не повернулся бы. Хэ Сюань ел, Ши Цинсюань говорил. Похоже, всех всё устраивало.

***

Когда выдались длинные выходные, Ши Цинсюань позвал его на какую-то выставку под открытым небом, и Хэ Сюань не отказался, хоть и понимал в современном искусстве примерно ничего. По крайней мере, у него появилась возможность побыть с Ши Цинсюанем немного — это уже хорошо. — Хэ-сюн, неужели ты всегда носишь с собой зонт? — без приветствий начал болтать Ши Цинсюань, как только они встретились на набережной. — Посмотри, на небе ни облака! Хэ Сюань неопределённо хмыкнул, стоически переживая короткие объятия; от Ши Цинсюаня пахло цитрусами и солью. — Ладно, пойдём. Ты уже был в этом парке? Он вроде недавно открылся, я вообще в этом районе… Взгляд Хэ Сюаня скользил от двигающихся губ к поблёскивающим серьгам; к тонким колечкам, нанизанным на длинные пальцы, которыми Ши Цинсюань то и дело трогал волосы. Людей в парке было очень много; фоном играла музыка, периодически слышался смех, и Хэ Сюань зорко следил за тем, чтобы на него случайно не пролили воду или лимонад, отчего Ши Цинсюань хихикал и хватал его за руку, чтобы вести сквозь толпу туда, куда ему хотелось. — Я не понимаю этого, — наконец беспомощно признал Хэ Сюань, когда они остановились напротив очередного холста. Холст был огромным; снизу и сверху его подсвечивали споты. В центре наслоились друг на друга словно бы случайные мазки краски чёрного и золотого цвета. Хэ Сюань никогда не писал картин, но был уверен, что примерно такой же результат сможет выдать без труда. — Это абстракция! — с жаром объяснил Ши Цинсюань. — Посмотри, какой контраст! Какая графичность! Это очень динамичная работа. Хэ Сюань посмотрел на холст ещё раз, но создавалось впечатление, что картина и рецензия Ши Цинсюаня никак не связаны. — Ну же, Хэ-сюн, на что это похоже? Он вздохнул. — Это… — пока Хэ Сюань растягивал слова, лицо Ши Цинсюаня прояснялось, залитое светом надежды, — выглядит как клякса? В форме цветка? Ши Цинсюань, успевший на мгновение помрачнеть, тут же встрепенулся: — Да, может быть, вот видишь, важна личная интерпретация! Понимание искусства — интеллектуальный труд! Хэ Сюань послушно кивнул, позволяя себя тащить к следующему экспонату. Возможно, это так же, как с юмором? Хэ Сюань никогда не смеялся над шутками. Даже когда он понимал, в чём смысл шутки, желания смеяться не возникало. Однажды он выиграл кучу денег в университете, когда однокурсник поспорил с ним, что рассмешит его. — Ох, красиво, — восхищённо вздохнул Ши Цинсюань. — Это статуя безголовой женщины, которую облили краской, — уточнил Хэ Сюань. — Это Венера Милосская в граффити, ну круто же! А то, что у неё нет головы — метафора непринятия культурного наследия. Хэ Сюань посмотрел на Ши Цинсюаня с любопытством. Откуда, интересно, он брал все эти сложные объяснения? Казалось, Ши Цинсюань в чём угодно способен найти положительный смысл, и не было вопросов, которые бы его смутили. Наверное, он был не из тех, кто легко сдается — даже смог Хэ Сюаня вытащить из дома. Из аквариума. Примерно так Хэ Сюань обычно себя ощущал: изолированно и одиноко. Может, потому, что социализация у него как-то не задалась, и большую часть школы он учился дома, а после университета и вовсе перешёл на удалёнку… Ши Цинсюань обошёл все объекты выставки, у каждого успел сказать что-то глубокомысленное, и только потом успокоился. К этому моменту Хэ Сюань окончательно превратился в тумбочку на колёсах, которую просто таскают туда-сюда. Толпа людей создавала ощущение душного улья, но пока Хэ Сюань смотрел только на Ши Цинсюаня, ему казалось, что всё в порядке. — Ну что ж, — сказал Ши Цинсюань, в последний раз оглядев уже потемневший парк, утопающий в фонариках, — теперь можно и поужинать! Еда вызвала у Хэ Сюаня куда больше энтузиазма.

***

Хэ Сюань медленно разгрёб рабочие чаты — обычно это занимало около двух часов, так как он много думал над тем, чтобы ответить. Нередко он вообще сваливался в прокрастинацию, откладывая почту и сообщения бесконечно. Кофе давно остыл, люди ходили туда-сюда, Хэ Сюань пялился на большую пальму в горшке, стоящую в углу спейса — она идеально просматривалась из зазора между монитором и полкой справа. Кто-то, громко смеясь, подошёл ближе и заслонил пальму, и Хэ Сюань решил вернуться к работе. — Хэ-сюн ~ Ши Цинсюань в огромном цветном свитере наклонился над столом; многочисленные тонкие цепочки с его шеи почти коснулись рук Хэ Сюаня. — Привет, — бесцветно сказал Хэ Сюань. Видимо, находиться в пространстве недвижимо Ши Цинсюань не мог: он бездумно перебрал стикеры, подвинул кружку и почти лёг на стол, пока болтал: — Пошли в бар сегодня, Се Лянь угощает! Если не хочешь сегодня, то пошли в воскресенье, только не слишком поздно. Наконец, он достал из ниоткуда пару чокопаев и просто положил Хэ Сюаню на стол, улыбаясь так, будто наблюдал за чем-то очень воодушевляющим. Хэ Сюань чувствовал, что перегружается. Какой-то коллега, с которым Ши Цинсюань, похоже, болтал до того, как заметил Хэ Сюаня, неловко стоял в стороне. Повисла пауза. — Брат, что ты тут делаешь? Ши Уду посмотрел на Ши Цинсюаня с таким искренним беспокойством, словно Хэ Сюань мог его съесть. — Доброе утро! — просиял Ши Цинсюань, оглядываясь через плечо. Со стороны, наверное, это выглядело довольно странно. — Хэ Сюань, что тебе нужно от моего брата? Хэ Сюань молча смотрел Ши Уду в глаза, всем своим видом демонстрируя презрение. Атмосфера накалялась. Ши Цинсюань схватил старшего и просто поволок подальше, бодро что-то рассказывая на ходу. — Хэ-сюн, напиши мне потом по поводу воскресенья! — на прощание крикнул он.