Во власти страха

      Умиротворяющая ночная тишина продлилась всего несколько часов. Мирный плеск воды о борт корабля сменился противным скрежетом, похожим на трение металла. Роше открыл глаза и стал прислушиваться, не понимая, что происходит, а тем временем противный шум нарастал. Звук был глухим, как будто исходил из-под пола, и жутко бил по ушам. Приподнявшись на локте, Вернон поморщился и задался хорошим вопросом: почему никто из команды не соизволил пойти и проверить, что или кто является нарушителем спокойствия, пока командир отошёл прилечь на часок? Придётся ему самому решить очередную проблему, впрочем, как и всегда.       Дублет Вернон оставил висеть на спинке стула, сейчас не было необходимости его надевать, он натянул на голову лишь шаперон — неотъемлемую часть своего образа. Не только чтобы матросня и солдаты легко узнавали командира, но чтобы плотная ткань надёжно скрывала увечье, которое Вернон прятал от чужих глаз ещё со времён бурного отрочества.       Не успел он распахнуть люк трюма, как в нос командиру ударил спёртый запах сырости и немытых тел. Немного отдышавшись после убийственной порции аромата, Роше спустился по лестнице вниз и сразу чуть не вскричал от злости. Люди Оскара бессовестно дрыхли, каждый в своём уголке, вокруг столбов, к которым были прикованы пленники.       «Это ленивые свиньи, а не зоркие ястребы! Вот и верь потом словам контрабандиста!» Вернон открыл было рот, чтобы поднять крик и напомнить о том, что они на дежурстве, а не в гостях, но его остановил звук удара цепи о металл, ещё громче предыдущего. Сам «зверь» решил устроить беспредел и настойчиво требовал к себе внимания, стуча своими кандалами о висевшее неподалёку жестяное ведро. Люди Дюваля даже не удосужились его убрать, тем самым оставив опасному пленнику инструмент для музицирования.       Так уж и быть, пусть эти недотёпы спят до поры до времени, он и сам в состоянии утихомирить остроухого наглеца. Командирская рука в таких делах была набита изрядно, недаром его отряд Синих Полосок снискал у скоя’таэлей дурную славу.       Масляная лампа плавно покачивалась над скрытой под мешком макушкой эльфа, играя слабым, жёлтым светом на его грязной рубахе. Тот сидел, опустив голову к груди, однако очень активно шевелил при этом запястьями, намеренно колотя несчастное ведро кандалами.       — А ну, хватит! — рявкнул Роше. Немыслимо, но даже при таком шуме люди Оскара и ухом не повели. У Вернона даже закралось подозрение, что этих дурней кто-то намеренно опоил. Пленник, в свою очередь, тоже не обратил внимания на какого-то крикливого дхойне и снова лязгнул кандалами.       — Хочешь по-плохому? Значит, скажу, что морда уже была разбита… — Вернон оскалился и снял со стены палицу, утыканную зубцами, рассчитывая, что пары ударов по остроухой физиономии будет достаточно. Сделав несколько шагов вперёд, он замахнулся, но тотчас замер, когда эльф, сидевший где-то за его спиной, заговорил:       — Кто бы мог подумать, это всё-таки ты…       — Какого… — опешил Роше и обернулся. Беглый осмотр девятерых остроухих с мешками на головах никакого результата не дал: пленники сидели друг подле друга, и было трудно определить, кто именно заговорил с ним.       — Тануэль любезно помог мне немного пошуметь, и ты не смог устоять — пришёл устранить беспорядок лично. Всегда лезешь туда, куда тебя не просят…       — Где ты?!       — Твой дружок указал не на того эльфа. Я здесь, дхойне…       Из-под мешка голос пленника звучал нечётко, но Вернон признал его. И вниз по хребту мигом побежали мурашки, а ладони взмокли, когда следом он услышал тихий издевательский смешок. Командир доверял себе, но решил не теряться в догадках, и вместо положенных нарушителю двух воспитательных ударов он быстро подскочил к остальным пленникам. Один, второй, третий — Роше торопливо срывал с их голов грязные мешки и моментально обомлел, когда, наконец, увидел его.       Иорвет, живая легенда, неуловимый лидер последнего отряда скоя’таэлей, члены которого не собирались складывать оружие и продолжали войну против людей. Истории о его деяниях и лютой ненависти к дхойне скорее делали его похожим на призрачного мстителя, чем на существо из плоти и крови. И этот Иорвет предстал пред ним в добром здравии.       Роше был уверен, что одноглазого демона и «ёбаного философа» — так Вернон привык его называть — больше нет в живых. Он надеялся, что больше не услышит этот голос, пропитанный ядом, не увидит проклятого зелёного взора, столь же острого, как и его язык. Но это был он, жестокий остроухий выродок, который терроризировал земли Темерии и за которым Роше гонялся день и ночь, пытаясь поймать и убить.       — Я не понимаю, как ты докатился до такого?.. — удивился темерец, спросив первое, что больше интересовало его самого. Он просто не мог поверить, что Иорвет позволил грязным дхойне взять себя в плен живым.       Тот улыбнулся израненными губами, и Роше не заметил в этом ни капли издёвки. Эльф деланно пожал плечами, и оттого зазвенела цепь.       — Никому нельзя верить, — уклончиво ответил он, — запомни, это хороший урок для тебя от меня. Пожалуй, первый и последний.       Около года назад знаменитый командир «белок» вдруг бесследно пропал после кровавой бойни в Вергене, когда Иорвет со своим немногочисленным отрядом пытался отвоевать себе место в мире, защищая древний город краснолюдов от вторжения Каэдвена. Он проливал свою кровь, чтобы посадить на трон Саскию — единственную воительницу на всём Континенте, готовую ценой своей жизни спасти нелюдей… И где, в конце концов, несокрушимый предводитель скоя’таэлей оказался? В реданской тюрьме.       — Я думал, ты уже сдох… — выдохнул темерец, внимательно рассматривая пленника. Он бы и хотел сказать это язвительно, но не получилось — уж слишком он был поражён своим открытием. Вернон буквально оторопел, и давно забытое чувство ненависти к одному конкретному эльфу стало вновь напоминать о себе, едва тот опять открыл свой поганый рот.       — Разве это не забавно? — улыбнулся Иорвет. — Сейчас мы одной лодке. Буквально. И никому не нужны. По правде говоря, я не ожидал, что Дюваль обратится за помощью именно к тебе и снова сведёт наши дороги вместе. Я думал, я мечтал, что твою жалкую тушку уже давно растащили на сувениры владыки Севера. Скажи откровенно, ты перед каждым королём успел пасть ниц, чтобы серебряные лилии, наконец, вновь расцвели?       — В жопу иди.       — Значит, перед каждым. И, разумеется, получил от ворот поворот. Но больше меня разочаровало другое. Ходят слухи, что ты продался Нильфгаарду, — на этих словах капитан вдруг растерялся и занервничал: откуда, сидя в тюрьме, эльф мог узнать такие важные подробности о заговоре? Тем временем Иорвет продолжил. — Как же так, дхойне? Где твоя честь? Где твоя собачья преданность? Лижешь любую руку, которая тебя кормит?       — Я смотрю, ты слишком много знаешь, ушастый. Кто был твоим информатором в тюрьме? Отвечай! — Роше нахмурился, стойко подавляя горькое чувство презрения к самому себе. Эльф озвучил вслух то, о чём Вернон боялся даже думать.       — Раньше я тебя уважал — за преданность и смелость… Сейчас ты отступился от своих принципов. Стоял бы ты ближе, плюнул бы тебе в лицо!       Роше оскалился, вытащив из-за пояса боевой клинок, и решительно шагнул по направлению врага, но затем настороженно скосил взгляд в сторону. Несколько пар эльфских зенок смотрели на него в упор, не мигая, и, разумеется, с глубочайшим презрением. Высокомерие не покидало их даже в таком незавидном положении. Но темерца это стало нервировать, и он быстро отцепил кандалы Иорвета от столба.       — Вставай! — приказал он. — Топай наверх, поговорим наедине.       — Я больше не хочу говорить с подстилкой Эмгыра… — тот сделал многозначительную паузу, — а наедине тем более.       — На себя посмотри! — не выдержал Роше. — Старый, больной, грязный одноглазый ушлёпок, что до сих пор живёт войной с ветряными мельницами. Оглянись, сейчас ты плывёшь на моём корабле пленником! Ты больше не стоишь ничего, разменная монета того же Нильфгаарда и своей обожаемой Саскии. Ты нахрен никому не нужен! Мир изменился и правила тоже, честь и преданность сейчас не стоят ничего… И свои решения я не собираюсь обсуждать с каким-то эльфом, который просрал всё, что у него было. Я же не остановлюсь и готов на всё во благо своей родины…       — Даже предать догмы Фольтеста, из-за кончины которого ты хочешь меня убить?       Вернон, не ожидая от себя, опустил взгляд и поджал губы. Иорвет усмехнулся.       Это было правдой. После того, как он видел Иорвета во Флотзаме, их дороги больше не пересекались, а Роше очень этого хотелось — он не забыл и не собирался забывать, по чьей вине погиб его добрый король и жизнь командира Синих Полосок оказалась разрушенной.       — Поднимайся…       — Не пойду, я только пригрелся, — Иорвет выглянул из-за столба, даже не собираясь сдвигаться с места, ибо был далеко не идиот.       — Это не тебе решать, хер отвисший. Меня бесят ваши тощие рожи, ты же знаешь, а в таком количестве и подавно. Поднимайся и на выход! — Роше не нежничал, схватив одноглазого за ворот рубашки и рывком поставив того на ноги. Они поравнялись лишь на какое-то мгновение, но Роше вдруг замер и медленно поднял глаза, уставившись на врага исподлобья. Только сейчас он осознал, что Иорвет выше его ростом. В темноте было сложно понять насколько точно, но вечно недовольные губы эльфа располагались прямо на уровне носа Вернона. Этот факт больно ударил по самолюбию человека, раньше ведь казалось, что они равны, когда сходились в схватке, а сейчас, когда Иорвет смотрел на Вернона сверху вниз, крепкая позиция последнего пошатнулась.       — Что ты уставился на меня? Мы идём или нет? — эльф не вытерпел долгой паузы, брезгливо подняв верхнюю губу.       Держался он весьма гордо, даже скованный по рукам и ногам, облачённый в наряд нищего из подворотни, но Вернон также заметил, что от подавляющего величия Иорвета уже мало что осталось: необыкновенную красоту эльфа будто кто-то украл, погасил или вовсе сглазил… Волосы цвета смолы были коротко острижены, отчего острые уши стали выглядеть непомерно большими. Наверняка кто-то кощунственно остриг его из простых санитарно-гигиенических соображений: педикулёз в тюрьмах был обычным и крайне неприятным делом. Выглядел он тощим и больным, хотя стоял на ногах крепко, но щёки у него впали и сильно потемнела кожа вокруг глаз. Правда, Роше знал, что такой сильный духом эльф, как Иорвет, ни за что не покажет своей слабости, даже если окажется при смерти. И всё же на него было страшно смотреть. Особенно жутко было глядеть в пустую глазницу, которая, кажется, жила своей жизнью и затягивала в себя душу каждого, кто в неё долго смотрел.       В тот момент, когда собственная душа чуть не утонула в этой черноте, Роше недобро сощурил глаза и пихнул врага к выходу. И всё время, пока они взбирались по лестнице, намеренно толкал его вперёд. С каждой ступенью внутри мужчины разрасталась вполне объяснимая ярость. Он вот-вот останется с обидчиком один на один и наконец-то сможет отомстить — за Фольтеста.       Едва эльф выбрался на свежий воздух, ступив босой ступнёй на крепкую палубу, как тяжело рухнул на колени после очередного тычка.       — Bloede dh’oine! — выругался Иорвет сквозь зубы.       — Ещё что скажешь?! — рявкнул Вернон и ударил эльфа ногой под дых. Тот завалился на бок и схватился за живот.       — Ты только и можешь, что бить меня скованного… Вот встану на ноги — горло тебе перегрызу!       — Мечтать не вредно, сука!       На шум тотчас сбежались солдаты и матросы Роше. Даже Бьянка, дремавшая неподалёку, примчалась при первых криках. Но Вернону свидетели были только на руку, пусть видят, какая редкая добыча сама приплыла к нему в руки.       — Капитан, что происходит? — спросила девушка.       — Не узнаёшь? — Роше грубо подтянул Иорвета за воротник рубахи, заставив того приподняться. — Смотри, кто был среди пленников. Сам Старый Лис к нам пожаловал на борт!       У Бьянки заметно вытянулось лицо, а глаза распахнулись, но уже через секунду Вэс сжала кулаки и разразилась гневной тирадой.       — Убей его, Роше! Прошу тебя, убей его за всё, что он сделал!       — Что тут за шум?! — на палубе объявился сам хозяин «товара», насилу поправляя на себе штаны. — Но… что же вы делаете?! — прокричал он, увидев, что творят с его пленником, и тут же встал между Иорветом и Роше, растолкав по сторонам соперников.       — Отойди, Дюваль, этот ублюдок не доберётся до островов целым, уж будь уверен!       — Ну надо же, какой обидчивый, — подначивал Лис, — плоть твоего короля давно истлела, темерские войска стали изгоями, как скоя’таэли когда-то, а он всё ещё дуется на меня.       — Заткнись! — рявкнул капитан.       — Послушай, Вернон, мы с тобой не об этом договаривались! — Дюваль в панике пытался остановить надвигающуюся катастрофу.       — Да мне насрать! Иорвет заслужил смерти!       — Ты не оставляешь мне выбора, я предупреждаю тебя, Роше… — Оскар вдруг жёстко поджал губы и покачал головой. — Если хоть волосок упадёт с головы этого эльфа, все наши договорённости отменяются! Можете сваливать обратно в Темерию и падать в ноги императору, только на землях Редании спасения уже не ищите, на вас объявят охоту, уж поверь мне…       — Вот как теперь у нас получается, да?.. — разочарованно произнёс Вернон, уже сделав про себя плачевный вывод о старом товарище. Он тяжело задышал, посмотрев на Оскара, затем на своих солдат, на Бьянку и наконец на Иорвета, который стоял совсем рядом и с любопытством наблюдал, чем же закончится эта заварушка. В итоге, крепко зажмурившись, он дал отмашку солдатам покинуть палубу и рассредоточиться по углам.       — Нет, Роше, не поддавайся! У тебя что, совсем уже яйца отсохли?! — вступилась Бьянка.       — Уйди, сказал! — шикнул он, сопроводив приказ грозным взглядом. Девушка стушевалась и с громким топотом покинула место стычки.       — Ты правильно поступил, мне бы не хотелось терять тебя как друга, — поддержал Оскар.       — Иди к чёрту… — с досадой выдохнул капитан. Дюваль понимающе кивнул и отступил в сторону, затем обратился к Иорвету.       — Пойдём, я отведу тебя к остальным.       — Я пока останусь на свежем воздухе, здесь слишком хорошо, — заявил эльф, жмурясь от удовольствия, и запрокинул голову, позволяя ветру обдувать своё бледное лицо.       — Слушай, что происходит?.. — насторожился капитан, требуя ответа от Оскара. — Чего ты так нежничаешь с ним? У меня такое чувство, что ты меня наебал! — выкрикнул он, но, опустив взгляд, задумался. Всё оказалось куда сложнее, чем Роше предполагал. — Бьюсь об заклад, тебе нужен был этот конкретный эльф, да? Ты должен был устроить побег только ему, а потом вывезти за пределы Севера. Но я думаю, Иорвет залупился, отказался уходить без своих братьев, и тебе пришлось напрячь булки, чтобы освободить ещё и остальных. Тут-то мы с кораблём и понадобились…       Со стороны скоя’таэля раздались аплодисменты вперемешку со звоном цепи. Роше рассуждал правильно, и эльф был неподдельно восхищён мастерством дедукции — не без доли сарказма, так уж повелось.       — Прости меня, Вернон, но я не могу тебе ничего пояснить… — Дюваль приложил ладони к лицу и встряхнул головой. — Прошу, не лезь в это дело, просто довези этих чёртовых остроухих до Скеллиге, и всё!       — Блять… — выругался капитан, не понимая уже ничего и не зная, кого ему следует отходить по лицу ногами, чтобы добиться правды.       — Роше, пожалуйста, не задавай вопросов, просто выполни мою просьбу… — Оскар шагнул ближе и в молитвенном жесте сцепил перед собой ладони в замок. — Как-нибудь, когда всё образуется, я постараюсь всё тебе объяснить, но сейчас я… я не могу!       — Хорошо, хватит скулить… спустим выродка вниз с глаз долой и закроем эту тему, — закивал тот в ответ, видя неподдельное отчаяние в глазах товарища. Подходящее время придёт, и Роше так или иначе узнает истину.       — Спасибо, спасибо, спасибо… — залепетал Дюваль, тряхнув сжатыми ладонями для пущей убедительности.       — Не так быстро, Оскар, сначала я хочу выкурить трубку и выпить кружку холодной воды, — вдруг подал голос Иорвет, вальяжно облокотившись о борт, до сих пор молча наблюдая за разговором двух дхойне.       Дюваль бросил испуганный взгляд в сторону Вернона и покраснел от встречного осуждающего взгляда, которым тот его одарил. Роше не хотел верить, что беспринципный бандит покорно кивнёт и помчится исполнять требования какого-то засратого эльфа, хотя по виду Оскара не скажешь, что делает он это с большим желанием. И тут встал вопрос: какие именно рычаги давления имел Иорвет на Дюваля, будучи пленником в лохмотьях, плывущим в трюме, как крыса?       Посмотрев на расслабленную позу эльфа и его самоуверенную улыбку, Вернон сразу решил, что нет никакого смысла требовать от подонка ответа.       Оскар вернулся так быстро, как только смог, совсем запыхавшись, и первым делом стал забивать табак. Протянув трубку Иорвету, он торопливо поджёг её и позволил тому затянуться. Остроухий блаженно прикрыл глаз. Но, увидев это, Роше вдруг накрыло бешенство. Эльф медленно выпустил порцию белого дыма, и капитан тут же выбил ладонью курево из его руки — трубка полетела за борт в обрамлении рассыпающихся искр.       — Если власть ускользает из твоей хватки, то это не повод вести себя, как капризный ребёнок, дхойне… — хмыкнул скоя’таэль, сжав в кулак опустевшую ладонь, чтобы потом снова раскрыть её и принять медную кружку с водой от Оскара.       Роше скривил губы. Ещё один прилетевший шлепок по ладони Иорвета, и кружка повторила судьбу курева. Лидер Белок успел сделать лишь глоток прохладной влаги, и вот, так и остался стоять с открытым ртом и вытянутыми губами.       — Вернон, хватит! — взмолился Оскар.       — А ты не лезь, — пригрозил Роше, указав пальцем на товарища, затем посмотрел на эльфа. Тот более не выглядел довольным жизнью — единственный глаз Старого Лиса налился кровью от злости. — Слушай меня внимательно… Ещё раз вякнешь, полетишь за борт. И пока не вернёшь трубку с кружкой, обратно не пущу! Если Оскар по какой-то причине вынужден целовать тебя в задницу, то я на это дерьмо не подписывался. Пошёл нахер с глаз моих!       Иорвет, немного помолчав, глянул на Оскара, вздёрнув свой красивый подбородок.       — Оставь нас, Роше отведёт меня вниз.       Не вымолвив и слова протеста, Оскар развернулся на месте и быстро скрылся на капитанском мостике. Вернон же скрестил руки, осмотрел эльфа с ног до головы и, в сомнениях пожевав нижнюю губу, решил попытать удачу.       — Не хочешь объясниться?       В ответ Старый Лис разразился диким хохотом. Вернон с достоинством признал свою ошибку, лишь усмехнувшись в ответ и с досады выдвинув нижнюю челюсть.       — И как я сразу не допёр, что тот, кто покалечил пятерых стражников заточенной ложкой, не может быть кто иной, как Старый Лис… — задумчиво произнёс он.       Услышав это, Иорвет перестал веселиться и широко улыбнулся, оголив свои зубы без клыков. Роше успел заметить в их ряду глубокий скол одного резца: наверняка остроухий нехило получал тумаков, сидя за решёткой.       — Эти грязные тупоухие животные хотели меня трахнуть впятером, хотели унизить меня, сломать… Как, по-твоему, я должен был с ними поступить? — Иорвет с любопытством склонил голову вбок и сощурил глаз.       — Ты оправдываешься передо мной? — брови Роше поползли вверх. — Ну и денёк сегодня!       — Нет, дхойне… Я тебя предупреждаю, что именно бывает с теми, кто относится ко мне неуважительно, — тихо ответил эльф, облизнув сухие губы, и от этого зловещего шёпота новый табун мурашек прокатился по спине командира. Роше очень хорошо знал, на что способен Иорвет.       — Я это учту! — фыркнул тот. — Топай вниз, остроухий, — и требовательно указал на открытую крышку люка.       Вернон решил на этом закончить, пока ещё был в состоянии контролировать свою злость. Конечно, ему хотелось узнать больше о скверной судьбе эльфа. Всегда было интересно, чем этот выродок занимался, пока был в бегах, но мысль, что буквально через пару суток морского пути он никогда больше не увидит эту высокомерную физиономию, убедила его не рубить с плеча, иначе он потеряет гораздо больше, чем получит. Но эльф не собирался отпускать старого врага так легко. Вдохнув полной грудью воздуха через нос, будто принюхиваясь, Иорвет решил спросить:       — Мне вот всегда было интересно, почему ты не воняешь?..       — Чего?.. — ошалел Вернон, обернувшись и чувствуя, как нервно дёрнулся правый глаз.       — Я живу очень много лет и имел дело с тысячами разномастных дхойне. И все вы обладаете специфическим запахом: смердите, как старое собачье сало, которое бросили в угол и на неделю забыли о нём… Оскар, его наёмники, твои солдаты, даже твоя белобрысая дворняжка — они все воняют. Я чувствую эту вонь на расстоянии, как ищейка, и всегда знаю, где затаился человек. Меня трясёт от этого зловония, буквально выворачивает наизнанку, и нигде от этой напасти не спрятаться, так как вы повсюду… Но стоит перерезать дхойне горло, и этот мерзкий запах тут же исчезает. Это волшебство, не иначе! И кстати, мой самый любимый момент. Будто кто-то сразу открывает окно в душной комнате, и я снова могу дышать. А вот ты, Роше… ты не воняешь. Почему так?       Роше лишь на миг оцепенел, но взял себя в руки, быстро ухмыльнувшись.       — Так давай я тебе помогу! И ты больше не будешь так страдать и задавать идиотские вопросы. Могу привязать тебя к носу корабля, прямо к сиськам нашей деревянной воительницы. Гарантирую, в конце пути у тебя будет столько соплей, что ты не сможешь дышать совсем и будешь ещё мечтать почувствовать запах живого и немытого дхойне.       — А ты забавный, Роше, и почему я раньше этого не замечал? — зловеще улыбнулся Лис. — Теперь даже не знаю, убивать тебя или оставить для потехи.       — Ох, кончай выпендриваться! — фыркнул Вернон, в который раз воспринимая угрозы Иорвета как навязчивый гул. — Завали хлебало и сваливай под пол!       — Как всегда, только крик и грязная брань. Но знай, что я чувствую, как ты боишься того, что я могу выкинуть посреди ночи. Не спи, Роше, гадай. Что случится сегодня? Может, завтра? И я не стану тебя за это осуждать, ты правильно будешь делать… Наша игра ещё не окончена, так что не прощаемся.       Это прозвучало неприятно, и Роше вспыхнул. Человек приблизился к эльфу, намеренно встав рядом с наглой ухмылкой на лице. Но в силу своего роста стараясь возвыситься над пленником, он слегка, почти незаметно, привстал на мыски сапог.       — Тебе пора очнуться, Иорвет. Я уже выиграл! — и с силой поволок эльфа в трюм.       Скоя’таэль покорился и замолчал, позволив снова приковать себя к столбу и натянуть мешок на голову. Он опустил голову, ничего не видя, но хорошо различая звуки. Он слышал, как Роше подошёл к Тануэлю и отобрал у него злосчастное ведро, предварительно отвесив ему воспитательный подзатыльник. Потом вновь воцарилась однообразная тишина. Но спустя каких-то несколько часов корабль вдруг сбился с намеченного курса и, распоров себе киль, разбился о подводные скалы…